Марк Олден - Дай Сё. Глава 11

 ГЛАВА 11
   
    В Ванкаи обеспокоенный Кон Кенпати пересек каменный пол храма, где группа снимала очередную сцену, вышел наружу, и, прислонившись спиной к колонне, стал наблюдать за толпой, которая собралась,чтобы поглазеть на съемки. Храм назывался Кай Кун Вут Фат, "дом живого Будды", и изнутри был отделан тысячами зеркал. По обычаю, оправившиеся от болезни китайцы приносили сюда зеркало с начертанным на поверхности пожеланием счастья. Перед тем, как выйти, Кепати убедился, что прожекторы группы освещения не отражались в зеркалах и не создавали ненужного света. Выполнение его требования заняло время, а Кенпати не любил ждать. Особенно теперь, когда его мысли были с Йошико и с мальчиком.
    Еще один местный обычай задержал съемки еще сильнее и не дал Кенпати снять ступени храма при нужном освещении. Мимо храма прошла похоронная процессия - музыканты с цимбалами и гобоями, плакальщики в белых капюшонах и родственники усопшего, которые несли подношения богам - жареных поросят. Взбешенный Кенпати растолкал зевак, заперся в своем лимузине и не выходил оттуда, пока процессия не прошла.
    Для Джен Голден эта задержка означала новые затраты.
     - Как сказала мартышка, готовясь наделать в сейф, это влетит в копеечку. - мрачно пошутила она.
    У входа в храм Кенпати нервно теребил видоискатель, висевший у него на шее. Внизу толпа аплодировала Тому Дженнаро, появившемуся из своего лимузина, также служившего раздевалкой. В этой сцене он со своей китайской подружкой оставлял в храме зеркало в благодарность за то, что избежал гибели от разрыва гранаты во Вьетнаме.
    Кенпати взглянул поверх голов зевак на свой лимузин, припаркованный на противоположной стороне улицы, у мебельного магазина. Сигнала от Вакабы пока не было. Значит, Йошико еще не позвонила. Черт бы ее побрал. Уже почти вечер, а о мальчике никаких вестей.
     Сакон, как в действительности звали Йошико, был легкомысленным, забывчивым и неуверенным в себе. Хуже того, в своем мужском обличье Сакон, несмотря на внешнюю привлекательность, был туп, как пробка. Лишь преобразившись в Йошико, надев парик и нанеся на лицо макияж, он становился спонтанным, остроумным и чувственным. Йошико была главным достоинством Сакона.
    Отношения Носаки и Йошико определить было легко - он был господином, она - его служанкой. У Кенпати с ней все было не так просто. Сакон всегда любил Кенпати, но сам режиссер уже давно махнул рукой на такие понятия, как любовь. Все же Сакон был для него больше, чем источником удовольствий. Он был увлечением, от которого Кенпати так и не избавился, красивой, ублажающей глаз вещью, которая могла принадлежать только Кенпати. Но в душе он знал, почему на самом деле нуждался в Саконе. Он был единственным, кто по-настоящему любил Кенпати.
    Он услышал, как Джен Голден зовет его по имени. Не успел Кенпати обернуться к ней, как раздались автомобильные гудки и к храму подъехали две полицейские машины. Трое полицейских поднялись по лестнице храма и остановились перед режиссером.
     - Мистер Кон Кенпати? - обратился к нему один из них. Офицер был пожилым, невысоким человеком с густой шевелюрой и загорелым, изрезанным морщинами лицом.
     - Это я.
     - Мы хотели бы, чтобы вы проехали с нами в полицейское управление. Мы думаем, что вы могли бы помочь нам пролить свет на одно дело.
     - Я не понимаю...
     - Вам все объяснят в управлении. Один из наших офицеров убит. Еще двое ранены, один тяжело.
     - Какое отношение это имеет к мистеру Кенпати? - возмутилась Джен Голден. Она вышла их храма и встала рядом с режиссером.
     - Какое бы не имело, это касается только мистера Кенпати, если не возражаете.
    Он усилием воли заставил себя не паниковать.
     - Я должен сообщить съемочной группе...
     - Простите, на это нет времени. Убийство капитана полиции - очень серьезное дело, и нам хотелось бы как можно скорее в нем разобраться. Человек, который сделал это, мертв. С его опознанием возникла небольшая неразбериха, особенно с определением пола. Как выяснилось, этот человек и вы были знакомы. Об этом мы и хотим с вами побеседовать.
    Лишь через несколько секунд до Кенпати дошло, что этот "человек" был Саконом. Оглушенный, он без возражений позволил полицейским свести его вниз по лестнице, держа за руки, и усадить в машину. На заднем сидении, стиснутый между двумя офицерами-китайцами, Кенпати постарался не подать виду, каким ударом стало для него это известие. Он закрыл глаза, положил ладони на бедра и принялся медитировать, чтобы с помощью зазен отогнать от себя воспоминания о Саконе, печаль и страх.
    Джен Голден, вместе с актерами и съемочной группой, могла только наблюдать, как машина, в которую посадили Кенпати, медленно отъезжает от лестницы. За ней тронулась вторая, осторожно прокладывая себе путь по узкой улочке. Через минуту толпа скрыла ее от Джен, но она все же успела увидеть Фрэнка ДиПальму, в одиночестве сидящего позади водителя.