Оранжевая зажигалка

       Купил блок сигарет, знакомый продавец приложил к нему одноразовую зажигалку в подарок. Это мне «плата» за постоянство: вот уже лет тридцать я покупаю сигареты и газеты в этом киоске, несмотря на то, что он не лучше других.  И в одноразовых зажигалках не нуждаюсь. Просто как-то повелось, - поздоровались, улыбнулись друг другу... 
Салимом продавца зовут, араб он что ли… Беру блок в неделю, из года в год.   Грузовик сигарет и газет взял, - точно. Прессы много беру. Читаю. Лет пятнадцать уже, как научился. А до этого одни журналы брал – картинки, фотографии разглядывал. Читать со словарём не учился. Жена ещё учила, но она и пораньше меня сюда приехала.  Дети уже совсем французы, а внуки иной раз мой акцент не понимают.  Хохочут нерусси.  Пишу-то я до сих пор с ошибками.
Прикурил от подаренной мне Салимом зажигалки. Этих зажигалок у меня не меньше тысячи, - полная коробка от принтера в гараже. Выкинуть жалко. Ведь делали. Дети смеются.

А у нас, в Союзе, «биговская» зажигалка полтора рубля в магазине «Галантерея» стоила. У спекулянтов – трояк или пятёрка. Бутылка водки столько же! Такую зажигалку в пальто, в общественной раздевалке оставить было нельзя – украдут. Тысяча зажигалок по базарным ценам – это 3000 рублей. В СССР - на базаре машину купить было можно! Ну, не «Волгу», но и не мотоцикл. Шапка норковая триста рублей стоила. Смогли бы вы десять норковых шапок выкинуть? И я нет. Жена вздыхает. Дети ёрничают: «соль когда-то на золото меняли, и «видео» у вас первый стоил состояние» …
Конечно, - семь тысяч рублей в комиссионке он стоил, (с телевизором), а теперь – сто долларов. «Ты тридцать лет во Франции, а до сих пор считаешь всё в долларах! У нас папа - евро!» Знаю, что у нас. А у меня были только доллары. «А у вас в СССР квартиры даром давали, - могли на зажигалку потратиться. Взорвёшь гараж своей коробкой!»
Что им сказать? Одноразовые зажигалки не опасней тех, что вы мне дарите. В каждой - предохранительный клапан, который срабатывает при нагревании и увеличении давления, её хоть на печку ложи, - газ выйдет просто и всё, в костёр брось – пластмассовые осколки не опасны, хлопок. А дом, гараж и ваши средства передвижения – застрахованы. Лучше меня должны знать. И знают. Нарастил юристов.…   
Выкидывать я их не буду, пользоваться не хочу. Не брать - тоже пробовал; Салим обижается, улыбаться перестаёт…  Он считает себя мне обязанным и с этим ничего не поделаешь.
Как-то лет двадцать пять назад я выручил его – одолжил денег. Пришёл как обычно, а у него дым, гарь… Отлучился, видать замкнуло проводку, товар загорелся. Страховки ему не видать – экономил. Его родственник, с трудом объяснил мне, что у Салима: детей четверо, кредит третий, а пожар второй, и всё в таком духе...  Я говорю, вас же, мусульман за неделю не пересчитать всех. «Много мол, показываю руками, скинетесь по франку…»  Ага, - говорит его друг, - нас много, вот он теперь туда и поедет, где нас ещё больше. На Родину? - спрашиваю. В Афганистан, - говорит. Или Пакистан, дадут ему ваш «Калашников». Если убьют, то семье помогут. Растить новых бойцов.
У меня деньги были. Там сгорело то на тысячу, даже меньше, как выяснилось. Он за полгода отдал.  Мы и говорить то с ним ещё не могли -  только улыбались; он не доверчиво, а я, не особенно беспокоясь, - не отдал бы, не обеднел.
Соберётся полная коробка - подарю обратно Салиму. Сам я предпочитаю дешёвой одноразовой безотказности прихотливость дорогих вещей. Все мои «серьёзные» зажигалки переживут меня.  Да, я сентиментален. Заправлять зажигалку, как машину, ремонтировать, менять кремни, и даже давать прикурить кому-нибудь от неё, доставляет мне небольшое удовольствие.
- Здравствуйте месье, - меня окликнул знакомый полицейский, - как ваши детективы?
- Хуже, чем хотелось бы, - признался я ему, - вы же не рассказываете мне ничего интересного.
- Я вам уже всё рассказывал. Интересно только в детективах. Гуляете?
- Как обычно. – подтвердил я.
- Когда я уже буду гулять, - улыбнулся он, - вы не знаете, почему приезжие гуляют, а все парижане работают? –
- Кто-то должен работать.
- Кто-то имеет магазины, а кое-кто работает полицейским, - это вы хотите сказать?
Я пожал плечами:
- Магазином занимается жена, я ничего не смыслю в торговом деле.
- Многие русские богатые люди. – он махнул перчаткой.
- Если бы у вас была такая интересная перестройка…
- Знаю, знаю, вы все заработали там, а почему вы здесь не хотите заняться крупной коммерцией?
- Как там – здесь невозможно. И там уже тоже. Именно поэтому я и приехал сюда.
- Вы всё-таки были у себя на Родине неплохим бизнесменом, если смогли купить здесь такой магазин. – заметил он.
- Тридцать лет назад этот магазин стоил гораздо дешевле, хотите сигарету, - предложил я.
- Нет, спасибо, всего доброго месье, пойду выполнять свои обязанности. Дайте мне почитать, когда опять что-нибудь, закончите.
- Но и вы, расскажите, если вспомните или разузнаете что ни будь интересное, – напомнил я.
Убрав твёрдую, прямоугольную пачку в боковой карман пиджака, я зачем-то посмотрел оранжевую прозрачную зажигалку на свет, - солнце сегодня радовало всех, а час не делал его раздражительно ярким. Газ, как водка в бутылке, загнанный в тесный пластмассовый футлярчик свободно двигался в прозрачном тельце, между перегородок, и «даже» зажигался. Чего я тут не видел? Видимо стоит признаться самому себе: словосочетание «агрегатное состояние вещества» поверхностно заученно, и мне до сих пор непонятно как газ может быть жидким и прозрачным, как водка?
Отошёл от киоска бросив зажигалку между сложенными газетами.  Ассоциация со спиртным, к моему удивлению не дала мне покоя. Я захотел выпить. Вот так, запросто, с утра. День то какой! Одну рюмку.  Не коньяка хорошего, (его то рюмку мне врач не запрещает, чем я и пользуюсь каждый вечер). А водки. С утра не пил лет... Захотелось. Я прошёл ещё не много, и сел за столик под разноцветный зонтик.
Молодой, но уже знающий меня официант, (давно живу в этом районе), привычно, с улыбкой осведомился: «чёрный крепкий чай, твёрдый острый сыр, и потом опять чай?» – это было обычным, что я заказываю тут, по утрам гуляя, а затем покуривая и читая газеты.
- Да, - согласился я, улыбнувшись ему тоже, - и, знаете, рюмку водки. - не без гордости за свою «экстравагантность».
… - и, - рюмку водки?
- Да. - Большим и указательным пальцем я показал ему, что именно рюмку, а не рюмочку. – И именно, - сорокоградусной водки. Бесцветной. Никакой другой не надо. У вас бывает русская водка?
- Не уверен. Но, наверняка есть хорошая водка. Может быть польская, или какая ни будь скандинавская: шведская или финская...
- Пойдёт, - заверил его я, - главное: без лимона, и прочего, прозрачная, сорок градусов.
- Хорошо. Оля-ля, - он подмигнул мне, и ушёл.
Я пробежал глазами колонку уголовной хроники, ничего занимательного. Нашли какие-то картины современной живописи, стёбнытые три года назад, у коллекционера и о…
- Это что-то новенькое для Вас, - заметил официант, через время, расставляя заказ, - вы что-то празднуете, или, простите, вспоминаете?
Его «вспоминаете» походило больше на «поминаете». Я отказался от комментариев, а просто ещё раз улыбнулся. Он тактично удалился.
Я посмотрел на солнышко, по сторонам, на суету, свои газеты и выпавшую из них зажигалку.  Всё-таки хлебнул крепкого чая из чашки, разжевал ломтик сыра. Никогда бы раньше не подумал, что буду разбираться в сыре, лучше многих. И иметь свои определённые предпочтения.
И, махнул водки, вот так, - не закусывая после этого. Хорошо. Прикурил. Я не приучился ни к трубке, ни к сигарам, как хотел в молодости, и видать уже и не нужно.  …Ладно, хоть отучился от других, «вредных привычек», Господь миловал...  Подумал, что заслужил по этому поводу ещё одну рюмку, «раз такое дело».  Если б в то время от наркоты не отвязался, то и не сидел бы сейчас за этим столиком с газетами и сыром, не дожил бы до шестого десятка, не собрал бы коробку зажигалок, и не кто бы со мной, так добро, тут, не «бонжуровался».
Наркота у любого высосет всё; будущее, ум, осмотрительность, здоровье, деньги, и уважение окружающих. Слава богу хватило ума или даже простого страха, тогда понять. А что я понимал? Скорее - стечение обстоятельств: переезд за границу, другие люди, другая жизнь, и, Бог миловал. Движением пальца я подтвердил заказ на ещё одну рюмку.
Дождался её, выпил, загасил сигарету, отломил ещё кусочек интересного сыра…
К удивлению, меня «торкнуло» сразу. Старость. Я даже расстроился. Раньше, а я помню, надо было махнуть полбутылки, что бы зацепило, а тут сразу, бах, и…

К ограде, высотой не выше тюльпанов, подошёл бомж-азиат. «Клошар», - как тут говорят. Я обратил на него внимания и отвёл глаза в сторону. У русских, есть такая поговорка: «от тюрьмы и от суммы не зарекайся».
Он расценил моё безмолвие по-своему и сделал ещё одно движение осторожно, встав, напротив. Видимо он видел, как я расправляюсь с алкоголем, и принял меня за своего, более обеспеченного собрата. А я «поплыл». Водка действительно была не плохой.
Жестом я остановил официанта, собирающегося прогнать незваного собеседника. Мне не жалко мелочи. Он аккуратно, коротко острижен и у него чистые туфли.
Рюмку спиртного и поесть я могу ему купить. Что он скажет, чтобы у меня это вытянуть? Китаец. Или малаец.
- Где вы взяли такую зажигалку? – спросил он.
Это меня удивило. Если б я прикуривал той, что у меня в правом боковом кармане пиджака, - цельно металлический корпус, серебро, чернь авторская работа, - то ладно, а тут…
Как я потом догадался меня всё-таки удивил не глупый вопрос, а именно то, что я его очень хорошо понял, хоть он и говорил явно тихо и невнятно. У него был «мой» акцент, - с русского. И это ерунда, эмигрантов, тем более русских, хватает, но он не был ни китайцем, ни корейцем.
- Её можно взять где угодно, - сообщил я очевидный факт, - в киоске, например.
- С сигаретами, - подтвердил он.
Вся замысловатость была исчерпана. Он начал меня раздражать: молчит, сопит как будто спит с открытыми глазами.
- А у меня…  Мне… Она сломала жизнь, - прямо поведал он, отхлебывая из плоской пластиковой бутылки, вынутой из внутреннего кармана.
- Уверенны, что ничто другое? – мне не нравилась его мягкая бутылка неизвестно с чем, с содержимым неопределённого цвета. Может быть в ней смешивалось то что не допивали другие. Мне стало неприятно.
- Такая же одноразовая, оранжевая – закончил он про зажигалку, после ещё одного неприятного глотка. И завинтил пробку.
Я придвинул ему своё блюдце с оставшимся, последним ломтиком сыра, собираясь встать и уйти.
- Вы любите море? – спросил меня он.
- Отчасти, - безразлично ответил я, понимая: надо уходить.
- Можно я закурю – вежливо, я бы сказал, спросил он.
- Пожалуйста.
Он вопросительно осмотрел стол. Я достал из кармана пачку и вытащив несколько сигарет положил их перед ним.
- Спасибо, –  тихо и говорил он, медленно вставляя кончик фильтра в губы.
Его заторможенность раздражала.
- На здоровье, - бесполезно пожелал я ему, собираясь рассчитаться, разыскивая глазами официанта, того не было видно.
- Тридцать лет назад, в Казахстане, - медленно произнёс он, - мы грабили банк.
Сказать, что я обрадовался истории или занервничал – очень неверно.
- Вы не беспокойтесь, - замотал головой он.
- Я люблю речку, -точно сглатывая укол в груди, спокойно сказал я.
- Что?
- Речку, - повторил я. Я захотел просто встать. Однако, может шатнуть. При этом я огляделся.  Официанта нет. Двое посетителей: парень с девушкой, - не в счёт, - дети. Двое бомжей стояли метрах в двадцати от нас на противоположной улице, и? Это что?  Ряженные? Передо мной бомж, клошар, это так.
- Вы думаете я вру? – безразлично спросил он и продолжил –  в газетах...
- Может быть. – у меня отпустило в груди.
Крепко сжал и разжал свою дорогую зажигалку в кармане.
Он тоже всунул руку в карман… Я был абсолютно в норме. И я точно в лучшей форме.
- На, - он вытащил свою бутылку и протянул её в сторону. Один из бомжей подбежал, взял. – Я сейчас приду – пообещал ему мой собеседник
- Вы не бойтесь. Мы грабили банк. Не с этими. – так расценил он моё пристальное внимание к его товарищам, - Мы с братом, и двумя его знакомыми… Брат знал их. Мы были боксёрами. Мне было на всё наплевать. Брат позвал меня. Какой-то друг, (тех, двоих), из головного банка в Алма-Ате, знал, когда повезут крупную сумму. На открытие филиала в одном городишке.
Я слушал.
- Те знали друг друга, и когда. Брат их. Они уже делали какое-то дело, пока я был в армии. Они убили какого-то цыганского барона и взяли два килограмма героина. Знаете, сколько стоит героин?
Я слушал, отвечать про цены не имело смысла.
- Они хорошо жили, пока меня не было. Они были друзья-бандиты, - он бубнил в стол -  Брат рассказывал… Хотели сделать последнее дело.
- И много вы взяли? – меня это действительно интересовало.
- Шестьсот тысяч. – Он мутно посмотрел из-под век. - Долларов, не евро.
- Вам повезло.
- Да. Мы одели маски и выскочили из машины, когда деньги с аэропорта привезли в филиал. Мы ждали их. Два выстрела и два удара, они все легли перед входом – водитель и два охранника-инкассатора. Мы взяли у них ещё два винчестера и уехали. Быстро. Мы никого не убили даже, только одного ранили, двоих – вырубили, они не дёргались.
Появившийся официант, убирающий за соседним столиком осуждающе покачал мне головой.
- Шестьсот тысяч долларов! – он посмотрел на меня.
- Конечно. – я смотрел на него и пытался разглядеть в нём получше того человека.
- Мы гнали за город, и успели вырваться пока они взяли его в кольцо и нашли первую сожженную машину. Шестьдесят одна пачка в двух брезентовых мешках. …На четверых! Плюс один в банке, - по сто пятьдесят… тысяч. По… сто двадцать тысяч… в евро, это …
Появился официант. Я позвал его и безмолвно показывая пальцами заказал ещё две водки; себе и «делителю» денег...
- Мы остановились за городом что бы разбежаться утром, не привлекать к себе внимание ночью. Остановились там, где останавливаются все: – у шашлыков, на «пятачке», где много ночует легковушек и автобусов, с коммерсантами, едущими из Бишкека, и торговцами из Китая. Вы знаете, что такое шашлык?
Я кивнул:
- Жаренное, запечённое, на шампурах, мясо.
- Да. Двое, те, - которых я не знал, - продолжил он, - сходили в туалет и успокоились, а мы с братом не кололись. Лучше бы мы уехали и бросили их! – внезапно пробубнил он, комкая окончания, - они об этом и не думали…
- Ален, - вспомнил я как зовут официанта, - (постоянно его путаю со сменщиком и поэтому боюсь звать любого из них по имени), - принесите нам что ни будь там: булку, ветчины, и… Чая, - кофе? – поинтересовался я у постоянно «засыпающего» налётчика.
- Со сливками. –Захотел он.
…Между машин ходила женщина. Она была красивая. Женщина, не соплюха. Она с кем-то выпила, кто-то куда-то уехал, и она уже не искала того, или тех, просто хотела продолжения. Она. Я захотел её. Брат «рычал» и не хотел с нами выпить. Мы сговорились с ней. Я сказал, что её никто не тронет тут, я отвечаю… Те двое завалились спать, и просили брата не светить машину. Я пообещал ей «разобраться» с теми кого она искала, и ушёл с ней в её джип. А потом мы пили и спали, и ходили за водкой. Мы с ней веселились в джипе, она была…
…Утром двое в форме спросили у меня документы, обыскали и сказали: я должен вернуть мадам, этой суке 850 долларов. Я ничего не брал у неё. Она говорила, что у неё пропали деньги, - их нет, а я вот он – в её машине. Она даже не смотрел на меня хотя мы с ней... Показывала свои документы. Я объяснил: она сам пристала вчера к нам. Я пошёл её проводить, мы выпили, и она попросила остаться, чтобы ей не было страшно, обычное дело, (тут она закричала), но деньги её я не воровал. У меня их нет. Значит, их у неё украли до меня? Вы как думаете?
« - Где ваша машина?» - спросил меня полицейский. …Брат из толпы… Он… Я увидел его и навсегда запомнил, он покачал головой… Я не понял его и сказал, - «там». Когда мы растолкали «тех», они увидели полицейских и сказали, что в первый раз меня видят. Тут вышел из толпы брат и сказал, что он меня знает: и мы с ним из одного села, я алкаш и пьяный дурак, и у меня нет никакой машины. Конечно он не мог держать полицейских у угнанной машины в которой лежит 600 000. А я ещё был пьян, но понял и замолчал. Документов у меня не было. Денег тоже.
И я сказал, что ничего не знаю, она просто бухала со мной и трахалась… И тогда владелец автостоянки показал: «они вдвоём покупали водку, сигареты, воду, потом ночью ещё раз, ещё водки, взяли зажигалку и ушли».
 Меня обыскали, вытащили из кармана зажигалку которую я не помнил. Офицер повертел её в руках и поднял на солнце, - «утверждаете?»  «Да, - подтвердил продавец, - рассчитывалась она». «Разберёмся», - пообещал полицейский. Заявление она не написала, или забрала потом, они её и уговорили, ментам с меня не чего было взять. К вечеру меня отпустили.
Собеседник замолчал, сосредоточенно поднося чашку кофе со сливками ко рту двумя руками. Хороший кофе он не пил давно. Продолжил.
- ...С тех пор я не видел брата. Его обгоревший труп с пулевым ранением в голову, был найден в шести километрах от трассы. Обнаружили в степи и машину, вместе с ещё одним трупом, сожжённую. За разрушенными коровниками. 
На окраине Алма-аты нашли сотрудника банка, тоже с дыркой. Об этом я узнал из газет…  Дело было громкое.
Помню женщину, её волосы и голые ноги, - их чуть прикрывал длинный свитер, и она не стеснялась. Собрала волосы, завела машину и уехала. Зажигалка, которую «опознал» владелец кемпинга осталась у лейтенанта, когда я уходил он прикуривал от неё сигарету. Денег и грабителей не нашли, - закончил он.
Я выпил. Собеседник «завис», засыпал.
- Так может она спасла вам жизнь? - эта зажигалка… - предложил я ему другое прочтение сюжета. Знаете как говорят - «нет худа без добра», вы могли то же оказаться, как я понимаю, в числе обгоревших трупов? С дыркой.
- Вы не видели нас с братом, мы бы забили бы их, раньше, чем бы они успели вколоть себе дозу, - он очнулся, взялся за рюмку с бумажной салфетки, медленно выпил. И я бы сейчас сидел с братом дома… или – он бормотал что-то на тему славной богатой жизни, денег… - это выглядело заученно, без выражения.
Кроме того, он боялся официантов, озирался, и это портило впечатление о нём как о пусть опустившимся, но опасном бандите-налётчике. - Не надо было приезжать мне сюда искать этого «француза», тут…
- А при чём здесь море или речка? – вспомнил я
- Море, - начал он, и вновь принялся засыпать, - горы, речки, лес… Красиво же. Свежий воздух… Горы.
- Это в Швейцарии, - поделился я с ним, - кроме моря, - сложил я свои газеты.
- Да, «Медео», - он взял пустую рюмку, которую я выпил.
- Ален! - решил я, - ещё пару рюмок грабителю банков!
- Конечно, только стоит ли, - спросил официант, - за эту историю он берёт обычно меньше, у прохожих. Вы не обижайтесь, но хозяину не понравиться что он сидит здесь.
- Ладно, с собой… – я покрутил рукой. - Алену я дал лишнее предупреждая, - Если отберёте у него выпивку – мы враги.
- Нет, я выведу его к ним, - он указал на двух его собратьев, ловящих наш разговор издалека. - Они не бросят его.
- Хорошо, - согласился я, - вставая всунул пластмассовую зажигалку «рассказчику» в нагрудный карман – пусть будет ему, мне не надо. – И кстати, - а пыталась ли полиция проверить его историю? Ведь вполне может быть…
- Бросьте месье, когда это было, и где?  В другом каком-то государстве, сто лет назад! Он вычитал из газет, наверное… Придумал. Надо же ему как-то… Вы слишком доверчивы - пожурил меня Ален. Таких и городов то, наверное, нет. Вы что ни будь слышали? «Алата»? Я – нет. – признался Ален, -
Да и кто? - Вставай, Есей, - он легонько потормошил пьяницу, - пора грабить банк.
Кивнув Алену, я провёл рукой по волосам, прикурил сигарету от своей, коллекционной… Интересно. Свернул на тротуар.
А брата его мы звали «Бек», это, я хорошо помнил. Бритоголовый, весёлый, и действительно, опасный боксёр. И всю шушару знал в Алма-Ате. Он тогда, в первый раз, нас на цыгана вывел. Тоже кололся, только просил, что б брат не знал...
Колян, да, классный и опасный был напарник, он бы меня «привалил» первым, да не вышло. Вот в Алма-Ате, «сотрудник по региональной политике», был как кузнечик. «Нашли на окраине…» - а ведь прятал! Он и нашёл нас тогда для этого дела. «Мозговой центр» сгнил бы в арыке на окраине посёлка Фабричный, да опера всё-таки разыскали...
Ну надо же. Солнце. Алкоголь чувствуется. Бывает такое? А как я вначале напрягся. По дороге домой я выпью воды. Щурясь я поздоровался жестом со знакомым по пути, давно живу здесь, район хоть и далеко от центра, но очень приличный, и меня тут все знают.