Истории пациентов

Мы оперируем рак кожи. Это довольно простая операция. Проводится под местным наркозом с наименьшей потерей крови и без серьезных осложнений. Главная "фишка"  - это реконструкция, а именно, пластика лица или других частей тела после удаления пораженных участков кожи. Тут наш доктор творит чудеса. Выкраивает лоскутки, приделывает оборочки, шьет, вышивает, утюжит: настоящий портной. И все проходит. И рак отступает, и лицо у пациента, как новое.
Однажды был у нас пациент из Свидетелей Иеговы. Привезли его в инвалидном кресле ( потому что старенький) двое координаторов. Да-да, вы не ослышались. Двое очень вежливых, улыбающихся, с иголочки одетых мужчин, которые наблюдали весь процесс, ни на шаг не отходя от пациента и доктора. Нашему доктору координаторы были "по барабану". Он позволяет всем желающим родственникам присутствовать на операции. И Свидетелей он пережил спокойно, тем более, что он - еврей.
Мои коллеги тут же вспомнили леденящие душу истории: как-то женщина из Свидетелей родила, и ей с новорожденным понадобилось переливание крови, так вот  подобные координаторы не позволили, и роженица с ребенком скончались. Потому что нельзя вмешиваться в строение человека и, тем более, корректировать его. Вот каким создал человека бог, таким он и должен быть А процедура была самая простая, и их легко можно было спасти.
Так вот что я думаю: неужели милосердный Бог дает жизнь и через несколько минут забирает ее и не позволяет другому божьему созданию - врачу помочь сохранить свой, божественный дар или Свидетели что-то напутали в своем учении, и Бог ничего такого и не имел в виду?
И еще мне интересно: как спасают пациентов Свидетели Иеговы-врачи?
 
 Школьная Подруга была очень красивой девочкой: карие, удлиненные глаза, аккуратный носик, что для Армении уже было достаточным признаком красоты, красиво очерченные губы, и что мне больше всего в ней нравилось - цвет кожи: она была слегка смугловата, но при этом умела трогательно краснеть, когда смущалась. Такого чувства юмора, как у Подруги, я не встречала  ни у кого. Она безошибочно угадывала смешную ситуацию, даже если никто и не заметил, а потом так мастерски ее обыгрывала и рассказывала, что мы просто на полу валялись. После третьего класса семья Подруги переехала в Алжир.  Вернулась она через пять лет, модная и красивая , и устроилась рядом со мной за одной партой. Последней во втором ряду. Это было самое  козырное место в классе.
Подруга в нашем классе  сразу стала суперпопулярной: училась за границей, что для закрытой коммунистической страны было редкостью, из Алжира вернулась со свободным знанием французского, и наконец-то мы узнали о чем поют Джо Дассен, Мирей Матье, Далида и Саша Дистель. Про Далиду я впервые услышала от нее. Ее любимой книгой был детектив Жапризо "Дама с ружьем , в очках и в автомобиле". Спустя много лет я заказала эту книгу по Интернету  исключительно для того,чтобы вспомнить школьные годы и любимую Подругу. Жизнь за границей, даже в не особо развитой мусульманской стране придала ей уверенности и свободы во взглядах. Однажды на каком-то очень важном сочинении по русской литературе, предмете нашей классной Риммы Арменаковны, от взгляда которой некоторые теряли дар речи, а самые впечатлительные падали в обморок, Подруга, претендентка на золотую медаль,  заявила, что писать не будет и сдала чистую тетрадь. На вопрос Риммы Арменаковны : "Почему? Не готова?" просто и спокойно ответила: "Нет вдохновения."
 Я прошептала: "Ты что, с ума сошла? Она тебе двойку влепит, а медаль?"
"А медаль мне не нужна, я и так поступлю."
И что вы думаете, поступила, сразу после школы, в медицинский и без медали. Потому что медаль ей не дали, но не из-за того сочинения. Училась она прекрасно, нередко учителей ставила в неловкое положение: знала подчас больше, чем они, но по физкультуре ей поставили 4 - и все, медаль, прощай! С физкультурой, как с предметом, и с Грантом Шахназаровичем, как  с учителем, у нее были особые отношения. Подруга была невысокого роста, пухленькая, абсолютно неспортивная и в открытую игнорировала уроки физкультуры. Все три последних класса она просидела на скамейке " больных". Вот ГШ на ее медали и отыгрался.
А какие вечеринки мы устраивали у Подруги дома! Жили они возле школы, в трехкомнатной квартире, в «хрущевке». И в этой «хрущевке», где мы  постоянно находились, где мы дружили, готовились к экзаменам, влюблялись, собирались на выпускной и поступали в институты, все три года хронически шел ремонт. Это не мешало нам собираться у нее слушать музыку, танцевать, кокетничать с нашими мальчишками и даже встречать Новый Год в десятом классе.
 Подругу не обошла подростковая любовь. Ее Ромео стал отпетый Двоечник - самая большая головная боль наших учителей. По Двоечнику сохли многие наши девочки, но только Подруге удалось покорить его. После школы романтические отношения с Двоечником разладились, но дружба осталась.
Когда медицинский остался позади, Подруга вышла замуж. И удивила нас всех опять. Избранником оказался сын народного артиста СССР, кинорежиссера, вся страна любила его фильмы, и сам тоже кинорежиссер. Его конек - комедии, неплохие, иногда по телевизору показывают. А Подруга, окончив мединститут, стала врачом скорой помощи.
И вдруг все изменилось: Подруга необратимо втянулась в секту Свидетелей Иеговы.  Я до сих пор не могу понять, какой же силой убеждения надо обладать , чтобы такую образованную, остроумную, позитивную, успешную во всех смыслах молодую женщину привлечь к себе, изменить ее взгляды, заставить свято верить и не подвергать сомнению их догмы. Я много с ней спорила, пыталась бороться, но Свидетели оказались сильнее. И тему религии мы  с ней закрыли раз и навсегда.
Мы встречаемся нечасто и не поддерживаем постоянную связь. Но я уверена, что она часто вспоминает школу, нашу последнюю парту во втором ряду, долгие разговоры и дурацкие проделки. Мы с Подругой очень разные, но что-то общее всегда с нами. Возможно, наше детство?

Вся клиника шепталась:
- А вы знаете, вон той бабульке сто лет. Ни больше ни меньше – ровно сто.
- Представляете, она родилась в тот год, когда началась Первая Мировая война!
Бабушка сидела в кресле, положив сухонькие, в прожилках руки на колени. Мы хлопотали вокруг, а она нам рассказывала:
- Муж мой был полицейским. В 1942 году его призвали на фронт, на войну. Он во флоте служил. Письма писал.
Внучка, у которой тоже уже внуки, вложила в руку бабушки носовой платок:
- Она всегда плачет, когда дедушку вспоминает.
- Письма я сохранила все, а он не вернулся. Немецкая подводная лодка потопила их корабль. Ему было тридцать три года. А мне – тридцать. Семьдесят лет прошло. А тут еще такое горе – в прошлом году моя единственная дочь умерла.
За спиной бабушки, внучка прошептала нам:
- Маме было восемьдесят.
- Замуж я так больше и не вышла. Мне платят четыре пенсии все семьдесят лет: как вдове полицейского, вдове ветерана Второй Мировой, вдове погибшего на поле битвы. И еще я свою пенсию получаю, которую сама заработала.
Бабушка попросила воды:
- Устаю, когда долго  разговариваю и жажда мучит. А так все у меня хорошо.
И наш доктор подвел итог:
- Все ненужное мы вам вырезали. Живите долго, еще сто лет.
Бабушка улыбнулась, пожала руку доктору, седые внуки закивали головами:
- Она у нас молодец.
И покатили ее коляску к выходу.

 
Оперировали мы как-то пациентку с синдромом Дауна. Седая, в очках, лет  шестидесяти,  улыбчивая женщина. И мама с ней, лет восьмидесяти. Всю жизнь вместе, каждый день. Пациентка прижимала к груди мягкого Винни Пуха, всем нам руки трясла, благодарила неповоротливым языком. А раскосые ее глаза - добрые. И мамины глаза тоже добрые. Так и ушли, держась за руки: две пожилые женщины, всю жизнь вместе, каждый день...

Однажды была у нас пациентка: soccer mom style (расшифровываю: это  квочка - тетка неопределенного возраста в шортах, безобразных майках летом и застиранных пижамах зимой, из обуви - если нет снега, шлепанцы,  водит минивен, в котором возит своих шестерых и соседских пятерых детей в школы, кружки, на soccer, волосы у нее чаще всего длинные, потому что нет времени на парикмахерские, ногти давно забыли, как выглядят маникюр с педикюром, такая мама никогда не работает и тема для разговоров у нее одна - дети). Наша пациентка, едва заслышав мой акцент, поинтересовалась, не русская ли я?
- Yes, ma'am, - равнодушно кивнула я, опуская ненужные детали про "родилась на Украине, детство и юность до тридцати лет провела в Грузии и Армении, в девяностых вернулась на Украину, в Донецк, и только оттуда эмигрировала в США".
И тут тетка говорит:
- Пьиво, пожалста!
Из глубокого обморока я еще услышала:
- Спасиба, дасвиданья, пэлмэны, борщч.
Тетка, увидев мою обалдевшую физиономию, рассмеялась:
- Я пять лет жила в России.
"Баптистская миссионерка",- промелькнуло в голове.
- Я работала в закрытом городе, - между тем продолжала тетка, - где-то в Сибири. Город Маяк, но я точно не знаю, где он находится, он засекреченный. Мы летали обычно до Екатеринбурга, а оттуда нас везли в неизвестном направлении еще часов 10-12.
- А что вы там делали? - еле выжала из себя.
- Мы производили контейнеры для захоронения полония. И заказчиком было российское правительство.
Все! Челюсть моя захлопываться не хотела. Как бывает обманчива внешность!
- Мне очень жалко русских женщин. Больших магазинов там нет, им приходится ходить из одного маленького магазина в другой, пока не купят все нужное для дома. Воду отключают, электричество иногда отключают. А на дворе - морозы. Мне никогда в жизни не было так холодно.
- Но таких радушных людей я больше нигде не встречала. Приглашали меня к себе домой, угощали, кормили-поили и с собой заворачивали. А женщины, сняв шубы и шапки, превращались в красавиц: и прически, и кожа ухоженная, и макияж. Все нарядные, даже на работе.
- Хотя вру. Самые гостеприимные люди живут в Грузии.
И тетка решила добить меня по полной:
- А еще я три года прожила в Грузии, в Тбилиси.
- Там мы строили и открывали biological laboratories for the infectious disease control. Заказчиком тоже было правительство.
Я молчу про то, что мой отец был врачом-инфекционистом.
- Несколько раз меня приглашали в гости в грузинские дома.
Блюда с едой не просто занимали весь стол, они стояли в два и даже в три этажа. Вкуснее грузинской еды я никогда ничего не пробовала, а я, поверьте, поколесила по свету.
- Больше всего мне понравился хлеб, запеченный с сыром, как там его?
- Хачапури.
- Во-во, а еще brown beans с орехами.
- Лобио, пхали?
- А еще язык проглотишь : грибы с сыром и зеленью, запеченные в горшочках.
Грузины, колитесь! Что это? Я такое блюдо не знаю.
- И этот, как его, шаклык! - Весело крикнула тетка.
Мой желудок заурчал.
Промолчать я не смогла:
- Армяне тоже очень гостеприимные.
- Да-да, бывала я в Армении, на Октямберянской АЭС, на Украине, в Славутиче.
- А  еще я жила в Казахстане. И однажды прилетела ко мне моя дочь из России, она изучала там русский язык, и одна из моих знакомых казашек Айнур, что означает "лунный свет", повезла нас в степь наблюдать за орлами. Степь была такой пахучей, там еще были высокие холмы, сплошь поросшие невысокими деревьями. И над нами в высоком небе парили орлы. А муж и сын Айнур развели костер и сварили рис с мясом и морковкой. Как его?
- Плов.
- Мы ели плов из bowl руками. И дочь моя сказала, что она никогда не была так счастлива.
- Знаете, что меня больше всего потрясло в Грузии?
- Вино?
- Нет. Визит президента Буша.
Напрягаюсь, когда это было? Кажется, в 2005 году:
- Really?
- Yes! Перед его приездом, буквально за неделю, отремонтировали фасады всех домов на улицах, по которым ездил кортеж Буша. Причем покрасили только in the front, а сбоку и во дворах все как было, так и оставили. А еще жителей этих домов и детей из школ обязали стоять на улице с цветами и флажками и махать Бушу, мол, как мы рады, что вы к нам приехали. Вы, наверное, и представить такое не можете?
" Еще как могу,- подумала я,- интересно, в каком это году было? Я, кажется, была в седьмом классе."
В Ереван приехал даже не Брежнев - Устинов. Два дня, представляете? Два дня нас снимали со всех уроков и гоняли через Разданское ущелье на трассу, идущую из аэропорта в центр города. Участок, который закрывала собой наша школа, был напротив коньячного завода. Завуч школы, член партии, заявила, что у нас самый ответственный отрезок на пути Устинова. Потому что встречающие его товарищи обязательно покажут ему нашу гордость - коньячный завод. Он повернет голову и увидит нас. И чтобы завтра на встрече дорогого товарища Устинова все были, как положено: белый, выглаженный верх, отутюженный черный низ, у девочек белые банты в волосах, а мальчикам не мешало бы постричься, и пионерские галстуки расправьте!
- Люди с детьми стояли несколько часов на улице, им не разрешали разойтись, - продолжала пациентка, - никто же не знал, в котором часу приедет Буш.
- Ничего удивительного, - сказала я, - это наша национальная забава - потемкинские деревни.
- Я благодарю Бога, что он дал мне такую возможность: пожить в разных странах. Это бесценный опыт.
Прощаясь, я спросила:
- А сколько у вас детей?
- Одна дочь и одна внучка. И внучку зовут Натали в честь Натали Гончаровой. Дочь дала ей это имя, потому что Пушкин - ее любимый поэт.