Трагедия короля Ричарда III, 3-4

АКТ ТРЕТИЙ
СЦЕНА  ЧЕТВЁРТАЯ

Лондонский  Тауэр.

(Входят Бакингем, Дерби, Гастингс, епископ Илийский, Ретклиф, Ловел и другие. Все усаживается за стол.)

ГАСТИНГС:
Не мешкая, милорды, мы обсудим,
Кода короновать на царство будем.
Поговорим об этом божьем дне.

БАКИНГЕМ:
Готово ль всё к событию в стране?

ДЕРБИ:
Готово,  кроме даты особливой.

ИЛИЙСКИЙ:
Да будет завтра этим днём счастливым!

БАКИНГЕМ:
Что лорд-протектор думает об этом?
Неможно пренебречь его советом.

ИЛИЙСКИЙ:
Не смеем мы о том предполагать.
Кому же, как не вам об этом знать.

БАКИНГЕМ:
Лицом к лицу – сердцами не встречались.
И вы здесь, лоры, сильно обознались.
Я с ним знаком не более чем с вами,
Мы связаны не дружбой, а делами.
К нему лорд Гастингс, полагаю, ближе,
Спрошу его и этим не обижу.

ГАСТИНГС:
Ко мне он близок, этого не скрою,
Но не настолько, чтоб вещать со мною
О коронации, великом этом дне,
Ему судить об этом, а не мне.
Назначьте день, и я вам угожу,
Осмелившись, милорду предложу.

(Входит Глостер.)

ИЛИЙСКИЙ:
А вот и герцог собственной персоной.

ГЛОСТЕР:
Простите, лоры, недоспал я, сонный.
Вельможам сей пустяк не помешает,
Они же без меня вопрос решают.
Хоть выбор обсудили лорды свой,
Ответ же окончательный за мной.

БАКИНГЕМ:
До вашего прихода Гастингс бравый,
Взял на себя святое это право,
Осмелился за вас он отвечать,
Когда нам короля на власть венчать.

ГЛОСТЕР:
Он потому так смело судит,
Что знает Глостера и любит.

ГАСТИНГС:
Оценки ваши сердцу близки.

ГЛОСТЕР:
Как славно, что здесь лорд Илийский!

ИЛИЙСКИЙ:
Вниманьем вашим дорожу,
И Богу искренне служу.

ГЛОСТЕР:
В Холборне славная клубника,
Нарвать её ты прикажи-ка.
Отведать ягоды желаю,
За ней тебя я отсылаю.

ИЛИЙСКИЙ:
На славу ягода в саду.
Иду, уже, милорд, иду.

(Уходит.)

ГЛОСТЕР:
На пару слов, брат Бакингем,
Не надо это слышать всем.
(Отводит в сторону.)
Мне Кэтсби только что сказал,
Как Гастингс бурно возражал:
«Я Ричарду не стану помогать
Наследника прямого обижать.
Скорее голову отдам на отсеченье,
Чем соглашусь на это униженье».

БАКИНГЕМ:
Пока что дело худо,
На миг уйдём отсюда.

(Глостер и Бакингем уходят.)

ДЕРБИ:
Нет даты для венчания пока,
На горизонте бродят облака.
Триумфа день грядущий не сулит,
И сердце неосознанно болит.

(Возвращается епископ Илийский.)

ИЛИЙСКИЙ:
Куда же лорд-протектор удалился?
Ведь о клубнике я распорядился.

ГАСТИНГС:
С утра его величество сияет,
В отличном настроенье пребывает.
Душа его недаром расцвела:
Заладились у герцога дела.
Любви и злу в душе его не скрыться,
Всё на лице готово отразиться.

ДЕРБИ:
Что на душе его сегодня, сэр?
Какой прочли вы на лице пример?

ГАСТИНГС:
Он не обижен, не расстроен нами,
Иначе бы любого сжёг глазами.

ДЕРБИ:
Поверю вам. Всё это очень мило.
И дай-то Бог, чтоб так оно и было.

(Снова появляются Глостер и Бакингем.)

ГЛОСТЕР:
Скажите, лорды, как мне наказать,
Того, кто жизнь мою решил отнять,
Кто колдовством моё терзает тело,
А мукам ада нет уже предела?

ГАСТИНГС:
За ту любовь, что я питаю к вам,
Без сожаленья жизнь свою отдам,
За ворожбу любому, уж поверьте,
Желаю быстрой и жесткой смерти.

ГЛОСТЕР:
А вот и хворь, что на меня наслали:
Рука отсохла, двигаюсь едва ли.
Тиранят душу ведьмы с давних пор:
Вдовица Эда, проститутка Шор.

ГАСТИНГС:
Ужели это правда, а не слухи?

ГЛОСТЕР:
Не ты ли покровитель гнусной шлюхи?
О, господи, клянусь тебе, создатель,
Не Гастингс предо мною, а предатель!
Сегодня Глостер палача попросит
Главу изменника доставить на подносе.
Такое отношение к врагу,
Иначе отобедать не смогу.
Ретклиф, за голову ответишь головой!
Кому я дорог, следуйте за мной.

(Все уходят, кроме Гастингса, Ретклифа и Ловела.)

ГАСТИНГС:
О, Англия, ужель своей любовью,
Я не сберёг тебя, а залил кровью?
Ведь Стэнли, заикаясь, рассказал,
Как дикий зверь во сне его терзал,
Содравши шлем с несчастного клыком,
Он объяснил английским языком,
Что в Тауэр направится Совет,
Где Гастингсу уже пощады нет.
Как умолял рассказу Стэнли внять,
И вместе с ним на север убежать.
Мой конь в пути три раза спотыкался,
Пока до башни утром добирался,
Испытывал он к башне неприязнь,
Как будто вёз хозяина на казнь.
Я каюсь, что смеялся над врагами,
Кто корчился на плахе под ногами.
Убили их по сговору в Помфрете,
А я гордился, что живой на свете.
Проклятье Маргарет одобрит ныне суд,
И с плеч моих головушку снесут.

РЕТКЛИФ:
Короче исповедь!
У герцога обед!
Без головы у лорда аппетита нет!

ГАСТИНГС:
Прости ошибку, милостивый боже,
Что ласка смертных кажется дороже.
Как во хмелю на мачте моряки,
Надеемся на случай, дураки.
А в результате - поздно иди рано
Нас слизывает бездна океана.

ЛОВЕЛ:
Довольно воплей и пустых угроз.
Не станет море солоней от слёз.

ГАСТИНГС:
Убийца Ричард, черный рыцарь ночи,
Тебе конец ужасный я пророчу.
И расплатиться с извергом хочу,
Идя на плаху, головой плачу.
Кто смерть мою усмешкою встречает,
Хоть телом жив,  но сердцем умирает.

(Уходят.)