Что такое мериме?

   Леля у нас – «дочка генерала». Вообще-то я их, мягко выражаясь, не люблю. Насмотрелась в институте. То им семейные Арины Родионовны сказки на ночь импровизируют, то у них в головах идеалы будущих мужей произрастают… Так еще были бы приличные, не мартышковые идеалы, или хотя бы тихо произрастали, а то всем напоказ. Почти все «дочки» похожи на серийно отштампованных кукол реборн с круглыми с поволокой глазками и губками «пельменём», но бывают исключения. Это Леля.

   По поводу Лелиного вселения к нам в отдел начальницей был проведен инструктаж: лишнего не болтать по причине возможного просачивания информации «наверх». А так как я ограничений своего личного вольера обитания не люблю, то новую сотрудницу старалась вовсе не замечать, не то, что с ней заговаривать, остальные тоже встретили Лелю вежливым и слегка насмешливым молчанием.

Отдел на время умолк, и только заглядывающие к нам иногда ребята из геологических партий недоумевали, что это за стих на нас напал – трудолюбивого безмолвия. Спины согбенные, из-под перьев брызги чернил, счеты стучат, как дятлы за изготовлением дупла.

Лелька нашей конфронтации нисколько не заметила, и через два дня ее детское ко всем расположение и простодушие подкупило всех, в том числе и меня. Особенно то, что в первую неделю она вместе с нами взялась клеить поизносившиеся обои в гардеробном углу, и задорно смеялась, смахивая со лба и волос падающие на них и за шкирку капли липкого обойного клея. Основательно перемазавшись и слегка отмывшись, все вместе сходили в близлежащую кафешку и там окончательно закрепилась наша «дружба-фройндшафт».

Не было у новенькой нашей девчонки манерности и снобизма, присущего «дочкам», наоборот, она была похожа на молодого веселого котенка с ленточкой на хвосте, ждущего от жизни одного только тепла и ласки и потому дружелюбного и расположенного ко всем. Вся какая-то стройно мяконькая в сереньком пушистом платьице из ламы, всегда готовая на ответную улыбку, и, как я потом убедилась, - на бескорыстную и даже героическую помощь. 

 Лелька у нас «золотая девушка», потому что ей отдали кураторство по золотым партиям. У меня в обработке съемка, у Нины стройматериалы. Всем сестрам по серьгам. И кажется, она у нас всегда была со своим звонким смехом-колокольчиком.

   Многочисленное мужское население экспедиции очень даже Лелю оценило. У нас край света, мужчин значительно больше, чем нас, потому каждая новенькая на виду. А эта легкая, быстрая, улыбчивая, светлая. Потому нет-нет да и заглянет к нам какой-нибудь посланец за цифрой или вообще просто ни за чем. Особенно когда нет начальства, хоть оно и вполне демократичное.

   Миша Дугинцов вообще каждый раз причесывается, когда идет к нам в отдел за Лелькиными цифирками. Мне в Порожистой партии по секрету сказали. Мартов Леша цветы носит,  в кино приглашает. Правда, Лелька из кино пришла грустная. Мама, только взглянув на нее, сказала:

- Вот что значит – с чужими ходить!
- Ма, ну ты же сама говорила, что у всех девчонок кто-то есть, а я все одна да одна. Ну, хочешь, я хоть завтра замуж выйду? И фамилия у меня будет Брумик. Хочешь, ма? И корчит смешную рожицу.

   У Лели мама заканчивала романо-германский факультет МГУ, говорила на нескольких языках и Шекспира читала в подлиннике. Рассказывала, что на параллельном историческом факультете у них дочка Сталина училась. Такая мышка серая, ничем не приметная. Саму маму Лели звали Силви, по происхождению она была финка, дочь дипломатов. Так вот после войны Силви поехала за мужем-геологом в Сибирь, как декабристка. Лельку родила в Баттыгае, которого сейчас и на карте нет. Фельдшерицу тогда санрейсом вывезли на какие-то кулички, где требовалась срочная медицинская помощь. Силви чуть не умерла в родах, но дождалась таки помощи, и Лелька благополучно произвелась на свет. Это потом ее папа стал «генеральным» нашего Управления, а тогда жили в своем Баттыгае веселой коммуной, растили детей и строили светлое будущее…

Силви-маме такого легкомыслия не понять...
Силви-мама садится на край стульчика и говорит упавшим голосом:

- Как…Леля…как? Без любви???

Для нее, жены-декабристки, это немыслимо, и Лелька, обняв ее, как маленького ребенка, шепчет виновато:

- Да я пошутила, ма, ну, конечно – нет!

  Но больше всех вьется вокруг Лели Сергей Брумик. Вот он же и белые джинсы наденет, и красуется, и на коленки припадает, правда, потом долго отряхивается, и апельсин в цветной сеточке достанет и подарит. И за беседой сам его и съест. Вот только разговоры умные у него никак не получаются, сплошные ляпсусы.

   Осенью мы с Лелькой дежурим в комиссии по подготовке к выборам. Это где надо записывать жалобы трудящихся. Трудящиеся нас особо не утруждают, приходят редко, жаловаться не привыкли, потому сидим и пересмеиваемся. Брумик как бы ненароком заглядывает, заруливает к нам.

- Привет, девчата!
- Привет!

Дальше разговор такой беспредметный, что я начинаю зевать внутренне и внешне. Леля, по своей благовоспитанности, вежливо разговор поддерживает.

- А это чо за книга?
- Новеллы Мериме
- А-а-а-а-а… А что такое «мериме»? Которое петельки плетеные? Гы-гы.
 
Н-да. Если и были у Брумика нулевые шансы, теперь нет и таких. 

- Это писатель, который «Кармен» написал
- Это Есенин что ли?

Не…надо пойти прогуляться, а то у меня сейчас начнется «смехопотам»!

Возвращаюсь. Брумик еще тут. Делает Лельке предложение паспорта и сердца. Кажется, в шестой раз. Рано я пришла. Но все гениальное совершается с седьмого раза. Будем ждать!

   Заканчиваем дежурство проходом по улице Ушакова. С урнами для тех, кто голосует досрочно. Брумик ловко откручивается от нашего сопровождения – там же частный сектор, значит, собаки.

В одном из домов, похоже, построенном из веточек Ниф-Нифа, пол проломлен, у стены грязный диван, на котором возлежит полупьяная неопрятная бабуля. Рубаха распахнута… А запах! "Понюхал старик Пафнутьич свою портянку и аж заколдобился" - называется. Как в рекламе про дезодорант. Под руками, как под крыльями, у нее возится такая же немытая малышня. Господи, помилуй! Если бы я рассказала, что все это происходит в стране победившего социализма…

- А не буду вот голосовать, пока мне пол не сделают! И не бу-ду!
- Бабушка, мы больше не можем к вам приходить, и так уже третий раз…берите открепительный лист тогда.

В ответ матерок и хохот. Выходим на загаженный двор, по-моему, служащий жильцам открытым туалетом. Нет, мои подруги и одноклассники жили по-разному, кто и совсем бедненько, но такое я вижу впервые за всю свою пионерско-комсомольскую жизнь.

По дороге вспоминаем Брумика с его «мериме» и даем себе волю, хохочем во все горло. Наверное, с этого дня он и получил свое прозвище на всю оставшуюся жизнь.

А вот и Брумик-мериме, легок на помине! Теперь самое время проводить Лельку до дома. Подгадал, гусь лапчатый, зверек полосатый.

Да…Как там Гамлет Офелии посоветовал?

                «Он сказал мне: ну что же…иди в монастырь
                Или замуж за дурака.»

Я смотрю, как Лелька что-то говорит «мериме», разворачивается, машет мне рукой и бежит, подскакивая по ступеням лестницы-чудесницы, ведущей к ее генеральскому дому у каменной бетонной стены.

Седьмого предложения, похоже, не вышло. Мериме понуро бредет в сторону общаги.

И никакая она не «дочка», веселая умница Лелька, экономист геологоразведочных работ!