Часть 3. Глава 6. Цейтнот

   План штурма «стройплощадки» в мозгу Мишельга созрел быстро. Оставалось только найти благовидный предлог и, не навлекая на себя преждевременное подозрение, собрать под своим крылом ребят, завербованных Фратом. Они-то по замыслу Мишельга и должны были составить основной ударный отряд штурмующих сил. Если можно так сказать они являлись острием брошенного Мишельгом копья, которое должно было прошить таинственный барьер, защищавший не менее таинственный «Феникс».

– Просто вызвать их к себе? Это может вызвать подозрения у заговорщиков и насторожит их!
– Ну и что? Ты же хотел спровоцировать их? Так чего думаешь?! Вызывай своих бойцов открытым текстом! Это  и заставит твоих врагов действовать, тут их и обнаружим – «Второе-я» уже начало просчитывать комбинации…
– Ага, и они туже кинуться на меня и первым делом уничтожат и без того немногих верных мне людей, до того как я смогу их принять под свою руку. Причем настолько немногочисленных, что даже имей я над ними непосредственное командование, они все равно не выстоят даже в средней схватке.
– Ориентировочно?
– Да, ориентировочно! Но я бы не желал чтобы мои ориентировки сбылись. Поэтому действовать придется следующим образом: объявить дополнительную тревогу всему полку космопехоты, а батальону в котором служит Фрат и его люди поставить задачу совершить разведрейд группы добровольцев в квадрат встречи с моей машиной, координаты которого передам с личным адъютантом в запечатанном «бумажном» конверте.
– В добровольцах помимо людей Фрата будет куча «левого» народа...
 – Не будет! Если им не предлагать за выполнение задания ни дополнительного гонорара, ни увольнительных, ни повышения по службе, ничего!!! - кроме благодарности от верховного командования – желающих сделать шаг вперед не станет и вовсе.
– Ты забыл, что есть еще законченные авантюристы, которые в борьбе с серостью жизни, ради острых ощущений сделают и один и два и три шага из строя. Что ты будешь делать с ними? Перестреляешь и выбросишь за борт машины?
– Зачем? Такие люди нам тоже не помешают. Они не задают вопросов и не особо задумываются над приказами. Им только знай, успевай подавать приключения.

Продолжения дискуссии со своей вторичной дублирующей духовной оболочкой не намечалось. Последнее время «второе–Я» особо не давило на Мишельга, что было либо следствием совпадения его действий с мнением «Я–2», либо потому что оно само не особо то понимало логики и смысла происходящих во круг событий. Так или иначе оно перестало активно влиять на его действия и решения, превратившись в нейтрального арбитра, открывающего рот лишь для того чтобы высказать замечания, по поводу свершенного. Образно говоря «Я–2» выполняло функции бульдозера, разгребающего навороченные руины и завалы наломанных дров. Которых к счастью пока было не так уж и много...

– Вита, будь добра, зайди ко мне.
Не прошло и нескольких секунд, как дверь растаяла в воздухе, открыв проход в, только что, сплошной стене. Вита словно собиралась зайти в кабинет, когда ее вызвал начальник. Только этим можно было объяснить ту быстроту с которой она появилась в кабинете, не тратя времени на то чтобы принять вызов, встать из-за стола, дойти до двери и набрать дезинтегрирующий код.

– Она что подслушивает за дверью? – первое что пришло «на ум» второму–Я, при виде такой оперативности.
– Ага! Еще и в замочную скважину подглядывает! Эти стены не проницаемы ни для аппаратуры прослушивания, ни для телепатического слежения, ни тем более для уха человек, –  несколько раздраженно отреагировал Мишельг, гневясь на то, что его отвлекают по таким пустякам.

– Ты как метеорит!
– Что? – Вита требовательно взглянула на себя, приняв слова начальника на счет своего внешнего вида, и не найдя Ничего компрометирующего, невольно прошлась ладонью по светлым волосам, отливающего золотом каре.
– Я говорю, что ты быстра как метеорит.
– Я? А, нет! Просто я просто я уже шла к вам чтобы сообщить, что передатчик одного из офицеров, вызванных вами в прошлый раз для тайной беседы, начал действовать в режиме приводного маяка.
– Кого именно? – исподволь предполагавшего подобный сценарий событий, начинающих разворачиваться подобно скрученной пружине, без эмоций выплескивающих наружу, спросил Мишельг.
– Лейтенанта Кларка Тоуни.
– Командира пункта наблюдения северо–западного направления?
– Да.
– Постарайся аккуратно выяснить в чем дело. Скажем, перешли в северо–западный сектор приказ о наличии командного состава на всех его постах, – предложил Мишельг. – Мне бы очень не хотелось остаться без глаз в этой части периметра.
– Заставить отчитаться, лично каждого?
– Нет, пусть командующий этого направления лично проведет инспекцию и отрапортует персонально мне.
– Мишельг Янвач, не боитесь, что командующий может солгать?
– Это мы как раз и проверим, – продолжая вести хитрую игру, расставлял все новые и новые ловушки командующий третьего рубежа ПлО.
– Вы еще что–то мне хотели поручить?
– Да. Слушай внимательно. А лучше записывай, чтобы Ничего не позабыть в спешке.
– Секундочку, – в руках Виты замерцало лиловым огоньком  лазерное перо и зашелестели листы галаблокнота. – Говорите, Мишельг Янвач.
– Срочно оформите приказы. Первый на имя командира гвардейского полка космопехоты, второй командиру моей охраны и третий командующему частями аппаратурной разведки. Успеваешь?
– Да. Диктофон уже включен в режим печатного текста и автоматически набирает приказы.
– Хорошо. Продолжим, – не давав Вите, даже оторвать взгляд от галаблокнота, торопил Мишельг. – Первым приказом объявить учебные маневры всего полка космопехоты. Целью маневров считать отработку боевого развертывания полка и его передислокацию на плацдарм незащищенной части поверхности планеты. В предписании особо укажите, что обязательным условием маневров, является первоначальная разведка, определение и удержание плацдарма отрядом добровольцев из батальона, в котором служит лейтенант Фрат. Узнай номер батальона заранее. Ни о каком вознаграждении добровольцев в приказе не должно быть сказано ни единого слова.
– Понятно...
– Второй приказ. Незамедлительно перегнать в шлюз–порт моего бункера, полностью боеготовый, заправленный под завязку бронетранспортер. В оставленной в шлюзе машине не должно быть ни одного человека. Я сам ее поведу.
– Хорошо. Проконтролирую, персонально...
– Третий приказ. Дословно звучать будет так :
Для более надежного прикрытия охраняемого объекта, перенацелить большую часть излучающих сканеров и спинаров в сторону обороняемого объекта, на все время проводимых космопехотным полком маневров.
– Это все, Мишельг Янвач?
– Да. Удостоверься и дай мне фотополучение приказов на Ка-Пэ батальонов. Поторопись. Мишельг коснулся ладонью диктофона для идентификации его отпечатков и подписи, хранящихся в банке данных  командного архива
Вита столь получив указание не особо задерживаясь в кабинете начальника, столь же быстро удалилась из него, сколь быстро и появилась по первому зову, проверить как на другом конце линии считывают приказы.

– События начинают разворачиваться.
– Да. Что–то произошло с Кларком?
– Насколько помню он служил, прошу прощения служит, под началом генерала Варнее. Выходит у нас определяется первый конкретный подозреваемый.
– Если эти подозрения имеют под собой почву, значит истребительная эскадра неблагонадежна. Скоро я это узнаю. Дав рапорт по проведенной ревизии, Карнеги сам оправдает или обвинит себя.

События действительно разворачивались, сменяя друг друга с все нарастающей скоростью. Лишь только заверенные рукой командующего третьего рубежа приказы пошли по войскам, частям и подразделениям, как все закрутилось, задвигалось, выполняя спущенные сверху указания. Оперативность с которой выполнялись распоряжения Мишельга, отчасти объяснялась тем что все подразделения находились на своих позициях в состоянии повышенной боевой готовности. В противном случае пришлось бы постоянно торопить и подгонять ход событий. Так введя на планете положение черезвучайного режима, с целью разрыва налаженных между заговорщиками каналов связи, Мишельг сам на то не рассчитывая облегчил себе жизнь, повысив скорость воплощения в жизнь своих решений. Что при столь коротком возможно последнем отпущенном его жизни временном отрезке было весьма важно.
Второй раз за день, теперь уже катящийся к своему завершению, Мишельгу пришлось проходить облачения в скафандр. Трудоемкая операция «переодевания» на этот раз ему показалась вдвойне, а то и в тройне тяжелей, чем это чувствовалось раньше. Очевидно, чего Мишельг больше всего и боялся, начинала сказываться физическая усталость, он потратил более десяти галакточасов (37–38часов). В то же время надо было еще учитывать фактор моральной усталости появившуюся в ходе последних пяти галакточасов, изматывающих постоянным напряжением поиска выхода, и ожиданием подвоха или удара в спину. К тому же Мишельга раздражало собственное бессилие. Как он не желал, но процесс облачения никак нельзя было миновать или ускорить. А меж тем драгоценное время истекало – в запасе оставалось всего одиннадцать часов. Лишь только когда Мишельг, наполнил свои легкие первыми кубическими сантиметрами воздуха, синтезированного внутри скафандровой атмосферы, и сделал первый шаг, высвободившись из фиксаторов системы облачения, ему вернулось прежнее расположение духа. А стоило ему узреть в раскрывшемся шлюз–порте до боли знакомые очертания «супера», так и от ощущений физической усталости и душевного упадка не осталось и следов.
Бронированная, боевая машина в которой нынешний командующий провел практически всю свою курсантскую молодость, всем своим видом стимулировала его деятельность. И было чему стимулировать! В сравнении с персональным планетоходом командующего, «супер» был намного крупней, мощней и скоростнее. Его вытянутое, граненое, коробкообразное бронированное тело, ощетинившееся антеннами и стволами, торчащими из бесчисленного количества бойниц, покоилось на нескольких подвижно сочлененных меж собой широких гусеничных тележках. Супертранспортер не смотря на свои габариты, определявшие огромное заброневое, внутреннее пространство имел всего два небольших герметичных отсека. Первым был, размещенный в носовой части машины под самой ее крышей, командирский отсек, рассчитанный на два офицерских места. Вторым так же рассчитанным на два места, являлся отсек управления, находящийся в самом центре транспортера под прикрытием нескольких бронепоясов, бронепалуб и менее важных негерметичных десантных отсеком. Остальной объем транспортера, вмещавший массу различных систем, механизмов, топлива, оружия и двести пятьдесят солдат, герметизации не имел и так же как планетоход продувался всеми ветрами Асмиде–18 и засыпался песками ее пустынь.
«О, мое дорогое «гусеничное разочарование» флота. Его Величества», – сентиментально чуть ли не прижимаясь щекой бронированного граненого стекла шлема к шершавому, потертому ветрами и временем борту транспортера, произнес Мишельг, вспомнив данное в частях космопехоты прозвище, достаточно верно характеризующее эксплуатационные достоинства супертранспортеров.
Конечно после знакомства с современными типоми транспортеров, опирающихся на антигравитацию и движемых реактивной тягой, транспортер на гусеничном ходу был явным анахранизмом.
– Не  ужели  во  всем  периметре не нашлось нормальной машины?!
- Не нашли? – встряло «Я-2». - А возможно и не искали. Всучив устаревшую машину, они формально выполнили твое требование, в то же время ограничив твою маневренность и скорость передвижения. Что облегчит им задачу отслеживания твоего перемещения. И в случае необходимости позволит без особых хлопот уничтожить тихоходный транспортер.
– Чушь! Если бы начальник моей охраны специально хотел подсунуть мне эту колымагу, он отдал бы конкретное распоряжение: «Подогнать к шлюз–порту транспортер такой–то модели, такого–то номера…». И случись это я бы сразу узнал о его замыслах, прослушивая его указания. То же что слышал я, это никак не подтверждает. Просто нерасторопные низшие чины подогнали тот транспортер какой был под рукой.
– Возможно ты прав. Если это так, то ты сам сморозил глупость, запросив машину из гаража личной охраны. Надо было думать, что не линейное, да к тому же и не элитное подразделение не может быть оснащено современными техникой и вооружением, с которыми до сих пор напряженка в частях ПлО. Будешь требовать замены машины?
– Нет. Поздно что либо менять. Будем считать, что этот транспортер меня вполне устраивает., – решился Мишельг занимая кресло телепата–водителя (36), в подтверждение чего активизировав пульт управления движение мглаз, послал мысленный приказ на начало движения.
Начало движения транспортера было столь же непривычно для Мишельга, сколь не типична была устаревшая конструкция машины. Сильный рывок, сменившийся мелкой дрожью всего корпуса, металлический стук переключаемых в трансмиссии передач и уж после всего этого лязг и скрежетание начавших перематываться гусениц. Машина медленно качнулась всем корпусом вперед, быстро вернувшись в исходное состояние, и словно нехотя тронулась с места, медленно набирая скорость. Но стоило вывести транспортер из тесного шлюза и дать двигателю полную мощь, как ускорение разгона стало чувствоваться даже под инертной пневмозащитой скафандра. Изображение несущейся навстречу, исчезающей под днищем машины поверхности, ускоряющееся с каждой секундой и вскоре ставшее напоминать картину стремительного грязевого потока, добавило ощущение ускорения. И хотя все это великолепие свистящего двигателя, гудящей трансмиссии, лязгающих гусениц и буквально летящего навстречу ландшафта впечатляло, оно все равно не шло ни в какое сравнение с разгоном на реактивной тяге.
Машина ползла, по поверхности планеты, хоть из-дали  иказалось, что еле позла. Она выписовала вымысловатую траекторию, подчиняясь мысленными импульсами своего водителя – Мишельга. Он этим: резким маневрированием, скоростными бросками и внезапными торможениями, старался запутать шпионящие за ними системы, и сидящих за их пультами операторов, от  истинные намерения свого движения.
Не прошело и десяти минут, казалось бы бесцельного маневрирования, как транспортер прошел намеченное для него расстояние. В этот самый момент, когда  территория «Феникса» осталась по своему левому борту, автоматика машины, продолжавшая выполнять заложенную программу, ввела в действие систему визуальной маскировки. Транспортер растворился в воздухе, напоминая о себе лишь оставляемым позади гусеничным следом и фонтанами песка и пыли, поднимаемыми быстро перематывающимися траками. Транспортер потерял большую часть мощности, отдав массу энергии на поддержание эффекта невидимости, повернул в сторону стройплощадки, снизил скорость до минимума, позволявшего не демаскировать себя фонтанами песка и осторожно пополз к промежуточной точке рандеву. (К точке встречи с отрядом Фрата).
Погруженный в защитный силовой кокон Мишельг был вынужден пассивно сидеть в кресле механика, не наблюдая в окружившем его абсолютном мраке ни пульта, ни экранов, ни бронированных переборок – Ничего кроме всепоглощающей темноты. Он был не в состоянии видеть даже кресло в котором восседал, чувствуя его лишь своим телом, прижимаемым к жесткой спинке широкими привязными ремнями. Не имея Никаких шансов как–либо повлиять на движение машины или хотя бы пронаблюдать за ним, Мишельг уповал только на то, что все идет точно по плану, пусть и наспех придуманному. Уповал на то, что с за прошедшие с момента последнего сообщения Фрата двадцать минут с ним Ничего не случилось. Надеялся на то что набранный лейтенантом отряд без проблем занял места в возможно таком же супертранспортере и следуя предписанию, переданному в неподдающемся сканированию секретном пакете, скрываясь под зонтиком невидимости, движется к месту встречи, в то время как личный состав всего полка, подчиняясь открытому для перехвата приказу командующего, грузится на машины для того чтобы начать задуманный Мишельгом широкомасштабный спектакль. И в конце концов, последним, на что надеялся и молился, пребывающий во мраке и неизвестности Мишельг,  было то, чтобы большая часть средств обнаружения в ближайшие пять минут взяла под свой неусыпный контроль колосс «Феникса». Он еще и еще раз прокручивал ход своих мыслей, анализируя правильность отданных распоряжений, понимая что от точности исполнения всех этих на первый взгляд, казалось бы не связанных меж собой единой логической цепочкой действий, зависит не только удача или провал операции, но и его жизнь. Стоило чему-либо дать сбой, как рвалась вся цепь, рушилась операция, которую уже нельзя было ни отменить не скорректировать. А провал неминуемо приводил к тому, что уже через несколько галакточасов появившиеся на орбите линкоры и крейсера Карси Зу в несколько мгновений покончат с мятежом, не дав Мишельгу Никаких шансов на то чтобы дожить последние отмеренные ему коварным командующим часы, неожиданно короткой жизни. Той жизни от которой на сей момент оставалось десять часов восемьдесят пять минут.
За этими мыслями, сомнениями и терзаниями, Мишельг не обратил внимание на возникающий при автономном движении машины парадоксе. Цивилизация, запретившая создание искусственного интеллекта оснащенного какими либо исполнительными органами, цивилизация, выведшая в основополагающие принципы развития общества главные положения антитехногена, стремясь повысить боевые возможности, перешагнула через впитанные с молоком матери страх и суеверия перед не отгороженным, не изолированным множеством предохранителей–прерывателей искусственным интеллектом, добравшемся до управления сложными системами. Не задумываясь о подобных вещах,– бортовой мозг продолжал управлять автоматикой, а она вела транспортер к цели, пренебрегая отсутствием человеческого контроля и мраком окружающем абсолютной невидимости.
Резкое торможение машины могло означать лишь одно – транспортер достиг указанной в программе конечной точки рейса. Мгновенно из мрака, практически из неоткуда появилась пилотская кабина с ее строгой обстановкой: пультом управления, транслирующими окружающую картину экранами и бесчисленным множеством светящихся индикаторов, счетчиков и прочих атрибутов – пребывание в режиме визуальной маскировки прекратилось. Болезненная инъекция дозы стимулятора, привела Мишельга в состояние полной боевой готовности, выдернув его из, начавшего овладевать им, дремотного состояния. Все экраны, за исключением «глядящего» в небо, демонстрировали одну и ту же картину – обрывистую стену из асмедянского грунта. Это красноречивей всяких карт и индикации конечных координат говорило, что автоматика машины полностью выполнила заложенную в ее интилект программу, предусматривавшую в конце пути окапывание на глубину полного профиля и дополнительную маскировку посредством натягивания поверх отрытого капонира оптиотражающей сети(37), сквозь ячейки которой и виделся звездный небосвод.
Транспортер группы Фрата тоже находился где-то в этом квадрате, о чем говорил оставленный им на поверхности подвесной топливный бак с его номером, который Мишельг хорошо помнил еще со времен командира заградбатальона. Вот и сейчас наблюдая в объектив поднятого сквозь маскировочную сеть перископа, Мишельг с чувством облегчения разглядывал брошенный Фратом условный знак в виде огромной металлической сигары с нанесенной на ее зеркальную поверхность знакомой комбинацией фосфорицирующих цифр. Оставалось дело за немногим : выбраться наружу, визуально обнаружить окопавшийся, прикрытый оптиоотражающей сетью транспортер Фрата и пройти до «ямы», в которой срывалась его машина, вышагивая по открытому пространству, наперекор порывам ветра, из всех сиз пытаясь удержаться на ногах при накатывании волн песочной зыби.
С достижением борта машины Фрата, оканчивался первый этап задуманной операции. Но нужно было торопиться найти этот самый борт по той причине, что второй этап начинался не зависимо от желания Мишельга. Запаздывание означало лишь одно – выбивание из графика и крушение задуманного дела. Передвигаясь в сумраке машины, резкими движениями Мишельг торопился протиснуться к откинутому люку и вытолкать в него свое тело, закованное в неуклюжий скафандр.
В транспортере этой модели, в отличие от более совершенных машин, не были предусмотрены люки экстренного покидания, представлявшие собой обычные люки, открываемые без каких либо предварительных операций и процедур компенсации давления. По этой причине приходилось пользоваться стандартным шлюз–портом, теряя время, пока аппаратура сверит условия внешней среды и не торопясь скомпенсирует с ними бортовую среду поста управления.

– Теперь я понимаю, почему водители этих машин называли их гробами! – в сердцах бросил Мишельг, всей кожей чувствуя как неумолимо текло время.
– Зато они не оставались инвалидами, оглохшими, онемевшими и отупевшими  от резкого перепада давления, при открытии люков экстренной эвакуации. Ведь не всегда скафандр мог компенсировать скачки давления. – напомнило «второе -Я».
– Да, не всегда. Зато не имея этого пусть рискованного пути спасения, всегда сгорали вместе с подбитой машиной.

Но даже дождавшись открытия шлюза и выбравшись наружу Мишельг не смог ощутить долгожданной свободы передвижения. Зажатый между броней борта и стеной земли он едва мог пошевелиться. Не сразу определившись со своим положением и дальнейшим путем освобождения, он извиваясь всем телом, и цепляясь за осыпающийся грунт, начал протискиваться в намеченном положении. Продвижение по искусственно созданному каньону, по ряду причин, которые Мишельг выправить был не в праве, шло крайне медленно.
Во-первых, даже покинув шлюз–порт, он не мог себе позволить такой роскоши, как портативное освещение, дабы световые зайчики, бегающие по маскировочной сети, не выдали бы местонахождение командующего стороннему наблюдателю.
Во-вторых он не мог просто выбраться на поверхность, взобравшись по земляной стене «котлована», не привлекая внимания к своей, одиноко торчащей посреди безлюдного ландшафта, фигуре. К тому же, низкая подвижность скафандра грозила карабкающемуся по стене человеку реальной перспективой срыва с высоты. Мало того, ища спасения и опоры, уцепившись за висящую над головой маскировочную сеть он стасщил бы ее за собой, нарушив маскировку подземного убежища. Для того чтобы метка «закопанного» вездехода появилась на обзорных экранах спинарах достаточно было лишь слегка потревожить сеточное покрытие. Осознание этого привело к тому, что Мишельг полз по узкому коридору, тратя на это столь драгоценные силы и время.
Последним рывком, оперевшись руками в вертикальную корму «супера», Мишельг вырвал свое тело из тисков укрытия, и сделав глубокий вздох, облегченно упал в колею, оставленную траками машины, радуясь наконец-таки увиденному свету чистого звездного неба и склонившейся над горизонтом планеты тусклой Асмиде. Выход на поверхность к сожалению не снимал всех проблем дальнейшего продвижения. Теперь предстояло затратить еще больше сил и времени на то, чтобы в темноте асмедянского вечера найти закопанный и замаскированный где-то поблизости транспортер лейтенанта Фрата. Обозревая при помощи встроенного в шлем оптического сканера, изрезанную ветрами зеленую песчаную поверхность планеты, Мишельг тщательно искал возможные следы, оставленные машиной лейтенанта. Поиски затягивались по причине отсутствия каких либо следов. Лейтенант и его ребята крепко знали свое дело, незаметно выйдя в точку встречи и скрытно заняв позицию ожидания. Сканер скользил по девственной поверхности, отмечая ее нетронутость. Сделав несколько оборотов, многократно осмотрев все триста шестьдесят градусов окружающего ландшафта Мишельг начал волноваться. В его душе зародилась не то чтобы паника, но достаточно неприятное беспокоящее душу чувство сомнения в правильности своих действий.

– Надо было захватить с собой аппаратуру обнаружения.
– Чтобы ее генерируемое излучение выдало меня, а отраженные волны - Фрата?
– Тогда надо было заранее договориться с Фратом, чтобы он выкинул какой нибудь знак, указывающий на его местоположение.

Мишельг еще раз внимательно осмотрел поверхность, в этот раз стараясь обнаружить то, что сопутствовало бы операциям окапывания и маскировки транспортера – гусеничные следы, обоженный реактивными факелами песок, грунт, извлеченный бульдозерными отвалами, выдвижные органы связи и наблюдения или хотя бы слегка задранные порывами ветра углы маскировочной сети. И действительно: новый метод поиска дал свои результаты. Над, казалось, естественным, нагнанным ветром пылевым барханом,  сканер обнаружил едва видимые антенны пеленгатора и вьющийся змеей кабель видеоперископа. Было очевидно, что Фрат так же разыскивает командующего, прилагая максимум усилий, который позволял ему оставаться не обнаруженным. Судя по показания сканера, до бархана и торчащих из него антенн было метров шестьдесят, которые можно было преодолеть одним стремительным броском. Но для этого нужно было быстро-быстро бежать, встав во весь рост, и подставившись под «недремлющее око спинара». Что было неприемлимо. Мишельгу оставалось уповать на то, что оставшегося времени хватит на преодоление ползком, отделявших его от замаскированного транспортера, метров.
Фрат или кто–то из его людей, несколько неестественными, корявыми движениями разгребая песок над транспортером, выполз из- под полов маскировочной сети, навстречу к добравшемуся до укрытия Мишельгу. Практически не сгибающиеся руки и ноги, подобно конечностям отвратительно сделанной, и не лучшим образом управляемой куклы-марионетки, делая дугообразные движения, подгребали под выползающее из укрытия тело, массу песка и земли. Выбравшись на поверхность, Фрат, а это действительно оказался он (о чем явственно свидетельствовали светящиеся лазерные «нашивки»), встретил командующего у гибкой штанги перископа. Но им, встретившимся на практически пустынной поверхности, боявшимся обнаружить себя неосторожным движением, не удалось даже обменяться взглядами.
Земля под ногами, точнее сказать под телами, качнулась низвергла Мишельга и Фрата в пучину непроглядного потока песочного водопада. Несколько болезненных ударов о что–то твердое и отвесное, передались телу, наградив его как минимум синяками, и вернули Мишельга в вертикальное положение. То, что еще секунду назад казалось землей да песком, оказалось той самой спасительной сетью, а непроглядный мрак - черным бортом «супера», к которому и прижало провалившихся. Скатившись на дно капонира, Мишельг вновь попал в плен замкнутого пространства. Причем настолько замкнутого, что в первые мгновения ему казалось, что он безнадежно застрял где–то между стеной и пилоном крыла. Но к счастью это были только впечатления, заставившие учащенно биться сердце.
Успокоившись, переведя дыхание и осмотревшись вокруг,  он попытался встать с колен, на которые приземлился. Хотя что можно было увидеть в таком мраке? После двух неудавшихся попыток, когда руки и ноги не могли найти подходящей опоры в осыпающемся грунте и на полированном пилоне, ему все же удалось на третий раз нащупать и ухватиться руками за кронштейн предкрылка, подтянуться и встать на ноги. Стоило ему выпрямиться во весь рост, как кто–то подхватил его под руку и ненавязчиво толканул вперед. В это же время еще кто–то ухватив Мишельга за лямки ранца более грубо потянул его все в том же направлении.Первой реакцией на которую можно было рассчитывать в подобных случаях, зная натуру и характер Мишельга, должна была быть попытка освободиться. Но лишенное эмоций, практичное «второе–Я», успело исключить физическое воплощение, родившегося в мозгу недовольства подобными способами обращения.

– Свои! – чуть ли не прокричало оно, торопясь остановить начавшие сжиматься кулаки Мишельга . – Это свои!
– Свои, а почему без представления? – парировал принятый за укор восклик «Я–2»Мишельг.

– Господин командующий войсками третьего рубежа планетарной обороны особого сектора Асмиде, разрешите доложить? – вытянувшись по струнке, обратился лейтенант, к следом забравшемуся в транспортер через шлюз–порт командующему, видя на обзорном экране, заменявшем прозрачное покрытие шлема, с трудом вползший в чрево машины скафандр с горящими синим огнем петлицами командора и иссини черным шевроном командующего.
– Докладывайте. Только быстро!
– Слушаюсь, мой командор. – подчинился требованию Мишельга, собравшийся было рапортовать по всей форме, лейтенант Фрат. – Верный вам отряд из восьми бойцов, пять из которых были набраны еще до получения официального приказа на формирование добровольческой разведгруппы, находится на борту супертранспортера в готовности выполнить ваши дальнейшие распоряжения!
– Кто еще эти двое?
– Молодые солдаты из нашего батальона. Лично изъявили желание идти в разведрейд.
– На них можно положиться?
– По моему можно! Только я не считаю целесообразным посвящать их во все детали дела и рассказывать им все то, что я рассказывал своим людям, а тем более в то что говорили мне вы, мой командор.
– Что ж раз считаете нецелесообразным, то и поступайте по своему усмотрению. Только все же прошу, присматривайте за ними.
– Слушаюсь, мой командор!
Мишельг после недолгих мучений, отстегнул заплечевой ранец, снял шлем скафандра и всей грудью вдохнул воздух транспортера, сменивший воздух регенирующей системы дыхания. Со всем этим пришло некоторое облегчение, позволившее быстрей добраться до поста управления и уж в нем более спокойно продолжить дальнейший разговор.
– Теперь о главном, лейтенант, – Мишельг обежал глазами командный пост, в поисках карты. – Ваша новая задача – вывести транспортер в точку, находящуюся в непосредственной близости с охраняемым объектом «Феникс». Движение, как и прежде, будете осуществлять в режиме визуальной маскировки. По достижению цели – выход в конечную точку, в спешном порядке покидаете транспортер и будете действовать соответственно моим дальнейшим приказам. Доведите последнее до своих людей. Пусть будут готовы.
– Будет сделано!
– И еще, самое главное, перед началом движения, предайте на Ка-Пэ полка координаты назначенного им плацдарма развертывания. Определите его в двух–трех километрах южнее «Феникса». Успеваете запоминать?
Фрат утвердительно кивнул непроницаемым серым шаром скафандра, не произнеся ни звука, полностью поглощенный работой с индивидуальным запоминающим устройством.
– Выкиньте в корму длинный кабель–антенну. Я думаю метров так в сорок должно хватить. Подключите к нему систему пассивного контроля внешней обстановки, информацию с которой я желал бы получать на информационный порт своего скафандра. Выполняйте быстрее, лейтенант. Торопитесь! – закончив с предварительными распоряжениями, дав приказ на начало третьего, основного этапа операции, Мишельг сделал последний глубокий глоток транспортерного воздуха, вновь одел шлем скафандра, подключил дыхательный регенератор и занял силовой кресло–кокон помощника командира машины, оставив прерогативу управления машиной лейтенанту.

– Я оказался прав по поводу непредвиденных попутчиков. Теперь ты имеешь за своей спиной двоих, на которых я бы на месте Фрата не стал бы полагаться...
– Я?! Я в лице этих двух авантюристов, напросившихся на борт транспортера, имею два столь нужных мне дополнительных ствола.
– Ты не понимаешь! Это соглядатаи твоих врагов. Которые в случае если что–то пойдет не так, как хотелось бы их хозяевам повернут эти, столь необходимые. стволы против тебя.
– Что значит не так как надо? – возмутился Мишельг, чувствуя весомость аргументов второго–Я».– Я еще сам не знаю как надо. Что и как надо делать - если мы все-таки достигнем «Феникса».
– Что? Найти волшебника. Как? Быстро.
– Это–то я понимаю. Но что делать когда я его найду? – признаваясь самому себе и своему второму–Я, что не имеет конкретного плана на заключительную стадию операции, начинал нервничать и без того напряженный до предела Мишельг, стоя на пороге столь желаемых ранее активных действий. – О чем его спрашивать? И как заставить говорить, если вдруг он заупрямиться? Не пытать же его, без суда и следствия?
– Не знаю! Я тебя предупреждал, что эта твоя идея искать заговорщиков на стройплощадке, ни что иное - как идея фикс.
– Чушь! Заговор кроется там! И я это докажу!
– Ну, ну. У тебя есть еще время либо остановить операцию и заняться делом взявшись за него с другого его конца, либо пока транспортер будет двигаться к «Фениксу» определиться в своих дальнейших действиях и пленах. – почувствовав колебания Мишельга, резонно рассудило «Я–2». – Если ты сейчас начнешь операцию, то ни на что другое у тебя уже не будет времени. Кстати, сколько там его осталось?
– Десять часов девяносто минут, – сверившись с биохронометром, без особого воодушевления, угрюмо ответил Мишельг.
– Вот, вот о этом я и говорю. Времени крайне мало. Ты в жесточайшем цейтноте...
– Гори оно, это время вселенским огнем! Отступать я не намерен!

Поверхность планеты вздыбилась. Комки земли и потоки песка, словно выброшенные силой взрыва, метнулись в стороны от того места над холмистым рельефом которого несколько минут назад извивался кабель видеоперископа и тянулись к небу иглы антенн. Что–то невидимое,  громоздкое и очень быстрое, подняв ветер выпрыгнуло из недр планеты и оставляя после себя полосу обоженного песка, понеслось в сторону, загораживающего половину звездного небосвода колоссса...



СЛОВАРЬ ТЕРМИНОВ РОМАНОВ «ИЛЛЮЗИИ МЕЖЗВЕЗДНОЙ ЖИЗНИ» и «ЦИВИЛИЗАЦИЯ СИНТЕЗА.


телепат–водитель (36) – во избежание потерь времени для передачи мысленного решения на руки и ноги для их механического воплощения, во избежание ошибок или невозможности «ручного «управления из-за травм, ранений, шока, на военной технике была введен телепатический способ управления, посредством мысленных импульсов. Телепат–водитель не подразумевает под собой наличие у человека, ведущего машину, наличие телепатических способностей. Их заменяла подключенная к пульту управления ТВС.   

опткоотражающая сеть (37) – мелкоячеистая сеть, сплетенная из светопроводящего волокна, имеющего особенное физическое свойство переображения – передавать изображение с одного своего конца на другой. Сеть передает картину «видимую»с одной  стороны укрытия на поверхность сети, накрывающей объект с противоположной стороны, содовая эффект невидимости. Маскировка осуществляется посредством полного накрытия маскируемого объекта сетью. Наибольший маскировочный эффект достигается при сокрытии объекта не вздымающегося над поверхностью земли, так как появляется возможность более ровно натянуть сеть, обеспечив минимальное искажение преображения картины, возникающее при появлении на ней складок.