Вспышка. Глава четвёртая

Риз, обмякшей вмиг куклой, обваливается на меня, не подавая признаков жизни. Я парализована страхом. Кто-то снимает её с меня, а я, как в бреду, повторяю оди и те же слова: «Она мертва? Она мертва?»
Кто-то склоняется надо мной и произносит: «В пуле снотворное. От длительного сна ещё никто не умирал». Только после этого дыра беспокойства в моей груди начинает затягиваться.
Почему я беспокоюсь за Риз? Она ведь чуть не убила меня. Она как с катушек слетела. Она… с ней что-то не так.
Меня обхватывает множество рук, и я отключаюсь, полностью сбросив эмоциональное и физическое напряжение.
Я просыпаюсь от того, что кричу имя. Касс. Приподнимаюсь на кушетке, мой взгляд упирается в стеклянную стену. Я перевожу дух и вцепляюсь пальцами в свои волосы. Справа пищит какой-то прибор, ещё дальше, на другой кушетке, лежит Кассия.
«Слава Богу», – шепчу я, поднеся пальцы к губам. Касс жива. На её бедре свежая повязка, а приборы показывают ровное сердцебиение.
– Твоей подружке пришлось сделать переливание крови, – я оборачиваюсь на мягкий женский голос. – Она такая маленькая и хрупкая…
– Кто вы? – спрашиваю я, глядя в серые глаза этой женщины.
– Тебе нельзя этого знать, – в этих радужках мелькает металлический блеск.
– Вы создатель? – рискую предположить я, не отрывая взгляда от её манящего бледного лица, обрамлённого чуть рыжими волнистыми локонами, которые мягко спускаются ей на плечи. Но больше внимания привлёк её шрам от левой скулы до середины шеи.
– Одна из, – кивает женщина, присев на одну из пустых кушеток. – Ты поразила меня своей храбростью. Остановить бунтаря может далеко не каждая девушка, да и не каждый парень в том числе.
Я спускаю босые ноги на пол. Ступни касаются холодного пола, возвращается чувствительность всему телу.
– Остановить кого? – пытаюсь узнать я, всё ещё не понимая происходящего.
– Бунтаря, – повторяет женщина, словно змея вцепившись в меня взглядом. – Того, кто неожиданно перестаёт контролировать себя и начинает буйствовать без причины. Пятиступенная Риз – яркий пример этому, в чём ты уже, можно полагать, убедилась.
– И чем же я вас так удивила? – моё недоумение раскатывается, как клубок.
– Ты уникальная девушка, – продолжает создательница, с каждым словом делая свой тон ниже. – Ты тоже бунтарь, но можешь управлять себе подобными, они послушают тебя. Ты, как бомба замедленного действия, способна угрожать другим.
Мои губы приоткрываются, и сквозь них проходит сдержанный выдох.
– Я… я не понимаю.
– Конечно, не понимаешь, – создательница подходит ко мне. – Начнём с простого. Меня зовут Лорейн.
– Митчелл, – отвечаю я, пожимая протянутую мне ладонь.
– О, поверь, дорогая, – Лорейн усмехается, когда я выпускаю её ладонь. – Я многое о тебе знаю.
– Например?
Лорейн снова присаживается на кушетку, встряхнув волосами.
– Время покажет. А сейчас мне лишь нужна твоя помощь.
Из-за усмешки я начинаю улыбаться.
– Чем и как я могу вам помочь?
Лорейн складывает ладони на колени, сквозь полупрозрачную кожу видна сеть бирюзовых вен.
– Ты знаешь основную цель Шелтера?
– Да, – я запинаюсь, застыв под прицелом металлических глаз. – Видеть истину.
– Не просто видеть, а дать возможность увидеть, – поправляет меня Лорейн. – А в чём эта цель состоит, знаешь?
– Исключить понятие «война»? – я снова делаю безрассудный риск, задавая этот вопрос, но Лорейн улыбается в ответ.
– Совершенно верно. Эта цельнее нравится кое-какой банде мятежников за пределами стен Шелтера. Они неоднократно убивали и убивают наших пятиступенных.
По коже, тонкой струйкой, пробегают мурашки, оставляя за собой неприятный холод.
– Зачем они это делают?
– Боятся правды, – подытоживает создательница.
– А почему вы тогда не охраняете стены? – может, сейчас я смогу получить ответы на все свои вопросы, как знать.
– Так легче вычислить бунтарей. На процедуре регистрации каждому новоявленному внушается команда, что нельзя без надобности покидать Шелтер. На бунтарей, впоследствии, эта команда перестаёт действовать, поэтому рано или поздно они ослушиваются нашей воли.
Я задаю, наконец, свой главный вопрос:
– А кто они… я… мы такие?
– Марионетки мятежников; у них оборудование для прочистки мозгов почище нашего. Только мы используем его лишь в благородных целях.
После этой фразы в моей голове загорается огонь.
– Тогда почему Шелтер несёт смерть почти на каждом шагу?!
– Кто тебе это сказал?
– Неважно!
Лорейн встаёт и проходит вдоль стеклянной стены.
– Ты не должна никому верить, кроме нас.
– Почему? – мой мозг до сих пор отказывается понимать происходящее.
– Потому что я твоя мать, – Лорейн захлопывает за собой дверь.
Проходит секунда недоумения, и дверь снова распахивается:
– Не волнуйся, это одна старая шутка!
Теперь Лорейн действительно даёт понять, что разговор окончен, и я даже не успеваю спросить, какая помощь от меня требуется.
Я поднимаюсь и начинаю расхаживать по комнате. Теперь разговор с Лорейн кажется каким-то странным сном. Прикладываю ладонь к холодному стеклу и смотрю вниз, на площадь, где множественными белыми пятнами пробегают люди. Тут за спиной раздаётся щелчок, и я оборачиваюсь. На пороге санитарка. Это определяется тем, что на сгибе её руки, помимо цифр, у неё красными чернилами выведен крест.
– Бунтарь, – обращается она ко мне строгим, поставленным на нужный тон, голосом, – ложитесь обратно.
– Зачем? Я здорова, – я пячусь назад и прижимаюсь спиной к стеклу.
– Просто сделайте то, что я вам говорю, – не унимается санитарка, нажимая что-то на приборах.
– Нет! – неожиданно для себя отвечаю я, покачав головой.
Срываюсь с места и бегу к двери. «Немедленно остановитесь!» – слышу я за спиной, но не останавливаюсь, хотя не в моём духе не выполнять приказания.
За порогом обнаруживается винтовая лестница, сбегаю по ней, но в конце моего пути меня хватают двое солдат и пытаются затащить обратно наверх. Вдруг я ударяю одного из них локтем, одновременно заехав ногой второму. Между нами затевается потасовка, но тут по помещению разносится мягкий голос: «Прекратите!»
Две пары рук отпускают меня. Я провожу ладонями по волосам, тяжело дыша.
– Теперь вы сами всё видели, – Лорейн широко улыбается, обращаясь к мужчине, что идёт по левую руку от неё. – Вот каких непослушных зверей создают мятежники.
– Каких зверей? О чём вы? – я всё ещё не могу восстановить дыхание, и каждый глоток воздуха обжигает моё горло.
Лорейн приближается ко мне.
– Ты – то, что мы давно искали, главная пешка мятежников.
– Вы же говорили, что я бомба замедленного действия!
– Так и сеть! – Лорейн касается кончиками пальцев моей щеки. – Ты послана разрушить Шелтер.
– Но я… – меня начинает трясти от страха. Я… разрушитель?
Теперь Лорейн берёт меня за руку.
– Не волнуйся, мы тебя обезвредим. Пойдём.
Я механической куклой следую за ней.
– Вообще я сначала хотела, чтобы ты выспалась, но раз уж ты сбежала из палаты, пожалуй, энергия бушует в тебе через край.
Через какое-то время, проходя очередные двери и коридоры, мы оказываемся в обширной комнате. В центре её стоит стол, а по бокам расположены шкафы с различными книгами и пробирками со странными жидкостями.
– Мой кабинет, – констатирует Лорейн, присаживаясь на краешек стола, затем добавляет охране. – Выйдите, пожалуйста.
Мужчина, с которым говорила создательница, тоже покидает помещение.
– Благодарю, – кивает она им вслед, а затем указывает на пустой стул. – Присаживайся.
Я покорно выполняю просьбу. Моя кровь отливает от щёк, наверно, я бледнее пижамы, в которую сейчас одета.
– Вы объясните мне, что происходит? – серьёзно спрашиваю я.
– Безусловно, – Лорейн садится в кресло, стоящее за столом, – и с большой охотой, дорогая.
Я складываю ногу на ногу.
– Называйте меня Митчелл, – делаю паузу, – пожалуйста.
– Хорошо, – женщина проводит языком по губам, словно пробуя моё имя на вкус, – Митчелл…
Я расслабляюсь, откинувшись на спинку стула.
– Я уже говорила про то, что существует банда мятежников, которые хотят разрушить Шелтер.
– Да, – соглашаюсь, хотя это был не вопрос.
– Для уничтожения чего-либо нужно оружие, не так ли? – Лорейн постукивает пальцами по столу.
Теперь я не реагирую, подавив желание ещё раз кивнуть.
– Ты и есть оружие, – её металлического цвета глаза сверкают.
По моим открытым ключицам пробегает внезапный холодок. Я бунтарь. Я пешка. Я оружие.
– После того, как один из их предателей пришёл к нам несколько лет назад, он рассказал нам историю. Весьма занимательную историю…
Я обхватываю плечи руками, пытаясь защититься от холода, которые вылетает из слов Лорейн и словно иглами впивается в мою плоть.
– Мятежники использовали много детей для исполнения своего плана, в том числе и тебя. Но твоя роль в этом плане особая. Тебя программировали на то, чтобы ты возглавила сопротивление.
Я не сдерживаюсь и фыркаю.
– Как я могу быть лидером, если не знаю зачем и ради чего? – мои пальцы вцепляются в край стола.
– Тебе нет необходимости этого знать, – Лорейн чуть отклоняется назад. – Программа, которая заложена в твоей голове, сама всё знает. Остальные участники тоже ничего не знают до тех пор, пока ты сама не введёшь их в курс дела.
Снова поймав мой недоумённый возглас, Лорейн подносит указательный палец к губам, прося меня помолчать.
– Твой голос активирует программу в их головах и подчинит себе. Бунтари слушаются любых твоих приказаний.
– Поэтому Риз не убила меня… – я начинаю потихоньку рассортировывать в голове полученную информацию.
– Убила бы, если бы ты не раскрыла рот.
На минуту воцаряется тишина, во время которой я лихорадочно пытаюсь восстановить перед глазами произошедшее с Риз.
– Я ведь и прежде говорила с Риз, но с ней всё было нормально.
– Ты активировала её, но приказаний никаких не давала. Вот и всё. Правда мятежники не учли, что внедрение программы влияет на психику, поэтому некоторые бунтари не выдерживают и сходят с ума.
– И как я могу это остановить? – решительно спрашиваю я, проведя пальцем по правому виску, который начал покалывать.
Лорейн улыбается, обнажая свои ровные, белые зубы.
– Как же приятно видеть то, что ты готова нам помочь.
Я подскакиваю, уронив стул. Тот ударяется о пол с громким стуком.
– Я не собираюсь вам помогать! – мой голос повышается. – Я хочу избавиться от того, что в меня встроили!
– Избавиться невозможно, – Лорейн даже не меняется в лице.
– Чушь собачья! – я швыряю на пол ещё один стул, захлёбываясь в собственном гневе.
Теперь создательница прикусывает губу и властно говорит:
– Если ты сейчас же не успокоишься, придётся ввести тебе снотворное, хотя мы ещё не закончили нашу чудесную беседу.
«Митч, успокойся!» – кричит мне внутренний голос. Я снова поправляю волосы и встаю, расправив руки по швам.
– Программу из головы не убрать, но ею можно управлять. Мы исследовали достаточно бунтарей, чтобы убедиться в этом. Только манипулировать ими способна лишь ты, как я и сказала.
– Но, по вашим словам, во мне тоже содержится программа, – я снова оказываюсь в оковах металлического взгляда.
Лорейн встаёт из-за стола и обходит меня вокруг, проводя пальцами по подбородку.
– Именно, – произносит она, остановившись в нескольких сантиметрах от меня. – Мы научимся контролировать тебя, а ты – бунтарей.
– «Мы» – это кто?
– А сама как думаешь? – Лорейн снова ослепляет меня улыбкой.
Я качаю головой, но затем шепчу:
– Создатели.
Получаю в ответ лёгкий кивок.
– Можно ещё один вопрос? – я сглатываю, чувствуя, как пересыхает горло.
– Не вижу причин возражать, – Лорейн отдаляется к креслу.
– Как вы возьмёте меня под контроль?
Создательница, похоже, ожидала этот вопрос.
– Сильными эмоциональными переживаниями. Именно они будут держать тебя в узде.
Она замолкает, но затем, обратив взгляд к окну, добавляет:
– Чувства – ключ к свободе. Они неподвластны механизмам…