Цикл Мёртвые книги. Двое

«Нет повести печальнее на свете,
чем повесть о Ромео и Джульетте».
У. Шекспир

Совершенно неожиданно я обнаружил себя женщиной.
Женщиной, стоящей посреди тесной кухни, безвкусно обставленной потёртыми шкафчиками из фальшивой древесины. В углу висел маленький телевизор и удручающе бубнил голосом ведущей новостей. На плите бурлили какие-то кастрюльки, выпуская из-под дрожащих крышек горячий пар.
Я шинковал капусту, о мои ноги, в совершенно дурацких тапках, тёрся кот. Талию обвязывал фартук некогда весёленькой расцветки.
– Мама, я больше не хочу! – донёсся из-за спины противный детский голос.
Я резко обернулся и столкнулся взглядом с пухлой белёсой девочкой лет четырёх. Она отодвинула от себя тарелку с недоеденным супом и, кажется, собиралась выйти из-за стола. На неё туповато таращился пацан помладше. Он сидел в специальном детском стуле и пачкал кашей губы.
Я непонимающе переводил взгляд с одного ребёнка на другого, потом на обстановку кухни – на обручальное кольцо на пальце – на кота – фартук и телевизор… Единственное, что я смог произнести в тот момент, это:
– Какого, ****ь, хрена?!!


Вот, собственно, и всё из написанного текста. Эта сцена пришла ко мне в голову прям над кастрюлей с закипающими пельменями.
Голодный, восемнадцатилетний, с ложкой в одной руке, я взял и выпал из реальности.
За пару следующих минут сцена обросла концепцией.
Шекспировский эпиграф, который я привёл выше, всплыл тогда же, скорее интуитивно, нежели осознанно. Следом сработал рефлекс – возвести идею в максимальный гротеск.
И вот во мне созрела повесть в сто крат печальнее, чем то, что завертелось между Ромео и Джульеттой…
Но обо всём по порядку.



Краткий пересказ

Главный герой обнаруживает себя в теле незнакомой женщины, фактически в эпицентре её быта: двое детей, затяжной декрет, кредиты, отсутствие подруг, плита, стирка, рутина, муж. У мужа классический довесок: заноза-свекровь, любовница. Всё выясняется по ходу, всё обжалованью не подлежит.
Дальше сценарий классический – ололо, непонятки, беготня, смотрины в зеркало, пять стадий принятия смерти по Кюблер-Россу: отрицание, гнев, торг, депрессия, смирение.
Не вдаюсь в подробности, подключайте воображение: как бы вы себя повели в такой ситуации?
Допустим, взрослый половозрелый мужик со здоровой психикой пройдёт все эти стадии достаточно быстро. Особенно если в своём теле он был, допустим, хорош собой, успешен, предприимчив, харизматичен, решителен и вообще альфа-самец с полным боекомплектом качеств убеждённого холостяка лет 35-ти.
Выглядит как зачин для сериала по ТНТ? Ранние выводы! Всё гораздо хуже.
Итак, у кого какие версии? Какого ляда тут происходит? Думаю, проведи мы опрос, большинство интервьюируемых отдало бы предпочтение самой банальной невероятности – переселению душ. Может, сон? Ага. Конечно. Я ведь настолько примитивен!
Так вот. Поведение главного героя будет зависеть в первую очередь от того, в какой именно момент в его жизнь войдут другие взрослые люди (странное поведение мамы малыши, может, и заметят, но едва ли проанализируют).
Вы можете дать ему время до вечера, т.е. когда муж вернётся с работы. Вы можете заставить его принимать решение незамедлительно: допустим, герой избил себя по щекам, исщипал все руки до синяков, поорал в потолок «мужик, проснись!», разбудив соседа сверху, и т.д. В конце приходит страшное понимание: он не спит. И тут звонит мама чужого женского тела. Тогда решение придётся принимать мгновенно, ведь это ЧП.
Как хотите, мне всё равно. Это ваш персонаж, своего я уже прожил. Но, если интересно, лично моему герою таки позвонила мама, разговор с ней он полностью провалил, однако уже тогда предпринял первые попытки говорить от лица женщины, в чьём теле он оказался. Это важно с точки зрения адаптации к ситуации.
Как вы понимаете, или, может, ещё не совсем уловили, мне принципиально важно именно поведение человека с точки зрения психологии состояний, под микроскопом, а нагромождение сюжета экшеном – дело десятое.
А ещё важно следующее: что бы ни делал ваш герой, он должен позвонить какому-нибудь другу, чей телефон помнит наизусть. И друг должен сказать, что таких нету, не знаю, о ком речь, женщина, вы не туда звоните.
Долго ли, коротко ли, но мы должны добраться до стадии «смирения».
Главный герой смиряется, что его как мужчины нет. «В списках не значился», какие-либо данные о нём отсутствуют, а в его квартире живут другие люди. Герою приходится придумать для себя дежурное, приемлемое для его понимания объяснение, чтобы смириться с этим телом. Например, что-нибудь про параллельные вселенные или повторение сюжета фильма с Кейджем «Семьянин». Люди легко верят во что угодно, лишь бы не говорить «я не знаю».
Возможно, в следующие месяцы, уже пройдя стадию «смирения», он предпримет какие-то попытки к восстановлению своей мужской жизни на базе той данности, в которую он попал. Скажем, будет безответственно отдаляться от детей и пытаться начать работать (предпринимательский ум не пропьёшь), заводить знакомства, гулять по клубам, клеить женщин, играть на бирже или бонго. Накидываю варианты.
А что родня? Неужели за всё время никто ничего не заметил? Как хотите. Я решил не заморачиваться с этим вопросом: старых подруг нет, мама далеко, муж гуляющий.
Ведь зачастую, если у мужика другая женщина, то необычное поведение супруги он спишет на что угодно, лишь бы не вникать: магнитные бури, ПМС, инопланетная подмена – чёрт с ней, короче говоря. Особенно если секса в семье нет.
Логично со стороны героя было бы, конечно, и к психиатру наведаться, но на такие меры люди почему-то идут в последнюю очередь. Введите сюда элемент стеснения прийти и сказать: доктор, я мужчина, а тело мне подбросили. Вдруг ещё психом посчитают? Большинство мужчин ходит к специалистам, когда совсем приспичит. Или когда женщина погонит.
Кстати о женщинах.
Где же обещанные Ромео и Джульетта? Точнее, Ромео есть, а Джульетта как личность, мягко говоря, потерялась.
Без паники, никуда она не делась.
Поищем её в каком-нибудь форс-мажоре со старшей дочерью, во время которого наш бедолага услышит в себе оглушительный крик материнского инстинкта, и кричать он будет женским голосом! Реальным женским голосом. Прямо в голове.
Этого вполне хватит, чтобы напугать его на пару кирпичных кладок.
Вот, а теперь отправим его теми же ногами к психологу. А потом к психиатру, который через гипноз диагностирует ему диссоциативное расстройство идентичности.
Да-да, никакой мистики. Скучно, банально, диссоциативно.
Теперь, может, станет немного понятнее, почему я не реализовал сие как полноценное художественное произведение. Попробуйте-ка вы правдоподобно описать всё (т.е. по-настоящему прожить все предыдущие и дальнейшие психологические состояния) и не сойти при этом с ума.
Вернёмся.
Приём у врача, гипноз и диагноз не оставят и камня на камне от реальности главного героя. От его прошлого, воспоминаний, прежней жизни – от него самого.
Звонок другу на номер телефона, который он помнил наизусть, все названия, адреса и прочие пароли-явки окажутся ничем иным как иллюстрацией псевдопамяти.
Псевдопамять, в свою очередь, может быть мотивирована яркими впечатлениями основной личности: от мест, фотографий, рекламы. Визуализация номера телефона, который уже сто лет висит на двери подъезда с надписью «Сниму квартиру в вашем доме», и т.д.
Потом следует курс лечения, первоначальной целью которого становится выведение женской личности на устойчивый сознательный уровень (привет Горлуму, кстати).
Хочу заметить, что возможность одновременной активности двух личностей наукой не подтверждена. У Билли Миллигана была главенствующая субличность, которая осознавалась вне зависимости от персонажа, доминирующего над телом. Его звали Учитель. Учитель был своего рода координатором и «связистом» между всей шайкой-лейкой (24 человека их там обитало в общей сложности). Однако Учитель тело Миллигана не контролировал, т.е. случай немного не наш.
Иными словами, живая коммуникация между главными героями – авторская выдумка с претензией на то, что, может, однажды психиатрия и такие случаи выявит.
Не стану излагать всех сюжетных перипетий, ибо мой вариант событий и вполовину не так интересен, как ваш! Будем считать это новым жанром эпического произведения, в котором автор создаёт лишь идейный скелет, а основной эпос разворачивается исключительно в сознании читателя и ни в коем случае не на бумаге. Материя в виде постоянно изменяющейся идеи. Коллективное творчество, коллективное сознание. Главные герои в таком жанре тоже никогда не будут статичными и канонными.
Выкрутился. Революционер с больной головой… Хотя какое поле деятельности для фанарта, не правда ли?
Если бы мне пришлось писать что-то эпизодическое «по мотивам», неканон по фэндому, я бы обязательно напичкал центральных персонажей ещё какими-нибудь извращениями.
Однако мои личные ребята таковы: она – серая мышь, депрессивная неудачница (возможно со склонностью к суициду), с заниженной самооценкой и болезненными реакциями на окружающий мир; и он – сильный, громкий, уверенный в себе альфач, которому все моря и океаны до одного известного места. Любимые Инь и Ян, ага.
Несмотря на всё выданное поле деятельности, отмечу как особо важные следующие стадии: отрицание, гнев, торг, депрессия, принятие. Но в некоем видоизменении: отвращение, раздражение, попытки договориться, бездействие, смирение. Это будут стадии их взаимоотношений. «Притирка» между двумя не нравящимися друг другу людьми в ситуации, когда их сажают в единое замкнутое пространство (конечно же, они друг другу не нравятся, с чего бы быть обратному?).
Так вот, под завершающей стадией «смирения» я, конечно же, подразумеваю любовь. Ну а куда без неё? Любовь двух личностей одного тела.
Вот они Ромео и Джульетта! Рано или поздно они найдут общий язык, взглянут друг на друга не как на жертву и оккупанта поневоле, достигнут взаимопонимания.
Она найдёт в нём то, что хотела бы видеть в мужчине своей мечты. Он обнаружит в ней нежное беззащитное создание, которое надо лелеять, защищать и делать счастливым (а то затянет на шее обоих «столыпинский галстук», и привет). Ваниль и сахарную пудру добавить по вкусу… Ми-ми-ми.
Вообще-то, я никогда не обдумывал возможности реализации пылкой страсти у такого союза (можете вы поразмышлять), но в остальном… пары идеальнее не было со времён Адама и Евы! Совет да любовь? Хэппи энд? Нет, конечно же!
Рассмотрим случай с клинической точки зрения (к тому времени, кстати, действие уже может в лечебнице разворачиваться, это было бы логично). Заглянем хотя бы в Вики:
«Причинами диссоциативного расстройства служат тяжёлые эмоциональные травмы в раннем детстве, повторяющееся экстремальное физическое, сексуальное или эмоциональное насилие. Данное расстройство является крайним проявлением диссоциации — механизма психологической защиты, при котором человек начинает воспринимать происходящее с ним так, будто это происходит с кем-то посторонним».
То есть, вернёмся с небес на землю. Это не они такие супер-пупер-обалдеть, Данте и Беатриче, полноценные одухотворённые личности, созданные друг для друга. Это она, уставшая от беспросветной жизни и больная на голову. А он – плод её воображения. Как так вышло?
Может, в детстве были психологические травмы (а все эти годы длилась затяжная ремиссия), может, в зрелом возрасте всё развивалось тихо и относительно незаметно. Много лет копилось тяжкое бремя неоправданных ожиданий от семьи, брака, собственной жизни, самой себя и т.д. Рождались противоречия, нелогичность суждений, перепады настроений, мысли об уходе от реальности или вообще из жизни. Бомба замедленного действия (в виде отчаянного желания перестать быть собой) однажды рванула. Именно у той кухонной плиты.
Так бы, может, и осталась главная героиня жить во тьме собственного подсознания, но однажды её оттуда выдернул материнский инстинкт.
Finita la commedia. Отпуск окончен.
И какими бы печальными или захватывающими ни были причины психического расстройства, это всё же расстройство, несущее вред как пациентке, так и её окружению.
Рано или поздно, пусть даже в разгар конфетно-букетного периода, лечащий врач всё же должен попросить главного героя оставить их с хозяйкой тела наедине и сказать ей: «Я рад, что вы смогли найти взаимопонимание, но послушайте, это неправильно. Это болезнь».
Короче, «Ромео должен умереть». Обязательно в условиях борьбы двух враждующих кланов (мы всё-таки Шекспира в гротеск возводим, не забыли?). В нашем случае – борьба двух личностей, отстаивающих права на тело.
А с чего бы вдруг начаться этой борьбе? У каждого своя правда.
Она – хозяйка тела, пациентка психиатрической клиники, у неё плачут дети, им явно не хватает здоровой матери. Вдобавок муж зашевелился, какой-то заботливый стал… Прибавим ко всему этому терапии, препараты, гипноз и ещё ворох всяких лечебных методик. У героини-то как раз целая горсть причин перестать предаваться романтическим чувствам в крайней степени извращённости и вернуться в мир.
А он? Он – сильное, сформировавшееся, полноценное сознание, интеллект, способный развиваться и обучаться. Теперь и у него есть реальная память. Где проходит эта грань, которая очерчивает человека от не человека? Какие условия необходимо соблюсти, чтобы попасть под программу «Ценность человеческой жизни»? Обязательно ли иметь свою телесную оболочку? Жить дольше N-ого срока? Платить налоги? Иметь карточку медицинского страхования? Какие документы надо заполнить в Гаагский суд?
Хочется ли исчезать? Исчезать – в смысле совсем. Ведь его случай ни одна религия не предусматривает. Все эмоции, пережитые ранее, не идут ни в какое сравнение со страхом стать совершенно ничем…
Насколько просто нарушить все священные клятвы под влиянием инстинкта самосохранения?
Извращённые чувства перерастают в не менее извращённый конфликт интересов. Борьба за выживание в самом невероятном смысле этого слова.
«Это тело слишком тесно для нас двоих…»
Вот и шагнули от любви до ненависти: ненависть вперемешку с любовью, любовь вперемешку с ненавистью…
Ромео должен умереть. А как его, собственно, укокошить, если ты сама создала его сильнее себя по всем характеристикам и в первую очередь волевым и моральным?
Конечно, они пройдут все круги ада. Ну, или хотя бы уже известный нам сценарий про отрицание, гнев, торг, депрессию и принятие. Вот только уже в обратном направлении (т.е. символично от смерти к жизни), где «отрицание» – почти что Таинство святого крещения:
«– Отрицаеши ли ся сатаны, и всех дел его, и всех аггел его, и всего служения его, и всея гордыни его?
– Отрицаюся.
– И дуни, и плюни на него».
В стадии гнева и депрессии мне рисовалось, кстати, всё что угодно: от истерик до попыток суицида и самоистязания.
Вот финал я у Шекспира заимствовать не стал. С его стороны было слишком гуманно убить обоих. «Это и вполовину не так жестоко, как позволить им быть вместе» - не помню, чья цитата.
В моём случае и то, и другое было либо аморально, либо скучно.
Короче, отреклась она от него в итоге.
У меня всё. А у вас?



Как это было вне моей головы

Начиная с тех событий над пельменями, и ещё долгие месяцы после, я изучал сложный вопрос раздвоения личности. Мне нужна была твёрдая научная база под своей сюжетной линией. Как истинный информационный наркоман, я не ограничился статьями из Википедии, плотно засев над врачебными трудами разных годов. Тогда же я познакомился со случаем Билли Миллигана, в котором отчаянно пытался найти ответы на важные для меня вопросы.
Могут ли в человеке существовать только две личности?
Могут ли эти личности осознавать друг друга и вступать в непосредственный контакт?
Могут ли они быть активны одновременно?
Излечимо ли раздвоение личности? Быть может, оно купируется? Методы.
Есть ли ремиссии и рецидивы?
Перестаёт ли развиваться неосновная личность в случае ремиссии?
Обладает ли неосновная личность псевдопамятью?
Что происходит с основной личностью, когда вторая доминирует?
Короче говоря, мои исследования дали мне не слишком обнадёживающие ответы. А если нет научного подтверждения – нахрен такую идею (юношеский максимализм). Разочарование.
Несмотря на окончательное решение не воплощать задумку, я всё же проходил с ней ещё около года. Примерно столько мне потребовалось, чтобы сюжетно решить все поставленные задачки, изучая соответствующую литературу. Примерно столько я остервенело насиловал свой мозг до тех пор, пока он не выдал логическое завершение. Теорема была доказана и больше не представляла никакого интереса. Ну, разве что потом пришлось снимать сливки результатов.
У меня самого нет раздвоения идентичности, я самостоятельно дифференцировал свои мужское и женское начала. Этот процесс исключительно важен для становления личности, формирования себя как полноценной замкнутой системы.
Вероятно, будет не лишено смысла следующее утверждение: при ответственном и честном подходе к разработке образов главных героев предложенного мною рассказа, можно случайно постигнуть обе стороны себя, а, приняв эти стороны – стать полноценным. Ну, или поехать шифером, как в случае со мной.
Как бы там ни было, я утверждал, утверждаю и буду утверждать: «Если меня разнести по двум разнополым телам, это будет самая гармоничная пара со времён Адама и Евы». А что насчёт вас?