ПРОЛОГ
Я не помню, когда эта странная история стала мне известна. Такое ощущение, что я знал ее всегда, еще до того, как она начала мне сниться. Это история о великой силе любви, которая может придать человеку божественную силу; такую, что он может сломить могучие стены и перелететь неприступные горы, взлететь к горящему солнцу и переплыть бескрайний беспокойный океан; и, вообще, совершить самое невозможное, нарушив законы природы и бытия.
Не помню, когда это случилось, и было ли вообще на самом деле? Но я совершенно явственно стою в необыкновенной дикой местности, с легким кожаным колчаном за спиной и натянутой тетивой, с пестро разрисованным лицом. Знаю, что я – охотник, и стою возле тихой реки, выбрав мишень, и готов уже пустить ядовитую стрелу в огромную притаившуюся желто-бурую змею, покрытую продолговатыми зловещими кольцами…
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Глава I
Был холодный сентябрьский вечер, и уже смеркалось, когда дребезжащий черный тарантас, скрипя грязными колесами, остановился у постоялого двора и тут же был облаян собаками.
«Пойди, Осип, постучись», - сверкнуло в повозке круглое холеное лицо Мордвинова.
Маленький худой кучер, натянув поводья и убедившись, что лошади смирно встали, слез с облучка и направился было к дому, как тройка вдруг двинулась вперед.
«Тпру, окаянные! – командовал, ухватившись за поводья, Осип. – Гнедая норовит вперед, будь она неладна!» – выругался он.
Мордвинов, открыв дверку тарантаса, стал спускать свое грузное тело.
«Так уж и быть, сам схожу, - тяжело выдохнул он. – А ты держи лошадей-то, а то, не дай Боже, понесут меня прямиком к чертям. Останешься без хозяина».
Осип молчал, занятый лошадьми.
«Кто там?» – ответил на робкий стук в окно заспанный старческий голос. «Это я, свой, - ответил Мордвинов. – Открой двери, добрый человек». «Кто свой-то? Ась?»
В темном окне показался силуэт сухонького старичка, и тусклая лампада в его руках осветила лицо пришельца.
«Мордвинов я! Из Валдая. Слыхал, наверно?»
«Какой такой Мордвинов. Кузнец, что ли?»
«Да будет тебе, старый человек! – не выдержал гость. – Открой, и баста!»
«Щас, барин, обожди-с», – последовал ответ…
Через десять минут Мордвинов сидел в маленькой комнатушке за широким деревянным столом и жадно поедал испеченную днем курочку. Он с удовольствием рассказывал внимающим хозяевам о своей Новогородской губернии, в коей житье хоть и провинциальное, зато тихое и спокойное.
«Я еще буду здесь проезжать, наверное, не один раз, матушка, - говорил он хозяйке, подавшей ему квасу». – В следующий раз завезу вам икорки, славно с дедушкой откушаете.
«Да нам, барин, не надобно-с, - отвечал, сверкая маленькими живыми глазами, старик, сидевший в углу комнаты и все время подсказывавшей жене, как и что нужно подавать на стол. – А Вас, ваше превосходительство, всегда угостим, чем можем-с»…
«Ишь ты, - усмехнулся Мордвинов, - не надо ему. Да ты хоть пробовал икру-то? Черную или красную?»
«Никак нет-с, господин»…
«Вот то-то и оно, - говорил гость, обгладывая косточку. – А попробуешь, будешь умолять меня – барин, мол, еще привези икорки-то. А?»
«Точно так-с, - отвечал, улыбаясь, старик».
Мордвинов хлебнул квасу и с удовлетворением вздохнул: «Хорошо-то как!» Потом, вытирая губы салфеткой, проговорил: «Вы меня, матушка, извиняйте, но я был бы Вам благодарен, если бы разбудили меня к утру, этак часам к девяти».
Матушка молча кивнула, зато старик немедля ответил:
«И-и, барин! Не изволь беспокоиться! Мы с петухами встаем, так что можно-то и раньше будить, коли угодно-с. Чай, до Москвы, барин, едешь?» «Нет, раньше неугодно, - отвечал Мордвинов. – Я уже приехал почти, мне в соседнее имение, во Внуковку. Можно было и сейчас доехать, только поздно уже, не хочу доставлять неудобств князю Самохину, коему еду для решения одного очень важного вопроса. Да и лошади окаянные не идут».
«Ну, ясно, барин, у Вас дела-то важнее наших будут-с»…
«Да уж, батюшка, тут такие дела… А что, у князя-то дела-то хорошо идут?»
«Ну уж в точности мы не знаем-с, - мгновенно поважнел старик, - только вот слыхивали… Будто бы князь проигрался в карты, разорен, продал квартиру в Петербурге и теперь живет с семьей в загородной усадьбе».
«Хм, - промычал Мордвинов. – А сколько дворов-то у него?»
«Ну уж немного – дворов семьдесят, душ триста, не больше того. Правда, усадьба-то хороша. Там дворовых людей, говорят, сто человек будет, огромный дом с флигелями для них, так еще скотный двор и фруктовый сад. То ямщики проезжие сказывали»…
«Стало быть, были они у князя?»
«А как же не быть-то? Известное дело, что были… У князя другой барин половину Внуковки купить хотели. Дак только говорят, цену он заломил неуемную».
«И сколько же?» – оживился Мордвинов.
«Так, вроде бы, 150 рублей за десятину».
«Не может быть, – уверенно сказал Мордвинов. - Это, стало быть, сто десятин пятнадцать тысяч будет. Сейчас хорошая земля не более 50 рублей стоит, а если ее в скорости продать, то здесь, знаешь ли, и 20 рублей достаточно будет».
«Говорю ведь, люди сказывают, – не сдавался старик. – Говорят, некий граф из Петербурга заезжал к князю земли смотреть. Не сторговались, шибко дорого».
«А тебе это как известно?»
«Ямщик один ночевал у меня. Однако, может, напутал он чего-то-с, неграмотная душа»…
«Конечно, напутал, черт бы его побрал»…
Глава II
Мордвинов, плохо проспавший всю ночь, проснулся, тем не менее, без чьей-либо помощи к семи часам утра и, отказавшись от завтрака, велел будить кучера и немедленно запрягать лошадей.
«Может, обиделся чего? – кивнула вслед отъезжавшему тарантасу матушка. – Ведь даже гривенника не оставил. Аль не понравилось в нашей избенке ночевать? Но я ему, ей-богу, три пухлых одеяла подложила»… «А Бог его знает, – отвечал старик. – Наверно, дело у него срочное, раз ни свет ни заря помчался»…
Алексей Петрович Мордвинов, потомственный дворянин, как он сам о себе любил выражаться, действительно очень торопился к князю Самохину. Неделю назад в своем поместье Мордвинов имел беседу со своим давним товарищем, поручиком Трубкиным, командированному в Москву и попутно заехавшему повидать приятеля. Друг этот за ужином и сообщил, что князь разорен и срочно продает половину своего имения, расположенного вблизи Петербурга, практически за бесценок, и что он желал бы скорее его приобрести, так как имение это богато черноземом и лесами. Мордвинов, проводив гостя, решил опередить его и немедля собрался в дорогу. Рассказ же старика о том, что к князю уже наведались покупатели, насторожил его и расстроил несказанно. Но более всего его возмутила мысль о том, что Самохин может запросить за десятину 150 рублей, а не 40-50, как следовало со слов поручика Трубкина. И Алексей Петрович торопился, чтобы не мучить себя гаданием, а как можно быстрее узнать настоящую стоимость земли из уст самого хозяина.
Однако, хлынувший ночью ливень превратил дорогу в подобие каши. Лошади, набив копыта сырой грязью, шли с трудом, к тому же повозка то и дело проваливалась в месиво. Мордвинов сначала наблюдал со стороны, как кучер его раз за разом пытался двинуть с места гнедую, которая напрочь отказывалась идти вперед. Но вскоре, наконец, и сам принялся помогать Осипу, толстыми белыми ладонями пытаясь двигать вперед упрямый тарантас. Надо сказать, что от усилий Алексея Петровича пользы никакой не ощущалось, но сказать это барину Осип, конечно, не мог. Как бы то ни было, но с горем пополам к обеду все же въехали во Внуковку, хотя и рассчитывали быть там через два часы езды…
«Хозяев нет дома», - отвечал вышедший к воротам приказчик, довольно упитанный малый с густыми черными усами.
«А когда будут?» – с тревогой в голосе спрашивал Мордвинов.
«Князь будет только вечером, уехал на охоту. А княгиня с княжной поехали гулять в Царскосельский парк, скоро должны быть, уже велено накрывать стол».
«Прекрасно», - успокоился и порозовел Алексей Петрович.
«А как изволите доложить о Вас и по какому делу?»
«Мордвинов я, потомственный дворянин. С Валдая я. Слыхали, наверно?»
«Да уж, вроде знакомая фамилия, - поморщился приказчик. – Да, кажется, слыхивал».
«Ну вот то-то, - довольно улыбнулся Алексей Петрович. – А по какому делу… Да вот, говорят, ваше имение продается? То ли половина, то ли вся»…
«Да, точно так… Можно и половину, можно и все поместье продать. Если, конечно, хорошую цену дать».
«И сколько же, положим, половина стоит?»
«Этого я не знаю. Надо с его превосходительством говорить»…
«Ну как же, милый человек, - улыбнулся Мордвинов. – Ямщики вон знают, а ты, приказчик, не знаешь?»
«Им откуда знать-то? – не скрывал усач своего возмущения. – Эка невидаль… Надо же смотреть, какие именно земли – здесь ведь и леса есть, и пруд, а там вон вообще бестолковая земля. А вы – «ямщик знает»..
«Ну хорошо, забудем это… Так ты говоришь, княгиня скоро будет?»
«Да, изволите ожидать в доме?»
«Нет, пожалуй, вели дать мне человека. Пусть покажет здешние места. А то мало ли – сейчас купишь лес, а завтра, глядь, там деревьев-то и нет»…
Глава III
Осадки в 1998 году выпадали обильно и часто. Вот и сейчас гроза, накрывшая тяжелым свинцовым плащом спящий город, отпускала, будто на прощание, последние молниеносные стрелы. Но гулкая барабанная игра вошедшего в раж дождя еще не стихала, и вода хлестала с темных крыш чинных домов. Всё, что могло двигаться, затаилось, казалось, где-то в укромном месте. Лишь деревья и здания, повинуясь капризам природы, безропотно купались под быстроходными тучами. Да грозный Байдибек, облаченный в сверкающие медные доспехи и освещенный, словно софитами на театральной сцене, новыми итальянскими фонарями, всё также невозмутимо восседал на своем верном жилистом скакуне. Будто крупные градины пота обильно стекали с лица бесстрашного полководца…
Человек, наблюдавший за разгулявшейся стихией природы, словно за полем битвы, находился на лоджии седьмого этажа девятиэтажного кирпичного дома. Он стоял неподвижно в брошенном поверх плеч бархатном пиджачке, задумчиво скрестив руки. В силуэте его читалась крепкая благородная осанка и широкое скуластое лицо.
Разряд молнии осветил на миг все вокруг, и человек поднял большие припухшие глаза к тучам, ожидая небесного грохота. Небо, выдержав паузу, вдруг гневно взорвалось, так что человек невольно вздрогнул, и некое подобие улыбки скользнуло на его губах.
Он снова взглянул вниз, разглядывая, как природа-мать умыла площадь.
В это мгновение он вновь замер, восхищаясь и искренне сочувствуя неподвижной скульптуре, волею создателей стоявшей здесь в любую погоду.
«Вот странно, - думал человек. – А я ведь никогда не задумывался – моют ли у нас памятники?»
За его спиной тихо скрипнула дверь, и в темноте он услышал сонный голос:
- Опять не спится тебе, Аскар?
Жена остановилась в дверях, машинально протирая глаза.
- Ну, для меня уже утро, - отвечал он, разглядывая во тьме циферблат старых советских часов. – Почти половина шестого. Значит, буду собираться на работу. А ты поспи еще.
- Нет, - отвечала жена. – Я соберу тебе завтрак. Сержу позвонить?
- Не надо, я сам доеду.
…Целую ночь Аскар Иманов думал над тем, как построить предстоящий утром разговор со своим давним другом Маратом Нартаевым. Но мысли не складывались, и он ничего путного так и не придумал. Отчего он так волновался, ему самому было непонятно. Теперь, находясь в своем рабочем кабинете, ему хотелось как можно быстрее встретиться и сбросить с себя груз тяжелых мыслей.
Дождь за приоткрытым окном накрапывал уже неторопливо, роняя крупные капли на пластиковый подоконник. Прохладный ветер играл во дворе листьями оживших карагачей и иногда заглядывал в комнату, шелестя листочками настенного календаря. Было свежо и прохладно, как часто это бывает волшебным летним утром на юге.
Внутренний телефон напомнил Аскару, взволнованно стоявшему у окна, о земных делах.
- Аскар Кадырович, - говорила секретарь Лена. - Нартаев подъехал…
- Спасибо, Лена, - ответил он, и, зачем-то застегнув пуговицы пиджака и поправляя галстук, вышел в приемную.
- Он поднимается на лифте, - завидев шефа, секретарь Лена приподнялась с места.
Аскар, кивнув, вышел в коридор. Двери нового сверкающего лифта распахнулись, и в дверях показался сначала его помощник Серж, а потом и тот, с кем связывал большие надежды - его старый друг Марат Нартаев.
- Привет, полковник! – протянул руку Аскар, засияв от радости встречи.
- О, здорово, губернатор! – с широкой улыбкой воскликнул Нартаев, и давние друзья крепко обнялись.
- Ну, как дела, Марат?
Серж передал два букета ароматных голландских цветов Нартаеву, и тот вручил их поочередно другу.
- Этот букет – мое поздравление тебя с назначением акимом области. Извини, что последним поздравляю - но я же только недавно узнал.
- Ну, что ты! – укоризненно улыбнулся аким.
- А этот… Мне сказали, что у тебя сегодня ровно сто дней на новом посту. Поздравляю!
- О, спасибо! Зато ты теперь первый, кто поздравил меня с такой датой!
- Правда? – искренне удивился и рассмеялся Нартаев.
- Я вчера попросил, чтобы никто с поздравлениями ко мне не заходил и никаких цветов не носил. А тебя вот забыл предупредить…
- Прости, я виноват! – шутливо сказал Марат, и оба опять рассмеялись.
- Ну, заходи, - указал Аскар на дверь приемной.
Спустя несколько секунд они уже сидели у низкого круглого столика в просторном и уютном кабинете акима.
Марат оглядел кожаную мебель и бодро улыбнулся:
- Как говорит моя жена, «нескромно, но со вкусом»!
- Это мои предшественники так отделали, - словно оправдываясь, развел руками Аскар.
- Да ладно тебе, - подмигнул друг. - Ну, как на новом месте?
- Жаловаться не на что… Как ты сам? Жена, дочь?
- Нормально все у меня. Жанна все также со мной работает. Вот сейчас, пока я здесь у тебя болтаюсь, она замещает меня. Работает, да не просто, а творчески.
- Молодец, я всегда знал, что она у тебя умница.
- А Жасмин уже в девятом классе, отличница.
- Здорово, - Аскар протянул собеседнику налитую чашку крепкого чая. - Вся в отца, я смотрю…
- О, это точно, - довольно отвечал друг. – Жена мне часто жалуется: ну не капли на нее не похожа! У нее даже прохожие спрашивают: «Это что, Ваша дочь? Совсем не похожа!» Все мое передалось через гены. Полные губы, цвет и разрез глаз, мимика… Жена говорит, что улыбаемся, спим одинаково, даже походка моя! Просто удивительно, как всё задумано Создателем!
- Ну, Бог тебе подарил красавицу-дочку, – улыбнулся Иманов, сделав глоток чая. – Но разве без твоего участия было бы это чудо природы? В ней твое воспитание, твой характер, твоя открытость и жизнерадостность…
- Да нет же, друг! – возразил Нартаев. – Какой бы я ни был, но если бы не воля Всевышнего, не видать мне этого чуда…
Аскар, уже успокоившись от волнения встречи, улыбнулся.
- Кстати, что это за растение? Оно, кажется, искусственное? – кивнул Марат в угол комнаты, где на низкой осиновой тумбе стояла небольшая хрустальная ваза с высокими зелеными стеблями.
- Это живое растение, - оживился Иманов. Он, поставив пиалу на стол, сидя дотянулся до тумбы и вытянул твердый, как трубочка, стебелек, который кверху заворачивался в красивую толстую спираль и завершался искусно развернутыми в стороны листьями.
Нартаев, оставив чашку, бережно взял в руки протянутый полуметровый стебель.
- Живое? В самом деле? – искренне удивился он.
– У нее красивое имя - Драцена Сандера. У нас его называют счастливый китайский бамбук.
- Ого! Красиво, - отметил Марат, качая головой. – Удивительное растение. И кто тебе его в Тараз привез? Бизнесмен какой-нибудь подарил?
- О, нет, - усмехнулся друг. – Мне подарила его молоденькая девушка. Я бы даже сказал, юная девушка.
- Кто она?
- Она студентка, но уже подрабатывает корреспондентом в местной газете. У нее очень серьезные публикации на криминальные темы. Я попросил ее прийти с подборкой всех материалов, которые она публиковала по теме преступности в городе. И она была у меня, около месяца назад, я очень был удивлен, увидев ее. Хрупкая красивая девушка. Что странно – первым делом, она вручила мне не подшивку газет со своими статьями, а подарила мне этот комнатный цветок. Объяснила, что его не нужно сажать в горшок, необходимо только воду в вазе менять регулярно. Оказывается, у нее хобби – экзотичные комнатные растения.
- Так что же тут странного?
- То, что накануне визита ко мне ей приснилось, будто именно этот цветок она дарит мне.
- Ничего странного, – безапелляционно заявил Марат. – Цветы – это ее хобби, как ты сказал. Весь день она думала о предстоящем визите к тебе, естественно, волновалась. Вот и привиделся такой сон.
- Ну, может быть и так… К сожалению, у меня начиналось совещание, я не люблю опаздывать, и поговорить с ней подробнее не получилось.
- Китайцы – большие умельцы, – заметил Марат, изучая растение. – Смотри, сам по себе стебель прямой и твердый. Но селекционеры, очевидно, надевают на него спиралевидную трубочку, внутри которой стебель продолжает расти. Потом трубочка снимается, и получается вот такое чудо – надо сказать, изумительное украшение для дома или офиса.
- Здесь, мой дражайший друг, ты ошибаешься, - засмеялся Иманов. – На самом деле эти спирали – природные, они сами так вырастают.
- Как это?
- Вот так вот. Всевышний дает нам много чудес, вопрос в том, как мы к этому отнесемся, и что из этого сделаем. Он дает нам чудесных детей, похожих на нас внешне и внутренне, но весь вопрос в том, какими мы их воспитаем. Здесь, безусловно, нам дано право выбора…
Глава IV
Девушке, о которой только что шла речь в кабинете у акима области, было девятнадцать лет, а звали ее Венера Ахметжанова. «Студентка, комсомолка, и, наконец, просто красавица» - говорили о ней в гуманитарном институте, где она уже на втором курсе изучала английский и французский языки. Местная газета «Экспресс», в которой она подрабатывала на полставки корреспондентом, ранее никогда не поднимала темы криминалитета, ограничиваясь лишь тревожными сводками местного УВД. Первые статьи нового корреспондента на тему высокой преступности в городе были напечатаны около полугода назад. Поначалу, казалось, их никто не замечал. Но публикации со временем становились острее и смелее, и вот уже задетые за живое высокие полицейские чины, обвиняемые в бездействии, начинали звонить, высказывая свое недовольство редактору Игорю Арсеньевичу - уже поседевшему, но еще бодренькому и крепкому на здоровье человеку. За последние месяц - два даже удалось значительно повысить тираж издания, и Игорь Арсеньевич признался на летучке, что произошло это не в последнюю очередь благодаря статьям Ахметжановой. Доказательством чего, мол, служит, желание нового областного губернатора лично познакомиться с корреспондентом.
После этого коллеги часто стали называть Венеру «восходящей звездой журналистики», но сама девушка была далека от эйфории, понимая, что ей еще предстоит много работать над собой. Что касается ее личной жизни, то, надо признать, было нелегко. С утра до двух часов дня ей приходилось посещать лекции в институте, потом бежать на работу в редакцию, а вечером дома зубрить иностранные языки и готовить материал в номер. Благо, сейчас были летние каникулы, и можно было немного отдохнуть от сессий, зачетов и экзаменов. Жила она с любимой матерью - Розой Муратовной, которой приходилось работать в стоматологии в полторы смены, виной чему была невысокая заработная плата. Отца Венера никогда не знала, но часто он являлся ей в снах – большой и плечистый, уверенный и сильный. И, что странно, – желтолицый…
Впрочем, в последнее время ей часто снились странные и особенные сны. Так случилось и сегодня.
…Не пели птицы и не светило солнце. Бушующий ветер нагнал мрачные тучи на маленькое и до боли знакомое поселение, в котором горели один большой и множество маленьких костров. Желтолицые молодые мужчины с уборами из перьев на голове и на бедрах, взявшись за руки и окружив полукругом костер, прыгали, как сумасшедшие и, изогнувшись, истошно кричали что-то непонятное в небо. Человеческое улюлюканье будто бы смешалось с боем тамтамов и криком обезьян. У большого костра, окруженный недругами и привязанный к тонкому деревянному шесту, тревожно глядел по сторонам, не пытаясь вырваться, до боли знакомый желтолицый парень с крупными черными глазами и широкими бровями, с маленьким родимым пятном на правой щеке. Что-то ужасное и страшное должно было произойти с ним сейчас.
Она, наблюдавшая за всем этим представлением свысока, из-за крон незнакомых высоченных деревьев, отвернулась и хотела бежать прочь от ужасного зрелища, но неведомая сила удерживала ее в пространстве, и она не чувствовала своих ног. Тогда она открыла глаза и ужаснулась. Привязанный мученик смотрел прямо на нее, найдя ее средь густых веток и листьев. Сомнений не было – он видел ее, наверное, надеясь на помощь. Но как она, простая худенькая девушка, могла сейчас спуститься и освободить его от сумасбродной толпы, решительно настроенной на жестокое и бессмысленное убийство? За что и почему они намереваются убить пленника? Она закрыла глаза от страха. Открыла – и снова ужаснулась. Он по-прежнему смотрел на нее, он по-прежнему ждал...
Теперь она ясно видела его полные отчаяния бездонные глаза. Ей показалось, что они двое связаны какими-то незримыми узами, что он очень близкий и родной человек, которого знает тысячу лет. Она, в исступлении, решила броситься к нему, чтобы обнять его и, может быть, вместе с ним принять эту странную участь, но поняла, что по-прежнему, будто пригвожденная, не может сдвинуться с места, сколько бы ни пыталась бежать или просто пошевелить ногами. В ужасе, чувствуя нестерпимую тошноту, она опять закрыла глаза, не в силах наблюдать за происходящим внизу. Но что-то заставило ее снова открыть глаза, и Венера, с трудом и задыхаясь, проснулась…
Глава V
Нартаев, держа цветок в руках, откинулся на спинку кресла.
- Когда приедешь с семьей? - спросил Иманов. - Я твоих родных со своими познакомлю.
- Ты знаешь, приедем обязательно. Мне в этом городе очень нравится. Вот следующим летом денька на два приехать...
- Это удивительный город с 2000-летней историей, - говорил Аскар. – Если в Пятигорске воздух чист, как поцелуй ребенка, то здесь – как поцелуй милой девушки.
- Неужели? – широко улыбнулся Марат.
- Конечно. Тараз - просто фантастический город!
- Согласен.
- Кроме того, мы с тобой родились в этих краях, хотя и переехали давным-давно…
- Ты хочешь в чем-то меня убедить? – с улыбкой спросил Нартаев.
Аскар посмотрел пристально другу в глаза.
– Ты же догадываешься, зачем я тебя сюда пригласил?
- Ладно, говори, - вздохнул Марат.
- Тут у меня в управлении внутренних дел кресло начальника пустует… А у тебя опыт, задатки…
- Я перед вылетом дал тебе понять, что кадровый вопрос поднимать не нужно, - глядя на стену и заметно морщась, отвечал Нартаев. - Ты же знаешь, что я отвечу, и понимаешь, почему.
- Да, прекрасно понимаю. Но и ты меня пойми. – Аскар все также не сводил глаз с друга. – Но мне больше некому довериться. Не отказывай, прошу. Ты здесь нужен. Не только мне, но и городу, стране.
- Спасибо, друг, за предложение, но… Это не для меня, - последовал решительный ответ.
- Послушай, что я хочу сказать. – Аскар задумался на секунды. - Ты сделал многое - для себя, семьи, родственников и друзей – все, что мог. Но теперь государство в моем лице просит тебя: приди. Я знаю, что у тебя в жизни все есть, тебя ничем не купить, но – Родина зовет!
- Ну вы блин, даете! – ухмыльнулся Марат. – Вот так сразу -и к делу?! Хочешь человека с самолета – и на работу?
- Ты извини, конечно, но если я тебя не уговорю, значит, я - плохой руководитель.
- Вот как? – улыбнулся снова Нартаев.
Аскар почувствовал, как опять волнение одолело его, и он поспешно вытащил из внутреннего кармана зажигалку и квадратную пачку «Премьеры»:
- Угощайся! – протянул он сигарету другу.
- Слушай, когда ты начал? – рассмеялся Марат.
- Да на такой работе… не грех начать.
Оба закурили, но Аскар тут же закашлял.
- Да брось ты, не куришь, видно же! – серьезно сказал Марат.
- Фу, гадость, - глотнул слюну Аскар, тыкая сигаретой в чистую фарфоровую пепельницу. – Я просто знаю, ты не куришь в помещении, если рядом некурящий…
- Но по такому случаю - почему не закурить? Разволновал ты меня.
- Слушай, я в самом деле всю ночь не спал, думал, как тебя уговорить.
- Ну-у, - присвистнул Нартаев, громогласный голос которого вдруг стал заметно тише. - И что, все кадры ты вот так подбираешь, проводя бессонные ночи?
- Ты знаешь, все кадры назначил в первый месяц. А тебя вот три месяца жду. Ну, я жду ответа! – теперь Аскар старался не смотреть в глаза собеседнику.
- Знаешь, у тебя, я смотрю, седина уже пробивается… Ты на госслужбе совсем состаришься.
- Не состарюсь. Русские не сдаются, - шутливо улыбнулся Аскар.
Минуту они молчали. Нартаев затягивался глубоко, выпуская кольца дыма сквозь нос. Капелька пота проступили на его напряженном смуглом лице, хотя в кабинете было все еще прохладно.
- Как твоя жена-то? – спросил он вдруг.
- Жена и дети здесь, - быстро отвечал Иманов. - Майра дома хозяйничает, Тимур открыл филиал «Мобайл-компани». Азамат скоро заканчивает второй курс института.
- Понятно. Быстро же время летит…
- Вот именно. А у нас с тобой все меньше времени, и что-то нужно сделать для своей родной земли, для людей.
- Мне твой патриотизм нравится, - отвечал Нартаев. – Ради него ты и друга своего не жалеешь, лишаешь спокойной налаженной жизни.
- В том-то и дело, что «спокойная и налаженная», - продолжил Иманов. - И у меня так было. Когда предложили госслужбу, я сразу отказался. Думал, зачем мне лишняя головная боль? Но почему-то стал просыпаться с беспокойством. Многое передумал. У меня, в моей семье все есть, а душе чего-то не хватает. И в одно утро я понял, что не могу так жить. Понимаешь, у нас с тобой наступил такой возраст, когда мы будем просыпаться с мучительным вопросом: в чем смысл жизни? Нужно что-то сделать для общества, для народа. Понимаешь, в своем бизнесе мы не работаем – мы отдыхаем, только делаем вид, что работаем. Вот сейчас жена тебя замещает, и ничего плохого она не сделает. Ты это знаешь, потому что доверяешь. И всегда она будет справляться с работой. А мы с тобой начали бизнес, поставили дело на ноги, а потом - отдыхали: ходили по деловым ужинам, ели икру и треску, налаживали контакты за границей, пили виски и ликер, катались на лыжах. Мы отдыхали, а работники на фирме все за нас делали. Я понял, что больше не могу так прохлаждаться, что уже наелся и напился, потому что перестал чувствовать вкус еды и вина, нагулялся, наездился и налетался. Но так работать любой может. И мне судьба предоставила выбор – или дальше отдыхать и делать вид, что работаю, или действительно поработать на благо народа.
- А что плохого в том, что ты хорошо живешь? – задумчиво проговорил Марат. – В отличие от некоторых, мы с тобой жили на честно заработанные деньги, ни копейки не украли у людей. Как ты говоришь, мы не работаем, а отдыхаем. В чем-то ты прав. Но ведь чтобы добиться всего этого, вспомни, сколько черного пота у нас выступило. Сами загружали вагоны, дежурили в холод на грязных вокзалах, отбивались от ушлых рэкетиров. Вспомни, как мы годами ходили с грязными от масла руками, как ездили на старой «шестерке», которая постоянно глохла. Вспомни, как мы купили новенький BMW, радовались как дети, а потом плакали, как младенцы, когда в нас врезалась фура. Вспомни, сколько нам крови выпили полиция, налоговая, которые хотели кормиться за наш счет!
Заметив, что друг побледнел, Аскар спохватился:
- Ты прав, все это было. Но мы честно прошли через это, и мы никогда не упрекнем себя в том, что живем украденными деньгами. Но это все в прошлом. Я говорю о дне сегодняшнем. Мы действительно работаем в поте лица, устаем сильно, и нам нравится уставать на нашей любимой работе. Ведь у каждого своя философия жизни. Ты можешь думать по-другому, ты можешь отказать мне – это твое право, и я всегда буду уважать твое мнение.
Опять установилась тягостная минутная тишина.
Наконец, Марат бледно улыбнулся:
- Мент умер…
- Что? – не понял Аскар.
- Да это я шучу так. Ну, с чего начинать работу?
- Уф! – выдохнул Аскар и встал со своего места. – Так ты согласен?
- Е-мое, а куда деваться? Ты мне оставил хоть шанс на отступление? – спрашивал, поднимаясь с драценой в руке, Марат, к которому вернулся уверенный твердый голос. – И откуда у тебя этот дар красноречия? Впрочем, ты всегда был дипломатом! Тебя можно отправить на переговоры к Аллаху по поводу установления хорошей погоды, и ты договоришься.
- Спасибо, друг, - Аскар тоже заметно расслабился. - Вот что… Работать можешь со следующей недели. По понедельникам у нас планерка, в восемь утра. А пока на тебя будут оформлять приказ.
- Кстати, «наверху» не против?
- Не беспокойся, мне дали карт-бланш. Министр очень интересовался по твоей кандидатуре, но после моей рекомендации полностью поддержал. Слушай, в десять часов у меня пресс-конференция по поводу первых ста дней, я хочу представить тебя и сказать журналистам, что мой «кабинет министров» полностью сформирован. Не хочешь пообщаться с прессой?
- Ты извини, но пока нет. Дай человеку обдумать зигзаги судьбы, - Марат нежно взглянул на драцену и протянул ее другу. – Держи!
- Ты можешь оставить ее себе.
- Зачем? Я не любитель выращивать цветы. Просто это растение сразу привлекает внимание.
- Да нет, я бы не сказал, что сразу все обращают на него внимание, - ответил, приняв стебель загадочного цветка, Иманов. – До тебя только мой сын Тимур вдруг спросил об этом цветке. Он говорит, что оно ему знакомо, что видел до этого это растение тысячу раз, но не помнит, где и когда. Я обещал ему, что познакомлю с этой девушкой-студенткой.
- Надо же, – покачал Марат головой. – Какая-та особенная аура у этого растения.
- Смотри-ка, солнышко выглянуло, наконец, - кивнул Аскар в сторону открытого окна, на мокром подоконнике которого легла тень толстой дубовой рамы. – Значит, будет хорошая погода, поужинаем где-нибудь?
- Конечно…
- Ну, до вечера, - прощался Марат.
Глава VI
Проснувшееся солнце, окруженное маленькими облачками на молочно-голубом фоне и игриво отражавшееся в тысячах лужицах воды, согревало древний город своими теплыми лучами. Пахло утренней свежестью, напоминавшей о далеком прекрасном детстве, когда не было никаких забот, когда можно было запросто упасть на мягкую зеленую траву и лежать, глядя на небо и слушая удивительное щебетанье птиц, ощущать дуновение легкого ветерка и нежную истому.
Марат, под тенью громадного векового дуба прислонившийся к крылу черного пятисотового «Мерседеса», задумчиво курил. Он думал о том, что, будь мальчиком в своей далекой степной деревушке, сейчас беззаботно упал бы на еще мокрую землю и распластался на ней. Как много он отдал бы за кусочек сладкого детства! Но прошлого, как ни жаль, не вернуть – и все, что остается человеку – дорожить каждым мгновением настоящего.
Мысли вдруг оборвала полифония мобильного телефона. Звонила жена.
- Привет! – попытался Марат улыбнуться.
- Привет. Как там твои дела? – настороженным голосом спрашивала супруга.
- Все нормально, вечером выезжаю.
- Встретился с Аскаром?
- Да.
- Ну и…
Он нервно дернулся.
- Жанна, дома поговорим, – вздохнул Марат.
- Ты хочешь сказать, что согласился??? - голос жены был явно ошарашен.
- Жанна…
- Нет, скажи, да или нет?
Марат сморщился:
- В общем, да.
- Ты опять меня обманул! – вскрикнула жена. - Ты же говорил, что откажешься?
- Жанна, давай дома поговорим?
- Хорошо? – вздохнула жена. - Все, пока!
- Тьфу ты! – он расстроился, рассеянно глядя по сторонам.
Хотя у Марата были намечены встречи, до обеда он решил никуда не выезжать. Как ни странно, но от получасового общения с другом он устал. «Неужели переволновался? - думал он. – Да нет, Аскар как Аскар, будь хоть он трижды акимом. А может, мне плохо от того, что согласился? Хотел ведь приехать, поздравить и уехать. А тут сразу в лоб – будешь начальником? «Так мол и так, конечно, не буду», - это ведь я собирался ответить. Или он меня пристыдил тем, что я только кушать и пить умею? И от этого теперь у меня голова болит?»
Марат понимал, почему друг приглашает именно его. Значит, Аскара что-то в городе сильно беспокоит. Интересно, он уже нашел здесь врагов? Или криминал тут разгулялся? Впрочем, это не суть важно. Марат на самом деле никогда не боялся никакой работы, как бы она опасна ни была. Предложенная должность сулила ему новый карьерный рост и совершенно иное положение. Когда-то Марат бросил службу в органах, как только получил звание полковника, и как только Аскар позвал его в бизнес. Но ради чего теперь, когда у него все есть, нужна эта карьера? Новые связи? Но нужные люди уже есть где только можно… И жена, в общем-то, возмущается справедливо.
Он пришел к мысли, что единственное, почему вдруг диаметрально мог поменять свое мнение и согласиться на возвращение к государственной службе, которую он покинул, собственно, из-за ненависти к «системе круговой поруки» – это была тяга к большим переменам жизни. Его привлекло то, что теперь появятся заботы совершенно другого рода, и конвейер его фирмы больше не будет угнетать его, как было временами. Да, на подсознательном уровне он все это время понимал, что не работает, а лишь делает вид… Только страшно было себе в этом признаться. Сегодня ему намекнули, и пришлось раскрыть глаза и признаться себе – он больше ничего не делает для людей, и обязан что-то делать для Родины. И это он понял, без сомнения, там, в кабинете у акима области, своего близкого друга Аскара Иманова.
Глава VII
Пресс-конференция была в самом разгаре. За длинным и широким столом в зале заседаний областной администрации сидели представители масс-медиа – худые и толстые, важные и простые, разодетые и не очень, но почти все полные чувства достоинства. Здесь же, в самом начале стола, находились заместители главы области и разного рода начальники.
- Господин аким, республиканская газета «Правда», - представилась женщина в легкой розовой кофточке и больших очках. – Скажите, пожалуйста, по истечении ста дней со дня назначения у вас появился какой-нибудь план работы, или, я не знаю, концепция развития нашей области?
Аким на секунды задумался.
- Знаете, - отвечал он, собравшись с мыслями, - я во всем стараюсь работать по плану, и у нас есть концепция развития по многим отраслям. Например, это большая программа по промышленности, которую нам надо оживить, по агрокомплексу, стратегия по малому бизнесу. Всего я ознакомился и подписал 13 программ. Есть единый архитектурный план развития города – вот увидите, скоро будут освещены и, я бы сказал, облагорожены все улицы. Надо верить в это. Знаю, что в области нужно много работать, и мы готовы. Здесь сидят мои заместители и начальники. Они все досконально – по крайней мере, я надеюсь на это – знают ту программу, над которой начали работать.
- Господин аким, меня зовут Венера Ахметжанова, - волнуясь, встала с места хрупкая девушка в белой тунике, сидевшая в самом конце столика. – Я сотрудник газеты «Экспресс».
- Да, Венера, я прочитал подборку ваших статей с большим интересом, ¬- поддержал Аскар девушку, - только говорите громче.
- Спасибо. Значит, Вы уже в курсе, какая у нас преступность. Наш город - очень криминальный: убивают средь бела дня, молодежные группировки устраивают разборки со стрельбой в ресторанах и кафе… В прошлом году убили даже прокурора области в его собственном кабинете. О ходе расследования, которое в газетах называли «Дело о прокуроре», никто ничего не говорит… А мы делаем вид, что все нормально. У меня вопрос: когда кто-то займется этим?
Аскар вновь задумался секунды на две…
- Вы подняли сложный, но актуальный вопрос, - вздохнул он. - Раскрывать громкие дела полиция обязана. Я был знаком с покойным Нургожиным, могу сказать, что это был честный и принципиальный человек. Обещаю узнать ход расследования и поделиться с вашей газетой информацией. А что касается преступности в целом, то я знаю, какой беспредел творится у нас. И у меня для вас тоже есть новость. Только что, перед встречей с вами, министр подписал приказ о новом начальнике УВД, который, правда, еще не генерал, но будет на деле отвечать за состояние преступности. Так что больше никто не собирается делать вид, что ничего не происходит.
В этот момент из-за больших открытых окон раздались крики и улюлюканье.
- Серж, что там? – спросил аким.
Грузный помощник прильнул к окну:
- А, это профбольные опять протестуют…
Среди журналистов прошел сдержанный смех.
- Это Вам подарок на ваши сто дней, - шутливо улыбнулась дама в розовой кофточке.
- Что они там кричат? – спросил Аскар.
Помощник полез в окно, прислушиваясь. Потом обернулся, весь бледный:
- Не знаю, не слышно…
Глава VIII
- Сюда, сюда, Аскар Кадырович, - тяжело дыша и обливаясь потом, указывал дорогу Серж. Он провел шефа с журналистами, которых было человек восемь, через «черный ход» к толпе, и теперь расталкивал людей, расчищая путь к выступающим. – Пропустите, товарищи, пропустите, - кричал он что есть силы, хотя говорить громко у него все равно не получалось.
Когда добрались в центр толпы, аким, бывший в сиреневом гладком костюме, но без галстука, остановился:
- Стой, Серж!
- Товарищи! – кричала в микрофон женщина лет сорока. – Государству нет дела до профбольных! В то время, когда мы страдаем от безденежья, наши акимы летают по Парижам и Лондонам!
- Не понял.., - удивился аким. – О чем это она?
- А, это начальник культуры приехал с командировки, - объяснял Серж. - Вы же отправляли его в Европу, вот теперь люди говорят.
- А причем тут Лондон, Париж?
- Так им какая разница? Для них заграница – это Франция, Италия…
Аскар прошел вперед, в первый ряд, и, подняв голову, прочитал транспарант, который держали пожилые мужики в темных солнцезащитных очках.
- «Акима – к ответу!», - прочитал вслух Аскар и посмотрел в глаза мужикам. – А за что? – спросил он.
Один из мужиков, в выцветшей рубашке и простеньких штанах, глянул на него и хрипло проговорил:
- Не мешай, а то надписи там не видно!
- А что так мелко-то набросали? – спрашивал Аскар при журналистах. - Надо было крупнее!
- Вообще-то, не мы писали, мы только держим плакат…
- Так Вы сами - профбольной или нет?
- А Вам какое дело? – вдруг рявкнула женщина, державшая в руках микрофон. – Не мешайте проводить акцию протеста! Товарищи! – продолжала она. – Акима – к ответу!
Толпа из 30-40 человек начала вяло и невпопад скандировать:
«Акима – к от-ве-ту!» «Акима – к от-ве-ту!»
Журналисты улыбчиво переглядывались между собой, корреспондент «Правды» и еще несколько ее коллег здесь же брали у протестующих интервью.
- Гражданка, можно Вас! – Аскар обратился к женщине с микрофоном.
- Ну, говори, что надо? – оглядела женщина Аскара. - Ты отсюда, что ли? - кивнула она на здание администрации. – Ну, так иди и передай акиму, что мы будем только с ним говорить! И никаких замов!
- Дура ты! – выскочил из толпы Серж. – Аким вот он, перед тобой стоит!
Толпа вмиг замолкла, слышен был лишь шепот людей. Мужики выпустили из рук транспарант и растворились в гуще митингующих. Женщина, явно не ожидавшая такого поворота, потупила глаза:
- Правда, что ли? Извините, я же не знала…
- В чем проблема, по какому поводу собрание? – спросил аким.
- Я - председатель союза профбольных, - улыбаясь, покосила она глаза. – Зовут меня Лариса Мальковская. Может, знаете? Нет, ну тогда я вам сейчас все объясню.
Аким предложил Мальковской отойти в сторону.
- Понимаете, в компании новый инвестор, который должен производить выплаты, - жестикулировала Мальковская. – А он не выплачивал ни разу за это время.
- Вот как?
- Да, именно. А контракт с ними составляла областная администрация. Значит, наши выплаты - это ваша прямая забота!
- Согласен. Только неужели нельзя было сначала поговорить со мной, прежде чем устраивать эту акцию?
- Вы знаете, так лучше… Так Вы нас точно не забудете.
- Хорошо, - отмахнулся Аскар. – Давайте так. Я разберу ситуацию досконально, сегодня же, а завтра Вы придите ко мне. Я найду время, а демонстрацию быстренько распускайте.
- Хорошо, договорились, - и Мальковская, засияв от радости, протянула руку. – До свидания!
- До завтра.
Аскар достал платочек и вытер пот со лба, вдруг его окликнули:
- Отец!
Он осмотрелся по сторонам, и поблизости, у отреставрированного фонтана, заметил сына. Тот стоял в темных кругленьких очках, опустив руки в карманы, в белой рубашке, из-под которой выглядывала серебряная цепочка с кулоном в виде плывущих в противоположные стороны рыб. Аскар не без труда выбрался из плотной толпы, которая расходилась неспешно.
- А ты что здесь делаешь? – подошел он к сыну. Тимур, так звали парня, был очень красив и походил в такой одежде на голливудскую звезду. Его крупные живые глаза окаймляли черные брови, густые волосы аккуратно ниспадали на белый открытый лоб.
- Пришел посмотреть на пикет, - отвечал он.
- Откуда узнал?
- По новостям.
- Как? Уже? – искренне удивился Аскар.
- Ага. STV организовал прямой эфир.
- Ну, тем только дай повод, - аким окончательно расстроился, выискивая глазами людей с телекамерами. Но увидел лишь отъезжающую «ГАЗель» с ярко нанесенной надписью «Телевидение». - Значит, завтра сюжет увидит вся республика.
- Ну, тут дело ясное, - уверенно сказал Тимур. – Думаю, хозяин телеканала ждет, когда ты позвонишь ему.
- Это еще зачем?
- Ну как «зачем»? Договориться!
-Товарищи! – послышался в это время голос Мальковской по микрофону, и отец с сыном отвлеклись. – Всем спасибо, просьба расходиться. Демократия победила, нас услышали!
- Ну, пошли, - Аскар двинулся в сторону толпы, увлекая сына. – Посмотришь на организаторов. Эта женщина…
- Да я вообще-то видел ее, - перебил сын. - Как тебе удалось так быстро «разрулить» тут?
- А у меня такое впечатление, что их специально организовали сюда. Мальковская до этого даже не пыталась связаться с нами. Впрочем, ладно. Сейчас это модно, - успокаивал себя аким. - Так ты говоришь, договориться хочет? А может, это просто стратегия STV – создавать имидж оппозиционного канала?
- Одно другому не мешает.
- Хм.., - призадумался отец.
Тут он заметил Венеру Ахметжанову, которая с белой сумочкой через плечо и кожаным блокнотом в руке стояла в десяти шагах, напротив фонтана, явно не решаясь подойти.
- Венера, идите сюда! – поманил он ладонью. – Это та самая девушка, которая принесла мне китайский бамбук, - шепнул он сыну.
- Да? – вмиг растерялся Тимур, машинально сняв очки.
Девушка, подтянув лямку сумочки, подошла с улыбкой на лице.
– Может, у Вас есть еще вопросы? – спросил аким.
- Ну-у.., вообще-то можно было. - Знаете, я хотела Вас попросить. Хотя это …нескромно.
- Говорите.
- Если что-нибудь прояснится по убийству прокурора, не могли бы Вы… В общем…
- Сказать Вам об этом первой? – догадался аким.
- Да, понимаете, сейчас ведь среди газет конкуренция…
- Хорошо, обещаю Вам.
- Спасибо за понимание, - улыбнулась девушка.
- Это Венера Ахметжанова, - обратился Аскар к сыну. – А это – Тимур, мой дорогой сыночек, которому буквально в душу запали Ваши необыкновенные цветы.
- Правда? – растерялась от услышанных слов девушка. Только теперь она взглянула на молодого человека и тут же замерла. Ей показалось, что его она хорошо знает или, по крайней мере, не раз видела.
- Очень приятно, - неуверенно протянула она руку, чувствуя, как краска залила лицо.
- Мне тоже, – отвечал молодой человек с широкой улыбкой, нежно пожав ей руку. - Так это Вы и есть та самая Венера? Я читал ваши статьи и не думал, что Вы настолько молоды. Такое ощущение, что пишет матерый журналист.
- Спасибо, - задумчиво ответила она.
- А Вы не боитесь писать, допустим, о «вольниках»?
Девушка, глядя куда-то в сторону, молчала, все еще пытаясь вспомнить, где она могла видеть собеседника с такими знакомыми черными глазами. Или, может быть, он просто похож на кого-то из знакомых людей?
- Вы меня слышите? – спросил Тимур, оборачиваясь по сторонам. – Алло-о, Венера!
- Что? – вдруг встрепенулась она. – Ой, простите меня, я задумалась, - поочередно глянула она на отца с сыном.
- Венера, - обратился к ней аким. – Вы сегодня грустны. Если у Вас есть какие-то проблемы, можете поделиться с нами.
- Нет, что Вы… у меня все нормально. Кажется, Тимур, вы о чем-то меня спросили?
- Да, я интересовался, не страшно ли Вам писать о «вольниках»?
- На самом деле я их не видела ни разу. А пишу только по рассказам оперативников…
- Вы, наверное, по образованию журналист?
- Нет, я учусь на инязе. А в газете работаю на полставки.
- Если вы в редакцию, то, может быть, Тимур подвезет Вас? – предложил аким.
- А нам разве по пути? – улыбнулась девушка.
- Конечно, - отвечал парень.
Аскар оглядел опустевшую площадь перед зданием администрации. Мало что напоминало о прошедшем пикете. Только Серж стоял и кому-то из участников акции пытался втолковать что-то явно поучающее. Порыв ветра легко подхватил выброшенный плакат, поиграл им в воздухе и легонько постелил его перед ногами.
«Акима – к ответу!» - прочитал Тимур.
- Да-а, - протянул Аскар, глядя на девушку и чувствуя неловкость.
Та лишь пожала плечами и улыбнулась…
Глава IX
Серебристая «Шкода-Октавиа» неспешно ехала в нестройном ряду автомобилей, которых в городе становилось все больше день ото дня. Машина свернула с перегруженного проспекта Абая на узенькую Советскую.
- Вам срочно на работу, или, может быть, по чашке кофе? – спрашивал Тимур у Венеры, сидевшей на переднем сиденье автомобиля...
- Кофе? - улыбнулась девушка. - Ну, давайте…
- Курите! – протянул он пачку «Circle».
- Спасибо. Я вообще-то не курю…
Тимур, изловчившись, прикурил и затянулся сам.
- Правильно делаете. Я не люблю курящих девушек, - проговорил он.
- А сами зачем курите?
- Нервы. Работа такая.
Венера невольно усмехнулась и тут же об этом пожалела, заметив, как сконфузился Тимур.
- Вам кажется странным, что сын акима может работать? Или нервничать? – спросил он.
- Я? – растерялась девушка. – Нет, что вы… Напротив… То есть…
- Да успокойтесь, - прервал он. – Я никогда не пользуюсь деньгами, связями или помощью отца. Жить на всем готовом – это неинтересно. Я хочу сам добиться чего-нибудь в жизни. Иногда я даже жалею, что отец сделал себе такую карьеру.
- Почему это?
- Ведь люди всегда будут думать: все, что у меня есть, это благодаря отцу. Вроде как «папенькин сыночек». И от этого ярлыка, чтобы я ни делал, мне не избавиться.
- Зря Вы так думаете, - пожала она плечами. – Жить, оглядываясь на мнение общества – все равно, что жить с новыми родителями…
- Ну, в чем-то Вы правы…
- А вообще-то, я не по этому поводу смеюсь, - улыбнулась она. – Просто мне показалось странным, что Вам не нравятся курящие девушки, хотя сами курите. Думаете, девушкам должны нравиться курящие парни?
- Хм, - смутился Тимур. – Так мы, люди, устроены. Говорим, что нам не нравится в людях, и не думаем, что в нас самих не нравится людям… А если Вам не нравится, я выброшу сигарету.
- Нет, табачный дым меня не беспокоит. Только Вам надо бы помнить, что это для здоровья очень вредно.
- Ну что вы, Венера? – улыбнулся он. – Я курю особый очищенный табак – в нем нет никотина и смол, потому это не вредно для здоровья.
- Правда? – удивилась она.
- Да, это друг привез из Индонезии. Я с ним сейчас как раз должен встретиться… Познакомить?
Девушка не ответила.
- Ты что, боишься? – вдруг перешел он на «ты».
- Я? Да я ничего не боюсь…
- Я думаю… Такая хрупкая девушка, а очень смело пишете…
- Знаете, писать – это одно, - вздохнула она. – Но я ведь сказала уже, что ни одного уголовного авторитета я еще в глаза не видела. Вообще-то, мне и не надо.
И тут Тимур рассмеялся.
- А что тут смешного? – удивленно спросила девушка.
- Эх, Венера! Значит, Вы далеко не все знаете.
- А я и не говорю, что знаю все. А Вы вот знаете и делаете вид, что не знаете.
- Нет, напротив, я не знаю, но делаю вид, что знаю. Так, значит, едем к другу? – спросил Тимур.
- Куда?
- В район «Атшабар». Он там живет, и кофе у него есть, кстати, тоже индонезийский.
- Без кофеина? – спросила она, и оба рассмеялись…
Вскоре автомобиль завернул в «карман» сквера, прозванного в народе «Аллеей влюбленных».
Венера сидела, призадумавшись.
- О чем Вы думаете? – Тимур остановил проникновенный взгляд на девушке.
- Что? – отвлеклась она от мыслей. – Ах да, я задумалась… Хочу спросить у Вас. Знаете, кто организатор сегодняшней акции протеста?
- Ну кто? Профбольные…
- А вот и нет! Эс-Ти-Ви!
- В смысле?
- В прямом. У меня подруга на этом канале работает – Анель Боранбаева, очень хорошая девушка.
- Это та самая диктор, которая сегодня назвала местную власть «бездействующей»?
- Я не слышала это. Анель часто приходится говорить то, что не по душе. Но она ведь – всего лишь диктор. В общем, с ее слов, к ним приходила Мальковская – так мол и так, профбольным давно денег не дают, осветите нашу проблему. Они это с президентом компании обсудили, с Салиевым. Договорились, что прямой эфир устроят.
- Н-да! Это даже интересно, - задумался теперь Тимур.
-Канал в этом году много акций организовал. Выходили на митинги учителя, медики, даже студенты…
- А им что, стипендию не платят?
- Ну да, было дело – задержали на два-три месяца в технологическом институте. Деньги вроде совсем небольшие, да и студенты там в основном местные. Но чьим-то родителям это не понравилось, они вышли на наше справедливое телевидение, а им ответили: осветим. Только надо сделать плакатики с грозной надписью и покричать у дверей альма-матер. В общем, для власти сплошная антиреклама – протесты, акции, митинги… Потом это во всех газетах - на всю республику! Вот предыдущего акима в конце концов и «сняли» с работы.
- Да, не зря отец любит повторять: кто владеет информацией, тот владеет миром, - сказал Тимур. - В общем-то, я подозревал, что компания хочет заработать денег. А этот Салиев сам, наверное, журналист?
- Не знаю, откуда он появился. Не было такого ни в бизнесе, ни в журналистике. А потом раз – и «всплыл».
- Значит, подставное лицо?
- Может быть. Но я уверена: сегодня его канал имеет гораздо большее влияние, чем ваши чиновники думают. Вот STV покажет сюжет, а все СМИ подхватывают. Так что подскажите отцу.
- Да, конечно...
- Это же юг! – улыбнулась Венера. - Так что вы не расслабляйтесь.
- Сколько тебе лет, Венера? – спросил вдруг Тимур.
- Двадцать один. А тебе?
- Двадцать пять.
- Так мы уже на «ты»? – улыбнулась она.
- Если можно…
Глава X
…Сикоко передвигался по грудам искореженного железа медленно и осторожно, бренча цепями и жутко скрипя тяжелыми болтами. Вдруг что-то черное пронеслось над головой, он пригнулся и выстрелил из привинченного к руке винчестера. Есть! Грузный робот с трудом глянул под ноги и увидел, что уничтожил всего лишь ворону. Он посмотрел по сторонам. Миура, его верный напарник, шел по-прежнему рядом. Но лишь только Сикоко посмотрел вперед, как увидел налетающего на него с бешеной скоростью Терминатора. Выстрел, еще, еще! Горящая машина издала железный рев, и, выронив металлическую руку с пулеметом, свалилась сначала на колени, потом же рухнула на землю, подняв столб черной гари. В эту же минуту посыпался пулеметный огонь слева, со стороны 30-этажного ржаво-бурого небоскреба.
В это время в дверь позвонили.
- Открой, - попросил старший брат.
- Ага! – пробурчал Азамат, не в силах оторваться от монитора.
- Слышь, че говорю? Посмотри, кто пришел.
Азамат снял стереоочки, положил оба джойстика на стол, распутал руки и ноги от компьютерного снаряжения и пошел открывать дверь.
- Ну что вы там, опять играетесь? – в дверях показался Тимур с симпатичной черноволосой девушкой.
– Это Венера, знакомьтесь, - представил он девушку.
- Азамат, - ответил спешно парень, явно смущаясь. – Мне очень приятно.
Венера обратила внимание на его приятную внешность и проникновенные смеющиеся глаза. Азамат был невысокого роста, но широкоплечий и спортивный, короткая стрижка весьма шла к его правильным чертам лица.
- Разувайся, проходи, - предложил Тимур девушке. – Э, послушайте, мы на минутку, кофе приготовите? – крикнул он в комнату.
- О, Тимур? – теперь и Болат стал избавляться от необычного снаряжения. - Ассалом алейкум, проходи, мой дорогой друг! – вышел он навстречу с серьезным лицом, но игривым настроением. - Проходите, гостем будете.
- Венера, - протянула руку девушка.
- А я уже понял. Меня зовут Болат, - улыбнулся, пожав руку и глядя девушке в глаза, старший брат. – Вы очень красивая девушка.
- Спасибо!
- Сейчас чайник поставлю, пока присаживайтесь.
Тимур с Венерой присели на длинный мягкий уголок, откуда открылся обзор к звездным войнам на мониторе компьютера.
Азамат, вновь вооружившись джойстиками, казалось, никого не замечал, кроме терминаторов, которых он уничтожал беспорядочными выстрелами.
- Ух ты! Вот это да! – не могла скрыть восторга Венера.
- Хочешь пострелять? – улыбнулся вошедший с кухни Болат.
- Хочу!
- Тогда садись!
Венере помогли снарядиться, и она, в обличие Сикоко, пошла рядом с Миурой, следуя подсказкам Азамата.
Тимур и Болат в это время вышли покурить на балкон.
- Это кто? – спросил Болат.
- Просто хорошая подруга. Журналист.
- Журналист? – улыбаясь, округлил глаза Болат. – Интересно. А она не компромат здесь собирает?
- Да она своя, я ее давно знаю, - поднес зажигалку Тимур. - А что, на тебя «компру» можно собрать? – хитро прищурился он.
- Да ладно тебе. Ты не рассказывал о ней… Местная?
- Ну да. Венера Ахметжанова, читал ее статьи?
- Не-а. Я же газет не читаю, - зевнул Болат.
Тут послышался громкий вскрик, и оба, бросив сигареты, вбежали в комнату. Венера поднималась с пола, и, тихо смеясь с досады, снимала маску. Азамат хохотал над нею. Болат, поняв, что произошло, тоже засмеялся. Тимур, улыбаясь, подал Венере руку.
- Снаряд попал в меня так, что я не удержалась, - объяснила она с улыбкой и гримасой боли, держась за поясницу. – Прямо в меня, и тут темнота такая… Я даже не видела, куда падаю… Короче, идемте пить кофе. Дурацкая игра! – игриво возмущалась она.
… Вскоре молодежь сидела в чистой просторной кухне с современным гарнитуром, только груда немытой посуды, сваленной небрежно в раковину, портила впечатление. Перед каждым стоял бокал горячего кофе. Венера сделала глоток, второй…
- Восхитительно! – произнесла она, и все три парня удовлетворенно оторвали от нее взгляды.
- Это и есть – индонезийский кофе! – проговорил торжественно Тимур.
- Да, а кухня-то у вас огромная, - осматривалась Венера.
- Ну, уж не царские хоромы, но жить можно! – подмигнул Болат.
- Классно! – подняла вверх глаза Венера и вдруг уставилась на фотографию в кожаной резной рамке прямо над кухонным столом. Братья стояли на фоне явно заграничных зеленых кустарников и чистого голубого бассейна, обняв с разных сторон отца с матерью.
– О, так это же вы! А это – Джурабаев… Он – Ваш отец?
- Совершенно верно, - улыбнулся Тимур. – Мы сидим за одним столом с сыновьями мэра города в их «мэрии». Я так называю эту квартиру, где главная достопримечательность – два «Пентиума».
- Последнего поколения, - вставил Болат.
- С ума сойти! В один день – такие знакомства! – схватилась Венера за щеки. - Фан-тас-ти-ка!
Глава XI
Единственный китайский ресторан в городе так, где молодая компания решила отметить приятное знакомство, так и назывался – «Китайский ресторан». Поскольку наплыв клиентов, жаждущих экзотики в маленьком провинциальном городе, нужно было как-то регулировать, хозяин заведения установил соответствующие расценки, которые трудно было назвать низкими. И потому здесь всегда было не только тихо, уютно, но и немноголюдно. В левом же корпусе ресторана сегодня и вовсе было пусто.
- Как здесь чудно! - улыбнулась, оглядываясь по сторонам, Венера.
Богатое убранство заведения, выдержанного в китайском стиле, восхищало и сразу располагало к хорошему времяпрепровождению.
- Прошу Вас, - отодвинул стул Болат.
- Спасибо, - поблагодарила она, присаживаясь.
- Я люблю это место, - сказал Болат. – В городе почти нет хороших ресторанов, а здесь отдыхаешь душой.
- Ну, что заказывать будем? – спросил Тимур.
- Китайской водки! - безапелляционно заявил Болат.
- Так мы с тобой за рулем…
- Береженого Бог бережет!
Подошел чинный официант-китаец, в пестром жакете с собранными в маленький хвостик волосами. Он, почтительно поздоровавшись, с улыбкой протянул две толстые кожаные папки с меню.
- Вы выбирайте сами, я в этой кухне мало соображаю, - попросила Венера.
Болат, деловито откинувшись на спинку стула, зачитал заказ, словно приговор:
- Так, сделай нам общий поднос: фынчоза, лазы, шашлык, водки и лимона. Вино для девушки… Ну и запить там, сок персиковый.
Болат, глядя на официанта, сделал узкие глаза и скорчил смешную улыбку, и тот, явно смутившись, удалился. За столом негромко рассмеялись.
- Нельзя так, - покачал головой Тимур, еле сдерживая смех.
- Да это Ли, я хорошо знаю его, он понимает шутки.
- Я тоже ему говорю, что китаец когда-нибудь обидится, - вздохнул с улыбкой Азамат. – Но разве старший брат прислушается к младшему?
- Знаешь, братишка, я не хочу быть всю жизнь серьезным и робким, как ты, - отвечал Болат. – Так и жизнь пройдет. Нужно проще относиться ко всему.
- А чем Вы занимаетесь, парни? – улыбнулась Венера, переводя взгляд с одного парня на другого.
- Тимур, если ты в курсе, раскручивает сотовую связь в городе, - отвечал за всех Болат. - Но здесь это гиблое дело, люди какие-то прижимистые.
- Скорее, у них пока еще нет денег, - предположила Венера.
- Ну, или так. В общем, ему работы здесь хватит. Я вот пока думаю, чем заняться. Только закончил институт на юриста. А вот Азамат на втором курсе юридического. Он – настоящий хакер!
- Да ну? В самом деле - настоящий?
- Самый что ни на есть. – Болат заговорил вдруг шепотом, с нарочитой хрипотцой. – Помнишь, в прошлом году взломали сайт ФБР?
- Ага.
- Знаешь, кто это сделал? Вот! - кивнул он на брата.
- Ну да, конечно, - не верила девушка…
– Кроме шуток. Компьютер он знает с девяти лет.
- Ясненько. Слушай, Азамат, ты очень спокойный, - подмигнула Вера.
- Я всегда к Вашим услугам! – говорил, скромно улыбаясь, младший брат.
- Весь в меня! – пошутил Болат. – Ты что, хакеров не знаешь? Они же сами как компы – молчат, а информацию обрабатывают.
Наконец, две молоденькие официантки принесли заказ, Ли аккуратно разлил спиртное и сок, уставил вращающийся поднос заказанными ароматными блюдами.
Полграфина китайской водки было выпито исключительно Болатом, так как остальные предпочли ограничиться бокалом сухого вина.
- Водка – друг человека! – подняв указательный палец, говорил изрядно охмелевший Болат своим товарищам.
- Ну, а вино? – спросила, улыбаясь, Венера.
- Вино-то? – икнул Болат. – Вино – так… подруга.
За столом усмехнулись.
- А что вы смеетесь? – не унимался оратор. – В прошлом году я проходил стажировку в Москве, в академии управления. У нас на работе стоял компьютер, и все сотрудники сражались с ним в шахматы. И никто не мог выиграть. Понимаете, никто из москвичей не мог выиграть у этого «Фрица». А я вот в один прекрасный день взял и обыграл его! А знаете почему? Потому что в тот день у нас было мероприятие, я хорошо выпил, случайно сел за компик – и пожалуйста, чакры открылись, он сдался! Не верите – вот весь коллектив был в свидетелях. Люди потом ходили и шептались между этажами: «Казах фрица побил!» Мамой клянусь!
Болат с важным видом полез в карман за сигаретами и зажигалкой, а Азамат в это время шепнул с улыбкой на ушко Венере:
- Не обращайте внимания, брат любит заливать.
- В смысле? – тихонько спросила девушка. – Это все неправда?
- Не знаю, я в первый раз эту историю слышу. Может, и правда, но он ведь мог играть с компьютером на самом простом уровне.
- Ясно, - весело кивнула она, но тут же, взглянув в сторону Болата, опешила…
Венера не могла поверить своим глазам – новый приятель, только что мило улыбавшийся им, теперь, сидя напротив, в затуманенном от алкоголя сознании, с решительно сердитым лицом, двумя руками держал маленький черный пистолет, дуло которого было наведено прямо на нее.
- О чем это вы там шепчетесь, как голубки? – процедил он. – Меня вздумали обсуждать?
Наверное, каждому из нас хотя бы раз в жизни снилось, как какой-нибудь беспощадный безликий враг жаждет твоей смерти и бежит за тобой. И ты, крепко зажмурив глаза в ожидании ужасного конца, все еще задаешься вопросом: «Неужели это все?», а сам не можешь поверить в реальность происходящего. И будто бы целую вечность ждешь, что сейчас вот произойдет что-то ужасное, и тебя не станет на этой огромной земле. Но проходят секунды две, три, пять, а ты все еще жив.
Подобные противоречивые чувства испытывала в этот момент и Венера – мгновения показались ей вечностью. Она не верила, что сейчас может произойти выстрел, но, с другой стороны, не было никакой уверенности в том, что находящаяся перед ней угроза контролирует свой разум.
- Ты что, брат, спятил? – вытянулся, загораживая собой девушку, Азамат. – Убери эту вещь!
- Это шутка? – спросила Венера дрожащим голосом.
В это время Тимур, сидевший рядом с Болатом, медленно положил правую ладонь на вытянутые руки друга и осторожно стал вытаскивать оружие. Захмелевший приятель сидел, не шелохнувшись, и невозможно было понять, шутит он или нет.
Пистолет оказался в руках Тимура, который, пристально изучив его, нажал на курок. Раздался хлопок, последовал вскрик девушки, но из дула посыпалось конфетти.
- Хлопушка! – злобно глянул Тимур на друга.
Болат в ту же секунду залился громким смехом, слышимым на весь зал ресторана.
- Ой, не могу! – держался он за живот. – Как я вас провел! А? Купились же! Ой, ой!
Успокоившись только через минуту, Болат изменился в лице – Тимур с Азаматом молча и укоризненно смотрели на него, а Венера сидела, безразлично уткнувшись в стол.
- Вам что, не понравилось? – спросил Болат с искренним удивлением, но виноватой улыбкой.
- Друг, хочешь хороший совет? – спросил Тимур. – Никогда не наводи оружия – настоящее оно или нет – на девушку.
- Гм, – пожевал толстые губы Болат. – Я хотел ее развеселить…
Глава XII
В противоположном корпусе ресторана людей в этот день было несколько больше. За одним из столиков тихо беседовала компания из трех мужчин, двое из них были в строгих костюмах и галстуках, один – в пестрой легкой рубашке из хлопка.
- Чиновник нынче пошел странный, - говорил, рассматривая в руках стакан минеральной войны, Иманов. – Работаю только три месяца, но уже столько наслушался. Такое ощущение, что люди не работают, а только доносят друг на друга. Теперь столько знаю о них – честного чиновника отыскать трудно. Один - бюрократ, другой - лентяй, третий – вор, четвертый – бандит. Ты прав, конечно, Марат, что система государственной службы у нас еще далека от идеала. Но у нас с тобой есть все силы для того, чтобы что-то изменить, переломить… Я знаю, что здесь, на юге, творится в больницах и школах. Директора собирают деньги с учителей и врачей якобы для меня, акима области! Я когда узнал об этом, готов был сквозь землю провалиться.
- Я и сам тоже частенько слышу, будто в учреждениях деньги для меня, акима города собирают, - хрипел лысеющий краснощекий мэр Джурабаев, дымя сигаретой. - Три ночи не спал, верите ли…
- И я тебе обещаю, Марат, - продолжал Иманов, - что вскоре со всеми этими художествами будет покончено раз и навсегда. Ты говорил, что ушел со службы потому, что не мог терпеть всякого рода «отметки». Так сделай так, чтобы их не было вообще в системе УВД! Вот тебе шанс такой представился.
- Так что ж мне теперь, за каждым ОВД стоять и смотреть, не собирают ли там дань для акима или начальника гарнизона? – горячился Марат. – Дело ведь не только в «отметках». Как мы будем бороться с преступностью, если настоящие убийцы на свободе ходят! Что делать, если участковые инспектора «крышуют» наркодельцов, сообщают им заранее о готовящихся операциях? Разве правильно, когда бандиты, ограбившие бизнес, купили себе должности и депутатство, и теперь стали «неприкосновенными»? Что я один, конкретно, могу сделать?
- Я от тебя и не требую поймать всех преступников и посадить их за решетку, - после паузы сказал Иманов. – Я просто прошу тебя поработать, зная, что ты честный и порядочный.
- Марат Нургалиевич! – просил Джурабаев, хитренько прищуриваясь мелкими глазами. – Поймайте хоть одного авторитета, и родина Вас не забудет. Хотя, Аскар Кадырович, по мне – пусть хоть миллионы бандитов нас окружают. А надо работать, не обращая внимания.
- Как это? – строго спросил Аскар.
- Ну.., – помялся Джурабаев. - Я имею в виду… Всех ведь все равно не переловишь. Этих посадим, другие на их место придут, может, еще хуже будут. Так пусть хоть эти сидят, они хотя бы города не взрывают.
Джурабаев захихикал, довольный своей шуткой, но тут же замолчал, не найдя поддержки…
- Слушай, Джурабаев, по-моему, это наши отпрыски в соседнем зале отдыхают, - кивнул Аскар на приоткрытую стеклянную дверь зала.
Глава XIII
Тимур, выйдя покурить в небольшое фойе ресторана, почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд и оглянулся. Так и есть – человек, который усиленно махал из соседнего зала, был его отец. Рядом с ним сидели Джурабаев и Нартаев. Надо было идти, но тут кто-то одернул его за рукав:
- Вы не скажете, где находится но-фе-лет? – спрашивал Болат. – Сортир, имеется в виду. Пойду там «мочить террористов».
- Нофелет подождет, - ответил Тимур. - А мы с тобой, Болат, «засветились». Глянь, отцы наши там.
- Ух… Это нехорошо, - смутился друг.
- Ну ладно, пошли, зовут ведь.
Болат подправил пиджак и прическу, вскинул вверх голову и первый гордо отправился в соседний зал..
- Такие люди – и без охраны? – спросил Джурабаев хриплым от природы голосом.
- Здравствуйте, дядя Алик! Добрый вечер, дядя Марат!
Тимур поочередно обнял привставших Джурабаева и Нартаева.
- Привет, дорогой.
- Знал, что Вы здесь, но не думал, что встретимся! – говорил Тимур Марату.
- Ну, как дела? – спросил тот басом.
- Спасибо, нормально. Вы сами как?
- Да вот, папа твой заманил сюда.
- И это верно, - подхватил Болат, подавая руку сидящим за столом людям.
- Ты откуда взялся? - серьезно спросил отец.
- Стреляли…
- Что-о-о?
- Да шучу я. Тут завтра у девчонки день рождения, мы решили отметить, - приврал Болат.
- Азаматик где?
- Со мной.
- Ты за рулем?
- Нет.
- Если да, то не садись за руль, или сейчас же езжай домой. А то из-за тебя у меня еще башка полетит.
- Так мы уже сейчас выезжаем, - поспешил успокоить Тимур.
- Вот что, - сказал Аскар сыну. - Поздравь дядю Марата. Он теперь – главный полицейский области.
- Шутите? – улыбнулся Тимур. – Поздравляю, конечно, - протянул он руку. - Думаю, работы у вас здесь хватит.
- Поздравляю, кутты болсын! – протянул обе руки Болат.
- Рахмет, дорогие. Муза посетила, вот и пришлось согласиться, - объяснил Марат.
- А, я ее на картинках часто видел. Красивая женщина, - пошутил Болат.
- Да нет, - ответил Марат, глядя на Аскара. – Уж эта муза не красотой меня прельстила… Скорее уж, ораторским искусством…
- Ну ладно, будет заливать, - резюмировал Аскар. - Тимур, вы там не перепейте…
- Да нет, отец, не стоит беспокоиться, мы уже собираемся. До свидания всем!
Когда парни попрощались и вышли в фойе, Джурабаев, ковыряясь зубочисткой в зубах, кивнул на удаляющихся парней:
- Вишь, поросль, куда мы, туда и они.
- Кстати, Алибек, - обратился к нему Аскар, - есть информация, что акцию протеста организовал Салиев.
- Как это? Кто сказал?
- Да вот Тимур и говорит…
- Ха! – усмехнулся Джурабаев.
- А ему достоверные журналистские источники сообщили…
- Достоверные? Ну хорошо, проверю.
- Наверное, серьезное телевидение, раз такое влияние имеет? – спросил Марат. – Мое назначение сегодня передали, и фотографию быстро раздобыли... Откуда?
- Пожалуй, STV нам еще потреплет нервы, - предположил Аскар.
- Ну, правильно, - хрипело горло Джурабаева. – Им паузу надо было выдержать, они вас изучали все это время, а сейчас – нате вам, дорогие, «подарок» на 100 дней акима области. Кто-то умный там правит балом!
- Да, - согласился Аскар. – Умный и хитрый.
- Ну, друзья мои, спасибо, - проговорил Марат. – Как выясняется, и без спиртного можно хорошо посидеть. Поеду я. Машина, наверное, уже, подъехала…
- Не спеши, мы проводим тебя, - ответил Аскар, положив руку на плечо друга. – А в понедельник жду на планерку.
Когда вышли из ресторана, Марат тихо кивнул на мэра, говорившего по мобильному телефону:
- Ты его давно знаешь?
- Нет, только здесь узнал. Вроде бы, хороший малый, старается, три года на своем посту. Я не стал его менять.
- Ты с ним осторожнее. Он себе на уме…
Глава XIV
- Водка – лучший друг человека! – говорил уже совсем пьяненький Болат, пытаясь попасть пальцем на кнопку пульта центрального замка автомобиля. – Ведь лучшими друзьями, скрепленными навеки дружбой, становятся только на войне или только за распитием водки. Азаматик, садись!
- Слушай, друг, давай садитесь ко мне в машину, а твою на стоянку поставим! – предложил Тимур. – А то мало ли что…
- Обижаешь, дружище! – отвечал, открыв-таки двери, Болат. – Я пьяный еще лучше вожу, чем трезвый.
Он оглядел Тимура с Венерой.
- Может, девушка, я Вас подброшу? – спросил он, покачиваясь.
- Нет, мне с ней по пути, - поспешил ответить Тимур.
- Хм, - усмехнулся Болат. – Тогда – до свидания! Девушка, ну извините за глупую шутку, - говорил он, улыбаясь и держась за сердце, Венере. – Я не хотел Вас обидеть.
Болат, полный по своей конституции парень, теперь казался совсем осунувшимся. Он был долговязым и нескладным, непослушные волосы его беспорядочно торчали на голове, а маленькие глазки сразу же наводили на сходство с отцом. Видимо, сейчас он действительно был весьма расстроен своей неудавшейся шуткой.
- Окей, окей, все хорошо, - усаживался он в машину.
- Слушай, Азамат, как вы доедете-то? – спросила Венера.
- Нам не впервой, – вздохнул младший брат. – Пятнадцать минут страха – и мы будем дома. Мне приятно было с тобой пообщаться.
Он протянул ей руку на прощание.
- Взаимно, – отвечала она, уловив его томный и загадочный взгляд.
В этот момент Тимур кашлянул в кулак.
- Ну что, мы едем? – нетерпеливо выпалил он.
Они одновременно глянули на Тимура.
- Ну, пока! - Азамат, заливаясь в красный цвет от смущения, садился на заднее сиденье автомобиля. Покраснел и Тимур – он понял, что неосторожно оброненной фразой выдал свою симпатию к Венере.
Что-то странное происходило в этот момент и в душе самой девушки. Последняя фраза Тимура показалось ей знакомой до боли, причем она определенно уже слышала этот голос и может быть, знала этого человека. Но где и когда?
- Я вообще-то недалеко здесь живу, у гастронома, - сказала она тихо.
- Я угадал – нам действительно по пути, - улыбнулся он.
Как ни странно, но в просторном салоне машине Тимур то ли от смущения, то ли от волнения ничего не мог сказать девушке, да и она решила не отвлекать его от дороги. Молчание получилось тягостным. Наконец, подъехали к старому гастроному, занимавшему весь первый этаж пятиэтажного дома в центре города.
- Заезжать не надо, я здесь выйду, - попросила девушка.
Он притормозил.
- Ты уж прости, Венера, что я так бесцеремонно поторопил тебя там, у ресторана, - проговорил Тимур.
- О чем ты? – будто бы удивилась она, выходя из машины.
Тимур тоже вышел из салона и подошел к ней.
– Что ты имеешь в виду? – улыбалась Венера.
- Да нет. Я так это, – помялся он. – Просто у меня такое чувство, будто знаю тебя триста пятьдесят лет.
Ее будто ударило током.
«Де жа вю, – подумала она. – Сейчас он поцелует мне руку».
- Так что прости, - сказал он и взял ее за руку. – До свидания, мне очень было приятно с тобой познакомиться.
Тимур проникновенно посмотрел ей в глаза и поднес ее тонкую ручку к своим губам.
- Я что-то сделал не так? – спросил он, заметив ее изумленный взгляд.
Она ничего не могла ответить, только улыбнулась и покачала головой из стороны в сторону. Венера была в прострации, потому что поняла в этот момент, где могла его видеть.
- Пока, - растерянно улыбнулась девушка и, резко повернувшись, поспешила домой.
Едва войдя в квартиру, она торопливо сбросила маленькие лакированные туфельки, повесила сумочку на вешалку и подбежала к ряду книжных полок в своей комнате. Здесь она лихорадочно стала перебирать разные книжечки и тетрадки, бросая их на пол. Наконец, в самом низу нашла толстую розовую тетрадку, обернутую в целлофановую обложку и подписанную крупными заглавными буквами: «Любить навсегда, навечно». Машинально стряхнув заждавшуюся пыль, она, сидя на коленях, открыла помятый местами блокнот и стала читать рассказ, написанный ею два года назад…
Глава XV
«Смотри, Оленька, опять эти двое стоят, - кивнула княгиня в сторону двух военных. – Говорю тебе, тот, что повыше, опять на тебя косится».
«Ах, оставьте, маменька, какой вздор!» – отвечала, краснея, княжна.
«Вздор? А вот и нет, - настаивала княгиня. – Да ты на себя посмотри, ты вся побледнела, Оленька. Думается мне, он тебе нравится?»
«Вот еще, маменька! Я его совсем не знаю».
«Нет, ну ты посмотри, он просто глаз с тебя не сводит, совершенно игнорируя мое присутствие!» – говорила мать, когда они почти поравнялись с двумя мужчинами, что стояли у старого высокого дуба.
«Тихо, мама, Бога ради! Он сейчас услышит Вас».
«А что с того? Нет, посмотри на него, нравится ли он тебе? По-моему, он в форме подпоручика».
Оленька, в красивой белой шляпке с вуалью, исподлобья глянула в сторону мужчин, намереваясь тут же, как это уже не раз бывало, опустить глаза. Но, встретившись с глубокими глазами высокого молодого человека, задержала на нем взгляд дольше обычного. Выглаженный мундир был весьма к лицу этому человеку и отменно сидел на его статной фигуре, черные бархатные волосы были аккуратно зачесаны в стороны, правую его щеку украшало маленькое родимое пятно. Во всем его образе читались честность, благородство, но и некоторая робость. Оленька, чувствуя, как у нее тревожно забилось сердце, сильно смутилась и покраснела.
«Вы видели, корнет, она, наконец, взглянула на меня!» – говорил в это время своему товарищу Андрей Ярцев, действительно бывший подпоручиком гвардии. «Да уж, за такой взгляд, мой друг, я бы дорого отдал, - констатировал друг. – А Вы заметили, как хороша ее маменька? Женщина, что называется, в самом расцвете сил». «Корнет, не увлекайтесь»…
Нужно заметить, что и княгиня Самохина в самом деле была хороша собой. Стройная и осанистая по-аристократически, она уверенно держалась на людях, плыла легкой лебединой походкой, не имела ни морщинки на белом лице, вообще производила впечатление приятного доброго человека. В таком же аристократичном духе она воспитала свою дочь, которая раз уже была на московском балу и имела там успех.
«Он очень красив», - думала княжна, горя от жара и невольно оглянулась.
«Смотрите, корнет, она посмотрела на меня! – засиял от восторга Ярцев. – Ведь скажите, друг, если женщина оглядывается на вас – по меньшей мере, она заинтересована вами».
«Точно так, господин подпоручик. Кажется, я начинаю Вам завидовать».
«Завидуйте, Саша, завидуйте! Впрочем, чему тут завидовать? – вдруг сник Ярцев. – Я не знаком с такой нежной розой, и не могу даже позволить себе приблизиться к ней, чтобы насладиться ее сладостным ароматом. О горе мне, корнет, зачем она одарила меня этим волшебным взглядом? Ведь я же теперь ночей спать не буду».
«Уж не стрела ли Амура настигла вас? – усмехнулся корнет. - Вы, подпоручик, только что восхищались этой встречей, а теперь жалеете о ней».
«Только что я был глуп и наивен. Но я стал умнее и мудрее, чем несколько секунд назад. Потому что теперь я понял одну из жизненных истин: одним только взглядом женщина может лишить покоя. К чему стрелы Амура, если есть глаза, грусть которых способна ранить в самое сердце? Вы правы, друг, я влюблен, как никогда в жизни – окончательно и бесповоротно!»
«О, мой друг! Как можно судить о любви по одному только взгляду? Ведь Вы и имени девушки не знаете. Не знаете, кто она и чем живет».
«Не все ли равно, Александр? – глядя вслед уходящим женщинам, отвечал подпоручик. – Если человек любит, то неужели он станет оглядываться на разные обстоятельства и всякие нюансы? Клянусь, я задержу их на обратном пути, я больше не могу просто провожать ее глазами. Иначе сегодня мне не заснуть»…
«Подумайте хорошенько, сударь! – излучал спокойствие Александр. – Стоит только хорошенько проспаться, и сегодняшняя красавица завтра может показаться весьма заурядной девушкой или, хуже того, настоящей мегерой. Может статься так, что игра не стоила свеч»…
«Придержите язык, корнет, - пренебрежительно посмотрел на друга Ярцев. – Во-первых, с моей стороны это вовсе не гнусная игра. Не имею такой привычки. Во-вторых, тут и думать нечего. Я для себя все уже решил. А если Вам неугодно больше со мной понапрасну терять время, то, извольте - вы свободны!»
«Помилуйте, сударь! – взмолился корнет. - Что вы такое говорите! Стоит ли первая попавшаяся женщина, едва взглянувшая на Вас, давней мужской дружбы? В таком разе я, конечно же, избавлю Ваше благородие от своего общества»…
«Что ж, валяйте»…
Глава XVI
С прогулки по окрестностям Мордвинов возвращался в хорошем настроении духа, но, когда показалась высокая барская усадьба, вдруг сделался мрачным.
«Что ж, понравилось ли Вам имение?» – встречал его у ворот приказчик.
«Хе, да как тут сказать, - нарочито усмехнулся Алексей Петрович, выходя из повозки. – Земля-то, может, и хорошая, но дороги ужасные, в грязи все после вчерашнего дождя. Посему я только половину поместья посмотрел. Но впечатления, господин хороший, неважные. Ведь лес-то совсем вырублен».
«Как же это вырублен? – возмутился приказчик. – Ничего подобного, я сам за сим слежу и каждый раз объезжаю повсюду, где только можно, да и хозяин частенько охотиться изволит».
«Ну а местами все же он голый», - смягчился Мордвинов.
«Местами? Если хотите, проедем, посмотрим, что-то я не припомню, чтобы мужики где-то рубили нонче. В других губерниях леса совсем нет, а здесь – почти все девственно».
«Нет, не стоит утруждать себя, - взмахнул руками Алексей Петрович. – Я примерное представление об имении уже имею, теперь бы мне с хозяином о цене поговорить»…
«Они к вечеру будут».
«Но много я, ей-Богу, дать не могу… Вот, говорят, барин Ваш срочно продает поместье?»
«Не могу знать. А вон он, кстати, и сам едет, - кивнул приказчик на показавшихся вдали нескольких всадников. - Вот и поговорите с ним. Эй, Тришка! – крикнул он в сторону двора. - Барин едет, скорей готовьте стол. Видно, не задалась охота, раз так рано изволил вернуться… Я его превосходительство предупреждал, что дороги совсем никудышные».
Князь Самохин Владимир Юрьевич показался Мордвинову пренеприятнейшим типом, который как внешне, так и манерами производил удручающее впечатление. Огромные толстые усы, произраставшие, словно мох, практически на полметра в две стороны; узкие и цепкие глаза, следившие, казалось, за каждым жестом человека; волосатая грудь, выпиравшая из бархатного халата и отбивавшая всякий аппетит к еде; громоподобный голос, от которого, казалось, тряслись окна усадьбы – все это было сопряжено, к тому же, мрачнейшим и злым выражением лица, коему причиной была неудавшаяся охота. Мордвинов, оказавшийся в такую минуту рядом, за большим и богато накрытым столом на веранде, чувствовал себя весьма неуютно и угнетающе».
«Почему вилки жирные? – кричал князь на прислугу, с грохотом бросив на стол столовые принадлежности. – Сколько раз мне говорить о том?»
«Так полоскали, барин, десять раз-с,» - отвечала, спешно забирая вилку, горничная.
«Десять раз? – взбесился пуще прежнего князь. – Да кабы ты десять раз полоскала, я бы, тут, наверно, не выдумывал сказки? А коли не это… Так двадцать раз полоскай! Ишь, чего ей вздумалось – перечить мне тут собралась. А ну, пошла вон отсюда, чтоб глаза мои тебя не видели».
Горничная, вытаращив испуганные глаза, тихо пошла в дом.
«Аннушку позови, - крикнул ей вслед князь. – Так ты говоришь, что имение купить желаешь? – вдруг спросил он, глядя на тарелку со щами, так, что Мордвинов не сразу понял, что обращаются к нему. – Ась, барин?»
«Да, точно так-с, - спохватился Алексей Петрович. – Вот слышали-с, что продаете… Сказали, что вроде дешево-с. И если цена устроит, то почему бы и нет?»
«А кто тебе сказал, что дешево? – помешивая суп ложкой и жуя хлеб, говорил Самохин. - А ладно, какая там разница! Сколько думаешь сам?»
«Да я как-то не задумывался вовсе, - помялся Мордвинов. – Просто думал, что дешево если оно, то, конечно, не мешало бы и прикупить»…
«Не задумывался? – громко засмеялся князь. – Да так уж и нет? Не задумывался он. Небось, сидишь и думаешь, вот если б князь за сотню десятину отдал, вот бы и купил. А?»
При этих словах Мордвинов заметно побледнел.
«Сотню-с?» – с трудом выговорил он.
«Ан нет, такой цены, сразу скажу, у меня для тебя не будет. Вот двести рублей за десятину – бери любой участок земли, окромя усадьбы, сколько хочешь, возьмешь. Мелочиться, сколько там душ или дворов, не буду, только купчая с тебя».
«Фу-у, да уж простите, князь, - выдохнул, словно услышав смертный приговор, Алексей Петрович. - Но за двести рублей десятина - это ж такой цены не бывает во всей России, ей Богу».
«В России, может быть, таких цен не бывает, - говорил, положив огромный кусок хлеба в рот, князь. – А под Петербургом, и в Подмосковье, брат, все по-другому. Здесь, можно сказать, цены в десять раз умножать надо. А на Кавказе, в Пятигорске, знаешь, почем сейчас земля? Тысячу рублей за десятину дают! Но хозяева не продают!»
«Уж, помилуйте, князь, - говорил, весь вспотевший, Мордвинов, - это уже чистой воды неправда».
«Неправда, говоришь? – почти закричал Самохин, стукнув большущим кулаком по столу так, что в тотчас же псы залились лаем. – А что ж, по-твоему, правда? Может, тебе задарма имение-то отдать?»
«Да нет-с, князь дорогой, - попытался взять себя в руки Мордвинов. – Только вот говорят, что граф из Петербурга приезжал и Вы, дескать, цену ему в сто пятьдесят рублей назначили. А мне отчего-то дороже выходит».
«Хе-хе, ишь ты! – усмехнулся князь. – Все-то он знает. Так Чуйков неделю назад приезжал. И цену я ему сто пятьдесят рублей назначил, а он отказался. Если теперича он бы приехал, тоже платил бы по двести рублей. И ты, господин досточтимый, если в другом разе приедешь, или кто другой после тебя приедет, то цена будет уже двести пятьдесят рублей за десятину земли. И торг здесь неуместен!»
При этих словах Мордвинов стушевался и расстроился окончательно. Мечта о тихом житье под Петербургом, которую он лелеял все последние дни, также быстро таяла, как и появилась. Несмотря на то, что еще полчаса назад он был весьма голоден и за столом не прикоснулся к еде, аппетита совершенно не было.
«Ну-с, тогда простите, Владимир Юрьевич, что отнял у Вас время», - встал из-за стола Мордвинов.
«Да погоди ты! – остановил его князь, наливая водки в стопку. – Сядь да хоть расскажи, на что сам рассчитывал».
Гость, не ожидавший такого поворота, снова присел – впрочем, без всякой надежды на то, что удастся дешево сторговаться.
«Видите ли, князь, - тихо начал он. – Мне большого поместья не надо, этак десятин сто-двести, в зависимости от цены. Но даже сто пятьдесят рублей, которые Вы…»
«Ну хорошо, - прервал его Самохин. – По сто пятьдесят рублей двести десятин, не меньше, и участки я сам тебе назначу. Либо же сто восемьдесят за десятину, и земли – на твой выбор! Хочешь – пашни, хочешь – луга, хочешь – леса. И купчая – с тебя! Устраивает?»
Алексея Петровича такая цена не устраивала ни в коем разе, но, чтобы уж совсем не казаться бедным, он ответил следующее: «Если изволите, князь, дайте мне на раздумье три дня».
«Э-э, чего тут думать-то? – взмахнул князь руками. – Вот моя земля, деньги - твои, тут одно слово сказать: «да» или «нет», ан нет, он будет три дня думать? Зачем тянуть время, ведь потом ты все равно скажешь одно из двух этих слов. Так лучше уж сейчас скажи. Ты же не тысячу десятин брать будешь? Тут дело всего-то на тридцать-сорок тысяч рублей»…
«А все же, Владимир Юрьевич, покупка земли – это не коня объездить, - виновато улыбался Мордвинов. – Хотя бы два дня мне нужно».
«Сказано тебе – через два дня приедешь – цена другая будет!» – совсем уж нахмурился князь.
«Тем не менее. Прямо сейчас дать Вам ответ я не могу-с».
«Э-эх! Ну ладно, езжай тогда… Эй, Тришка, проводи господина»!
Глава XVII
Возвращаясь с маменькой назад, княжна Ольга молила Бога, чтобы два этих товарища вновь не караулили ее у большого дуба. Ей стыдно было признаться не только маменьке, но и себе самой, что подпоручик, ежедневно провожающий ее пристальным взглядом больших карих глаз, весьма симпатичен ей. После неоднократных маминых замечаний она уже чувствовала себя неловко, теперь же решила пройти то место быстрыми шагами. И княжна сначала обрадовалась и вздохнула с облегчением, не увидев в означенном месте знакомые фигуры. Но в тот же миг почувствовала, как разочарование охватило весь ее дух – впервые за последнюю неделю у дуба она не увидела его. Ей показалось это удивительным и неслучайным…
«Странно, твоего воздыхателя здесь нет, - прочитала ее мысли мама. – И это дерево теперь смотрится как-то печально и одиноко». «По правде говоря, мама, он действительно был неплох собою», - проговорила Ольга. «Ну вот, наконец, ты со мной согласилась. Но я не думаю, что он так просто отцепится от тебя, так что тебе вздыхать не стоит». «Ну что Вы, маменька, никто ни о чем не жалеет»…
Далее княгиня в шутливом тоне стала рассказывать дочери о том, как непостоянны, нетерпеливы и неромантичны становятся мужчины, что еще каких-нибудь двадцать-тридцать лет, и люди начнут жить совместно без всяких официальных церемоний и прочих торжеств, а лет через сто или двести браки вообще станут редкостью. По убеждению матери, во всем этом будут виноваты именно мужчины. «Так что, моя дорогая Оленька, мы должны благодарить Бога, что мужчины пока еще просят нашей руки, а не воруют нас, как это происходит на Кавказе»… И в тот самый момент, когда женщины вышли из ворот Царскосельского парка, она увидела его.
Подпоручик шел навстречу один, на ходу считая монеты пальцами одной руки. В другой руке он нес букет неизвестных ей цветов, купленных, должно быть, у ворот парка. Он явно никого не замечал вокруг.
«По-моему, он не видит тебя», – заметив пристальный взгляд дочери, сказала княгиня. «И не надо, маменька, что Вы! – заволновалась княжна. - Пройдем мимо»…
И барышни, вероятно всего, прошли бы мимо, если бы в этот самый момент подпоручик не столкнулся с высоким молодым человеком во френче и не уронил на землю цветы и монетку… «Прошу прощенья, - извинялся прохожий, - это случайно вышло-с». «Нет, это я задумался», - улыбнулся подпоручик и быстро кинулся за монеткой.
Полтина же, между тем, прокатилась почти три метра и, нарезав замысловатый круг, легла аккурат перед ногами княгини. Подпоручик вмиг оказался рядом, присел на колено, взял было монету, как вдруг застыл, увидев две пары туфлей и подол уже знакомого сегодня белого платья. Он, глотнув от волнения слюну, медленно поднял глаза – так и есть: это были они. Волнение, неловкость и непонятная робость охватили его в ту же секунду. Но нужно было подниматься.
«Молодой человек, что Вы это деньги роняете?» – иронично спросила княгиня.
«Я-с..», - замялся было Андрей, но его тут же перебили.
«Вы, вероятно, подпоручик?»
«Да, совершенно точно, сударыня. Меня зовут Андрей Ярцев».
«Очень приятно. Княгиня Самохина», - подала она руку.
«В самом деле? - удивился подпоручик. – Я не знал»…
«Можно Марья Антоновна. А это – моя дочь Ольга Владимировна».
Андрей поцеловал руку княгини, но княжна, отвернувшись, вмиг спрятала руки за спину.
«Оленька, я на скамейке забыла платочек, - усмехнулась, отходя, княгиня. – Пойду, гляну».
Однако дочь не услышала ее.
«Это Вы? Здравствуйте!» – поздоровался подпоручик, глядя ей в глаза.
«Здравствуйте», - неуверенно ответила она и повернулась к маме, чтобы ощутить ее поддержку, но с ужасом не обнаружила ее…
«Вы очень красивы, - продолжил Ярцев. – Так, что в Вас можно влюбиться с первого взгляда».
«Благодарю Вас, - улыбнулась она, повернув в сторону голову. – Но Вы же знаете, что внешность бывает обманчива».
«Но Вы, готов поспорить, идеальная девушка».
«Как же вы можете утверждать это, совсем не зная меня?»
Княжна почувствовала, что волнение ее прошло, и теперь она может совершенно спокойно беседовать с этим незнакомым человеком. Она пошла вперед, чтобы не стоять в центре ворот, и подпоручик следовал за ней.
«Ольга Владимировна, я хотел бы поговорить с Вами об одном деле».
«Со мной? О деле? – удивлялась она. – Ну, говорите»…
«Нет, не здесь, - поспешно ответил он. – Не в такой обстановке. Здесь недалеко Ваша мать… Мы могли бы встретиться наедине?»
«Наедине? К чему это? Нет, это невозможно, ведь я не знаю Вас. Вы – военный? Хотя это, конечно, не важно»…
«Я все о себе расскажу. Я подпоручик гвардии, зовут меня Андрей Ярцев, двадцати шести лет отроду. Наш полк находится в Москве, а я сейчас в отпуску. Прежде чем ехать домой, я заехал погостить на два дня к другу Заградскому. Должен был уехать десять дней назад, но в день отъезда, здесь, в парке, увидел Вас. Я также не знаю, кто Вы, но с того дня ежедневно бываю в парке и жду часами Вашего появления. Увы, Вы не столь часто здесь бываете».
«А в который раз, в таком случае, Вы меня уже видите?»
«Сегодня – в третий».
«И этого Вам достаточно, чтобы так откровенно говорить мне?»
«Ольга Владимировна, - вдруг остановился подпоручик, слегка прикоснувшись к ее руке. – Я люблю Вас».
«Что? Что Вы сказали?» – изумилась она.
«Я Вас люблю, Ольга».
«Ну, уж нет, - вздохнула она после некоторой паузы, успокоившись. – Это Вам кажется»…
Обернувшись, она нашла взглядом маму, которая в десяти шагах неспешно следовала за ними.
«Мама, ну давай скорее, - крикнула она, заставив обернуться подпоручика. – Андрей, так не бывает, чтобы вышел в парк погулять, и влюбился, – говорила княжна. - Это Вам кажется, все это вздор… Чтобы любить, нужно знать человека. Знать, за что его любишь».
«Видите ли, Ольга, в чем дело»…
«В чем же?»
«Во-первых, я верю в любовь с первого взгляда. Во-вторых, у меня такое ощущение, будто я знаю Вас триста пятьдесят лет»…
И он, сделав быстрый шаг к ней, торопливо поцеловал ее белую нежную ручку.
Глава XVIII
Утром Венера обнаружила, что всю ночь проспала с тетрадкой в руках. Сидя в своей кровати, она задумалась: странно, но ей вновь приснился этот сон, в котором она гуляла в парке с подпоручиком. Вчерашние слова Тимура о том, что он знает ее триста пятьдесят лет (именно столько), она уже слышала в своем сне, и видела этот поцелуй в руку, что также было странно и удивительно.
Значит, встреча с ним была предопределена судьбой? Или, может быть, когда-то, в прошлой жизни, она действительно жила недалеко от этого чудесного парка? Но насколько это возможно?
«Было ль это на самом деле?» – думала она.
Вспомнив вчерашний день, Венера не могла сдержать улыбки. Китайский ресторан, милый галантный Тимур, прощание у дома и нежный его поцелуй в руку… Боже, было ль это на самом деле? Или и это ей приснилось? И она, закрыв глаза, радостно улыбалась – да, в ее жизни действительно появились новые чудесные друзья. И казалось, что она любит их, но вот Тимур... Он, конечно, стоял особняком. Нежное прощание у дома тронула ее девичье сердце. «Люблю ли я его?» – задавалась она вопросом.
Она не знала точного ответа, но признавалась себе, что он ей симпатичен и что она хотела бы снова увидеть его. Но разве может она, простая девушка, выросшая без отца, думать о серьезных отношениях с сыном губернатора? Зачем самому Тимуру терять понапрасну время с ней? Быть может, его поцелуй в руку и грустные глаза – всего лишь игра в галантного кавалера?
Телефон, тихо зазвонивший в соседней комнате, напомнил Венере о мирских делах. Она услышала мягкие мамины шаги, поспешно открылась дверь…
- Венера, тебя с приемной акима области! - недоуменно подняла брови мама.
- Аким? – Венера вскочила, на ходу надела халат и стрелой бросилась в зал.
- Алло?
- Венера, здравствуйте! – был женский голос.
- Здравствуйте.
- Вас ждет аким, когда сможете подъехать?
- Я? Сейчас, подъеду на такси!
- Только быстрее!
- Ладно, бегу.
Она положила трубку и посмотрела на часы.
- Вау! Десять часов? А ты не пошла на работу? – обратилась она к матери.
- Я хотела с тобой поговорить, – строго сказала мама. - С кем ты вчера была?
- Да не волнуйся, - поцеловала она ее в щеку. – У тебя же умная дочь.
- Соседи сказали, что ты приехала с парнем на какой-то крутой машине. Я не хочу, чтобы о тебе так плохо думали…
- Знаешь, я вчера с акимом познакомилась, и его сыном, но я тебе потом расскажу, - и Венера торопливо отправилась в ванную.
- Подожди, - не могла успокоиться мать. - А сегодня зачем к акиму?
- По одному очень важному делу. - Венера уже зашла в ванную. – Я же говорила, что будет «прессуха» у акима.
- Да, но…
- Я приеду, расскажу, - и она закрыла двери. Маме пришлось лишь пожать плечами.
Через полчаса Венера сидела в приемной губернатора. Из кабинета акима вышел мужчина, весьма серьезного вида, за ним собрался было зайти другой, не менее серьезный.
- Одну минуту, подождите, - остановила его секретарь Лена.
Серж, большой и неуклюжий, громко дыша, зашел к акиму. Потом приоткрыл дверь изнутри:
- Венера, заходите.
Она поднялась, и помощник наклонился к ее уху:
- Только смотрите, долго не задерживайте, а то у него график напряженный.
- Хорошо, спасибо.
- Венера, здравствуйте, проходите, - пошел ей навстречу аким.
- Здравствуйте, Аскар Кадырович!
Аким пожал ей руку, и здесь же, стоя, проговорил:
- Ну, как у Вас дела?
- Не жалуюсь.
- Я только хотел сказать вам, Венера, что у меня сегодня были люди с УВД. К сожалению, убийство прокурора, о котором вы говорили вчера, практически «заморозили» и не занимались делом с начала года. Дело не закрыто, но…
- В общем, «глухарь»?
- Простите, что? – удивился аким жаргону хрупкой девушки.
- Ну, безнадежное дело? Раскрыть не представляется возможным.
- Ах, да! - оживился аким. - Но я вчера говорил, что у нас новый полицейский, и я ему поручу это дело. Если вдруг что-то он узнает – свяжется с вами. Договорились?
- Спасибо, что Вы не забыли, - протянула руку Венера.
- Вам тоже большое спасибо! Вы поднимаете очень актуальные темы.
Глава XIX
- Жанна, пойми, что у тебя и у меня должно быть что-то другое в этой жизни, - Нартаев сидел на диване, весь мрачный и донельзя уставший. Жена стояла у зеркала и красила губы, пытаясь отвлечься.
- Зачем ты мне все это говоришь, если ты все для себя решил? – возмущенно ответила она.
- Но я не хочу уезжать так, с тяжелым сердцем... Зная, что ты внутри обижена.
- Я не обижена. Я что, говорила об этом?
- По тебе уже все понятно.
Марат встал и подошел к широкому окну из толстого турецкого стекла, откуда открывался прекрасный вид на город.
Жизнь в столице била ключом. Машины так же быстро, как и всегда, неслись по широкой дороге. По тротуару, как муравьи, сновали пешеходы.
- И куда все люди спешат? Куда едут? – по привычке произнес Марат.
- Куда бы ни шли и не ехали, они в столице дела делают, - заметила жена.
Да, она была явно не в духе. Марат подошел поближе и обнял ее за плечи.
- Жанна, ты чего злишься?
- Я не злюсь.
- Все-таки ты меня послушай. Будешь управлять фирмой, учиться бизнесу. Я уже там все знаю, мне все знакомо. И что, до конца дней своих я буду управлять фирмой? Я должен уступить свое место другому. Вернее, другой. Ты должна стать бизнес-леди.
- Хм! - иронично хмыкнула Жанна и повернулась к нему. – Слушай, ведь я боюсь за тебя…
- Ну брось, Жанночка! – принялся успокаивать ее Марат. – Я же знаю, куда и зачем иду. Понимаешь, если я иду, значит, это судьба. В конце концов, я буду недалеко, если что-то надо – сразу прилечу.
- Что тебя тянет туда, я не понимаю!
- Ну Жанна, - начал нервничать Марат. – Ты опять за свое!
- Просто я не понимаю, - немного успокаивалась жена. - Что, другой работы нет?
- Жан-на! – повысил он голос в пылу гнева. – Значит, я ну-жен! Пойми, что когда-то Аскар помог нам. Это по его инициативе была создана наша компания, в которой нам сейчас хорошо живется!
Он открыл дверь холодильника, вытащил бутылку минеральной воды и вернулся к окну.
- Разве ты не рада, как мы живем? Я буду шефом, а не "опером", и буду сидеть в кабинете, просто контролировать работу, а не бандитов ловить!
- Да, конечно, будешь ты сидеть в кабинете... Короче, все! Я поняла.
Она снова повернулась к зеркалу.
… Вход на второй этаж торгового дома «Достык» на полчаса был закрыт – здесь, в светлом просторном фойе, собрался почти весь коллектив компании – около сорока человек. Внизу осталась лишь охрана. Повод был всем известен, потому всюду оживленно обсуждали новость. Многие стояли с букетами роз, гвоздик и лилий.
- Прошу минуточку внимания! – громко проговорил Нартаев. – Позвольте начать!
Толпа окружила его полукругом, установилась тишина.
- Друзья, - обычно твердый голос Марата был на сей раз мягче. – Я уверен, что вы уже знаете… Я возвращаюсь на госслужбу, и по закону обязан передать свой пост другому человеку. Думаю, вы поймете, если на моем месте окажется моя жена - Жанна, которая вместе с вами работает почти три года и знает всех вас.
Коллектив одобрительно захлопал.
- Дорогие мои! – продолжил Марат. – Мне очень жаль с вами расставаться, хотя я понимаю, что порядком надоел вам. (В толпе раздался смех и послышались женские «Нет!»). Все-таки это нелегко – видеть изо дня в день вечно недовольный фэйс шефа (снова смех), - и стараться улыбнуться ему через «не могу» (смех все усиливался, кто-то захлопал в ладоши). Но принять решение уйти из компании, которую ты сам создал, было очень тяжело. Мне нравилось работать с каждым из вас, я был горд, что у меня такие грамотные и душевные люди - администраторы, менеджеры, бухгалтеры и кассиры, служба охраны, и наша ударная сила – продавцы, самые красивые парни и девушки города! (Вновь аплодисменты). Я больше не смогу ежедневно видеть ваши милые добрые лица, и сильнее всего я сожалею именно об этом. В нашем коллективе я не вижу человека, который был бы для компании лишним, или вызывал бы у меня чувство неприятия. Нет, мне приятней всего было ходить по отделам, беседовать с вами, пить у вас кофе. И как трудно поверить, что уже завтра у меня не будет всего этого! (Вновь рукоплескания и поддерживающие реплики). Жанна, пойди сюда! – окликнул он жену.
Она, скромно сидевшая в углу на стульчике, улыбнулась и подошла, стуча каблуками. «Молодец, держится!», - подумал Марат.
- Пусть Жанна Исламовна сама скажет пару слов.
- Зачем же сразу по отчеству? – едва заметно улыбнулась она мужу и обратилась к залу. – Дамы и господа! Для вас для всех я была и остаюсь просто Жанной. Мне очень жаль, что мой муж покидает нас, коллектив, за который он все эти годы болел душой и переживал. Я видела, как он думал о каждом, кто подходил к нему с проблемой, и хочу сказать, что на самом деле у него была очень нелегкая работа. В том, что ему удалось чего-то добиться, есть и ваша заслуга. Но Марат Нургалиевич был на своем месте. Я поражалась его терпению, дипломатичности, мудрости. Он потратил очень много нервов, прежде чем эта работа стала приносить пользу и удовольствие. Он приходил домой и рассказывал, как он воевал с налоговой службой, электриками, пожарными. А однажды даже сказал, что ему легче было бороться с бандитами. Да, это было. Сейчас, стоя здесь, перед вами, я не могу представить, как мы без него. Но я надеюсь, что мы будем единым коллективом, и не просто сохраним нашу славную компанию, но и будем развивать ее. Тебе, Марат, я желаю удачи и успехов на новой работе. Решение, которое ты принял, я уважаю. Думаю, это не последняя твоя высота. Но я также хочу сказать: если в другом городе, среди других людей, на другой работе тебе вдруг станет скучно или не по себе – мы будем безумно рады твоему возвращению.
Коллектив, вздохнув в едином порыве, устроил маленькую овацию.
- Господа, шампанское! – вышел с бутылкой в руках профком Валерий Петрович, самый старший и самый уважаемый сотрудник в компании.
Пробка выстрелила, остудив минорные аплодисменты.
- Петрович, наливай! - хлынули дамы со всех сторон.
- Не бойтесь, шампанского много, всем достанется. - отдувался профком. - А сначала позвольте налить виновникам торжества. Лешик, давай конфеты!
Глава XX
Среди большой пестрой толпы людей, ожидавших на остановке маршрутный транспорт, выделялись два высоких человека. Первый был в черном плаще, с фетровой шляпой и большим сложенным зонтом в руках. Другой, в черном сюртуке поверх темного костюма и галстука, держал в руках маленькую кожаную сумочку.
- Наконец, едет! – указал на приближающийся автобус человек в шляпе. Он старался говорить громко, так как шум дождя сливался с рокотом машин, едущих по лужам.
- Так на нем поедешь? Зачем? – спрашивал его спутник.
- Надо. Два автобуса проехали и не остановились, так хоть в этот пролезть.
Когда и без того набитый до отказа пассажирами автобус 67-го маршрута нехотя притормозил у остановки, начался настоящий штурм его старых ржавеющих дверей. Люди бросились к грязному ЛАЗу, и минуты три незамысловатыми движениями трамбовали салон. В конце концов, с трудом, но все поместились.
- Граждане, проходите назад, середина пустая! Всем надо ехать! – кричал водитель поверх голов пассажиров.
- Да нет здесь больше места! – донеслось с середины.
Крики, ахи и охи раздались, когда автобус тронулся и водитель несколько раз притормозил…
- Овца, ты что, дрова везешь, что ли? – закричал грубый мужской голос. С глубинысалона донеслись отборный мат и причитания женщин.
Два мужика в черном, прижатые тесным кольцом со всех сторон, поддерживали друг друга.
- Я тебя не понимаю, - говорил один, - здесь же позвоночник можно сломать…
- А я вот хочу проверить… – улыбнулся, тяжело дыша, человек в шляпе. - Неужели в этом городе все маршруты так работают?
- Транспорт вообще плохо работает, но этот маршрут – хуже всех, - вмешался в разговор пожилой мужчина с добрыми улыбающимися глазами, также прижатый со всех сторон. – Кстати, я вот себе позвоночник на этом маршруте и искалечил.
- И что, постоянно так добираетесь? – спросил человек в шляпе.
- В основном, так.
- А что ж не пожалуетесь?
- Жаловались. А кому это надо? Всем наплевать на нас. Статьи писали в газетах. После них 67-й ходит очень хорошо… Хе, - усмехнулся незнакомец, - где-то две недели. А потом – опять за старое. Но это понятно - водителям тоже хочется заработать, взять в салон больше народу. Я знаю эту их систему. Они перепродают бензин, который парк выдает, вот и не хотят ездить, экономят. В итоге два рейса из трех пропускают.
- Господи! – послышался женский рев. – Когда это кончится, а? Пенсии не дают, работы нет, света нет, так еще и на базар не доедешь. Куда власть смотрит?
Люди в черном переглянулись.
- На работу опаздываю, а куда денешься, - продолжал случайный собеседник. - Все на базар едут. Продать там овощи, фрукты, молоко. Вот в салоне принюхаться – голова кругом. Это же невозможно – сколько лет езжу, и никак не привыкну. От людей несет потом, чесноком, луком, водкой, мясом, девушки скверно пахнут китайскими духами, а у автобуса сцепление горит – я с головной болью и приезжаю на работу, уж куда там выкладываться, быстрее бы домой. Ну, а вы кто будете? – спросил он вдруг.
- Мы тут как раз изучаем работу общественного транспорта. Будем принимать меры.
- Принимайте, - покосился мужчина. – Только уж на этот раз надо до конца довести работу… Только осторожнее надо.
- А что так?
- Да в этом городе везде мафия...
- О, это по твоей части, - подмигнул мужик в шляпе своему другу. – И что, и на транспорте тоже мафия?
- Тут каждый водитель ведет себя так, будто за его автобусом мафия. Пошлет куда подальше, и глазом не моргнет.
- Че вы там возмущаетесь? – послышался злобный голос водителя, подслушавшего разговор. – Не нравится – выходите!
- О, видали? – усмехнулся пассажир. – А я Вас, кажется, знаю, - обратился он к собеседникам.
- Ну и хорошо. Будем знакомы! - с трудом протянул руку сквозь толпу человек в шляпе.
На следующей остановке штурм повторился, и двое мужиков еле вышли из автобуса.
Тут же подъехал черный «Мерседес» со служебными номерами.
- Ну, видел бардак? Весь плащ помяли? – обратился Аскар к Марату, садясь в служебную машину. – Ну ладно, завтра разберемся.
Глава XXI
Из открытого настежь окна доносился шелковый шелест листьев, который переливался с чудным пением ранних пташек. Было еще рано, но уже чувствовалось, что жара и сегодня помучает горожан. Аскару нравилась девственная утренняя свежесть юга. Дыхание природы, по его мнению, выправляло бюрократические мозги, и планерки он специально назначал на восемь часов утра. «Можно было бы и на семь назначить, да людей жалко», - сказал он как-то Сержу.
- Господин аким, - докладывал на аппаратном совещании инспектор общего отдела, - по Вашему поручению телефон доверия администрации начал работу на прошлой неделе, и за это время поступило 74 звонка.
-У-у!!!- послышался гул в зале.
- Из них 55 обращений – это жалобы коммунального характера. Ну, свет там отключают, газ, воду и так далее. Десять носят социальный характер, это просьбы оказать материальную помощь с связи чем-либо, пять – жалобы на услуги госучреждений и предприятий, один – на сотрудников полиции, остальные носят частный характер. Ну вот, например, в одном случае женщина жалуется на мужа-алкоголика. Мы выехали на место, оба – алкоголики. Каждое обращение рассмотрено нами, принимаем меры. Свет пока еще отключают кое-где…
- Ну, с коммунальщиками я сейчас разберусь, - прервал докладчика Аскар. - А Вы, расскажите мне, что выяснилось по поводу жалобы Уткиной.
- Уткиной? – помялся инспектор.
- Да, это та, которая привезла в больницу отца, - объяснил аким.
- Мы пока еще разбираемся с этим фактом...
- Когда поступил звонок?
- Звонок? – инспектор стал рыться в бумагах.
- В пятницу, - ответил сам аким. – А сегодня уже понедельник. Вам не хватило столько времени, чтобы разобраться? – спокойно спросил он. - Но тут разбирать нечего! Человека, который буквально умирает, привезли в больницу, а медсестра про платные услуги рассказывает! Что, по-Вашему, это нужно три дня или три месяца разбирать? Зачем нам такой главврач нужен? Господин инспектор, Вы наделены соответствующими полномочиями, я Вас специально освободил от других дел, будьте решительнее и быстрее реагируйте на подобное.
- Хорошо, - тихо проговорил инспектор.
- Так, - продолжил аким, - жители Элеваторной жаловались, что у них плохо ходит транспорт…
- Мы выяснили проблему. Она необоснованна. Автобусы ходят с интервалом 7-8 минут, и директор Гортранспорта может это подтвердить.
В этот момент директор, полный мужчина с толстыми усами, встал и хмыкнул: «Угу!»
- Извините, инспектор, но я сейчас только с Вами беседую, - голос акима стал жестче. – Скажите честно: лично Вы больше верите простому человеку, который не может доехать до города, или директору транспортного комплекса, который сам никогда не садится в автобус, так как у него служебная «Волга»?
Инспектор покраснел и замолчал, а за столом совещания начали шептаться.
- Марат Нургалиевич не даст мне соврать, - продолжил аким. - Мы вчера поехали на Элеваторную по данному звонку, а приезжали оттуда на 67-м. В ваши автобусы не помещаются люди, потому что ждут по 30-40 минут, а иногда, и по полтора часа! А вот теперь к директору Гортранспорта вопрос: Вы в курсе, что на этом рейсе происходит в утренние часы?
Тот привстал и покраснел пуще прежнего.
- Нет? Тогда я Вам сейчас расскажу. Начиная с третьей остановки ваши автобусы не останавливаются вообще, потому что уже забиты под завязку. И люди с остальных пятнадцати остановок либо ловят такси, либо опаздывают на работу на час-два!
- Ну, Аскар Кадырович, поймите, - решил вдруг изъясниться директор, - автобусы часто ломаются, запчастей не хватает, вот и не выходят на линию.
- Хорошая отговорка. Наверное, домашняя заготовка? А тогда Вы для чего? Уже три месяца слышу от Вас подобные заявления. У вас в третьем парке ситуация улучшается, потому что там Касымов действительно работает.. И на его работы практически нет жалоб. Наверное, можно что-нибудь придумать?
- Ясно, попробуем.
- Вы действительно попробуйте. Продумайте, разработайте, изложите, и мне программку вашу принесете. Может, я чем помогу…
- Понял.
- Господин инспектор,- продолжил аким после паузы. - Вот что меня еще заинтересовало. Женщина жалуется, что в 33-й школе с семиклассников собирают на «согрев»? Как это понимать? Или опять факт не подтвердился?
- Подтвердился, - неуверенно ответил вмиг вспотевший инспектор. – Только я поручил это дело правоохранительным органам…
- А кому конкретно?
Инспектор помялся. А потом выдавил:
- Сураншиеву.
Аскар усмехнулся и повернулся к начальнику правового отдела.
- Да врет он, я ничего про это не слышал! – вскочил и хрипло проговорил Сураншиев.
- А что у Вас с голосом? – обратился аким.
- Болею, грипп.
- Если я не ошибаюсь, летний «грипп» Вы подхватили во «Фламинго»? – сыронизировал Аскар, имея в виду известное в городе казино.
- Да нет… – выпучил глаза Сураншиев.
- Ну ладно, я не против, берегите голос. Только что делать с этим школьным «согревом»? Ну должен быть какой-то план у Вас? Ну если не план, то какие-то мысли.
Но Сураншиев молчал упорно, как двоечник у доски.
- Да-а, - вздохнул аким. - Марат Нургалиевич, я Вас тоже попрошу заняться этой проблемой. Молодежная преступность разгулялась. Вы - человек новый, может, со стороны Вам виднее будет.
Нартаев кивнул.
- Хорошо, - посмотрел аким на часы. - Господа, по телефону доверия много обращений, я не буду у вас занимать время. Вот здесь, - он поднял со стола пачку бумаг, - я распределил, кому над чем заняться.
Глава XXII
Венера полулежала на диване и безучастно тыкала кнопки пульта, пролистывая скучные каналы телевидения. Ничего интересного не было. Она легла на спину, закрыв уставшие глаза. В это время, наконец, зазвонил телефон. Она мигом вскочила, выбежала в соседнюю комнату и, подождав несколько секунд, подняла трубку.
- Алло, здравствуйте! – был голос Тимура.
- Здравствуйте! – обрадовалась она.
- Можно Венеру?
- Это я, - она с трудом сдерживала эмоции.
- О, очень приятно. Как дела?
- Нормально, а кто Вы? – нарочно спросила она.
- Тимур.
- Ой, Тима! – обрадовалась она, не в силах больше скрыть эмоции. - Как у вас у всех дела?
- У нас хорошо. А ты что делаешь сегодня?
Венера взглянула на диван, где лежала ее тетрадь.
- Готовлю в газету один дежурный материал, - ответила она и подумала: «Наглая обманщица!» - Но что-то он не идет у меня. Знаешь, так бывает: нет вдохновения.
- Будет. Тебе надо только развеяться на свежем воздухе.
- А что, есть предложение?
- Мы вечером идем на футбол. Не хочешь с нами?
- Вау, классно! Где встречаемся?
- Ну, мы подъедем к твоему дому в четыре часа, выходи к дороге.
- Договорились.
Венера почувствовала, как от близости встречи у нее затрепетало сердце. За те три дня, что они не виделись, она много думала о нем. Он очень был похож на героя из ее романа, она даже подумала: не мог ли он прочитать тайком ее небольшое произведение? Но это было исключено. Ведь она надежно припрятала свою тетрадку, и уж точно, никто никогда ее не листал.
… До четырех часов было еще далеко, и, чтобы занять себя и убить время, она решила пойти в ближайшую парикмахерскую. Но даже придя в салон красоты, она не могла отвлечься от своих мыслей. Ей приятно было воспоминание о знакомстве с Тимуром. Сердце подсказывало, что между ними есть какая-та незримая духовная связь, может быть, из далекой прошлой жизни, и, возможно что-то еще должно произойти в будущем.
Однако, как бы долго ни тянулось время, оно не стоит на месте. Вот уже без пятнадцати четыре, и Венера, надев темные очки, вышла на улицу. После дождливого вчерашнего дня установилась чудесная погода – было нежарко и свежо.
Долго ждать не пришлось – почти сразу бесшумно подъехала «Шкода-Октавиа», и из переднего приспущенного стекла высунулась голова Болата.
- Привет, красавица! – поздоровался он томным голосом…
- Привет всем! – обрадовалась Венера, увидев Тимура за рулем и Азамата на заднем сиденье.
Все поздоровались с ней, улыбаясь.
Садясь в автомобиль, она чувствовала необыкновенный эмоциональный заряд, но пыталась вести себя спокойнее.
- А ты когда-нибудь была на футболе? – спрашивал Тимур.
- Не-а. Я только по телевизору видела. Чемпионат мира. И знаю, кто такой Роналдо.
- О, браво! – похлопал Болат. – А знаешь Скаченко?
- Скаченко? Нет…
- Он в нашем «Химике» играет. Сегодня, если хочешь, познакомлю.
- О`кей!
- Это наш «снайпер» - так мы его называем. Будешь? – протянул Болат зеленую баночку «Holsten».
- Спасибо, но я не поклонник пива…
Глава ХXIII
Видели ли вы когда-нибудь самой большой стадион на земле? Да-да, тот самый, который находится в бразильском Рио-де-Жонейро и именуется «Мараканой». Эта чаша, на поле которой блистали легендарные Пеле, Вава и Гарринча, когда-то вмещала более двухсот тысяч зрителей и поражала воображение своим величием. Туриста, который приехал, скажем, на знаменитый карнавал в этом городе, но почему-то не удосужился осмотреть удивительный живой памятник архитектуры и футбола, бразильцы называют не «чудаком» или «невежой», и даже не «антифанатом». Для него существует другое довольно меткое определение - «playboy», даже если имеется в виду не гость, а гостья. И дело тут не в том, оказывается, что плэйбои едут на карнавал в поисках любовных приключений и похождений, игнорируя разные исторические достопримечательности (хотя и эта точка зрения, безусловно, имеет право на существование). Моему другу из России, талантливому архитектору Сергею Анненкову, которому посчастливилось побывать в Южной Америке по рабочей командировке, объяснили, что так бразильцы называют «прожигателей жизни».
- И ведь как справедливо это выражение! – рассуждал по приезду домой Сергей Анатольевич. – Попасть в Рио, ощутить горячий песок пляжей Ипанемы и Копакабаны, посетить увлекательный парк Фламенго, увидеть гигантское изваяние Христа-Искупителя на горе Корковаду, взобраться на Сахарную решалку, выбраться за город в тропические леса с их диковинными обитателями – это все замечательно. Но не съездить при этом на «Маракану» по причине того, что уже не остается времени на пребывание в городе или просто нет особого желания – это чудовищное преступление по отношение к самому себе и бессмысленная трата денег!
Для интереса мы с ним, выпив по чашке чая, отыскали электронный русско-португальский словарь, и что вы думаете? Ввели слово «Прожигатель жизни», и компьютер выдал то самое «playboy». Вот так-то…
Да, «Маракана» - больше, чем памятник, больше, чем история…
Но – прошу прощение за отступление – человеку свойственно сравнивать все с самым совершенным на земле. На самом деле автор этих строк, как и многие из вас, никогда не был в Рио, а потому герои моей книги пока оказались у небольшого, еще ничем не примечательного центрального стадиона в Таразе, несопоставимого по масштабам размеров и истории со своим знаменитым «большим братом».
У нас картина куда проще. Угрюмый серый стадион окружали шашлычники и торговцы безвкусного лимонада, семечек в грязных малюсеньких «стопарях», хот-догов из несвежей лепешки с половиной тонкой соевой сосиски. Все это, однако, нарасхват разбирали мальчишки.
Для девушки, впервые оказавшейся возле этого спортивного сооружения, зрелище предстало бы печальным и безрадостным. Но Венера, хоть и была несколько удивлена происходящим, была на эмоциональном подъеме от радости встречи с новыми друзьями, и восприняла картину такой, какая она есть…
- Нет, это, конечно, не «Маракана», - улыбнулся ей Тимур как-то виновато, - но большой футбол в городе играют только здесь…
Компания шла в сторону входа на Западную трибуну, однако у центральных ворот Болат остановился.
- Венера, иди сюда! – взял он ее за руку и подвел к пестрой группе людей, окруживших молодого человека в спортивной форме.
- Как дела, Олег? Можно на минуточку? – обратился он к человеку в тренировочном костюме, с кудрявыми длинными волосами и щетиной на лице.
Тот молча вышел из полукруга фанатов.
- Здорово, брат. Это болельщики, общаюсь перед матчем, - объяснил, когда отошли, Олег.
- Ясно, - сказал Болат. - Я хотел познакомить тебя с подругой – это Венера.
- Очень приятно, - протянула девушка руку.
- Мне тоже, - улыбнулся Олег.
- Это и есть супербомбардир Скаченко, - представил Болат.
- Правда? – подняла удивленные глаза девушка.
- Собственной персоной, - улыбнулся футболист. – Правда, пока вовсе не «супер»… А Вы – тоже болельщица?
- Ну… как сказать, – растерялась девушка.
- Что ты! – покачал головой Болат. – Она - спортсменка, комсомолка, и просто красавица.
Все улыбнулись.
- Слушай, Олежка! – продолжил Болат. - Давай сегодня по такому случаю парочку закатай, а? В честь знакомства с девушкой?
- Сегодня не могу, - вздохнул Олег.
- Как это? Обижаешь, брат.
- Я не в стартовом составе, и вряд ли вообще выйду на поле.
- Не понял…
- Главный сказал, что следующая игра важнее, а здесь я должен немного передохнуть. В общем, он меня бережет.
- Вот это да? А разве сегодняшняя игра не важна?
- Не знаю, - усмехнулся Олег. – Кроме меня, будут отдыхать Фара и Аман.
- Фью, - присвистнул Болат. – Странно, странно… Уж не продана ли игра? Ну ладно, шучу, - протянул он руку. – Если что, увидимся.
- Ну, бывай! – Олег крепко пожал руку, так что Болат сморщился от боли…
- Ай! – укоризненно улыбаясь, смотрел он вслед уходящему футболисту. - Пошли, Венера, - взял Болат ее за локоть.
- Ой, а Тимура с Азаматом уже нет, - сказала девушка.
- Не беспокойся, найдем.
Через минуту они остановились у маленьких зеленых дверей с надписью «Букмекерская контора».
- А зачем нам сюда? – спросила Венера.
- Подожди, увидишь.
В помещении, обвешанном портретами Зидана, Роналдо и других звезд футбола, стоял один компьютер, за которым сидела девушка-оператор. Перед ней на нескольких стульях линию событий изучали игроки.
- Девушка, на сегодняшний матч принимаете? – едва войдя, спросил Болат.
- Да, еще семь минут есть до начала матча.
- О, найдите позицию, пожалуйста!
Оператор уставилась в монитор. Болат лихорадочно пошарил по карманам и стал пересчитывать деньги.
- Десять тысяч на победу второй!
Девушка на мгновение вскинула вверх брови. Другие игроки переглянулись.
- После матча могу забрать деньги? – спросил Болат.
- Ну-у, если выиграете…
- Надеюсь.
Когда вышли из букмекерской, Венера удивленно спросила:
- Это ты ставку сделал?
- Ага!
- Зачем так много? А если проиграешь?
Болат резко остановился, схватил ее за белую тонкую руку и посмотрел ей пристально в глаза:
- Кажется, не проиграю!
Глава XXIV
Трибуны, устланные деревянными скамейками, были заполнены только на треть, и зияющие пустоты удивили Венеру.
- Когда-то стадион заполнялся до отказа, а сейчас люди плохо на футбол ходят, - объяснял Болат, заметив недоуменный взгляд девушки. - Тем более команда только на десятом месте, и то благодаря Скаченко. А иначе мы были бы на последнем…
- Да, не сравнить с тем, что видишь по телевизору на чемпионате мира…
- Ничего, может, и у нас когда-нибудь будет такая атмосфера. Скоро у города двухтысячелетний юбилей, и здесь намечается реконструкция. А вон и наши, - кивнул Болат на верхний ярус. – Мы постоянно сидим на том месте.
Он протянул руку девушке и увлек ее вперед по старым бетонным ступеням.
- Мы ставку сделали, - сказала Венера, как только заняли места.
- И сколько же? – спросил с любопытством Азамат.
- Да так, мелочь, для интереса, - быстро ответил Болат.
- На кого? – интересовался Тимур.
- На «Луч».
- Ну и зря, - заметил Азамат. - Наши не проиграют. Один «Скачок» чего стоит.
- Он сегодня не играет.
- Как не играет? – удивился Тимур.
- А мы с ним только что общались, - поняв, в чем дело, воскликнула Венера. – Да, тренер бережет его на следующий раз.
Вскоре команды вышли на поле. Прозвучал свисток арбитра, и зрители принялись кричать и свистеть.
- Ну, беги же, скорее, что ты там стоишь? – возмущался Азамат.
- Давай же, давай, – сжимал кулаки Тимур.
- Бей, дурак! – орал Болат во все горло. – Придурок, ты что, в пустые ворота попасть не мог?
- Эй, да ты же за них болеешь? – удивилась Венера. – Ах да, поняла: ты же ставку сделал…
Девушке забавно было наблюдать за ребятами, но и парни, слушая ее реплики, временами подмигивали друг другу и тихонько смеялись в сторону…
«Ой, бедный, он упал! Ему, наверное, больно!» - сожалела девушка.
«Охо, ничего себе! Встал и пошел, как ни в чем ни бывало!»
«А тот почему в желтой футболке? Ему, что, формы не хватило?»
- Венерочка, это судья! – улыбаясь, объяснил Азамат.
«Мальчики-и, кажется, у меня стрелка на колготках побежала!»
«Он, что, специально не забил оттуда?»
«О, этот самый крупный, и тоже лежит на траве…»
Когда матч подходил к концу, Венера констатировала:
- Ах, как жалко, голов нет. Скучно.
- Что ты, Венерочка! – проговорил Тимур, не отрывая глаз от поля. – Игра очень интересная, даже без голов.
Трибуны вдруг начали свистеть – атака гостей была очень острой, и, в конце концов, после рикошета, нападающий «Луча» закатил мяч в пустые ворота. Игроки в зеленой форме бросились обниматься, а с трибун послышались недовольные выкрики: «По-зор!» «По-зор!». Многие стали покидать трибуны.
Болат облегченно вздохнул:
- Ну вот, я же чувствовал… Определенно, наши продали эту игру.
- Может быть, и продали, - мрачно вздохнул Тимур.
Оставалось еще семь минут игры, но больше голов не произошло, и последние болельщики стали уныло покидать трибуны.
- Сколько ты выиграл? – спросил Азамат у Болата на выходе из стадиона.
- Двадцать восемь тысяч тенге, «чистыми» - восемнадцать.
- Ого! – удивился Азамат. – Совсем не мелочи поставил.
- Кто не рискует, тот не пьет шампанского! – победоносно сказал Болат. - Теперь гуляем в ресторане! Ну, как?
- Без меня, - сказал Тимур. – Я сегодня занят делами.
- Ну, с тобой тогда в другой день. В общем, пиво за мной! А остальные едем в китайский ресторан.
- Нет, ребята, - отказывалась и Венера, - у меня завал – работы много, нужно отписаться.
- Ну, Вене-е-ерка, - взмолился Азамат, - мы с тобой хорошо пообщались бы!
- Я - с удовольствием, но – в другой раз.
- Венера, я тебя подброшу, нам по пути, - предложил Тимур.
- Да, было бы неплохо, - несколько задумчиво ответила девушка.
Друзья попрощались у стадиона. Тимур с Венерой уже уходили, но вдруг Болат окликнул:
- Ах, да, Тима! Забыл тебе сказать, - подозвал он друга жестом руки.
Болат взял друга за локоть и сделал пару шагов назад:
- У тебя с Венерой что-то есть?
Тимур нимало удивился этому вопросу.
- Ну, в общем, да, - слукавил он и тут же подумал: «Зачем это я лгу?»
- А как же Асель? – спросил Болат, прищуриваясь.
- А тебе-то что? – Тимур искренне удивился.
- А я ей все расскажу, - игриво улыбнулся Болат. – На два фронта работаешь?
- Слушай, иди пить свое пиво! - отвернулся Тимур.
- Э-э, Таке! – развел Болат руки в сторону. – Я же просто шучу, шу-чу! – остановил он друга.
- Ну, не болей, - Тимур пожал руку друга, испытующе глядя ему в любопытные глаза.
Глава ХXV
Аскар Иманов в сопровождении президента футбольного клуба Сергея Бродского, полного человека средних лет, быстро направлялся в сторону выхода.
- В этом году у вас нормальный бюджет, - говорил аким на ходу, - купили трех игроков за миллионы, а на поле их не выпускаете.
- Я разберусь, - почти бежал за ним Бродский. – Это случайное поражение, всего один мяч проиграли. А тут еще лидерам врачи запретили играть – могло быть осложнение травм.
- Я не знаю, травмы там или что, но у вас были и время, и деньги, чтобы подготовиться к сезону. А ты хочешь сказать – сейчас только будешь разбираться?
- Аскар Кадырович! Видите ли, судьи давят, вы же видели.
Аким вдруг остановился.
- Даже если давят, забейте. Чтобы судья засчитал гол, надо хотя бы мяч в ворота послать. А в створ хоть раз попали?
Аким вновь быстро пошел вперед.
У кромки опустевшего поля он увидел, как мячом жонглировал Скаченко.
- Олег, можно тебя? – остановился Аскар у подтрибунного помещения.
Футболист поймал мяч в руки и, узнав акима, подошел с удивленным выражением лица.
- Здравствуйте, - протянул он руку.
- Это наш форвард… больной который, - вспотел президент клуба. – Олег, это губернатор.
- Я знаю, мне очень приятно…
- Ты почему сегодня не играл? – спросил Аскар у футболиста.
Олег метнул взгляд на президента и нарочно отвел глаза в сторону:
- Да с горлом что-то…
- Ясно.
Иманов кивнул и неспешно направился к выходу, где его уже ждал Серж.
- Аскар Кадырович, следующий матч мы обязательно выиграем, - обещал Бродский.
- Где? В гостях, у «Металлурга»?
- В гостях. Я уверен. Потенциал у нас есть.
Пройдя через коридор, они вышли на улицу и остановились у дверей.
- Аскар Кадырович, может, тренера менять? – тихо спросил Бродский.
- Тренера, говоришь? – посмотрел аким в глаза президенту клуба.
- Ага.
- Может, лучше мы тебя поменяем?
- Не, а меня-то за что? – округлил глаза Бродский.
- Просто так, - вздохнул Аскар, глядя вперед. – Вот ты говоришь, судьи давят… А кто с ними должен работать? Я, по-твоему? Ладно, бывай.
Аким с помощником направились в сторону «Мерседеса», и президент клуба долго провожал их взглядом.
…Уже стемнело, когда форвард услышал за спиной голос сторожа: «Скачок, завязывай уже. А то стадион закрывать надо». Олег набил еще три удара и со всей силы ударил по мячу в сторону ворот. Обливаясь потом, он подошел к трибуне и увидел рядом со своими вещами Настю.
- О, привет, - часто дыша, поздоровался Олег. – Ты давно здесь?
- Нет, - солгала Настя. – Какой ты мрачный…
- Я? Нет, - Олег вытащил из спортивной сумки небольшое махровое полотенце и потер им мокрую от пота голову. – Просто устал.
- Ты один тренируешься?
- Не вышел сегодня на игру по воле тренера, а душе хочется полетать по полю.
- Я же вижу, что тебе плохо…
- Ладно, все, не доставай, - отрезал Олег. – Я в душ…
Глава XХVI
Бродский, весь вспотевший, сел за инкрустированный цветным мрамором резной стол и налил в стакан минералки. Выпив крупными глотками, отыскал в исписанном блокноте нужное имя и набрал номер телефона.
- Алло, Лева, здорово! – пытаясь успокоиться, начал он разговор. – Да у меня все нормально. Почти… Есть дело к тебе. Как коллега коллегу, ты должен понять. Мне нужны три очка. Да, у тебя на поле. Да ничего смешного! Короче, Лева, ты поговори там с ребятами, потом назначь цену. Но только реальную! Не загинай, прошу тебя. Ладно, я жду.
Бродский положил трубку и застыл, о чем-то думая. В это время постучали.
- Можно? – из-за двери показалась голова главного тренера.
- Заходи, Константиныч.
Пожилой тренер с просединами на голове вошел и присел к столу, держа в руках какую-то бумагу. Бродский глянул искоса на его руки и спросил:
- Что у тебя там? Давай! Небось, прошение об отставке?
- Да, точно, - взглянул в безразличные глаза Бродского тренер и протянул лист бумаги.
- Убери, сейчас не время.
- Сергей Сергеич, я больше так не могу…
- Да подожди ты, ради Бога! – взорвался президент клуба. - Могу - не могу! Аким против твоей отставки, ты уйдешь, я крайний буду, понял?
Бродский заглянул в ящик стола, вытащил пачку зеленых купюр и бросил их на стол.
- На вот, твоя доля.
Константиныч на деньги взглянул мельком.
- Поймите Вы, - сказал он, - Скаченко уже вторую игру пропустил, мне ребятам и болельщикам в глаза смотреть стыдно.
- Слушай, давай так, - развел руки Бродский. – Мы сейчас попробуем выиграть у «Металлурга». Я хочу это сделать. Если выиграем, ты остаешься. Если нет, то подашь в отставку.
В это время зазвонил телефон.
- Да, слушаю. Какая ничья, какая??? – аж привстал со стула от злости Бродский. – Что-оо??? За ничью – пятьдесят кусков зелеными? Да Вы что там все, охренели, что ли? – и Бродский положил трубку. – Ладно, - перевел он взгляд на тренера, присаживаясь. – Победу нам все равно не дадут, они же за медали могут побороться. Я еще повоюю тут, а ты настрой ребят. И «костяк» обязательно выставь на эту игру. А в отставку мы с тобой успеем.
Константиныч, поднимаясь, вздохнул:
- Вы обещали нам автобус поменять…
- Слушай, давай не сейчас, ну сам же видишь? – потряс ладонями Бродский.
Тренер, покрасневший, как рак, медленно взял деньги со стола под пристальным вниманием Бродского и виновато проговорил:
- Жене надо отправить, детям учебу оплатить…
Глава XХVII
- Ну, как тебе сегодняшняя игра? – Тимур, находясь за рулем автомобиля, отчего-то волновался, чувствуя биение собственного сердца. – Наверное, не совсем то, что ожидала увидеть?
- Почему же, я прекрасно провела время, - отвечала Венера. – Хотя сути этой игры мне, как девушке, никогда не понять. Ты играешь в свое удовольствие, гоняешь мяч как мальчишка, а тебе за это еще и большие деньги платят.
- Ну уж нет, - не согласился Тимур. – «В свое удовольствие» – это громко сказано. На самом деле каждый игрок переживает за результат, на нем лежит огромная ответственность. Одна ошибка, и твоя команда проиграла. Потом тяжело смотреть в глаза товарищам, тренеру, болельщикам, мучительно больно просыпаться от одной только мысли, что ты подарил гол сопернику или не забил в пустые ворота.
- Ты говоришь так, будто сам играешь в футбол?
- Ты знаешь, я играл иногда в городских турнирах. И даже там переживаешь каждую неудачу. А что тогда говорить о большой игре?
- Наверное, ты прав, - улыбнулась Венера. – Знаешь, я хотела тебя спросить…
- Конечно, спрашивай, - улыбнулся он. – От тебя никаких секретов нет.
- Ты тогда сказал, что будто бы знаешь меня триста пятьдесят лет. Почему именно «триста пятьдесят». А не, к примеру, «сто»?
- Странно, что ты спрашиваешь об этом, - удивился искренне Тимур. – Пришло на ум, вот и сказал.
- Алло, не забудь меня здесь оставить, - указала она на дорогу.
- Ах, да! Чуть не проехал, - притормозил он.
- Так быстро приехали, - разочарованно сказала она.
- Да, - вздохнул Тимур. – Я старался ехать медленно…
Казалось, он что-то еще хотел сказать, но промолчал.
- Ну, ладно, - улыбнулась Венера, приоткрыв двери. – Ты не пропадай… звони.
- Конечно.
Он еще что-то хотел добавить, но вновь застыл.
- Пока, - коснулся он пальцами ее плеча.
- Пока! – побледнела она, выходя из машины.
В этот момент он подумал, что улица слабо освещена, выскочил из машины и негромко окликнул: «Венера!»
Она оглянулась, но уже стояла у своего дома.
- До встречи, - только и смог выговорить Тимур.
- Пока, - помахала она ему пальчиками.
Быстро поднявшись по ступеням, Венера нетерпеливо позвонила в дверь.
- Ну и как футбол? – спросила появившаяся у порога мама.
- Прекрасно, - грустно улыбнулась Венера.
- Ты вся красная... Что-то случилось?
Венера вновь улыбнулась:
- Наши проиграли…
- Вот тоже беду нашла… Иди покушай.
- Я поужинала, мама.
- Да? – округлила глаза Анна Сергеевна. – И где?
- Возле стадиона было кафе, - солгала она.
- И что вы ели?
Однако Венера уже зашла в свою комнату и не слышала маму. Ей действительно было грустно… Есть не хотелось из-за полного отсутствия аппетита. Она бросилась на диван и закрыла глаза, желая видеть образ Тимура.
Он представлялся ей у областной администрации, где они познакомились, за рулем автомобиля, в кафе и на трибуне стадиона. И везде казался спокойным и милым, с добрыми глазами и смущенной улыбкой. Вот она прощается с ним в машине. Он прикоснулся к ее плечу, она схватила его руку, и, не выпуская ее, глянула в его черные бездонные глаза. Он вдруг перестал улыбаться, и в этот миг они пронзили друг друга взглядом любви… «Венера», - тихо сказал Тимур и потянулся к ее губам. Она все не могла поверить, что он сейчас рядом. Такой сладкий…
…Они гуляют по парку, и все оглядываются на необычную пару. Он высокий и стройный, приятный и модный, в своей тонкой серой кофточке и светлых джинсах, в темных очках, подчеркивающих густые брови. Она идет рядом, в длинном белом платье и белой шляпке с кружевами. Они идут вместе, обнявшись, под тенистыми деревьями, рядом журчит ручеек, а вокруг кружится, словно летний снег, тополиный пух…
Сладкая истома охватила ее. Милый Тимур! Где ты есть? Было ль, не было ли это?
Глава XХVIII
Утром следующего дня Бродский подъехал к роскошному особняку в пригороде. Послышался остервенелый лай собак. Водитель остался в салоне, Бродский же стал стучаться в массивную калитку ворот.
- Открыто, заходи! – послышался твердый знакомый голос.
Он толкнул тяжелую дверь, и лай собак усилился.
- Здравствуйте, Алике! – войдя во двор дома, Бродский ускорил шаги по направлению к коренастому смуглому человеку в красной кепке, с аккуратной седеющей бородкой. Тот у джипа «Лексус» беседовал с мужчиной в желтом ситцевом костюме. Бродский протянул обе руки.
- Здорово, - протянул руку хозяин, прищуриваясь. – Какими судьбами? Я тебе «стрелку» не забивал.
- Алике, можно на минуточку? - указал в сторону визитер.
- Незваный гость хуже татарина, - последовал жесткий ответ. - Ну что ж, пойдем…
Когда отошли метров на семь, Бродский тихо сказал:
- Алике, как Ваше здоровье?
- Пока Аллах миловал, - хозяин говорил медленно, с расстановкой.
- Алике, нам нужно немножко истратиться.
- Истратиться? На хрена? – спокойно, глядя на землю, спросил хозяин дома.
- Аким требует результата, а вы же знаете, последний матч продули, теперь покупать хотя бы ничью нужно.
- Хе, - усмехнулся Алике, - и что ты хочешь?
- Да я-то ничего не хочу… Но вот губернатору надо, и все тут.
- Сумму называй.
Бродский покраснел и перевел взгляд в сторону:
- Ну, пятьдесят просили «зелеными», вроде на сорока договорились. За ничью…
- Ого! Ты уж действительно хуже татарина. А что так мало?
- Мало? Или много? – не понял Бродский. - Я ничего не заряжаю. Мне это не надо. Сколько просят, столько и говорю. Сволочи, совсем сдурели, такие бабки просить...
- Правильно делают. Если продавать совесть, то очень дорого. Ты всю игру за несчастные десять тысяч готов сдать, а эти вишь какие умные. Ну и что? Что тебе даст эта ничья?
- Ну очко будет… но не это главное, - здесь Бродский начал жестикулировать. – Если мы с лидером в ничейку сгоняем, аким больше доверять будет. Это будет маленькая сенсация. А во втором круге всем позарез очки нужны будут. Деньги с лихвой вернутся.
- Хе, - вновь покачал головой Алике. – Ты и так-то немного в «общак» вносишь, а теперь столько забрать хочешь? Зарплаты у твоих игроков хорошие, пусть скидываются!
- Алике, это не выход…
- Что это будет, если все игры так покупать? Денег не дам. Хочешь, сам ищи, покупай. До свидания!
- Алике, послушайте!
-Я сказал «До свидания»!
Алике отвернулся, доставая из кармана сигареты, и ничего не хотел слышать. Бродский хорошо знал его и прекрасно понимал, что разговор окончен…
- Это за спонсорской помощью, – усмехнулся Алике, вернувшись к собеседнику.
Глава ХXIX
Три дня Венера не находила себе места. Она пребывала, как ей самой казалось, в несбыточных мечтах и грезах, и чувствовала, что от всего стала быстро уставать. Стоило только выйти на улицу, и глаза всюду искали Тимура. Он же не звонил ни на работу, ни домой. Впрочем, он не обязан был это делать. В конце концов, и у него есть своя серьезная работа, свои дела.
С работы Венера уходила рано, часа в четыре, не сообщая коллегам, против обыкновения, причин спешки. По привычке она заходила в центральный парк, чтобы зарядиться здесь необыкновенной тихой благотворной аурой природы. Часто бывало, что вслед ей посвистывали неизвестные парни - должно быть, недавно переехавшие из аулов в город. Как правило, они сидели на корточках где-нибудь у края тротуара, курили, сорили и оплевывали вокруг себя. Но, оглядываясь на них и мысленно сравнивая их с Тимуром, ей не хотелось никаких знакомств. Иногда она сидела в парке на скамье, кормила с рук зернышками породнившихся с людьми голубей.
Уставшая, она приходила домой и ждала телефонного звонка. Но звонили другие люди. Добрая бабушка из деревни спрашивала о делах, Венера отвечала однообразными «да», «нет», «ага», и разговора не получалось. Иногда звонила с работы мама, интересовалась, поужинала ли она, если нет, то почему, куда девался ее аппетит и что вообще с ней происходит? Венера лгала, что полюбила футбол, и теперь переживает за команду. Но материнское сердце подсказывало, что дочь страдает, скорее всего, от любви и что как-нибудь нужно завести откровенный разговор. Звонил редактор газеты Игорь Арсеньевич и спрашивал, готова ли статья о ветеране труда Приходько? Она ответила, что заканчивает писанину, но также заметила, что вообще о людях ей писать тяжело, это не совсем ее тема, потому материал задержался… Хотя на самом деле она не могла сейчас психологически настроиться на разработку статей.
Также выходила на связь знакомая с STV, старший редактор и роскошная женщина Анель Боранбаева. Жаловалась, что в городе так скучно, ничего не происходит и спрашивала, нет ли какого-нибудь убийственного материала. Вот, пожалуй, все. В остальной части вдруг удлинившихся дней Венере приходилось только мечтать и удивляться, как же она так быстро и неосторожно влюбилась, да еще и в сына губернатора?
В общем, дни тянулись медленно и нудно…
И когда вдруг в один прекрасный день в телефонной трубке она услышала голос Болата, ее сердце екнуло. «Наконец!» - мелькнуло в голове.
- Дэ-эвушка-а! – голос Болата показался ей таким долгожданным, ведь он наверняка сулил встречу с Тимуром. – Вы что делаете?
- Вы не поверите, молодой человек, но я совершенно свободна! – Венера постаралась сделать голос как можно веселее.
- Ну, тогда у меня к тебе дело на миллион.
- Ого!
- Да, точно. Хочешь сенсационный материал?
- Хочу.
- Тогда подъезжай сюда.
- Куда? В «мэрию»?
- Ну да.
- А с кем ты там?
- Здесь Азамат. – Болат выдержал паузу. – И Тимур обещал подъехать, но пока его нет.
Именно этих слов и ждала она.
- Хорошо, я срочно выезжаю!
- Ну, до встречи!
- До встречи!
Венера стала лихорадочно собираться. Почему-то теперь у нее стоял комок в горле. «Волнуешься», - подумала она, расчесывая волосы. «Сегодня, во что бы то ни стало сегодня, - думала она. – Признаться в любви и – будь что будет! Но жить и мучаться любовью более невозможно! А если он вдруг не захочет принять мою любовь? Пусть. Тогда я попробую забыть его…»
Через полчаса она звонила в дверь "мэрии", и вскоре на пороге появился Азамат.
- Ты? – почему-то удивился он.
- Я, а что? – пожала плечами Венера.
- Заходи, - улыбнулся он.
- О, дэвушка, милости просим! – показался игривый Болат.
- Привет, приступим к материалу?
- Все не так просто, не так просто! – улыбался он.
Венера прошла в уже знакомый зал. Азамат сел за компьютер.
- Проходи! – несколько удивленно указал он на диван. – Я в Инете, извиняюсь.
Она поняла, что Тимура еще нет.
- Ну, присаживайся, дело, как я говорил, на миллион! – Болат придвинул стул к письменному столу, налил в стаканы вишневого сока и торжественно включил магнитофон. Венера присела напротив.
- Это мой разговор с представителем футбольной команды, - сказал Болат.
«- Здорово, Олежка, - послышался его голос в записи. – Это я, Болат.
- А, привет!
- Спасибо за информацию!
- Какую?
- Я догадался, что ваши вчера продали игру… И поставил на «Луч» 10 тысяч, выиграл.
- Ну, молодец. Только я тебе такую информацию не предоставлял…
- Ну что ты, о таких вещах не говорят, а только намекают…
Олег только хмыкнул в ответ.
- Я должен поделиться с тобой кушем.
- Зачем? Оставь себе.
- Нет, ты не понял. Мы выиграли только маленький кусочек большого пирога. А в будущем мы могли бы выиграть и больше. И будем постоянно зарабатывать.
- Спасибо, только я предпочитаю зарабатывать по-другому.
- Ну подожди, Олег… Ведь игры продаются у нас? А?
- Ну, бывает…
- Продаются. И ты иногда знаешь, что вы проиграете или выиграете…
- Я в такие игры, Болат, не играю, пока!»
Болат остановил запись.
- Ну, как? – спросил он, округлив глаза.
Венера отпила сока и посмотрела Болату в глаза:
- Ничего особенного.
- То есть как?
- Никаких доказательств, - вздохнула она. – Я не могу только из вашего разговора сотворить сенсацию. Такой материал не пропустят…
- Ну как же нет доказательств? – удивился Болат. – А эта видеозапись?
- Эта видеозапись подставит твоего друга Олега. Тебе не кажется?
- М-да, - почесал он за ухом. - А ты проведи расследование. Журналистское… И мы с тобой заработаем много гонораров.
- Гонораров? – иронично заметила Венера. – Да на наших гонорарах только в забегаловках обедать.
- Болат, вечно ты ищешь, где урвать, - вмешался Азамат.
- А ты помолчи, а! Я сам знаю.
- Куда девушку толкаешь? Там же мафия! – заметил младший брат.
- Ладно тебе! Может, я шучу. Вам, может быть, кофе? - спросил Болат у девушки.
- С удовольствием!
Вдруг позвонили в дверь, и у Венеры заколотилось сердце.
- Младший, открой, - тихо скомандовал Болат и вытащил сигарету.
- Привет всем! – услышала она как всегда спокойный голос Тимура.
- О, Азамат! – раздался веселый женский голос. – Как дела?
- Хорошо. Проходите, друзья. Тут Венера пришла…
- Венера? – голос Тимура был не столько радостным, сколько удивленным.
Парни о чем-то тихо переговорили, а в комнату вошла высокая смуглая девушка с короткой стрижкой, перекрашенная под блондинку.
- Привет всем! – громогласно заявила она и хлопнула по поднятым ладоням Болата.
- Привет, сестричка! Картина Репина «Не ждали», - тихо прокомментировал он.
- В смысле? – не поняла гостья.
- Да так…
- Девушка, меня зовут Асель! – протянула она руку.
- Очень приятно, - отвечала Венера, улыбнувшись с трудом.
- И мне…
- Венера, приветик! – вошел в комнату смущенный Тимур.
- Привет, - тихо и с блеском в глазах поздоровалась Венера.
- Ты, наверное, девушка Болата? – улыбнулась Асель.
- Да… мы … просто друзья.
- Понятно. А Тимура знаешь?
- Знаю.
- Да, мы знакомы, Асель, - сказал Тимур.
- Ага, а почему нас не познакомил? – игриво улыбнулась Асель.
- Венера – это моя хорошая подруга.
- Ой, Тимур, какой ты у меня немногословный. О таких хороших подружках ничего не говоришь…
Венера, сидевшая, как на иголках, заставила себя улыбнуться.
- Извините, - привстала она. – Я… у меня дела. Я вообще-то только хотела с Болатом переговорить… Думали сделать материал, но, видимо, не получится…
- Ну брось, Венера, - Тимур заметил, как она сильно побледнела. – Я тебя прошу…
Асель и Болат удивленно уставились на них.
- Нет, Тимур, в другой раз с удовольствием, - с усилием улыбнулась она, выходя из комнаты и спешно надевая туфельки. – А сейчас я действительно не могу. Ну ладно, всем пока! – бросила она на прощание.
- Подожди, я тебя провожу, - бросился вслед Азамат, но дверь закрылась перед его носом…
Асель взяла пачку сигарет со стола, зажигалку и прикурила.
- Кажется, она обиделась, - искоса глянула она на Тимура.
Он же перевел взгляд на Болата. Их глаза встретились. «Ну и зачем этот спектакль?» - молча вопрошал Тимур. Тот спокойно и даже как-то нагло докуривал сигарету, пуская кольца дыма.
Глава ХXX
Нартаев сидел в тускло освещенном рабочем кабинете, в полурастегнутой светлой рубашке. Он напряженно изучал бумаги, жуя в зубах сигарету, когда постучались дверь. На пороге появился Аскар.
- Ну, как дела? – улыбнулся он.
- Какими судьбами тебя занесло на мою территорию? – направился навстречу другу полковник.
- Вот решил посмотреть, в каких условиях работаешь.
- Что-то дежурный ничего не сообщил о твоем визите.
- А зачем? Ты думаешь, он не должен был меня пропускать?
- Почему же? Наоборот, он должен пропускать всех людей, кто бы это они ни были.
- А ты все еще в гражданской одежде? Никак не привыкнешь к форме?
- Не хочу привыкать. Прошу, присаживайся.
- Что-то ты совсем замучился, - говорил Аскар, присев к столу. - Над чем голову ломаешь?
- Да-а, дела тут, прямо скажем, крутые, - Марат вздохнул и нажал кнопку внутреннего телефона.
- Да, Марат Нургалиевич!
- Ася, сделай, пожалуйста, два кофе.
- Хорошо!
- Занимаюсь прокурорским делом, убийством Нургожина.
Нартаев потушил сигарету в большой фарфоровой пепельнице, присаживаясь на диван для посетителей.
– Знаешь, есть какие-то подвижки, – сообщал он.
- Правда? – удивился Аскар.
- Даже сть какие-то мысли, а мысли – это половина дела.
- Хочешь сказать, есть версии, подозреваемые?
- Подозреваемых нет, но есть их следы. Я запросил материалы дела, переговорил с нынешним прокурором, бывшим начальником УВД, но они все молчат. Хотя что-то наверняка знают…
- Почему ты так думаешь?
- Ну, взять нынешнего прокурора Капанина. Он был замом у Нургожина. Неужели, по-твоему, у него нет никаких догадок?
- В общем-то, логично…
- А молчит… То ли боится, то ли...
- Ну, боится, наверное, если его шефа убили…
- Жаль, что целый год прошел. Сейчас бы по горячим следам быстренько раскрыли… И вот еще что. Я попросил распечатку телефонных переговоров Нургожина, но на АТС, как оказалось, аналоговая система, и кроме межгорода, больше ничего не определяется. Только в следующем году планируется цифровая связь. Так что никаких зацепок здесь не получили.
- А какие мыслишки в деле?
- А мысли такие, - откинулся Марат в кресле. - Убили Нургожина в его рабочем кабинете, в рабочее время. Ни его секретарша, ни замы якобы ничего не слышали. Но вот что интересно. Секретарша его сразу уволилась. Дождалась, пока все успокоятся, а через месяц после убийства якобы уехала в Турцию.
- Вот как? А почему «якобы»? – вскинул брови Аскар.
- Так написано в материалах дела. Я позвонил ее родителям – говорят, ни разу с тех пор, как уехала, в страну не приезжала. Хотя официально ее выезд не зафиксирован ни таможней, ни пограничниками.
- Может, нелегально перешла границу?
- Думаю, она вообще не выезжала.
- Хм, любопытно!
- Любопытно то, что за год ни один следователь не задался целью найти ее. Либо наша полиция себя бережет, либо это преступление нельзя было раскрывать. Заказчиков такого убийства должны знать если не многие, то хоть кто-то.
- Может быть, это столичный след? Там это часто происходит.
- Проблема в том, что ни эту версию, и никакую другую никто не разрабатывал. Этим делом почему-то не хотели заниматься, кто-то явно покровительствовал преступникам, и они не были наказаны. Ну, вот что, - вздохнул Марат. - Я теперь в кабинете сидеть не буду, займусь этим делом вплотную. Завтра съезжу кое-куда. Если буду нужен, найдешь меня по «мобиле».
- Как Вам будет угодно, - развел Аскар руки в стороны.
В дверь тихо постучались, тут же в строгом костюме, с серебристым подносом в руках, вошла секретарь:
- Можно? Ваш кофе…
Глава ХXXI
Венера сидела за пластиковым столиком полупустого кафе, схватившись двумя руками за замшевую сумочку. Она, казалось, ничего не замечала вокруг, уставившись в одну точку. Официант принес бокал пива, но она никак не реагировала. Из глаз ее неторопливо, словно с горочки, скатилась крупная слезинка.
Венера успокаивала себя. Тимур вовсе не обязан был принадлежать ей. И вообще, она все-таки не его круга, и он ничего не обещал ей. Но другая мысль – о том, что она успела его полюбить – тоже не давала покоя. «Ничего, - убеждала она саму себя. - Жизнь на этом не кончается, нужно быстро позабыть свою глупость, вспомнить о гордости и тихо исчезнуть из жизни новых друзей. Объяснить все занятостью – работа, подготовка к институту. Мол, извините, ребята, некогда!»
Тем временем за Венерой открыто наблюдали. Плотненький мужичок с аккуратной черной бородой и маленькими глазами, коротко остриженный, говорил молодому бармену:
- Я ее здесь раньше не видел.
- Заходила пару раз, - отвечал юноша, вытирая салфеткой стаканы. - Но раньше пила только соки.
- Красивая. Ты не знаком с ней?
- Не-а.
- А что это она? Плачет, что ли? – вытянул короткую шею мужичок.
- Ну… похоже на то.
- Может, подсяду к ней?
Бармен пожал плечами:
- Тебе, Виктрыч, давно уже не двадцать. И потом, не забывай, что жена у тебя уже есть.
- Ну, мне давно уже и не тридцать. Возраст нужно измерять не годами, а душой и телом. А жена моя если будет знать обо мне всю правду, то я из ангела с крылышками превращусь в дьявола во плоти, - Виктрыч негромко засмеялся. – А если сидеть, как ты, за стойкой бара, и просто наблюдать за красивыми дамами, то ты их никогда не получишь.
- Да брось, Виктрыч! Меня девушки сами находят.
- Ну, с Богом! – Виктрыч застыл на мгновение, а потом осушил залпом рюмку коньяка. Схватив дольку лимона, зажевал ее, нисколько не морщась. Он уже хотел было идти, но остановился – рядом с девушкой вдруг оказались двое парней.
- Вот черт! – сморщился он.
- Опоздал! – заметно повеселел бармен.
- Да, на сладкое и мухи слетаются, - вздохнул Виктрыч.
Парни, в темных очках, были прилично одеты и производили впечатление обеспеченных людей...
- Можно к Вам подсесть? – спросил один из них у девушки.
Венера недоуменно оглянулась: вокруг было столько мест…
- Ну, мы это, девушка, хотим с Вами…
Она сначала рассердилась, но потом решила, что вряд ли стоит злиться. Парни один за другим присели и сразу же закурили.
- Будете? – протянул один из них сигарету из черной пачки. «Circle» - успела она прочитать.
- Спасибо, не хочу.
- Может, тогда водочки? – спросил другой.
- Не-е-ет, что вы!
- Как зовут прекрасную девушку?
Она немного смутилась… Парни говорили ей комплименты, осыпали вопросами о житье-бытье. «Шустренькие», - подумала Венера. Парни заказали официанту бутылочку коньячка, непременно армянского, фруктового сока, три палочки кавказского шашлыка и несколько мясных салатов.
- А вас как зовут? – спросила Венера с интересом.
Они переглянулись.
- Берик, - выпустил один кольца дыма.
- Серик, - процедил другой.
Венера, удерживая смех, прикрыла рот руками.
- Чего смешного?
- Вы что, братья? – улыбаясь, спросила она.
- Нет, однофамильцы! – ответили они в один голос.
"Ну, шутка, конечно, "бородатая", - подумала Венера.
- Нет, правда, вы очень похожи.
Ей казалось, что сам Бог послал к ней таких чудесных парней, которые хотят развеселить ее.
- Венера, Вы, кажется, плакали? - спросил тот, который представился Бериком.
- Да, - улыбнулась она. – Но это было пять минут назад, следовательно, это уже история, а сейчас я смеюсь.
- Логично.
- Венера, - обратился к ней Серик, когда появился официант, - а может, все-таки коньячку?
- Вы знаете, я вообще не пью… А зачем себе заказала вот это, - взяв в руки бокал, она презрительно глянула сквозь него, – сама не знаю…
Глава ХXXII
Тимур, молчаливый и сникший, ехал по оживленному проспекту Абая быстрее обычного.
- Куда-то торопишься? – спросила Асель, сидевшая, скрестив руки, на заднем сидении автомобиля.
- Нет, - сухо ответил он.
- Кто эта девушка?
- Это наша общая знакомая.
- Уж не любит ли она тебя?
Тимур не ответил.
- А ты ее?
Он только хмыкнул в ответ.
- Наверное, что-то есть, если молчишь...
- Асель, не начинай ради Бога! – вскипел он. - Если бы у меня что-то с ней было, я сказал бы тебе.
«Октавиа» бесшумно остановилась у высотных домов.
- Ты домой? – спросила Асель.
- Да, – быстро ответил он.
- Почему у тебя нет настроения?
- Слушай, давай потом поговорим.
- Думаешь, я ничего не понимаю? – не унималась она. – Торопишься слишком куда-то. У тебя важная встреча?
Он не отвечал.
- Ладно, - она вышла, со злостью захлопнув дверь.
Тимур быстро развернулся. Он уже точно знал, что делать и куда ехать. Первым делом он подъехал к цветочному магазину у центрального гастронома, чтобы купить букет роз. Потом поднялся по ступеням уже знакомого дома и позвонил в первую же дверь второго этажа. Никто не открывал. Он позвонил в соседнюю квартиру, а заодно и нетерпеливо постучался. Сразу же послышались шаги, дверь приоткрылась, и старушка высунула свой нос:
- Вам кого?
- Скажите, бабушка, пожалуйста, здесь где-то Венера живет? Журналистка, симпатичная девушка.
- Журналист Венера Ахметжанова живет этажом выше, в двадцать восьмой квартире, - аккуратно прочитала по слогам бабушка.
- Спасибо, – бросился он стремглав наверх.
Ему открыли почти сразу.
На пороге стояла, по всей видимости, мама Венеры.
- Здравствуйте, - улыбнулась она. - Тимур, если не ошибаюсь?
- Да, - улыбнулся он с трудом и вытер мокрым платком пот с широкого лба.
- Я Вас сразу узнала…
- А Вы, наверное, мама Венеры?
- Совершенно верно. Роза Муратовна.
- Мне очень приятно.
- Мне тоже. А где Венера?
Тимур чуть не выронил цветы после этого вопроса.
- А-а… я… думал, что она уже приехала, - удивлялся он.
- Не-е-ет, - выпучив глаза, забеспокоилась мать.
- А, ну понятно, - нашелся Тимур. - Они еще собирались в кафе… с ребятами… Наверное, там.
- Ясно, - кивнула она. – Ну заходите же, дождемся ее.
- Извините, я тороплюсь. Кстати, это Вам! - он протянул роскошный букет едва раскрывшихся бутонов роз.
- Спасибо, я передам Венере.
- Нет-нет, что Вы! Это Вам!
- Спасибо.
- До свидания!
Было темно, уличное освещение, которого много лет в городе не было, только начали восстанавливать, и фонари горели еще не на всех улицах города. Разглядеть все ямы и ухабины на дороге было невозможно, потому временами машину подбрасывало вверх. Тем более, что Тимур ехал на большой скорости, позабыв о бережном отношении к автомобилю.
Сначала он заехал в китайский ресторан, в надежде найти Венеру. Но ее там не было. «А почему она должна быть здесь?» - подумал Тимур, поняв глупость своих поисков. Он позвонил на мобильный телефон Болату.
- Ну, старик, странно, что ты ищешь ее у меня, - нимало удивился друг.
Глава ХXXIII
«Она ходила голой на лестницу.
Ходила голой на улицу.
Она хотела даже повеситься,
Но институт, экзамены, сессия…»
Сумасшедший грохот динамиков, разноцветные брызгающиеся лучи серебряного шара, пробивавшие тьму танцевального зала, легкое непонятное головокружение создавали поистине волшебную атмосферу. Венера впервые за последний год, после дня рождения сокурсницы, танцевала в кафе, и ей было радостно и задорно. Она забыла о своей мнительности и предалась веселью. Серик и Берик ловко отплясывали рядом. Раздавались крики танцующих девушек и оглушительный свист парней. Вдруг Венера заметила, что с ней танцует уже совсем незнакомый парень. «Ай-яй-яй, - подумала она, - как это мальчики оставили меня одну? Впрочем, новые лица – это тоже интересно».
Потом она оказалась в чужом кругу и увидела, как на нее недоброжелательно смотрели другие девушки. «Пойду отсюда!»
Идя из танцевального зала в бар, она вдруг заметила, что покачивается, а тело ее странно горит. Мысль о том, что ей могли подлить спиртное, привела ее в ужас. Прислонившись к косяку, она нашла глазами свой столик и поразилась: Берик налил в ее стакан немного сока, а Серик тут же долил почти до краев армянского коньяка. Себе же парни налили по полной рюмочке, и, чокнувшись, выпили залпом.
«Боже, сколько же я выпила?» - удивилась она, закрыв глаза от ужаса. Тянуло устроить скандал, но девушка решила молча покинуть сомнительную компанию. Нужно было забрать свою сумочку, и она не спеша, чтобы вдруг не упасть, под пристальным взглядом заполнивших зал людей, добралась до своего столика, почему-то уже опустевшего.
«А где эти? - подумала она. – Курят на улице? Надо уйти незаметно».
Венера поняла, что оставаться здесь стало опасно. Она подняла голову, осмотрелась вокруг. Взяла сумочку.
- Извините, – вдруг окликнул ее официант. - Вы не могли бы рассчитаться?
- Сейчас, - ответила она и оглянулась.
«Да, придется еще подождать».
- Они, наверное, танцуют. Или на улице, - девушка улыбнулась, жестикулируя. – Сейчас, я их найду.
Она поднялась и направилась в сторону выхода. Официант следовал за ней.
Венера вышла, и свежий воздух ударил ей в лицо. Она всмотрелась в темень. Но «однофамильцев» нигде не было.
«Может, ушли?» - вдруг с ужасом подумала она. Не веря этой догадке, она зашла снова в танцевальный зал, заглянула в бар и даже мужской туалет …
«Неужели бросили?»
Она взглянула на официанта.
- А где эти два парня, которые сидели за моим столом?
Тот безучастно пожал плечами:
- Вы у меня спрашиваете?
- Они не заплатили?
- Нет.
- Но я за них платить не буду. Я их вообще не знаю.
- Извините, а я за вас всех платить тоже не собираюсь! - грубо проговорил официант. – Вы вместе за одним столом сидели. Рассчитывайтесь и не ломайте комедию!
Ей показалось, что она вмиг протрезвела.
- Можно позвонить? - умоляюще попросила официанта.
- Пойдемте.
За стойкой бара ей протянули телефон, и Венера вдруг поняла, что забыла …домашний номер. Ей стало смешно и ужасно одновременно, она нервно засмеялась.
- Девушка, все нормально? – спросил плотный бородатый мужик то ли с добрыми, то ли с хитрыми глазками, сидевший на высоком стуле рядом с барменом.
- Да, вообще-то, - посмотрела ему в глаза Венера. – Если не считать, что…
- Вас кинули? - опередил он.
- Да, - удивилась она догадке незнакомого мужика.
- Сколько там у нее? – посмотрел он на официанта.
Тот протянул чек.
- Хм, - Виктрыч скорчил гримасу. – Три коньяка на троих? Не хило!
- Я не пила вообще, - ответила она.
- Не пили? – сыронизировал официант, выпучив глаза от удивления.
Девушка покраснела, представив себе, как она выглядит со стороны.
- Ну, сейчас, - полез бородач в карман рубашки. – Вах, Лешик, тут немного не хватает. Но запиши на меня, завтра будет уплочено!
- Хорошо, Виктрыч, - покачал головой Лешик.
- Спасибо, - глотнула слюну Венера, едва не плача...
- Девушка, я отвезу Вас домой? – спросил Виктрыч. – Вы в таком состоянии, мало ли что…
… В замкнутом пространстве она почувствовала себя плохо и попросила Виктрыча открыть окно. В голове проносился весь сегодняшний безумный день. Вдруг с ужасом она подумала, что вроде бы не сказала, куда ехать. Или сказала? Она посмотрела по сторонам. Нет, в темени не могла понять, где они едут.
«Пьяная», - подумала она, и ей стало противно от этой мысли.
- Куда мы едем? – спросила она, закрыв глаза. Виктрыч промолчал.
- Остановитесь, мне плохо.
«Пятерка» притормозила, Венера вышла. Оглядевшись по сторонам, она прошла немного назад, ускорила шаги и пустилась бежать изо всех сил!
- Эй, девушка, Вы чего? – услышала она сзади баритон Виктрыча.
«Бежать, только бежать!» - заставляла она себя.
Машина развернулась и поехала за ней, сигналя. Фары встречного автомобиля ослепили ее глаза, и спасительная мысль мелькнула в голове. «Пятерка» почти догнала ее, оттуда послышалось: «Эй, стой, ты чего, Венерочка? Не бойся меня!»
Девушка остановилась посреди дороги, не в силах больше бежать, и стала махать руками, чтобы остановить встречную.
Иномарка дико завизжала, притормаживая. Венера подалась направо. Но и машина в этот момент, лавируя, повернула в ту же сторону…
Сбившая человека машина с бешеным ревом рванула прочь.
- Эй, стой! – выбежал Виктрыч из «пятерки». – Стой, сволочь!
Он кинулся к девушке, которая была в крови и без сознания. Тут же остановилась другая машина.
- Что случилось? – выскочил оттуда парень.
- Человека сбили. Помогите, я отвезу ее в больницу.
Парень присел на колено, взяв девушку за плечи…
- Венера, - обомлел он.
- Вы ее знаете? – спросил бородач.
- Да, я сам отвезу ее.
Он поднял девушку на руки, Виктрыч помог открыть заднюю дверь машины.
- А, подождите, - сказал он и стал с трудом собирать разбросанные по дороге вещи. - Вот, возьмите, это ее, - передал он сумочку парню, который уже успел сесть за руль. – И тетрадь вот тоже ее…
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Глава I
Княжне Ольге, к которой бесцеремонно нагрянула любовь, все вокруг казалось чудным и прекрасным. Родное имение стало лучшим на всем белом свете. Милые березки, покачиваясь и шелестя легкими листочками, будто о чем-то беседовали с ней, сладкоголосые соловьи заливались диковинными чарующими песнями, цветущие луга, пахнущие утренней свежестью, напоминали узорчатые заморские ковры, и высыхающая паутина морщинистых дорог безмолвно призывала к немедленному путешествию.
Счастлив тот, кому знакомо чувство любви. Ведь это настоящее волшебство – просыпаться с мыслями о любимом человеке, ощущать биение сердца при мимолетной встрече с ним, краснеть, соприкоснувшись взглядами. Влюбленному человеку утро кажется волшебным, день – чудесным, а ночь – сказочной. Жаркое лето или суровая зима предстают во всей своей замечательной красе, а люди вокруг становятся добрыми и забавными. Человек, пораженный этой удивительной болезнью, меняется буквально на глазах. Молчун превращается в болтуна, болтун – в молчуна, чудовище – в красавца, толстые худеют, а худые полнеют. Трусливые люди вдруг проявляют небывалые чудеса героизма, а смельчаки начинают отчего-то робеть. Известен случай, когда влюбившийся человек бросил курить на целых три года. Некоторые люди всерьез считают, что беспробудного пьяницу не избавить от тяги к водки никаким средством, а токмо исцелить его можно одной любовью.
Карета, в которой Самохины возвращались во Внуковку, медленно, но верно приближалась к усадьбе. Княжна, пребывавшая в этом странном состоянии полета любви, восхищенно рассказывала маменьке о знакомстве с подпоручиком, называя его «довольно милым, воспитанным и галантным».
«Странные какие-то он тебе цветы подарил, – обратила внимание мать на огромный букет. – Я таких никогда не видела… Кажется, они искусственные?»
«Что Вы, маменька! – улыбнулась княжна. – Самые что ни на есть живые. Если Вы заметили, сегодня их продавали недалеко от ворот парка. Я, знаете ли, забылась и уставилась на них в восхищении. Андрей, как оказалось, украдкой наблюдал за мной, и купил все, что там было. Причудливые цветы эти именуются драценами, это новинка в Москве и Петербурге».
«Чудненько… А правда, Оленька, он был несказанно удивлен, узнав, что ты - княжна?» – хитро проговорила Марья Антоновна.
Дочь только нежно улыбнулась в ответ.
Вскоре кучер натянул вожжи, и собаки тут же приветствовали карету дружным лаем.
«Чего так задержалися? – хмуро спрашивал князь, встречавший женщин у ворот. – Мне пришлось одному обедать»…
«Если Вы были на охоте, Владимир Юрьевич, то, наверное, видели, каковы дороги?» – едва улыбнувшись, ответила супруга.
«Да, дороги – мразь, какая уж тут охота!- смягчился князь. – Только коней и собак изводить. А я, впрочем, не один обедал».
«Вот как? А с кем же?»
«Да тут покупщик пришел, имение хочет».
«И кто же он?»
«Какой-то мелкий дворянин. То ли Мордобоев, то ли Мордякин. Ему, видите ли, хорошие участки по дешевизне нужны».
«Какую же цену Вы ему назвали?»
«По сто пятьдесят рублей за десятину земли по моему выбору! Или сто восемьдесят – по его выбору».
«Боже! – удивилась княгиня. – Назвали цену еще выше, чем Чуйкову!»
« А пес с ним! Чего дешевить-то!» - довольно ухмыльнулся князь.
«Так ведь не купит же. Если Чуйков не купил, то другие и подавно».
«А вот посмотрим. Он здесь, в саду, между прочим. И не уедет, пока не даст ответа»…
Княгиня только пожала плечами и поднялась на крыльцо…
«Я, маменька, пойду, отдохну в саду», - предупредила ее княжна. «Хорошо, Оленька! Но через десять минут будем обедать»…
Княжне хотелось побыть одной и хоть немного помечтать о подпоручике. Но, едва она приблизилась к беседке, разочарованно обнаружила там дремлющего человека. По-видимому, это был тот самый гость, который намеревался купить часть имения. Оленька, дабы не потревожить его, пошла было вглубь сада, как вдруг человек этот дважды громко чихнул…
«Фу ты, черт! – раздался его раздраженный голос. – Чуть было не заснул»…
Оленька обернулась.
«Извините, господин! – сказала она. – Похоже, это я Вас разбудила».
Мордвинов, увидев у беседки девушку, казалось, нимало изумился.
«Нет-нет, что Вы, - пролепетал он. – Я тут просто сидел… и задумался… А Вы, должно быть»…
«Ольга Владимировна», - протянула она руку.
«Княжна?» – догадался гость.
«Да, Вы верно сказали».
«Алексей Петрович Мордвинов, - схватил он ее ручку и поднес к губам. – Потомственный дворянин. Впрочем, Вы, наверное, не раз слышали обо мне».
«Я? Нет, по правде говоря, в первый раз слышу», - отвечала она, высвобождая свою ручку.
Мордвинов весь побелел.
«Да как же? Я владелец поместья в Мордвиновке, это под Валдаем, имею пятьсот душ крестьян», - с важностью сказал Алексей Петрович.
«Вы, кажись, хотели имение наше приобрести?»
«Ну, коли договоримся о цене с князем»…
«А что, разве Вы имеете надежду договориться? Ведь отец продает имение очень дорого».
«Дорого? – хитро и важно улыбнулся Мордвинов, желая произвести впечатление. – Да для меня это не такая большая цена».
«Вот как?» – удивилась Ольга.
«Конечно. Мне важнее расположение имения, хотя, несомненно, буду еще торговаться с князем. В таком деле, как покупка имения, знаете ли, цена всегда имеет значение».
«Разумеется, Алексей Петрович. А Вы, как я поняла, намереваетесь купить часть имения? А какие именно земли? Если это, конечно, не секрет».
«Помилуйте, барышня! – томно проговорил Мордвинов. – Я уже проникся всецело доверием к Вам, и секретов от Вас не держу. Я с удовольствием купил бы участки неподалеку от усадьбы, чтобы иметь честь быть постоянным вашим соседом и, надеюсь, гостем».
«Ну что ж, очень мило, - улыбнулась княжна из вежливости. – Вы еще тут будете? Или позволите мне занять беседку?»
«Нет-нет, я не буду мешать Вашему уединению, - отвечал Мордвинов с надеждой услышать что-то вроде «Как можно? Вы мне нисколько не мешаете!» Но княжна промолчала, лишь улыбнувшись.
«Что ж, до свидания! Сегодня я должен благодарить судьбу, что она свела меня с таким чудным созданием, как Вы», - и Мордвинов вновь ухватился за ее ручку, которую в следующее мгновение учтиво и нежно поцеловал…
«До встречи! – едва присела княжна, высвобождая руку. – Вы тоже милый человек».
Гость весь засиял от этих слов.
«Благодарю сердечно. Покидаю Вас с надеждой, что увижу в ближайшем времени», – неторопливо проговорил он, глядя ей в глаза. Уходя, он еще два раза оглянулся, лелея в душе надежду на то, что прекрасная девушка может его окликнуть…
Глава II
«Ну, что ты надумал?» – спрашивал князь у Мордвинова на веранде, равнодушно зевая.
«Знаете, Владимир Юрьевич, я все еще не готов сказать Вам окончательный ответ».
«Ну хорошо, езжай себе с миром. Я и не думал, что у тебя хватит духу купить себе поместье под Петербургом. Здесь ведь мало имений. Это в Подмосковье – сколько душе человеческой угодно. Потому у меня недешево».
«Видите ли, дорогой князь, я не собираюсь пока домой, потому что в следующий мой приезд цена, как Вы сказали, будет еще выше. Мне нужно пару часов, чтобы еще раз хорошенько осмотреть земли, которые я бы мог купить по 180 рублей за десятину. По правде сказать, дороги были ужасны, и объехать весь лес было трудно. А сейчас немного подсохло»…
«Пару часов? – удивился Самохин нимало тому, что предложенная цена не отпугнула-таки вероятного покупателя. – Ну что ж, бери своего кучера и посмотри имение. Но одно тебе точно скажу – дешевле уже не будет».
«Я понимаю-с, и покорнейше благодарю»…
«Что это с ним? – думал князь, глядя в спину гостю. – Чего-то он темнит!»
Он, удивленный неожиданной покладистостью гостя, вернулся за стол, который накрывался вторично - теперь для княгини и княжны.
Мордвинов, к величайшему удивлению своего кучера, велел повернуть не вправо, как то ожидалось, а в противоположную сторону. «Знаешь, Осип, жизнь дается человеку один раз, – рассуждал он. – И прожить хотя ее остаток надо в свое удовольствие. Может быть даже, под Петербургом!» «Однако ж», - качал головой кучер…
Алексей Петрович, еще два часа назад и не помышлявший о покупке земель по заведомо невыгодной цене, вдруг переменил мнение и теперь решил все хорошенько обдумать. Причиной тому, как можно догадаться, была княжна Ольга Владимировна. Увидев ее впервые в жизни, он вмиг очаровался ее красотой. А самое главное, как ему показалось, она была весьма благодушно настроена к нему и даже улыбнулась, назвав «милым человеком». Значит, он ей, должно быть, пришелся по нраву. «А раз так, то можно с ней завязать дружбу, совершенно очаровать ее своими манерами и тактичностью, а при удобном случае просить ее руки, - размышлял он, безучастно разглядывая покосившиеся крестьянские дома, полупустой лес и сырые поля. - Для этого нужно время. Ну, денька два или три. За это время княжна привыкнет ко мне довольно, найдет меня забавным и премилым. Князя я раздобрю покупкой ненужных мне земель по той цене, которую он предлагает. Даже торговаться не буду, дабы произвести впечатление. В общем, нужно задержаться у князя и иметь возможность общаться с княжной»…
Мысли его прервались – тарантас сильно дернуло.
«Тпру! – командовал Осип. – Куда, барин, далее? Тут ведь развилка-с?»
«Поезжай вправо, Осип», - не глядя на дорогу, крикнул Мордвинов.
«Помилуйте, барин? Куда вправо-с? Там дорога еще не подсохла?»
«Ну, тогда влево. Не все ли равно тебе!»
«Право же, как чудна княжна! – вернулся он к своим мыслям. – Такая вся румяная, как пирог. А говорит – будто соловей поет. А как она глядела на меня лучистыми глазами. Нет, она явно была довольна общением со мной. Я ей нравлюсь. Уж не влюбился ли я сам? Впрочем, в этом возрасте можно полюбить в последний раз. И уж княжна стоит того, чтобы попытать счастья»…
Мордвинов и не заметил, как в своих мыслях он провел полчаса. Только Осип оторвал его от восхищения княжной.
«Все, барин – дальше другое имение, - тяжело вздыхал кучер. – Да и лошади уже еле идут. Надо бы возвращаться»…
«Да куда ж ты, дурень, так далеко заехал? – спохватился Мордвинов, разглядывая развернувшийся перед ним пейзаж. – Давно надо было разворачиваться».
«Так Вы, барин, указаний не давали-с»…
«Как это не давал, дурная твоя голова?! Я тебе русским языком сказывал: «Назад, Осип, назад!» Барин твой, слава Богу, в своем еще уме!»
Глава III
Подъезжая к барской усадьбе, Алексей Петрович увидел около ворот князя с приказчиком, вероятно, с нетерпением ожидавших его. Это весьма польстило, потому Мордвинов вышел из тарантаса с весьма важным, но несколько озабоченным видом.
«Что же это Вы, Алексей Петрович, так долго имение смотреть изволите? – спрашивал на этот раз ласково князь. – Не девушку ведь на выданье берете?» При этих словах Мордвинов вздрогнул, и подобие нервной улыбки скользнуло на его толстых губах. Казалось, он что-то пролепетал, но никто его не услышал.
«Ну, не томите, говорите, что Вы решили?» – поторапливал князь.
«Что ж, не худо, не худо, - начал Алексей Петрович. - Места здесь, Владимир Юрьевич, просто изумительные!»
«Ого!» – громко и обрадовано воскликнул князь.
«Уж я теперь понимаю, почему Вы за них столько просите».
«Ого!»
«Я тут, дорогой князь, присмотрел участок, - тихо сказал, сделав два шага в сторону, Мордвинов. – Пожалуй, мне много не надо. Примерно говоря, сто десятин, недалеко от озера, мне хватило бы»…
«Сто десятин! – изумился князь! - Да как же так, родный Алексей Петрович! Я рассчитываю продать сразу не менее половины имения. Ну, если уж случай такой пошел, то Вам готов пойти навстречу. Возьмите хотя бы треть имения, включая лес по правую сторону, озеро и десять крестьянских домов, бог знает сколько в них душ. Там будет пять сотен десятин, по 180 рублей – это Божий Вам дар!»
Князь уже стал было терять интерес к покупателю, но последовавший ответ вновь изумил:
«Хорошо, дайте мне время до завтрашнего дня, - проговорил Мордвинов. – Но я никуда уезжать не буду. Ведь давеча Вы сами сказали, что коли приеду в следующий раз, цена уже будет другая».
Князь широко рассмеялся. «Ох, и хитер ты, проказник! Так уж и быть, располагайся, дорогому гостю место всегда найдется!» Алексей Петрович только того и ждал.
В тесной комнате, которую выделили гостю, были вычищенный диван да потертый комод с образами. Впрочем, несмотря на явный дефицит солнечных лучей, интерьер выглядел довольно уютно благодаря небольшим персидским коврам, один из которых был расстелен на полу, а другой висел на стене. Горничная принесла пуховые одеяла и белые простыни, оставила их на табурете и спросила, неугодно ли чего господину?
«Нет-нет, - отвечал Алексей Петрович. – Скажи только, скоро ли ужин у вас?» Оказалось, что хозяева обычно обедают в восьмом часу вечера на веранде, а перед сном княгиня с княжной непременно пьют чай в столовой.
Мордвинов посмотрел на часы – до ужина было еще полтора часа. Он решил, что для начала хорошо проспится, но потом передумал и, переодев сюртук в черный немецкий костюм, припасенный специально для торжественного случая, пошел в сад. В надежде увидеть Ольгу Владимировну, он час просидел в беседке, воображая, что будет говорить, если она придет сюда одна или с княгиней. Но мимо прошел только угрюмый садовник, с короткой лестницей под мышками и наточенной пилой в руке.
Еще битый час Мордвинов лежал в своей кровати, в пятый раз перечитывая позавчерашний номер «Губернских ведомостей» и прислушиваясь, не идут ли его звать на ужин. Наконец, когда он сам уже хотел пойти спросить о своем кучере, в дверь постучалась горничная…
К великому изумлению Алексея Петровича, за накрытым на веранде столом никого, окромя управляющего, не оказалось. Он надеялся, что хозяева, а главным образом княжна, вот-вот выйдут из дома, но приказчик начал уже молча есть обеденные щи…
«А где князь?» – спросил Мордвинов.
«И-и! – не отрываясь от тарелки, отвечал управляющий. – Они поехали в Петербург».
«А зачем же?»
«Там дает бал графиня N., но Владимир Юрьевич долго не любит засиживаться. Так что они загодя выедут»…
«Стало быть, и княгиня с княжной тоже на бал уехали?»
«Точно так», - торопливо отвечал управляющий.
Сердце Алексея Петровича мгновенно остыло – ведь он так готовился к ужину, заранее подбирая будущую речь и репетируя анекдоты, дабы произвести самое неизгладимое впечатление на женщин. «Однако ж, зато теперь хоть откушаю нормально!» - подумал он.
«Водочки изволите?» – учтиво спрашивал у него приказчик?
«Эх, давайте!»
Глава IV
Алексей Петрович, лежа на низком диване, при слабом свете лучине перечитывал «Губернские ведомости» и очень сожалел, что не мог быть на приеме у графини N. Он воображал, как пригласил бы на вальс княжну, и сказал ей, что сегодня танцует только один танец и только с ней.
«Правда?» - удивилась она и нежно посмотрела ему в глаза. Он поцеловал бы ее руку и сказал, что любит ее и просит руку и сердце… Мордвинова очень расстраивала мысль о том, что княжна вообще посещает балы, где кавалеры, замечая ее красоту, ангажирует и танцуют с ней мазурку или кадриль… И княжна имеет, безусловно, успех.
Однако, оставим теперь во Внуковке Алексея Петровича наедине с его мыслями, тем более, что он еще долго будет предаваться воображаемым картинкам, и перенесемся в огромный петербургский дом графини N. В действительности, мы обнаружим, что княжна имела на балу успех, поскольку едва ли не половина кавалеров выискивали ее глазами. Примечательно, что в самый разгар бала нежданно появились племянник графини Александр Заградский и его друг Андрей Ярцев. Они, в модных черных фраках, стояли у входа в залу и наблюдали за кадрилью.
«Надо же, Ваша любовь танцует с молодым кавалером. И кажется, нисколько не ищет Вас», - подтрунил корнет, увидев княжну. Ярцев только укоризненно взглянул на друга, ничего не сказав, потом обратил взор в зал. Тонкая и гибкая княжна шла под руку с каким-то долговязым неуклюжим мужичком с длинными тараканьими усами и узенькими, неловко улыбающимися, глазками. Он, вероятно, чувствовал, что тон, заданный первой парой, не выдерживается им в полной мере, и что в сей момент публика в равной мере разделяет свое внимание к нему и княжне, и оттого бледнел и конфузился… Княжна Ольга, в милом белом платье из кружев, напротив, плыла, словно лебедь, красиво и горделиво, нисколько не смущаясь и определяя, какой должна быть по-настоящему грациозная женщина. Недалеко от оркестра, между хозяйкой бала графиней N. и своей давней московской подругой Анной Никитичной, утонченной самолюбивой дамой, владевшей небольшим поместьем в Быковке, сидела княгиня Самохина. Она была в роскошном белом шелковом платье, чуть укороченном, с веером в руках, и с улыбкой наблюдала за дочерью. Дамы были окружены полукругом нескольких галантных мужчин, которые все время что-то нашептывали на ухо женщинам.
Кадриль закончилась, и мужчины расступились перед княжной, подошедшей к своей матери. Ольга Владимировна, помахивая веером, оглядывалась по сторонам, что-то отвечая матери, и, наконец, поймала пристальный взгляд Ярцева.
Нет сомнений в том, что каждый из нас испытывал это волшебное, непонятное, щемящее чувство, когда глаза любимого нами человека находят нас и заставляют бешено стучать раненое сердце. Писатели говорили, что уже ради только одного такого взгляда стоит жить. О, милый мой читатель! Тебе, конечно же, знакомо это чувство, и наверняка ты бы отдал немало за то, чтобы вновь и вновь испытать эту захватывающую страсть зарождающейся чистой и прозрачной любви. Из этой ненаучной аксиомы выходит, что каждый из нас, влюбившись хоть раз искренне и безоглядно, уже прожил жизнь не зря, с чем всех нас и нужно поздравить.
Итак, он, встретившись с ней глазами, стоял, завороженный, не в силах сделать и шага. Волнение охватило всю его душу, удушливый комок подступил к горлу. Да, она сейчас видела только его и не отводила глаз.
«Что же Вы медлите, подпоручик? – спросил наблюдавший за ним Заградский. – Бегите и ангажируйте. Только боюсь, для Вас уже не осталось места в ее карне».
Оглядевшись на друга, Ярцев глотнул слюну.
«Что же Вы сами, корнет, не танцуете? – спросил он. – Такое ощущение, что вы пришли на бал только того ради, чтобы наблюдать за мной».
«О, не беспокойтесь, мой друг! Поверьте, я найду себе партнершу легко».
С этими словами Заградский ушел в сторону.
В следующее мгновенье Андрей обнаружил, что княжны уже нет около матери. Он огляделся вокруг, и, не найдя ее, решил идти вглубь зала, думая, что Ольга Владимировна могла специально уединиться. Хорошенькие молоденькие девицы оживлялись и замирали дыхание при его приближении. Но что ему эти прекрасные глаза незнакомок и их миленькие улыбки, завораживающие блестящие наряды и украшения, чарующий аромат заморских духов, если сердце его было поражено любовью к одной единственной? Он решительно не замечал тонкие женские взгляды, желая увидеть одну только Ольгу.
Княжна, меж тем, была в гостиной. Сегодня, при случайной встрече с Андреем, она проболталась о предстоящем бале, но никак не предполагала, что увидит его здесь, в Петербурге, у графини N. Тем приятнее была для нее эта встреча, ведь она практически весь день думала о нем. Но в то же время Ольга испытывала тревогу по поводу того, как воспримет присутствие Андрея ее мать. Ведь она наверняка подумает, будто дочь специально пригласила сюда подпоручика.
Ольга, стоя у окна в гостиной, с замиранием сердца ждала, когда войдет Ярцев. «Вот Вы где!» - услышала, она, наконец. Но, обернувшись, увидела перед собой его товарища. «Вы? - смутилась она. – А…» «Честь имею представиться. Меня зовут Александр Заградский. Впрочем, для Вас, милая леди, просто Саша».
«Да, слушаю Вас, Саша», – нетерпеливо ответила она, ожидая какое-то сообщение от Андрея.
«Ольга Владимировна… Я хотел ангажировать Вас на вальс».
«Вы? – удивилась она. - Меня? А где же Андрей?»
«Видите ли, как раз таки за танцем я хотел бы переговорить с Вами об одном очень деликатном деле. Но это разговор не одной минуты».
«Вот как… А разве он сам не соизволит сказать мне, ведь он же здесь?»
«Этого и я сам не пойму. Видимо, у него не хватает духу. Но раз он попросил, я не мог ему отказать»…
«Говорите же здесь. Право же, не думаю, что для передачи послания необходимо танцевать вальс. Дело в том, что я отказала уже нескольким мужчинам, и теперь с моей стороны будет некрасиво принять Ваше приглашение… Если не верите, можете посмотреть мою агенду».
«Я Вам верю охотно. Но разговор настолько деликатный, что лучше обсудить его в вальсе. А сюда в любой момент может кто угодно войти. Да и потом, разве Вам неинтересно послание моего друга?»
В этот момент оркестр заиграл вальс, и Заградский протянул руку в ее сторону.
«Так Вы идете?» - спросил он.
Глава V
Ярцев старался обойти весь периметр зала так, чтобы не попасться на глаза княгине и графине, но все же был замечен зорким глазом Марьи Антоновны.
«Скажите, графиня, а вон тот молодой человек, кто он?» – указала она глазами на противоположный угол зала.
«Я плохо вижу издалека, - разглядывала зал через пенсне графиня. – А, тот молодой человек – подпоручик, зовут его Андрей. Он приехал сюда с моим племянником Сашей Заградским, они давно дружат».
«Если не ошибаюсь, Саша – корнет?»
«Да, верно. А Вы откуда знаете? – удивленно спросила графиня. – Саша тоже был бы уже подпоручиком, ведь он мужественен и силен, - не дожидаясь ответа, продолжила она. - Да любит маскарады устраивать».
«Как это?»
«Обыкновенно. Напьется в полку что есть мочи, спасу нет, давай стреляться на дуэли с прапорщиками. Его однажды даже ранили, но доктор, которого он тоже спьяну чуть не подстрелил, вылечил его. Начальство хотело наказать его по всей строгости, да по божьей милости простило. Батюшка его Лев Васильевич опять постарались. Давно бы был подпоручиком, да такого разве повысят?»
«А что, давно они дружат с Андреем?»
«О, Андрей – славный малый, просто душка! Надобно сказать, что вырос без матери, она отошла в мир иной, как только уродила его на белый свет. Отец Евгений Сергеевич, хоть был и бедный дворянин, всего-то двадцать душ у него было, заботился крепко о нем, нанял ему в учителя француза, на редкость попался порядочный человек, непьющий. До сих пор его помнят добрым словом. Передал ребенку все свои манеры – глядите-ка, Андрей и сейчас вышагивает спокойно и благородно, как француз! Ну, отец его часто возил с собой к приятелю, братцу моему двоюродному. Там их детки игрались вместе целыми днями. Отцы хотели, чтобы сыновья поступили в один полк, да только вот Бог не дал. Они рассорились из-за пустяка. У Андрея с юности была мечта служить в гвардии, а Саше батюшка велел идти в кавалерию, для чего написал ходатайство своему большому приятелю, генералу В.»
«Рассорились из-за пустяка? – спросила княгиня.
«Сущего! – заблестели глаза у графини. – Там вот какая история приключилась. У Льва Васильевича для всяких забав медведь имелся. Который в один прекрасный день сорвался с аркана и напустился на кучера Евгения Сергеевича. А, может, и нарочно натравили его на человека. Говорят, зверь до жертвы не дотронулся, да только сердце стариковское не выдержало. Ярцев-то, выйдя из дому и обнаружив своего ямщика мертвым, понял, в чем дело. Да тут как назло один мужичок с охотничьим ружьем стоял – чтобы зверя, в случае чего, приструнить. Отобрав у него ружье, Евгений Сергеевич тут же выстрелил медведю меж глаз. Лев Васильевич осерчал и велел другу своему убираться. С тех пор меду ними вражда. Вот так родители, как это у нас часто бывает, рассорились не на шутку, а сыновья и дальше дружат. Как говорится, не в службе, так в дружбе. Кстати, Марья Антоновна, по-моему, твоя дочь сейчас как раз танцует с тем самым моим племянником»…
Княгиня, удивленная, обратила свой взор в зал, где среди прочих кружащихся пар увидела дочь с сияющим Заградским. «Княжна, конечно, хороша, – посмеивалась графиня. – Но и с моим племянником они неплохо смотрятся… Вот молодец какая! Ее столько кавалеров на вальс приглашали, а она только с Сашей пошла».
«По правде говоря, я думала, что она должна будет танцевать с его другом Андреем Ярцевым», – заметила Марья Антоновна.
«Это почему же?»
«Она с ним познакомилась сегодня в Царскосельском парке».
«Боже мой! Не зря говорят, что земля все равно круглая! Но где же тогда сам Андрей?»
Ярцев, меж тем, в поисках княжны заглянул в гостиную. Но еее не было ни здесь, ни в столовой, ни в буфетной. Вернувшись в зал, Андрей сразу же увидел, как она кружит в вальсе с каким-то кавалером. Присмотревшись, он обомлел – то был его друг Заградский. Постояв с минуту, в отчаянии он решил покинуть бал.
«Говорите же скорее, Саша, не томите! Так каково же его послание ко мне?» - просила меж тем княжна.
«Видите ли, Ольга Владимировна! – отвечал он. – Андрей попросил меня потанцевать с Вами, так как он не брал никогда уроков и делать этого не умеет. И он просил Вас не отказать мне».
«Вот как? Право же, это глупо! А я и не думала танцевать с ним. Все равно это странно».
«Должен Вам заметить, что я пытался уговорить его пригласить Вас на вальс. Но он сказал, будто Вы уже и так всецело принадлежите ему, что Вы без ума от него, и он сегодня ровным счетом ничего не потеряет».
«Правда? – замедлила шаг княжна, позабыв об осанке. – Я - без ума от него? Нет, ничего такого не может быть, сегодня в парке мы с ним имели всего-то небольшую беседу. А слова, которые он мне говорил, уж поверьте, я не восприняла всерьез. Не такая уж дурочка. Можете ему так и передать».
«Ну что Вы, милая княжна! Не следует обижаться на него, ведь в своей душе Андрей все еще юнец».
«Это не обида, - отвечала княжна. – Я не думала, что он о себе такого высокого мнения. Это все?»
Княжна, почувствовав головокружение, уже было выпустила руку.
«Ах, да! – замялся корнет. – У меня к Вам есть личное дело».
«Какое же?» - спросила она, опустив голову.
Корнет сжал ее руку в своей ладони.
«Княжна, в отличие от Андрея, я питаю к Вам самые чистые и глубокие чувства. Поверьте, я говорю Вам искренне и прошу у Вас разрешение на свидание».
«Да как же Вы можете? - блеснула княжна глазами. Она попыталась выдернуть руку, но Саша не отпускал ее. - Да пустите же!» - чуть не плача, она высвободила-таки руку и, пряча глаза от шептавшейся публики, бросилась прочь к выходу.
Глава VI
Выбежав в фойе, княжна прильнула спиной к стене, готовая вот-вот расплакаться. У выхода стояли двое пожилых мужчин, о чем-то горячо спорившие. Вдруг за их спинами она увидела Андрея, который собирался уже выйти на улицу, но, увидев ее, остановился… Так ли они смотрели друг на друга буквально несколько минут назад? Нет, теперь их взгляды были пренебрежительны и высокомерны. Он хотел уже бежать, но, заметив покатившуюся по ее щеке слезу, передумал и подошел к ней.
«Отчего же Вы плачете, княжна?» – спросил он сухо. Она не отвечала, опустив голову. «Что случилось? Он Вас обидел?»
Она, наконец, подняла голову.
«Как Вы могли такое сказать обо мне?» - проговорила княжна, всхлипывая.
«О Вас? Что такого я сказал о Вас?» Она молчала. «Все, что я сказал ему сегодня, что у нас с Вами была встреча в парке, и что Вы будете сегодня на балу. Вот и все».
«Вы ведь сказали, что я без ума от Вас и теперь никуда не денусь, поскольку по уши влюблена»..
«Бог мой! – схватил он ее руку. – Да как так можно? Клянусь Вам всем святым, что только есть на свете, что я говорил моему другу только одно: что безумно люблю Вас, и будто не с сегодняшнего дня, а уже много лет. Вот и все! А как я же мог сказать ему о Ваших чувствах, не зная наверняка, любите ли Вы меня вообще?»
Ольга, изумившись, подняла голову.
«Правда? – удивленно спросила она. – Зачем же он меня обманул?»
«Этого и я сам не знаю. Впрочем, кажется, догадываюсь. А что еще он сказал обо мне?»
«Это уже не важно, так как ни одному слову Вашего друга я больше не верю».
«Тогда я с ним сейчас же разберусь!»
С этими словами Ярцев было рванулся в зал, но княжна кинулась за ним.
«Умоляю Вас, Андрей, остановитесь! – держала она его за руки. - Не надо ничего говорить! Давайте просто забудем это! Простите его!»
«Простить?! Да это же подлость с его стороны!»
«Забудем! Ради всего святого, это может плохо кончиться, я не желаю быть виновницей скандала».
«Что ж, не сегодня», - успокоился Андрей.
«Не сегодня и никогда!»
Андрей взял ее за руку.
«Только прошу Вас, не плачьте".
«Нет, я уже не плачу»…
«Тогда могу я Вас пригласить на вальс?».
«Значит, вы все-таки танцуете?»
Через минуту они уже были в кругу танцующих пар, привлекая всеобщее внимание.
«Странно, Ольга теперь с другим кавалером танцует! Ах, и с Андреем княжна прекрасно смотрится!» – восхищалась графиня.
Заградский же, кружившийся уже с другой дамой, тоже очень удивился представшей картине и вынужден был без объяснений оставить партнершу, чтобы тихо покинуть зал…
Гости расходились по домам уже далеко за полночь. Слышно было, как в парадной они прощались с хозяйкой и благодарили ее за прекрасный вечер. Княжна и Андрей стояли недалеко от кареты. Нетерпеливая тройка, готовая к дальней дороге, переминалась с ноги на ногу.
«Сегодня был поистине волшебный вечер, - говорил, держа руку княжны, Ярцев. – Умоляю вас, скажите, могу ли я Вас увидеть завтра?»
«Послезавтра мы с маменькой снова будем гулять в парке».
«О! Послезавтра?! Да как же мне пережить завтрашний день?»
В этот момент среди последних гостей показались князь с княгиней.
«Ну, до свидания! - вырывала руку княжна. – Вот мой отец».
«До встречи, милая!» - улыбаясь и целуя ее ручку, прощался Андрей.
«Шулера! – возмущался громоподобным голосом князь. – Ободрали как липку, а! Откуда в Петербурге столько шулеров?»
«Тише, прошу Вас! – успокаивала Марья Антоновна. – Вам не привыкать к проигрышам, лучше бы вообще не садились за карты!»
«А чем мне тогда на балу заниматься? Ишь ты, не садись!»
«Ольга, ты здесь?» - спрашивала княгиня.
Андрей еще долго стоял у парадной, вглядываясь в двери. Наконец, после нескольких вышедших людей он увидел Заградского. Он, покачиваясь, с сигарой в руках, речитативил песню: «Ох, ты, Люба моя Любушка! Наша ты голубушка! Черны косы до плеч… Сердцу любо любить».
«Полно, барин, песни-то петь!» - подбежал к нему кучер, поддерживая.
«О, Филимон! – обнял его правой рукой Заградский. - Сукин ты сын, любишь ли ты своего барина? Говори, сволочь!»
В следующее мгновение Александр опешил, увидев перед собой Ярцева.
«Извольте изъясниться за Ваш сегодняшний поступок!» - потребовал Андрей.
«А, это Вы, мой друг?» - повиснув на плече у кучера, спрашивал Заградский.
«Я Вам больше не друг!»
«Что-о? Ха-ха! Что, дружба уже продана? В обмен на любовь этой вертихвостки?»
«Да как вы смеете? – схватил его за фрак Андрей. - Как Вы могли обманывать ее?»
«Э-э, полноте, мой друг! Пустите меня! Если Вы имеете ко мне что сказать, то говорите сразу, без всяких церемоний!»
«Вы должны извиниться перед княжной за гнусный обман!»
«Кто, я? – смеялся Заградский, подойдя к карете. – Извиниться? Хе! А если я не хочу? А, ваше благородие? Трогай, Филька!»
«Садитесь Вы оба-с, довольно спектакля на сегодня-с», - ругался кучер.
«Садитесь, подпоручик!» - говорил, усевшись в карете, Заградский.
«Я не поеду с Вами, корнет!» - категорично ответил Ярцев.
«О, не поедете! – высунул голову Заградский, держа сигару в зубах. – Ну что, тогда? Дуэль?»
«Дуэль», – согласился Ярцев, сверкнув карими глазами…
Глава VII
«Значит, дуэль? Интересненько», - сверкнули карие глаза Тимура. Он, захлопнув толстую тетрадку с рассказом Венеры, посмотрел на часы – оказалось, что обеденное время уже подошло к концу. Он надеялся, что сегодня, наконец, увидит ее. Но врач, вышедшая из палаты, снова разочаровала.
«К ней пока нельзя, - сказала она. – Девушка еще очень слаба, лишнее волнение может ей очень навредить».
Он согласно кивнул, но, право же, уходить не хотелось. В накинутом поверх темного костюма халате, с цветами в руках, Тимур сидел на грубой полуметаллической скамейке около ее палаты. Вот уже несколько дней, в обеденное время и после работы, он дежурит у дверей сначала реанимационного, потом травматологического отделения, ожидая, что она вот-вот придет в себя. Тимур носил с собой ее вещи, среди которых была и эта тетрадка. Он не сразу ее открыл, думая, что там личные записи или дневник Венеры. Но сегодня, в томительном ожидании возможного свидания с ней, он прочитал первые строки и понял, что перед ним – творческое произведении девушки. Неожиданно роман захватил его, так, что он полностью погрузился в него и не замечал людей вокруг себя. Рассказ девушки поражал, прежде всего, тем, что сюжеты казались ему до боли знакомыми. Ощущение «дежа вю», того, что он уже читал все это где-то, не покидало его. Но почему так происходило, он не мог понять.
На мгновение он поднял глаза в потолок, вспоминая ту злополучную ночь. Весь день он прождал ее около дома. Хотел успокоить, сказать, что все получилось как-то неожиданно, что на самом деле он хотел бы быть всегда рядом с ней. И даже признался бы в любви – он это твердо решил. Но Венеру в тот вечер он не дождался, не нашел… Отчаявшись, в полночь он уже ехал в сторону дома, как вдруг увидел «семерку» и лежащего прямо на дороге человека. Он быстро выскочил из машины, подошел, как оказалось, к девушке, которая лежала без сознания, взял на руки и тут же оторопел – это была Венера…
Наконец, дверь палаты открылась, и в дверях показалась мама Венеры. Тимур, не ожидавший ее увидеть, медленно встал:
«Здравствуйте, Роза Муратовна»!
Мать ее, вся бледная, кивнула, тихо закрыла дверь и спиной прислонилась к ней.
- Ну, как она? – с тревогой в голосе спросил Тимур.
- Лучше, - утирала слезу Роза Муратовна. – Она уже говорит, хотя ей больно двигаться. Ты сегодня больше не жди, Тимур. Встреча с тобой разволнует ее.
- Да, я понимаю. А завтра можно?
- Лучше послезавтра, пусть она окрепнет.
Тимур согласно кивнул.
- До свидания, - попрощалась, уходя, мать.
- До свидания, - Тимур снова присел, погрузившись в мысли.
Воображение снова рисовало милую задумчивую девушку, какую он увидел ее впервые на акции протеста. Длинные черные волосы, аккуратно ниспадающие ниже плеч, большие грустные глаза, румяные щеки, маленький пушистый носик, тонкие губы и этот умный оценивающий взгляд, эта удивительная волшебная улыбка… В каждом ее движении, полном природной, не напускной, грации, читалась какая-та аристократическая манера… «Будто героиня ее рассказа княжна – это она сама», – мелькнула у Тимура мысль… Он был убежден, что встретил ту самую любовь, которая бывает у человека раз в жизни, и которую он теперь не имел права упускать.
Но другая мысль тут же убивала его. До встречи с Венерой он был парнем Асель. И все - друзья, коллеги, родители – знали об этом, равно как и об их приближающейся в скором времени свадьбе. Бросить ее – означало обречь ее на слезы, а в глазах общества стать тем самым «матросом»… Единственная надежда была на откровенный разговор с Асель и понимание с ее стороны. Но характер у ее невесты был не тот, чтобы так просто его отпустить. Он сожалел, что так поздно встретил ту, которая уж точно была предназначена ему судьбой…
Тимур, вздохнув, встал. Озираясь по сторонам, словно вор, подошел к палате и осторожно приоткрыл дверь. В светлой комнате стояли три кровати, но лишь на одной из них лежал человек. Он снова оглянулся, чувствуя биение своего сердца, тихо вошел и закрыл за собой дверь. Увидев на окне мрачный неуклюжий кувшин, направился туда мимо кровати. Он взглянул на нее.
Венера спала, укрытая пуховым одеялом. Казалось, выглядела она еще прекрасней. Он на минуту остановился, не в силах оторвать от нее взгляда. Голова ее была забинтована, дыхание ощущалось с трудом. Он почувствовал столь знакомый запах ее тела, и тихо подошел к кровати. Взяв ее за руки, склонился и поцеловал в горячую щеку.
«Венера», - вздохнул он горестно, не в силах удержать слезу.
Тимур как можно тише подошел к окну и дрожащими от волнения руками стал просовывать розы в узкое горлышко кувшина. Но сразу же укололся острыми шипами и поспешно отдернул руку. В этот момент посудина предательски качнулась, свалилась и покатилась вниз по подоконнику. Тимур успел схватиться за цветы, но опустошенный кувшин выскользнул и с большим удовольствием разбился о пол. Вдребезги.
Он тревожно глянул на дверь, потом на Венеру и ужаснулся. Она лежала с открытыми глазами!
- Тимур! – слабо улыбнулась она.
- Венера! – уронил он цветы на пол, глотая слюну от волнения. – Венера… Я… люблю тебя…
Глава VIII
Футбол – великая, страстная игра. Настоящему футболисту никогда не забыть скоротечные мгновения ярких побед и горьких поражений. Игроки, как вчера, помнят давние матчи, в которых они забивали решающие голы, приводя в неописуемый восторг партнеров и тренеров, зрителей и телезрителей… Что может быть слаще тех минут, когда пятнистый мяч после твоего удара, твоей голевой передачи или отменного дриблинга в твоем исполнении элегантно соприкасается с сеткой ворот соперника? Но и не забыть те ужасные мгновения горечи, когда в нужный момент не реализуются стопроцентные голевые шансы. Такое хочется быстрее забыть, словно кошмарный сон, ведь мы не в силах вернуть время назад и все переиграть… Да, восторг и муки футбола – всегда рядом. Сегодня ты выиграл полуфинал какого-нибудь престижного кубка, и ты вполне счастлив. А завтра проигрываешь в финале – и нет человека несчастнее тебя и твоих партнеров…
Однако, кроме побед и поражений, есть еще одна, постыдная сторона футбола – «договорняки», когда исход матча заранее предопределен двумя командами. Зрители не всегда поймут, что перед ними разыгрывается клоунада, так как футболисты, которые на поле приобретают профессию актера, порой весьма искусно изображают волю к победе. Хотя внутренне каждый игрок, участвующий в театральной постановке, не чувствует ни сил ни желания бегать в напраслину. И правда ведь: ноги почему-то становятся ватными, голова идет кругом, а мяч вызывает непонятное раздражение и желание быстрее избавиться от него. Это внутренний протест нашей загадочной души, изначально не приемлющей притворства.
Именно такое состояние в тот день испытывал на зеленом поле Центрального стадиона Олег Скаченко. Получив мяч, он почувствовал, как ноги сами понесли его вперед, но тут же остановились… Перед ним было три защитника. До ворот, наверное, метров сорок. Оценив ситуацию, он понял - партнеры бежать вперед не собирались. «Была, ни была!», - подумал он и со всей силы ударил по пятнистому в сторону ворот. Тот по задуманной траектории хотел уже опуститься в ворота, и трибуны замерли. Но вратарь хозяев в акробатическом прыжке достал мяч из левой «девятки».
«Уф-ф!», - пронеслось по трибунам.
«Олежик, Олежик!», - донесся голос главного тренера.
«Да пошел ты!» - тихо ругнулся Скаченко.
Угловой пошел подавать Фара.
«Этот нормально подаст, он честный», - думал форвард, направляясь в штрафную площадь.
Но Фара подал как-то хитро: вроде бы во вратарскую, но прямо на голкипера. Никто в борьбу, естественно, не пошел, и высокий косматый вратарь с диким ревом «Я-а!» выпрыгнул и поймал мяч. Однако затем произошло непредвиденное – падая «для красоты», кипер ударил мячом о землю, и тот предательски выскользнул из рук, отскочив прямо к ногам Скаченко. Ворота были пустыми… Мгновения форвард словно раздумывал... Вратарь не поднимался, и тогда Олег перебросил мяч через него. Судья пронзительно засвистел и указал на центр поля.
По трибунам прошел вздох разочарования, на табло загорелись цифры – 0:1.
Олег не знал, как себя вести, только машинально шел к своим воротам. Партнеры подходили, сдержанно и недоуменно поздравляли автора гола, только капитан Серега Одинцов тихо прикрикнул: «Ты что, совсем, что ли?»
Оставалось 12 минут. Для Скаченко это была целая вечность, и все оставшееся время он не знал, куда себя деть. Понятное дело, что теперь гол от фаворитов надо было пропускать. Но те не попадали в ворота даже с пределов штрафной площади. И только за две минуты до конца матча безвольная защита ничего не могла поделать с действиями нападающего хозяев, которого пришлось откровенно валить. На пенальти вратарь не смог среагировать.
Так аутсайдер добыл почетную ничью в матче с трехкратным чемпионом страны.
Как ни странно, в раздевалке никто, даже Николай Кузьмич, главный тренер, ничего не сказал Скаченко. На него старались не обращать внимания.
Олег отключил мобильник – сейчас все будут звонить, поздравляя с забитым голом и достойным результатом. Но это был как раз тот случай, когда теплые слова только раздражают.
Глава IX
Чистенькая черная «девятка», за рулем которой сидел крепкий коренастый мужик в белой рубашке, остановилась у аккуратного особняка, отделанного «под крошку». Открылась задняя дверь машины, и Марат, мокрый от пота, широко вдохнул свежего воздуха. Направляясь в сторону дома, он достал из черной папки фотографию девушки и уже хотел постучаться, но что-то остановило его. Для начала он заглянул в широкую щель массивных ворот.
Во дворе стояла молодая женщина. В коротком платке и длинном халате, она разжигала огонь у большого, почерневшего от сажи, казана. Рядом была коляска, по-видимому, там находился ее ребенок. Худая овчарка, сидевшая на цепи, навострила острые уши, чуя незнакомца.
Марат оглянулся – его коллега, и друг по совместительству Алексей Еременко, шел к нему. Этому широкоплечему парню можно было всецело доверять – Нартаев знал его еще с тех времен, когда они вместе работали в Следственном управлении областного УВД. Тогда Лешка, капитан милиции, был простым оперативником, принципиальным и честным, часто делился своими переживаниями по поводу странных методов работы правоохранительных органов. «Не пойму я, Марат Нургалиевич, как так можно? - сказал он однажды. – Я «лохотронщиков» на базаре задержал, они людей «картошкой» обманывали. А тут мне командуют: отпустить их, и баста! Это уже не в первый раз, я не могу так!» «Терпи, Лешик, - говорил ему тогда Нартаев, возглавлявший управление. – Это все временно»… Терпел. И недавно уже сам стал начальником родного СУ, дослужившись до подполковника полиции. Но поскольку кресло заместителя начальника УВД было вакантным, Марат не раздумывая назначил на эту должность своего верного товарища.
- Ну, что там? – уставился в соседнюю щель Алексей, но тут же собака залилась лаем, услышав человеческий голос.
Пришлось позвонить. Марат взглянул на фотографию молодой красивой женщины.
- Она? – спросил он у Алексея.
- Вроде, она, - прищурился друг. - Да, точно она.
- Кто там? – из-за ворот послышались торопливые шаркающие шаги. – Кто, я спрашиваю?
- Откройте, мы из полиции, - проговорил Марат.
- Что вам нужно? – спрашивал старческий больной голос.
- Ну откройте же…
Раздался скрежет железа, ворота открылись, и перед ними предстал маленький старичок с пожелтевшей от солнца бородкой.
- Я Вас слушаю, - сказал он хриплым голосом, с явной тревогой в глазах.
- Здравствуйте, ата! Нам нужна Мадина, - сказал Марат. Он обратил внимание, что во дворе уже не было ни молодой женщины, ни коляски с ребенком. Лишь овчарка продолжала остервенело лаять.
- Мадина здесь больше не живет, - отвечал неуверенно старик.
- Ата, извините, но мы сейчас видели ее во дворе, – сказал Марат.
Старик опешил и досадливо уставился на непрошеных гостей.
- Ата, мы не сделаем ничего плохого, мы хотим просто задать ей пару вопросов.
Старик сверкнул глазами и процедил:
- Когда же вы дадите покой? С того убийства уже год прошел, а вы все в ее душу лезете… Она скажет вам то же самое. Ничего не знает, не видела, что тут еще непонятного?
Увидев, что оба гостя молча опустили головы, старик смягчился:
- Ну, проходите… Только, пожалуйста, недолго.
Навстречу из дома вышла пожилая женщина, подправляя простенький красный платок.
- Это к Мадине, - объяснил ей старик.
Женщина от неожиданности прикрыла рот рукой.
Через пять минут Марат и Алексей присели в низенькой слабо освещенной комнатушке. Мадина, худенькая девушка в ситцевом платке, из-под которого выбивались темные волосы, качала бесик.
- Отец бережет меня, боится, - спокойно говорила она. - Потому ругается при виде чужих людей...
- Мадина, - кашлянул Марат в кулак. – Вы, конечно, знаете, по какому мы поводу?
- Наверное. Только что-то вы поздно спохватились. Кто ищет убийц спустя год?
Марат с Алексеем переглянулись.
- Видите ли, Мадина, - объяснял Нартаев. – Не каждый день у нас прокуроров убивают. И святая обязанность полиции – найти убийц. Увы, тогда этого не произошло.
- Потому что были люди, которые препятствовали ходу следствия и не хотели раскрытия преступления, - подключился к разговору Алексей.
- Но теперь мы хотели бы дойти до истины, - продолжил Марат. – Ведь не может быть всегда, чтобы мафия в нашем городе творила все, что ей только заблагорассудится. Это, конечно, тяжело, но не могли бы Вы еще раз рассказать о том дне и убийстве.
- Мне это нетрудно, - отвечала, подумав, Мадина. - Я в тот день будто что-то чувствовала. Обычно приходила на работу к восьми, но накануне Бахтияр Алимтаевич сказал, чтобы я не торопилась и подошла к девяти. Я все равно постаралась придти пораньше, и была на работе в половине девятого. У шефа в кабинете в это время кто-то был. Я слышала негромкие голоса, шорох бумаг.
- Как Вы думаете, - перебил Марат, - бумаги перебирал сам шеф?
- Вряд ли. У него всегда на столе было чисто, он не любил ничего лишнего, а особенно бумаг.
- Значит, кто-то к нему пришел с какими-то бумагами?
- Возможно.
- А шеф накануне не назначал встречи с кем-нибудь?
- Наверняка назначал, - пожала плечами Мадина. – Но он мне об этом ничего не говорил.
- Хорошо, - вздохнул Марат. – Продолжайте рассказывать.
- Потом я пошла за водой, поставить чайник для шефа. Меня не было буквально пяти минут. Когда вернулась, ничего не подозревала, сидела за компьютером. В приемную входили люди, так как в понедельник в девять утра начинается планерка. Я вдруг обратила внимание, что у шефа в кабинете слишком тихо – подумала, с чего бы это? Решила постучать, никто не ответил, тогда открыла дверь… Дальше вы все знаете…
Она вздохнула, покачивая люльку.
- Простите, Мадина, а на Вас было какое-то давление в ходе следствия? - спросил Алексей.
- Мне кажется, следствию ничего не нужно было, кроме как замять это дело. Ко мне два раза следователи приходили – сначала один, потом другой. Но по их поведению я поняла, что им от меня нужно только одно – чтобы молчала. А второй следователь намекнул – мол, вам небезопасно здесь оставаться. Я и сказала, что уже заказала билеты в Турцию. Позже с Генеральной прокуратуры приходили. Я сказала, что ничего не знаю… Еще звонили несколько раз, наведывались какие-то странные люди. Но отец говорил, что я уехала за рубеж. Хотя на самом деле – откуда у меня такие деньги? Стала прятаться от всех дома.
- И это даже никто не проверил? - мрачно спросил Марат.
- Говорю же вам, следствию я не нужна была как свидетель.
Из люльки послышался тихий плач ребенка, и Мадина зацокала языком, сильнее качая люльку.
- Спасибо Вам, - привстал Марат.
- Подождите, попейте чаю! - спохватилась женщина.
- Нет, спасибо, мы пойдем. Вы нам очень помогли.
- Ну что Вы.., - впервые за всю беседу улыбнулась Мадина.
У двери мужчины остановились.
- Вот еще вопрос, Мадина, - обернулся Марат.
- Да, я слушаю.
- Вы случайно не помните, кто звонил шефу накануне?
Мадина вдруг застыла на секунды:
- Вообще-то все звонки я записывала. В книжку.
- И где сейчас она? – встревожился Алексей.
- Здесь, у меня.
- И Вы – молчите?!!
...Когда Марат с Алексеем показались на деревянном крыльце дома, отец Мадины, колдовавший у костра со своей старушкой, удивленно воскликнул:
- Вы что так быстро? Сейчас уже горячее будет.
- Спасибо, ата, в следующий раз. Дайте только кусочек хлеба по нашей традиции…
Глава X
Центральная площадь города, залитая игривыми лучами жаркого солнца, была переполнена людьми. Здесь шли традиционная праздничная торговля, сельскохозяйственная ярмарка, показательные выступления таэквондистов и игры в стритбол. Словом, площадь жила и гудела. Аким в сопровождении своей свиты направлялся в сторону главной сцены, где выступали известные артисты области. Иногда из пестрой любопытствующей толпы доносилось «Здравствуйте!», и Аскар обязательно поворачивался и кивал в ответ, улыбаясь.
Установленные в несколько рядов скамейки, прямо перед сценой, были заполнены, только передние места оставались свободными. Еще много народу стояло тут же, ожидая начала действа.
Аскар, чувствуя на себе множество глаз и оттого сконфузившись, сел на предложенное мэром место, между Нартаевым и самим Джурабаевем. Тут же был и заместитель губернатора Серик Булатов, который курировал культурную жизнь области.
- «Гопак». Выступает танцевальная группа «Днiпро», - объявила узкоглазая ведущая программы, и зрители бодро захлопали в ладоши.
Аскар уже не в первый раз был на таких мероприятиях. И он не переставал удивляться, как много в провинциальных городах нашей страны целеустремленных детей и талантливой молодежи. Он всегда громко аплодировал в свои крупные ладошки и старался не уходить до тех пор, пока концерт не закончится полностью.
Сейчас, глядя, как лихо пляшут на сцене, он вспомнил свое детство. «Почему я, советский ребенок, не знал никаких танцевальных кружков?» - подумалось ему. Припомнилось, что в степном селе, где прошло его детство, были секции футбола и шахмат. Он посещал обе, но никто из сверстников не занимался танцами или вокалом. Видимо, за отсутствием таковых кружков…
- Хорошо пляшут, - улыбнулся Марат, оторвав его от мыслей.
- Да, талантливых людей у нас в городе много, - пищал в ухо Аскару Джурабаев. – Вот только поддержки нет. Сейчас этих вот, да еще несколько ансамблей на фестивали приглашают, а финансировать некому.
- И что, так никто и не поехал? – спросил аким.
- Не-а…
- А спонсоров искали?
- Фи! – прохрипел, скорчив мину, Джурабаев. – Искали, но бесполезное это дело. Мы им – помогите, а они нам – налоги, кризис, неплатежи….
- Лучше надо искать, Джурабаев, лучше.
- Так куда уж лучше… Я весь свой аппарат подключил…
Веселый гопак тем временем закончился, раздались жиденькие аплодисменты. На сцене вновь появилась ведущая:
- А сейчас, дорогие зрители, с поздравительной речью выступит мэр города.
Джурабаев встал, застегнул нижнюю пуговицу пиджака и поспешил на сцену.
- Может, я со спонсорством помогу? – спросил Марат, глядя на сцену. – Мне не жалко.
- Спасибо, друг. Если уж действительно не найдем никого, придется к тебе обратиться, - усмехнулся Аскар. – Кстати, как у тебя жена, дети? Небось, скучаешь?
- Знаешь, - вздохнул Марат, - я думал, что давно уже самостоятельный… А здесь вот чувствуешь, что значит быть одному. Только тогда начинаешь по-настоящему ценить то, что у тебя есть. Вспомнишь жену, детей – и думаешь, что бизнес, работа - это все суета сует. Понимаешь, что дороже твоей семьи ничего быть не может.
- Работа опостылела? – Аскар старался одновременно улавливать речь Джурабаева со сцены.
- Нет, - взглянул Марат на друга. – Дело твоего прокурора я раскручиваю и обещаю тебе сенсацию.
- Неужели? – оживился Иманов.
- По крайней мере, в этом «глухом» деле есть определенные просветы, - сообщал Нартаев. - Секретаршу Мадину мы нашли, в Турцию она никогда не выезжала.
- Вот как? Значит, следствие попросту «вели»?
- Получается, да.
- И куда ведут следы?
- Я так думаю, приведут к кому-то из местных «крутых».
Марат обернулся, убеждаясь, что его никто не слышит.
– И тем лучше. В записной книжке Мадины записаны все, с кем говорил ее шеф. То есть все те, кого она соединяла через коммутатор. По словам Мадины, напрямую шефу могли звонить только аким и его первый зам, с генпрокуратуры, правительства, и домашние. Еще вряд ли кто-нибудь. Так вот, три дня подряд перед убийством прокурора ему звонили поочередно некие Еликов и Григорьев.
- Еликов? – Аскар вмиг побледнел. – Я о нем слышал, говорят, местный авторитет. Предприниматель по совместительству. Просто так он бы прокурору не звонил.
- Прокурор был человеком новым в области, и наверняка не захотел играть по чужим правилам. Тем более был не робкого десятка. Мадина говорит, что Еликова она в глаза никогда не видела, а позванивать он стал последний месяц. По доброму и спокойному голосу ничего подозрительного не было, потому Мадина среди множества других его звонки не выделяла и внимания не обращала. Конечно, это еще не говорит о том, что именно Еликов замешан в убийстве. Тем более, кто такой Григорьев, мы до сих пор не определили. Скорее всего, это даже вымышленная фамилия. Остальные звонки, вроде бы, подозрений не вызывают, хотя мы их тоже проверим… О ходе следствия буду ставить тебя в известность.
- Ага.., - на лице Аскара царила полная задумчивость.
«Дорогие горожане! – заканчивал свою хриплую речь Джурабаев. – У нас оживает город, оживает страна. Мы работаем над уличным освещением, коммунальными проблемами. Я очень хочу, чтобы вы в скором времени не знали бытовых проблем с горячей водой и газом, чтобы нормально работал транспорт, развивалась торговля. Посмотрите, каким чистым и ухоженным становится наш город, как поднимается наша экономика. Это все делаем мы вместе с вами под руководством нашего дорогого губернатора - Аскара Кадыровича!»
Тут же раздались аплодисменты. Аскар, покраснев, шепнул Марату:
- Чего это он? Идола во мне нашел? Я ведь еще ничего не сделал.
- Честно говоря, не нравится он мне! – сказал Марат. – Говорю тебе, взгляд у него какой-то хитрый.
- Я присматриваюсь к нему. Тимур сдружился с его сыновьями – ты знаешь, отличные пацаны. Но вот отец меня несколько настораживает – он большой льстец.
«Я желаю всем вам, чтобы в нашем городе всегда была такая чудесная солнечная погода, как сегодня, и каждый день был бы для вас праздником!» - заканчивал речь Джурабаев. И вновь раздались аплодисменты. Естественно, что громче всего хлопали сотрудники городской администрации.
Глава XI
И в то время, пока Джурабаев, осторожно осматривая ступеньки, спускался со сцены, там произошла какая-то возня, на которую поначалу мало кто обратил внимание. В следующее мгновение стало понятно, что полная и низенькая женщина лет пятидесяти выхватила микрофон из рук ведущей.
- Товарищи, я хочу сказать! – выдохнула она из себя, выходя на середину сцены. – Я вот что хочу сказать! – она сканировала глазами спину Джурабаева. - Красиво говорит наш аким. Вот у нас, оказывается, экономика поднялась, и все у нас хорошо. Но так может говорить только человек, который много зарабатывает и не знает хлопот. Не знает, что пенсии ни на что не хватает, что цены на продукты просто бешеные. Я живу одна, мои дети и внуки уехали отсюда, и не могу позволить себе больше, чем полбулки хлеба в день. Расходы на лекарства и комуслуги все съедают. А то, что у вас город чистый, так этим городиться нечем – это ваша прямая обязанность, господин аким!
Женщина, у которой дрожали толстые руки, отошла от микрофона, и тут в ее адрес раздались аплодисменты некоторой части зрителей.
«Правильно!» - выкрикнули из толпы.
Вслед за ней на сцене появилась еще одна бойкая, хорошо одетая женщина – моложе и увереннее в себе. «Мальковская», - вспомнил ее Аскар.
«Товарищи!» - буквально закричала она.
- Эй, послушайте, зачем вы праздник превращаете в фарс?! – поднялся с места заместитель акима области Булатов.
- Булатов, не мешай! – скомандовал Аскар, и тот, недовольный, весь красный от злобы, присел на место. Аким обратил внимание, что людей вокруг сцены стало больше, нежели во время выступления мэра.
- Товарищи! – продолжила Мальковская. – Сегодняшний праздник – это просто «показуха»! У нас много других проблем, которые нужно решать безотлагательно, а не гулять по торжествам! Посмотрите, как живем мы, химики, - у нас задолженность за пять месяцев по зарплате, у профбольных – то же самое, а на нас плевать хотели, никому до нас дела нет.
Аскар заметил, что речь Мальковской снимают на камеру с аббревиатурой STV. «Наверняка прямой эфир!» - мелькнула у него мысль.
- Мы требуем, чтобы областная администрация наконец обратила на нас внимание! Мы знаем, что такие же проблемы у других работников. И самое страшное, мы не знаем, когда это кончится и когда у нас будет порядок!
Пока Мальковская говорила под аплодисменты некоторых зрителей, за ней выстроилась очередь человек в десять, которая тоже хотела высказаться. Лица некоторых были узнаваемы – по-видимому, это были те же самые люди, что устроили недавно пикет у стен акимата.
- Наверное, надо уходить, - обратился к губернатору мэр.
Аскар задумался. Нужно было действовать, пока можно было взять нити в свои руки. Он встал, и за ним потянулись было все его замы. Но, завидев, что шеф поднимается на трибуну, а не уходит, все остановились.
- Товарищи! – кричала Мальковская. Она вдруг оступилась, заметив, что аким оказался рядом.
- Ничего, продолжайте, продолжайте! – попросил Аскар.
- Товарищи…
Голос Мальковской стал тише.
– Вот что… Аскар Кадырович – человек сам по себе неплохой, лично я против него ничего не имею. Но с химиками, дорогой губернатор, проблему надо как-то решить… У меня все.
Люди вяло похлопали. Аскар сделал шаг к микрофону.
- Если можно, я выступлю, - обратился он к очереди. Люди в ней – в основном пожилого возраста – закивали и отошли вглубь, кое-кто и вовсе спустился со сцены.
«Уважаемые горожане! – вгляделся Аскар в лица людей, которых теперь стало еще больше. Они, большей частью празднично одетые, смотрели с видимым интересом на него, у многих были полуулыбки над возникшей щекотливой ситуацией, но глаза горели обыкновенным любопытством. – Я тоже хочу поздравить вас с днем нашего любимого города. С утра многие из вас улыбались и радовались солнечному дню. А сейчас я вижу озабоченные лица. Неужели в праздник мы все должны думать плохое?»
Он говорил с расстановкой, подбирая слова. Аскар придерживался принципа, что неподготовленная речь должна всегда быть искренней и честной, а главное, безошибочной. Потому он позволял себе паузы.
«Здесь много молодежи, много детей, которые вынуждены смотреть ваш митинг, - продолжал он. - Думаю, протест нужно выражать несколько иначе. Но как бы то ни было, я не снимаю с себя ответственности за судьбу города и области. Вы, госпожа Мальковская, - обернулся он к женщине, которая вмиг покраснела, - были приглашены мною на прием, но почему-то не пришли. Поверьте, уж для вас, для химиков, я бы нашел время для беседы. Между тем я хочу сказать, что ваша боль нам понятна, и мы не сидим, сложа руки. Мы вели поиск других инвесторов, и нашли одну серьезную швейцарскую компанию, которая готова стать совладельцами завода. Не сегодня-завтра будет подписан контракт, и перед всеми вашими работниками погасят задолженность по зарплате и другим выплатам».
В это время раздались овации со стороны зрителей.
«Другое дело, - продолжил аким, - что нужно подождать, потому что не все делается так быстро и легко, как нам всем хотелось бы. Думаете, мне как акиму области не хочется, чтобы вы жили счастливо? Я прекрасно знаю, как плохо работает общественный транспорт, и мы сейчас думаем над реформами. Хотим сделать так, чтобы пассажирам было приятно ездить в чистых и уютных, а главное, свободных салонах. Мы начали ремонтировать дороги, чтобы нигде не было ухабин и ямок, разбитого асфальта. Вы уже видите, что многие улицы освещены, и мы дойдем до окраин города. Коммунальные проблемы связаны с неплатежами населения, но уровень доходов у наших людей растет, долги хоть понемногу, но сокращаются. И сегодня здесь перед вами, я обещаю, что с нового года газ и электричество, вода и тепло будут в ваших домах круглосуточно».
Вновь раздались аплодисменты и одобрительный гул горожан. Но тут из толпы послышался крик:
«Ты сначала сделай, а потом обещай!»
Люди мгновенно вытянулись, желая узнать, кто оказался таким недовольным. Аскар с удивлением заметил, что сказал это мрачный тучный мужчина в черном бархатном костюме с галстуком. Этот незнакомец был весь выутюженный, солидный, с толстыми розовыми щеками. Чего ему могло не хватать в жизни?
«Господа, - продолжил спокойно Аскар. – Если я сегодня прилюдно пообещаю и не сделаю завтра, мне будет стыдно. Но я говорю вам от чистого сердца. За те три с лишним месяца, что работаю здесь, я увидел много проблем, которые, считаю, можно решить. Я принял около ста простых граждан – участников войны, воинов–афганцев, малоимущих, инвалидов, уважаемых аксакалов, просто наших матерей и отцов. И я знаю, о чем мечтают наши люди. Наши люди хотят спокойствия, и для этого нам нужно победить преступность – потому что убивают ни в чем неповинных людей. Наших школьников страшно отпускать в школы, потому что и там дети живут по каким-то другим законам. В городе слишком много «крутых», которые чувствуют себя хозяевами всего. Власть все это знает и видит, и мы должны навести порядок везде».
«Правильно говоришь! – крикнул мужик в простой клетчатой рубахе и потертой кепочке. – Бандитов всех пересадить надо!»
«Тоже мне, Ленин нашелся! – вновь напомнил о себе толстомордый мужик. – Так говорить и я могу!» – поднял он вверх жирный кулак.
«А ты кто такой вообще? – крикнул кто-то из толпы. – Отъел морду и думаешь, что теперь командовать можешь?»
«Э, ты вообще рот закрой! Мальковская, а ты что стоишь? А ну давай химиков сюда, пусть выступают!»
«Ты кому рот закрываешь?» – вновь крикнули из толпы.
«Люди, успокойтесь же, вы что?» – искренне удивился аким.
Но площадь около сцены уже зашумела, несколько человек пустились в потасовку, и непонятно было, кто против кого пошел. Полицейские, следившие за порядком, наконец, спохватились и прорывались к дерущимся сквозь кричащий люд.
«Аскар Кадырович, - весь запыхавшийся, схватил его за локоть Серж, - пойдемте отсюда».
«Да, идем, это все подстроено, - кивнул ему также оказавшийся рядом Марат. - Бесполезно сейчас что-то говорить».
«Да подожди, Марат»…
«Нет, как аким ты должен покинуть это место!»
Глава ХII
Вечером Аскар и Майра слушали новости центральных каналов. Почти везде передавали неприятный инцидент, случившийся сегодня на таразской площади. Причем преподносили именно так, как и ожидал Аскар – сообщилась, что потасовка началась после того, как зрители остались недовольны выступлениями местных акимов.
- Президент уже звонил? – спросила жена.
- Да, - вздохнул Аскар. – Я рассказал все, как было на самом деле.
- Ты будешь сегодня есть? – осторожно спросила Майра.
- Не хочу, - нервно теребя пульт в руке, ответил Аскар.
Он, в молочном халате, мокрый после принятого душа, сидел близко к экрану, спиной к столу. Майре показалось, что в последнее время супруг стремительно седеет, хотя морщин на лице еще не было.
- Да не переживай ты так, - успокаивала она.
Аскар закрыл глаза, опустил голову, не выпуская пульт.
- Как тут не переживать? – проговорил он. – На всю страну меня сделали злодеем…
- Да прям… Люди же поймут, что телевидение работает на себя...
- Да вот в том-то и дело, что они работают на кого-то. Но кому же это все надо? – рассуждал вслух Аскар. - Кто-то не хочет, чтобы я здесь руководил.
- Не успели приехать, а уже враги кому-то, - вздохнула жена.
Аскар вновь погрузился в мысли. Он вспомнил, с каким решительным настроем он ехал из столицы в этот родной город, в котором прошло все детство. Было много планов, чтобы резко изменить жизнь в области в лучшую сторону. Он думал, что все это можно сделать, если подберется команда единомышленников, а его идеи поддержат чиновники и общественность. Но на деле все получалось не так быстро, не так просто. Многие его распоряжения и просьбы исполнялись вяло или вовсе игнорировались подчиненными, и это удивляло его больше всего. Создавалось ощущение, что либо это делалось специально, ему назло, либо госслужащие никак не могли понять сути предлагаемых реформ. Взять хотя бы эти аппаратные совещания – ведь сидят взрослые мужики, но ведут себя как школьники. Один не может нормально ответить, потому что не готов к уроку. Другой по заданной тематике рассказывает совсем о других вещах. Третий и вовсе опаздывает на полчаса, проспав совещание и придя в не глаженом костюме. А тут еще эти акции протеста. Впору говорить не о единомышленниках, а о слаженной команде оппонентов…
От мыслей его оторвал зазвонивший телефон.
- Да! - подняла трубку Майра. - Спасибо, все хорошо. Как ты сам? Ну как он может чувствовать себя после такого? Весь в себе. Это тебя, - протянула она трубку, но муж не шелохнулся. – Алло, это Вас, - потрепала она его за плечо.
- Ах, да! – вздрогнул Аскар. – Спасибо, Майра.
- Доброй ночи, друг! – был голос Марата.
- Доброй. Если, конечно, она вообще добрая…
- Ну-ну, ты прям как Ослик из «Вини пуха». Не надо терять самообладания.
- Ты знаешь, так оконфузиться… Опозориться на всю страну!
- А ты же знаешь, что не виноват. У тебя перед собой совесть чиста. Не сдавайся. Надо бороться.
- Да я не собираюсь сдаваться. Если бы я хоть на минуту почувствовал, что не нужен народу, ушел бы, не сомневаясь.
- Теперь к делу, - Марат, видимо, торопился. - Значит, так. Тот полный солидно одетый мужчина, что возмущался на площади – это директор телекомпании STV Салиев.
- Да ну? – удивился Аскар.
- Получается, что компания действительно сама организовывает акции против власти. Понятно, что за ними кто-то стоит.
- А кто учредители?
- Учредитель – некая компания «Рауан», а директором там – Альбина Порывай. Это жена Салиева.
- В общем, круг замкнулся, - говорил Аскар, напряженно думая.
- Но вот еще что…
- Что???
- Возможно, это не имеет отношения к делу… Но вот сидел я и думал, что фамилия какая-то знакомая. И точно – Салиев был среди тех, кто звонил накануне покойному прокурору. Правда, не перед самым убийством, но в последнюю неделю три раза.
- Может, у прокурора были компрометирующие материалы для телевидения? Интересно было бы его допросить…
- Видишь ли, сейчас можно официально возобновить уголовное дело, и в его рамках допросить Салиева. Но то это нам невыгодно. Естественно, он скажет, что были просто профессиональные отношения. А утечка любой информация об этом деле может многих спугнуть…
- Да, наверное, ты прав, - согласился Аскар.
- В общем, дай нам еще поработать.
- От меня что-нибудь требуется?
- Да, конечно, - Марат сделал паузу. - Сделай одолжение: забудь о сегодняшнем дне и работай на благо народа.
- Ну, спасибо, друг, - улыбнулся Аскар. – Ты к нам когда зайдешь-то?
- Как-нибудь. Ну, бывай.
- Пока.
Он передал трубку Майре и улыбнулся:
- Поужинаем?
- Ну, наконец!
Она тоже улыбнулась и потянулась за чайником.
Тут позвонили в дверь.
- О, вот и сыночек пришел! – сказала, поднимаясь с места, Майра. – Наверное, на работе задержался…
Тимур, не в пример последним дням, находился в бодром расположении духа и, весело поздоровавшись, зашел в ванную мыть руки. Мать же удалилась на кухню.
- Что работа? – спросил отец, как только Тимур вошел в комнату.
- Нормально, - ответил сын, расстегивая пуговицы рубашки. – Только вот устал немного.
- Слушай, а тебе самому твоя работа нравится?
- Более чем. А что?
- Это хорошо, - улыбнулся Аскар. - А на любимой работе усталость всегда приятная.
- Точно.
- Как там Венера?
- Сегодня пришла в себя, - улыбнулся Тимур, присаживаясь за стол. – Мы даже немного поговорили.
- Она помнит об аварии?
- Знаешь, видимо, да. Но подробности спрашивать у нее рано – она очень слаба, много говорить ей нельзя.
- Понятно. Кажется мне, ты не равнодушен к ней… За эти дни весь осунулся…
- Вот и я говорю, - говорила, входя в комнату с тарелкой супа в руках, мама. - Конечно, подруга – это хорошо, но об Асели, пожалуйста, не забывай…
Тимур сжал губы…
Глава ХIII
Болат сидел в «мэрии» за компьютером, безразлично уничтожая крикливых ворон и страшные чудовища. Азамат на мягком П-образном диване изучал английский разговорник. Тихо запищал радиотелефон, и он снял трубку.
- Азаматик, привет!
- Да, Тимур, слушаю.
- В общем, Венера пришла в себя.
- Слава Аллаху! К ней пускают?
- Да, ненадолго… Только ни о чем серьезном не расспрашивайте – ее нельзя волновать.
- Да, понятное дело.
- Хорошо, бывайте!
- Ага, пока.
Положив трубку, Азамат быстро вскочил и стал переодеваться в соседней комнате. Глянув в зеркало и подправив второпях короткие волосы, он вышел было в прихожую, но брат, не отворачиваясь от компьютера, строго окликнул:
- Стой! Куда идешь?
- К Венере. Она пришла в себя, - Азамат говорил быстро и удивленно.
- А что, мне нельзя было об этом сказать? – обернулся Болат.
- Вот я тебе и говорю.
- Хм, - ухмыльнулся брат. – Подожди, я с тобой, - встал он со стула.
- Я с тобой не хочу! – вдруг запротестовал, уставившись в пол, Азамат.
- Чего-о? – повысил голос брат. – Это еще почему?
- Ты сам знаешь…
- Да как ты со мной разговариваешь? – взревел Болат, сделав шаг вперед и толкнув брата рукой в грудь. Азамат еле удержался на ногах.
- Ах, так! – блеснули в его глазах искорки. – Тогда знай, что ты просто подло поступил, устроив здесь спектакль с Асель и Венерой.
- Молчи! - замахнулся Болат. – Много ты понимаешь…
Азамат промолчал и тихо пошел к двери.
- Дурак! – негодуя, Болат двинулся в сторону компьютера, но почувствовал боль в мышцах ноги. Прихрамывая, он дошел до кухонного стола и налил себе сока.
Глава X IV
Подполковник Алексей Еременко, привыкавший к должности заместителя начальника областного УВД, предпочитал, тем не менее, проводить допросы в рамках важных уголовных дел лично – опыт начала 1990-х годов говорил о том, что надеяться на объективность и профессионализм других едва ли стоит. Ожидая свидетеля, он внимательно изучал бумаги по уголовному делу, показавшемуся ему весьма любопытным, хотя на первый взгляд ничем не примечательным… Он только закурил, когда в старую пожухлую дверь робко постучали.
- Да, да, входите!
- Доброе утро, разрешите? – показался в дверях бородатый мужчина.
- Здравствуйте, проходите и присаживайтесь, - указал Алексей глазами на стул. – Андрей Викторович, я тут же уже изучал протокол Вашего допроса. Но прошу Вас еще раз в подробностях рассказать все об этой аварии.
Викторыч осторожно сел на маленький стул, еле уместившись, и по привычке тяжело задышал:
- Вот горе-то какое! Я, товарищ подполковник, виноват, конечно! Но девушку я не сбивал.
- А зачем погнались за ней?
- Ну как? – затряс свидетель по делу ладонями.
- Да Вы не волнуйтесь. Я прекрасно вижу, что Вы не виноваты. Только расскажите все с самого начала, - успокаивал Алексей.
Викторыч нервно улыбнулся.
- Я Венеру заметил в кафе, следил за нею и даже хотел пойти познакомиться. Она сидела одна и вроде бы плакала. Хотел подойти, спросить, в чем дело, успокоить. Но не успел. Девушка-то красивая. И тут же к ней двое парней подсели.
- Кто они?
- Да Бог их знает. Я их там впервые видел. Но они сразу мне не понравились. Оба коротко подстрижены, и озирались по сторонам. Я еще подумал: «Уж не банда ли какая?» Сейчас их вон сколько! Но вроде вели себя мирно – танцевали с ней, ухаживали галантно. Девушка не пила, но мне кажется, они ей что-то в сок подливали, ведь потом она опьянела. Я еще подумал: все, пропала девчушка. Но эти двое вдруг исчезли, когда пришло время рассчитываться. Денег у нее не было, тогда я сказал своим, что завтра заплачу за нее. Жалко мне ее было.
- А на какую сумму они посидели?
- Девять тысяч с копейками.
- Фью-ю, - присвистнул Алексей. - Хорошо же они погуляли…
- Но это парни все заказали. Девушка-та наивная, не думала, что «кинут».
- И что дальше?
- Ну, я вижу, что Венера-то на ногах еле стоит. Предложил подвезти, она согласилась. Никаких черных мыслей у меня не было, ей-богу, потому что видел: девушка приличная, в такой переплет, видимо, впервые попала. Решил подвезти ее до дому. Я-то ехал в сторону девятого микрорайона, куда она сказала, а сам живу в центре. Вот по дороге туда, у первого микрорайона, она попросила остановиться. Я притормозил, так она сразу выбежала из машины и давай бежать. Я ей кричу: «Ты чего? Не бойся, садись!» А она не слышит, на середину дороги встала. А тут «пятерка» на бешеной скорости. Разве можно так ездить по городу-то? Автомобиль завизжал, да разве сразу остановишься? Стукнули человека, и уехали… Вот и все, что было.
- А Вы не заметили номер «пятерки»? Не 525?
- Да я в таком состоянии был… Посмотрел машинально на номер, вроде запомнил, но через минуту понял, что уже забыл. Я виноват, напугал девушку. Но сбивать ее не сбивал… Если бы сбил - сказал бы: да, это я, мне нечего бояться, готов понести наказание.
- Ясно, - вздохнул Алексей. – В общем-то, я верю Вам. Но вот в чем дело. Незадолго до аварии недалеко от кафе была угнана «пятерка». Ее до сих пор не нашли. Есть основания полагать, что именно эта машина и сбила девушку. Вам не показалось, что Венеру сбили специально?
- Зачем это? – удивился Викторыч.
- Мало ли. Она была журналистом, может быть, ее профессиональная деятельность кому-то не нравилась?
- Не могу сказать, - пожал плечами бородач. – Как водитель могу сказать только одно: уличное освещение было идеальным, и пешехода на середине дороги в таком случае видно издалека. Если, конечно, не ослепить водителя. Но я дальний свет фар не включал…
Глава XV
Совещание, которое назначил Тимур на это утро, длилось дольше обычного. За его рабочим столом сидели еще пять человек – руководящее звено филиала компании.
- С таким тарифным планом один только наш филиал будет терпеть убытки до пяти тысяч долларов ежемесячно, и это как минимум, - говорила бухгалтер, молодая и стильная девушка Елена Лим, показывая всем распечатанный листочек бумаги с диаграммами. – Чтобы выйти на самоокупаемость при этом тарифе, нужно увеличить число абонентов в два раза. Или же надо, чтобы нынешние абоненты говорили больше раза в три - четыре.
- Просто нереальная задача, - сказал заместитель директора Павел Скворцов. – И потом, конкуренты возмутятся – это же чистой воды демпинг!
- Ну, Павел! – возразил Тимур. – С каких это пор мы должны защищать интересы конкурентов? Пусть возмущаются, мы не намерены согласовывать с ними тарифную политику.
- Не знаю, - вздохнул тот. – Люди как экономили, так и будут экономить.
- Как бы то ни было, я хочу предложить в головной офис этот план, и если они одобрят, то у нас в городе можно будет организовать пилотный проект, - предложил Тимур.
Сидевшие за столом промолчали, лишь Павел нервно постучал пухлыми пальцами о стол.
- Ну, если никто не против, то, прошу Вас, Елена Владимировна, оформляйте мне командировку в головной офис. Всем спасибо, - закончил Тимур.
Сотрудники вышли из кабинета, только Асель осталась на своем месте. По ее виду Тимур понял, что предстоит серьезный разговор.
- Поговорить можно? – небрежно бросила она.
- Ну что ты, дорогая, когда нам было нельзя?
Асель подсела ближе к Тимуру, который с трудом улыбнулся.
- О чем ты хочешь поговорить? – спросил он, глядя ей прямо в глаза.
- Слушай, объясни мне, что происходит, - твердо попросила она.
Тимур промолчал, прикусив губу и уткнувшись в бумаги.
- Кажется, я с тобой говорю?
- Ага.
- Скажи мне, ты к ней едешь каждый день? Ты не обедал со мной уже четыре дня, все спешишь куда-то!
- А что, я обязан ежедневно обедать с тобой?
Она удивилась его тону.
- Нет, тогда просто скажи мне, нужна я тебе или нет?
Тимур не отрывал глаз от бумаг на столе, хотя на самом деле он напряженно думал. Сказать, что Асель больше ему не нужна, он не мог. Все-таки он чувствовал, как она его любит. Два года – и в столице, и здесь, в Таразе - они были счастливы, и просто так бросить ее он не мог… Совесть не позволяла поступить таким образом. А с другой стороны: что делать, если он больше не любит ее, а полюбил другую? Которая, может быть, была предназначена ему судьбой? Как быть?
- Тимур! – оторвала от мыслей Асель. – Ты мне ответь, и я все пойму.
- Аселя.., - он встал со стула, убирая бумаги в папку. – Я сейчас тороплюсь, и говорить не могу, тем более на такую тему. Но ты не переживай… Я с тобой.
- Я знаю, куда ты поедешь, - в ее глазах блеснули слезы, и Тимуру стало жаль ее.
- Аселя, ну что же ты? - смягчился Тимур и подошел к ней поближе. Он обнял ее и прижал к своей груди.
- Может, вместе пообедаем? – спросила она.
Глава ХVI
Вообще-то, Марат не думал идти на встречу с Салиевым именно сегодня. Но ему никогда не нравился медленный ход расследований. Докопаться до истины как можно быстрее – вот что хотелось ему больше всего. И сегодня утром он проснулся с мыслями, что все делает очень медленно. Проснулся в шесть утра – и знал, что больше заснуть не сможет. Потому еще в постели он закурил, чтобы собраться с мыслями. Да, он твердо решил пойти к Салиеву с самого утра.
Марат сам сел за руль служебной машины и быстро доехал до STV. Телевидение размещалось в здании бывшего Дома культуры химиков и состояло из трех двухэтажных корпусов, отделанных алюкобондом.
- Мне к Салиеву, - сказал он на проходной и показал удостоверение. Один из двух охранников в штатском выхватил документ из рук и стал вчитываться. Потом показал его напарнику, и оба, удивленно взглянув на полковника, вытянулись и отдали честь.
- Салиев назначил мне встречу на девять, - солгал Марат.
- Дело в том, что его еще нет на работе, - смущенно ответил молодой охранник, возвращая документ.
- Я могу подождать в приемной?
- Подождите лучше здесь. Можете присесть, - указал он на кожаный диван в углу проходной.
- Спасибо, - отказался Марат, - пожалуй, я покурю на улице.
Марат вышел на крыльцо и вытащил сигарету.
«Как же я не учел, что он может не прийти к девяти?» – подумал он и, прикурив, пошел в сторону своей машины. Просидев в ней минут пять, включил зажигание – ждать ему не хотелось. Но тут как раз подъехала темно-синяя, чистая до блеска «Тойта-Камри».
«Тридцатка, - подумал он. – Должно быть, Салиев».
Сначала одновременно открылись правая передняя и задняя левая двери машины – вышли телохранители в темных очках.
«Ты посмотри! - искренне удивился Марат. – Серьезный человек. Интересно, кого он так боится? Или просто с жиру бесится?»
Марат подождал, пока отъехала «Тойота», а люди зашли в здание. Он вытащил диктофон из бардачка машины, включил его, спрятав во внутренний карман пиджака.
«Одну минуту, - вновь задержал его на проходной охранник, набирая телефонный номер. - Олежик, Нартаев подошел».
Через полминуты он поднял глаза и кивнул: «Пройдемте со мной, я покажу дорогу».
«Круче, чем у акима», - увидев в приемной русоволосую молодую секретаршу и двух телохранителей, подумал Марат.
Дверь кабинета директора открылась, и толстощекий холеный Салиев закрыл собой весь проем. Он с улыбкой на лице подскочил к Марату и протянул обе руки:
- Прошу, прошу, господин полковник! Очень рад, Марат Нургалиевич, видеть у себя такого высокого гостя.
Марат поздоровался, и хозяин жестом руки пригласил его войти:
- Аллочка, два кофе, пожалуйста!
- Хорошо, Анвар Вагизович! - быстро поднялась с места хрупкая секретарша.
Оглядев роскошный кабинет в «кожаных тонах», Марат присвистнул:
- Я смотрю, частное телевидение успешно развивается?
- Как видите, - улыбнулся Салиев. – Бизнесмены растут, дают рекламу, мы имеем, не скрою, неплохие доходы. Прошу, садитесь. Признаться, никак не ожидал Вашего личного визита. Для меня это большая честь.
Марат сел напротив директора, который, судя по всему, весил, килограммов 110-120. Однако, больше всего поражали его бегающие маленькие глазки, которые выдавали в нем человека хитрого и алчного.
- Надо признать, вчера на площади Вы не были столь добродушны, - подтрунил Марат, прикуривая сигарету.
- Хм, - кашлянул Салиев от неожиданности. Улыбка на мгновение исчезла с его лица, но снова явилась.
– Знаете, я думал, что мы строим свободное, демократичное общество, со всеми вытекающими отсюда последствиями.
- А кто же против? – глянул Марат исподлобья. – Ваше мнение тоже имеет право на существование, в чем лично я не сомневаюсь. Только вот митинги, которые вы организуете, не мешало бы санкционировать. Таковы законы в любой демократической стране.
- Помилуйте, мы ничего не организуем. Мы только освещаем. Митинги устраивает сам народ, а разве он будут брать санкции на их проведение? Это, знаете ли, правовая неграмотность нашего общества… А на площади просто… как бы это сказать… я возмутился потому… Нельзя же так спокойно обещать народу «золотые горы»!
- Вы думаете, что если у Вас получилось так быстро разбогатеть, то теперь можно делать все, что заблагорассудится? Кстати, как Вы так быстро стали владельцем целой компании? Образование – девять классов, незаконченное училище, всю жизнь работали в магазине, потом пять лет вообще безработный… И вдруг – целое состояние?
Салиев весь изменился в лице.
- Эх, Марат Нургалиевич, - вздохнул он, - если бы я стал оканчивать училище, или, еще хуже, поступил бы в университет, то кем бы сейчас был? Наверное, госслужащим с ма-а-аленьким окладом, - вытянул Анвар Вагизович два пальца, намекая на размер зарплаты. - Кстати, какая сейчас у Вас зарплата? А? Говорят, не смешная, а очень смешная?
Салиев, явно осмелевший, пытался изобразить подобие улыбки, но, увидев суровое лицо подполковника, побагровел…
- Зато у Вас зарплата настолько высокая, что не соответствует вашей квалификации, - заметил Марат.
- Так, ладно! – отрубил директор. – Вы же пришли мне что-то сказать в связи с этим? Если Вы не удовлетворены тем, что показывают на нашем канале – то можете предъявить нам официальную претензию, и получите официальный ответ.
- Я не люблю официоз. Это только тормозит дело. Но вообще-то, я не по этому делу.
- А по какому? – удивился Салиев, и маленькие глаза его впервые перестали бегать.
Марат немного подумал.
- Вы, конечно, слышали об убийстве прокурора области Нургожина, которое случилось год назад?
Собеседник дернулся, нервно улыбнулся, было видно, что его явно застали врасплох.
- Так об этом весь город слышал…
- А я хотел узнать, какие такие дела с прокурором были у Вас в то время?
- Никаких.
- То есть, Вы с ним вообще не общались? Например, накануне его убийства?
- Да вроде нет, не припоминаю, - поднял вверх глаза Салиев. – Нет, нет…
- А вот и неправда. Нам доподлинно известно, что Вы говорили с ним по очень щекотливому вопросу, - уверенно говорил полковник.
- Слушайте, - опомнился Салиев. – С какой стати Вы мне тут допрос устраиваете? Вы что, следователь какой? Я не обязан Вам отвечать.
- А я Вас не заставляю.
- Да у прокуроров, знаете, сколько врагов бывает?
- И Вы – в их числе?
В это время открылась дверь, и в кабинет с подносом в руках вошла секретарша.
- Я тут ни при чем. Мне это вообще неинтересно, с кем он общался, и какие дела имел, и за что его убили, - разгорячился Салиев. – Алла, что это? – чуть ли не кричал он, заметив поднос.
- Ваш кофе…
- Убери это, он уже уходит, не видишь, что ли?!
Марат усмехнулся, поднимаясь с кожаного кресла. Секретарь, вся бледная, схватила поднос и пошла к выходу, стараясь не стучать каблуками…
- Что-то слишком сильно взволновала Вас это тема, - сказал Марат. – Вот здесь я, пожалуй, подумаю, стоит ли к Вам обратиться официально.
- Все, до свидания! Я не желаю с Вами иметь дела, - отвернувшись, сухо проговорил Салиев.
- До свидания, я не прощаюсь!
Выйдя из здания и сев в машину, Марат взял сотовый телефон и набрал номер Алексея.
- Ты не спишь случаем? – спросил он.
- Что Вы, Марат Нургалиевич! С семи часов на работе.
- Я не сомневался. Слушай, нужно будет срочно установить слежку за Салиевым. А заодно нужно выяснить, кто такой Еликов, и за ним тоже проследить - на всякий случай.
- Когда начинать?
- Хоть сейчас.
- Понял, Марат Нургалиевич!
- Да, и еще. Мы можем прослушивать их телефоны?
- Попробуем. Вы хотите возобновить уголовное дело?
- Знаешь, придется возобновить. Мне кажется, пора наше расследование оформить в рамки закона.
- Хорошо, лады.
- Ну, я на связи…
Марат был очень доволен, несмотря на то, что беседа с директором STV получилось нервной. Шестое чувство не подвело его, и сомнений не было – Салиев был связан каким-то образом с прокурором, может быть даже, и с его убийством.
Он достал сигарету и взглянул в окно офиса – в центральном окне второго этажа виднелось несколько атлетичных фигур. Несомненно, они наблюдали за ним…
Глава ХVII
Жара в Таразе мало-помалу спадала. Если неделю назад столбики термометров поднимались до 40 градусов, то теперь воздух прогревался до 35-37-ти. Но люди по-прежнему старались избегать прямых солнечных лучей и искали спасение в прохладной тени.
- Все Ваши распоряжения, Аскар Кадырович, выполнены, - докладывал мэр города. – По городу установлены повсеместно киоски с прохладительными напитками и мороженым, отреставрированы девять фонтанов, начал работать бассейн «Дельфин», ежечасно дороги освежаются поливальными машинами. Жертв среди населения нет – слава Богу, люди наши привычны к южной жаре. Только вот в пригороде опять горел сухостой, пожар охватил два гектара земли. На этот раз обошлось, но огонь чуть было не добрался до частного сектора.
- Что ты предлагаешь, Джурабаев?
- Как назло, Аскар Кадырович, дождей нет. Я видел по новостям, как в Китае научились тучи разгонять на самолетах. Представляете, куда надо, туда их и гонят! Хочешь, вот тебе дожди!
- Э-э, нет, дорогой! – усмехнулся Иманов. – Боюсь, это не наша с тобой прерогатива.
- А чья же?
- Не зря ведь говорят: Богу - Богово, кесарю – кесарево. Не будем гневить Всевышнего и хозяйничать на его территории. А то, знаешь ли, в природе все гармонизировано. А мы можем только внести дисбаланс. Делайте лучше опашку вдоль дорог и вблизи частного сектора. Пусть будут двойные, тройные полосы. Заметно, что жара уже идет на убыль, нам всем надо потерпеть.
- Хорошо, Аскар Кадырович.
В двери губернатора осторожно постучались, и в кабинет заглянула голова помощника.
- Аскар Кадырович, все собрались.
- Иду, Серж!
В это раннее утро, когда за окном было еще свежо, были назначены важные переговоры. За стол в со стороны областной администрации сели губернатор Аскар Иманов, его первый заместитель Андрей Девятко, который казался глубоко порядочным человеком, молодой, но уже известный в городе юрист Олег Русланов и пресс-секретарь Роман Халидов. Шла встреча с руководителями индийского концерна «Deli Group», взявшему в управление местную компанию «Суперфосфат» и, следовательно – три химических завода области. «Deli Group» представляли его президент господин Ананд и советник господин Бхупати. Также присутствовал Александр Грабовой, генеральный директор открытого акционерного объединения «Суперфосфат». Здесь же сидел переводчик-индус, хорошо знавший английскую и русскую речь. Не было на этой встрече только Мальковской, хотя Иманов просил вызвать ее как профсоюзного лидера.
- А разве Мальковской сегодня не будет? – спросил аким у Грабового, фамилию которого знал по долгу службы, но его самого видел впервые. Ранее этот руководитель несколько раз приглашался к акиму, но он неизменно отправлял вместо себя заместителя.
- Мальковская приболела в последний момент, а больше никого вызвать не успели…
- Жаль, - огорчился Иманов. - Ну тогда начнем. Господин Ананд, Вы, конечно, наслышаны, что местный профсоюз химиков несколько раз устраивал акции протеста ввиду большой задолженности по заработной плате и выплатам профбольным.
Когда фразу перевели на английский, Ананд вопросительно посмотрел на Грабового. Тот, покраснев, утверждающе покачал головой.
- Согласно графику на сегодня ваша компания должна была закрыть задолженность за четыре месяца. По нашим данным, инвестиции были, но почему-то они ушли на другие цели – ремонт офиса, оборудования, хотя первым пунктом стояли совсем другие расходы. Господин Ананд, поверьте, что напряженная социальная обстановка на предприятиях переносится в целом на город. Акции протеста, которые провели химики, пресса хорошо осветила. А это, как-никак, имидж вашей компании...
В этот момент Иманов даже пожалел, что не сдержался и выпалил последнюю фразу. Получилось недипломатично…
Господин Ананд задумался и даже как-то стушевался.
«Ух, ты! Неужели есть совесть у этого буржуя?» – подумал Аскар.
Иностранный господин что-то спокойно объяснял, больше глядя на стол перед собой, но иногда обращая внимание то на Иманова, то на Грабового.
Смуглый переводчик что-то записывал на бумаге, потом покраснел, на секунды задумавшись и понимая, что все взгляды устремлены на него.
«Мы прежде всего выражаем благодарность вам за приглашение, - наконец начал он со сносным акцентом. – Поверьте, концерн ««Deli Group» зарекомендовал себя на мировом химическом рынке как очень серьезная и надежная компания. Его история насчитывает более двадцати пяти лет. И когда ваши предприятия брались в управление, никто не ставил целью разбогатеть в один миг. Кроме того, по нашим подсчетам, первые пять лет мы не будем иметь прибыли, а только минусы. Компания, несмотря на это, согласилась работать здесь по просьбе президента вашей страны.
Мы составили контракт с вашим бывшим губернатором области. Он попросил назначить своего представителя генеральным директором, мы пошли навстречу. По графику мы должны инвестировать за два года около двухсот миллионов долларов. За прошедшие восемь месяцев треть инвестиций вложено, и я был уверен, что они пошли на погашение задолженностей. Но куда они пошли на самом деле, пусть расскажет господин Грабовой».
Иманов и Девятко переглянулись – ответ Ананда их нимало удивил и тянул на сенсацию локального масштаба.
Грабовой, высокий брюнет с зачесанными назад волосами, деловито открыл зеленую папочку. Похоже, он был готов к такому развитию событий:
- Почему же, часть задолженности мы перекрыли, - смотрел он невозмутимо в бумаги. - На текущую зарплату большие суммы ушли. А потом, созданы прекрасные условия для работы химиков – это, я бы сказал, ультрасовременные душевые, спортивные залы, сауна… Господин Ананд, Вы можете сегодня все это сами оценить. Потом, нами закуплено современное европейское оборудование, которое в будущем будет использовано в производстве…
- Простите, но давайте называть вещи своими именами, - вмешался вдруг Девятко. – Задолженность вы перекрыли лишь за один месяц, текущую зарплату выплачиваете только себе и руководству – у вас там по пять заместителей на каждом заводе, которые имеют оклад по пять тысяч «зелеными» и исправно получают деньги. Плюс премии и бонусы всякие. А ваши профбольные, - здесь Девятко позволил себе повысить голос, - в это время потихоньку умирают! Оборудование, которое вы сейчас купили втридорога, пока ни к чему. В спортзале не рабочие, а только ваши шефы футбол гоняют, а потом в сауне парятся.
- Позвольте, - уперся Грабовой в глаза Девятко. – Я Вам не подчиненный, чтобы повышать на меня голос. В конце концов, мы – частная компания, и никто не вправе вмешиваться в нашу политику ни по части зарплат, ни по части менеджмента.
- Господин Грабовой, - спокойно проговорил Иманов. – Вы – частная компания, которая не выкупила предприятие полностью. Собственником по-прежнему является государство. Вам доверено представлять его интересы. А химики вешают плакаты не у вашего дома почему-то, а у меня здесь под окнами.
Теперь между собой переглянулись Ананд и Бхупати, которым происходящее тихо комментировал переводчик.
- Что ж, до свидания! – не моргнув и глазом, Грабовой в тишине собрал бумаги в папку и неторопливо вышел из кабинета. Разговора не получилось…
Когда все вышли в коридор и стали расходиться, Ананд пожал руку Иманову и что-то сказал.
«Господин губернатор, - объяснял переводчик, - глава концерна очень извиняется перед вами, но он был уверен, что предприятия подотчетны вам. Так ему сказали. Он попробует разобраться во всем этом».
- Большое Вам спасибо, что поддерживаете нас, - ответил Иманов. – Если с нашей стороны нужна какая-либо поддержка, прошу обращаться в любое время.
- Yes, yes! Good look! – попрощался Ананд.
- Good bye! – улыбнулся Аскар.
Обернувшись, он увидел худенького пресс-секретаря.
- Послушай, Халидов, - подозвал он его к себе.
- Слушаю Вас, Аскар Кадырович!
- Все, что ты сегодня слышал – откровенно написать и отправить во все газеты – областные, республиканские, «желтые», «красные», «зеленые».
- Понял, - улыбнулся пресс-секретарь.
Глава ХVIII
Тренировка футбольного клуба «Химик» должна была начаться в 17 часов. Футболисты уже разминались у кромки мокрого после полива поля, но главный тренер задерживался у начальства. Скаченко сел на скамью для запасных, и тут же к нему подсел Фара.
- Слушай, Олежка! – шепотом сказал он, стараясь не смотреть в глаза. - К тебе не подходили?
- Нет, - надевая бутсу, ответил Скаченко. – Что, опять что-то «замутили»?
- Это.., - оглянулся по сторонам Фара. - Мне предложили вполсилы поиграть…
- И кто?
- Ну, если к тебе подойдет этот человек, узнаешь.
- Хм, ко мне подходить не надо!
- Ну понятное дело. Только что делать? Другие ведь сдадут матч! А мы не узнаем, кто…
- Почему же? Во время матча узнаем.
- Да у нас полкоманды продадутся…
- Это их дело, я буду играть в свой футбол!
- А смысл? Лучше уж вообще не выходить.
Олег, переобутый, поднялся с места:
- Тебе сколько предлагали?
- Пять «зелеными»…
- Да, - вздохнул Олег. – Ставки растут.
- Ну, да, растут пропорционально амбициям клубов…
- Это точно, - и Олег, подхватив ногой мяч, ринулся на поле…
Минут через пять, наконец, появился Владимир Константинович, главный тренер команды, и сразу скомандовал: «Так, бежим десять кругов».
«Задолбал он своими кругами», - тихо ругнулся Фара.
Игроки неохотно и неспешно потянулись к беговой дорожке.
… Олег не любил проигрывать. Даже ненавидел. Сейчас, нарезая круги вокруг поля, он думал: почему судьбе было угодно, чтобы он стал футболистом? Ведь он любил эту игру до умопомрачения, с детства бегал с мячом во дворе с утра до вечера, и родители часто выходили искать его. В секцию он записался после того, как школьный физрук настоятельно рекомендовал родителям отдать его в интернат. Туда его не пустили потому, что мальчишку из села некому было везти в город.
Но в шестом классе он попал-таки в ДЮСШ. Родители переехали из Казахстана в Россию, а в Вологде футбольная школа оказалась в двух шагах от дома. Нет, действительно, это судьба уготовила ему такой удел.
«Химик» был его вторым профессиональным клубом в карьере. И что в России, что в Казахстане, его поражала одна вещь – футболистами зачастую становились люди, для которых футбол был в первую очередь средством заработка. Его удивляло, когда кто-нибудь из команды мог притвориться заболевшим либо сослаться на какие-то малопонятные обстоятельства и из-за этого пропустить тренировку, иногда даже игру. Или когда кто-то за спиной тренера выражал недовольство положением в команде и говорил, что лично ему все «до фени», и он не будет играть в полную силу.
Поражало, как такие люди могли попасть в футбол? Ведь сколько мальчишек, искренне любящих эту игру, не сумели осуществить свою голубую мечту!
Для него самого любая игра, даже если она немного значила, была важной. В свое удовольствие он мог играть только тогда, когда был полностью уверен, что сегодня команда победит…
…На восьмом круге Олег чуть разогнался, чтобы догнать Амана.
- Слышал, игра продается? – спросил он, убедившись, что рядом никого нет.
- Да ну брось! Опять? – Аман замедлил шаги.
- Да вот… К Фаре уже подходили…
- И что, мы опять не в составе? – часто дыша, спросил Аман. - Черт! Кого же они купят? А ветер откуда дует?
- Наверное, опять наш администратор воду «мутит».
- Да я ему щас же бока помну, - разозлился на бегу Аман.
- Успокойся, он же просто «шестерка»!
- Когда-нибудь я эту «шестерку» в «ноль» превращу, - остановился Аман.
Олег тоже встал – все-таки регулярно нарезать круги не так легко, как все думают. Тем более, когда нет боевого настроя.
«Так, кто остановился, почему стоим?» – деловито крикнул тренер.
«Да пошел он! – пробурчал Аман, ходом двигаясь в сторону трибун. – Всю команду вымотал кроссами, завтра игра, а у нас вместо восстановительных мероприятий полные нагрузки».
Олежка, тяжело дыша, оглянулся на тренера, потом решил следовать за другом. Константиныч, на лице которого читалась глубокая задумчивость, приставать не стал.
Глава ХIХ
Территория фосфорного завода была огромной – так, что вспотевший и изрядно уставший господин Ананд снял свой пурпурный вельветовый пиджак и красный галстук. В печном цехе пришлось надеть каску и замасленную робу – ему демонстрировали выход шлака.
«Пока работает одна печь, это приносит убытки в пять тысяч долларов ежедневно», - говорил стоявший рядом Грабовой, стараясь перекричать истошный вопль работающей печи. Запотевший же переводчик кричал прямо в ухо Ананду, пытаясь вкратце передать суть услышанного.
«Другие печи подключать бессмысленно, - продолжал генеральный директор. - Потому как склад затоварен. Близко к печи не подходите, можно обгореть. Кстати, здесь, наверное, так же жарко, как в Индии?» - Грабовой, стоя на месте, притворно засмеялся. Смех поддержали только несколько его заместителей, однако ни один мускул на лице господина Ананда не дрогнул. Его советник, господин Бхупати, находившийся тут же, тоже был мрачен.
Когда вышли из цеха, Грабовой двинулся в сторону главных ворот, однако господин Ананд решил идти вглубь территории.
- Там у нас ничего интересного – склады пустуют, - объяснял генеральный директор. – Может, на машине дальше поедем?
Однако Ананд упорно молчал. По всему было видно, что он пытается скрыть недовольство и злобу. Когда подошли к краю территории, заметили какое-то суетное движение вокруг стоявшего в пыли старенького КамАЗа.
- Что он привез? – спросил иностранный гость.
- Да, это… детали, - промямлил Грабовой.
Индийцы решительно двинулись в сторону самосвала, возле которого лежала груда металлического хлама.
- Это что? – спросил господин Бхупати.
- Прием металлолома, - спокойно ответил Грабовой.
- А зачем он вам?
- Видите ли, господа, - гендиректор снял каску, вытирая носовым платком пот со лба. - Так как мы не можем найти рынки сбыта по фосфору и удобрениям, приходится зарабатывать на чем можно. Мы же фактически – коммерческая структура, и имеем на это право по закону.
Ананд что-то грустно проговорил помощнику…
- Господин Ананд считает, что уместнее было бы зарабатывать на своих продуктах, - подошел к Грабовому переводчик. – Он интересуется также, есть ли у компании лицензия и законно ли идет прием металлолома?
- Объясните ему, что бояться нечего. Мы только с прошлой недели начали этим заниматься, а лицензия будет на днях.
Однако Ананд был уже не в себе. Он быстро направлялся в сторону главных ворот и о чем-то ругался то на английском, то на родном хинди. Понять инвестора было несложно – до сих пор он лишь однажды был на этом заводе, перед тем, как собирался взять его в управление. Тогда вообще не работала ни одна печь – производство стояло. Он мечтал поднять химию региона не для собственного обогащения, а скорее для имиджа концерна. Теперь, сравнивая основные фонды, он воочию столкнулся с тем, о чем часто читал в газетах – за эти восемь месяцев были списаны или проданы по остаточной стоимости грузовые и легковые машины, некоторое оборудование и даже цистерны. Завод, как и тысячи других по стране, был нагло разграблен и растаскан.
Ананд не мог плакать – нет, в этот момент ему не было жалко денег. Но то, что зарубежные партнеры воспользовались его доверием и обвели его как малыша, докладывая одно, а на деле занимаясь другим, до боли задело и обидело. И сейчас, находясь рядом с теми, кто бессовестно обманул его, он молча переваривал увиденное, потому что не мог в лицо сказать все, что думает о таком отношении к делу. Во-первых, он не знал языка, а через переводчика такие эмоциональные вещи говорить не хотелось. Во-вторых, он был не в своей стране, и потому не мог здесь кому-то чем-то грозить…
Глава ХХ
Венера, полулежавшая на кровати под капельницей, слабо улыбнулась.
- Вот, видишь, до чего дожила, - смущенно говорила она Азамату.
Он, ярко приодевшийся для этой встречи, в накинутом поверх плеч белом халате, стоял около нее с небольшим букетом белых роз, на ближайшей тумбе лежали принесенные им большие сочные яблоки и гранаты.
- Венера, ты не представляешь, как я рад тебя видеть! – говорил он искренне и проникновенно.
- Спасибо, дорогой! – отвечала она. – Я тоже очень рада твоему визиту. Какие чудесные цветы! Ты можешь положить их на подоконник, рядом с той вазой.
Он, увидев в окне цветастую вазу с букетом благоухающих розовых роз, заметно побледнел.
- Это Тимур подарил?
- Да, он был здесь вчера, - улыбнулась она. – Кстати, как там Болатик?
- Понятно, - кивнул он головой и, сделав шаг к окну, положил букет на широкий подоконник. - Болат? С ним все нормально. Он собирается навестить тебя. Но лучше расскажи, как твое здоровье?
- Ты присаживайся, - кивнула Венера на стул. – Я в порядке. А с вами поправлюсь быстрее.
- Слушай, Венера, может, пойдем в кино? – спросил, присаживаясь, Азамат.
- Прямо сейчас? - хмыкнула Венера, разглядывая капельницу.
- Нет, когда выпишешься...
- Ты меня приглашаешь? – ее голос был еще слабым и тихим.
- Конечно.
- Я подумаю, - кокетливо подмигнула она.
- Подумаешь? – удивлялся он.
- Да шучу я. Конечно, сходим, Азаматик!
- Венера, а можно тебя спросить? – загадочно взглянул он ей в глаза.
- Конечно.
- Ты его любишь?
Она, удивленная, перестала вдруг улыбаться:
- Кого?
- Кого, кого?! – вздохнул он, подперев подбородок ладонью. - Ты сама знаешь, о ком говорю. Любишь ли ты Тимура?
- Слушай, - улыбнулась Венера, – ты сегодня весь странный какой-то…
- Так да или нет?
- Ну, я тебе потом скажу, - отшутилась она.
- Я знаю, что любишь, - улыбнулся Азамат. - Это замечательно – любить и быть любимой. Только знаешь, есть одна маленькая проблема…
- В чем же эта проблема?
Венера ожидала, что сейчас пойдет речь об Асель, и потому залилась краской. Тем неожиданнее был для нее ответ юноши.
- Проблема в том, что я тоже тебя люблю.
- Не поняла… Что ты сказал?
- Да, ты не ослышалась… Вот так вот, - вздохнул он.
Венера удивленно взглянула на него и улыбнулась нежно.
- Ну и …замечательно. И я тебя люблю.
- Да нет, я тебя не так люблю, как ты меня… По-другому. Сердцем… а не как подругу.
Возникла пауза. Азамат не прятал от нее глаз, терпеливо ожидая ответа. Он был очень приятен собой, обходителен и вежлив. Благодаря накачанным мышцам на развернутых плечах, широким скулам лица и короткой стрижке, выглядел он несколько старше своих девятнадцати лет. Молчаливость и грустные глаза придавали его облику некоторую загадку – совершенно нельзя было понять, какие внутренние чувства в тот или иной момент его одолевают.
- Аза, ты же умный парень, - наконец, проговорила, Венера.
- Нет-нет, - отвел он глаза в сторону. - Я не претендую на твою руку, твое сердце. Наоборот, я желаю вам с Тимуром счастья. Но просто хочу, чтобы ты знала – в этом мире есть еще один человек, который всегда будет тебя любить.
- Спасибо, Азаматик… Я тоже буду всегда тебя любить.
Они посмотрели друг другу в глаза и мило улыбнулись.
В это время в дверь тихо постучали, и тут же на пороге появился он – тот, кого она ждала целый день. Тимур держал в одной руке маленький букетик из драцен, и это весьма поразило Венеру, заставив чаще биться ее сердце. В другой его руке был пакетик, из которого выглядывал зеленый вершок ананаса.
- Привет, - поздоровался он, пытаясь скрыть волнение.
- Привет, Тима, - улыбнулась она. - Проходи, третьим будешь.
- Эй, здорово! – привстал Азамат.
Тимур только сейчас заметил его руку.
- Ой, прости, привет, - спохватился он, кое-как хватая его ладонь двумя занятыми руками.
- Я тебя уже опередил с цветами, - пошутил Азамат. – Давай сюда пакетик.
- Аза тоже принес фрукты, - сказала Венера. - Я его не хочу отпускать. Одной здесь так скучно.
- Ах, да, это тебе! – Тимур, сделав широкий шаг, протянул букет. Венера взяла его свободной от капельницы правой рукой.
- Ах, вот это прелесть! – улыбнулась она, прижав цветы к груди. – А почему именно драцены?
- Драцены? – задумался он. - Я знаю, что они тебе нравятся.
- Точно. Я их очень люблю. Присаживайся, будете вдвоем есть фрукты! Мне еще мама с утра принесла, так что столько много мне не съесть. Куда все это девать?
- Венера, мне надо идти, - встал с места Азамат.
- Что? Ты не хочешь составить нам компанию? – округлила она глаза.
- Нет, что ты! Я - с удовольствием. Но…
- Да брось ты, мы же здесь целоваться не собираемся, - проговорил Тимур.
- Нет уж, простите. Пост сдал, пост принял. Если можно, я завтра утром приду?
- Конечно, приходи, но жаль, что ты уходишь, - улыбнулась Венера. – Эй, можно на ухо что-то скажу, - поманила она его пальцем.
Азамат нагнулся, и она поцеловала его в щечку.
- Ого! – сдержанно произнес он. – Как теперь буду спать, не знаю…
- Спокойной ночи! – помахала она пальчиками правой руки.
Дверь закрылась, и она с замиранием сердца взглянула на Тимура, который, казалось, не знал, куда себя деть.
- Положи пакет на тумбочку и присаживайся, - проговорила она. – Ты с работы?
- Ага, - глотнул он слюну, оставляя пакет.
- Устал, наверное? Ты бледен.
- Нет, то есть да…
Он сделал шаг в ее сторону.
- Венера, я устал от ожидания встречи с тобой, - выговорил он. - Как твое здоровье?
- Как видишь. Передвигаюсь пока с трудом, но через неделю меня уже обещают выписать.
- Так быстро?
- Ты недоволен?
- Нет, напротив, я очень рад.
- К счастью, у меня нет серьезных переломов. Скорее всего, в ту ночь я больше испугалась… Кстати, хотела спросить у тебя.
- Спрашивай, конечно, - улыбнувшись, Тимур, наконец, присел на железный стул.
- Среди моих вещей нет общей тетрадки…
- Не волнуйся, она у меня.
- Слава Богу. Ты, конечно, читал, что там написано?
- Читал.
- Нехорошо. А вдруг это был бы мой дневник?
- Я только вчера открыл ее, не выдержав. И стал читать, поняв, что это твое творческое произведение, а не личные записи. Должен сказать, ты меня очень удивила.
- Чем же? Это же просто баловство…
- Баловство? Я бы так не сказал. В твоем рассказе все очень мило и, главное, почему-то знакомо. Нет, здесь все гораздо сложнее.
- Почему? Что ты имеешь в виду?
- Сразу и не объяснишь... Но тебе нужно опубликовать свой труд в литературном альманахе. Я знаком с одним писателем, давай дадим ему прочитать? Мне кажется, в твоем рассказе что-то есть.
Они зачарованно смотрели друг другу в глаза, и им было невдомек, что в этот самый момент в коридоре травматологического отделения больницы задумчиво стоял Азамат. Он едва не плакал оттого, что юношеские чувства безжалостно вырывали сердце из его груди. И ничего нельзя поделать с ними, когда кажется, что пришла первая настоящая и единственная любовь.
Глава ХХI
Этого дня Олег Скаченко ждал больше, чем какой-либо другой. Привыкнуть к тому, что его команда иногда продает матчи, он не мог. Был уже четвертый случай в сезоне, когда давали понять о договорной игре. Он твердо знал, что его терпению пришел конец.
Перед матчем Олег по обыкновению, со спортивной сумкой через плечо, прогуливался возле стадиона, на этот раз вместе с Настей.
- Не могу я так, - кипятился он. – У нас нет единой команды, нет единомышленников. Мне нужно поменять обстановку. Думаю, может, уехать домой?
- Не знаю, - грустно пожала плечами Настя. – Решай сам.
Олег, спохватился:
- Извини, это я сгоряча…
- Скачок, привет, - вдруг хлопнули его по плечу. Он обернулся и увидел Болата Джурабаева.
- А-а, здорово, брат…
- Прошу прощенья, что прервал вас, молодые люди, - улыбался собеседник. – Только хотел уточнить одну деталь. Как думаешь, выиграете? – прищурил он глаза, глядя на реакцию футболиста.
- Ну, это как Бог даст…
- Да? Это интересно. А ты в составе?
- Куда ж они денутся? Поставят…
- Ага, значит, думаешь, проиграете? - Болат закинул удочку…
- Не знаю, - сказал Олег на ходу. - Лично я буду играть до конца.
- Так один в поле не воин, а? – вновь прищурился собеседник.
- А я не один буду…
- Ну, тогда удачи! – подал Джурабаев руку.
- Спасибо!
Олег вздохнул, глядя вслед уходящему человеку.
- Это друг твой? – спросила Настя.
- Да нет. Просто знакомый. Это сын мэра города. Сейчас пойдет ставить против нас. Всегда поражаюсь, откуда простой народ знает, что конкретный матч продается?
- Так сын мэра – это не простой народ…
- А ты думаешь, только он слышал? Нет, слухи и до дворника доходят.
- Не понимаю, - улыбнулась Настя. – Как это – продать игру? Ведь это же на поле притворяться нужно, проявлять какой-нибудь артистический талант…
- В том-то и дело, Настенька. А разве игроки не актеры? Лежать и притворяться, что тебе больно… Красиво падать в штрафной, чтобы заработать пенальти… Делать вид, что ты хочешь выиграть в проданном матче... Футбол, Настя – это еще большее искусство, чем кино. Ведь здесь ты должен быть и спортсменом, и актером одновременно. Только у меня второго таланта почему-то нет…
- Надо же, какие интересные мысли…
Олег впервые за сегодня улыбнулся, тепло обняв Настю.
Глава ХХII
В ресторане «Беркут», расположенном на живописном берегу реки Талас, всегда было мало народу. Виной тому – сверхдорогое обслуживание. Однако заведение оставалось весьма прибыльным – разные «шишки» города частенько приезжали сюда. И если в городе какая-нибудь расфуфыренная дама рассказывала подругам, что ее повели в «Беркут», это получало неизменно восторженную оценку.
Однако для Алике, известного в криминальных кругах авторитета, заведение не было только лишь излюбленным местом питания или отдыха. Частенько здесь проводились его деловые встречи.
Хозяин ресторана Мовлади, плотный мужчина с бритой наголо головой, сам обслуживал высокого гостя, никогда не заикаясь об оплате. Так было и на этот раз. Алике, аккуратно причесанный и гладка выглаженный, важно сидел в темном уголке при красном тусклом свете хрустальных светильников. Чинный и аккуратный официант разливал грузинское вино в два бокала.
- Садись, Мовлади, - указал Алике хозяину на пустующее место возле себя. – Выпьешь со мной вина, расскажешь, как дела, - неторопливо говорил он.
- Алике, какие у меня могут быть дела по сравнению с Вашими? – подсел Мовлади рядом. – У меня делишки.
- Э-э, ты все скромничаешь. «Делишки»… Если у тебя тут.., - заглянул авторитет в толстую книжку меню, - кальмары… устрицы… крабы… треска… О! Акула! Рыба-меч! Это ж все с океана?
- Так точно, Алике, - явно волновался Мовлади.
- А с океаном какие могут быть «делишки»? Это уже ДЕ-ЛА! – выпучил Алике глаза для убедительности.
- Согласен, Алике!
- О, видишь! – усмехнулся собеседник. - Если тебя никто не хвалит, то я тебя похвалю.
- Спасибо!
- Ну, - поднял он бокал, - скажи пару слов, потешь старика!
- О-о, Алике! – поиграл ладонями Мовлади. – Нашли старика. Вы еще совсем молоды!
- Вот это правильно! Знаешь, сколько мне лет?
- Сколько же?
- Пятьдесят два.
- Правда? – попытался удивиться Мовлади.
- Э-хе-хе, - посмеялся Алике. – А ты ведь наверняка знаешь, сколько мне лет?
- Я Вам давал максимум сорок пять.
- Ну, ладно, спасибо, дорогой! – протянул он бокал вина. - Давай!
- Давайте! Желаю Вам здоровья и процветания! – поднял зачем-то палец хозяин заведения.
Они чокнулись и выпили до дна.
- Мовлади! – Алике потянулся за ломтиком аккуратно нарезанного мяса. – Нравится мне у тебя. Ты творчески поставил работу в своем ресторане.
- Спасибо Вам… Стараюсь.
- Чисто тут у тебя, свежо, не душно. Блюда хорошие, вкусные, эксклюзивные. Официант… вон приятный какой. Кресла мягкие, комфортные. В твоем ресторане сидеть – это одно удовольствие.
- Спасибо, Алике…
- Молодец! Я вообще-то не люблю обедать, ужинать в ресторанах. И не будь твоего, я бы всегда дома питался, - улыбнулся он, и вслед за ним засмеялся Мовлади.
- Любой бизнес – это, знаешь, суть человека, который его организовал, - продолжал Алике, жуя мясо. – Это заведение – вся твоя суть. И уходя отсюда, каждый твой клиент думает: «Какой молодец хозяин!» А я знаешь, что думаю?
- Что?
- Какая прекрасная душа у хозяина, - выпучив глаза и подняв указательный палец, говорил Алике.
- Спасибо еще раз, - опустил глаза Мовлади.
- Эх, друг мой, друг! – продолжил Алике. – Главное, не снижай требований к себе. Не смотри на других.
Алике на секунды задумался, не забывая жевать. Потом посмотрел на настенные деревянные часы и неторопливо сказал:
- Через двадцать минут, Мовлади у меня тут деловое свидание. Братва соберется. Ты, пожалуйста, позаботься, чтобы нас не побеспокоили случайно…
- Конечно, Алике, конечно! – вскочил было хозяин.
- И-и! Сиди, сиди! Пока аппетит хороший, поедим без лишних людей.
Алике только теперь взял нож и вилку.
- Ну, чем ты меня сегодня потчуешь? – кивнул он на богато накрытый стол.
Алике встречался в этом ресторане со своими людьми как минимум один раз в месяц, чтобы, как он любил выражаться, «обсудить последние события». Обыкновенно садились обедать вместе. Но были «внеочередные» встречи – когда с кем-то срочно требовалось «обменяться мнением». В таких случаях Алике назначал встречу на полчаса позже, чтобы успеть отобедать, «пока не испортили аппетит».
Сегодня как раз таки и была такая внеочередная встреча…
Глава ХХIII
В назначенный час Грабовой и Салиев вместе вошли в просторный зал ресторана "Беркут". В это время Алике уже курил сигару, продолжая рассказывать другу Мовлади о том, какие грязные в городе кафе и рестораны.
«А как готовят… Есть не хочется, даже если век голоден был», - тряс он своей морщинистой рукой с огромными золотыми перстями на пальцах.
- Здравствуйте, Алике! – поздоровались вошедшие, не подавая руки.
- Присаживайтесь, - кивнув, авторитет указал на стулья.
Мовлади знал, что должен в этот момент покинуть компанию. Он вышел из-за стола и показал официанту два пальца – мол, нужны приборы еще на два человека.
- Ну, прошу угощаться, - сурово проговорил Алике. – Как прошла встреча? – посмотрел он на Грабового.
- Нормально, - ответил тот, доставая сигарету.
- Нормально? – усмехнулся Алике, подняв с соседнего стула газету. – Что здесь нормального? – потряс он ею. – На, почитай! – и бросил ее перед Грабовым. Тот, оторопев на мгновение, все же закурил.
- Я читал уже.
- И что?
- Ну, что? – повторил Грабовой. - Здесь вся правда написана, что я могу сделать? Мы выкачали с заводов слишком много денег, Вы тоже должны нас понять. Вот инвестор и возмутился…
Наступила тягостная пауза.
- Ты вот что, - наконец прервал молчание Алике, затягиваясь сигарой. – Скажи, пожалуйста, твоя зарплата там тебя устраивает?
- Алике, но дело же не в моей зарплате.
- Так да или нет?
- Вполне…
- Тогда не сиди там, как король, а работай. Или уходи, мы другого подберем, более толкового. Ты что, думаешь, что много выкачиваешь оттуда денег? Сорок «лимонов» за год - это пшик, завтра кончатся. Вон телевидение несчастное, и то в кассу приносит. А у тебя – три завода!!! Подумаешь, качаем много… А характер свой демонстрировать мне не надо. Ты бы лучше в акимате так выступал… Твой Ананд миллиардами по всему миру заправляет, для него двести лимонов не проблема. Проси еще двести, потом еще, еще…
Грабовой вздохнул:
- Ананд сказал, что траншей больше не будет.
- Что? – чуть ли не вскричал Алике. - Что значит «не будет»?
- Он отказывается от управления заводами.
- Ну, поздравляю, - понизил тон Алике. – Доигрался, «химик»? Вместо того, чтобы по территории вести человека, ты бы его в сауну завел, девочек предложил. Каким местом вы все думаете? – Алике вдруг перевел взгляд на Салиева, который и так-то сидел как на иголках, а теперь весь сжался. – Вот ты, медиа-магнат хренов, для чего там сидишь? Деньги получаешь, а работать не хочешь! Почему такие статьи выходят, а мы молчим? Что, трудно обвинить власть во лжи и выпустить народ к администрации? Или я самолично должен этим заняться? Правильно говорят – когда получаешь большие деньги, превращаешься в нахлебника незаметно для себя самого.
Салиев не смел поднять глаз.
- Что еще можно сделать? – бросил Алике Грабовому.
Тот потушил окурок и посмотрел в глаза авторитету:
- Поработаем. Деньги так или иначе будут, ведь власти нужно вытаскивать химию. Просто придется подождать, пока будет новый инвестор. Сегодня я дам интервью на STV. Объясню народу, что есть объективные трудности с инвестициями и что деньги никуда не уходят.
- Это лишнее, - оборвал Алике. – Тебе сейчас нечего рисоваться. А ты, Салиев… пусть твои сделают хороший аналитический сюжет и скажут - все, что писали в этих паршивах газетенках – полная чушь, а на самом деле вот так-то и так-то. Грабовой тебе поможет. И покажите все это на днях в эфире.
- Понял, - выдохнул Анвар Вагизович…
Два официанта в это время принесли горячее.
- Уже и есть не хочется. Весь аппетит испортили, - прокомментировал Алике. – Кушать будете?
- Да нет, я, в общем-то, не голоден, - вставая, ответил Грабовой.
- И я не хочу...
- Тогда – до нашего свидания.
- До свидания, - мрачно прощались «химик» и «медиа-магнат», выходя из-за стола.
- Слушай, позови хозяина, - обратился Алике к одному из официантов.
Он задумался, переваривая полученную только что информацию.
Через полминуты подошел Мовлади.
- Слушаю Вас, Алике!
- Слушай, друг, там ко мне прийти должны…
- Да, уже пришли.
- Пусть входит…
Вошедший человек был в строгом темном костюме, весьма солидного вида.
- Проходи, Капанин! – не вставая с места, кивнул Алике.
- Здравствуйте, Алике! – чуть улыбнулся прокурор и, отодвинув стул, присел.
- Слушаю тебя, дорогой Капа! Наверное, что-то серьезное, если ты пришел не в день сдачи денег в «кассу».
- Да, похвастать пока нечем. Но вот не знаю, посчитаете вы это серьезным или нет, Алике, но есть любопытная информация.
- Так…
- Вчера мне звонил полковник Марат Нартаев…
- Что-то знакомая фамилия, - Алике задумчиво выпустил кольца дома.
- Это новый начальник УВД.
- А, ну да… Кажется, что-то такое припоминаю.
- Так вот, он расспрашивал меня о том убийстве прокурора Нургожина. Я ответил, что знаю об этом никак не больше других.
- Хм, - пожал плечами Алике, обдумывая информацию. – Что ему надо-то?
Капанин вздохнул:
- Он хочет возобновить дело. Я пытался объяснить ему, что это не совсем законно, бесполезно, но он, похоже, не остановится. Кстати, недавно у губернатора была пресс-конференция. Там девушка молодая, журналист, задала ему вопрос о ходе расследования по «делу прокурора».
- А ей-то что надо?
- Да это она так – чтобы какой-нибудь вопрос задать, я думаю. Венера Ахметжанова, которая о «вольниках», братьях наших меньших, писала часто.
- Ну и пусть пишет про «мелюзгу». Нечего сюда лезть, иначе мозги ей прочистим.
- Да эти «вольники», видимо, и прочистили ей… Недавно она в аварию попала.
- Зачем к ней лезть-то было? Хотя, ладно уж…
- Так вот, - продолжил Капанин. - Расследует «дело прокурора» Алексей Еременко, заместитель начальника УВД.
- А это еще кто? – голос Алике как-то сразу поник, и он глубоко затянулся своей сигарой.
- Да так. Подполковник, ничем вроде не выделялся. Словом, «темная лошадка». Думаю, они с Нартаевым давние друзья.
- Смотри-ка, начальник УВД и его заместитель лично пытаются раскрыть убийство! Да еще и новый аким в курсе. Они за это дело сурьезно взялись… Знаешь ли, «темная лошадка» опаснее фаворитов бывает. Ты приглядись к этому следаку. Ну а если дать ему установку, как другим, чтобы не совал нос в это дело?
- Я тоже подумываю об этом. Но мы этих людей мало знаем, как бы чего не вышло.
Алике вновь пустил замысловатые кольца дыма, глядя сквозь собеседника.
- Ну ты вот что… Я думаю, что это новая власть просто хочет поднять себе имидж раскрытием этого дела. Пускай расследуют! Все равно никто ничего не узнает. А если узнают, то не докажут. Фемида наша. Но не думаю, что они докопаются до нас. На полпути плюнут и бросят это дело. А ты дави по-умному на них, объясни акиму и этому… как его… Нартаеву… Что дело вроде тормозят сверху, с центра, потому раскрыть его невозможно. Вообще-то, зачем я тут учу? - раскрыл глаза Алике. - А? Ты же сам без меня все понимаешь. Это твоя работа, ты и думай!
- Я буду думать, конечно, но на сегодня счел своим долгом доложить об этом.
- Правильно сделал, - задумчиво сказал Алике. – Ох, что делается, а? Что мы, кому-то мешаем, что ли? – уставился он на Капанина.
- Да вроде нет.
- Нет! И я так думаю, - покачал головой Алике. – Работать спокойно не дают… Не успеешь одну власть вразумить, как другая на дыбы. Теперь или нам надо этих припугнуть, чтобы вообще больше не совались в наши дела, или им подружиться с нами. Если второго варианта не происходит, то придется прибегнуть к первому. Ну ты вот что, - затянулся Алике глубже обычного. - Спасибо тебе, пока можешь идти, а я тут на досуге подумаю. На всякий случай нужно быть готовым ко всему…
Глава ХХIV
Марат, сидя дома в кресле, обдумывал ситуацию. До сего дня следственные мероприятия, организованные в отношении Cалиева и Еликова, ничего не дали. Загадочной оставалась личность некоего Григорьева, которого так и не установили. Марату хотелось знать, связаны ли каким-нибудь образом между собой три этих человека. Может быть, и нет. Но на всякий случай надо было проверить. Он быстренько набрал номер телефона Алексея Еременко.
- Да, Марат Нургалиевич!
- Приветствую тебя. Как дела?
- Пока нормально.
- Ничего интересного нет?
- Вообще-то есть… Я к вам заеду через час.
- Понятно…
Теперь, когда у Алексея что-то «есть», Марату не терпелось увидеться с ним. Чтобы убить время, которое, как известно, в ожидании чего-то или кого-то тянется долго и нудно, он включил телевизор и, прикурив, достал со стола свежую газету. Кричащий заголовок на первой полосе сразу обратил на себя внимание: «Химиков обманывали их боссы».
"Молодец, Аскар, молодец! – вслух проговорил Марат. – Хорошо защищается!"
Когда дочитал до середины, взор его оторвала передача «Неделя» на STV.
«Ну-ка, эти-то что скажут?»
«Кто обманывает химиков? – с какой-то агрессией анонсировалась тема дня. – Власть или инвестор? Специальный репортаж Анель Боранбаевой».
Затем шел синхрон лидера профсоюзов Ларисы Мальковской:
«К сожалению, аким, несколько раз публично обещавший принять меня, так и не встретился со мной».
Марат покачал головой…
Десятиминутный сюжет немного отвлек его от мыслей, пока не зазвонил телефон.
- Слушаю Вас!
- Здравствуйте, Марат Нургалиевич! Это Мадина Вас беспокоит.
- Мадина? – удивился он. - Что-нибудь случилось?
- Нет, просто я кое-что вспомнила. Хотя не знаю, имеет ли это отношение к делу… Но Вы просили рассказать о каждой мелочи.
- Да-да, конечно, Вы правильно сделали!
- Я только что смотрела сюжет о химзаводе… И вдруг вспомнила. Незадолго до убийства шеф сидел в своем кабинете вместе со своим заместителем Капаниным. Я как раз занесла ему пару чашек кофе, и в тот момент прокурор говорил, что надо завести уголовное дело в отношении руководителей химзавода.
- Ага. Вы это точно помните? Я имею виду, именно химического завода?
- Да, потому что фамилию Грабовой произносили и шеф, и его зам.
- Мадина, признаюсься, Ваша информация очень интересная и требует обратить на себя внимание. А Вы откуда звоните?
- Я из дома.
- Рядом никого нет?
- Нет, конечно…
- Мадина, я Вас попросил бы пока также не выходить из дома, будто Вы еще в Турции…
- Да что Вы! После вашего визита отец меня теперь и во двор не хочет выпускать…
Марат улыбнулся:
- Я думаю, он правильно делает. Но это временная мера… Будьте осторожны, пожалуйста!
- Спасибо, и Вы тоже берегите себя!
- Слушаюсь…
- До свидания, Марат Нургалиевич!
- Пока, Мадина!
После этого звонка Марат вновь схватил газету, чтобы перечитать статью. Затем достал тетрадь Мадины, выискивая фамилию «Грабовой». Точно! Покойный прокурор Нургожин сам звонил тому еще за месяц до убийства. Судя по записям, они говорили один единственный раз. И наверняка предметом разговора было возможное уголовное дело в отношении руководства химической компании. Только по какому поводу его могли возбудить?
Глава ХХV
Четвертьфинальный матч на Кубок страны «Химик» играл с более благополучным в финансовом отношении «Горняком». По всей видимости, болельщики мало верили в успех хозяев, так как трибуны едва были заполнены наполовину. Скаченко понимал, что сегодня, возможно, придется играть не только против соперника, но и против своих. Ему было любопытно, кто же сегодня сыграет не просто ниже своих возможностей, а будет «валять дурака»?
Зрители на стадионе вяло следили за происходящим. Никаких речевок, скандирований с их стороны не производилось, были лишь редкие одинокие окрики. Олега это огорчало – он всегда мечтал играть при полных трибунах. Но что делать, если команда из тура в тур собирала все меньше народу…
В самом начале игры хозяева заработали угловой. «Здесь!» - подсказал внутренний голос, и Олег остановился у края вратарской. Фара подал на ближнюю штангу, защитник гостей высоко выпрыгнул, но мяч, чиркнув об его голову, продолжил путь и оказался внизу, прямо у ног Скаченко. В ту же секунду на него бутсами вперед отчаянно бросился защитник, но Олег, немедля, пробил левой, пока вратарь не успел закрыть угол ворот. От сильного удара защитника форвард оказался на земле, но услышал, как радостно ликуют трибуны: «Гол!»
В первом тайме Олегу больше не дали пройти в штрафную, и моментов он не имел. Однако и оборона его команды действовала уверенно, не давая бить по воротам. А дальние удары соперника в створ не попадали… «Ну слава Богу, вроде не продались», - подумал Олег после свистка на перерыв.
В раздевалке вся команда, как обычно, тяжело дышала – пятнадцать минут можно было спокойно перевести дух. Как всегда, работали массажисты, врачи команды, осматривая ушибы игроков. Раздавались голоса:
- Воду дай!
- Мне тоже!
- Давайте быстрее!
- Ребята, судья сегодня нормальный!
- Ага! Выиграть можно! И надо!
Зашел главный тренер.
- Ребята, нормально! – подбодрил он. - Только берегите силы на чемпионат!
Олег и еще несколько ребят резко повернулись в его сторону – о чем это он?
- Чего тут беречься? – вспылил вспотевший Аман. – Полуфинал рядом, а в чемпионате ничего не светит.
- Нет, выигрывать надо сегодня, - поправился тренер. – Только не надо себя травмировать. Ты, Олег, особенно нужен на следующую игру, а тебя здесь «ломают».
Олег отвернулся – отвечать не было сил, надо было отдышаться.
- Скаченко не надо менять, 1:0 – еще не победа, - сказал кто-то из игроков.
- Ты в порядке? – подошел к Олегу врач.
- Бутсами в голень въехали! – показал Олег посиневшее место ушиба. – Но играть буду!
- «Зеленый», ты проигрываешь центр «семерке», - сказал Аман Сергею Одинцову, светловолосому товарищу по команде, имевшему необычную кличку благодаря изумрудному цвету глаз. – Не давай ему бить издалека.
- Вот ты еще меня учить будешь! – ответил тот злобно. - Тебя самого с правого края «схавали» вообще!
- Да хватит вам! – вмешался Фара. – Сейчас собраться надо, и не пропустить - главное. Лева, держись! – кивнул он вратарю.
- Да, Лева, вся надежда на тебя сейчас! – крикнул Аман. – Не подведи!
Длиннорукий вратарь, ветеран команды, сидевший отрешенно, буркнул:
- Не давайте бить!
- Ну, пошли! – скомандовал тренер. Игроки встали и неспешно пошли к выходу.
- Эй, Лева! – задержал вратаря начальник команды. – Возьми запасные перчатки, - протянул он маленькую спортивную сумочку. – Положишь в воротах.
Однако, как это часто бывает в футболе, все слова поддержки, сказанные друг другу, все мысли, весь настрой и вся решимость, что были в раздевалке, вдруг улетучились на поле. Потому как едва начался второй тайм, «Химик» сразу же пропустил…
Форвард соперников подхватил мяч на подступах к штрафной площади и приложился по воротам. Удар получился не очень сильным, и Лева отбил его, но как-то неловко - прямо на соперника, который пробил над беспомощно распластавшимся голкипером.
Счет сравнялся. Олегу показалось, что Лева мог просто поймать мяч, а не отбивать его…
Все стало ясно к концу второго тайма. «Горняк» атаковал весь тайм, надеясь избежать дополнительного времени. Но защита хозяев действовала отменно. А когда оставалось пять минут до конца основного времени, «семерка» гостей выстрелила метров с тридцати пяти. Мяч летел в самую «девятку», через руки вратаря. Олег был уверен, что Лева спокойно завладеет мячом, но тот зачем-то красиво прыгнул, опустив руки…
Счет стал 1:2, и по трибунам пронесся вздох разочарования. Все было ясно, как день.
- Ах ты мразь, сука продажная! – накинулся на Леву Аман.
- А что я сделаю? – округлил глаза вратарь.
- Замените его! – как-то безучастно крикнул Фара.
- А как?! – отвечал Константиныч со скамейки. – Три замены сделаны…
- Не трогайте вратаря! Самим играть надо! – защищал Леву администратор команды, стоявший за воротами.
- Еще время есть, идите все в атаку! Терять нечего! – скомандовал второй тренер.
Однако четыре минуты истекли быстро, а соперник не давал подступиться даже к штрафной. Резервный судья показал, что добавлены три минуты.
«Хи-мик! Хи-мик!» - неслась с трибун отчаянная поддержка болельщиков.
…Олег вдруг увидел, что Фара собирается выбивать мяч вперед. «Беги!» - скомандовал себе Олег. Мяч оказался за спинами защитников, и форвард, уже оторвавшись на два метра от них, помчался вперед из последних сил. Он подхватил пятнистого и пробросил его вперед как можно дальше, чтобы было больше простора. Свисток судьи молчал – значит, «вне игры» не было, хотя защитники истошно кричали боковому «Офсайд!»
«Бежать, бежать!» – заставлял себя Олег. Он увидел, что вратарь гостей выскочил к нему навстречу, но Олег на мгновение сумел его опередить и ударить по мячу. Мяч медленно, подпрыгивая и крутясь, катился в сторону ворот. Защитник гостей догнал его у самой линии ворот, но влетел туда вместе с ним. Счет стал 2:2!
Болельщики, которые уже было собирались уходить, пришли в неистовство. Радостное «Го-о-ол!» сменивалось восторженным «Мо-лод-цы! Мо-лод-цы!»
Предстояло играть дополнительное время. Уставший пузатый судья, который надеялся было на окончание матча, был явно огорчен тем фактом, что предстояло провести на поле еще добрые полчаса. Он дал командам пять минут на передышку. Игроки улеглись на траве, на поле выбежали врачи и массажисты, колдуя над волосатыми ногами.
- Слушай, Лева! – Олег присел около вратаря, который сидел с отрешенным видом, обняв колени. – Я уже больше не могу, все-таки возраст сказывается, мне почти тридцать два. Так что вся надежда на тебя. Я знаю, ты можешь! - Олег говорил быстро, но спокойно. Лева же слушал, глядя на землю… - Посмотри вокруг – ребята, которые борются до конца из последних сил, болельщики, которые радуются, переживают за нас и любят тебя, меня, команду, разве они не достойны победы! Для меня это тоже не родной город, но я не могу предать футбол – это моя жизнь, это для меня все!
Лева молчал…
Когда началось дополнительное время, «Химик» словно почувствовал, что соперник деморализован и очень устал. Атаки были практически в одна ворота. Вот Фара вновь подал угловой, Аман, подключившись в атаку, выпрыгнул выше всех и ударил головой так, как иногда он умел – сильно и точно! Трибуны опять взревели. Хозяева вышли вперед, и оставалось играть 10 минут.
В оставшееся время была игра на встречных курсах, соперник раскрылся, «Химик» мог забить еще. Но на последней минуте случилось непредвиденное. Аман, пытаясь остановить соперника, подставил ногу, об которую споткнулась «десятка». Судья, словно ждал этого, радостно засвистел – пенальти.
Мало кто в это время заметил, что позади ворот оказался администратор команды:
"Лева, нужно вправо!" – шепнул он так, чтобы слышал только вратарь.
Трибуны замерли. «Десятка разбежалась», но Лева, на удивление начальства, бросился влево, намертво обняв пятнистого. Немой вопрос застыл на лице нападающего гостей, но голкипер не видел этого – он оказался в радостных объятиях товарищей.
Наконец, раздался долгожданный свисток арбитра, известивший о том, что «Химик» прошел в полуфинал Кубка страны.
"Ах, ты подлюка, я же сказал вправо! – взревел из-за ворот администратор на Леву. – Знаешь, сколько мы поставили на этот матч? До конца сезона будешь отрабатывать!"
Лева застыл на мгновение, о чем-то думая. Потом огляделся вокруг. Радостные глаза ребят светились счастьем, болельщики обнимали друг друга и не хотели расходиться, мальчишки, которые спешили поздравить кумиров, выбежали на поле за автографами…
Лева вмиг покраснел. Он достал из ворот спортивную сумочку и, взяв оттуда деньги, неспеша подошел к администратору.
- Ты в своем уме, а? – зубоскалили тот, вытаскивая дрожащими от злости руками сигарету.
- Сам ты подлюка! – сквозь зубы ответил вратарь. - Возьми свои грязные деньги! – и он бросил пачку «зеленых» в лицо начальнику.
Тот прохрипел от неожиданности. Деньги были подхвачены ветром и вмиг разлетелись к трибунам. Болельщики с криками «Деньги! Лови деньги!», бросились собирать купюры, словно манну небесную. Бедный администратор стоял и не знал, собирать ли ему доллары или нет… Ведь все происходило на глазах команды.
Так в этот день игроки «Химика» выиграли матч не только у соперника и их боссов, но и у собственного начальства.
Был еще один проигравший в этот день человек. Болат, не сомневавшийся в победе гостей, весь матч сидел как на иголках, переживая за сделанную ставку. А когда выяснилось, что его ставка не сыграла, и он проиграл две тысячи долларов, понуро побрел со стадиона – куда, он сам не мог сообразить.
Глава ХXVI
- Здравствуйте, Аскар Кадырович! – поздоровался с акимом улыбающийся мужчина в простеньком костюме и галстуке, лицо которого показалось знакомым. – Не признали?
- Честно говоря, нет! – привстав и чуть улыбнувшись, подал руку Аскар. – Прошу садиться! Как Вас по имени-отчеству?
Посетитель нерешительно присел.
- Можно просто Шербек. Отчество у меня нет.
- Хорошо, Шербек-ага. Кажется, я припоминаю нашу встречу, - улыбнулся аким, вспомнив случайное знакомство в общественном транспорте.
- Да-да, помните сорок седьмой маршрут? – спросил он, прищуриваясь. - Ведь Вы хотели навести там порядок…
- Да, мы с Вами беседовали в автобусе!
- Честно говоря, когда записывался, даже не надеялся, что встречусь с Вами.
- Это почему же?
- Ну как у нас обычно бывает? Записываешься к акиму, а тебя заместитель принимает в лучшем случае. А то и простой специалист…
- Нет, я стараюсь со всеми встретиться, кто записался, потому что… знаете, ведь люди знают всю правду. Только от самого народа узнаешь, как ему живется. Шербек-ага, что же теперь привело Вас ко мне?
- Хотел я Вам сказать «большое спасибо», - говорил посетитель с чувством. – Транспорт-то теперь работает...
- Неужели? Ну что ж, я рад. Если наши люди могут хорошо работать сейчас, то потенциально они могут работать так всегда.
- Согласен, - улыбнулся гость. – И потом, смею Вас заверить, народ поддерживает то, что вы возобновили дело об убийстве прокуроре.
- Вот как? – вскинул верх брови Аскар. – А люди об этом уже знают?
- Вы же сами говорите, что народ все знает, - загадочно улыбался мужчина. - Ну, будьте добры, - встал он со своего места.
- А что, у Вас нет вопросов ко мне? – искренне удивился аким.
- Пожалуй, что нет. Хотел только лично поблагодарить Вас…
- В таком случае, - Аскар тоже поднялся, - спасибо, что пришли…
- До свидания! – протянул мужик свою жилистую руку.
- До свидания! – улыбнулся Аскар.
Посетитель пошел было к выходу, но у дверей обернулся.
- Кстати, а что это у Вас Еликов тут делает? – указал он в сторону приемной.
- Честно говоря, я его не знаю. А кто это?
- О-о! Это очень уважаемый в городе человек! – подняло он вверх палец. – Бизнесмен, меценат, а самое главное – мафиозник!
- Прямо-таки «мафиозник»?
Посетитель кашлянул через горло и посерьезнел:
- Тишь! – поднес он палец к губам. - Все об этом знают, но никто ничего не говорит. Удачи Вам!
Как только мужчина вышел, в дверях показался Серж:
- Аскар Кадырович! К Вам Самат Еликов, директор компании.., - Серж взглянул на листочек в руках, - Азия Кор… кор… пор…ишн, тьфу ты!
- Да-да, пусть войдет!
Аскар задумался на мгновение – вроде бы, фамилию эту он где-то слышал.
Еликов оказался молодым человеком в очках с широкой толстой оправой, в презентабельном синем костюме в мелкую полосочку и красном галстуке, в руках он держал модный черный кейс.
- Как Вы знаете, я бизнесмен, - сказал он спокойно, едва поздоровавшись и протянув визитку.
Аскар обратил внимание, что бизнесмен держал кейс перед собой, не опуская его на пол. Опыт говорил, что так поступают люди, по натуре своей очень мелочные и никому не доверяющие. А фразу «Как вы знаете, я бизнесмен», обычно говорят очень самоуверенные люди.
– Я в составе учредителей Центрального рынка, у меня большой опыт сотрудничества с предыдущей властью, - с какими-то торжественными нотками в голосе говорил Еликов. - Моя компания уделяет огромное внимание уплате платежей в бюджет и социальным программам. В прошлом году мы спонсировали два детских дома – почти на десять тысяч долларов. Деньги, согласитесь немалые. Однако, справедливости ради, власть нам тоже хорошо помогала. Скажем так, взаимовыгодное сотрудничество.
- И в чем оно заключалось? – спросил Аскар.
- Видите ли, - Еликов перебросил одну ногу на другую и зачем-то оглянулся. - Можно откровенно?
- Конечно…
- Бывший аким шел нам навстречу во всем. Знаете, все-таки возникают различные проблемы… Например, переплаты с налогами, или что-то там еще… У бизнесмена бывают ведь не только экономические интересы. Кстати, в этом году наша компания хотела бы значительно увеличить объемы спонсорской помощи. Представляете, те деньги, на которых мы сэкономим, можно потратить для поездки детей, допустим, в Сочи. Я лично берусь организовать такую поездку.
- То есть, Вы предлагаете мне сделку? – спросил Аскар в тон голосу собеседника.
Еликов достал из внутреннего кармана пиджака кожаный портсигар и открыл его:
- Прошу Вас…
- Сигары? – спросил равнодушно аким.
- Кубинские.
- Спасибо, не курю..
- Тогда разрешите?
- Пожалуйста.
- Видите ли, - прикурив толстой зажигалкой из белого золота, продолжал Еликов. - В нашей стране бизнесмен не может играть по правилам, иначе его дело погибнет. Знаете ли, ваши… Вернее, наши налоговая полиция, юстиция, СЭС и тэ.дэ. – они заставляли нас постоянно находиться в стрессе. Пока у нас не появилась опора в лице самой власти. И сегодня Ваша помощь нам нужна как никогда. У нас огромные связи в мире бизнеса, в центральных госструктурах – может быть, и мы Вам когда-нибудь будем полезны.
- Хм, любопытное дело, - усмехнулся Аскар. – Что же Вам нужно от меня?
- Сегодня – ничего, упаси Бог. Но я пришел к Вам навести контакты на будущее…
- Что ж, рад был с Вами познакомиться, - привстал Аскар.
Еликов удивился скорому окончанию разговора. Ведь он накануне целый день готовил речи, вопросы, предложения и пожелания, рассчитывая как минимум на полчаса. Он неохотно встал, одной рукой крепко обняв кейс, в другой держа сигару.
- Я тоже, - неуверенно проговорил он. - Так что же по поводу сотрудничества?
- Если спонсор готов оказать помощь детским домам, то мы готовы принять ее. Но, поверьте, помочь вам в дальнейшем мы может только в том случае, если это будет в рамках закона.
- Мы и работаем только в рамках закона…
- Тогда я не понимаю, зачем и в чем нужна моя помощь?
- Надеюсь, скоро мы найдем общий язык, и тогда ничего непонятного между нами не будет. – Еликов был явно недоволен. – До свидания, господин аким! - не подавая руки, попрощался он.
- До свидания…
«Еликов, Еликов», - размышлял Аскар, стоя у дверей кабинета. Вдруг вздрогнул – он вспомнил эту фамилию.
Глава ХХVII
Болат осторожно позвонил в дверь, но никто не открыл. Тогда он, воровато оглядываясь, вытащил свои ключи. Проникнув внутрь квартиры, прошел в спальню и стал рыскать в отцовском гардеробе. Во внутреннем кармане одного пиджака он обнаружил перевязанный резинкой пакетик и развернул его. На глаз взял половину денег. Но когда закрыл дверь шкафа, задумался, снова открыл ее и взял уже всю наличность.
Движимый мыслью отыграть проигранные деньги, он на своем автомобиле добрался до казино «Пиковая дама». Болат несколько раз играл здесь в «рулетку», в основном проигрывал, но пару раз везло. Потому считал, что выиграть у казино хоть и сложно, но вполне возможно.
На этот раз он решил использовать свой давний замысел. Стратегия его игры была проста и заключалась в геометрической прогрессии.
"Делайте ставки, господа", - проговорила крупье, красивая русоволосая девушка Марина. За столом стояло человек восемь разных мастей. Кто был одет просто и играл понемногу, а кто в солидном костюме с целой горсткой фишек.
Болат подождал, пока несколько раз крутилась рулетка. «Ставить!» - подсказал ему внутренний голос.
"На «черную»! – он поставил двадцать стодолларовых фишек. Расчет его был прост – если сейчас шарик останавливался на «черную», отыгрывалось проигранное на футбольной ставке. Чувствуя биение сердца, он закрыл глаза.
"Тридцать, «черные»! – услышал он голос Марины.
"Есть! – Болат сжал кулаки. – Есть!"
Все! От сердца отлегло. Теперь можно было возвращать деньги на место. Риск оправдал себя, и Болат, ненавидящий поражения, остался при своих.
«Боже, спасибо тебе!» – вскинул он вверх глаза.
Обменяв в кассе фишки на деньги, он не стол уходить. После того, как ты выиграл, хочется рассказать об этом всем. И не покидать место, где тебе сопутствовала Фортуна. В баре Тимур заказал себе кружку пива. Закурил, с удовольствием затягиваясь.
- Поздравляю Вас! – сказала бармен Ксения. – Что-то Вы сегодня по-крупному сыграли.
- Если не ошибаюсь, у Вас тут и крупнее играют? – с радостью заговорил Болат с симпатичной девушкой.
- Ну, бывает… Просто Вы раньше так крупно не играли, а тут…
- Деньги нужны, - глотнул Болат пива, стоя спиной к девушке и глядя на игровой стол.
Ему сегодня повезло. Люди, сидевшие за столом в поисках легкого заработка, казались сейчас ему смешными и нелепыми.
- А зачем деньги, если не секрет? – интересовалась девушка.
- Да так. На жизнь. Знаете, погулять, в кино сходить…
- А-а… Ну тогда сегодня Ваша девушка будет счастлива.
- Ксеня, моя девушка сейчас далеко… А Вы – рядом, - загадочно улыбнулся Болат.
- И на что это Вы намекаете? – кокетничала девушка.
- Я-то?
- Вы-то…
- Ну как Вам сказать?
- Говорите прямо!
Болат повернулся к девушке:
- Я хочу пригласить Вас на ужин!
- При свечах? – улыбнулась Ксения.
- О! было бы весьма романтично!
- Ну, - поджала она плечами, - почему бы и нет? И когда?
- Прямо сейчас!
- Ну, вы же видите, я на работе, - кокетничала девушка.
- Жаль…
- Ну ничего, я освобожусь через час…
- Тогда я подожду Вас?
- Договорились.
«Появились деньги – появились друзья… И подружки», - думал он, смачно потягивая пиво.
Глава ХХVIII
Чтобы занять себя, Болат решил поиграть в ту же рулетку, но теперь «по мелочи». Время за игрой действительно прошло быстро, и он и сам не заметил, как через полчаса вдруг проиграл 500 долларов. Было очень обидно, ведь он опять оказался в минусе.
«Лучше бы истратил их на Ксению», - думал он.
«Отыграть, отыграть!» - настойчиво требовала одна мысль.
«Не смей играть, проиграешь!» - говорила другая.
Впрочем, у него в запасе была схема, которую он заготовил вчера…
«Пять на «черную», - поставил он, наконец.
Игроки стали коситься в его сторону, ведь стодолларовыми фишками мало кто располагал…
На рулетке выпала «красная».
«Пятнадцать на «черную», - продолжил Болат.
Однако шар и теперь остановился на красной. Он опять был в минусе на две с половиной тысячи долларов. С замиранием сердца ему пришлось ставить на «черную» двадцать фишек. Но над ним словно кто-то смеялся…
Болат, весь бледный и потерянный, вмиг вспотевший от волнения, почувствовал головокружение и тошноту. Вновь он обменял деньги в кассе на сорок фишек.
«Ставь на «красную», – скомандовал внутренний голос.
«Сорок на красную!» – воскликнул он.
Но маленький непокорный шарик, словно издеваясь над ним, теперь почему-то остановился на «черной».
«Да что это такое!»
Он старался держаться. Бледно улыбнулся, подошел к бару.
- Дай пиво, Ксень! – тихо проговорил он.
- Ага, сейчас! – Ксения потянулась за бокалом и повернула кранчик. – Ну как, выиграли?
- Нет! – злобно покачал головой Болат.
- Смотрите, не играйте крупно!
- Да что мне.., - выдавил он из себя. – Легко зарабатываешь, легко тратишь!
- А-а, ну понятно…
Болат выкупил еще тридцать шесть фишек на последние деньги и поставил их все на «чет». Он зажмурил глаза, чувствуя за собой любопытные взгляды. Итак, через мгновения он будет либо героем и самым счастливым человеком на земле, либо неудачником и объектом насмешек… Он знал, что шарик давно остановился, но крупье выдержала паузу.
«Пять. «Красные», - сказала она, глядя на него.
Первое чувство, которое испытал он – это чувство стыда. Рядом стоящие люди оглядывали его, кто-то даже усмехнулся злорадно, и он покраснел, как рак. Поражение обидно вдвойне, если оно глупое и у него много свидетелей.
Болат растерянно пошарился по карманам и наскреб мелочь – на пиво хватало.
- Что, как? – спросила Ксения.
- Нормально, - нервно ответил он и залпом выпил полкружки.
- Нам с тобой на вечер осталось?
Болат не ответил, погруженный в мысли. Он уже думал о том, как бы теперь отыграть вновь проигранное. Как всякий игрок, только этой мыслью он мог сейчас успокоить себя и смягчить глубокое разочарование, постигшее его в этом злосчастном заведении.
- Алле! Шеф, Вы здесь? – кликнула Ксеня. - Ше-е-ф!!
Болат раздраженно повернулся:
- Да пошла ты!!! – раздраженно крикнул он. - Все из-за тебя! Из-за тебя, дура!
- Из-за меня???? – выпучила девушка глаза.
Болат бросил со злостью на пол кружку, которая немедленно и с каким-то удовольствием разбилась. Один из охранников хотел было преградить ему дорогу, но администратор одернул того: мол, пусть идет… И Джурабев вышел, пряча от людей мокрые глаза.
Глава ХХIХ
Тимур впервые защищал в столичном головном офисе свой тарифный план перед руководством компании. Его внимательно слушали пять человек – 37-летний директор компании, два его молодых заместителя, бухгалтер и недавно нанятая управляющая, так называемый «топ-менеджер» – стильная и очень уверенная в себе миловидная женщина из Риги.
- Мое предложение заключается в том, чтобы снизить тарифы в два раза, -заметно волнуясь, говорил Тимур. - Тогда объемы продаж и услуг должны значительно возрасти – по нашим прогнозам, минимум в четыре раза. А это, в свою очередь, повысит наш оборот в два раза. В качестве эксперимента я прошу разрешить мне провести такую акцию в моем филиале.
- Я думаю, - сказал президент компании, изучая лежащие на столе таблицы,- что предложение очень интересное и заслуживает внимания.
- Да, если и на самом деле все пойдет так, как говорит Тимур, то потом даже поэтапно можно будет внедрить систему по всем филиалам, - поддержал один из заместителей.
- Есть маленький вопрос, - подняла указательный палец управляющая.
- Да, пожалуйста, - прищурился директор, закусив гелиевую ручку.
- Тимур, а если объемы продаж и услуг не повысятся и компания понесет убытки за эти полгода эксперимента, то кто возместит их? – спросила она с характерным мягким прибалтийским акцентом. - А есть также еще недополученная прибыль – с этим что будем делать?
- Вия Игоревна, я готов эти шесть месяцев вообще проработать без заработной платы, даже если объемы продаж не вырастут, а останутся на прежнем уровне.
- Значит, так, – менеджер перевернула листок с расчетами Тимура. – Одолжение делать нам здесь не надо. Объемы продаж и услуг у нас и без того хорошо развиваются, все идет по накатанной колее, зачем нам всякие эксперименты и акции? А к тому же, ваша зарплата не покроет нам все возможные потери филиала.
- Да, у компании оборот увеличивается на 15-20 процентов в год, - убеждал Тимур. – Но я предлагаю рискнуть и повысить объемы услуг на двести процентов!
- Ваши расчеты раздуты, - не соглашалась Вия Игоревна. - Вы знаете, что прогнозы – дело неблагодарное? То, что Вы написали на бумаге, вовсе не обязано произойти наяву только по Вашему хотению. Асхат Аскарович, я категорически против этого непродуманного до мелочей предприятия…
Тимур вздохнул, покачав головой, и посмотрел на директора, ожидая его реакции. Тот сидел, опершись крупным подбородком на правую ладонь и внимательно следя за происходящим. Заметив сразу несколько взглядов, он развел руки в стороны и пожал плечами: мол, ничего не поделаешь…
Уже вечером Тимуру пришлось дежурить недалеко от дверей центрального офиса компании. Сегодня был нелегкий день, но сдаваться просто так не хотелось. Наконец, вышла управляющая. Она, в темных очках в тонкой розовой оправе, грациозной походкой, словно модель на привычном для себя подиуме, направлялась к парковке.
- Вия Игоревна, можно Вас? – окликнул ее Тимур.
- А, это Вы? – безучастно спросила она на ходу. – Слушаю Вас.
- Я хотел бы с Вами поговорить.
- Вы уже говорите…
Она подошла к небольшому двухдверному джипу и нажала кнопку пульта управления.
- Видите ли, это не дело пяти минут, - спокойно объяснял Тимур.
- Если Вы хотели поговорить о сегодняшнем деле, то нам с Вами нечего время терять, - она посмотрела на него поверх очков.
- Понятно, - Тимур вздохнул, глядя ей в глаза.
Менеджер забралась в машину и на мгновения остановила взгляд на Тимуре.
- Или, может быть, Вы хотели пообщаться со мной на другую тему? – улыбнулась она.
Тимур удивленно раскрыл глаза. Этот вопрос был неожиданным, и он замешкался, не зная, что ответить…
- Тогда садитесь в машину, - предложила женщина.
- Вообще-то, я на своей...
Вия Игоревна вздохнула:
- Садитесь же! - повелительно скомандовала она.
В машине Тимур чувствовал себя неловко – то ли потому, что ее везла дама, то ли оттого, что остался без руля. Он украдкой подсматривал за этой красивой женщиной с длинными золотистыми волосами. Она была в сером деловом костюме, который идеально подчеркивал ее красивую фигуру. Тимур знал о ней немного: будучи топ-менеджером рижской сотовой компании, Вия Игоревна была приглашена в «Moбайл Компани» на завидных, как говорили, финансовых условиях. Прежде он видел ее в офисе несколько раз и всегда отмечал ее женственность, стильность и безупречную гордую осанку. Она была похожа на прекрасную скандинавку, в которую непременно влюбляются все мужчины…
Вия Игоревна никогда не обращала внимания на Тимура во время его редких приездов в головной офис компании. Она казалась человеком другого круга, другого масштаба, словно далекая звезда с другой Галактики. И вот, сегодня ему довелось пообщаться с ней в офисе, а теперь он и вовсе сидел рядом с ней. Безусловно, было безумно приятно общаться с ней наедине.
Через пять минут они вышли у ресторана «Фламинго», который снаружи и, как потом выяснилось, внутри, был весь устроен в розовых тонах.
Менеджер уверенно повела его к свободному столику возле разрисованного окна и повесила кожаную сумочку на спинку резного стула:
«Здесь не очень быстро обслуживают. Я сейчас подойду», - сказала она, и, не дожидаясь официанта, направилась в сторону бара своей уверенной и красивой походкой. Аромат ее духов был легким и чувственным, так что импозантные мужчины в немноголюдном ресторане не могли не обратить на нее внимания, а заодно – на ее молодого спутника.
Вия Игоревна вернулась, и Тимур поспешил отодвинуть стул, ухаживая за женщиной. Она благодарно улыбнулась, и он, поймав ее пронзительные голубые глаза, почувствовал внезапный учащенный стук своего сердца.
- Ну, рассказывайте, - она быстро достала из сумочки тоненький сверкающий портсигар. В этот момент Тимур пожалел, что у него не было с собой зажигалки.
- Знаете, Вия Игоревна, - пытался он собраться с мыслями.
- Знаете, можно просто Вия!
- Правда? – искренне удивился он.
Тимур заметил, что ее взгляд не был таким строго-деловым, как несколько мгновений назад. Теперь она была спокойна и где-то даже взволнованна… Так ему казалось.
- Я хотел рассказать о работе своего филиала. Возможно отсюда, со столицы, проблемы в регионах выглядят несколько мелкими …
Сказав это, он вдруг остановился, разглядывая разрисованные на стене розовые птицы.
«Фламинго», - мелькнуло у него в голове. Ему казалось, что он начал беседу с глупой фразы. Почувствовал, что не знает, как продолжить разговор. О чем же хотел сказать?
Тимур взглянул на нее. Менеджер опустила глаза, потом повернулась в сторону, машинально убирая назад красивые волосы, элегантно спадавшие чуть ниже плеч. Раньше он никогда не мог разглядеть ее, потому что это было бы нескромно. Теперь же она была рядом, сидела напротив и беседовала с ним. Она была ослепительно красива, ее губы казались полными и чувственными.
- Вы еще не женаты, Тимур? – неожиданно спросила она.
Ее акцент показался ему ласкающим слух, а голос – томным, словно из далекого детства.
- Пока нет.
- Сколько Вам лет?
- Э-э… Двадцать пять, - еле вспомнил он.
Она, как ему показалось, несколько удивилась.
В это время незаметно появившийся официант стал расставлять на столе столовые приборы, блюдечко с лимоном и маленькие графины – один с терпким ароматом коньяка, другой – с фруктовым соком…
- Вы заказали коньяк? – удивленно улыбнулся Тимур. – Но Вы ведь за рулем? Да и я, вообще-то…
- Если человек выпьет немного, то необязательно, что он будет пьяным, - вздохнула она как-то строго и не очень довольно.
- Что-то в этом есть, - пришлось ответить Тимуру. Он пожалел, что задал этот глупый вопрос.
- Где Вы учились? – спросила она.
- Здесь, в столице, на инженера. Но пока работы по специальности нет, решил поработать в этой компании, - стараясь подбирать слова, говорил Тимур. - Отправил в один прекрасный день резюме по объявлению… Прошел собеседование и был принят. А на юге работать приятно – хочется доказать самому себе, что ты чего-то стоишь. Да и к тому же, родители у меня там сейчас…
- Работают?
- Да, отец на государственной службе.
- И кем?
- Губернатором области.
- В самом деле? – улыбнулась она. - Что ж, неплохо, - она подняла рюмку коньяка, только что разлитого официантом. – Давайте за знакомство!
- Да, с удовольствием! – улыбнулся он.
Первая рюмка показалась ему горькой – он вообще-то не пил, но в данный момент неуместно было отказываться.
- А Вы, Вия, почему решили работать в этой компании?
- Пригласили. Хотя и в Латвии я неплохо зарабатывала. Но там компания была лидером, напрягаться не надо было. А здесь приятно все начинать с нуля.
- Неужели у нас платят больше? – спросил он уже как-то более уверенно.
- В общем, да. Это потому, что у Вас только начинают развиваться промышленность и бизнес. Начинать с нуля всегда трудно, все это понимают, и менеджерам соответственно оплачивают…
- Топ-менеджерам, - подправил Тимур…
- Я не люблю этого слова по отношению к себе, - отвечала она. – Разве дело в этой приставке «топ»? Можно даже сказать проще: «специалист», например.
Он улыбнулся, кивнув головой.
- Тимур, у Вас красивые глаза, - вдруг сказала она.
Он улыбнулся и, как ему показалось, опять как-то глупо…
- Спасибо, вы тоже обаятельная женщина, - нашелся он. – Знаете, я даже не смел мечтать об ужине наедине с Вами…
Она улыбнулась еле заметно.
- У Вас, наверное, много девушек.
- Нет, у меня есть одна... Вернее…
- Ага, – улыбнулась она. – Так две или одна?
- Вернее, у меня есть девушка, ее зовут Асель, - пытался успокоиться он. - Но мне нравится другая. Знаете, не хватает духу признаться в этом невесте… Что я… больше не люблю ее. А так – чтобы было несколько девушек одновременно – я так не хочу.
Она кивнула, но совершенно безразлично, не принимая приглашения на откровенный разговор.
- Простите, Вия, но я хотел бы поговорить с Вами все-таки по поводу моей акции, - осторожно проговорил Тимур.
- А, по-Вашему, мы сейчас не об этом говорим?
… Через полчаса она открывала дверь своей квартиры.
- До свидания! – Тимур, забывший после выпитого конька о робости, взял ее изящную руку и поцеловал ее. – Мне было очень приятно провести с Вами время…
- Мне тоже, - отвечала она снова строго и сухо, как на работе.
Тимур пожалел, что полез целовать ее руки. Это, видимо, было лишнее.
- Ну, заходите! – вдруг кивнула она в сторону открытой двери.
- Но… Вия, я.., - Тимур не знал сам, что делать в этой ситуации.
Он уперся взглядом в открытую дверь и почувствовал, как начинает кружиться голова – то ли от выпитого конька, то ли от упоительного аромата Вииных духов, то ли от всего происходящего в этот момент.
«Тимур!» - послышался вдруг явственно голос Венеры.
Он резко обернулся, но, кроме унылых серых ступенек, ничего не увидел. Вия же, будто прекрасная фея из скандинавской сказки, стояла перед ним. Она расплывалась перед глазами, и до его сознания дошел ее томный и сладкий повелительный голос:
- Заходите же!
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
Глава I
Алексей Петрович не спал практически всю ночь, но выглядел, тем не менее, бодренько и свежо. Утром позвали завтракать, и он объявился в столовой немедленно, ожидая, наконец, увидеть княжну. Однако компанию ему составляли только княгиня и приказчик.
«Что же Вы, Алексей Петрович, сидите смирно?» – говорила Марья Антоновна.
«Изволите откушать водки?» – спросил приказчик.
«Нет-нет, премного благодарю, - отвечал с расстановкой Мордвинов. – А разве князь не выйдет завтракать?»
«Владимир Юрьевич спит сном младенца, - отвечала княгиня с некоторой иронией. – Видите ли, мы вчера были в Москве на балу, который давала графиня N. Князь хорошо отдохнул, и теперь, конечно же, проспит до самого вечера».
«До вечера? – заблестели глазки Мордвинова, довольного таким развитием событий. – Стало быть, мне придется у вас еще и отобедать…»
«Придется, - улыбнулась Марья Антоновна. – Но Вы можете с пользой провести время. Князь поручил Ивану Кузьмичу ознакомить Вас в имении со всем, что только могло бы заинтересовать Вас».
«Буду рад Вам помочь», - учтиво произнес приказчик.
Мордвинов, чувствуя прилив сил, приступил к завтраку.
«А что, выйдет ли княжна?» – как бы между прочим спросил он.
«Ольге Владимировне нездоровится, но, может быть, она придет позже».
«А что так? – встревожился Мордвинов. – Уж не очень ли она больна?»
«Нет-нет! – добродушно улыбалась княгиня. - Чем может быть больна девушка после своего первого бала? Только своими впечатлениями».
«Предположу, что поклонники ей проходу не давали?» – бледнея, спросил Мордвинов.
«Ой, видели бы Вы, сколько офицеров желали с ней познакомиться! Она действительно очаровала всех!»
«Да, Ваша дочь, Марья Антоновна, действительно бриллиант, - говорил Мордвинов. – Я вчера имел счастие познакомиться с ней в саду, случайно. Должен сказать, она производит впечатление самое благоприятное. Красива, стройна, умна».
«Смотри, господин хороший, не влюбись!» – весело вставил приказчик.
«Я-то?! – смущенно смеялся Мордвинов. – А знаете ли, Марья Антоновна, семейная жизнь у меня самого не сложилась».
«Отчего же? Разве Вы не были женаты?» – спросила княгиня.
«Я вдовец. Жена моя умерла несколько лет назад от тифа, ¬- с чувством проговорил он. – Я ее очень любил, и с тех пор, верите ли, ни к одной женщине не подходил. Такая у меня натура – если любить, то одну единственную и навсегда. Но время, знаете, берет свое. Сейчас я все чаще задумываюсь о наследниках. Ведь все мое богатство, нажитое честным трудом, предстоит кому-то передать. А с женой мы не успели деток народить».
«А сколько Вам лет, господин?» - спросил приказчик.
«Сорок пятый пошел».
«Ишь ты! Право же, конечно, нужно жениться. А есть ли какая-то женщина на примете?»
«Верите ли, за последний месяц свахи пять раз приходили, - фантазировал Мордвинов. – Но знаете, душа не лежит ни к одной невесте. Должно быть как? Чтобы увидел женщину и сразу понял, что это твоя суженая».
«И то правда», - соглашался, не отрываясь от тарелки, приказчик.
«Кстати, Алексей Петрович! - проговорила Марья Антоновна. - Князь говорил, что Вы хотели бы купить имение, но Вам, мол, нужно немного времени, чтобы все обдумать…»
«Да, совершенно так-с», - улыбнулся Алексей Петрович.
«Неужели Вы всерьез настроены купить, скажем, треть имения по той цене, которую просит князь?»
«Я как раз жду встречи с Владимиром Юрьевичем, чтобы обговорить с ним. Видите ли, есть кое-какие нюансы».
«Нюансы! – воскликнул приказчик. – А как же в таком деле без нюансов?»
В этот момент Мордвинов замер от неожиданности – вошедшая в столовую девушка в простом сарафанчике тихими шагами подошла к столу, и он узнал в ней княжну.
«Доброе утро, маменька! – поцеловала она в щеку княгиню. – Здравствуйте, Иван Кузьмич, здравствуйте, Алексей Петрович!»
«Доброе, доброе», - здоровались с ней маменька и приказчик, который встал со своего места и поцеловал ей руку.
Алексей Петрович, краснея, в тот же миг последовал примеру Ивана Кузьмича, но сделал это, как ему показалось, неловко, громко чмокнув жирными губами.
«Завтракать будешь?» – спрашивала княгиня.
«Позже, я пойду, отдохну в саду», – отвечала княжна нежным голосом.
Мордвинов, глядя ей вслед, зачарованно стоял у стола, позабыв обо всем на свете. Княгиня же, в свою очередь, удивленно наблюдала за ним…
Глава II
Мордвинов, крадучись, словно вор, подбирался к желанной беседке в саду. Княжна, скрестив руки, мечтательно разглядывала крупные черные вишни, будто видела их в первый раз. Алексей Петрович подумал, что, наконец, настал тот момент, когда он будет иметь с ней откровенную беседу, и уже хотел выйти из-за яблони со словами «Отдыхаете, барышня?», как вдруг вынужден был остановиться. Причиной тому был внезапно оказавшийся около княжны молодой, приятного вида, брюнет, невесть откуда взявшийся.
Княжна вздрогнула, а Мордвинов вынужден был спрятаться за кусты.
«Вы? – испуганно говорила княжна. – Откуда Вы взялись, Андрей? Как Вы попали сюда?»
«Разве высокие стены или злые собаки могут быть преградой для сердца, сраженного любовью к прекрасной девушке? - отвечал Андрей с жаром. – Поверьте, я более не в состоянии жить воспоминаниями о чудесном вчерашнем вечере. Я прилетел к Вам только лишь для того, чтобы сказать Вам еще раз: я действительно люблю Вас, и в моем признании в любви к Вам не было ни капли сомнений, ни нотки лжи».
Он пал перед ней на колени и крепко схватил ее руку. Княжна вскочила, глядя ему в глаза.
«Прошу Вас, верьте мне!»
«Встаньте, пожалуйста, Андрей, - говорила она. – Я Вам верю… Ведь и я тоже… тоже люблю Вас».
«Что? Вы сказали…» – тихо проговорил он.
«Да, это правда!»
«Неужели?» – улыбнулся он.
«Вставайте, Андрей, умоляю Вас!»
Он, не спуская с нее глаз и не выпуская ее руки, поднялся на ноги.
«Если Вы в самом деле любите меня, - целуя руки, говорил он, - то разрешите завтра же просить у Ваших родителей Вашей руки!»
«О, Боже! – воскликнула она. – К чему такая спешка? Право, я не знаю, что скажет отец! Он непредсказуем! Вам для начала следовало бы познакомиться с ним, приезжать к нам в гости неделю-другую, а потом, когда отец с маменькой достаточно вас узнают, и когда Вы удостоверитесь в своих чувствах»...
«Удостоверюсь? – негодовал он. - В чувствах? Да я хоть завтра готов с Вами повенчаться!»
«И все же, Андрей, давайте дождемся зимы!»
«Зимы? О, нет! – в отчаянии говорил подпоручик. – Я теперь и дня не проживу без Вас! Разве легко жить фантазиями, воображая себе чудные прогулки с любимой под тенистыми деревьями, милые сердцу беседы за ужином, жаркие поцелуи и объятия, а потом осознавать, что все это – лишь плод твоего больного воображения? Нет уж, лучше смерть!»
«Молчите! Что Вы такое говорите!» – возмутилась княжна. Но Андрей и сам при последних своих словах побледнел, вспомнив о назначенной на обед дуэли.
«Давайте сделаем так, как я говорю, - продолжала княжна. – Маменька подготовит отца и предупредит его, что Вы с другом приедете к нам для знакомства. Но умоляю Вас, пока ни слова обо мне! Если хотите, мы с Вами будем видеться ежедневно. Все в вашей воле».
«Хорошо! – грустно улыбнулся он. – Если Бог даст, то завтра я представлюсь Вашему отцу».
«Почему же «если»? Вы, надо полагать, все-таки не очень уверены?»
«Ах, нет! Говорю ведь Вам, что ни дня не проживу без Вас! Конечно, завтра непременно я буду!»
«А сейчас прощайте! Нас могут увидеть здесь, и мне, право же, неловко будет перед родными».
«Прощайте!» - Андрей, жарко обняв, поцеловал ее в губы.
«Вы смелы, - отпрянула она. – Но Вам пора, бегите! Идите к пруду в конце сада, там…»
«Не беспокойтесь, я знаю, как выбраться отсюда», – целовал он ее руку.
«Ну все, - оглядывалась она. – До завтра!»
Мордвинов, следивший за этой страстной сценой из-за густых кустов черной смородины, пригнулся, чтобы медленно удаляющийся подпоручик случаем не заметил его.
Глава III
Обуреваемый ревностию, дворянин из Валдая решился действовать немедленно. Найдя приказчика на конюшне, он потребовал немедленной встречи с князем, поскольку срочные дела требовали его возвращения назад. Вместо него вышла княгиня и спросила, зачем так скоро задумал он отъезжать?
«Вы ведь полчаса назад собирались отобедать с нами», - говорила она.
«Увы, не могу более оставаться, - отвечал Мордвинов, - Я вспомнил, что завтра ко мне едет мой давний друг, и мне непременно нужно быть дома».
Княгиня насилу пыталась разбудить мужа, который еще не пришел в себя после вчерашней водки и клял свою жену на чем свет стоит. Но когда до его разума дошло, что Алексей Петрович собрался уезжать, князь мигом поднялся и сел в кровати. Он сделал несколько крупных глотков рассола прямо из банки и мрачно сказал: «Зови его сюда!»
Князь предстал перед Мордвиновым сидящим в кровати, в полосатой пижаме и помятом чепчике в зеленый горошек, в пенсне и тапочках на босу ногу. Глаза его были безразличными, взгляд зевающий, голос, напротив вчерашнего, тихий и хриплый.
«Ну что, дворянин, надумал за целую ночь? – спрашивал князь. – Говори быстрее ответ и больше мне до тебя дела нет».
«Видите ли, Владимир Юрьевич, - мялся Мордвинов. – Есть тут один нюанс».
«Какой еще такой нюанс? Некогда мне с твоими нюансами говорить!»
«Но это очень важно-с».
Мордвинов придвинул ближайший стул к себе и нерешительно присел.
«Ну, говори же скорее, басурманин!» – вскричал князь.
«Прежде чем говорить о деле, я хотел бы… просить у Вас… руки Вашей дочери», - бледнея, проговорил Мордвинов.
«Не понял, к чему ты это? – зевал князь. – Какой руки? какой дочери?»
«Вашей. Ольги Владимировны. Считал бы за счастие жениться на ней».
Мордвинов замер, предполагая ужасную реакцию возмущенного отца. Но князь был на удивление спокоен.
«Ах, Олечка, - зевая, проговорил он. - Так разве вы знакомы? И ты сюда только за ней приехал? А меня вздумал потешать своими лживыми намерениями о покупке имения?»
«Нет, что Вы! – всплеснул руками Мордвинов. – Господь с Вами, Владимир Юрьевич. Я, во-первых, только за покупкой имения сюда и приехал. А во-вторых, Ольгу Владимировну только вчера увидел. Признаться, был сражен ее красотой. Обещаю оберегать ее и любить. И в случае Вашего согласия готов Вам, уже как тестю, заплатить сто тысяч ассигнациями за пятьсот десятин земли возле озера. Ровно так, как вчера Вы предложили…
«Хм, вон оно как! – прищуриваясь, погладил усы князь. – А что, согласная ли сама Ольга Владимировна на предложение руки и сердца?»
«Но Вы ведь отец! – запротестовал Алексей Петрович. - Разве не Вы - голова семьи? Мне казалось, что отцовское слово Ваше – закон?»
«И то правда, – говорил князь. – Признаться, падчерица она мне».
«Вот и славненько», - улыбнулся, окончательно успокоившись, Алексей Петрович.
«Постой, постой, - спохватился князь. – Так ты же женатый человек, наверно!»
«Нет-нет, вдовец я, - отвечал Мордвинов. – А после смерти жены, верите ли, ни к одной даме ни ногой».
«Но ты же вчера говорил мне о жене своей как о живом человеке?»
«Быть того не может, Владимир Юрьевич!»
«Да? Так кто же тогда мне рассказывал? – чесал князь затылок. – Фу ты, бес попутал! – всплеснул он руками. – Это же Зуев вчера на балу про свою жену говорил. Она, видите ли, попуталась с молодым корнетом… как его? Заградским!»
«Да, бывает», - улыбался Алексей Петрович.
«Он сейчас в одном из поместий своего отца живет, недалеко отсюда. Впрочем», не важно. Ну, так вот что, - посерьезнел князь.- Дело твое понятное. Отдам я тебе Оленьку, будь она неладна… Человек ты, кажись, неплохой.
«Благодарствую, Владимир Юрьевич», - вскочил с места Мордвинов, хватая и целуя руку князя.
«Только вот что! – отрезал грозно князь. – Дочь моя хоть и падчерица, зато княжна. А посему за оговоренный участок отдашь двести тысяч целковых».
«Двести тысяч? – присел Мордвинов, совершенно убитый. – Помилуйте, князь! Мне впору будет в долговую яму. Да нет у меня пока таких денег-то!»
«Не боись, дорогой! Эти деньги ты себе быстро вернешь за счет купленного хозяйства. Дело грамотно поставишь, разбогатеешь. Одна барщина чего стоит! И все, на этом порешим. Торг здесь неуместен. Согласен ли ты?»
Мордвинов мрачно вздохнул: «Согласен-с…»
Князь позвонил в колокольчик и велел прислуге звать Ольгу Владимировну. Она пришла через пять минут, румяная и веселая.
«Слушаю Вас, папенька!» – удивленного оглядывала она гостя.
«Оленька! – говорил князь. – Ты же понимаешь, что я как отец должен заботиться о тебе, твоем благополучном будущем. Вот тебе отыскался достойный жених, и, поскольку…»
«Что?» – усмехнулась Ольга, еще не сознавая всю серьезность ситуации.
«Алексей Петрович – потомственный дворянин, владелец имения в Новгородской губернии, вскорости будет нашим соседом. И ты будешь жить недалече, практически рядом с маменькой».
«Вы шутите, папенька?» – с тревогой спросила она.
«Никак нет, дочь моя».
«Нет, этому не бывать!» – решительно ответила она.
«Благословляю Вас, дети мои», - поднял руку князь.
«Папенька, прошу тебя! – заливаясь слезами, упала княжна на колени. – Умоляю, пощади! Ведь я не люблю его!»
«Помилуйте, княжна! – решился вмешаться Мордвинов. – Я не такой уж страшный, не такой уж старый. Я все сделаю для вас; все, что только Вам заблагорассудится!»
«Мне от Вас ничего не надо!» – кричала княжна.
В этот момент в комнату вошла княгиня.
«Что здесь происходит?» – строго спросила она.
«Маменька»! - стрелой кинулась к ней Ольга.
«Что случилось?» – повторила Марья Антоновна, сверкающими глазами оглядев Мордвинова.
«Ничего-с! – усмехнулся князь. – Вот нашелся жених для Оленьки, а она, дура этакая, в слезы».
«Этот?» – потупила взор княгиня.
«Позвольте...», - промычал Алексей Петрович.
«Да вы с ума сошли, князь! С какой стати она должна быть его женою? Какая муха Вас укусила, или что Вам такое привиделось? Он слишком стар для нее, я свою дочь за первого попавшегося не отдам!»
«Какой вздор! – крикнул князь. – Ишь, вздумали перечить мне! Вы, я как погляжу, совсем уже сели на голову, да еще и ноги свои развесили!»
«Пойдем, Оленька, отсюда», - уводила мать дочку. Остановившись у порога, княгиня обернулась: «Вы все еще пьяны, князь, после вчерашнего, и не понимаете, что за вздор несете! Проспитесь хорошенько. А Вы, досточтимый Алексей Петрович, можете уезжать скорее отсюда».
Дверь громко захлопнулась.
«Ничего, успокоются, - говорил князь, окончательно потерявший сон. – Женщины ведь такие: прежде чем дать согласие на что-либо, нужно покричать со скуки. Это дело времени».
«Конечно-с, успокоются. Должен Вам сказать, что у Ольги Владимировны сегодня в саду жених объявился».
«Как это?» – мрачно проговорил князь.
«Вот так-с. Я случайно приметил. Это какой-то подпоручик по имени Андрей».
«Ишь ты! – крикнул Самохин, будто это Мордвинов был во всем виноват. – Подпоручик! Не вчерашний ли этот балбес Ярцев, который повздорил вчера с этим самым корнетом, а сегодня должен драться на дуэли?»
«На дуэли-с? Увы, не могу знать, поскольку на балу не был. Но по сегодняшнему его состоянию не сказать, чтобы он готовился к поединку».
«Если это он, то сегодня, может быть, пробьет его последний час. Ну, это к лучшему. Оленька проплачет, да и забудет. Я велю приказчику готовить бумаги для сделки, а ты готовь деньги. Теперь же можешь ехать скорее. Впрочем, обожди-с. Я тебя выпровожу лично, чтобы бабы к тебе не пристали».
«Сделайте одолжение».
«Но помни же, что купчая с тебя!»
Глава IV
Ярцев, ехавший в старой карете вместе с давним своим другом Терехиным, пожилым отставным поручиком, отчего-то улыбался.
«Странно, однако ж», - глянув на него, сказал Терехин.
«Что странного?» – спрашивал Ярцев.
«Да Вы, как я погляжу, не нарадуетесь предстоящей дуэли?»
«Бросьте, Иван Сергеевич! – отмахнулся Андрей. – Что может быть хорошего в поединке, где твоим соперником вчерашний друг? Я радуюсь другому - сегодняшнему свиданию с прекрасной девушкой, к которой еще недавно не мечтал даже прикоснуться. А теперь целовал ее в губы».
«Честно сказать, Андрей Евгеньич, на Вашем месте я бы мысленно готовился к дуэли и на всякий случай прощался с жизнию. Ведь это как Бог даст – пуля-дура зацепит, и будь здоров! Прощай, все живое! А лучше всего – пойти и помириться с Заградским. Мол, так и так, оба мы дураки, оба виноваты, но не будем рушить нашу дружбу!»
Андрей молчал, все еще чему-то улыбаясь.
«Эге-ге, что за молодежь пошла, - вздыхал Терехин. – Как что, так сразу за оружие хвататься. И не боятся ведь смерти, как будто жизнь человеку дается не один раз, а сколько душе захочется. Так не бывает».
«Полно, Иван Сергеевич! – проговорил Андрей. – Я ведь тоже расстроен: только нашел свою любовь сердечную, а тут – на тебе, дуэль! Мне бы наслаждаться любовью прекрасной дамы, целовать ее волшебные губы, тонуть в бездонном озере ее глаз, крепко обнимать ее стройный стан и вдыхать запах ее тела, как аромат прекрасных роз. Что еще нужно влюбленному человеку? Но что судьбой предначертано, того, Иван Сергеевич, все равно не избежать. Напрасно я тут буду мысленного готовиться к поединку, настраивая себя, и тщетно буду спорить с Вами. Ведь на небесах давным-давно расписано, останусь ли я жив сегодня или вскорости будете меня хоронить. Но иначе я поступить не могу, и Вы меня прекрасно понимаете…»
Терехин только тяжело вздохнул.
«Др-р-р.., - останавливал лошадей извозчик. – Приехали, господа!»
«Нужно спуститься вниз, - указал на чернеющее озеро Терехин. – Там нас никто не увидит».
Через несколько минут они уже были у заброшенной каменоломни, в ста метрах от озера, которое еще принадлежало князю Самохину, но уже могло отойти в имение Мордвинова.
«Их еще нет, - говорил, тяжело дыша после долгого спуска в низину, Иван Сергеевич. – Подождем пять минут… А если к назначенному часу опоздают, то объявим им поражение. Таковы условия».
Андрей, взобравшись на огромную каменную глыбу, изучал безмолвное озеро. Дул прохладный ветер, мелкие волны рассекали тихую гладь воды, серые тучи плотно заволокли небо. Вдалеке был слышан крик чаек.
«Час пробил, Андрей Евгеньевич! – говорил Терехин. – Я как Ваш секундант свидетельствую поражение противника, постыдно не явившегося к назначенному часу на поединок. Поедемте скорее отсюда!»
«Полно, Иван Сергеевич! Заградский имеет привычку опаздывать, так что подождем еще четверть часа».
Но Заградского не было и через полчаса.
«Если он боится, то мог бы хотя бы секунданта отправить, - говорил Терехин. – Впрочем, эту тактику я понимаю. Сейчас они приедут, и секундант будет клясться, что дуэль была назначена не два, а на три часа. Ваш противник будет свеж и полон сил, а Вы тут в ожидании поединка «перегреетесь», отдав преимущество сопернику. Едем-те же тогда к нему!»
Слова старого поручика показались Андрею правдивыми, и он согласился ехать.
Заградский действительно был дома, и встретил Андрея в своей темной спальне, в помятых кальсонах и с трубкой во рту. Он стоял около низкого столика у окна и рассматривал старую турецкую шашку.
«Отчего Вы, сударь, не изволили приехать?» – спрашивал, едва войдя в комнату, Андрей.
«А-а, подпоручик! – ничуть не удивился Заградский. – Куда же, по-Вашему, я должен был ехать?»
«У нас с Вами на два часа была назначена дуэль у озера».
«Правда? – поднял брови корнет. – А с чего ради?»
«Вы что, притворяетесь? Будьте же мужчиной!»
Заградский в этот момент залился смехом.
«Шутить изволите, подпоручик? – хохотал он. – Чтобы я боялся дуэли?»
«Если Вы ничего не помните из вчерашнего, то в таком разе Ваш секундант должен был напомнить Вам».
«Секундант? Уж не этот ли вечный пьяница Прохоров должен был быть моим секундантом? То-то, собака, все утро не давал мне спать. Я послал его ко всем чертям. Он, видимо, обиделся и уехал. В точности я не помню. А Вы где ночевали, мой друг? Говорят, я приехал один с бала?»
«Точно так. Ввиду вашего несносного поведения не пришлось переночевать у моего приятеля Ивана Сергеевича Терехина, когда-то служившего в моем полку. И вчера же наши секунданты договорились времени и месте дуэли».
Заградский снова захохотал и, оставив шашку, придвинул кресло к Андрею.
«Присаживайтесь, подпоручик! – говорил он, заботливо усаживая Ярцева. – Прелюбопытное дело! Видите ли, в чем дело, друг мой сердечный. Вы хотите дуэли? Я готов! Но ведь Вы не знаете, что такое дуэль? Клянусь Вам честью, я пять раз выходил победителем в поединках. Двух ранил, двух убил, а однажды сам был ранен. Был на волосок от смерти. Ужасные чувства, когда ты ранен и думаешь, что вот и все, твой противник радуется и пойдет сейчас кушать водку. А тебя сейчас будут оплакивать родные и друзья. Будут смотреть тебе в мертвое лицо и говорить: какой хороший был малый, утром еще был живой и разговаривал, а теперь вот, труп, да и только! Не очень приятные мысли, знаете ли. Правда, Бог не оставил меня, даровал мне вторую жизнь».
«Я правильно понимаю, что Вы отказываетесь ехать на дуэль?»
«Нет, подпоручик, стреляться с Вами я не намерен, и не из трусости, а только потому, что Вы мой друг. И мне искренне жаль было бы видеть Вас мертвым. А вчера ведь я только пошутил».
«Вы изволите шутить, оскорбляя при этом женщину?» – спросил Андрей.
«Виноват, подпоручик! Я приношу Вам свои извинения и, если хотите, попрошу прощенья перед Вашей дамой сердца. А шутить я изволил для того токмо, чтобы проверить, насколько крепка наша многолетняя дружба. Увы, оказалось, что она может рухнуть из-за одной девицы, с которой Вы едва только познакомились. Мне это горько сознавать».
«Вы что-то нескладное говорите, корнет! Дружбой с Вами я всегда дорожил, несмотря на разлад в отношениях наших отцов. Но поймите, что во все времена чувства любви была несоизмеримо выше понятия дружбы. И когда Вы противопоставляете на чаше весов любовь и дружбу, Вы городите чепуху! Разве я не могу любить женщину, и при этом дружить с Вами?».
Андрей встал со стула.
«Я прошу Вас засвидетельствовать Ваш отказ от дуэли моему секунданту!»
С этими словами он вышел из комнаты.
Глава V
Ярцев был искренне удивлен отказом от дуэли Заградского. «Неужели он и самом деле проверял, насколько крепка наша дружба? – размышлял он, ожидая у дороги Терехина. – Уж не мог же он в самом деле испугаться? Нет, что-то тут не так».
В раздумьях он обратил внимания на карету, остановившуюся возле ворот усадьбы. Выскочившая оттуда дама побежала в сторону усадьбы Заградских. Андрей с удивлением узнал в ней княжну, и сердце его заколотилось.
«Ольга! – остановил он ее. – Вы ли это? Что Вы здесь делаете?»
Она, горя от возмущения, встала на месте как вкопанная.
«Андрей! – часто дыша, проговорила она. – Вы… Вы живы?»
«Странно, – улыбнулся он ей. – А почему я должен быть мертв?»
Он сделал шаг в ее сторону, чтобы обнять ее, но она вдруг попятилась.
«Не трогайте меня!»
«Что с Вами, Ольга Владимировна?»
«Это правда, что у Вас с другом была дуэль? Вы уже убили его?»
Он улыбнулся.
«Чушь, никакой дуэли не было, и друг мой в полном здравии лежит дома. Правда, слегка подшофе. Можете убедиться в этом», - кивнул он в сторону усадьбы.
«Правда? А мне сказали, что днем у Вас должна была быть дуэль», - чуть не плача, проговорила княжна.
«Ничего подобного, княжна!»
«Вот и я подумала, с чего бы вы из-за каких-то пустяков начали стреляться? Стало быть, отец мой пошутил…»
«А Вы поверили?»
«Андрей, я обыскалась Вас повсюду!» – утирала слезы княжна.
«О, не стоило беспокоиться, моя милая!»
Андрей вновь сделал шаг в ее сторону, но тут в воротах показался Терехин.
«Что ж, уважили старика! – довольно утирал нос старый поручик. – Корнет Заградский при мне и своем секунданте засвидетельствовал свой отказ от дуэли с Вами. Я полагаю, моя миссия на этом закончена?»
Ярцев, неловко улыбаясь, заглянул в глаза княжне. Та, изумленная, усмехнулась.
«Вот как? – блеснули в ее глазах искорки злости. – Да Вы, Андрей, к тому еще и обманщик!»
«Полно, княжна! – отвечал Андрей. – Это мы с другом иногда так грозим друг другу. Но, верите ли, никогда не деремся».
Он попытался взять ее ручку, но она отдернула ее и в следующий момент одарила его оплеухой.
«Подлец! – снова засверкали ее глазки. – Признаться мне в любви, а потом мчаться на дуэль как ни в чем ни бывало! Да разве после этого Ваши слова чего-то стоят?» И она, прекрасная в своем гневе, села в карету и немедленно уехала…
«Бог ты мой! – весело рассуждал Терехин. – Какая пощечина была подарена Вам этой дамой! Ведь это же, если не ошибаюсь, княжна Самохина, первая красавица вчерашнего бала. Должен Вам сказать, что если были бы свидетели этой сцены, то пол-Москвы мужиков иззавидовалось бы Вам. Такой оплеухе я бы отдал второе место в истории самых знаменитых пощечин».
«А какая же тогда на первом месте?» - спросил Ярцев грустно.
«Разве Вы не знаете-с?»
«Никак нет».
«О, эта пощечина была подарена мне графиней М., на балу в Париже, в присутствии всей французской знати, когда я весь вечер обхаживал ее, а в завершение вдруг осмелился назвать ее подругу «очень милою». Вот здесь-то она мне и влепила такую оплеуху со всею бабскою силою, что я, верите ли, еле удержался на ногах! Сколько было шуму, не приведи Господь! Вся Москва и весь Париж потом обсуждали приключившуюся историю целый год, а то и два. Да-с, Андрей, в свое время и ваш покорный слуга был не промах! Так что не огорчайтесь – то, что сейчас произошло, дорогого стоит. Ведь женская пощечина – это своего рода признание в чувствах, а то и в любви».
Глава VI
Княжна Ольга отказалась от завтрака, сославшись на недомогание, и сидела, грустная и задумчивая, в садовой беседке, когда вдруг перед ней нежданно предстал Ярцев.
«Вы?» – изумилась, вздрогнув, княжна.
«Простите, Оленька! Кажется, я Вас напугал, - отвечал он. – Я хотел просить у Вас прощенья, если своим поступком оскорбил или обидел Вас».
«Вы говорите «если»? – отвечала она. - Неужели для Вас это в порядке вещей, когда Вы объясняетесь в любви женщине, а потом идете на верную смерть? Что я должна думать о Вас? И потом, почему я должна быть причиной чьей-либо смерти? Ведь вы с другом повздорили из-за меня? Зачем мне такая слава? Для Вас, как я понимаю, слова, равно как и пылкие признания, ничего не значат. И любовь, как и дуэль – это всего лишь игра».
«Нет, нет, княжна! О чем Вы? Клянусь Вам, что я люблю Вас искренне, и что все, о чем я говорил Вам вчера – от сердца. Я теперь понимаю, что был не прав. И то, что произошло вчера – лишь по моей глупости. Поверьте, больше такого безрассудства никогда не допущу».
Андрей с жаром схватил ее белые руки.
«Княжна, поверьте же, что с тех самых пор, как я Вас увидел, я потерял рассудок, - говорил он, глядя ей в глаза. - Вы должны понять меня. Дороже Вас на свете у меня никого нет. И я могу Вам в этом поклясться».
«Тогда, - смягчилась она, - обещайте же мне, что подобное больше не повторится никогда и ни при каких обстоятельствах»!.
«Обещаю!» – и он крепко обнял ее.
«Никогда, слышите, никогда больше так не делайте! – шептала княжна. – Ведь Вы мне тоже дороги…»
«О, как сладко слышать это от Вас», – целовал он ее руки.
Она провела рукой по его волосам, потом вздохнула.
«Андрей, я должна Вам сказать», - проговорила княжна грустно.
«Говорите, я ас слушаю», - продолжал он целовать ее руки.
«Андрей, меня выдают замуж».
Он замер. Неловкая тишина повисла между ними.
«Что Вы сказали?» – наконец, поднял он голову.
«Вы не ослышались, - говорила она сквозь слезы. - Отец выдает меня замуж за помещика Мордвинова».
«А это еще кто?»
«Я не знаю его, но он собирается выкупить у нас пол-имения. Видимо, это главная причина того, что отец отдает меня ему в жены. Я отказалась, но отец и слушать меня не хочет».
«Как это гнусно! Разве отец может поступить так с родной дочерью?»
«В том-то и дело, что он мне отчим. Мой родной отец умер, когда мне не было и пяти лет. Мама вышла замуж через полтора года, чтобы рассчитаться с большими долгами… И чтобы обеспечить меня».
«Все равно, поступок князя необъясним».
«Меня выдадут, как только Мордвинов привезет деньги за имение. Это может случиться хоть на следующей неделе».
«Ну уж нет, этому не бывать! – уверенно проговорил Андрей. – Готовы ли бежать Вы со мной, Ольга?»
«Бежать? Но куда?»
«Я возьму увольнительную, и увезу Вас в свое родительское имение, отец мой добрый человек. Он благословит нас. Только одно Ваше слово, и будет так».
«Знаете, я думаю, маменька тоже поддержит нас».
«Так, значит, Вы согласны?»
«О, да, мой милый!»
Они вновь обнялись.
«Тогда, Андрей, сделаем так. Мне придется выразить согласие на замужество перед отцом, чтобы усыпить его подозрения. А через два дня, в полдень, я буду ждать Вас у озера, где Вы бессовестно собирались стреляться на дуэли».
«О, это счастье для меня! Не поминайте больше о дуэли!»
«Послушайте, сюда идет maman, - встревожено огляделась княжна. – Бегите! Увидимся через два дня».
«До встречи, Оленька! – целовал он ее руки. – Я буду с нетерпением ждать этого дня!»
Глава VII
Весть о неявке корнета Заградского на дуэль, хотя и не печаталась в газетах, молниеносно обошла весь кавалерийский полк, в котором он служил. Как всегда, новость, передаваемая из уста в уста, сопровождалась всяческими комментариями и версиями, сплетнями и слухами, а порой обрастала и вовсе фантастическими подробностями. Говорили, например, что Заградский, будучи раненым в одном из предыдущих поединков, страдает беспамятством, а потому просто забыл об имевшей место договоренности. Сам Александр, ставший объектом едких насмешек, жил в полном неведении этих рассуждений, будучи уверенным в том, что его противник Ярцев, равно как и секундант последнего Терехин – люди глубоко порядочные, не страдающие манией величия и синдромом хвастливости. К тому же, он строго-настрого наказал своему секунданту Прохорову молчать о произошедшем конфликте, и тот клялся всеми чертями, что будет держать язык за замком. Но сослуживец слова своего не сдержал, ведь еще задолго до намечавшейся поединка с гордостью рассказывал всем и каждому о том, что именно он избран секундантом известного дуэлянта Заградского.
Александр, после произошедшей ссоры два дня отлежавшийся в своей кроватке, появился однажды в некоем петербургском трактире, где ранее имел обыкновение обедать с Ярцевым. Войдя, он с неудовольствием заметил за одним из столов трех однополчан. «Честь имею, господа!» - здоровался корнет. Однако сослуживцы не ответили. «Я чем-то обидел Вас, господа?» - чувствуя неладное, спросил Заградский.
«Почему бы Вам, корнет, не выпить кружку пива с Ярцевым, на дуэль с которым вы не явились?» - ответил, наконец, один из них, кивнув вглубь комнаты.
«Зачем позорить наш полк?» - вторил ему другой офицер.
Заградский, побледнев, увидел за другим столиком Ярцева, который о чем-то переговаривался с Терехиным.
«Господа, никто не отказывался от дуэли, - проговорил Александр. – Вероятно, мой недавний друг воспользовался тем, что я был в беспамятстве, поскольку, признаюсь, перебрал лишнего».
С этими словами Заградский стремглав бросился к Ярцеву и в бешенстве схватил его за воротник.
«Ты, подлец, воспользовался моей слабостью и обманом вынудил отказаться меня от дуэли! – прохрипел он громко. – А теперь говоришь об этом каждой собаке. Дуэль должна состояться!»
Ярцев, не мешкая, освободил руки и что есть силы толкнул в грудь противника, который, не удержавшись на ногах, свалился на пол.
«Уймитесь, господа! - вскричал вскочивший с места Терехин. – Вы, корнет, при мне изволили отказаться от дуэли!»
«Чушь собачья! – отвечал Заградский, поднимаясь с места. – Вы прекрасно знаете, что после бала я был не в себе, и просто не в состоянии был явиться на поединок. Но теперь-то, подпоручик, ужель Вы откажетесь от дуэли?»
Заградский снял с руки черную перчатку и бросил его на стол Ярцеву.
«Увы, мой друг, вы опоздали, защищая свою честь задним числом! – отвечал Ярцев. – Никто и не думал рассказывать кому ни попадя о Вашем отказе от поединка, лучше уж поговорите на этот счет со своим секундантом. Драться с Вами я более не намерен, поскольку дал обещание своей возлюбленной, и от клятвы своей не отступлюсь!»
Заградский, весь красный от злости, вдруг успокоился.
«Вы слышали, господа? – усмехнувшись, обернулся он к офицерам. – Он дал клятву своей возлюбленной, и теперь не может принять вызов на дуэль! Он трусливо прячется за женскую юбку! Вы все свидетели! Не я, а он отказывается от поединка!»
«Ну уж нет! – вскипятился Ярцев, поднимая перчатку со стола. – Назначайте время!»
Заградский вновь побледнел.
«Завтра, в полдень, там же…» - сказал он тихим дрожащим голосом.
Глава VIII
Вернувшийся с охоты с двумя подстреленными кабанами, князь Самохин весьма довольным сел ужинать на веранде.
«Что княжна?» - строго спрашивал он у жены, не увидев за столом Ольги.
«Ей по-прежнему нездоровится», - отвечала она.
«Не вздумала ли она бунтовать?»
Княгиня лишь укоризненно взглянула на него.
«Да будет вам, полно! – говорил князь. – Мы заехали к Зимину, и, знаешь, что он говорит? Этот его женишок, подпоручик Ярцев – тот еще дуэлянт. Он намерен завтра стреляться с каким-то корнетом. Сегодня она страдает по нем, а завтра – глядь, и нет его! И конец ее страданиям!»
Княгиня сделала вид, что не придала этим словам никакого значения, но перед сном, разумеется, рассказала все дочери.
«Этого не может быть! – отвечала Ольга. – Он обещал мне никогда не стреляться, отец нагоняет страсти. Да ведь и на завтра намечен мой побег из дому».
«Ты в этом уверена?» - спрашивала мать.
«Конечно! Но, знаешь, маменька, утром мы должны увидеться с Андреем в саду, а после обеда встретимся у церкви».
Княжна, поначалу принявшая данную новость за злую шутку отца, все же почувствовала обеспокоенность в своем девичьем сердце. Французский роман, с которым она привыкла засыпать, теперь не читался, так как мысль о возможной дуэли Ярцева то и дело отвлекала ее. Ночь, получившуюся бесконечной, она не спала, проведя ее в томительном ожидании утра. На самой заре она вышла в сад и целый час бродила по нему, пока, наконец, Ярцев не оказался возле нее, спрыгнув, как ей показалось, с дерева.
«Ольга! Милая!» - улыбался он ей.
«Андрей, - сдержанно улыбнулась она. – Я вас очень ждала».
Она пошла вглубь сада, увлекая его за собой.
«Ольга, что с Вами? Вы странны сегодня, – с тревогой спрашивал он, заметив ее опухшие веки и покрасневшие глаза. – Может быть, Вы передумали о сегодняшнем побеге?»
«Нет, Андрей. Все остается в силе», - отвечала она, не глядя на него.
«Тогда же в чем причина Вашего беспокойства? Сегодня после обеда Вы выедете одна на прогулку, а я или мой друг Терехин будем ждать Вас у церкви. Мы тайно обвенчаемся и поедем в мое отцовское имение».
«Терехин? – обернулась к нему княжна. - Почему у церкви меня должен ждать «друг Терехин»? – спрашивала она, всхлипывая. – Я что, с ним буду венчаться?»
«Хорошо, я сам буду у церкви».
«Андрей! Я знаю, у Вас сегодня опять назначена дуэль! – едва сдерживая слезы, проговорила она. – Скажите, ведь это правда?»
Ярцев, явно не ожидавший такого развития событий, вмиг побледнел.
«Кто… Кто Вам сказал это?» – растерянно отвечал он.
«Так это правда или нет?»
«Нет, это чушь! – спохватился он, взяв княжну за руки. – Не будет никакой дуэли».
«Ведь вы обещали, Вы обещали мне не стреляться», – отпрянула она от него.
Он улыбнулся, глядя на небо.
«Что Вам это, княжна, взбрело в голову? Я еще не помешался умом, и не намерен умирать ни при каких обстоятельствах, и не хочу даже думать ни о каких поединках».
«Правда?» – смягчилась она, улыбнувшись.
Андрей вновь исподлобья глянул на небеса.
«Да, конечно», - кивнул он.
Они обнялись и долго стояли так в утренней свежести; под серыми тучами и внезапным промозглым ветром им было тепло от прикосновения друг к другу...
Когда пришло время прощаться, княжна решила проводить Андрея до высокого каменного забора сада.
«Заодно увижу, как Вы преодолеваете преграду», - улыбнулась она нежно.
«Значит, после обеда, у церкви!» – говорил Ярцев на прощание.
«Значит, никакой дуэли сегодня у Вас не будет, и все эти разговоры – только сплетни?» – спрашивала княжна, когда оказались у забора.
«Да, это только сплетни», - едва улыбнулся Андрей.
«И Вы, подпоручик, можете даже поклясться мне в этом?»
Ярцев, как будто в последний раз, взглянул в ее лучистые глаза, потом, задумавшись, отвел взгляд на опавшую листву.
«Клянусь», - прошептал он.
Глава IX
«Едут, черт бы их побрал! – ругался, глядя на часы, Терехин. – Эх, молодежь! Нет бы сидеть дома да чайку попивать в обществе прекрасных дам. Ан нет же, норовят на пулю наскочить!»
«Успокойтесь же, поручик! – отвечал бодрый Ярцев. – Я не намерен убивать своего друга и первым выстрелю в воздух в знак примирения. Право же, у меня нет ощущения, что со мной сегодня произойдет худо».
Заградский, бледный и потный, приехал на дуэль с новым секундантом – на этот раз бароном Вайссом, с которым познакомился в бильярдной не далее как два дня назад. Барону на вид было около сорока пяти лет, он был лысоват, но гладко выбрит, а одет был в черный костюм поверх белой рубашки. Он и Терехин обговорили условия дуэли. Решено было стреляться на расстоянии двенадцати шагов – то есть, оппоненты должны были сделать от обозначенного места по шесть шагов в разные стороны.
«Передайте же вашему подопечному, что господин Ярцев намерен стрелять в воздух», - сказал старый поручик. Барон лишь загадочно улыбнулся. «Чему Вы это смеетесь?» - спросил Терехин. «Это весьма благородно с его стороны-с», - заметил Вайсс, убрав улыбку с лица.
Барон, любитель острых ощущений, слывший в народе пронырой и прохвостом, решил по-своему и умолчал о словах Терехина.
«По моей команде Вы должны отсчитать шесть шагов! - говорил он Заградскому. – Вы, никак, волнуетесь, сударь?»
«Никак нет, - отвечал Александр. – Правда, у меня плохое предчувствие. Все-таки он отличный стрелок – в полку выбивает девять мишеней из десяти».
«Но ведь речь не идет об отказе?»
«Ну что Вы, барон! Свет жаждет крови».
Противники стали спиной друг к другу, и Вайсс начал отсчитывать: «Раз, два, три, четыре, пять…» В это время дрогнувший Заградский обернулся, и Терехин вскрикнул: «Стоп, стоп!» Но барон, не прислушиваясь, заключил: «Шесть!» Как только Ярцев обернулся, он уже увидел наведенное на него дуло, и прозвучал роковой выстрел. Андрей качнулся, почувствовав острое жжение в груди, и пал но колено. Прицелившись с трудом, он увидел в жалких глазах оппонента невыразимый ужас и страх. Ярцев, держась за грудь, улыбнулся и, медленно подняв пистолет, выстрелил в воздух. В следующее мгновение он упал на землю.
«Не-е-ет!» - послышался женский крик, и все увидели бегущую к озеру княжну.
«Сударь, Вы сделали пять шагов!» – дрожащим голосом проговорил Терехин, вплотную подойдя к корнету. «Никак нет-с, - отвечал за него невозмутимый барон. – Шагов было шесть, и я тому свидетель!»
«Не-е-ет!» - приближалась все ближе княжна.
После прощания с Андреем в саду Ольгу вдруг охватило щемящее беспокойство. Она успокаивала себя, но слова возлюбленного и странное его поведение только лишь усилили ее сомнения.
«Я или мой друг Терехин будем ждать Вас у церкви», - вспоминала она его фразу. «Значит, никакой дуэли сегодня не будет? – спрашивала она у него. - И Вы, подпоручик, можете даже поклясться мне в этом?» Он ведь ответил не сразу, о чем-то думал, и сказал, пряча от нее глаза: «Клянусь».
Приближался полдень, и княжна, повинуясь зову сердца, вновь села в карету и велела кучеру ехать к дому Заградского. Ее подозрения усилились, когда вышел слуга и объявил, что молодого барина нет дома. Она решила искать дом Терехина, но по дороге случайно заметила в оконце кареты какое-то движение у озера. Сердце ее екнуло, и она поняла, что сам Бог привел ее к тем, кого она искала.
Когда раздался выстрел, она почувствовала, как какая-та тонкая струна оборвалась в ее душе. «Нет!» - кричала она, упав на колени. Она не помнила, как добежала до него и обхватила его шею руками. «Что же ты наделал, миленький!» - рыдала она. Он лежал на сырой земле, но был еще жив.
«Ольга, я выстрелил воздух! – с трудом говорил он. – Но не успел первым».
Терехин, сидевший рядом на коленях, утирал слезу. «Я же вас предупредил, что он будет стрелять в воздух!» - подняв голову, в отчаянии процедил он. Заградского будто шибануло током. Он посмотрел на барона, но тот будто не услышал. «Кончено! – проговорил он только. – Едем же отсюда!» Но Александр стоял как вкопанный, не двигаясь. По его щекам потекли слезы, и он, вздохнув, навел дуло на свой правый висок. Барон, однако, выхватил оружие. «Будьте же мужчиной, Саша! – вскричал он. – Ведь это была дуэль!»
«Скорее же, отвезем его к врачу, ведь он еще дышит!» - сказала княжна. «Боюсь, что его теперь ничто не спасет, доченька!» - ответил поручик.
«Нет, он не может умереть, я знаю!» – отвечала, горя глазами, княжна. И в ее взгляде читалась такая решительность и непоколебимость, что Терехину ничего не оставалась, как пытаться поднять на руки Андрея. В это время к ним подбежал Заградский.
«Я помогу», - говорил он, снимая пальто…
Глава Х
Осень в древнем Таразе вступает в свои права не спеша, словно потягиваясь и учтиво предупреждая о скоротечном окончании лета. Лишь к концу сентября опадают первые листочки карагача и тополя, и по утрам становится зябко. После монотонных жарких дней осенью ощущается оживление во всем. Студенты и школьники вмиг заполняют город, на дорогах заметно прибавляются снующие автомобили, повсюду можно увидеть людей в желтых жилетках, ремонтирующих коммуникационные сети. Словом, город будто просыпается…
Областной губернатор Аскар Иманов тоже имел намерение завершить некоторые важные дела этой осенью. В комнате отдыха, куда он пригласил единомышленников, царила обстановка спокойствия; сидевших на креслах собеседников разделял низкий резной столик. Чай разливал сам аким…
- Что-то ты, полковник, постоянно в пиджачке, - заметил он. – Не любишь ходить в штатском?
- Отвык, - отвечал Марат.
- Сегодня уже холоднее, - продолжил Аскар, сидя дотянувшись до форточки, - чувствуется дыхание осени. Горячий чай – лучшее питье в эти дни.
- Я тоже люблю чай, - улыбался Марат. – Особенно приятно пить его в кругу друзей.
- Эх, а мне бы сейчас пивка – и отдохнуть! – мечтательно сказал Алексей.
- Подожди, закончим дело о прокуроре – и я тебе лично выбью отпуск, - прикусил печенье Марат.
Аскар заметил его озабоченное лицо.
- Да, Марат, что-то ты перестал смеяться так часто, как раньше, - сказал он.
- Эх, работа такая, - вздохнул собеседник. – Я вчера взвесился для интереса. Оказывается. Уже похудел на семь килограммов! Но ничего, я уже вжился.
- Ну, рассказывайте…
- Дело принимает интересный оборот, - начал Марат. – Алексей расскажет...
- Ага, - кивнул тот, попивая чай. - Значит, мы продолжаем вести наблюдение за объектами. Как-то след Салиева привел к прибрежному ресторану «Беркут». Машину в тот день мы припарковали невдалеке, у ничем не примечательного частного дома. Как-то среди прочих подъехал туда и Грабовой.
- Грабовой? – удивился Аскар.
- Собственной персоной, - улыбнулся Алексей. – Есть у меня напарник Ерлан, мы с ним хотели пройти внутрь – мол, на чашку кофе, но не пропустил официант: так и так, кафе откроется после пяти. Что ж, мы и не стали лезть на рожон. Определенно, в это время пускались только «свои», так как одну случайную молодую парочку тоже не пропустили. Очевидно, собралась «братва».
- Вот как? – у Аскара, откинувшегося на спинку дивана, расширились глаза. - А может, просто хорошие друзья собрались? – спросил он.
- Исключено. Хозяин несколько раз выходил покурить, выглядел суетливо. Через двадцать минут подъехал Капанин.
- Капанин?
- Он самый.
- У них что, общие интересы?
- Вполне возможно. И наверняка все они связаны с криминальным авторитетом Алдияром Султановым, который, когда все разошлись, вышел из заведения последним в сопровождении телохранителей… Только после этого ресторан вновь открыл двери для посетителей.
- А кто такой Султанов? – спросил Аскар, совершенно забыв о чашке чая в руках.
- В городе это очень известный человек. Его прозвища – «Черный алмаз» и «Алике».
- Почему «Черный алмаз»?
- «Черный» - потому что смуглый, - шутливо вставил Марат. - А «алмаз» - за глаза, от которых, говорят, ничего не утаишь… Наверное, так.
- Значит, Капанин, Грабовой и Салиев постоянно с ним контактируют? – спросил Аскар.
- Можно даже сказать, что в их группе этот «Алике» - главный, - объяснил Марат.
- Даже так?
- Сам посуди – он приехал на эту встречу первым, уехал последним. Там сначала были Грабовой и Салиев, которые явно не обедали – пробыли там всего-то минут десять. А вслед за ними зашел Капанин…
- Думаете, прокурора могли «заказать» они?
- Как бы там ни было, у покойного прокурора был конфликт по поводу химического завода. Он собирался возбудить уголовное дело в отношении руководства предприятия, но в архивах такого дела нет.
- Ясно, - кивнул Аскар. – А что за конфликт был с химзаводом, неизвестно?
- Пока нет. Но все слишком уж подозрительно. Прокурора убивают, на его место ставится Капанин. Уголовное дело на Грабового никто не возбуждает. Капанин, Грабовой, Салиев связаны с одним криминальным авторитетом.
- В общем, его могли убить из-за этого уголовного дела? – уточнил Аскар.
- В общем, да.
- Может, проверим этот завод? – предложил Аскар. - Вдруг у них крупные финансовые нарушения?
- А кто будет проверять? – спросил Марат. - Аскар, пойми, что если Капанин связан с криминалом, то и другие твои подчиненные могут иметь такие же дела. Понятно, что на предприятии без финансовых нарушений не обошлось, коли огромные деньги до химиков не дошли… Но там сидят умные люди – в любом нашем действии они заподозрят неладное. Я предлагаю действовать напролом: лучше всего организовать смешанную группу – и финансовую полицию, и налоговую инспекцию, и УВД, которое сразу же займется допросом интересующих лиц.
- Хм, – призадумался Аскар. – Тебе, конечно, виднее. Но вот у меня в голове не укладывается: Капанину-то что там надо было?
Аскар поставил чашку уже безнадежно остывшего чая на стол.
- Мы предполагаем, что он мог сообщить Алике о новом расследовании по делу прокурора, - проговорил Алексей. – Ведь дело-то мы официально теперь ведем, просили у прокурора санкцию.
- Но пока вели дело неофициально, получили преимущества, - Марат, также оставив чашку, потянулся к вазе с драценами и вытащил один стебелек. - Расклад такой, что у нас теперь хорошие козыри. Мы уже знаем многое о них, а они только будут изучать нас.
- Необычное растение! – замети Алексей, глядя на руки Марата. – Искусственное, что ли?
- Сам ты искусственный! – ответил Марат. – Это Божье творение – символ жизни на земле.
- Никогда таких не видел… Впрочем, ближе к делу. Аскар Кадырович, вроде бы, у Вас на приеме недавно был Еликов? – спросил Алексей.
- Все-то вы знаете…
- Ну, работаем…
- Я так и не понял, чего он ко мне пришел… Все хотел договориться о чем-то. А о чем – не говорит.
- Он, между прочим, в числе совета директоров концерна «Суперфосфат», – задумчиво проговорил Марат. - Может быть, хотел навести мосты по просьбе Алике? Как бы то ни было… Думаю, Аскар, мы скоро узнаем, зачем он к тебе приходил…
Глава XI
Венера пролежала в городской больнице целый тягучий месяц. Временами ее мучила нестерпимую боль в теле, но в ежедневные визиты Тимура все почему-то забывалось, она становилась весела и бодра, много шутила и смеялась. Раз, во время прогулки во дворе больницы, он потянулся к ней за поцелуем, но она неожиданно отпрянула.
- Это нехорошо, - проговорила она.
- Это еще почему?
- Ты сам должен понимать. Я хотела у тебя спросить…
- Спрашивай.
- Как поживает Асель?
- Я уже практически расстался с нею, - отвечал Тимур после некоторой паузы. – Правда, она еще работает в нашей компании, но ведь нельзя путать личные и деловые отношения.
- Мне очень жаль, что так произошло из-за меня. Но я ведь не знала, что у тебя была девушка.
- Венера, вообще-то, я уже давно сомневался в наших с ней отношениях, - говорил он. – По правде говоря, я ее никогда не любил. Ведь во всем, что было у нас, она сама проявляла инициативу. Поначалу мне это нравилось, но потом… Понимаешь, у меня не было с ней таких чувств, как с тобой. Не колотилось бешено сердце при встречах, не подступал комок к горлу, не было дрожи в коленях от волнения. Я теперь понимаю, что люблю только тебя, что ты была предназначена мне судьбой. И мне безумно жаль, что я не встретил тебя до Асель. Но ведь так в жизни бывает: человек встречает свою единственную любовь, уже будучи связанным с кем-то другим. И что тогда делать? Молчать и давить в себе чувства? И дальше быть с нелюбимым человеком, подсознательно испытывая к нему раздражение? Нет, я так не могу…
Слова Тимура поразили Венеру. Она тоже думала в те дни именно об этом: как быть, если любимый тебе человек, с которым тебя связывают какие-то незримые эфирные узы, принадлежит другой? Ведь никогда в жизни она не могла представить себя разлучницей. А тут именно так и получалось…
Венера больше не возвращалась к этой теме, хотя понимала, что вряд ли на самом деле в этом неожиданно для нее образовавшемся треугольнике расставлены все точки над «i».
Еще неделю назад ее перевели в уютную общую палату, где она познакомилась с симпатичной и открытой девушкой Лолой. Та попала в травматологию с серьезными ушибами, будучи сбитой автомобилем на пешеходном переходе возле частного таразского университета, в котором обучалась на первом курсе. Девушки сразу же сдружились, вместе принимали процедуры, гуляли по двору больницы, рассказывали друг дружке тайны женских сердец. Тимур и Роза Муратовна нашли Лолу приятным и приветливым человеком, с удовольствием с ней общались. Самой же Лоле, как она призналась Венере, понравился плечистый Азамат, частый молчаливый гость с непременным букетом цветов.
- Венчик, по-моему, он тебя любит, - заметила как-то Лола. – У него очень проникновенный, но грустный взгляд.
- Видимо, какие-то чувства ко мне у него есть, - согласилась Венера. – Но я бы не хотела, чтобы он любил меня. Ведь я люблю другого, и не хотела бы ранить Азамата своим отказом. Вот ты бы, подружка, идеально подошла ему.
- Разве он меня видит? – отвечала Лола. – Он буквально пожирает глазами только тебя!
Дни потянулись медленнее, когда перестал появляться Тимур. Вначале он предупредил ее, что едет в командировку, и четыре долгих дня она его не видела. Когда же он появился, то Венера нутром почувствовала неладное. Какая-та загадочная перемена произошла в нем. Он старался избегать ее глаз, беспричинно вздыхал, «зависал», как компьютер, подолгу не отвечая на вопросы, и вообще стал довольно флегматичен.
«Тимур, что-то случилось?» – тихо спросила она у него.
Но он, находясь в прострации, не услышал ее. Она больше ничего не спросила, боясь быть навязчивой. Больше он не приходил к ней, и Венера почувствовала, что произошла измена. Но какая именно, оставалось только догадываться.
- Венчик, куда подевался твой милый? – спросила как-то Лола, крася помадой свои губы. – Что-то давненько его не видно.
- Не знаю, - грустно отвечала Венера. – Мне кажется, я уже наскучила ему, и все его страстные слова любви были ошибкой, которую он теперь только осознал. Либо же он сделал выбор в пользу другой…
- Ну, не печалься, - успокоила подруга. - С женщинами это бывает. Обидно, досадно, но – ладно! Жизнь-то продолжается!
Наконец, настал тот день, когда Венера, избавившаяся от всех повязок и болючих уколов, выписывалась из больницы. Боли беспокоили ее все реже, но врач, отпуская ее, наказывал передвигаться с большой осторожностью, без резких движений.
- Боже, как я буду скучать по тебе! – обняла ее на прощание Лола. – Ты не пропадай, звони.
- Конечно, мы будем постоянно встречаться, - отвечала Венера.
- Доченька, - окликнула Роза Муратовна. – Врач настаивает, чтобы ты использовала вот это…
Она нерешительно протянула ей розовую лакированную тросточку.
- Мать моя! – округлила глаза Венера. – Да как ты могла вообще допустить мысль, чтобы я ходила с этой палочкой! Я ж не бабушка старая!
- Не надо стесняться! – строго проговорила мама. - Никто на тебя не смотрит, а врачей надо слушаться!
- Да я не нуждаюсь в ней, и ни за что не возьму! – решительно ответила дочь.
- Роза Муратовна, - вмешалась в разговор Лола. – По-моему, это действительно лишнее. Мы с Венерой постоянно гуляли во дворе, ходили даже в магазин, ей давно не нужна посторонняя помощь.
- Ну, хорошо, уговорили, - смягчилась мать, пряча трость в мешочек. – Я так и знала, что ты откажешься…
Венера вышла из здания в накинутой поверх спортивного костюма ветровке. Она смотрела по сторонам, надеясь увидеть Тимура. Но у решетчатых ворот больницы заметила только Азамата. Он, с цветами в руках, несколько нерешительно подошел к ней:
- Поздравляю, Венера, - поцеловал он ее в щеку.
- Спасибо, Азаматик!
- Здравствуйте, Роза Муратовна!
- Здравствуй. Ты один?
- Да, вот.., - помялся он.
Венера, залитая утренним солнцем, улыбнулась, и с надеждой ожидая, что он скажет…
- Видишь ли, Тимура я не нашел, - мялся Азамат. – Телефон вне зоны доступа, а на работе не могу его застать. Говорят, он занят проектом – ты, может, слышала, сейчас рекламная акция у него.
- Да, видела по телевизору. – Венера старалась не подавать вида, что огорчена. – Но он вообще какой-то странный в последнее время. После своей последней командировки стал совсем молчаливый. Приходил ко мне каждый день, а потом вдруг исчез. А как поживает Болат?
- Он болеет.
- Ой, что с ним?
- Да ничего особенного. Хандра.
- Хандра? А с чего бы это?
Азамат, до этого улыбавшийся, вздохнул:
- Проигрался в казино.
- Да? – удивилась Венера. - Никогда бы не подумала… И много?
- Много тысяч. «Зелеными», - говорил Азамат.
- Ужас! – ахнула Роза Муратовна. – И зачем же так крупно играть?
- Жаль. Но ведь нужно выходить из хандры, – говорила Венера.
- Это отцовские деньги. Он взял их без спросу. – Азамат посмотрел исподлобья и улыбнулся. – Венера, смотри, чтоб в прессу не проскочило!
- Ну что ты! Я не папарацци, и сама все понимаю. А где он сейчас?
- В «мэрии». Сидит в квартире, играет с компом и никуда не выходит.
- Отец знает?
- Пока нет. А узнает, тако-о-ое будет…
- Может, проведаем его? – спросила Венера.
- Ты что? - одернула мама. – Давай сначала ты сама поправишься…
- Пойдемте, я взял такси, вместе доедем, - указал Азамат в сторону шоссе.
- Хорошо, идем, - согласилась Венера.
Она на всякий случай осмотрелась: а вдруг Тимур сейчас наблюдает за ними и неожиданно появится? С цветами, конечно…
Увы, его не было.
Ветер неторопливо разносил по асфальту опавшие золотистые листья. Через ворота больницы проходили люди – пациенты и посетители, она с надеждой вглядывалась в лица. Один мужчина вдруг остановился прямо перед ней и улыбнулся. Венера узнала его.
- Ой, здравствуйте! – поздоровалась она. – Мам, это Алексей Еременко. Он из полиции, расследует мое дело о ДТП. Я рассказывала тебе.
- Очень приятно, - улыбнулась мама.
- Мне тоже, Роза Муратовна. Венера мне рассказала немного о Вас. А Вы, молодой человек? - обернулся он к парню…
- Я друг Венеры, меня зовут Азамат.
- Прекрасно! Это Вы такой красивый букет подарили?
- Он, - ответила Венера за друга.
- Действительно красиво, с любовью человек подбирал, - заметил Алексей.
- Спасибо, - практически в один голос ответили Венера и Азамат.
- Ну и что с нашим делом? – спросила Роза Муратовна. – Нашли машину?
Алексей перестал улыбаться.
- Видите ли, - он посмотрел поочередно на мать и дочь. - Мы знаем, какая именно машина сбила Венеру. Но выводы делать рано. Недалеко от кафе в ту ночь угнали машину, «шестерку». Ее номер 525. Не помните таких цифр?
- Нет, - улыбнулась Венера. – Было ведь темно. Да и я как-то не догадалась…
- Так вот. Я более чем уверен, что именно эта машина Вас и сбила. А вот за рулем могли быть те парни, с которыми, Вы, милая девушка, познакомились в кафе.
- Неужели? – поразилась Венера, а мама машинально прикрыла рот рукой от удивления. – Так, значит, они могли специально наехать на меня?
В этот момент девушка по-настоящему почувствовала страх, но не подала виду перед матерью.
- Похоже на то. Я понимаю, Вас нельзя долго задерживать, но не могли бы мы пройти в сторону, - предложил Алексей. - Я специально взял с собой фотороботы этих парней.
- Да, конечно!
Когда все присели на скамеечку, Алексей показал фотороботы подозреваемых, и девушка сразу же узнала Берика и Серика.
- Венера, не помните, может, они чем-то Вам пригрозили? – спросил Алексей. - Или о чем-то расспрашивали так… знаете, между прочим.
- Вообще-то, мы говорили о моих статьях.
- Каких именно?
- Ну, о молодежных группировках, о «вольниках» я писала, и мы это обсуждали.
- Так, интересно…
Венера вдруг побледнела.
- Что, что случилось? – встревожилась мама.
- Я вспомнила! Алексей, - повернулась девушка к полицейскому. – Ведь я не пью. Но в тот день, мне кажется, они подлили мне в сок коньяка … И я мало что помнила. Но только сейчас словно протрезвела.
- Ну, и что? – нетерпеливо проговорил Алексей.
– Когда мы танцевали, один из них, который назвался Бериком… он схватил меня за руку. Там же темно было, только шар крутился, музыка звучала громкая. Я вскрикнула от боли, он же оскалился и сказал: «Говоришь, не видела ни разу «вольников»? Я – перед тобой!» Мне было очень больно, он опустил руку со словами: «Я пошутил». Я еще подумала: дурацкая шутка, но тут же про это забыла. Хотя осадок неприятный остался, а потом, через пять минут, они оба исчезли…
- «Вольники, вольники», - задумался Алексей. – По-моему, это группировка «прославилась» молодежными «стрелками»?
- Да, именно, - отвечала Венера. - На их счету преступления, включая убийства студентов. Причем некоторые из них не понесли наказания и остались на свободе. Я про это много писала.
- А можно найти Ваши статьи?
- Да. Дома есть подшивка с публикациями…
- Спасибо, - заключил Алексей. – Значит, мы еще встретимся?
- Конечно.
Алексей оставил девушке свою визитку и тепло попрощался со всеми.
- Ну, едемте, - сказал Азамат. – Таксист нас заждался.
Глава ХII
В «Мобайл компани» шла традиционная планерка.
- У нас наметились хорошие тенденции. Количество клиентов увеличено в полтора раза за две недели, - рассказывал Павел Луценко, молодой и холеный заместитель директора филиала. – Кроме того, люди стали больше говорить... Даже значительно больше. То есть, новая акция вполне оправдывает себя. Такими темпами рано или поздно по объему оказанных услуг мы догоним конкурентов.
- Ну… спасибо! Наверное, на сегодня все, - чуть улыбнулся Тимур.
Все пятеро, кто сидел за столом, удивились. Кое-кто посмотрел на часы. Получалось, что совещание длилось всего минут пять – как никогда мало. Директор, против обыкновения, даже не спросил, есть ли у кого-нибудь вопросы. Впрочем, все удалились молча. Только Павел вдруг задержался в дверях.
- Паша, ты ко мне? – спросил Тимур.
- Да нет-нет… Я так, - заместитель спохватился, почему-то странно усмехнулся, закрывая за собой дверь. Однако, в ту же секунду он вновь показался на пороге.
- Слушай, Тимур, - мялся он, войдя в кабинет… - Я, наверное, неплохо выступил?
Директор удивился. Отчего это Павел должен был выступить «хорошо» или «плохо»?
- Извини, не понял…
- Ну… ты же видишь… я тебя крепко поддержал. Выступил на твоей стороне.
- В смысле? – занервничал Тимур. – Ты чего-то приукрасил в своих цифрах?
Павел загадочно улыбнулся.
- Как можно? Я не занимаюсь приписками.
- Тогда в чем твоя заслуга?
- Ты же знаешь… любую информацию можно преподнести под разными углами… Скажи народу, что инфляция не вышла из определенного коридора, и он будет радоваться! Скажи народу, что у акима голый оклад, и он будет сочувствовать…
Павел, как показалось, стоял с наглой ухмылкой.
- На что ты намекаешь? – успокоился Тимур.
- Вау, нет! - всплеснул руками Луценко. - Забыл, что у тебя отец на такой должности… Но я не о нем…
- Так, ладно! – вздохнул Тимур. – Вопросы есть?
Павел застыл, чрезвычайно обиженный. Весь красный, как рак, он покачал головой.
- Пока… - злобно проговорил он.
«Чего это он? – думал Тимур, изучая бумаги на столе. – Чем-то обидел его? Был ведь хорошим другом, а теперь стал предъявлять какие-то непонятные счеты».
- Можно? – оторвали его от мыслей.
Он поднял голову и теперь на пороге увидел Асель, несколько бледную, но с решительным видом…
«Дежа вю», – подумал Тимур и не ответил. Девушка присела на стул.
- Господин директор, нам с тобой надо поговорить, - посмотрела она в глаза шефа.
- Я же просил тебя: давай попозже! – спокойно ответил он. - Понимаешь, сейчас не время.
- Ты тоже пойми, что я больше так не могу, - Асель быстро пересела поближе к нему. – Почему я должна ходить и страдать? Если я тебе больше не нужна, так и скажи. Не мучайся.
Тимур оставил бумаги и встал со своего места. Только утро, а голова уже шла кругом. Он повернулся к окну.
- Ты можешь смотреть мне в глаза? – повысила она голос. – Что ты отворачиваешься?
Тимур, не оборачиваясь, проговорил:
- А что такого произошло?
- Ничего! – вспыхнула она. – Если не считать самой малости. Ты меня больше не замечаешь, не звонишь. Сегодня ты шел прямо передо мной, и даже не поздоровался!
- Прости, я не специально, - удивленно ответил он.
- Да, мне делать нечего, скучно, вот и хочу разобраться. Ты, кажется, нашел себе какую-то… какую-то…
- Асель! - Тимур, вспыхнув, резко обернулся. - Ты права, нам нужно расстаться…
Ее будто ударило током. Она выпрямилась на стуле, блеснув искорками отчаянных глаз.
- Что ты сказал? – прошептала она.
Тимур молчал.
- А что такого случилось, а? – продолжала Асель. - Я что, с кем попало хожу, что ли? Или уже уродиной стала казаться тебе?
- Дело не в тебе.
- Знаю, - всхлипнула она. - Дело в тебе. Тебе нужно было развлечься мною, а ты сейчас нашел себе другое развлечение.
- О, Боже! – вздохнул теперь Тимур. – Давай разберемся в другой день. Сегодня у меня много дел!
- Нет уж, - вскрикнула она, поднявшись со стула. - Мы поставим точку здесь и сейчас!
- Тогда..., - посмотрел он ей в глаза. - Асель, прости меня! Я полюбил другую.
Она опустила глаза, не сдерживая слез. Ему опять стало жаль ее, опять хотелось подбежать, успокоить, обнять и расцеловать ее. Потому что чувствовал, что за все то время, что они были вместе, она стала ему родной. А как расстаться с родным человеком? Тимур сделал шаг в ее сторону, но остановился.
«Стоять!» - скомандовал он себе, стиснув зубы.
- А то я слепая, не понимаю и не вижу! – вывела его Асель из оцепенения. - Развлечешься с ней, а завтра бросишь и скажешь: «Венера, я полюбил другую!» Ну и что ты в ней нашел?
Наступило молчание.
- Что ты молчишь? – из ее глаз неудержимо катились слезы. – Я ведь не хочу тебя терять. Я не представляю жизни без тебя, Тимур!
- Ну, ладно, не плачь, Асель, - Тимур все-таки подошел к ней и обнял ее. Она тотчас же прильнула к его плечу, рыдая.
- К тому же, Асель, ты меня прости… Но… я тебе… изменил.
Она подняла глаза и оттолкнула его:
- Что? Изменил? – вдруг перестала она плакать. - С ней? Уже?
- Нет, не с ней, - вздохнул он.
Она округлила глаза:
- А с кем?
- Это было в командировке.
- Да??? Кто она? Впрочем, это уже неважно…
Асель попыталась успокоиться, даже чувствуя какое-то облегчение. В этот момент она подумала, что ждала именно этих слов, и теперь ей было все равно.
Она, всхлипывая и утирая носовым платком размазанную тушь, молча вышла из кабинета…
«Вот блин, вляпался, а!» - вздохнул Тимур.
Между тем Асель, не обращая внимания на коллег в коридоре, стрелой вбежала в рабочий кабинет. Не заметив сидящего за столом Павла, она стала набирать номер телефона. Но на том конце провода не ответили. Она со злостью швырнула трубку. «Ничего, Венера, ты тоже узнаешь об этом!»
Глава ХIII
Алексей Еременко спешно ехал на объект. Вот уже несколько дней он, выбрав себе в напарники молодого оперативника Ерлана Авдеева, вел наблюдение за химическим заводом. При плотном графике завтраки зачастую получаются «на скорую руку» или «на ходу». Вот и теперь в старой «семерке» был устроен «перекур».
- Надо же, положили всего полсосиски, - укорял продавцов Алексей, рассматривая откушенный хот-дог.
- Ага, и беляши совсем без мяса, - жаловался, в свою очередь, Ерлан.
Наблюдение за воротами предприятия приходилось вести в отдалении, где-то в полукилометре от него, припарковав машину в тени широкого дуба.
Алексей, заметив какое-то движение, отложил хот-дог и взял бинокль. К воротам завода подъехал очередной грузовичок.
- Слушай, сколько они везут сюда металлолома? Это уже третья машина за два часа! – рассуждал он.
- Значит, люди хорошо приносят – жить на что-то надо! – отвечал напарник.
- «Приносят».., - иронизировал Алексей. - Сначала воруют, потом приносят… Слушай, сколько же там кабеля ворованного!
- Неудивительно. Телефон вон постоянно отключается…
К грузовику вышел плотный охранник с проходной и начал жестикулировать, указывая на соседние ворота.
- Надоело здесь стоять, - вздохнул Алексей. - Ну, что, Ерлан, час пробил. Пойдем вовнутрь?
- А как?
- Как-как? Как все! Ну-ка, вызывай сюда «гаишников»!
Через полчаса подъехал автомобиль дорожной полиции, и сидевший за рулем инспектор Дорожной полиции, майор Копеев, бодро представился и выразил готовность принять участие в операции. По просьбе Еременко он остановил груженый ломом самосвал, свернувший по направлению к химзаводу. Кузов его был накрыт черным брезентом.
- Что случилось, командир? – вышел из кабины невысокий мужичок в затертой кепке и с густой щетиной, явно недовольный незапланированной остановкой.
Инспектор попросил предъявить документы.
- Мои документы… Вот они! – достал водитель визитку. – Можешь прямо сейчас позвонить по этому телефону и назвать номер машины.
Шофер самоуверенно достал папиросу и прикурил.
- Ишь, какой шустрый. Щас, подожди! – инспектор направился к патрульной машине.
- Э-Э, командир! – закричал водитель. – Ты куда?
- Ты же сказал, чтоб позвонил. Вот я и иду звонить…
- Хм! Ну давай, давай… Командир…
Копеев, как было оговорено, сел в автомобиль и протянул визитку Алексею.
- Ого! Целый начальник Дорожной полиции города господин Агапов, - прочитал Алексей. – Ну-ка, Ерлан, пойдем, проверим этих…
Мужик в кепке, стоявший у кабины самосвала, безразлично зевал.
- Ну что, разобрались? – деловито спросил он у инспектора.
- Здравствуйте! Что везете? – спросил Алексей, протягивая раскрытую корочку.
- Здорово! – зевал шофер. - Металлолом. Неужели не знаете, каждый день отсюда проезжаю!
- Документы, пожалуйста, приготовьте!
Мужик явно смутился.
- Щас… Эй, Саги, - крикнул он в кабину! – Документы требуют тута…
- Инспектор, Вы пока проверяйте, а мы посмотрим, что в кузове, - попросил Алексей.
- Есть!
- Эй, вы что, обалдели? – возмутился водитель. – Вы не имеете права! Это самосвал частной компании.
Но Алексей не слушал. Он раздвинул тугой ржавый рычаг кузова, быстро взобрался наверх и, развязав тугие веревки, стянул с груза толстый шершавый брезент. Увиденное заставило полицейских присвистнуть. Под покрывалом стоял новехонький лупоглазый «Мерседес».
- Вот так номер! Эй, ты где взял такой металлолом?
- Вот черт! – нервно улыбнулся водитель.
В это время из кабины с виноватой улыбкой на лице вышел его напарник, здоровый мужик в сером костюме на водолазку и в массивных темных очках.
- Так, каждому по сто баксов – и разошлись, - подошел он в сопровождении Копеева. – Идет? - полез он в карман за деньгами.
- Чей «Мерс» на металлолом везем? – спросил Алексей. – Уж совсем свеженький, я смотрю.
Копеев бросил взгляд на кузов и тоже поразился:
- Ого, вот это да! Кстати, - спохватился он, - вчера был угнан черный «Мерс», вот этот самый, наверное! Да тут минимум на штуку баксов тянет! Каждому!
- Вот, держи, командир! – протянул здоровяк Алексею три сотенные купюры.
- Оставь их себе! – последовал строгий ответ. - Тебе в тюрьме пригодятся!
- Обижаешь, командир! – улыбнулся тот и стал рыться в карманах. – Вот еще триста, раскидаете?
- «Раскидаете»! Да мы вас самих сейчас раскидаем! Ну-ка, пройдемте, - Алексей взял было под локоть здоровяка, завернув руку, но тот с силой вырвался. А в следующее мгновение у него в руках оказался пистолет.
- Вы что, совсем охренели, что ли? – наводил он оружие то на одного, то на другого. – Понятным языком Вам сказали, уматывайте отсюда!
- Эй, мужик, ты чего? – дрогнул голос Копеева. – Да бери ты свой КамАЗ с этим «Мерсом» и иди своей дорогой!
- У Вас забыл спросить! – огрызнулся тот.
- Тебе не советую стрелять, - сделал шаг вперед Алексей. – Только зря шуму наделаешь. Да и хозяева твои не одобрят это.
- А это тебя пусть не волнует! Я беру ответственность на себя! Стой там! А ты иди, заводи машину, - крикнул он водителю.
«Уйдут же!» - подумал Алексей.
- О! Вам все равно далеко не уйти! – высматривал Алексей что-то вдали.
И в тот момент, когда здоровяк повернул голову, Алексей молниеносно, словно хищник, набросился на него, схватив рукой пистолет и пытаясь вытащить его. Оба оказались на земле. Грянул выстрел. Копеев бросился на землю, закрыв голову руками, водитель же побежал к кабине. В этот момент Ерлан, помогая Алексею, сзади схватил рукой шею здоровяка и нанес удар кулаком по затылку. Противник сразу ослабил хватку и выронил пистолет из рук. Алексей завернул его руки назад.
- Я его свяжу. Держите водителя! – крикнул он.
Шофер, между тем, уже завел машину, но в ту же секунду дверь кабины открылась и могучая рука Ерлана, схватив воротник, выудила водителя на улицу. Обоих задержанных связали, изъяв при этом модненький мобильный телефон.
Копеев, видя, что схватка закончена, поднялся.
- Вот сволочи, а! – отряхивал он свои брюки…
- Слушай, инспектор, - отдышавшись, подошел к нему, Алексей. – Сейчас погрузим этих двоих в твою машину. Отвезешь их в участок? Они крепко связаны.
- Так, - проговорил тот неуверенно, приходя в себя. - Все-таки я подкрепление вызову. От греха подальше.
- Ну, хорошо. Только нам сейчас ехать надо. Будь осторожнее.
Алексей и Ерлан сели в КамАЗ, и вскоре подъехали к боковым воротам химзавода. Машина требовательно просигналила.
Вышел неказистый мужичок и стал лениво открывать ворота. Самосвал проехал глубь двора и остановился. Кругом лежала груда железа – ржавые двери от машин, выброшенные холодильники, железные кровати, арматура, уголки и еще куча всякого хлама.
- Эй, ты что здесь встал? – подошел к самосвалу лысый мужик в расстегнутой рубахе. – А где Саги? – стал вглядываться он в лицо Алексея.
- Я за него. Он подъедет позже, непредвиденные обстоятельства.
Мужик недоверчиво оглядел водителя.
- Какие еще непредвиденные обстоятельства?
- Форс-мажор. Что, не слышал такого?
- Ну-ка, посмотрим, что ты привез? – грубо спросил мужик.
- Что-что? Металлолом! «Мерс» триста двадцатый. Совсем свежий.
- А, ясно! – похоже, успокоился грубиян. - Сейчас подойдет бригадир, рассчитается. А пока езжай к прессу. Сейчас налево, а вон у той кучи направо повернешь. Только скажи ребятам, чтоб быстренько разобрали. Такую тачку еще долго искать будут.
- А что, документов никаких не надо? – спросил Алексей.
- А они у тебя есть?
- Да нет.
- Тогда не надо, езжай…
Оставив машину у погрузчика, Алексей и Ерлан, который прятался в тесной кабине, вышли во двор. Кругом валялись бампера и железные детали от машин. Алексей поднял один из номерных знаков. «525 FM». – значилось на нем. Он удивился – это был госномер той угнанной «пятерки», которая сбила Венеру… Он быстро набрал номер телефона: «Марат Нургалиевич, вызывайте группу захвата. Да, я на территории…»
Глава ХIV
Тимур, держа в руках роскошный ароматный букет цветов, стоял у порога больничной палаты. Переминаясь с ноги на ногу, он представлял, что сейчас скажет Венере. Вероятно, она будет удивлена. Он никак не решался войти, пока, наконец, дверь не открыла сама Лола.
- А разве ты не знаешь? – улыбнулась она. - Венеру только что выписали…
- Как? Уже?
Он, как ошпаренный, выскочил из больницы, укоряя себя за невиданную нерасторопность. Ведь сколько раз представлял, как торжественно выводил Венеру из этих стен, как долго ждал этого дня! И вот – такой конфуз.
Через полчаса он был уже у порога ее квартиры и позвонил, не задумываясь. Дверь открыла Роза Муратовна, одетая в легкий кожаный плащ. Он поздоровался, краснея от стыда.
- Тимур! – улыбнулась она, застегивая пуговицы. – Как всегда, с цветами. Ну, проходи! Мне нужно уже бежать на работу, так что располагайтесь.
За ее спиной показался Азамат.
- Привет, - подал он руку, явно смущаясь. – И сразу до свидания, я уже ухожу.
Наконец, он увидел Венеру. Она была в простом домашнем халате и казалась еще милее, чем прежде. На приветствие Тимура она никак не отреагировала, прощаясь с матерью и Азаматом.
– А вы все общаетесь? – спросил Тимур, когда они остались одни.
- Почему бы и нет? – улыбнулась она, скрестив руки и прислонившись к стене коридора.
Тимур еще никогда не видел ее такой. Она не была зла или добродушна, выражение ее лица не выражало претензию, но загадочный взгляд весьма настораживал.
- Ах, да, - Тимур протянул цветы, не решаясь поцеловать ее в щеку. – Поздравляю тебя с выпиской!
- Спасибо, проходи!
Она взяла букет как-то безучастно и, против обыкновения, не стала вдыхать сказочный аромат роз.
- Ты, пожалуйста, извини, Венера, что так получилось, - говорил он, разуваясь. – Понимаешь, у меня началась эта акция, как раз после командировки. И четыре дня я был настолько занят, что не мог вырваться к тебе.
Венера усмехнулась.
- Почему ты смеешься? – спрашивал он.
- Пять, - сказала она с улыбкой, удаляясь в комнату. – Пять дней ты был занят. А на шестой день появился.
- Да? – рассеянно говорил он. – Ну, да, конечно, пять.
Войдя в комнату, Тимур опешил, увидев на столе аккуратно сложенные в плетеную вазочку голландские розы – точно такие же, как у него. Туда же она укладывала принесенные им цветы.
- Сегодня не перестаю удивляться, - сказал он. - Тебе и Азамат такие же цветы приносит?
- Цветы, Тимур, он не приносит, а дарит, - вздохнула она как-то равнодушно, присев на диван.
Тимур был поражен весьма прохладным тоном в голосе девушки.
- Сдается мне, однако, что он тебя любит, - с иронией проговорил он.
- Ну, может, и любит…
Тимур понял, что его ждет какой-то неприятный разговор. Он присел рядом и поймал ее глаза.
- Прости, Венера, на самом деле я очень соскучился.
- Тимур, - вздохнула она. - Мне это приятно слышать. Но, знаешь, я ведь все понимаю...
- Что ты имеешь в виду?
- Нет, у меня по поводу твоего исчезновения не может быть никаких претензий. Я ведь тебе не жена.
- Так что же происходит тогда? Почему ты так холодна?
- Во-первых, я понимаю, что расстаться с Асель тебе тяжело.
- Ой, Венера! – усмехнулся Тимур. – Асель – это мое прошлое. И я ее уже забыл.
- Не перебивай, прошу! Дело в том, что если кто-то и виноват в этой ситуации, то только я. Я не имею права тебя любить, ведь у тебя уже есть отношения с другой девушкой. Я не хочу быть причиной вашего разлада.
- Венера! – взял он ее руку. – Не разбивай мое сердце и не говори таких слов. Разве я виноват в том, что встретил тебя только теперь?
- Тимур, ты меня прости, конечно. Но слова твои ровным счетом ничего не значат, их даже смешно слушать. Я говорила с ней по телефону.
Он весь побледнел.
- Она тебе звонила?
- Уже неважно, кто кому позвонил, - улыбалась она. - Но, мой милый друг, пойми, что я теперь в курсе твоей командировки и твоего приключения.
Тимур вскинул вверх брови, потом печально опустил глаза.
Минуту они молчали.
- Венера, - наконец, обратился он. - Прости. Я сегодня сам хотел признаться тебе в этой связи… Только не знал, с чего начать.
Она не ответила. Ей хотелось расплакаться от обиды, но она уговаривала себя держаться изо всех сил. Венера поднялась с места, кутаясь в махровое одеяльце, и подошла к столу. Она выпила таблетки, прописанные врачом, и, снова скрестив руки, грустно уставилась в окно.
Он встал, сделал шаг в ее сторону, но, поразившись ее безразличным потухшим глазам, остановился.
- Без тебя мне нет жизни, - без всякой надежды говорил он… - Поверь, что я безумно люблю тебя.
Она молчала, о чем-то думая.
- Ты не веришь… Венера, если ты меня любишь… Я ведь знаю, ты мне это не говорила, но твой роман... Я прочитал его и понял, что мы созданы друг для друга.
Она все еще молчала.
- Хотя, о чем это я? - продолжал Тимур. – Разве может быть прощение мне, разве имею я моральное право просить тебя об этом? Я предал тебя этим грязным поступком. Я предал сам себя, ведь Бог дал мне такую чистую, прозрачную любовь, какая бывает раз в жизни. А я глупо погубил ее.
- Дело не только в тебе, - наконец, заговорила она. - Но и во мне. Тимур, я поняла, что на самом деле не любила тебя. Да, ты мне нравился… Но это были эмоции. И если ты увидел в моих глазах что-то… Прости, но это была не любовь.
Тимур стоял, ошарашенный. Сегодня он пришел сюда, чтобы, наконец, после долгих дней разлуки, встретить свою любимую. Как он мечтал обнять ее и прижать к себе! Но все сложилось так нелепо и сумрачно.
Теперь он жалел, что все так произошло. То, что происходило с ним, иначе, как смятеньем души, нее назвать. Большинство мужчин воспринимают собственную измену как что-то само собой разумеющееся и не тяготят себя муками совести. Но у Тимура был не тот случай. Венера казалась ему человеком не от мира сего, предназначенной только ему небесами. В сердце своем он полюбил ее настолько, что мысль об измене казалась ему преступной и коварной. Так бывает, когда ты действительно любишь по-настоящему, без оглядки. Потому он стал холоден к Асель, зная, что в один день он расстанется с ней навсегда. Единственная причина тому, что он не сделал этого до сих пор – это чувство жалости к ней. Ведь он уже говорил с ней о предстоящей размолвке, хотя Асель и слышать не хотела об этом.
«Бедный! – сказала она ему в один день. – Она же просто заморочила тебе голову, приворожила тебя через вино или фотографию».
Его эти слова только рассмешили – сложно было представить Венеру сидящей у какой-нибудь старой ворожеи. Как бы то ни было, Тимур мечтал о том дне, когда они с Асель окончательно поставят точку в своих отношениях. Он ждал этого дня, выбирал подходящий момент, как вдруг случилась встреча в столице с менеджером компании. Эта связь буквально надломила его. Он не мог смотреть Венере в глаза, и потому перестал навещать ее в больнице. Теперь необходимо было признаться во всем, но он не мог решиться на это. Он был уверен, что тем самым разрушит отношения с Венерой, что она никогда не простит ему такого предательства.
…Он глубоко вздохнул. Потом сел на диван на секунды, снова поднялся и медленно пошел к выходу.
Венера, закрывая дверь, слышала, как он, спускаясь по ступеням, напевает что-то себе под нос. Она прижалась спиной к двери, и по ее щекам покатились слезы.
Нет, она не сомневалась в своей любви, кристально чистой и бескорыстной. Она, может быть, простила бы ему измену. Но теперь, после телефонного звонка Асель, она твердо решила, что не имеет права разрушить чужие отношения и что в жертву нужно принести хоть и платоническое, но настоящее чувство любви.
Глава ХV
В городе вновь накрапывал неторопливый осенний дождь, устраивая прозрачные лужицы среди опавших разноцветных листьев. Небо было перекрыто темно-серым одеялом из тяжелых безмолвных туч.
Олег, замотанный и уставший, возвращался с вечерней тренировки в свою клубную квартиру. Рядом с ней шла Настя.
- Нас пригласили на день рождение, - говорила она, поднимая капюшон курточки-болонки.
- И куда это? – безучастно спросил он, держа над девушкой зонт в красную крапинку.
- В кафе «Тропикана». Там очень мило.
- И кто?
- Моя подруга, ее зовут Алла. Помнишь, я как-то рассказывала о ней.
- Нет, не помню. И где это кафе?
- Во втором микрорайоне.
- Далеко…
- В общем, я сказала, что приду с тобой.
Он на ходу одарил ее недовольным мимолетным взглядом.
- Я очень устал, Настя.
Она вдруг взмолилась:
- Ну, Олег, пожалуйста. Мы с тобой и так никуда не ходим!
Он остановился, вздыхая.
- Послушай, Настя! Я тебе уже говорил: не надо за меня все решать! Мне уже тридцать два года – я вовсе немолодой, как тебе кажется. И мне не хочется идти в кафе и смотреть, как другие напиваются. У меня режим, ты же знаешь. Хорошо?
- Ладно, пошли, - обиженно сказала она, уходя вперед.
- Слушай, ну что ты обижаешься? – повысил тон Олег, следуя за ней.
- Да не обижаюсь я! – не оборачиваясь, ответила она.
Олег только вздохнул.
- Ты ходишь раздраженный из-за этих слухов? - проговорила она.
- Каких? – тихо спросил он.
- Ну, якобы вы продаете матчи...
- Хм… Почему я должен раздражаться на то, что меня не касается? Я спокоен по этому поводу.
Они неторопливо шли по мокрому тротуару, удаляясь от стадиона. Олег обратил внимание на автомобиль, стоявший у обочины шоссе с открытым капотом. Водитель что-то чинил. Уже смеркалось, и тот, завидев парочку, проговорил нетрезвым голосом:
- Слушай, брат! Помоги толкнуть, не заводится…
«Вот еще! - вздохнул Олег. – После тренировки еще и машину толкать!»
Но отказать в просьбе человеку он был не в силах. Впрочем, в следующее мгновение, приглядевшись, он увидел знакомое лицо.
- Болат? – улыбнулся Олег. - Ты что, брат, не признал?
Самого Болата, промокшего от дождя, тоже было трудно узнать. Из уверенного веселого человека он превратился в измученного и уставшего. Олег поразился: куда делись его хитрый взгляд и полные щеки?
- А-а! Ты кто? – щурился Болат. - О, Олежка! В самом деле? Форвард… Бомбардир? Который забил гол, и моя ставка полетела к черту!
- Болат, ты же нетрезвый, - смекнул Олег.
- Почему это «нетрезвый»? – спрашивал Болат хриплым голосом. – Скажи прямо: «пьяный!» Пьяный в доску или стельку – как тебе нравится!
- Ты меня прости, конечно, но больше подходит другое выражение.
- Обижаешь! – улыбался Болат, качая головой.
- Нельзя в таком состоянии садиться за руль! Тебя сам Бог остановил. Если бы ты не застрял, неизвестно еще, был бы ты жив.
- Я еще не собираюсь умирать, несмотря ни на что!
- Не собираешься? Тогда береги себя. И запомни: ничего на свете не происходит просто так. Если ты застрял здесь, то тебя берегут от чего-то. Я сам тебя отвезу. Ну-ка, что у тебя там? - заглянул Олег под капот. Затем, отдав зонт Насте, он сел в машину и попытался завести ее. Но мотор молчал.
- Аккумулятор сел, вроде бы, - неуверенно предположил Болат.
- Сейчас посмотрим.
- Слушай, ты слепой, что ли? – кричал Олег. - У тебя бензин на нуле, а аккумулятор нормально заряжен.
- Да? А я вот так и подозревал...
- Иди с канистрой до ближайшей заправки, а мы посторожим. Хотя, постой, ты вообще дойдешь туда?
- Дойду! – последовал уверенный ответ. - Вообще-то, нет. Ближайшая А-Зэ-эС при выезде из города. Вот моя мобила, - шарился он в карманах, - сейчас позвоню, попрошу бензин привезти.
Болат достал телефон и стал набирать номер.
- Вот черт, деньги на счету кончились, - опустил он голову.
- На вот, мой телефон, - протянул Олег.
- О, премного вами благодарен, - обрадовался Болат, у которого то и дело закрывались глаза. – Пожалуйста, - протянул он свой мобильник. – Найди в телефонной книжке, вот здесь, братика моего, Азамата, или папу.
- О, брат, да у тебя и зарядка села, - усмехнулся Олег, взглянув на выключенный телефон.
- Да что за наказание! – Болат вздохнул глубоко, а потом заразительно засмеялся, опрокинув назад голову.
Вслед весело смеялись и Олег с Настей.
Глава ХVI
Чтобы отвлечь себя от тягостных дум, Венера следующим утром согласилась прогуляться по городу с Азаматом. Она уже стояла в прихожей, надев легкую пеструю курточку, как вдруг услышала встревоженный мамин голос.
- Куда ты собралась, Венчик? Ты же только с больницы!
- Мам, буду лежать в постели, долго буду болеть!
- Знаешь, Венера, - вздохнула мать, - ты же слышала, что сказал полицейский. Я за тебя боюсь.
- Глупости это все. И потом, я не одна. Я с Азаматом, - отвечала она, застегивая шнурки ботинок.
- С Азаматом? – пожала плечами роза Муратовна. - Что-то зачастил он к нам.
- Мамочка, Азамат – мой хороший друг.
Венера очень соскучилась по любимому городу за то время, что лежала в больнице. И теперь с удовольствием гуляла по милым улочкам Тараза. Они с Азаматом прошлись с микрорайона до западной окраины города, зашли в тихий безлюдный парк, где сидели на разбитых скамейках. Потом в полупустом кинотеатре смотрели мелодраму «Красотка», пообедали в придорожном кафе «Славянка», дошли до Аллеи Влюбленных, где любовались водами фонтанов и нашли свободное место у скверика перед казино «Пиковая дама».
Когда сели на скамейку, Азамат вдруг пристально посмотрел на нее, словно что-то выискивая на ее лице.
- Что? – спросила Венера.
- Ничего…
Так случилось еще несколько раз. Он искал в ней ответные чувства, она лишь мило улыбалась.
Венера и сама не заметила, как он стал близок. Азамат был не только крепким, но и симпатичным парнем, с длинными пальцами рук и доверчивыми широкими глазами, с короткой стрижкой, всегда спокойный и несколько задумчивый. Он был с ней очень обходителен и галантен. В конце концов, он практически не выходил из ее палаты, когда она лежала в больнице. И она питала к нему чувство благодарности и уважения – но, увы, не любви…
Глава ХVII
Марат Нартаев и Алексей Еременко сидели в рабочем, шикарно обставленном кабинете президента химического завода. Самого Грабового не было, и опергруппой проводился обыск в присутствие бухгалтеров. Одновременно велся допрос вице-президента Андрея Воротникова – довольно упитанного и самоуверенного мужика в круглых очках в золотой оправе. Он, впрочем, на вопросы отвечал нехотя.
- У вас на территории обнаружены госномера нескольких угнанных машин, - говорил Алексей. – Как Вы это объясните?
- Вы знаете, - развел руки Воротников, - все вопросы к президенту. Я тут этим хозяйством не заведовал.
- Как же? – вмешался Марат. – У Вас и президента окна выходят прямо во двор – неужели не видели, что здесь на металлолом сдаются почти новые машины?
- Во-первых, товарищ полковник, я не считаю ворон, глядя в окно. У меня работы - выше крыши. Во-вторых, даже если я видел какие-то машины, откуда мне было знать, что они угнанные? И потом, еще раз повторяю – обыск проводится без санкции прокурора.
- Санкции прокурора будут, - несколько злился Марат. – Только с Генеральной прокуратуры…. Областной вам больше не поможет.
Марат, пристально посмотрел в удивленные глаза Воротникова, неспеша встал и вышел.
Алексей развел руки в стороны.
- Так-то. Скоро вашей мафии… придет конец, – говорил он. - Ну а… где сейчас Грабовой?
- Интересный Вы человек, - съязвил Воротников, усмехнувшись. – Хотите, чтобы я за Вас Вашу работу выполнял? Ваше дело искать, а не мое…
- Тогда вот – подпишите, - протянул он бумагу.
- Это что? – спросил, не протягивая руки, вице-президент.
- Все ваши компании обвиняются в незаконной предпринимательской деятельности, неуплате налогов, преступном бизнесе и в связях с мафией. Так как вашего президента на месте нет, мы вынуждены задержать Вас до выяснения обстоятельств. Василий, наденешь наручники, - обратился он к одному из оперативников.
- Какое Вы имеете право? – закричал Воротников. – Ну, хорошо, - тут же успокоился он. - Ничего, и на вас управа найдется.
Алексей только хмыкнул.
- И откуда у вас столько наглости берется? – спросил он.
- А у вас?
Глава ХVIII
Тимур, сидя на диване, пролистывал каналы спутникового телевидения. Поняв, что он ничего не может смотреть, выключил телевизор и уставился в потолок.
- Тимур, иди кушать! – послышался голос матери.
- Спасибо, мама, я не хочу.
Майра, находившаяся на кухне, лишь удивленно пожала плечами – с утра его сын ничего не ест, ссылаясь на тошноту.
Зазвонил телефон, но он даже не шелохнулся.
- Да, слушаю, - пришлось матери подойти к телефону. - Да, Асель, дома. Тимур, это тебя! - положила она трубку на стол.
- Скажи, что меня нет дома.
- Я уже сказала, что ты дома. Ты же слышал…
- Ну, тогда я занят.
Она, покачав головой, подняла трубку.
- Асель, он тебе перезвонит…
Мать, вздохнув, тихо присела на диван. Она нежно погладила волосы сына.
- Ты что, болен?
- Мама, - повернулся к ней Тимур, – все нормально. Я не болен. Вот сейчас встану и пойду нагуляю аппетит.
Он выдавил улыбку и поцеловал ее в щеку. Через несколько секунд он действительно поднялся и стал собираться на улицу.
– Я пойду погуляю… Развеюсь немного. А заодно послушаю, о чем люди говорят…
Мама молча кивнула.
Тимур поехал по ночным улицам города, слушаю негромкую музыку. Он действительно любил подвезти людей и поговорить с ними, узнавая последние новости города и частные мнения о работе власти. И никогда не брал денег с попутчиков, наградой для него было общение с простым человеком.
Но вот сегодня никого не было. Наверное, оттого, что шел дождь, который не думал кончаться и все усиливался. Ночной город никак нельзя было сравнить со столицей. Здесь было еще немного огней, так как люди бизнеса только начинали развивать свои дела. Зато было много светящихся билбордов с надписью «Мой любимый город», патриотических портретов народных батыров, которые по распоряжению областного губернатора установил вдоль дорог мэр Джурабаев.
Наконец, Тимур увидел, как, прячась от дождя под мокрыми деревьями у дороги, голосовала парочка. Он притормозил:
- Здорово, брат! – спешно проговорил подросток, низкий голос которого показался ему знакомым. – До второго микрорайона довезешь?
- Азамат, это ты, что ли?
- Я, а ты? Тимур??? Ну извини, мы сами доедем…
- Нет, Аза, садись! Я все равно домой еду!
- Ладно. Ну, проходи! – Азамат обратился к девушке, придерживая дверь.
«Ну-ка, с кем это он?» - подумал Тимур.
- Здравствуйте, - весело проговорила девушка, садясь в салон вместе с Азаматом.
Тимур содрогнулся от этого голоса…
«Неужели Венера?»
- Привет! – еле ответил он.
Она вдруг тоже перестала улыбаться, узнав его голос.
- Бог мой, это ты ли? – тихо спросила она.
- Да, Венчик, это я.
Повисла неловкая пауза, лишь Азамат горько усмехнулся.
Они поехали, и никто не решался заговорить. Только музыка из магнитолы заполняла тишину.
«Сердце, сердце, зачем же ты стучишь так громко
О той любви, которой нет?» - звучала песня.
Пока ехали, Тимур наблюдал через зеркало заднего вида за своими неожиданными пассажирами. Оба они были погружены в мысли и смотрели по разные стороны. Но вот в зеркале он увидел ее глаза, и несколько секунд они не отрывали взгляда друг от друга. Азамат заметил это, и теперь столкнулись глаза двух парней…
Вдруг тормоза завизжали, и машина резко остановилась.
- Кажется, это Болат, - сказал Тимур, заметив знакомое лицо.
Азамат обернулся и убедился, что брат с кем-то толкал свой автомобиль.
- Бог в помощь, - выглянул из машины Тимур.
Болат, задыхаясь от усталости, остановился и всмотрелся в темноту. Он улыбнулся, увидев вышедших из машины людей.
- Вас здесь какие черти несут? И Аза здесь? Гуляете? – протрезвевшим голосом спрашивал Болат, весь промокший под дождем.
- Гуляли, - вздохнул Азамат.
- Ага. Погода классная, - сказал Тимур.
- Я тоже дождь люблю, - посмотрел на небо Болат.
- Что с машиной?
- Бензин кончился, - ответил Болат. – Здесь недалеко стоянка, хотели туда ее загнать.
- Есть канистру?
- Есть.
- Тащи. Ты что это, пьяный вдрызг за руль садишься?
- Да, подумаешь… Я пьяным еще лучше вожу, чем трезвым. А это, кстати, Олег. Скаченко. Знаете такого?
- Конечно, - Тимур за руку поздоровался с футболистом.
Венера, скрестив руки и ежась от холода, неторопливо подошла к парням.
- Ну, эту девушку ты уже знаешь, Олежик! Я вас знакомил, - напомнил Болат.
- Как же! Помню, помню! – улыбнулся футболист Венере.
- Ну, как ваш футбол? - спросила она.
- Спасибо, лучше уж некуда.
- Кстати, - вмешался Болат. - Пока толкали машину, Олег рассказывал о страстях в команде. Может, ты, Венера, статейку напишешь? Там у них такое творится…
- Думаю, не стоит, - поспешил Олег.
- Давай-давай. Должен же кто-то раскрыть тайны барселонского двора.
- Почему барселонского? – спросил Олег.
- Потому что я болею за «Барсу, а не «Реал».
- А, ну-ну.
- Действительно, Олег! – обратилась теперь Венера. – Я слышала очень много странного о вашей команде. Может, людям было бы интересно?
- Думаете?
- Конечно! Все молчат, но должен же кто-то говорить правду…
- Хорошо, - вздохнул Олег. – Если об этом просит дама, то я ей все расскажу! Записывайте!
- Ага, сейчас! Я – в машину, за сумкой! У меня блокнотик там и диктофон, – быстро сказала она, убегая.
- Постойте, Венера! – остановил ее Олег. – Разве интервью будет под дождем?
- Вы можете сесть в машину Болата и там поговорить, – предложил Тимур. – А мы пока съездим за топливом.
- Отлично! – улыбнулся Олег. - Настя, пошли, послушаешь!
Скаченко под аккомпанемент дождя рассказывал Венере о том, что творится в команде, намекнув на некоторые толстые обстоятельства. Азамат с Настей слушали с видимым интересом.
- Олег, - спрашивала Венера, вытянув руку с диктофоном. – По поводу невнятной игры команды существует много слухов, порой просто фантастичных.
- Ничего фантастичного у нас не бывает, - улыбнулся он. – Если отдельный игрок продал матч и играет явно ниже своих возможностей, то это всегда заметно. Фанаты, которые приходят на каждый наш матч, верно чувствуют дух команды. Но лично я не ввязываюсь в такие игры и хочу сказать болельщикам: «костяк» команды верен принципам честной игры, и мы никогда не продадим свою совесть.
Вскоре подъехала машина Тимура. Несмотря на эффект неожиданной встречи друзей и предложение Болата немедленно ехать в китайский ресторан, решено было все же расходиться по домам. Олег сослался на соблюдение режима, у других же настроение было не самым лучшим.
- Я тебя подброшу, можно? – спрашивал Тимур.
- Хорошо, но Азамат поедет с нами, – отвечала Венера. - Он должен показаться моей маме обязательно!
Когда подъехали к дому, Тимур сухо сказал Азамату:
- Я тебя довезу до дому, давай быстрее.
- Не стоит меня ждать, - отвечал тот. – Я доеду на такси.
- Не спорь, давай быстрее, - раздраженно проговорил Тимур, не заглушая двигатель.
Азамат с Венерой переглянулись и вышли из салона.
- Спасибо, Аза, мы с тобой сегодня классно прогулялись по городу, - говорила она, прощаясь у дверей ее квартиры.
- Да не за что, - проникновенно посмотрел он ей в глаза.
- Ну, пока! Беги, тебя ждут!
Вдруг в подъезде послышался шорох, а вслед раздался голос Тимура:
«Аза, ну ты скоро? Я тороплюсь!»
...Уже ранним утром следующего дня Венера буквально влетела в кабинет главного редактора. Игорь Арсеньевич долго изучал материал, перечитывал несколько раз и приговаривал время от времени: «Так!», «Так!» Когда девушка уже отчаялась ждать какой-либо оценки, он вдруг проговорил:
- А не боитесь?
- А чего? – пожала она плечами. – За это, наверное, бить не будут.
Редактор вновь уперся в бумаги:
- Как знать, как знать! На первый взгляд и змею за ящерицу принять можно…
Он опять стал перечитывать статью. Потом спросил, наконец:
- Может, псевдоним поставим? Например, Вера Правдина! А?
- Нет, - улыбнулась Венера.
Глава ХIX
Поздней ночью Алике сидел в прокуренной комнате и слушал новости городского телевидения вместе с теми, кого он привык называть «ближайшими сподвижниками», сидевшими по разным углам комнаты кто на стульях из декоративного красного дерева, кто на мягком кожаном уголке.
«Сегодня в городе состоялся ряд сенсационных арестов, - сообщала диктор. – Новость номер один - по подозрению в связях с мафией задержан главный прокурор области Владимир Капанин. Санкцию на его арест выдала Генеральная прокуратура. Также задержаны руководители компании «Суперфосфат» и ряда химических заводов, входящих в его состав. Генеральный директор крупнейшего в регионе предприятия Александр Грабовой находится в розыске. Всем задержанным предъявлено официальное обвинение в незаконном присвоении и хищении бюджетных средств, а также в причастности к ряду других финансовых махинаций. Кроме того, по аналогичным обвинениям был задержан руководитель канала STV Анвар Салиев, однако он отпущен под подписку о невыезде».
Алике приглушил звук.
- Ну, что Вы предлагаете? – бросил он в комнату, дымя кубинской сигарой.
Все промолчали.
- Хе, - усмехнулся он. – Довели дело до картошки, а теперь и предложить ничего не хотите. Или не можете. Кто за вас думать должен? Опять я, получается?
Алике налил себе стакан сока.
- Так, Саша… Грабовой, - он отпил немного сока. – Что происходит, звезда экрана? Почему твоя охрана впустила чужих на территорию? Тем более что санкций прокурора никто не давал. Когда Вы научитесь работать по законам, которые Вас же защищают?
- Алике, там был спецназ, - мрачно отвечал Грабовой. - Охрана замешкалась, не стала огонь открывать.
- Вот еще бы вы стрелять там начали… Идиоты. Спецназ, видишь ли… Уж не тебе ли в лоб целились? – повышал тон хозяин дома. - Ты должен был выйти и объяснить, что это частная территория, а не убегать через зад. Ах, вот еще что - а как вы этого опера на КамАЗе туда впустили?
- Он приехал на нашей машине, там и не разобрались.
- Одним словом скажи: «Бардак!» Проходной двор устроили. У тебя что там, пельменный цех, что ли, чтобы менты разгуливали? Вашу мать…
Минуты две стояла тяжелая тишина – Алике, закрыв глаза, о чем-то думал. В комнате все начали посматривать друг на друга – уж не заснул ли?
- Ну ладно, - наконец открыл он глаза. - В таких, как Вы, стрелять даже не хочется. Хотя не помешало бы. Хлеб хорошо ели, до того зажрались, что даже «хвосты» перестали замечать. Вас уже дня три, по крайней мере, «пасли».
Алике говорил неторопливо, но видимая тревога в голосе все же проскальзывала.
- Тебя, Сама, зачем я к акиму посылал? Ты контакты навел с ним?
- Навел. Только вот не знаю, договоримся мы или нет, - отвечал Еликов.
- Он не знает! Завтра же иди к Иманову и предложи спонсорскую помощь, куда бы он ни попросил – хоть детскому дому, хоть лично на его счет. Возьми с собой Ларису, - кивнул он на Мальковскую. – А ты, Лара, пообещай этому губернатору, что твой союз никогда больше акции устраивать не будет.
- Поняла, - кивнула женщина, курившая сигарету.
- Еще, Лара. Вот что. Ты найди Салиева, этого отпетого «биздельника», и скажи, чтобы власть пока не трогали вообще. Только не по телефону говори. И вообще, встречаться будем только по моей команде, никаких переговоров между собой. Сдается мне, власть нас плохо знает, если в наш огород полезла. Мы и пяди своего не отдадим. Если к кому-то придут менты – не дергаться, никуда не звонить, мы сами обо всем узнаем. Разведка доложит.
Алике поднялся со своего места, выключив телевизор.
- А ты, Джурабаев, чего молчишь? – враждебно посмотрел он на мэра.
Тот вытащил зажеванную зубочистку изо рта.
- А что я мог сделать? – развел он руками. - Губернатор – новый человек, он меня не посвящает в подобные дела – у него там свои люди. А если что-то разузнаю, доложу обязательно.
- Ты случаем не на него работаешь?
- Боже, Алике, Вы что? – встревожился Джурабаев. – Губернатора я только четыре месяца знаю, а с вами уже пять лет дела веду!
- Плохо ты работаешь, мэр хренов! – злобно проговорил Алике. – Сидишь там у власти и ни хрена не знаешь! Пользы от тебя никакой.
Алике снова затянулся сигарой.
- Есть еще вопросы?
- Есть, - поднял руку Еликов.
- Ну, что там еще у тебя?
- Сколько бабок-то губернатору предложить?
- Сколько?! Ты это у меня спрашиваешь? Ты лучше у него самого теперь спроси. Раньше надо было обо всем этом думать! Тьфу ты! – Алике отвернулся, направляясь к выходу. – Да, вот еще, - остановился он у порога. - Если совсем уж человек не понимает, с кем имеет дело, тогда скажи, что он уйдет туда же, куда и Нургожин.
В комнате все переглянулись.
- Понятно, - выдавил из себя Еликов.
- А теперь все свободны, расходиться по одному.
Глава ХX
Аскар сидел в рабочем кабинете, читая утреннюю прессу. Он покачал головой – то, что написала Венера Ахметжанова в статье «Тайны футбола», заставило его тут же позвонить своему заместителю, курировавшему спортивную сферу.
- Алло, Имашев! Пожалуйста, через полчаса организуй мне срочное совещание с футбольным клубом – со всеми, кто там есть. Да, и футболистов обязательно…
Встреча была назначена в зале заседаний администрации, и народ собрался быстро.
- Господа, слухи о том, что нашей командой продаются матчи, перестают быть просто слухами, - начал совещание аким. - Газета «Экспресс» сегодня опубликовала статью о том, как доллары летели по стадиону. А рядом - анонимное интервью ваших футболистов, которые признались в том, что несколько матчей чемпионата, скорее всего, были проданы, а ничья с «Авангардом» выкуплена. Также они утверждают, что была попытка продажи и последнего кубкового матча. Господа, вы все понимаете, какое жирное пятно теперь на имидже клуба. Я хотел бы здесь услышать объяснение происходящему. А также тому, что наш клуб, несмотря на достойное, в сравнении с другими клубами, финансирование, находится на тринадцатом месте. Кто желает высказаться?
- Можно? – поднял руку президент клуба, сидевший недалеко от губернатора.
- Да, конечно, господин Бродский.
- Я как президент футбольного клуба «Химик», как человек, два года отдавший все силы становлению родной для меня команды, могу со всей ответственностью заявить: данное интервью – полная выдумка!
В зале послышался сдержанный смех и гул голосов.
- Да, господа! Что это за материал? – встал с места Бродский. – Анонимное интервью – это разве материал, заслуживающий внимания? Это же просто журналист мог сесть и наплести, что в голову пришло!
Тут встал Олег Скаченко, и все обратили на него внимание:
- Это я дал интервью, - сказал он. – И я готов подтвердить свои слова.
Воцарилась тишина.
- Олег немного обижен на нас, - сказал, наконец, Бродский.
- Сергей Сергеевич, - оборвал его аким. – Футболисты здесь все сидят?
- Почти вся основа.
- Наверное, все знакомы с сегодняшним материалом?
- Я думаю, да.
- Тогда, уважаемые футболисты, - обратился аким к аудитории, - если кто-то из вас не согласен с этим материалом и подтвердит, что это все чушь, прошу поднять руки…
Молчание длилось минуту. Бродский, не ожидавший удара ниже пояса, смотрел умоляюще на лица игроков. Их глаза были опущены. Лосев, Аманов, Салимов, Скаченко, Одинцов, Давлетов, Самодин, Капустин, главный тренер Владимир Тополев и другие, фамилии которых он сейчас не мог вспомнить, – все они молчали. Минута показалась Бродскому вечностью. Ему было неловко перед губернатором, игроками, журналистами, освещавшими совещание – но главное, впервые он почувствовал, что ему стыдно перед самим собой.
На президента клуба, который в самом начале излучал уверенность и непоколебимость, теперь жалко было смотреть. Бродский опустил глаза и медленно присел.
- Господин аким, я прошу принять мою отставку, - тихо проговорил он.
- Давно надо было, - вставил свое заместитель акима Имашев.
Глава XХI
С каждым днем становилась все холоднее... Все реже появлялось солнце, все чаще небо обживали тяжелые свинцовые тучи.
Азамат и Венера прогуливались по тихой Майской роще под крики беспокойных ворон. Она, в теплой куртке и пуховом беретике, молча шла впереди, разглядывая под ногами разноцветье листьев. Он, весь хмурый и с цветами в опущенных руках, шел за ней, понурив голову.
- Почему ты все время молчишь? – спросил он, наконец.
- Спроси о чем-нибудь, я отвечу.
Он стал размышлять на ходу. Но спросить уже было нечего… В самом деле, не спрашивать же, почему она так холодно приняла цветы? Или, может быть, ему показалось это?
- Завтра я иду в институт, – сказала она.
- Уже?
- Ага.
- А не рано ли?
- Быстрее приду в себя! Да и потом, я уже много пропустила с начала учебного года. Нужно догнать сокурсников…
- Ну... Правильно, я с тобой согласен.
Дальше опять пошли молча.
- Венера, - остановил ее Азамат.
Она взглянула на него, прикрывая горло шарфом.
- Венера, скажи мне, - посмотрел он ей в глаза. – Может, я тебе надоел? Или наскучил?
- Азаматик, - улыбнулась она. – С чего ты взял? Друзья не могут наскучить. А ты для меня – настоящий друг!
Она отвернулась и снова пошла, глядя под ноги.
Он посмотрел по сторонам – пожелтевшая роща пустовала, только вороны нарушали тишину.
- Венера, - Азамат взял ее за руки. – Ты замерзла вся…
- Да нет, - усмехнулась она и хотела было идти дальше.
- Подожди!
Она остановилась, чуть улыбаясь, проникла в его глаза.
- Венера, я не могу быть твоим другом, - сквозь слюну проговорил Азамат. – Пойми, я люблю тебя!
Она молчала.
- Слушай, - он опустил глаза, - Венера… Ты мне очень дорога. Но я не могу больше молчать. Не могу так жить – в грезах, мечтах, я не могу спать и есть… Я хочу, чтобы ты всегда была рядом. Венера, выходи за меня замуж – хоть завтра, хоть сейчас.
Она улыбнулась.
- Азаматик, миленький… ты же еще молод! Ты просто не представляешь, о чем говоришь…
- Нет, Венера, я много думал о тебе. И я точно знаю, что люблю тебя.
Она вдруг вздохнула и отвернулась, он отпустил ее руки.
Она шла и ничего не говорила. Юноша понял, что никаких взаимных чувств она не питает. Он молча шел следом, уже жалея о сделанном в порыве чувств признании.
- Холодно, Азамат, - сказала она у ворот рощи. – Давай расходиться?
Он молчал.
- Азамат, ну не будь ребенком, - улыбнулась Венера. – К тебе еще придет большая любовь. А я… Я благодарна тебе за твою любовь, но я не могу принять ее. Потому что ты для меня друг.
Он согласно качал головой, пряча сверкающие обидой глаза.
Минут десять они опять шли молча, и вскоре оказались перед сквериком у «Вечного огня».
- Подожди, - Азамат направился в сторону покосившегося железного киоска, стоявшего почти у самой дороги.
Венера почувствовала усталость. Однако все скамейки были заняты. Она решила все-таки присесть на ту, где, нежно обнявшись, сидела парочка.
- Можно? – спросила она.
- Конечно! – улыбнулся парень.
- Павел, пошли отсюда! - сказала вдруг девушка, вскочив со скамейки.
Венера, услышав знакомый голос, удивленно обернулась – это была Асель.
- Ты? – спросила Венера.
Асель вмиг покраснела, узнав ее.
- Я вижу, Тимур тебя не особо беспокоит, раз ты с другим прогуливаешься, - проговорила она.
- Это же Азаматик, - рассеянно отвечала Венера. – Мы ведь друзья.
- Павел, идем отсюда, - скомандовала она парню.
Венера, дувшая в похолодевшие руки, задумалась – эта встреча стала для нее настоящим сюрпризом. Получалось, что Тимур действительно расстался с Асель.
От мыслей ее отвлек Азамат, вернувшийся с открытой бутылкой пива.
- Пить пиво в такой холод! - прокомментировала Венера. – Ты ведь заболеешь.
- Странно, - отвечал он, - почему это должно тебя волновать?!
- Аза, не будь ребенком. Ты мне очень дорог как…
- Довольно! – сердито перебил Азамат. – Не произноси больше этого слова «друг»! Я не желаю быть тебе другом.
Венера, никогда не видевшая его таким, застыла, широко раскрыв глаза.
- Прости, - смягчился он, и, резко развернувшись, зашагал вперед по лужам воды.
- Стой! – закричала Венера, помчавшись за ним.
Когда дошли до ее дома, темень уже была непроглядная.
- Ну, пока? – протянула она руку.
- Я тебя провожу до квартиры!
- Не надо, я дойду.
Азамат опустошил очередную бутылку пива, купленную по дороге, и со всей силы бросил ее в попавшийся под горячую руку железный щит. Послышался звон разбитого стекла.
- Все, я свободен! - улыбался Азамат, подняв радостно руки. – «Моя любовь – разбиты зеркала, беспомощны слова», – пропел он.
- Азамат! - удивилась Венера. – Я тебя никогда не видела таким!
- Прощай, - обнял он вдруг девушку, буквально навалившись на ее плечи. – Ты права, Венера. Я еще молод, совсем мальчик… Мне надо учиться, зачем забивать голову чепухой…
- Азамат, я тебя люблю, - взяла она его за руки.
- Ты – меня??? – смеялся он. - Ха!!!
- Да, очень люблю! – почти кричала Венера, обхватив его за плечи. – Но только как друга, неужели мы не можем быть просто хорошими друзьями?
- Опять ты за свое… Друзьями? – вырвался он резким движением тела. - Вот в том-то и дело! Я не желаю быть твоим другом, лучше уж никем! Какая там любовь??? Детские сказки! – он поцеловал ее в одну щеку, потом в другую. – Все!!! Пока! В твоей жизни больше нет друга Азамата!
Он повернулся и, покачиваясь, пошел в сторону дороги:
- Такси! Такси! – кричал он, опьяненный то ли двумя бутылками пива, то ли нахлынувшими чувствами...
Она, не в силах сдержаться, вдруг залилась слезами...
Глава XХII
- Приятного вечера, девушка! – Венера вздрогнула, услышав вдруг мрачный голос в кромешной тьме. Она увидела два силуэта в спортивных шапочках.
- Не признаете, что ли?
Венера вгляделась в темноту. Один из парней, прикуривая, чиркнул зажигалкой. Лицо его осветилось.
- Берик? Серик? Вы??? – узнала их Венера.
- Да-а.., - вздохнули в темноте. - Хорошая у вас память, девушка…
- Что вам от меня нужно? - сделала она шаг назад.
- Ничего, - сказал Берик. – Просто хотели узнать, как поживаешь?
- Нормально… А вот вы… тогда… поступили неправильно…
Она чувствовала, как дрожит ее голос, и попыталась проскочить.
- Неправильно? – засмеялся Серик, заслонив вход в подъезд. – Ну что ж, - пожал он плечами, - извини, если обиделась. Вот возьми, - протянул он стодолларовую купюру. - Будем считать, что ты нам одолжила денег, и теперь мы в расчете.
- Не надо, - Венера оглянулась по сторонам, высматривая, нет ли людей. Ей стало по-настоящему страшно. Вдали виднелась парочка, а Азамат у обочины дороги договаривался с таксистом. Эх, глянул бы он сейчас сюда...
- Ты хотела посмотреть на «вольников?» Так вот они мы, - скривил рот в усмешке Берик.
- Вы… Я знаю, - сказала Венера, запинаясь, - это вы сбили меня на той машине! Вы угнали ее!
- Ха-ха-ха, - засмеялся опять Берик. – Так не надо по середине дороги бегать…
Она заметила, что Серик подкрадывается сзади.
- Слушай, ты! – повернулась она к нему. – Попробуй, тронь меня!
Венера вновь взглянула в сторону дороги, но Азамат уже садился в машину.
Она, поняв, что сейчас не до шуток, крикнула что есть силы: «Азама-а-ат!»
- Тихо, тихо! – схватил ее за руки Серик. – Мы здесь, милочка, - зажал он ей рот ладонью.
Венера вырывалась, ей удалось укусить эту злосчастную крепкую ладонь и опять крикнуть: «Помогите! Азама -ат!!!»
Азамат, чувствуя хмель в голове, сел в машину и закрыл дверь. Вдруг как будто услышал голос Венеры. Он открыл дверь автомобиля.
- Что там? – спросил таксист.
- Вы ничего не слышали? – ответил он вопросом.
- Нет, а что?
Он прислушался. Нет, было тихо…
- Показалось, - и он опять закрыл дверь.
…Серик и Берик тащили Венеру в сторону соседнего дома. Она не могла кричать, тяжело было дышать. Ее пронесли мимо прогуливавшейся парочки.
- Эй, вы что делаете?! – обернулся парень.
Серик остановился, прищурился и крикнул незнакомцу в лицо:
- Пошел на фиг! Придурок!
- Не лезь, прошу тебя! – послышался голос девушки.
Венеру затащили в какую-то машину, там скрутили и связали руки, в рот затолкали кляп.
- Едем! - скомандовал Берик.
Глава ХXIV
- Господин Капанин, нам известно о Ваших связях с мафией, и Вы сейчас дадите нам весь ваш расклад. Если нет, то мы официально предъявим Вам обвинение в организации убийства, - строго проговорил Марат в кабинете одного из следователей УВД. Здесь же, в углу комнаты, сидел Алексей, внимательно следя за происходящим.
- Вы обвиняете меня в убийстве? – ледяным тоном спросил прокурор, который после бессонной ночи в камере выглядел изможденным. – Вот еще! Зачем мне нужно было убивать его? Он был моим другом.
- У Вас были на то мотивы, - быстро говорил Марат. - Неслучайно после него прокурором стали Вы сами. И закрыли уголовное дело в отношении химического завода, которое возбудил ваш покойный шеф.
- Вам, господин Нартаев, ужасно не повезло, - огрызался прокурор. - Во-первых, Вы не имеете права вести допрос. Это незаконно.
- Прекрасно, - Марат держался спокойно. – А убивать человека и потом ходить по земле – это, по-Вашему, законно?
- Во-вторых, - не обращал внимания на его слова Капанин, - Вы осмелились арестовать меня. А это не просто один прокурор перед вами… Вам это не сойдет с рук.
- Знаю я вашу систему, - непоколебимо ответил Марат.
- Вот и замечательно, что Вы во всем так разбираетесь. Не сегодня-завтра меня выпустят, а вот что будет с Вами...
- И что же?
- Если не выпустите меня немедленно, господин полковник, то Вас постигнет участь…
Марат вмиг побагровел.
- Участь Нургожина, хотите Вы сказать?
- Печальная участь, – поправился прокурор. – Разве Вы не понимаете, во что Вы вообще вляпались? С каких это пор допросы ведет сам начальник УВД?
- Ну, это мы еще посмотрим, кого какая участь ждет! - сказал полковник, покидая комнату.
- Фу! – покачал головой прокурор, глядя на Алексея. – И чего вы все тут копошитесь?
Вдруг дверь громко хлопнула, и в комнату, как ураган, ворвался Марат. В руках он держал небольшую пластиковую канистру.
- Мы сейчас посмотрим, кто туда отправится! - кричал он, открывая крышку сосуда. – Мы сейчас посмотрим!
- Марат Нургалиевич, Вы что?! – вскочил наперерез Алексей. – Остановитесь!
- Уйди!!! – бешено закричал полковник, ударив Алексея кулаком в грудь, так, что тот свалился на пол.
Марат, обезумев, стал поливать жидкостью Капанина, тот в ужасе уворачивался, но вся его одежда была мокрой.
- Остановитесь, Вы что? – кричал Капанин. – Вы переступаете закон!
- Тебе закон нужен! – кричал полковник. - Ах ты, честный какой нашелся!
- Марат Нургалиевич! Вы с ума сошли! - опять схватил его за руки Алексей.
Однако Марат, бросив канистру на Капанина, схватил за горло Алексея и с силой вытолкнул его за дверь, при этом закрыв засов.
- Что, страшно стало?! – усмехнулся он, глядя на дрожащего прокурора. - Я видел индийский фильм. Там так и сказали: «Если для торжества справедливости требуется нарушить закон, то его нужно нарушить».
- Чушь собачья, - прокомментировал прокурор.
Марат достал из кармана брюк сигарету с зажигалкой.
– А может, ты покурить хочешь?! – ухмыльнулся он. - На вот!
Марат хотел бросить сигарету.
- Не надо, не надо! – закричал вдруг прокурор, прикрываясь руками.
- Ах, не надо?! - Марат отошел к двери. – Ну, тогда я покурю...
Он, не спуская глаз с прокурора, прикурил и пустил кольца дыма.
- Да Вы с ума сошли! – проговорил Капанин, задыхаясь от ужаса.
Нартаев сделал три длинные затяжки.
- Марат Нургалиевич! – ломился в дверь Алексей.
- Ну, пока, - криво улыбнулся полковник, и его рука с сигаретой повисла в воздухе.
- Нет! – закричал Капанин. – Уберите огонь, я все скажу.
- Говори, только быстро!
- Я… я не убивал, – чуть не плакал прокурор. - Это «Черный Алмаз», Султанов. Я … ни при чем. Я… только знаю, что это он дал команду.
- Говори. Говори все, что знаешь об этом деле! – тихо сказал весь вспотевший, но успокоившийся Марат.
Дверь с шумом разлетелась, и в комнату влетел Алексей, за ним два майора.
Марат, глядя на них, сделал еще одну затяжку и вдруг бросил сигарету к валявшейся на полу канистре… Все вздрогнули, раздался истошный крик прокурора… Сигарета вмиг потухла, попав в холодную жидкость.
- Это просто вода, - вздохнул, качая головой, один из майоров.
- Я перепутал, - взмахнул рукой полковник. – Фраза звучала несколько иначе: «Если для торжества справедливости требуется солгать, то тогда и ложь становится правдой!»
Глава ХXV
Аскар был уверен, что Еликов приходил к нему не просто так, и что когда-нибудь он обязательно объявится. Потому его скорому повторному визиту он не удивился. На этот раз гость не сиял спесивой уверенностью, а, напротив, был мрачен и бледен.
- Аскар Кадырович, - тихо проговорил Еликов, поздоровавшись за руки. – Желательно нам переговорить наедине.
Аким подал знак рукой, и Серж вышел.
- Господин Еликов, сегодняшний ваш визит тоже останется непонятным и бессмысленным? – спросил Аскар с иронией.
- Как раз таки нет, господин Аким! - вздохнул Еликов. - Сегодня нам предстоит весьма и весьма откровенный разговор.
- Ух ты! Вот как? Слушаю Вас. Раскройте же тайну вашего прошлого визита.
- Как Вы помните, я говорил, что жизнь такая штука… В любой момент может понадобиться Ваша помощь.
Аскар развел руки. Чувствовалось, что теперь Еликов значительно волнуется.
- И вот… Я не думал, что так скоро… Но Ваша помощь уже нужна…
- Я даже знаю в чем!
Еликов, по всей видимости, не ожидал такого ответа, и встрепенулся.
- Вам нужно вернуть переплаченные налоги! – притворился Аскар.
Еликов улыбнулся.
- Вы думаете, по такому пустячного поводу я стал бы Вас беспокоить?
- Ну, это как посмотреть… Весь прошлый год налоговая инспекция, как теперь выясняется, возвращала вашим предприятиям переплаченные суммы – получилось, даже больше, чем Вы собственно заплатили… И если для Вас десятки миллионов тенге – пустячный вопрос, то для бюджета это огромные суммы.
- Понимаю… - Еликов поднял свой дипломат. – Аскар Кадырович! Я как бизнесмен всегда готов принимать гибкие решения. И готов вернуть все суммы, по которым будут претензии. А потом, лично Вас я готов отблагодарить за помощь в одном деле.
- Ну, говорите.
- Аскар Кадырович… Прокурор Капанин, задержанный, я это точно знаю, по Вашей инициативе… Поверьте, у меня с ним только деловые отношения, к скандалу вокруг него я отношения не имею. Но… в общем, за его свободу очень большие люди предлагают очень большое вознаграждение.
- Вот как? – улыбнулся Аскар. – И сколько же?
- Сколько скажете!
- О, интересно, - вскинул вверх брови Аскар. – И все же, на какую сумму рассчитываете Вы сами? Если Вы посредник, то должны представлять, о чем идет речь…
Несколько секунд Еликов размышлял.
- Я думаю, - говорил он, обсматривая край стола, - что лично Вы могли бы оказать содействие в освобождении Капанина и закрытии дела об убийстве прокурора Нургожина за полмиллиона долларов.
- Да.., - Аскар вздохнул, прислонившись к спинке стула. – Деньги, конечно, немалые. Но Вы ведь лично знали покойного Нургожина?
Еликов промолчал.
- Знали. У Вас ведь были с ним какие-то неразрешимые дела?
- Почему Вы так думаете? – насторожился собеседник.
- Выяснили.
- О-о! – сдержанно улыбнулся Еликов. – Глубоко копаете! Ну, так что, господин аким?
- Так вот, если Вы лично знали прокурора, то знаете, какой это был человек! Честный, справедливый, принципиальный, настоящий профессионал и патриот своего народа. Такие люди бесценны, но иногда они рано от нас уходят. А народ не знает, за что его убили. Думает, что не поделил с мафией деньги. Разве мы не должны обелить его имя?
- Да, конечно, такие люди стоят гораздо дороже, - глотнул слюну Еликов, оглядываясь назад. - Я предлагаю Вам один миллион долларов, – сказал он шепотом.
- Вы меня не так поняли, - встал из-за стола Аскар. - Мой долг – сделать так, чтобы справедливость восторжествовала, убийцы должны ответить за преступление. И Вы хотите, чтобы я запачкался вашими деньгами, награбленными и наворованными, пахнущими кровью? Нет, честь человека дороже любых денег.
Еликов тоже поднялся.
- Ну, я же сказал, что всего лишь посредник, – сказал он. - Тогда вам придется говорить с другими людьми и по-другому.
- Знаете, что? – Аскар медленно подошел к Еликову. – С Вами тоже скоро будут говорить другие люди и по-другому. До свидания!
Глава ХXVI
Какие мысли могут прийти в голову человеку, который волею судьбы оказался связанным бандитами в зловонный пыльный мешок, и которого везли в пропахшем бензином и протухшим мясом багажнике автомобиля неведомо куда? Венера в мыслях уже прощалась со своей мамой. Больше всего было жаль ее. Она одна вырастила и воспитала любимую и единственную дочь. Как она перенесет смерть единственного ребенка? Нет, умирать было категорически нельзя!
Впрочем, пока она дышала, у нее были шансы выжить. Но насколько они велики? «Пока жива, надо бороться!» - успокаивала она себя, пытаясь сочинить ситуацию, при которой она могла бы вырваться и убежать.
Но получится ли вырваться из рук этих бессердечных бандитов? Она никогда не могла бы подумать, что ее вообще кто-то может похитить. А теперь… Да, она уже прощалась с жизнью. Единственное, чего она желала – чтобы ее не истязали и не мучили…
Машина наконец притормозила, и сердце ее бешено застучало, будто готово было выпрыгнуть из груди. Она не могла видеть, куда именно ее привезли. Но по лаю собак определила, что приехали в частный дом. Стало невыносимо жутко, ужасно, холодная дрожь охватила тело и голову.
Она почувствовала, что ее грубо вытолкнули из машины и повели куда-то. От страха она не могла выговорить и слова.
Поднялись по ступеням крыльца, зашли в дом, где наконец, сняли с ее головы мешок и вытащили кляп изо рта, оставив связанными руки. Венера немного успокоилась, почувствовав яркий свет. Она не удержалась на ногах от бессилия и рухнула на пол.
Никто не помог ей, и она, лежа на полу, огляделась. Кроме Серика и Берика, в углу комнаты сидел атлетичный смуглый парень с открытым лбом, гладко причесанными, мокрыми от гели, прямыми волосами и мелкими веснушками на щеках. Около него был компьютер – видимо, только что его оторвали от работы.
- Это кто? – кивнул он на девушку.
- Это Венера, - сказал Берик, поглаживая ее волосы. – Красивая. Метиска, наверное…
- Ну, журналистка та… Которая про «вольников» писала, - объяснил Серик.
- Да ну? – незнакомец сурово оглядел ее с ног до головы. – Такая молодая, симпатичная… Я Вас совсем не такой представлял, девушка. И кто-то еще смеет обижать Вас, такую милую красотку?
Он уткнулся в компьютер, работая с какими-то графическими объектами, словно забыв, что рядом люди.
- Омар, а что с ней теперь делать? – спросил Серик минуты через две.
Венера тревожно ожидала ответа. Она чувствовала тошноту то ли от жары, то ли от обтянувшего ее зловонного запаха из багажника машины, то ли от всего происходящего.
Омар вновь повернулся и пожал плечами:
- Не знаю… Не убивать же. Отпустите.
- Как же так? Мы ее, считай, похитили, она заявит, - возмутился Берик.
Омар посмотрел на него и усмехнулся.
- Я что, просил ее похищать? Я же сказал: устройте мне встречу, а не привезите ко мне! Неужели нельзя было поговорить с ней где-нибудь в ресторане? - спокойно, вполголоса говорил Омар, вновь обратив взгляд к монитору. – Развяжите ей руки, вы обошлись с ней как последние свиньи.
Серик и Берик переглянулись, и нехотя распутали веревки.
- Венера, Вы – умная девушка, - продолжал Омар. – У меня к Вам маленькая просьба. Перестаньте писать всякую дрянь про нас. Советовал бы Вам и про футбол писать осторожнее. Хорошо, Венера? – глянул он на нее искоса. Она, побелев от страха, глотнула слюну. – Вот и славненько. Немедленно отпустите ее домой.
- Эй, Омар! – возмутился теперь Серик. – А если она заявит?
Омар повернулся:
- «Заявит»! Ты что ее, насиловал, что ли, чтобы она заявляла? Верни ее живой и невредимой туда, откуда ее взял.
Омар вдруг поднялся со стула и подошел к девушке.
- Дай руку, – попросил он.
Она, сидя уже на коленях, протянула осторожно правую руку, и он пожал ее.
- Меня зовут Омар. Я – лидер «вольников», «положенец» этого города. Приятно было познакомиться с тобой. Я приношу тебе официальные извинения. И отпускаю тебя с тем условием, что ты никому не расскажешь об этом глупом похищении.
- Спасибо, - наконец, выдавила она, глядя на него снизу верх. У нее был единственное желание – покинуть скорее этот дом и это малоприятное общество.
В это самое время случилось непредвиденное. Входная дверь в комнату открылась, и вошли два человека в пальто. Все трое парней почтительно поздоровались с ними. Одного из вошедших Венера узнала сразу и оторопела, ничего не понимая.
- Вы? – удивленно проговорила она.
Мэр, явно не признав ее, вгляделся.
- Ты кто такая? А?
- Это Ахметжанова, журналистка, - сказал Омар.
- Ах, да! – вдруг побледнел Джурабаев. – Так что она здесь делает? – обернулся он к Омару.
- Да вот, эта бестолочь привезла.
- Зачем, для чего?! – повысил хриплый голос Джурабаев.
Венера словно застыла на месте.
- Мы ее уже отпускаем, - сказал Омар.
- Что?! – разозлился мэр. – Так вы что, издеваетесь?! Она меня здесь с вашими криминальными рожами увидела, да вы знаете, кто эта журналистка?
- Знаем, – вздохнул Омар. – Она обещает молчать.
- Черта с два! – ругнулся мэр. – Это – подруга Тимура, сына губернатора! Что, по-вашему, она будет молчать? Да вообще ее не надо было трогать! – бросил он взгляд на Серика с Бериком.
- Вон оно что! – Омар вновь пригляделся к Венере, которая находилась в шоковом состоянии и никак не реагировала на происходящее.
- Ладно, пригодится. Если с губернатором не договоримся, будет на что давить, - сказал Джурабаев. – А выпускать ее ни в коем случае нельзя.
Он подошел к ней и уперся взглядом.
- Что, Венерочка, страшно? Вот видишь… Одно дело разоблачать бандитов в статейках, а смотреть им в глаза – совсем другое.
- А Вы, что – бандит? – пораженная, спросила Венера дрожащим голосом.
- Да заприте ее в комнате и не выпускайте! – сказал сопровождавший мэра мужик. Венера пригляделась внимательно и поняла, что это известный в городе предприниматель Еликов…
Глава ХXVII
Из рассказа задержанного прокурора получались очень интересные вещи. Владимир Капанин, безусловно, знал больше, чем сообщил, так как явно опасался за свою благополучную жизнь. Выходило, что он мало знает об убийстве Нургожина, и что сам был марионеткой в руках мафии. По его словам, во время убийства шефа он находился в своем кабинете. Услышав крики и возню в коридоре, он побежал туда, где скопились люди. Несколько сотрудников стояли в дверях приемной. Он тоже подошел туда и ужаснулся – дерзкое убийство прокурора области в его рабочем кабинете для всех стало настоящим шоком. Он догадывался, что убийство могло быть совершено на почве конфликта с Еликовым, который имел немалую долю в компании «Суперфосфат». Однако положился на следствие. На месте убийства работала объединенная оперативно-следственная бригада УВД города и УВД области, потом расследование вела бригада следователей Генпрокуратуры.
Но следствие почему-то растягивалось. Один следователь допросил его лишь однажды и отстал вообще. Потом был другой, который тоже сухо взял у него показания. Капанин сказал тогда, что никаких подозрений у него нет.
Через месяц прокурором области утвердили его самого. Однако он понимал, что радоваться было нечему. Во-первых, убитый был его хорошим другом, лично пригласившим на весомую должность в прокуратуру. Во-вторых, Капанин ждал, что если Еликов и замешан в убийстве, то придет к нему. И он пришел – на третий день после назначения. Предложил «капитальное сотрудничество»: Еликов находит ему клиентов, которые желают выкупить следствие. За это прокурор будет получать вознаграждение, которое в десятки раз превышает его зарплату.
«Я сразу отказался, - рассказывал Капанин, - но Еликов дал понять: ко мне придут другие люди, которые говорить цивилизованно не умеют. Потому в моих интересах вести дело с хорошо знакомым мне предпринимателем. «Сергей, придут, начнут стрелять в тебя и не спросят даже, - убеждал он меня. – Тебе это надо?» Тогда я спросил, что сейчас конкретно от меня нужно? Еликов вытащил из дипломата пачки долларов. Здесь десять тысяч, сказал он, а требуется самая малость - закрыть дело в отношении компании «Суперфосфат».
«Выбора у меня не было, - объяснял Капанин, - пришлось согласиться. А через два дня Еликов позвонил и сказал, что клиент приглашает меня на ужин. Я отказывался, но меня убедили, что это необходимо для дальнейшего сотрудничества.
Ужин был в «Беркуте». Мы сидели втроем - я, Еликов и криминальный авторитет «Черный алмаз» - «Алике», так его называл Еликов. Ужин длился всего десять минут, сам Еликов ничего не ел, я тоже к еде не притрагивался. Телохранитель принес дипломат, и мне дали еще десять тысяч долларов. «Это за оперативную работу и правильную гражданскую позицию, - сказал Алике. – Будешь в нашем отряде».
После этого, как следовало далее, Капанин не встречался с Алике почти год. Видимо, особых поводов обращаться к прокурору не было. Пару раз приходил сам Еликов, просил содействия в суде. Требовалась помощь обвиняемым – в обоих случаях на скамье подсудимых были «вольники», убившие студентов. И Капанин помог. В первом случае прокуратура намеренно построила такое обвинение, которое затрещало по швам в суде, и доказать убийство «не получилось». Во второй раз за убийство спортсмена-кикбоксера осудили совсем другого человека, который взял вину на себя, но путался в показаниях – было видно, что он ни при чем. Однако судья поверил и дал ему девять лет. За это Еликов ничего не платил – говорил, что «разведем по дружбе».
Но недавно Капанин сообщил Еликову, что Генпрокуратура возобновила «дело о прокуроре» и ведет расследование совместно с УВД. На следующий день Еликов позвонил и попросил подъехать в «Беркут», чтобы Капанин мог сам сообщить важную для Алике весть. Капанин в подробностях описал встречу.
Эти показания огорчили Марата – значит, враг уже прекрасно знал всю раскладку следствия. А действовать дальше с открытыми картами было опасно и рискованно.
Глава ХXVIII
Целый день Роза Муратовна провела в безуспешных поисках дочери, прозвонив всем знакомым и друзьям Венеры. Но никто ничего не знал.
- Чувствую, что произошло что-то ужасное, но уверена, что она жива, - говорила она тихо Алексею, сидя на диване в своей комнате.
Чувствуя опустошение и отчаяние от бессилия, она, тем не менее, старалась сдержать себя. Но Еременко видел, как одна слезинка за другой медленно скатывались с ее глаз.
- Роза Муратовна, мы обязательно найдем ее, - успокаивал Алексей. – Я не сомневаюсь в этом.
Еременко видел, что мать совершенно не реагирует – в такие моменты никакие слова не могут утешить беспокойное сердце матери.
- Если что-то узнаете, прошу Вас, позвоните…
- Да, конечно, - наконец, ответила она.
Азамат, чувствуя свою вину, стоял с низко опущенной головой здесь же, в углу комнаты, и не мог выговорить ни слова. Он корил себя за то, что, погруженный в мысли, не проводил Венеру до дверей квартиры. И поступил как эгоист – жалел в тот момент свою безответную любовь, и совсем позабыл о том, как строго наказывала Роза Муратовна не разлучаться ни на минуту. И сейчас он готов был растерзать самого себя за слабость воли и непредусмотрительность, приведшую к таким чудовищным последствиям.
Был воскресный день, и Алексей поехал на встречу к Иманову не в администрацию, а в загородную резиденцию акима области. Здесь уже был Нартаев, который, сидя в старинном кресле, рассказывал Аскару о допросе Капанина.
- Еликова теперь можно было бы брать – на него есть показания областного прокурора, - возбужденно говорил он. - Но сам он словно растворился, как и Грабовой.
- Никогда не подумал бы, что Капанин связан с криминалом, - говорил Аскар. - Ну, хорошо, а что теперь делать с Венерой? Кто и зачем мог похитить ее? – спрашивал он недоуменно. – Или, может, она просто куда-то уехала? Ведь бывает по молодости все…
- Да нет, Венера не из тех, чтобы делать подобные поступки, - проговорил Алексей. – Она ни за что бы не заставила страдать родную мать.
- Тогда неужели ее похитили после ее «Тайн футбола?» - удивлялся Аскар. - Но на Бродского это не похоже. Хоть он и сволочь, но вряд ли на такое способен. Мне кажется, в нем есть хорошие человеческие черты, но он марионетка в чьих-то руках. Смотрите, все-таки сам подал в отставку. Это удивительно, ведь у нас на юге никогда не подают в отставку по собственному желанию…
- Бродский, может быть, и не похищал ее, ведь все подозрения сразу бы падали на него, - размышлял вслух Марат. – Но люди, стоящие за ним или за футболом, вполне могли это сделать.
- Может, допросить его? – предложил Аскар.
- Группа уже выезжала к нему, - отвечал Алексей. – Допросила. Но судя по всему, он здесь ни при чем… Но вот что я думаю… Уж не те ли люди совершают покушения на Венеру, в отношении которых мы ведем расследование по делу о прокуроре?
- Не понял? – удивился Аскар.
- Да, я тоже имею такие подозрения, - сказал Марат. – Если сопоставим факты… Венеру сбивает угнанная кем-то машина. Госномер этого автомобиля находим на территории химического завода, в отношении которого уже возбудили уголовное дело. Это раз. Теперь мы вынудили подать в отставку руководство футбольного клуба после публикации Венеры. И ее сразу же похищают. Это два. И, наконец, последнее: именно Венера, по сути, стала инициатором этого расследования – ведь это она задала тебе, Аскар, вопрос на пресс-конференции по поводу «Дела о прокуроре».
- Значит, мы примерно знаем, где ее искать? – спросил Аскар.
- Пока нет, - отвечал Алексей. – Но стоит эту версию проверить. Мы уже дали объявления во все газеты и на телевидение о пропаже журналиста. Надежды мало, но, может, найдется какой-нибудь свидетель.
- Да, похоже, мы столкнулись с серьезными людьми, - констатировал Иманов.
- Аскар, о чем ты говоришь? – сказал Марат. - Этим людям хватило сил убить прокурора, в его собственном кабинете! Куда уж тут серьезнее?
- Ну, ребята, будьте, пожалуйста, осторожны!
- Ладно уж, знали ведь, на что шли, - вздохнул Марат. – Теперь отступать некуда. Уже вся республика в курсе наших дел.
- Да, мне, кстати, звонят коллеги, - поделился Иманов. - Кто поздравляет, а кто говорит: зря мы все это затеяли. Но я уверен: с такими, как вы, мы прорвемся!
- Да, но где же мы будем прорываться? Где искать Венеру, в каком логове? – Марат размышлял, глядя на картину с пейзажем на стене.
В этот момент у него зазвучала полифония мобильного телефона.
- Да, Жанна, слушаю тебя!
- Как у тебя дела? – то ли сонным, то ли обидчивым голосом спрашивала жена.
- Все замечательно, дорогая!
- Понятно. Я только что слушала новости.
- Ага…
- Что у вас там за бандитские игры?
- Жанночка, о чем ты? Похоже, опять журналисты раздули какое-нибудь дело?
Глава XХIХ
В «мэрии» Джурабаевых в это время тоже обсуждали пропажу Венеры.
- Эх ты, не мог нормально проводить девушку! - выговаривал взлохмаченный Болат младшему брату. – Надо провожать до двери квартиры, понял?
Азамат, весь погруженный в себя, не мог поднять головы.
- Ладно, не ругайся, - успокаивал Тимур. – Нужно не спорить, а что-то предпринять. Олег, у тебя нет никаких мыслей?
- Не знаю, - отвечал Скаченко. - Разве что Бродский мог пойти на такое. А больше кому это нужно? Хотя вообще-то, вокруг клуба очень много всяких сомнительных людей.
- А кроме Бродского? – размышлял вслух Болат. – Кто может быть?
- Может быть, это те самые парни, которые в прошлый раз сбили Венеру? – предположил Тимур.
- Может, - согласился Болат. – Но это ничего не дает – где нам их искать?
- Будем искать, - твердо сказал Тимур. - По городу. За городом. Везде. И этих парней, и Венеру, днем и ночью… Да весь Тараз можно пешком обойти.
Болат вздохнул:
- Как искать? Просто ездить и смотреть направо, налево – нет ли там бандитов?
Тимур опустил голову, задумавшись.
- Азамат, ты ничего странного у подъезда не заметил? – спросил он после паузы.
- Нет, - покачал тот головой. – Темно ведь было. Я утром у таксистов тамошних спрашивал – они тоже ничего такого не заметили.
- Короче, вы как хотите, а я поехал, - сказал решительно Тимур, вставая со своего места. – Буду ездить по городу, спрашивать у всех подряд, не видели ли они девушку и двух парней. Может, что-то и найду…
- Постой, я с тобой, - проговорил Болат.
Глава ХXX
Венера через толстые железные решетки разглядывала скучные голые деревья и тихо утирала слезы. Она пыталась понять, куда именно ее привезли. Этой ночью явственно был слышен шум железнодорожного полотна. «Наверное, я где-то за линией», - думала она. И это было хуже всего. Ведь этот район считался окраиной города, и искать ее именно здесь будут в последнюю очередь.
Ночью она замерзла, не смогла сомкнуть глаз, так как одолевали тяжелые мысли. Да и за дверью не давали спать. Она слышала, как в соседней комнате распивали алкоголь, чокались, смеялись и кричали.
Под утро в ее дверь начали ломиться – то, чего она так боялась. Ворвался Берик, держа в руках пустой бокал. Она очень испугалась, когда он подошел к ней, схватил за волосы и прошептал над ее ухом: «Какая же ты красавица!» «Не надо», - взмолилась она, оттолкнув его и упав на пол. В этот момент зашел Омар, который, впрочем, выглядел трезво.
«Попробуй тронь!» - произнес он грозно.
Берик отступил:
«Братан, только после тебя!» - сказал он, пятясь из комнаты и немного протрезвев. Омар, взглянув на девушку, закрыл тяжелую дубовую дверь с обратной стороны.
Венера с ужасом переживала эти минуты. Но еще больнее было осознавать, что ее ни за что не оставят в живых. После того, кого она здесь увидела, наивно было надеяться, что ее отпустят. И она ждала по сути одного – когда примут решение избавиться от нее…
…Наконец, дверь ее комнаты открылась, и трое парней вошли в комнату. Берик и Серик несли на руках подносы. Они постелили скатерть возле бархатных корпешек, поставили на нее чайник, несколько пиал и большую тарелку свежего ароматного плова. Омар с Венерой остались одни.
- Составишь компанию? – спросил он.
- Не хочу, - еле слышно ответила она, глотая при этом слюну.
- Знаешь, это поминальный плов, - сказал Омар. – Сегодня три года, как умерла мама.
Она взглянула на него, ей показалось, что его глаза не врут.
- Садись на корпешку, - указал он. – Можешь есть без стола?
Венера кивнула и присела.
Они ели молча.
- Ты здесь живешь? – тихо спросила она.
- Да, - ответил он, медленно жуя.
- Ты – действительно главный «вольник?»
Он кивнул и потянулся за чаем.
- Вы же меня убьете, да? – спросила она.
Омар налил чаю и, выпрямившись, посмотрел ей в глаза:
- Боишься?
- Нет, - покачала она головой. – Значит, так предначертано судьбой.
Венера была голодна, но ела неторопливо…
- Вкусно, - сказала она. – Кто готовил?
- Здесь есть повар, - ответил Омар.
- А отчего умерла мама? – спросила Венера.
- Болела. Малокровие.
- Понятно.
- Пей чаю, - протянул он пиалу.
- Спасибо. А отец твой жив?
- Да.
- Чем он занимается?
- Если скажу, что полярник, не поверишь…
- Нет, конечно.
- Я не думал, что ты настолько молода, - говорил он. - По твоим публикациям этого не скажешь. Ты пишешь зрело, и главное, интересно. Но я не думал похищать тебя и тем более держать здесь. Так получилось.
Она покачала головой. Потом спросила:
- Тебе, конечно, не понравились мои статьи?
- Наоборот. Мне нравилась твоя смелость в статьях, открытость.
- Но кто-то же хочет, чтобы меня убили? Ведь та машина, которая меня сбила – там же за рулем были Серик и Берик.
Омар усмехнулся.
- Знаешь, хочу тебе сказать. Помнишь, ты с возмущением писала статью о судебном процессе над «вольниками» Оскенбаевыми?
- Да, над братьями Сакеном и Шакеном. По-моему, это было год назад?
- Да. Ты не была на суде, но написала.
Венера округлила глаза:
- Я возмущалась, потому что им дали всего по три года – и это за убийство! Ежу понятно, что суд был куплен.
- Так вот, Берик и Серик - это и есть они.
- Что? – удивилась она. - Не может быть! Они же в тюрьме должны сидеть.
Омар улыбнулся:
- Должны. Они по документам там и находятся. Если будет проверка, окажутся на месте. А так – могут свободно кататься на угнанных машинах, спокойно говорить по телефону, встречаться с родственниками, спать дома, посещать сауну. Они даже могут совершать преступления, потому что у них, по идее, железное алиби – они на «зоне».
Венера была потрясена услышанным, и страх овладел ею еще больше. Показалось, что ей этого не следовало знать.
- Вот они на твою статью и обиделись, - продолжал Омар. - Не надо думать, что в неволе не читают газет. Еще как читают. И даже больше, чем на «гражданке». Они мне как-то сказали, что сбили одну журналистку, и что она вряд ли выживет. А ты выжила. Потом, эта твоя «вчерашняя» статья о футболе. Ты навела здесь такой «кипиш», что о тебе заговорили Еликов, Джурабаев и даже, говорят, шеф спросил: «А кто эта такая Ахметжанова?»
- А кто это «шеф»?
- Много будешь знать, скоро состаришься. А там и до могилы недалеко.
Венера замерла от этих слов.
- Шучу, - продолжал Омар. - Я не отдавал приказа похищать тебя, это братья проявили инициативу. Ешь плов, а то остынет…
Глава ХXXI
- Марат Нургалиевич! – голос Алексея на сей раз был чрезвычайно взволнованным. – Сообщение с дежурной части. Какой-то парень позвонил. Сказал, что вчера двое тащили девушку в машину в районе второго микрорайона. Он записал ее номер – это белая «Ауди-100», мы нашли ее через дорожную полицию. Сейчас я с Ерланом еду на Деповскую, где прописан хозяин машины - некто Омар Еликов.
- Это «за линией»? – спросил Марат.
- Да.
- Видимо, родственник Самата Еликова?
- Сын его.
- Будьте на месте, - сказал Марат. – Я тоже подъеду.
- Хорошо.
Марат убрал телефон в карман кожаной куртки.
- Я должен ехать, - сказал он сидевшим за столом Иманову и Джурабаеву. – У Алексея кое-какие новости.
- Да, я понял, - улыбнулся взволнованно Аскар. – Только возьми туда людей побольше. Все-таки это серьезная мафия.
- Я тебе сообщу, если что-то там случится, - выскакивая из-за стола, говорил Марат.
- Ну так вот, - задумчиво говорил Джурабаев под звуки «живой музыки» ресторана. – Думаю, единственно реальная кандидатура на пост президента футбольного клуба – только Валерий Григорьев.
- Григорьев? – прищурился аким. – Знакомая фамилия…
- Да, это известный человек, - Джурабаев почему-то не смотрел в лицо Аскара и говорил как-то отстраненно. – Ой! – схватился он вдруг за галстук, расслабляя его...
- Что случилось, дружище? – несколько равнодушно спросил Аскар.
- Душно. Пойду выйду, подышу воздухом, - встал мэр из-за стола.
На крыльце ресторана, убедившись, что рядом никого нет, набрал номер на мобильнике.
- Алло, кто это? Сакен, Вашу мать, вас засекли! – орал он в запотевшую трубку. – К вам едет группа захвата! Валите все оттуда к чертовой матери! От девчонки срочно избавьтесь, чтобы в живых не было! Какой к черту Омар! Я сказал, чтобы в живых ее не было, иначе сами пойдете вместо нее! Вот суки! – Джурабаев сунул большой яркий телефон в маленький карман пиджака и развернулся, чтобы зайти в ресторан. Но наткнулся на кого-то... Он обомлел, увидев перед собой Иманова.
- Аскар Кадырович… Я… Вы…
Аким области не сдержался и со всего маху направил твердый кулак в массивную челюсть мэра. Тот покатился вниз по холодным гранитным ступеням...
Аскар лихорадочно достал мобильник.
- Алло, Марат! Будьте осторожны, в доме предупреждены о том, что Вы едете туда с группой захвата.
Глава XXХII
-Сваливаем! – Сакен бросил трубку и помчался в сторону запертой комнаты.
- Ты куда? – спросил Омар.
- Джурабаев звонил. Сюда едет группа захвата.
- Ну и куда мы поедем? – вскочил испуганный Шакен.
- Едем в Майскую рощу, надо избавиться от девчонки.
- Дай ключи, я займусь ею, - заслонил дорогу Омар. – А Вы идите в соседний дом и скажите отцу, чтобы бежал отсюда, он там с Грабовым и Григорьевым отдыхает! Потом быстро в мою машину, заводите!
- А, черт! – Сакен бросил ключи от двери Омару и выбежал на улицу вслед за Шакеном.
- Слушай меня внимательно, - говорил быстро Омар Венере, вновь связывая ей руки. - Я тебя свяжу слабо, ты легко сможешь распутать руки. Так что не бойся. И не делай лишних движений. Они хотят убить тебя в роще, но ты… ты не умрешь. Я скажу им, что сам расправлюсь с тобой, уведу тебя в кусты. Ты понимаешь?
Но Венера, казалось, в шоке ничего не слышала.
- Пойми, это единственный шанс! Я выстрелю не в тебя, а мимо, но ты должна упасть обязательно и притвориться! Понимаешь? – посмотрел он ей в глаза. Она, наконец, лихорадочно закивала головой.
- Отлично! Венера, я обещаю тебе и клянусь памятью моей мамы, что ты не умрешь!
- Спасибо тебе, Омар! – с трудом проговорила она, плача.
Омар осторожно положил ей в рот кляп.
- Храни тебя Аллах! Ну, пошли!
Они выбежали на улицу. Какой-то мужик в старом затертом фартуке нес пустой поднос – по всей видимости, это был повар. Сакен постучался в дверь второго дома, находившегося в этом же дворе:
- Эй, откройте! – кричал он в щель. - Облава! Откройте!
Из дома доносилась громкая музыка – там явно не слышали стуков.
Омар с Венерой юркнули в салон машины. Шакен начал сигналить беспрерывно, чтобы привлечь внимание людей из дома.
Наконец, вышел кто-то из охранников.
- Валим все отсюда, «мусора» едут! – неистово кричал «вольник» Сакен.
Он подбежал к «Ауди» и сел вперед. Мужичок в фартуке по грубому приказу Сакена спешно открыл ворота, и автомобиль, торопливо визжа, выехал со двора.
Венера не делала резких движений и лежала тихо. Она прекрасно видела дорогу и на всякий случай старалась запомнить ее. «Ауди» выскочила на проспект Абая и остановилась у светофора. Венера осмотрелась по сторонам – рядом было столько машин… А может, ей выбежать именно сейчас с криками о помощи? Нет, ведь Омар попросил не делать лишних движений. Да и вдруг у нее ничего не получится? Вдруг ее внимание привлек знакомый профиль в одном автомобиле. «Боже, - думала она, - это же Болат! А машина - Тимура! Значит, он за рулем!» О, если бы они увидели ее! Но задние стекла «Ауди» были затонированы…
Как только загорелся зеленый свет, «Ауди» вновь с визгом рванула с места, оставив далеко позади «Шкоду-Октавиа».
- Эй, послушайте, - Азамат, сидевший с Олегом на заднем сиденье, с тревогой указал на рванувшийся автомобиль, - там сидят эти двое!
- Кто? – спросил Болат.
- Тимур, давай за ними, это точно они!
Тимур прибавил газу, спрашивая на ходу:
- Кто «они»?
- Да это они! – лихорадочно кричал Азамат. – Те, кто Венеру сбили, я их фотороботы видел! Это точно они! А «Ауди» вчера стояла у этого дома, где мы с Венерой попрощались. Я теперь вспомнил!
- Ты уверен? – спрашивал Олег.
- Конечно! Жми, Тимур, жми!
«Октавиа» прибавила ходу, следуя за «Ауди».
- Тимур, что будем делать? – спрашивал Болат.
- Пока поедем за ними. Посмотрим, куда это они...
- Держись на расстоянии от них, чтобы не засекли! – предупредил Олег. – Может быть, они и приведут нас к Венере.
Вскоре выехали за город и минут двадцать пять ехали по трассе.
- Болат, звони своему отцу и скажи, что мы преследуем «Ауди» с госномером 723. Передай, что нам нужна помощь дорожной полиции, - попросил Тимур.
Болат набрал номер и подержал трубку около минуты.
- Не отвечает…
- Стоп, стоп! – закричал Олег. – Смотрите, они остановились…
«Октавиа», следуя за «Ауди», также замедлила ход и притормозила у супермаркета. Из наблюдаемой машины вышел невысокого роста человек.
- Так, один из них пошел в магазин, - комментировал Олег.
Тимур выключил зажигание.
- Я пойду послежу за ним, - сказал он, выходя из машины.
Тем временем Болат также покинул салон и направился к «Ауди». Он постучался в стекло водительской двери.
- Что хотел? – спросил недовольно шофер, чуть приспустив стекло.
- Спичек нет?
- Не-а, нету, - водитель попытался сразу же поднять стекло.
- А прикуриватель? – Болат искоса бросил взгляд на заднее сиденье.
- Не работает, - нервно ответил водитель.
- А-а… Ну, понятно…
Пришлось вернуться к ребятам.
- Ну, что? – спросил Олег.
- Только тихо! – спокойно ответил Болат. - Она там, в машине!
- В машине? – сверкнули глаза Азамата. – Да я им сейчас сделаю!
Он рванулся было с места, но крепкая рука Олега остановила его.
- Не спеши, пожалуйста! – успокоил он. – Главное, действовать без сумбура и не наломать дров!
Вскоре из магазина вышел Шакен с несколькими пачками сигарет и бутылкой минеральной воды, за ним следовал Тимур. Каждый сел в свою машину, и слежка продолжилась. На большой трассе быть незамеченным трудно, и вскоре Сакен констатировал, заставив всех обернуться:
- Черт всех дери, за нами «хвост»!
Венера, затаив дыхание, молила Бога, чтобы «Октавиа» неотступно следовала за ними. Но в этот момент машина, в которой она не могла шелохнуться от страха, прибавила газу и полетела уже на бешеной скорости.
- Сворачивай в проселок, на трассе сейчас менты будут! – сказал Омар Сакену. – Они сейчас каждый день стоят!
Машина резко повернула налево к каменистой дороге, через несколько минут Тимур свернул туда же, и здесь ему не составило труда догнать «Ауди». Дальше погоня пошла по глубоким рытвинам и колдобинам – обе машины, ехавшие на расстоянии тридцати метров друг от друга, бросало то вверх, то в стороны. У железнодорожной насыпи Сакен вдруг остановил машину. Из салона выскочил Шакен. Он, присев на колено, прицелился из пистолета по «Октавии». Раздался громкий выстрел, потом – еще один. Одна из пуль зацепила крыло автомашины.
- Останови! – крикнул Олег, поняв, в чем дело. – Он стреляет!
Тимур дал по тормозам.
- Выходим! - крикнул Олег, и все четверо, пригнувшись, выбежали. – Ложитесь все!
Сакен тем временем открыл заднюю дверь «Ауди», и Омар, держа за руки связанную Венеру, потащил ее в сторону речки.
- Венера! – почти в один голос крикнули парни!
- Слушайте, у нас нет оружия! – задыхаясь, говорил Болат.
- Что же делать? Ведь они ее убьют! – сказал Олег.
- Ребята, нам придется следовать за ними даже без оружия, - решительно предложил Тимур. – Вооружимся хотя бы камнями.
- Эй, вы! – крикнул изо всех сил Азамат. – Отпустите девушку, и давайте разберемся по-мужски!
В этот момент Омар понял, что медлить нельзя, и, толкнув Венеру, шепнул: «Беги!» Сам же скомандовал друзьям: «Быстро в машину! Черт с ней, пусть бежит!» Однако Шакен не послушался и прицелился в девушку, бегущую в сторону «Октавии». Омар, увидев это, бросился на него словно зверь, заслонив Венеру своим телом. Но тут раздался еще один выстрел.
Тимур, не в силах сдержать себя, поднялся и побежал навстречу Венере. Через несколько мгновений она, задыхаясь, кинулась в его объятья.
- Ты что делаешь, придурок! – кричал Сакен на Шакена.
- Он… Он сам полез, - словно в трансе, проговорил Шакен. Он выронил на мокрый щебень пистолет Макарова и, в страхе от совершенного, попятился назад. Омар, держась за окровавленную грудь, упал на землю. Олег и братья Джурабаевы, воспользовавшись замешательством, оказались рядом с бандитами. Оружие оказалось в руках Болата. Подняв пистолет, он спокойно скомандовал: «Ну, руки вверх!»
Глава XXХIII
Мэр города Джурабаев лихорадочно искал деньги в карманах своих костюмов. Но их не было – казалось, только знакомый запах милых сердцу банкнот витал в воздухе… И когда он, изможденный и злой, присел на кресло, убедившись в отсутствии «нажитого непосильным трудом», дверь квартиры открылась. Мэр, почуяв неладное, со страхом прижался к шкафу. В комнату вошли люди, и он увидел Болата, а вслед за ним и Азамата.
- Болат, где деньги? – хрипло взревел он, выскочив из комнаты.
- Деньги? – посмотрел сын в глаза отцу. – А зачем они тебе?
- Что значит «зачем»? Это ты их взял, что ли? Да я тебя…
Джурабаев замолк, видя безмолвно-укоризненный взгляд детей.
- Милые мои, - прошептал он. - Нам нужно срочно уезжать отсюда, домой. Срочно.
- Деньги тебе больше не пригодятся, - проговорил Азамат. - К тебе идут полицейские…
Джурабаев прислушался – да, действительно, доносились шаги нескольких людей, и сейчас могли арестовать только его. Он сел прямо на пол, закрыв лицо руками…
В результате оперативно-розыскных мероприятий по улице Деповская, 312, были арестованы члены крупной бандитской группировки Самат Еликов и Александр Грабовой, находившиеся в розыске, а также еще три члена данной бригады. На следующий день при попытке выезда за пределы области был задержан еще один авторитет - некто Валерий Григорьев, по данным следствия – исполнитель убийства прокурора области. Григорьев был вице-президентом областной федерации бокса, а по совместительству – главой банды рэкетиров на Центральном рынке города. Он признался в том, что год назад совершил убийство прокурора области по приказу Алдияра Султанова – «Черного алмаза». Придя ранним утром к Капанину, тогда заместителю областного прокурора, он тихо просидел в его кабинете. Когда секретарша вышла за водой, они вместе с Капаниным зашли к Нургожину. Заместитель отвлек разговором своего начальника, а Григорьев выстрелил в голову жертве. Затем там же, у Капанина, переждал, пока все утихнет, и только вечером покинул здание прокуратуры. Никому в тот день и в голову не пришло искать убийцу в кабинете прямо напротив приемной.
Всего по делу об убийстве прокурора, а попутно по обвинениям в связях с криминальными структурами, уклонения от уплаты налогов и хищении государственных средств были задержано тридцать три человека, среди которых – криминальные авторитеты, работники налоговой инспекции, предприниматели и промышленники, судьи областного суда и так далее. Вторично арестованы также члены неформальной молодежной группировки «Вольники», братья Оскенбаевы, а также должностные лица некоторых исправительных учреждений, выпускавшие осужденных на волю.
По санкции Генеральной прокуратуры проведен обыск в загородном доме криминального авторитета Султанова – там были задержаны четыре телохранителя, оказавшие сопротивление при задержании и ранившие одного оперативника. Однако сам «Черный алмаз» обнаружен не был, и его объявили в республиканский розыск.
Глава XXХIII
…Роза Муратовна спешно вошла в здание областного УВД, и дежурный повел ее в кабинет начальника. Здесь она, наконец, увидела Венеру и Тимура, беседовавших с полковником.
- Девочка моя! - плакала, обняв дочь, Роза Муратовна. - Как я перепугалась за тебя! Что случилось? Рассказывай!
- Мам, честное слово, не хочу вспоминать, - отвечала Венера. - В двух словах: мне не было страшно, так как со мной был друг.
- Друг?
- Да, я только вчера с ним познакомилась. Он заступился за меня, можно сказать, охранял меня...
- Что им нужно было от тебя?
- Ты знаешь, я так и не поняла, - притворилась Венера. - Все ходили вокруг да около, но прямо так ничего и не сказали.
- Ясно, - вздохнула Роза Муратовна. - Я знала, что ты жива, но на сердце было неспокойно... Я молила Аллаха, чтобы все обошлось.
- Добрый день, Роза Муратовна! - широко улыбнулся тихо подошедший Нартаев.
- Ой, здравствуйте, Марат Нургалиевич! - узнала она полковника. - Я так задумалась, что даже не поздоровалась.
- Понимаю. Вы, конечно, перепугались?
- Ой, очень.
- Не зря молились. Аллах услышал Ваши молитвы, ведь и мы переживаем за Вашу прекрасную дочь. Я обязательно вручу Венере благодарственное письмо, а также премию от УВД, за активную гражданскую позицию.
- Ну, что Вы, не стоит! - вмешалась Венера. - Право же, я совсем этого не заслуживаю.
- Отставить, девушка! - скомандовал полковник. - Я и так прекрасно осведомлен, что Вы - сама скромность.
Все улыбнулись.
- Я Вам обещаю, Роза Муратовна, что Вашу дочь больше никто не тронет, и она может спокойно гулять по городу.
- Спасибо большое.
- Это Вам спасибо, - пожал ей руку Марат, - за прекрасное воспитание дочери.
Когда стали прощаться, Тимур предложил подвезти их до дому. Венера хотела сразу же отказаться, но мать опередила ее с ответом.
"Было бы хорошо, если ты отвез Венеру домой, - проговорила она. - А мне нужно заглянуть на работу, а то меня опять "потеряли" - я ведь по запарке не предупредила никого! Только, Тимур, смотри, ни на шаг от нее!"
- Ну, придется мне все-таки проводить тебя до квартиры, - улыбнулся Тимур, едва они остались одни.
- Ты же слышал, что сказал полковник? Я теперь могу гулять по городу смело, ничего не боясь. Так что сама доеду.
- Но ты ведь тоже слышала, что сказала мать?
- Слушай, где моя тетрадь с рассказом? - спросила вдруг Венера. - Ты мне так и не вернул ее.
- Я дал почитать ее местному издателю Шитову.
- Зачем? - удивилась она.
- Он готовит к выпуску сборник произведений писателей и поэтов нашего города. Вот я и подумал, что твой роман тоже может его заинтересовать.
- Тогда едем за тетрадью к нему, - вздохнула Венера.
Слово "издатель" ассоциировалось у Венеры с чем-то серьезным и солидным. Потому она была удивлена, когда перед ними оказался сухонький седой старичок, в очках в большой оправе, приятной внешности, но степенный и вдумчивый. Он жил в одном из многочисленных переулков города, в неказистом низеньком доме. Шитов сразу же пригласил гостей в свой тесный кабинет, уставленный множеством книжных шкафов.
- Я как раз читаю ваш рассказ, - говорил он, усаживаясь за свой простенький столик, напоминавший школьную парту. - Между тем, мне было бы прелюбопытно узнать, чем все закончилось. Присаживайтесь и подождите немного. А Вы, девушка, стало быть, автор романа?
- Да, Иван Сергеевич, это и есть Венера, - ответил Тимур за нее.
- Так-так-так, – говорил издатель, перелистывая ее тетрадь.
Глава ХХХIV
Княжна Ольга стояла перед образом, когда в комнату вошел Терехин.
«Ну, как-с больной?» – спрашивал он вполголоса, кивая на лежащего с закрытыми глазами Ярцева. Она, перекрестившись, присела на кроватку и вздохнула:
«Вот уже третий день, а он все еще не пришел в сознание».
«Будет жить-с! – бодро говорил старый поручик, поглаживая усы. - Дохтур ведь говорил: он почти умер-с, ан как будто воскрес. Значит, что-то неведомое удерживает плоть его на этой земле. Это, надо полагать, сила Вашей любви». «Нет, это сила молитв, которые мы ему читаем», – отвечала княжна.
«Так-то оно так, - усмехнулся поручик, присаживаясь на стул. - Да, в молитвах заключена какая-та волшебная сила! Вот некоторые говорят: молитва есть внушение. Человек, мол, читая или слушая обращение к Господу Богу, в той или иной степени помогает сам себе, мобилизуя все силы организма. Но позвольте тогда спросить: а коли он не без сознания, как Ваш Ярцев? Что прикажете делать, если он не может сам прочесть молитву и никого не слышит, и не в силах ничего внушить себе? Эх, будь бы я Богом, я бы всем этим атеистам показался: вот он, я, ваш повелитель! Там вот, глядите-ка, рай, а там – ад. Будете ли теперь шуметь и на войну ходить? Впрочем, зачем Богу показываться, ведь тогда всем захочется в рай, и не будет людям никаких испытаний нравственности. А как можно сомневаться в Его существовании, коли есть на земле чудо из чудес - жизнь? Ведь не само собой все, что есть на свете, образовалось? Да, молитва имеет чудесную силу, этого отрицать нельзя. Но в Вашем случае, княжна, Любовь – самая сильная молитва».
При этих его словах послышался слабый стон, и оба взглянули на Андрея. «Смотрите, он открыл глаза! – схватила княжна его руку. – Андрей, миленький, Вы живы, живы!»
Она целовала его руки, не в силах сдержать слез. Ярцев открыл глаза и даже пытался поднять голову. Казалось, он плохо понимал, что происходит.
«Лежите, вам нельзя вставать!» - проговорила она.
«Ольга? – спрашивал он слабым голосом. – Что Вы здесь делаете? Вам нельзя здесь быть!»
Терехин, поняв, что подпоручик еще не полностью вернулся в ясное сознание, широко расхохотался. Ольга тоже улыбнулась сквозь слезы.
«Глупенький! - говорила она. – Глупенький мой, зачем же вы меня обманули?!»
Ярцев, казалось, что-то вспомнил – на его бледном лице скользнула тень удивления.
«Разве я не умер?» - прошептал он, и Терехин пуще прежнего разразился смехом.
«Нет, голубчик, Вы живы! – говорил он, успокоившись. – Пуля вонзилась Вам под самое сердце, спасенья нет! Мы уже думали звать гробовщика, а тут княжна прибежала и давай целовать Вас, почти мертвеца. Но ведь бывают же чудеса – сердце Ваше снова забилось, и мы повезли Вас к дохтуру. Думали, не выдержите дороги, но княжна постоянно молилась и шептала: только не умирай».
«Ах, да, я ведь слышал Вас, Ольга! – улыбнулся, видя смущение княжны, Андрей. – Мы ехали в карете, я был без сознания, но все слышал! Вы ведь сказали: «Не покидай меня, или я тоже отправлюсь с тобою. И поклялись мне в этом всем святым!»
Терехин, вдруг побагровевший, перестал улыбаться.
«А Вы ведь, княжна, именно так и говорили, - сказал он. – Как же он мог услышать Вас, в тот момент пульс его не прощупывался вовсе?»
«Он не мог умереть, так не бывает», - отвечала, плача, княжна.
Андрей вдруг привстал, подняв голову.
«Ольга, мы ведь с Вами должны были бежать? Сколько сейчас времени?» «Сколько времени? – улыбалась княжна. – Вы пролежали здесь три дня».
«Три дня? - удивился он. – Бежим же скорее!»
«Куды? – закашлял Терехин. – Вы, Андрей, в таком состоянии, что бежать Вам нельзя даже лежа! А в моем доме, уверяю Вас, Вы в полной безопасности. Да и потом: куда ей бежать из родительского дому? Эка невидаль. Право же, успокойтесь, Андрей. У нас еще есть время. Сегодня только четверг, а Мордвинов приедет сватать Ольгу в воскресенье. К тому времени Вы немного окрепнете, и мы что-нибудь придумаем. А до тех пор княжна должна быть в отчем доме».
«Обещаю навещать Вас ежедневно», - говорила Ольга Андрею.
Ярцев, просветлев, улыбнулся.
Глава ХХХV
Мордвинов был в полной уверенности, что его планы по поводу покупки имения под Петербургом и одновременной женитьбы на красавицу-княжну осуществятся. Загвоздка была только в том, что на самом деле обещанных князю Самохину двухсот тысяч рублей у него не было. Ассигнациями Алексей Петрович имел лишь сто тысяч рублей, нажитых им за всю свою жизнь. Кроме того, имелись фамильные драгоценности, оставленные родителями, за которые он рассчитывал получить никак не меньше пятидесяти тысяч. Денег все равно не хватало, и последние три дня он занимался продажей родового имения. Поскольку имение продавалось срочно, Мордвинову приходилось лично ездить по зажиточным помещикам и упрашивать их купить «чрезвычайно любопытное и доходное поместье». Однако цена в 50 рублей за десятину земли казалась потенциальным покупателям чрезмерно высокой, и все почему-то отказывались от выгодного предложения. Лишь только Горин, считавшийся во всей губернии одним из богатейших людей, предложил за всю Мордвиновку, вместе с восемнадцатью душами крестьян (а не пятьюстами, как он хвастался Самохиным) и усадьбою, двадцать тысяч рублей. Между тем, Алексей Петрович никак не хотел отдавать имение меньше чем за пятьдесят тысяч целковых. Но поскольку время уже поджимало, ему пришлось вторично оказаться у порога усадьбы Горина. Тот принял его в свой просторной светлой комнате, сидя на кресле за низким журнальным столиком.
«Ты, кажись, чего-то надумал?» - спрашивал он у Мордвинова.
«Видите ли, Кирилл Николаевич! – начал Мордвинов, переминаясь с ноги на ногу. – Я готов уступить все имение за тридцать пять тысяч рублей»…
«Как тридцать пять тысяч? Ведь говорил же я, что больше двадцати просто не дам», - перебил его Горин.
«Хорошо, пусть будет тридцать тысяч», - тихо сказал Алексей Петрович.
«Двадцать пять тысяч, и по рукам!»
«Нет, Кирилл Николаевич, больше уступить не могу-с. А кроме того, у меня к Вашему сиятельству нижайшая просьба-с».
«Ну-с, говори»…
«Ваше сиятельство! Не угодно ли Вам будет приобрести фамильные драгоценности, оставленные мне родителями, за семьдесят тысяч рублей?»
«Семьдесят тысяч? Это же целое состояние – больше чем твое поместье. Что у тебя там такое?»
«Золото и бриллианты, - говорил Мордвинов, суетливо открывая свой чемоданчик. – Воистину, им цены нет!»
«Воистину? Воистину только Христос воскресе! А твои бриллианты надобно еще проверить».
«Проверяйте-с, пожалуйста!»
Алексей Петрович в спешке вывалил свой блестящий багаж на стол. Горин, видавший виды человек, привстал с места, наводя лорнет на драгоценности.
«Тришка!» - крикнул он в двери и позвонил в серебряный колокольчик.
«Что изволите-с, барин?» - показалась кучерявая голова слуги.
«Вели послать за ювелиром, да скорее!»
Глава ХХХVI
В то утро выпал долгожданный первый снег, и природа разукрасила в янтарные цвета все вокруг - точно так, как то было во дворе у пушкинской Татьяны. Кирилл Николаевич поехал знакомиться с Мордвиновкой на санях. Был чудесный легкий морозец, веселое солнышко согревало побелевшую кругом землю, вороны лениво перелетали с одной березки на другую, беззастенчиво роняя волшебный снег с отяжелевших веток.
Мордвинов уже собрал немногочисленных крестьян у барского двора, и, когда подъехали сани, почтительно поздоровался с новым владельцем имения.
«Мужики! – обратился он тут же к собранию. – Вот Вам новый хозяин, барин Кирилл Николаевич Горин. Прошу Вас служить ему верой и правдою, и он вас нипочем не обидит. Я же теперь буду жить в других краях. Если Господь Бог даст, буду наезжать сюда, в гости к вашему барину. Есть что сказать?»
Мужики не шелохнулись; казалось, безразличные лица их не выражали ни радости, ни огорчения. Лишь староста Феофан крикнул: «Ну, что, барин, удачи тебе!»
Мордвинов поблагодарил, хитро улыбнувшись, и обратился к Горину: «Может, у Вас, Ваше сиятельство, есть что сказать?»
Кирилл Николаевич, гордо восседавший в своих санях, укрытый пуховым одеялом, негромко проговорил: «Живите, как жили, мужики, худо вам не будет».
«Ты бы нам, барин, барщину на оброк заменил», - сказал коренастый мужичок из толпы.
«Это можно», – отвечал Горин.
Мордвинов завел нового собственника в дом, знакомил с прислугой и оставшейся мебелью, кухонной утварью и даже двумя борзыми, оказавшимися на кухне. Как и договаривались, он оставил покупателю все, что было в усадьбе, кроме тройки лошадей и своего верного кучера, поскольку до Внуковки ему надо было на чем-нибудь добираться. Кирилл Николаевич знакомился со всем нехотя, с суровым видом кивал головой, ожидая окончания церемоний.
«Ну-с, Алексей Петрович, удачи тебе в дороге!» - поднял он чарку, когда они, наконец, присели в столовой. Мордвинов благодарил своего спасителя и выпил с видимым удовольствием.
«Вот, скажи, напоследок, далеко ли ты собрался?» – спрашивал, закусывая квашеной капустой, Горин.
«Да известное дело, куда, - хитро усмехнулся Мордвинов. – Я покупаю целое имение под Петербургом. Так сказать, начинаю новую жизнь».
«Ишь ты, новую жизнь! – иронизировал Горин. – А чем тебе эта неугодна была?»
«Знаете ли, Кирилл Николаевич, здесь очень мило. Всегда считал, что лучше моего родового имения ничего нет. Тут ведь и родители мои жили. Я так привык к этим местам, что никуда уезжать и не думал. Но вот теперь… Правду говорят: у каждого человека наступает момент, когда он говорит себе: «Сейчас, или никогда!»
«А право, стоит ли? Ведь ты сейчас сыт? Сыт. И я сыт. А что еще человеку нужно?»
«Видите, как, - цокнул Мордвинов, закусывая солеными огурчиками. – Я бы ни за что не уехал отсюда, если бы не одно веское обстоятельство».
«Обстоятельство?»
«Ну… Я бы даже сказал, чрезвычайное происшествие».
«И что же это за происшествие?» – спрашивал Зорин, доверху наполняя медные чарки водкой.
«Любовь, ваше сиятельство!»
«Что? Любовь? – расхохотался Горин. – Неужто ты влюблен?»
«Да, влюблен, - смущался Мордвинов. – Ах, что делает с нами любовь! Иногда мне кажется, что я совсем схожу с ума от этой любви. Ведь все, что я ни делаю в последнее время, это ради нее, моей невесты… И дом продал, и драгоценности фамильные, и имение покупаю новое – все только для нее».
«Чудно, чудно! Ну, тогда давай за любовь!» – протянул чарку Зорин, и оба залпом выпили.
«Весьма любопытно, - продолжал Кирилл Николаевич, нюхая огурец. – Весьма. Никогда бы не подумал, что люди могут любить настолько сильно. Позволь спросить, кто же твоя счастливая избранница?»
Алексей Петрович помялся, и это не осталось незамеченным.
«Да будет тебе скромничать, - увещал Горин. – Молодая, небось?»
«Двадцати лет от роду».
«Ого-го! Двадцати? Стало быть, разница в возрасте большая?»
«Двадцать шесть лет, но какое это значение имеет? Я чувствую себя влюбленным мальчишкой».
«Так кто же она, твоя невеста?»
«Княжна Самохина...»
«Что «княжна Самохина?» – прищурил глаза Зорин.
«Избранница моя».
«Позволь… Ты говоришь о дочери князя Самохина?»
«Падчерице. Она ему падчерицей приходится».
«Вон оно как, – нахмурил брови Зорин. - Так это же первая красавица Петербурга. Шутить изволишь?»
«Никак нет-с, Кирилл Николаевич!»
«Хм! Как же она за тебя согласилась пойти? И любит ли она вообще тебя?»
«Любит ли? – пожал плечами Мордвинов. – Вот ведь не говорит, молчит из девичьей скромности. Но по глазам вижу: любит, только не привыкла ко мне еще».
«Не привыкла, говоришь? Ну, тогда, брат, извини: ты, кажись, что-то путаешь»…
«В каком смысле?»
« Сам подумай. Княжна - прелестный милый бутончик, а ты рядом с ней будешь верблюжьей колючкой. Уж если и она и будет мечтать о любви, то не с тобой! Поверь мне, старику. Не сделай глупости, в твоих глазах играет не любовь, а самовлюбленность!»
Алексей Петрович заметно побледнел при сих словах Горина.
«Уже все решено, Кирилл Николаевич! – отвечал он, неловко улыбаясь. - По приезду я сразу же с ней помолвлюсь, и через две недели будет и свадьба. Она согласная».
«Согласная?! Коли так, братец, смотри сам, - задумчиво поглаживал усы Горин. – А едешь ты один с кучером?»
«Один. А что?»
«Так ведь опасно же нонче одному. Ты, как я понимаю, кучу денег везешь. А разбойников сейчас столько… Если пронюхают, то все выскочут! Не пожадничай, Алейсей Петрович, найми троих крепких мужиков, что денно и нощно в трактирах сидят. Так ведь надежнее будет».
«Да, я тоже об этом думал, Ваше сиятельство! - отвечал Мордвинов, прищуриваясь.
«Ну-с, давай по третьей, и - счастливого пути!»
Глава ХХХVII
Дорога выдалась утомительной. К вечеру неожиданно похолодало, задул пронизывающий ветер, тут же объявилась метель, и Мордвинов попросил Яшку свернуть на первый же постоялый двор. Однако уже совсем стемнело, а кучер все ехал и ехал. Алексей Петрович несколько раз выкрикивал: "Ты что, заблудился? Дорогу не замело?" Яшка, по-видимому, изрядно нервничал, так как отвечал не сразу, будто назло. Мордвинов тоже был не в себе, чувствуя тревогу на сердце. "Вот сейчас, Алексей Петрович, замерзнете в дороге, и вот Вам новая жизнь, - говорил он себе. - Чего же Вам, старому олуху, не хватало в этой жизни? Жену молодую захотели, против ее воли берете в супруги. А вот Боженька сейчас возьмет и накажет Вас, и - и все, Вас как ни бывало. Недаром ведь говорят - от добра добра не ищут". Мордвинов перекрестился, ужаснувшись своим недобрым мыслям. Он попытался заснуть, думая о приятном. Вот стоит чудесная летняя погода, золотая карета выезжает с аккуратного двора его обустроенной на европейский манер усадьбы, слуги низко кланяются ему. "Куда это Вы, Алексей Петрович, изволите ехать?" - выбегает из дому встревоженная княжна. "Я душенька, съезжу в Москву, - отвечает он. - Там генерал N. собирает высоких людей, и мое отсутствие просто не поймут". "Почему же Вы не берете меня с собой?" - удивленно раскрыв широкие изумрудные глаза, спрашивает супруга. "Не могу, душенька! Генерал приглашал одних только мужчин, потому как планируется обсуждение некоторых важных государственных дел. Право же, женщинам там будет весьма и весьма скучно". "Какой вздор! - дует губки душенька. - Я бы с превеликим удовольствием пообщалась с женами Ваших друзей. Мне будет скучно без Вас". "Не обижайтесь, голубушка! Лучше уж поезжайте к портному и закажите себе платье, ведь мы скоро едем в Ялту!" "Ах, Ялта! " - грезит предстоящей поездкой княжна, восхищенно поднимая глаза к небу.
Далее Мордвинов, в шелковом блистательном костюме, едет в Москву, карета останавливается у позолоченных решетчатых ворот английского клуба на Тверской, и дамы, идущие мимо, почтительно кланяются ему. "Как тебя зовут, голубушка?" - деловито обращается он к одной миловидной приятной женщине. "Марфа Васильевна я", - краснея, отвечает она. "Приехали, барин!" – отчего-то бесцеремонно кричит ему ямщик. "Марфа Васильевна, говоришь?" - не сводит он глаз с девушки. "Барин, Вас выйти просют!" - зачем-то не унимается ямщик. "Да подождь ты! Видишь, с человеком говорю!" - отчитывает он. "Барин, барин!" - кричит ему в глаза ямщик. "Да что такое?" - думает Мордвинов, открывая глаза и видя перед собой Яшку. Спросонья он с трудом понимает, что еще пока в дороге, в холодных санях. Дверца повозки приоткрылась, и Алексей Петрович ужаснулся, увидев перед собой лицо в маске, с пистолетом в руках...
«Доброй ночи, господин хороший! – звучал спокойный, но презрительный голос. – Не беспокойтесь и, пожалуйста, успокойтесь. Мы не сделаем Вам ничего плохого. Но дело в том, что все путники, проезжающие отсюда, проходят несколько неприятную процедуру. Но остаются живы, выполнив одно условие».
«Какое же?» – еле выдавил из себя Мордвинов.
«Вы должны оставить здесь все деньги и драгоценности, которые везете с собой», - медленно проговорил человек в маске, делая акцент на каждом слове.
«Это невозможно! Этого не может быть! – закричал, белея, Мордвинов. – У меня ничего нет!»
«Что там такое? – услышал он нетерпеливый голос другого человека, а затем и топот копыт. В тот же миг в сани заглянул всадник, также прикрытый маской.
«Да вот, господин хороший говорит, что у него ничего нет».
«Так уж и ничего? – не верил всадник. – Что же, господин. Мы отпустим Вас с миром. Но прежде нам придется обыскать сани. И если вдруг мы что-то найдем, нам придется застрелить Вас».
«Не надо, не надо, - чуть не плача, говорил Мордвинов. Дрожащая рука его потянулась за чемоданчиком, припрятанным под подушкой. – Милые вы мои, пощадите! Я дам Вам десять тысяч ассигнациями, Вам хватит с лихвою».
«Нет, господин, Вам придется сделать выбор. Либо Вы сами отдаете нам этот чемоданчик, и Вы при этом остаетесь живы, либо нам придется сначала убить Вас, а потом взять самим этот чемоданчик. Но, поверьте, этого не хотелось бы. Ведь мы благородные люди!»
«Пощадите! – взмолился Мордвинов. – Возьмите половину, я Вам дам от души и искать Вас не буду! Пятьдесят, сто тысяч берите, и разойдемся навсегда! Это все, что есть в моей жизни!»
«Вы, кажется, не поняли, господин! – говорил человек с пистолетом. – Это не ведь елочный базар, и торг здесь неуместен».
«Если господин не хочет лично отдавать денег, то придется прикончить его! – гневно сказал всадник. – Чего же ты медлишь?»
«Нет-нет, возьмите, возьмите!» – Мордвинов в страхе попятился назад.
Рука в черных кожаных перчатках потянулась за упавшим на пол желтым чемоданчиком, в котором было заключено все прошлое, настоящее и будущее Мордвинова. Чемоданчик исчез в ночи, дверца саней закрылась, но Алексей Петрович не смел шелохнуться. Он не мог поверить в случившееся, то и дело жмурил глаза, щипал себя, но сон не заканчивался.
Тем временем Андрей взобрался на коня и вместе с Заградским подъехал к кучеру, которого сторожил Терехин. Ярцев вытащил из чемоданчика пачку денег и всунул их в руки кучера. «Скажешь, что цыгане напали», - сказал он. И трое всадников ускакали прочь.
Глава ХХХVIII
Князь Самохин с нетерпением ждал Мордвинова. Все задуманное исправно осуществлялось, и для него это было приятной неожиданностью. Он практически втридорога продавал кусочек своего имения, так, что теперь можно было и с долгами рассчитаться, и квартиру в Петербурге купить, и всякие развлекательные заведения посещать. Больше всего его удивило поведение падчерицы. Накануне он спросил у супруги, готова ли к помолвке Ольга, и получил изумивший его ответ. "Она, кажется, совсем не рада, но говорит, что ей только остается повиноваться воле отца", - отвечала княгиня. "Я ведь сказал, что успокоится! - обрадовался он. - Ах, женщины, женщины, кто вас поймет?" Состояние души падчерицы мало его заботило – ему казалось, что она и без того должна быть довольна важным титулом княжны.
Однако, было уже четыре часа пополудни, а Мордвинова, обещавшего приехать с утра, все еще не было. «Должно быть, дорога задержала его, - успокаивал себя Владимир Юрьевич. – Вишь, какая пурга поднялась! Ведь не передумает же этот проныра, опозорив мое доброе имя?!» Он задумчиво шагал по комнате, то и дело поглядывая на часы. Чтобы чем-то занять себя, он велел звать княжну.
«Мать говорит, что теперь ты согласна выйти замуж?» - спрашивал он у Ольги. «На то воля ваша, папенька, - говорила она грустно. – Хотя он мне, честно сказать, не по душе».
«Ну, брось, Ольга! – смягчился князь. – Ты мне потом ведь благодарна будешь. Ничего, стерпится-слюбится». Она вздохнула полной грудью.
«Сегодня приедет твой жених сватать тебя, - говорил князь, видя молчание Ольги. – Сразу же объявим помолвку, так что ко вторнику жди гостей!»
«Хорошо, папенька!»
«Добро, добро!»
Ольга вышла, и в тот же миг во дворе зашумела прислуга: «Жених приехал!» «Слава тебе, Господи!» - выдохнул просветленный князь.
Однако, князю снова пришлось изумиться, когда через несколько минут на пороге комнаты он увидел Мордвинова, бледного и осунувшегося, в потрепанной одежде, с пустыми руками. Лишь только вошел, он пал на пол, и, глотая слюну, на коленях пополз к князю.
«Разбойники, разбойники!» – шептал он.
«Какие еще разбойники?» – нахмурил князь брови.
«Разбойники напали на меня… Изверги! Двести тысяч отобрали! Яшка. Яшка свидетель!»
«Какой еще Яшка? Да в своем ли ты уме, барин?»
«Кучер мой Яшка… Все видел».
Мордвинов обернулся к двери и крикнул, что есть мочи: «Яшка! Яшка, входи!»
Дверь со скрипом приоткрылась, и кучер неуверенно ступил в комнату.
«Яшка, расскажи, как разбойники напали на нас в дороге!» - просил его Мордвинов.
«Разбойники? – удивленно чесал голову Яшка. – Какие разбойники? Где?»
«Тупая твоя голова! – крикнул Алексей Петрович. – Те, что напали на нас в дороге! Люди в масках!»
«В дороге? Так ведь никого не было… А, ну были люди, но не в масках, а с бородой. Вам, должно быть, привиделось в темноте? Кажись. Это цыгане, просили у Вас милостыню».
«Дурень! – крикнул Мордвинов, поднимаясь на ноги. – Ду-рень! Что ты мелешь? Милостыню? Да они целый чемодан денег взяли. Ничего себе милостыня!»
«Какой чемодан?»
«Да разве ты не видел, что я с желтым чемоданом сел в сани?»
«Никак нет-с, барин!»
«Да ты пьян, собака!»
«Никак нет-с, барин. Ни грамма во рту не было. А вот Вы ведь выпили на дорогу, может, хватили лишнего-с?»
«Да как ты смеешь, мразь? Пошел вон отсюда!»
Кучер, неловко кланяясь, попятился вон из комнаты.
«Что это за цирк, Алексей Петрович?» – грозно проговорил князь.
Мордвинов снова упал к ногам князя, схватив его руки.
«Разбойники, разбойники напали в степи, князь! Я их найду обязательно, имение у тебя выкуплю. А пока вели поселить меня в усадьбе и отдай мне свою падчерицу!»
«Да где же ты этих разбойников искать намерен? По всей степи, что ли?»
«Я знаю, кто это мог быть! Это Ярцев с подельником! Я узнал его голос».
Мордвинов желал этой фразой удивить князя, но тот и глазом не моргнул.
«Полно чепуху городить! – отвечал он. – Ярцев, к твоему сведению, третий день находится при смерти!»
«При смерти?»
«Ранен на дуэли»…
«Тогда это мог быть Горин, богатый дворянин с нашей губернии, которому я продал свое имение! Только он знал, что я еду с деньгами. Он мне еще говорил: смотри, найми себе охрану. А не то разбойники нашкодют. Откуда он знал?»
«Горин Кирилл Николаевич?»
«Да, он самый»!
«Брось придумывать! У тебя «белая горячка! Горин богат настолько, что за двести тысяч не станет пачкать свое имя. Ты, Алексей Петрович, что-то нескладное говоришь. А по-моему, денег у тебя таких и не было, и ты все сидишь тут да комедию ломаешь! То ли спьяну, то ли от нехватки ума!»
«Что? Помилуйте-с, князь!»
«Я не Бог и не царь, чтобы миловать. Ты приехал сюда лично сватать невесту. Так ведь?»
«Да-с».
«Так вот, я тебе отказываю. И прошу сей же час покинуть мой дом».
«Что ж… В таком разе... Я вам скажу: был еще один человек, который знал о моем визите к Вам», - тихим дрожащим голосом проговорил Мордвинов.
«И кто же это?»
«Вы, князь!»
«Что? - в гневе вскочил Самохин. - Что ты городишь здесь, головотяп? Ты смеешь обвинять меня в разбое, безумец? Вон отсюда!»
Мордвинов, расплакавшись, вышел из комнаты, и князь велел звать княгиню.
«Душенька моя, что-то голова у меня вскружилась, – говорил он ей. - Зачем я тебя не слушался? Я отказал Мордвинову в сватовстве!» – говорил он ей.
«Что-нибудь случилось?» - удивленно спрашивала княгиня.
«Нет, ничего. Только я передумал. Больно стар он для нее».
Глава ХХХIХ
После последнего визита Мордвинова князь Самохин неожиданно захворал и целых три дня не поднимался с постели. В доме грешным делом уже стали думать о самом худшем, потому как в один Владимир Юрьевич, будто бы предчувствуя приближение своего конца, велел звать к себе падчерицу. «Прошу у тебя прощенья, дочь моя! – говорил он ей, лежа в постели. – Ведь я хотел погубить твою любовь, благословенную Богом. Жив ли Андрей?» «Жив, жив!» - отвечала вместо тихо плачущей дочери княгиня. «Коли он не в обиде, и в силах прийти ко мне, я буду рад благословить союз ваших сердец», - сказал он княжне.
Ярцев приехал с другом Заградским уже утром и, получив благословение, благодарил князя и желал скорейшего выздоровления.
«Какое уж там здоровье? – вздыхал горестно Самохин. – Уж не знаю, встану ли я еще когда-нибудь на ноги. Впрочем, умирать мне не страшно. Я в эти дни витаю между жизнью и смертию, и я теперь понимаю, что Бог на свете есть. Жаль вот только, что не успел рассчитаться с карточным долгом. Ведь я проигрался в пух и прах этому транжире Деревушкину».
«Если я не ошибаюсь, вы должны были ему семьдесят пять тысяч?» – спрашивал Ярцев.
«Откуда вы знаете?»
«Папенька, я это прочитала в твоем блокноте», - говорила княжна Ольга.
«Так вот, - продолжал Ярцев, - вы ему больше ничего не должны».
«Как это?» – оживился князь.
«Мы с моим другом, - кивнул он на Заградского, - съездили в Петербург и предложили от Вашего имени 80 тысяч. Он был весьма удивлен, но денег не взя».
«Почему это?»
«Сказал, что слышал о Вашей болезни и не смеет теперь брать денег. Он Вам прощает этот долг. По его убеждению, в жизни есть вещи, гораздо важнее материальных ценностей».
«Гм. Надо же, - изумлялся князь. - Постарел брат Деревушкин, постарел. Когда-то за пять тысяч пристрелить был готов. А теперь… А ведь он прав. Сколько денег не копи, а в могилу их не унесешь».
Сие известие так разволновало и развеселило князя, что уже к обеду он бросил свою постель и закурил любимую глиняную трубку. К вечеру же Владимир Юрьевич выехал на первую зимнюю охоту. С тех пор князя словно подменили. Голос его из громоподобного сделался тихим и спокойным, спала суровость с лица, и во всем его взгляде и словах ощущалась какая-та располагающая благосклонность.
Как раз в это время у Ярцева с Заградским закончились отпуска, и каждый уехал в свой полк.
«Прости, друг, за это глупое происшествие, – говорил Александр, обнимая друга. – Разум покинул меня, но теперь, надеюсь, я искупил свою вину перед тобой?»
«Что ты, друг! – отвечал Ярцев. – Если бы не было тебя, я бы не остановился в здешних местах и не нашел бы прекрасной княжны. За это я буду вечно тебе благодарен».
«Это не я привел тебя к ней. Это судьба».
Где-то через месяц Ярцев снова приехал во Внуковку, где должен был обвенчаться с княжной. Молодожены светились от неподдельного счастья, и гости говорили, что они очень милы и будто созданы друг для друга. После венчания в церкви жених с невестой решили прогуляться на санях по окрестностям. Сопровождавший их Терехин велел кучеру остановиться у одного нехитрого домишка. Оттуда он вынес желтый чемоданчик и вручил его Андрею. «Дальше поезжай сам. – говорил он Ярцеву. – Мне незачем там появляться».
«Что в этом чемоданчике?» - любопытствовала Ольга.
«Здесь добро и зло», – отвечал, улыбнувшись, Андрей.
Вскоре сани завернули к N-скому мужскому монастырю, и Ярцев попросил священника вызвать к нему монаха Алексия. Тот вышел через десять минут и застыл от удивления, увидев посетителей.
«Чем могу служить?» - спрашивал он в явной прострации. Ольга, узнав Мордвинова по голосу, тоже была нимало удивлена.
«Это Вы? Вы здесь?» - спрашивала она. Алексея Петровича действительно трудно было узнать в монашеской рясе, в красной шапке поверх коротко остриженных волос.
«Алексей Петрович, - обратился к нему Ярцев. - Один Ваш знакомый просил передать Вам вот это», - протянул он знакомый желтый чемоданчик.
«Да-да, это мой чемодан, - удивленно проговорил монах. – У меня его забрали… Тогда, в степи».
«Этот человек очень извиняется, он не знал, что здесь, в сущности, заключена вся Ваша жизнь. Вы ему простите, но из вашего чемоданчика он отдал одному бедному крестьянину десять тысяч рублей, которые обязуется вернуть Вам при первой же оказии».
«Какие пустяки, - монах растерянно взял чемодан в руки. – Десять тысяч - сущие пустяки… Право же, не стоит беспокоиться. Вообще-то, я уже забыл про ту ночь. Но передайте ему огромную благодарность и мой нижайший поклон. Господь Бог не забудет его добрый поступок».
«Этот человек сожалеет, что все так вышло»…
«Да, вышло как-то глупо, - стыдливо говорил монах. – Вы уж простите, Ольга Владимировна, что тогда так получилось».
«Конечно, прощаю», - улыбнулась княжна.
«Ах, любовь, любовь! Что она с нами делает? Поверьте, что я и у Бога прошу прощенье за этот свой великий грех, за свой недостойный поступок. Я вижу, что вы повенчаны, - говорил Алексий, глядя на обручальные кольца. – Это хорошо, так и должно быть. Спасибо Вам!»
Они попрощались, и монах с тяжелым чемоданом в руках направился к дверям монастыря. «Вот ведь как бывает, - шептал он. – Господь Бог может взять у тебя, и может отдать тебе же».
Молодожены направились в сторону саней, покачивавшихся от частых движений нетерпеливых коней.
«Ну вот, теперь мы свободны от всего!» - говорил Ярцев, восхищенно осматривая засыпанные снегом деревья.
«Разве так бывает?» – спрашивала княжна, глядя в любящие глаза мужа.
«Как?» – спрашивал он.
«Как в сказке»…
«Значит, бывает», – кивал он головой.
«Подождите, подождите! – услышали они в это время голос сзади. Монах, стоявший в раздумьях у дверей монастыря, побежал к ним.
«Что случилось?» – спрашивал Андрей.
«Подождите, - подбежал Алексий. – Возьмите, пожалуйста, это», – грустно протянул он свой чемоданчик.
«Но почему?» – спрашивала княжна.
«Мне здесь это ни к чему».
«Как? Разве Вы не хотите начать новую жизнь?» – удивился Ярцев.
«Нет, - улыбался монах. – У меня уже есть новая жизнь. Здесь, в монастыре, я всегда рядом с Господом Богом. А с деньгами я буду отдаляться от него. Нет, заберите, не искушайте меня! Пожертвуйте на храм, раздайте бедным людям и сиротам… Храни Вас Господь».
Он положил чемодан на снег, прямо перед ногами Ярцева, перекрестил молодоженов и, развернувшись, со слезинкой на глазах, снова направился к монастырю, ставшего ему домом на всю оставшуюся жизнь.
«Да, так бывает, - задумчиво говорил Андрей, обняв нежно Ольгу и целуясь с ней в губы. - Словно одно сердце было случайно разделено надвое, - продолжал он. - И две его половинки не находили себе успокоения сотню лет, пока однажды на огромной земле вдруг не встретились и не соединились. Только так можно обрести сердечный покой, только так можно любить. Любить навсегда, навечно»…
Глава ХХХХ
- Так-так-так, - цокал языком Шитов, закрывая Венерину тетрадь. – Забавно, забавно… Забавно и весьма поучительно.
- Ну, что Вы скажете, Иван Сергеевич? – спрашивал Тимур. – Как оцените труд этой красивой девушки?
- Могу сказать только одно, - вздохнул Шитов. – Я, конечно же, включу этот роман в сборник, поскольку он мне определенно нравится как издателю. Оценивать же будут критики и читатели.
- А разве у нас есть критики? – усмехнулся Тимур.
- О, Тимур! Поверьте, стоит только опубликовать роман, и первыми объявятся критики и злословники, а не благодарные читатели. Кстати говоря, кем вы приходитесь друг другу?
- Мы просто друзья, - поспешила Венера с ответом. – Познакомились полтора месяца назад.
- Вот как? – удивился Шитов. – Гм… Прочитав рассказ Тимура и Ваш роман, мне показалось, что вы, по крайней мере, знакомы уже давно.
- Рассказ Тимура? – удивилась Венера. - Разве ты тоже пишешь рассказы? –обернулась она к нему.
- Так, баловался когда-то…
- Значит, вы совсем мало знаете друг друга? – удивлялся Шитов. – Хотя ваши произведения перекликаются между собой. У меня вообще создалось впечатление, будто вы пишете сообща.
- Нет, я написала свой роман два года назад, - проговорила Венера.
- Я тоже где-то в то время, - вторил ей Тимур. – Но Венеру тогда не знал.
- Ну, в жизни всяко бывает, - улыбнулся издатель. - Что ж, Венера, Ваше произведение, безусловно, украсит наш сборник. А по поводу Вашего рассказа, Тимур… Увы, не могу дать положительного ответа.
- Почему же? – с интересом спросила Венера.
- Видите ли, Ваш товарищ написал интересный рассказ. Но в нем какая-та недосказанность.
- Что ж в этом плохого? – возразил Тимур. – Пусть это будет неоконченный роман. Я бы не хотел додумывать и фантазировать. Когда окончание само придет в голову, тогда и напишу, и тогда издамся у Вас.
- Боже, мальчик мой! – всплеснул руками Шитов. – О чем ты говоришь? Ты думаешь, у нас художественные книги каждый месяц издаются? Да даже не каждый год!
- Странно, Тимур, - обратилась к нему Венера. – Разве тебе трудно дописать произведение?
- Я не помню…
- Что «не помню»?
- Я не помню, чем должна была закончиться та история…
- О чем ты говоришь? – прищурилась Венера. – Да можно ли прочитать этот рассказ? – обратилась она к Шитову.
- Ну… если автор не против. Может быть, Венера, Вы и поможете Тимуру закончить это произведение?
- Я буду только рад, если ты поможешь, - говорил Тимур проникновенно и искренне.
- Тогда, пожалуйста, берите и читайте, - сказал издатель, выискав на столе скрепленные стиплером странички. – А мы с Тимуром не будем Вам мешать и пойдем курить на балкон.
Венера, поблагодарив Шитова, осторожненько, будто боясь выронить, взяла протянутые бумаги…
- Нет, девушка написала изумительное произведение, - говорил Шитов на балконе, забивая табаком пестрый мундштук. – Только мне жаль ее. Роман ее понравится читателям, но от критиков всего можно ожидать. Ведь критика – это их работа, если хотите, образ жизни. А выдержит ли она всякие негативные оценки? Ты, Тимур, должен в этом ей помочь и объяснять, что если где-то станут появляться хоть какие-то комментарии к ее литературному труду, то она должна этому радоваться. Значит, ее роман не остался незамеченным. А то сколько мы книг выпустили – и кому они нужны? Читатель сейчас такой, что предпочитает стрельбу, кровь и убийства.
- Это все оттого, наверное, что у нас появилось много боевиков и триллеров на каждом канале, - предположил Тимур. – Наши люди на них и воспитываются.
- Отчасти ты прав, - кашлянул, глубоко затянувшись, Шитов. – Но разве в стране никого не должна заботить судьба литературного искусства? Что у нас делается для молодых начинающих писателей, работающих « в стол»? Где и у кого им учиться? Ведь сейчас издаются книги богатеев и олигархов – ну, мемуары там. Кто-то еще свои стихи пишет, иногда прозу. Совершенно никакую. А молодежь ведь читает и думает, что это и есть настоящая поэзия, лирика, литература, в конце-то концов. Я тебе, Тимур, так скажу – следующая книга местных писателей и поэтов будет издана только через годы. Бог его знает, когда именно. Так что завершай свой рассказ как можно скорее…
Беседа с Шитовым захватила Тимура, но сомневаюсь, что она будет интересна тебе, мой дорогой читатель. Ведь человек так устроен, что ему хочется быстрее дочитать какую бы то ни было книгу, тем более с несколько затянувшейся историей. Да, конец близок. Но я прошу у тебя еще капельку терпения, потому что не могу не познакомить тебя с творчеством Тимура. В данном случае это немаловажно. Итак…
Глава ХХХХI
«Я не помню, когда эта странная история стала мне известна. Такое ощущение, что я знал ее всегда, еще до того, как она начала мне сниться. Это история о великой силе любви, которая может придать человеку божественную силу; такую, что он может сломить могучие стены и перелететь неприступные горы, взлететь к горящему солнцу и переплыть бескрайний беспокойный океан; и, вообще, совершить самое невозможное, нарушив законы природы и бытия.
Не помню, когда это случилось, и было ли вообще на самом деле? Но я совершенно явственно стою в необыкновенной дикой местности, с легким кожаным колчаном за спиной и натянутой тетивой, с пестро разрисованным охрой лицом. На мне надбедренная повязка из листьев лианы; голову украшают яркие перья дикой птицы, подстреленной мною накануне. Меня зовут Маква, а прозвище мое «Лунный мальчик», потому что при моем рождении сиял яркий месяц. Я – охотник, воспитанный всеми женщинами племени Быстрого Ягуара, поскольку моя родная мать была смертельно ранена укусом кобры при сборе ягод.
И вот я стою возле тихой реки, выбрав мишень, и готов уже пустить отравленную стрелу в огромную притаившуюся желто-бурую змею, покрытую продолговатыми зловещими кольцами. Вдруг около нее появляются девушки и, завидев нас, охотников, хохочут…
Два моих собрата, спрятавшиеся в густых зарослях, вскочили в ужасе. Они кричат и машут, сигнализируя об опасности, но девушки их не слышат. Я пускаю стрелу в тот самый момент, когда страшная анаконда готовится совершить стремительный прыжок на самую красивую из этих девушек. Змея, пронзенная в голову, зашипела и свалилась с дерева…
Красавицы дико вскрикнули и разбежались в стороны. Они заворожено и испуганно разглядывают бьющееся в последней агонии чудище и шепчутся между собой, украдкой кивая на меня. «Тот охотник спас тебя!» – говорят они, снова окружая принцессу.
Два моих товарища оказываются рядом со мной. «Вон та, с ожерельем на груди – прекрасная Креола, дочь вождя, - говорят они мне. – Ты спас ей жизнь!»
Я счастлив, что не промахнулся, и во все глаза разглядываю красавицу. На ее голове маленькая корона из украшенной золотом каймановой кожи. Много раз я слышал о красоте дочери вождя, но впервые увидел ее. Да, она действительно божественно красива…
Девушки подошли ко мне. Я приседаю на колено, повинуясь воле инстинкта, но Креола, гордая и спокойная, знаком руки предложила мне встать. Она, протянув тонкую белую руку, повела ею по моей щеке.
«Ты меткий охотник, - говорит она мне. – И смелый парень. Как тебя зовут?»
Я ответил ей.
«А я – Креола. Ты спас меня от неминуемой гибели. Вождь отблагодарит тебя, ты можешь просить у него все, что хочешь».
Она, в накинутом на хрупкие плечи коротком фиговом одеянии, улыбается и ждет, что я скажу. А я не могу оторвать от нее глаз – я не знал, что принцессы бывают такими красивыми. У нее большие глаза и красивые губы, смуглый цвет кожи и длинные каштановые волосы. Она не похожа на соплеменниц, и стоит, окруженная ими, как прекрасная лебедь среди диких уток, проникнув в мои глаза. И я, очарованный, стою перед ней как истукан и любуюсь ею, будто она – не из мира сего.
«Чего же ты молчишь, охотник?» - спрашивает Креола.
Голова моя была словно в тумане, и я решился сказать ей все самое сокровенное, что было в разволнованной моей душе...
«Ты – прекрасная девушка, нежный и удивительный цветок, выросший в диких зарослях джунглей. Я никогда не видел подобной благоухающей красоты. И теперь, стоя здесь перед тобой, говорю: я не хочу жить. Не хочу жить, зная, что есть на свете ты. Я больше не вижу смысла в своей жизни, потому что не смогу и дня прожить без тебя. Я хочу просить у вождя только одного – твоей руки и сердца. Вождь может казнить меня за мою дерзость, но лучше неминуемая смерть, чем жизнь в пустой тоске и глубоком отчаянии».
Я сказал это и ждал, что она ответит. Ждал целую вечность, опустив голову и повинуясь воле богов. Наконец, я ощутил на своем горячем лице ее холодную ладонь и схватил ее руку. Она опять таинственно улыбнулась.
«Я вижу, что ты храбрый и красивый воин, - сказала она, наконец. – Но вождь не отдаст меня просто так ни за одного воина. Если ты попросишь моей руки, то тебя ждет гнев моего отца, тяжелые испытания и неминуемая смерть. Разве ты не знаешь: уже шесть воинов осмелились просить моей руки, но все они были разорваны в клочья страшными хищниками. Я не хочу, чтобы тебя постигла та же участь. Пойми, что смысл жизни заключен не во мне. Ты должен жить и радоваться удивительному рассвету с первыми согревающими лучами солнца, любоваться бесподобной луной и звездным алмазным небом, вдыхать аромат жизни, гуляя по нашей милой земле в тени громадных деревьев, слушая загадочное пение птиц и сладкое журчание прозрачных речек. Проси у моего отца самое острое копье, самые быстрые стрелы и крокодильевую кожу. Он даст тебе все, что ты только хочешь».
«Мне не надобно никакой награды. Все это не стоит одного твоего взгляда, способного ранить в самое сердце, - отвечал я. - Не стоит твоей волшебной улыбки, которую можно вспоминать каждый день и помнить всю жизнь. Нет, мне ничего не надо от вождя, никаких подарков. Прекрасная принцесса! Если есть хоть один шанс, самый маленький, из тысячи, из миллиона, чтобы быть только рядом с тобою, я воспользуюсь им и рискну для этого своей жизнью». «Безумец, ты идешь на верную погибель!»
«Нет, я не умру. Любовь к тебе придаст мне силы, и я пройду все испытания, лишь бы быть только рядом с тобою!»
«Безумец, безумец! – шепчет она. – Тогда, пожалуйста, прими от меня подарок в благодарность за мое спасение».
И она, теперь печальная, сняла со своей тонкой шеи круглый тотем и надела его на меня. «Вообще-то, это оберег охотника, - сказала она. – Он принесет тебе удачу в охоте, будет беречь тебя от злых хищников. Но один единственный раз в жизни он поможет тебе от злых козней судьбы. В минуту неминуемой гибели ты должен воспользоваться им. Возьми его в руки и скажи…» Креола огляделась на девушек, которые невдалеке терпеливо ждали ее, перешептываясь между собой. «Скажи такие слова…» Она потянулась ко мне и шепнула на ухо заклинание. Я никогда не слышал таких слов, но повторил их мысленно несколько раз. «Только не забудь, - сказала она. – А теперь – прощай!»
И она, снова улыбнувшись, ушла, оставив меня в глубокой печали.
Глава ХХХХII
Уже к вечеру все племя Быстрого Ягуара знало о чудесном спасении принцессы, и меня повели к вождю. Он, грозный и важный, в золотом венке, восседал на своем троне, окруженный собранием. Я, не чувствуя эйфории, волнуюсь перед ним, как перед божеством и, присев на колено, кланяюсь ему. В этот момент что-то тяжелое ударило меня по спине, и я, сраженный таким неожиданным поворотом, падаю головой о землю. Надо мной наклонился грозный страж вождя Мурамбу, известный своей жестокостью. «Лежать перед вождем и кланяться ему в ноги!» - орет он мне в лицо. Я понял, что не совершил ничего особенного – всего лишь убил анаконду, оказавшись в нужное время в нужном месте. А вождь – он и без подвигов вождь.
«Оставь его, Мурамбу, - говорит вождь снисходительно. - Итак, ты спас мою дочь от этой большой ужасной змеи?» Он указывает подбородком на анаконду, пронзенную моей рукой и лежащую у него перед ногами.
«Да, это сделал я».
«Я благодарен тебе, - говорит вождь. – И за чудесное спасение моей дочери щедро вознагражу тебя. Встань и говори, чего ты желаешь?»
Я поднялся на ноги, но тяжелое копье Мурамбу, опустившиеся мне на плечи, велело присесть мне.
«О, великий вождь, - говорил я ему, опустив голову. – Я знаю, что щедрость твоя не знает границ, и ты отблагодаришь меня как только можешь. Но мне не нужны твои дорогие награды. Может быть, обрекаю себя на твой праведный гнев. Но не могу поступить иначе и прошу у тебя …руки твоей дочери».
Собрание племени ахнуло и замерло в ожидании ответа.
«Ты правильно говоришь, - усмехнулся вождь. – Ты обрекаешь себя на мой гнев. Но помни – сердце мое всегда наполнено добротой, и потому вождь прощает тебя за твою дерзость. Только знай: в другой раз пощады тебе не будет, и я велю принести тебя в жертву богам. А теперь скажи всерьез: какой подарок тебе от меня нужен? Я тебе дам великодушно все, что ты только захочешь. Но о моей дочери забудь».
Я повторил, что мне ничего и никто не нужен, кроме принцессы, и племя замерло в страхе.
«Да ты, глупец, испытываешь мое терпение! – повысил голос старый вождь. – Знай свое место, ведь ты – одинокий малыш, сын безвестного воина и бедной женщины, умершей от укуса змеи. Простой смертный, которому уж чересчур много хочется от этой жизни. Что ты себе вообразил, убив несчастную змею? Да твоем месте не промахнулся бы ни один из наших метких охотников, и тебе просто повезло оказаться возле анаконды. Так уж и быть – я дарую тебе вот это острое копье, покрытое золотом. А также повелеваю, что ты волен выбрать себе в жены любую из женщин племени, пусть даже она принадлежит другому. Дайте ему мое золотое копье».
Верные слуги поднесли подарок невозмутимому Мурамбу, и тот протянул его мне. Я не шелохнулся. Среди собрания прошел гул удивления, люди шептались в предвкушении необычайного события. «Его убьют, конечно!» - слышал я явственно.
«Ну что ж, глупый мальчишка! – сказал, наконец, вождь. – Ты сам нарываешься. Пожалуй, что я отдам тебе свою красавицу, дочь вождя великого племени Быстрого Ягуара и плененной в джунглях белой женщины, несравненной испанки Изабель. Но прежде чем назвать ее своей женой, ты должен пройти через три испытания. Даю тебе слово вождя, что я исполню свое обещание, если ты выживешь в бою с хищниками. Иначе же будешь принесен в жертву богам».
«Нет, отец, умоляю, пощади нас! – раздался вдруг нежный крик девушки. И все увидели, что сама принцесса оказалась у голых ног вождя. – Он любит меня, но и я люблю его всем сердцем. Пожалуйста, разреши мне быть его женой, и боги отблагодарят тебя. А мы век будем помнить твою доброту».
Я, удивленный ее безумным словам, хотел подняться и бежать к ней, но тяжелое копье Мурамбу, оказавшееся на моей шеи, не дало мне шелохнуться.
Вождь с презрением отдернул ноги, выскользнувшие из ее рук.
«Глупая несчастная девчонка! – кричал он не шутя. - Да я смотрю, он тебе голову заморочил. Какую чушь придумала – любовь! Да много ли ты знаешь о любви?! Еще неизвестно, была ли та анаконда вообще жива, когда охотник пускал в нее свою стрелу. Встань и не позорь мое доброе имя перед всем племенем». Она, прекрасная и неземная, заливалась слезами и не могла двинуться с места. «Уведите ее», – сказал вождь презрительно.
«Ну, видишь, что ты наделал своей глупостью! – обратился вождь ко мне. – Учитывая слова моей прекрасной дочери, которую, я конечно же, очень люблю, даю тебе еще один шанс одуматься. Итак, что ты выбираешь, охотник? Подарки, которые я вручаю тебе от всего сердца и всей души, или испытания ради воображенной тобою любви. Испытания, которые уж наверняка кончатся твоею гибелью?»
«Великий вождь! – отвечал я ему. – Ты не хочешь отдать мне в жены свою прекрасную дочь, которую я безумно люблю. Тогда мне незачем жить без моей любви. Терять мне нечего, я выбираю испытания, какие бы ты ни уготовил мне. Я надеюсь пройти их, потому что сила любви такова, что может сдвинуть горы, сломить крепкие стены и невозможное сделать возможным, нарушив законы природы и бытия». Вождь усмехнулся моему упрямству.
«Сдвинуть горы! – сказал он, хмурясь. – Ну что ж, посмотрим, как это у тебя получится. В таком случае, Мурамбу, объяви о начале поединка!»
Мурамбу ударил своим тяжелым копьем в висевший неподалеку тамтам, и племя, дико визжа от восторга предстоящего зрелища, зашумело. Люди били в барабаны, прыгали и кричали, окружив меня. Потом я оказался на мягких носилках из лиановой подстилки, и меня затолкали в тесную клетку из толстых бамбуковых стеблей. Эту тюрьму с трех сторон окружило любопытствующее племя, четвертая сторона была открыта для обзора вождю, который сурово восседал на своем троне, и его приближенным.
Оказавшись в ловушке, в самом углу я увидел громадных размеров пантеру. Видимо, она была весьма голодна, так как, недолго думая, стала рычать и приближаться ко мне. «Нет!» - услышал я милый голос. Я увидел, что слуги удерживали за локоть плачущую Креолу, которая была не в силах смотреть за происходящим и отвернулась.
Я отвлекся лишь на какие-то секунды, но хитрый зверь воспользовался этим. Я почувствовал его сильные острые клыки на своем правом боку и был свален сильным молниеносным броском. Племя загудело. «Вставай, охотник, бейся!» - слышалось со всех сторон. Я был свален наземь таким образом, что мог дотянуться только до ушей пантеры одной правой рукой. Да, судьба бывает жестока. Ведь сколько раз наблюдал я за этим чудесным зверем в джунглях, любуясь его совершенством и стремительным восхитительным прыжком. А теперь он напал на меня…
Я схватил его за ухо, но зверь вцепился смертельной хваткой и уже не выпускал меня. Я понимал, что еще чуть-чуть, и потеряю сознание, будучи побежден зверем.
Превозмогая страшную боль в боку, еле дыша и обливаясь потом, мне удалось с огромным трудом встать на ноги с висевшей на мне пантерой. Я обнял ее за шею и упал всем телом на нее. Зверь ослабил хватку, и в этот момент я со всей силы сжал его шею своей правой рукой. Дикое животное захрипело, задергалось, и племя вмиг утихло. «Он убил любимого зверя вождя», - послышалось в толпе.
Пантера перестала биться, и я, наконец, расслабил руки, чтобы отдышаться. Лежа на земле и истекая кровью, смотрел я из своей клети в сторону вождя. Он, весь горя от гнева, в глубокой тишине поднялся с трона. «Что ж, охотник! – сказал он мрачно. – Моего любимого зверя сила твоей любви победила. Понятно, что с животными ты можешь справиться. Но попробуй теперь победить моего любимого воина. Посмотрим, придаст ли тебе сил твоя любовь».
Глава ХХХХII
Я поднялся с трудом и увидел, как в клетку вошел хмурый и невозмутимый Мурамбу. Он был огромного роста, а в руках держал золотое копье, которое мне только что даровал вождь, и от которого я отказался. Злая ирония судьбы - отказавшись от подарка, теперь я должен был погибнуть от него. Племя снова зашумело. «Давай, Мурамбу», - кричали одни. «Держись, охотник!» - сочувствовали другие.
Мускулистый воин усмехнулся и приблизился ко мне. «Извини, я убью тебя сразу, чтобы ты больше не мучился, - сказал он мне и неожиданно ударил меня сильной рукой в грудь. Мое тело, словно пушинка, полетело к краю клетки прямо на каменную глыбу. Я увидел искры в своих глазах, вокруг все потемнело, лицо залилось кровью. Чувствуя неминуемую гибель, я открыл глаза и быстро перевернулся на спину. И не ошибся – Мурамбу был уже рядом, он занес копье над моей головой и со всей силы ударил. Я с трудом успел откатиться на бок, и в следующий миг копье вонзилось в камень в нескольких сантиметрах от меня. Племя ахнуло: от удара Мурамбу копье вонзилось в тут же потрескавшуюся глыбу и погнулось, приняв спиралевидную форму. Золото осыпалось, оставив деревянную основу. Я был на волосок от смерти, но чудом спасся. Однако, надолго ли была продлена моя жизнь?
Я стал плохо видеть и туго соображал, тяжело дышал, и почувствовал, как тяжелый кулак неожиданно въехал мне между глаз. Снова раздались неистовые крики. Я был поднят наверх руками Мурамбу и со всей силы брошен о камень. Внутри меня что-то хрустнуло – я понял, что у меня больше нет шансов на выживание.
«Тотем, тотем!» – послышался во вновь установившейся тишине голос Креолы. Я открыл глаза и нащупал на своей груди оберег. Схватил его рукой, чтобы прочесть заклинание. Но оказалось, что я не помню этих трех слов. Я и не силился вспомнить, потому что не мог даже шелохнуться от боли. В следующий миг я с ужасом понял, что тотем уже находится в руках Мурамбу, который тоже слышал принцессу и теперь разглядывал талисман, держа его в левой руке. Правая его рука сжала мое горло, и я думал, что это последние мгновения моей жизни. Жизни, ничем не примечательной, но так драматично завершившейся на глазах всего племени.
Я уже уходил куда-то на небеса, и моя родная мать привиделась мне. Она собирала ягоды вместе с другими девушками, а рядом с ней на траве притаилась кобра. «Нет, мама!» - кричу я в ужасе, смотрю на нее и плачу от бессилия. Вдруг вижу в своей руке золотое копье, подаренное мне вождем, и немедля бросаю его в ужасную змею в тот самый момент, когда она собиралась провести свой роковой прыжок. Змея упала, и мать в испуге отпрянула на два шага. Она, глядя на меня, улыбнулась, и теперь я почему-то вижу не мать, а Креолу. Она молча надевает мне на шею тотем, столь драгоценный моему сердцу.
И тогда я открыл глаза, видя оберег в руке Мурамбу. Я, наполненный злостью, забыл о своей боли и, собрав все свои последние силы, с ужасным криком дернул вверх колено и оттолкнул врага. Громадная жилистая рука его освободила мое горло, он отлетел и повалился на землю. Гул удивления пронесся средь собрания. Я быстро поднялся, не обращая внимания на жуткие боли в теле, и, не мешкая, подбежал к нему. В этот момент он поднялся на ноги, и я со всего разбегу вцепился в его тело, толкая его в противоположный угол. В этот момент я не думал о победе над могучим «воином вождя», побеждавшим в бою пятерых врагов. Думал только о достойной и не позорной смерти. Я повалил его на стенку клети и навалился всем телом, желая отыскать его могучее горло. Но он почему-то не сопротивлялся, а племя снова ахнуло. Что случилось? Я приподнялся и заметил, что изо рта Мурамбу шла кровь, а из живота его торчал кончик копья, неосторожно выставленный через бамбуковую решетку кем-то из моих соплеменников.
«Все кончено, Маква!» - услышал я голос матери и, вконец обессиленный, рухнул на землю без чувств.
(УВАЖАЕМЫЙ ЧИТАТЕЛЬ! Концовку романа вы можете получить, написав автору shuhrat1978@bk.ru Последние главы вам будут высланы совершенно бесплатно!!!)
Жизнь продолжается роман в трех частях
© Copyright: Шухрат Хашимов, 2015
Свидетельство о публикации №215041301168
Свидетельство о публикации №215041301168
Рецензии