kogda ti yhodish ya nighego s etim ne delauy

а на самом деле ухожу я. и  не знаю, как жить дальше. я никогда не буду в порядке. это же нелепо, любить такого, как ты, сложного до уродства. да, я подставляю это слово к твоей персоне, несмотря на то, что всегда его отрицала. я - бесчувственный спирт, молчаливая карусель галлюцинаций.
безумно тебя боюсь. и даже наркотики не отменяют этого страха.
сначала мне казалось, что всё дело в депрессии, при которой кровь чистят незапрещенными веществами. чертов синдром отмены. отмены одиночества, в коем я пребывала до тебя. я выживу даже на дне, всё дело в тотальном равнодушии к жизни.
спустя несколько лет я могу честно сказать, что не боюсь смерти. весь ужас в том, что я до сих пор не определилась, как лучше отправиться в цинковое путешествие, но каждую ночь думаю о том, что здорово будет не проснуться утром.

это всё флэшбэки, это пройдёт. но моя комната ещё долго будет филиалом ночных кошмаров, вместилищем суицидальных попыток. боль, похожая на тупик, лечение белизной молока, жалость как самоудовлетворение. никто не поможет ни тебе, ни мне.

ты мой альфа-двойник. изменённое сознание фиксирует это, и я просто о х у е в а ю, когда ты начинаешь произносить то, о чём я думаю или думала в какой-либо из промежутков жизни. твои вены требуют протыкания, моя кровь - обезболивающих до эйфории препаратов.  мы поменялись местами, но именно я потеряла сознание.

такой наркотик не для неврастеничек с искорёженной психикой, утешающих себя мыслью, что жизнь конечна. бессмертие как издевательство над моими мечтами, препараты как возможность умереть до старости. не хочу расширять сознание, это чревато мыслями о том, что я живу не своей жизнью, что этот город - неправильная декорация для той роли, которую я вынуждена играть, вынуждена принимать неправильные дозы правды и лжи, одиночества и отчаяния /дозировка превышена/.

прошло шесть лет, и я возвращаюсь в то место, где меня клеймили диагнозом. я состою из одних только неправильностей, побочных эффектов, молчания, льда, неврозов, страхов, жестокости и равнодушия. но мне не хочется наблюдать за твоей смертью.

 прошло несколько часов. всё действительно проходит. запястья забинтованы, лицо отмыто от туши и слёз, боль отступила под воздействием феназепама. больше не знаю, что тебе сказать. да и не только тебе. я давно онемела, словно оправдывая своё поточное писательство, в котором действительно Я, а не кто-то со стороны. в своих текстах я монтирую боль, которая во мне, кажется, с самого рождения. мало кто знает, что при появлении на свет я почти у м е р л а, и мне напророчили такое будущее, что услышь я это в семнадцать, прямо там совершила бы с а м о у б и й с т в о. Я ПОСЛАЛА ИХ ВСЕХ, СЛЫШИШЬ, И ВЫЖИЛА, И ДАЖЕ БЫЛА САМОЙ УМНОЙ В СВОЁМ КЛАССЕ КАКОЕ-ТО ВРЕМЯ. а потом что-то сломалось. слишком долго я жила под гнётом перфекционизма, медленно ломавшего мою психику. я была идеальной, успешной, счастливой, несчастной, любимой (не любящей), смешной, интересной - НО ЭТО ВСЁ НЕ МОИ РОЛИ. именно поэтому я смело принимаю всё то, что мне подносят, любую вещь, ведущую (как считается в приличном обществе) к распаду личности.

но

мне

ничего

не помогает.

/я всё сказал, всё.
теперь у меня внешняя встреча на том свете.
но, похоже, и там как решались эти ребусы никто не ответит.
я всё сказал, всё.
теперь у меня брифинг на том свете.
но, похоже, и там на мои вопросы никто не ответит.
я всё сказал. всё/.