narezka

я никогда не сяду напротив тебя в баре, и наши руки не столкнутся на картонке меню, чтобы односекундно и смущённо оттолкнуться друг от друга. и осознание этого  горчит не сильнее дыма “лаки страйк”. это не трагедия, не плач на краю обрыва, не рана и не травма, хватит ****остраданий, не нужных ни тебе ни мне. год закончился, и вместе с ним закончились мы. совсем.кажется, я не смогу написать больше ни одного текста, за частоколом букв которого пряталась моя к тебе л ю б о в ь. странно, что в одном человеке могут уживаться несколько; в каждой из четырёх камер сердца свой сиделец. кто-то из них сливается с мясным фоном, кто-то руководит всеми твоими поступками, а кто-то делает в тебе дыры, но на самом деле все они иллюзорны. нельзя жить и бросаться на амбразуру ради другого человека. звучит эгоистично, но я никогда не наносила себе увечий из-за нелюбви ко мне кого-либо из сидельцев. просто потому что в то время, как ты играешься с колюще-режущими предметами, проверяя тушь на стойкость, он видит красивые цветные сны или блуждает под цветным же платьем другой девочки, изучая её впадины и выпуклости, словно географическую карту. и ему нет дела до тебя, чёрт возьми, даже если ты истечёшь красным краплаком, превратившись в мясную нарезку.

я поправилась, исцелилась, избавилась от недуга - выбирай любой синоним. душевная лоботомия - внутри больше нет того, что отвечало за любовь, нежность и прочие эфемерные штуки. осталось только безразличие, тупое, холодное. слова заблудились в длинных гудках вечномолчащего телефона, и, кажется, я не имею права показывать им дорогу к выходу. не к берегу, как, быть может, ты подумал.

он хороший. сюрпризы, подарки, сказки, трогательная задержка моей ладони в своей при приветствии, кораблики из бумаги и слова, достающие до самого сердца /как ему кажется/. но я чувствую лишь неловкость. от пристального ли разглядывания моего нестандартно-непривлекательного лица, от пауз, которые не хочется заполнять поцелуями, от… я чувствую неловкость даже от того, что вообще пишу сейчас о нём. но вместе с тем я не хочу его отпускать.

я будто танцую всю жизнь одна на своей персональной вечеринке. эгоизм окутывает сигаретным дымом, вцепляясь крепким запахом в кожу, в мысли, в сознание.

я не хочу, чтобы мои слова превращались в страдательное пособие для тамблер-гёрл, которые готовы даже начать протыкать себе вены, лишь бы не терять той грустной ауры, которая собирает всё больше подписчиков.

он подходит ко мне с осторожной улыбкой, чуть извиняющейся и печальной. у меня в руке сигарета, огонь медленно пожирает пепел. короткий, неодобрительный взгляд, и вот улыбка снова занавешивает истинные чувства. /твою мать, да вырви эту грёбанную сигарету из моих пальцев, повысь хоть раз голос и не иди на поводу/. но я прикидываюсь, и в этом плане ничем не лучше него.

безразличие.

безразличие.

безразличие.

но вчера ТЫ сказал то, что сделало меня живой.