Сказки немого леса - Дарвин

- Ты веришь в драконов? - Спросил отец сына.
- Конечно, нет, папа. По-моему это сказки для малышей.
Отец вздохнул. Он уже какое-то время пытался рассказать малышу кое-что, но у него никак не получалось.
- А если я скажу тебе, что ты сам дракон, что ты скажешь?
- Я скажу, что ты не в себе. Или смеешься надо мной.
- Но это действительно так! Ты дракон, понимаешь?! Не птица!
Сказочный дракончик удивленно посмотрел на дрозда, сидящего напротив.
- Но у меня же тоже есть хвост и крылья…
- Но они покрыты наростами и чешуёй!
- Я думал это пройдет с возрастом, как прыщи.
Отец устало вздохнул.
- Нет, сынок, такое не проходит.
- А как же…
- Нам подложили тебя в гнездо. Знаешь, кукушки часто так делают. И мы с мамой, ну знаешь, мы думали, что вырастим тебя как сына… или дочку... в общем как своего ребенка. Но теперь, когда ты еле умещаешься в гнезде, и срыгивая ночью устраиваешь небольшой пожар… В общем, мы подумали, что тебе пора узнать правду.
- А братья и сестры?
- А тебя не смущало, что ты больше всех их вместе взятых? В общем, сынок, ты другой. Ты самый настоящий дракон. И мама считает, что тебе пора было об этом узнать.
Дракончик сел на хвост и задумался. И было о чем. Нелегко узнать что ты не того биологического вида, которого считал. Зато это объясняло неуёмный аппетит и желание погрызть что-нибудь металлическое.
- А что теперь делать? – растеряно спросил он.
- Твои крылья уже сильны и тебе пора… как мне не жаль… поискать другое гнездо.
- Но папа…
- Я понимаю, Дарвин. Я сам не хочу этого. – Папа дрозд смутился еще больше, - Но ты же знаешь, как мама относится к обгоревшим перьям.
У дракончика закружилась голова, и сознание как будто бы обволокло туманом. Он словно наблюдал со стороны, как возвращается в гнездо, где все так же шумят братья и сестры, которые при его появлении сразу затихли, как холодно с ним прощается приемная мама, и как горькие слезы катятся из глаз приемного отца. Видел, как его тело на негнущихся лапках разворачивается, и уходит куда-то в лес. И только отойдя на приличное расстояние, он почувствовал, как боль и страх пронизывают его насквозь. Дарвин пошел быстрее, потом побежал, а затем, расправив крылья, взмыл в воздух. Сказочный дракончик летел так быстро, как только мог, продираясь сквозь заросли деревьев. По его щекам текли слезы, которые срываясь, падали далеко позади.
Слезы сказочного дракона – одна из самых волшебных вещей во вселенной. Эти маленькие капельки драконьего горя, падая на землю, наделали немало шума, особенно когда старый иссохший дуб, в самой чаще леса, внезапно покрылся листвой, а престарелый ворон, что свил в его дупле себе последнее гнездо, вдруг избавился от ревматизма и помолодел на несколько лет.
Дарвин все летел и летел, пока силы окончательно не оставили его. Уставшие крылья сложились, и крохотный дракончик рухнул вниз. Падая, он несколько раз ударился о ветви в кронах деревьев, а затем, камнем преодолев несколько метров до земли, упал в холодную реку. Сознание окончательно оставило его. Уставшие мышцы расслабились, и течение понесло его дальше.
Он не утонул только потому, что не знал, что вообще может утонуть. Дарвин пришел в себя несколько часов спустя, лежа на спине, в то время как течение холодной реки несло его по какому-то коридору с каменными сводами. Он попытался пошевелить крыльями, но вода была настолько холодной, а он сам настолько замерз, что попытка не увенчалась успехом. Неожиданно вода вокруг него забурлила, и начала подниматься вверх, в большой каменный колодец, в конце которого виднелось звездное небо. Сил сопротивляться не было, а потому он просто расслабился и приготовился к тому, что ему приготовила судьба.
Колодец располагался во внутреннем дворе караулки. Юноша лет семнадцати на вид, старательно наматывал цепь на деревянную колоду, поднимая ведро наверх. Его руки болели от усталости, однако его подбадривало то, что на сегодня эта работа была последней. В большом городе жить не легко, особенно сиротам, поэтому этот молодой человек, которого, к слову, звали Вэл, брался за любую работу.
Приют он мог покинуть еще год назад, однако чувствовал, что дети, живущие там, нуждаются в его защите и помощи. Именно поэтому он остался и все заработанные деньги тратил на помощь тем, кто еще не мог позаботиться о себе сам. Лишь однажды, в свой шестнадцатый день рождения, он позволил себе купить самый дешёвый пряник и выпить немного сладкой газированной воды.
Наконец, ведро показалось на поверхности, и Вэл выплеснул воду в поилку для свиней. Нечто в поилке слабо запротестовало. Приглядевшись, юноша вытащил мокрого и совсем замерзшего Дарвина.
- Ого! – Удивленно произнес парень, - откуда ты здесь взялся?
Дракончик сжался у него в руках, дрожа с ног до головы.
- А ты ничего. Пожалуй, я оставлю тебя себе.
- Эй, ты! – на лестницу заднего крыльца показался стражник. - С кем это ты тут болтаешь, беспризорник?
Последнее слово он произнес так, словно выплюнул его.
- Ни с кем, сэр. Сам с собой, – отозвался Вэл, пряча руку за спину.
- Тебе, видно, мало работы, раз находится время поболтать.
- Совсем нет, сэр, я как раз все закончил.
- Да неужели? - стражник хмыкнул.
- Да. Накормил и напоил свиней, убрал хлев, наколол дров, натаскал воды, и отмыл камеры.
- Хорошо. На сегодня можешь быть свободным.
- А деньги, сэр?
- Ах да, вот тебе три монеты.
- Но вы же обещали семь?
- А еще я обещал мадам Клотч не пороть тебя. Так что проваливай, пока я не решил нарушить свое обещание! – мужчина швырнул в грязь перед парнем три медяка, и снова скрылся за дверью.
Вздохнув, Вэл собрал деньги и сунул их в карман.
- И это не в первый раз, - сказал он Дарвину, - зато теперь будет на что купить хлеб.
Он поднял дракончика на уровень глаз и пристально посмотрел на него.
- Никогда не видел такую странную ящерицу.
- А я и не ящерица, - обиженно ответил Дарвин.
Вэл испуганно отбросил его, и тот снова плюхнулся в поилку.
- Ай!
- Ты разговариваешь? С ума сошел? Тебе нельзя здесь находиться!
- Почему? – удивленно произнес дракончик.
- Ни одному магическому существу нельзя входить в город.
- А я не входил. Я вплыл.
Вэл покачал головой.
- Если тебя увидит стража, ей будет все равно, как ты сюда проник. Тебе будет худо.
- И что же будет?
- В лучшем случае тебя выгонят за городские стены.
- А в худшем?
- А в худшем… Ты не задумывался, почему мы славимся своими лавками по производству магических ингредиентов?
Дракончик снова задрожал, но в этот раз совсем не от холода.
- Ладно. До стены отсюда далеко, а время позднее, так что сейчас я возьму тебя с собой в приют. Но завтра же ты покинешь город, пока не случилось беды.
Вэл поднял грязную сумку, что лежала у входа на задний двор караулки, и аккуратно положил в нее Дарвина.
- Сиди тихо и не высовывайся, - предупредил он, - и все будет хорошо.
Они вышли со двора в темный переулок, и направились куда-то по лабиринту улиц. Волшебный дракончик раньше уже слышал о городе. О том, что это больше место, где живут люди. Но, только попав в него, он смог оценить насколько слово «большой» ему не подходит. Город был огромен,он нависал над ним. Длинные темные улицы, тянулись от левого до правого крыла, насколько хватало взгляда, а дома каскадами высились над головой с обеих сторон. Над их головами тянулись трубы, от которых в прохладном ночном воздухе валил пар. Они уходили и возникали из каменных и кирпичных стен зданий. Где-то вдалеке слышался шум патрульного трамвая для стражников, что направлялся в депо в самом центре башни градоправителя. Иногда они проходили мимо особо грязной и пропахшей подворотни, от которой разило так, словно в ней живет давно не чистившее зубы чудовище. Но сильнее всего в воздухе витал запах магии. Сырой, терпкой, отвергаемой не верящими в чудеса людьми магии, от которой у Дарвина стучало в висках и хотелось глубже зарыться в сумку Вэла.
«Приют малиновки» располагался в квартале от того места, где они встретились. Старое трехэтажно здание раньше принадлежало церкви Незрячего Лэйна, однако после прихода к власти нынешнего градоправителя, который объявил религии как таковые вне закона, опустело, и было отдано под приют. Сейчас здесь жили чуть больше двух десятков сирот разных возрастов – от самых маленьких, до ровесников Вэла, которым некуда, или незачем было идти.
- Сиди тихо, - прошептал парень дракону, и так сидевшему тише воды и ниже травы, - малыши уже спят, так что нам придется идти через кухню.
Они обогнули здание, и поднялись по старой шаткой лестнице заднего крыльца. На кухне горели самые обычные свечи, так как приют экономил на всём, в том числе на паре и ламповом свете. На почти потухшем огне в печи все еще медленно булькали остатки вечернего ужина. С потолка свешивались вязанки чеснока, лука и грибов, нанизанных на штопальную нить. В углу неаккуратной горой были свалены кочаны капусты. Дарвину на секунду показалось, что помещение было не кухней, а домиком старой ведьмы, что жила в самой непроходимой чаще. Тихо скрипнув, за ними закрылась входная дверь.
- Кто там? - прозвучал приятный женский голос из темного угла кухни.
- Это я, мадам Клотч, - отозвался парень.
Вспыхнула спичка, и женщина зажгла свечу. Она была не старой и не молодой. Одевалась скромно и сдержанно. Никогда не пользовалась косметикой, но всегда выглядела так, словно несколько минут назад закончила ухаживать за собой. Она говорила тихим, спокойным и очень добрым голосом. Тем самым голосом, который мог очаровать даже самого непоседливого мальчишку.
- Вэл? Ты поздно сегодня.
- Простите. Я работал для стражников.
- Это достойный поступок, - улыбнулась мадам Клотч, - помогать нашим защитникам.
- Да… наверное, - Вэл замялся, - простите, я очень устал. Я пойду в свою комнату.
- Ты даже не поужинаешь?
- Я не чувствую себя голодным. Благодарю.
Он пересек кухню и вышел в небольшой зал первого этажа. Мадам Клотч вздохнула, и, затушив свечу, снова исчезла в темноте.
Младшие воспитанники приюта жили в большой комнате на первом этаже, а старшие – в отдельных комнатах на втором. Дарвин и Вэл поднялись по крепкой, но уже сильно потертой лестнице, и вошли в первую же дверь на площадке.
- Вот мы и дома. Добро пожаловать. Ты голоден?
Дракончик помотал головой.
- А кто была эта женщина внизу?
- Это мадам Клотч. Смотрительница приюта, и наша приемная мама. Она хорошая, просто о некоторых вещах ей лучше не знать.
Дарвин вспомнил о своих приемных родителях и сжал зубы, сдерживая слезы. Они одновременно вздохнули так горько и так глубоко, что в комнате заколыхалось пламя свечи.
- Нам пора ко сну, - сказал Вэл, закрывая комнату на ключ, - Завтра у нас обоих будет трудный день.
Он свернул под своей кроватью несколько рубашек, и уложил Дарвина в получившееся гнездо. Дракончик сделал несколько кругов по своей постели, утаптывая ее когтистыми лапами, а затем улегся и положил голову на лапы.
- Трудный день. - Прошептал он сам себе, вздыхая, - Если не считать, что и сегодня день был не из легких, то что же нас ждет завтра?
Дарвин еще раз вздохнул и закрыл глаза. Очень скоро с кровати, и из под нее послышалось сонное сопение, сливающееся в одно. Им обоим спалось неспокойно. Дарвин видел лес, сводных братьев и сестер, а так же приемных родителей. Он не сердился на них, но причиненная боль тяжелым камнем лежала на сердце. А еще он видел город. Видел, как тот разрастается, и захватывает собой весь лес. И это пугало его.
Вэл видел город, лежащий далеко у себя под ногами. Он видел, как парит в небе, как вокруг него кружит магия. А еще он видел огромного дракона, что, как левиафан скользил среди белоснежных облаков.
Они оба крепко спали, ворочаясь и постанывая. Завтра они проснутся, и узнают одну весьма интересную особенность волшебных драконов, но сейчас они спят и видят такие разные, но все-таки совсем одинаковые сны.