Alkona - 055

"Алькона" психологический триллер с сексуальным уклоном...
"Меж оргией разврата и святым актом любви, существует незримая грань. Где Бог почти вплотную с Сатаной. Где Сатана так рьяно ловит души..."

Ибо у них сколько духа и таинств от замка, сколько мальчишкам и не снилось. А эти дебилы типа Багги так и не могут этого понять. Теперь девчонки становились естественным продолжением замка мальчишек. Они всё это время созревали за спиной у мальчишек для этого. И потому этих умников, идиотами и называют, потому как те не могут понять такой простой вещи; пришла новая эра замка. Ещё более таинственная и духовная. И если бы знал этот наивный фантазёр, что он попал пальцем в небо, он был прав в плане многих девчонок и в их числе и Риммы. И этого и Алька ещё не осознал и другие ребята, а девчонки это держали в сокровенных тайных уголках души. Им хотелось излить душу и все годы детства за этот замок за эти переживания и страсти. И оказывалось, что лучше чем Алька для этого не было, потому как он был посторонним. Марсианином. Новым королём замка призраков души. Право о том не догадывалась и Мали. Но его роман с Альдоной, подсказывал этим радетельницам замка души, что Альдона его признала новым королём замка. Гарвиш не оправдал их надежд, он их предал и все кто остался ему верен. И теперь прижимаясь боком к Тучке, Барби с вожделением наблюдала за игрой Альки, в нём было что-то такое, что будоражило её душу. То была чудесная игра!
   Кукольный мир или мир кукол. Всё было с каким-то изысканным шиком. И кружевные занавески, и кружевные наволочки на подушках с бахромой под позолоту и ковёр-картина на стене. И свечи в высоких бронзовых канделябрах. Высокие изящные бокалы, блеск полировки мебели и сама Барби как кукла, высокая подтянутая в кружевном изящном коротком пеньюаре и кружевных же тонких чулочках. Как она всё это устроила, обставила и организовала, Алька не гадал. Но видно было что предки её баловали. Он полу-возлежал на диване с покрывалом из расписного замша на большой подушке расшитой узорами с бокалом шерри в руке и вспоминал город. Но что-то тут было и не от города. Красотка была не столько мать Барби, сколько красавец отец работающий в финансовом ведомстве налогового департамента. Потому все его тут на селе уважали, ибо лишних налогов никому платить не хотелось и он мог даже сократить налог за отдельные статьи доходов. Но человек он был лояльный и мягкий и видимо в своё время любимчик у мамочки. В контору он ездил на своём авто, но не каждый день. А так следил по селу за развитием бизнеса и имущества подлежащего налогообложению. Отец был в отъезде на трое суток в городе, а мать пропадала на скотном дворе в артели нескольких крупных частников и вела хозяйственный учёт. Даже дома мать не заходила в комнату дочери без серьёзного повода её потревожить в своём мирке девичьих тайн. К ней порой приходили подруги, но такие как Мали или Лора, она не прочь была прихвастнуть перед девчонками своими хоромами. Но мальчишка тут был разве что не впервой. Как-то она зашла на полчаса с Гарвишем, и тот как ни старался виду не подавать, сидел таращился на эти закрома лёгкой роскоши. Это был дворец принцессы Барби. Алька как всегда подобно альтруисту не гадал и не проявлял эмоций относительно роскоши, потому как не ахти в ней разбирался. И чувствовал себя как можно расслабленно, чтобы привыкнуть в обстановке. И она его не торопила. Она ходила по своему дворцу красуясь и сохраняя какую-то кукольную грацию вытянутых в походке ножек и кукольных движений ручек и пальчиков, что-то поправляя из обстановки, то статуетку, то салфеточку, наводя и без того законченный порядок. Это были жесты и показывали её хозяйственность, как один из рефлексов девчонки, хозяйки дома. Она говорила, но мало, однако ударяя на эмоции и скорее ожидая его ответной реакции, той реакции когда можно будет просто расслабиться вдвоём и Алька без всякой науки уже это понимал и подыгрывал ей. Он был как обычно в своём амплуа давая девчонке полную инициативу. Пусть сама себя покажет. На спинке дивана сидели три большие куклы очень уж нарядно одетые, за что она больше получила своё прозвище чем за имя. И прозвище Барби, популярной куклы ей было в самую точку. Алька взял одну куклу и стал рассматривать её в руках щупая ткань нарядного платьица и Барби как бы проходя мимо наклонилась и поцеловала Альку в щёку и он посмотрел на неё заинтересованно, ибо это был какой-то предлог и она построила ему глазки и тогда он пригладив её причёску притянул лицо и поцеловал её в губы и она как-то старательно по детски ответила на поцелуй. Звучала приятная сентиментальная музыка хорошо сочетаемая с роскошным романом. Она аккуратно расстегнула пуговки на его рубашке и Алька просто снял её и расположил на подлокотнике дивана. Барби аккуратно расправила все складочки на его рубашке томно на него посматривая. Но Алька ответив на предлог, улёгся поудобнее отпив из бокала и поставив его на маленький столик стоящий рядом. Барби отошла куда-то к секции и вернулась с широкой цепочкой с кулоном и присев на край дивана надела её на шею Альке. Она имела страсть всё украшать. Алька смотрел на то, как она своей мимикой лица и глазками оценивает это украшение на его шее, поглаживая ладошкой его грудь под шеей, и она поймав его взгляд вдруг слегка смутилась. И чтоб скрыть это сама пригнулась к нему и он снова поцеловал её в губы, поглаживая волосы на затылке. Она задышала чуть глубже и после продолжительно поцелуя, стала целовать его грудь под цепочкой, и он приобнял её, поглаживая плечи и спину, лицо её слегка разгорячилось, когда его ладошка дошла до бедра под пеньюаром, она вдруг вскочила, словно испугавшись чего-то, но осталась стоять около него.
– «Ты боишься помять свой наряд?», - просто так спросил Алька потирая между пальцев край подола пеньюара и смотря на него, - «Или это вечеринка для пикантных поцелуйчиков?».
Барби чуть подумала, нелепо смотря как его пальцы теребят край пеньюара, словно ничего подобного на себе ещё не видела, -
– «Нет. Я смелая девчонка. Я хочу настоящего романа», - высказала она немного вызывающе, но словно не своим голосом и Алька вдруг понял, что в ней борятся какие-то противоречия, но было бы сказано и он погладил её ножку и подушечку ляжки под пеньюаром и она неосознанно придвинулась к нему ближе. Это было для неё так интимно и трогательно, - ладошка мальчишки под её пеньюаром. Алька задумчиво взял в пальцы кружевной кант чулка и оттянул его от ноги и поиграв с ним пальцами, слегка приспустил чулок ниже, поглаживая обнажённую кожу ноги, -
– «У тебя кожа какая-то смуглая, но и гладкая. Это не от загара. Ты хотела чтоб у тебя всё было золотистое, ну, на худой конец бронзовое и фухх! Волшебство исполнилось. Всё глянцевое, пластичное, роскошное. Это театр или мне только кажется?».
Барби всмотрелась в Альку и он понял глаза на неё и заглянул в её глаза, там было что-то такое... . Она сидела на краю дивана и пригнувшись целовала его в губы, а он разглаживал ладошкой под пеньюаром, её ляжку, бедро, животик и массировал ягодицу, и она страстно грудью прижималась к его голой груди и потом убежала за кружевную шторку. Вернулась она в том же в чём и была, но по лицу было видно что что-то не то и Алька даже не гадая понял, под пеньюаром нет трусиков и он подарил ей одобряющий взгляд. Барби снова подсела к нему и отпила от его бокала и протянула его Альке. Когда он отпил она протянула ему шоколадную конфету, освободив её от золотистого фантика. Фантик она тоже аккуратно сложила на краю подноса, это уже не привычка, это натура. И на Альку что-то нашло, он взял конфету в рот, но не жуя, и притянул её за руку к себе, - «Это лучше чем закуска!», и когда их губы слились в поцелуе он стал как бы скармливать конфету Барби и ей это очень понравилось, получился сладкий поцелуй, или шоколадный поцелуй. Алька слегка поработал ладошкой под пеньюаром и она уже непроизвольно раздвинула ножки и он прошёлся пальцами по её слегка влажным губкам влагалицы. Барби уже не думая ничего, прижала ладошкой через пеньюар его пальцы к своей промежности и стала слегка тискать, её его пальцы на губках тронули изнутри куда глубже и сильнее и она уже не хотела показать себя перед мальчишкой праведницей или недотрогой, пряча однако лицо на его шее и целуя её. Затем на неё снова что-то нашло и она села сжав ножки и Алька не спорил, а просто стал растирать свои пальцы от влаги промежности Барби и она смотрела за этим жестом и стала тоже потирать его пальцы своими. Алька устал лежать в одной позе и просто сел и взял бокал слегка глотнув из него. Барби, сидя рядом, стала потираться щекой о его плечо и он потрепал её ласково как мог, по волосам. Она встала и ушла и вскоре вернулась с бутылкой бургундского и подойдя поставила её рядом с шерри, склонившись она наполнила бокалы и подошла с к нему протягивая ему бокал. Алька отпив немного стал снова разглаживать её стан по пеньюару и тогда она поставив свой бокал подняла подол пеньюара почти до бёдер, отрывая перед ним свой стан и Алька снова гладил её кожу и низ живота и лобок и ляжки и она всё подавалась вперед и слегка расставила ножки. Он разгладил и помассировал губки её влагалицы погладив ладошкой и всю область яичника, кожа у неё становилась горячее и пунцовее, создавалось обманчивое впечатление что область влагалицы распухает растя в объёме, но Алька перебрался ладошками на ягодицы и разгладил их проверяя на потность и поднял глаза... ему показалось, что она сейчас упадёт, потеряв сознание, это было не одухотворённое лицо, а словно полуобморочное.