Пиво и справедливость. Глава 4

В следующий вечер Эмери долго переминался с ноги на ногу возле офиса Анны. Сегодня она закрывала кассу, и сложно было сказать, во сколько она закончит. Эмери спросил бы, только вот днем Анна не подняла и взгляда. Переждать было негде – склады были давно закрыты, а лишний раз попадаться на глаза кому-либо в офисе Эмери не хотелось. Был еще один вариант – помещения охраны, но на этой неделе заступил новичок, с которым Эмери еще не успел познакомиться. Его и без того скромный букет, который он купил, наивно полагая, что бутоны цветов умело обличают раскаяние, от сильных порывов ветра стал совсем жалким. Ветер был северо-западным и холодным, к тому же на вечер пришлись первые заморозки, и с каждым дуновением, уже онемевшие лицо и руки покалывало. Отец говорил, что где-то на западе подобные ветра окрестили красивым «Мистраль». Странно, что это вспомнилось. Эмери вообще мало слушал отца, и только недавно задумался о том, насколько тот был умен. А еще у него были умелые руки. Эмери пытался вспомнить, был ли хоть раз в их доме электрик или сантехник, но так и не смог. Сейчас их дому сильно не хватает таких рук. Эмери жалел о и том, что никогда не пытался перенять опыт отца, ведь тот, казалось, был вечным. Они даже пива ни разу не выпили, как должен выпить отец с сыном. Эмери дернуло от этих мыслей. Он давно научился не думать о многих вещах настолько умело, что даже при должном желании, сидя иногда в тишине и пытаясь признаться себе в чем-то, у Эмери ничего не выходило. Все мысли сами бежали прочь, словно стыдились своей же ущербной природы и, стараясь уберечь Эмери, выскальзывали и прятались в тени. Весьма полезный навык, но он не лечит от душевной боли. Напротив, боль зарывается все глубже, пускает корни, растит шипы. И только тронь! Тут же стянет все вросшиеся корни, извергая мучительную боль, а шипами вскроет старые раны. Такую боль уже не принять, не проститься. Лишь лгать себе, что позабыл, да пугливо отвести взгляд при встрече.

Анна вышла через час и тут же съежилась от холода. Никто не ждал такой погоды к вечеру. Ее, казалось бы, затянутый капюшон, тут же откинуло ветром. Эмери в тот момент отошел метров на тридцать, чтобы уйти с открытой площадки.

– Анна! – Вскрикнул Эмери, но ветер, уже пугающе усилившийся, будто кинул звуки обратно в лицо. Он вскрикнул еще раз, но она не отозвалась. Тогда он подбежал и окликнул ее уже стоя за спиной.
– Эмери? – Обернулась Анна, а затем громко рассмеялась. Новый порыв ветра теперь уже накинул капюшон ей на голову, и виден был только ее широко открытый вспышкой смеха рот.
– Послушай, – начал Эмери, будто бы не замечая насмешки, – я хотел сказать…
– Да заткнись ты уже, – все заливалась Анна, и вытянула из кармана носовой платок, - держи!
По обветренному лицу Эмери тонкой змейкой из носа и по всей щеке тянулась смачная сопля. Лицо онемело, и он просто не чувствовал, что происходит. Отвернувшись, он быстро стер с лица позор и протянул платок обратно. Только через секунду он сообразил, что это не самый красивый жест и убрал его в карман. Но Анну было уже не остановить, она разразилась смехом еще сильнее. Эмери, вовсе растерявшись, протянул букет, но злостный ветер сорвал почти все лепестки. Так и стоял он, с одними стебельками, а Анна после этого жеста уже впала в истерику.
– Ну да-да, смешно, – Попытался улыбнуться Эмери, – я что хотел-то… Может, сходим куда?
– Боже, какой же ты милый! – прыская, ответила Анна, – куда ты собрался в такую погоду? Вот-вот по радио предупредили об урагане. А вообще, ты неплохо все рассчитал,– иронично она подытожила.
– Никак не могу понять твоего ко мне расположения.
– Я по-прежнему обижена и по-прежнему слишком слаба, чтобы отказать тебе. У меня на первом этаже бар, помнишь? Давай заглянем туда. Оттуда возьмешь такси.
– Я хотел остаться с тобой.
– А не слишком самонадеянно после твоих заявлений?
– Слишком самонадеянным было бы упустить данное нам сегодня время.
Дождавшись автобуса, они отправились в бар. В связи с погодой, посетителей было мало, разве что завсегдатаи, почти исчерпавшие кредитный лимит. Каждую новую порцию они выпрашивали все более жалобным тоном. Разговор Эмери с Анной какое-то время никак не складывался, пока она не спросила, чем Эмери хотел заниматься до произошедшего с его семьей.
– Смешно, наверное, но мечты у меня оставались неизменными с раннего юношества. Всегда хотелось обладать заведением наподобие этого. Не слишком броское, пожалуй, даже не самое рентабельное. Просто быть хорошим другом всем, кто в этом нуждается. Рассказывать о пиве, затем много слушать.
– Ну, не так уж и смешно. Замечала, что это мечта многих людей, не имеющих конкретных целей.
– А еще мне хотелось однажды написать антивоенный роман. Никогда не видел войны, да и не слишком этого желал. Может, старые вояки изливали бы мне откровения за барной стойкой. Неплохой бы материал набрался.
– Пожалуй, совсем недавно ты был еще маленьким мальчиком.
– А что о себе расскажешь? Помимо твоей любви делать скоропостижные выводы.
– В юношестве я не допускала большой ошибки, и не строила слишком много несбыточных надежд для девушки моей внешности и ума. В целом, я даже довольна тем, что имею.
– Еще как допустила. Ты ведь прекрасна.
– Слушай, пока не ты не растратил весь свой запал, поднимемся ко мне?

Эмери покинул Анну еще засветло, чтобы успеть заехать домой. Ив уже не спала. Игривой улыбкой она встретила его на пороге и пригласила за стол завтракать. Женщины умеют улавливать нечто, недоступное мужчинам. И от этого бессчетные проблемы у обоих. Но как бы то ни было, еще с последнего разговора об Анне, она поняла, что Эмери не стоит ждать к вечеру, а потому проснулась раньше, приготовила завтрак и положила рабочую одежду на спинку стула. На душе у Эмери стало тепло, он вновь был готов на любые свершения. А начнет хотя бы с того, что сегодня в ночную смену после обхода, приступит к подготовке к экзаменам.

– Эмери, я заметила, что твои вещи совсем износились. Одна приличная рубашка и брюки. Все остальное уже никуда не годится, разве машины разгружать. Хочешь, я пройдусь с тобой по магазинам?
– Да, было бы здорово, Ив. Как-нибудь сходим.
– Я могу зайти в свободное время. Завтра вечером как раз нет занятий.
– Ну, в самом деле, не так уж и плохи мои вещи. А вот краски тебе пора купить.
– Так и знала, что в этом главная причина. Но вот тебе хорошая новость – вчера к нам приезжали представители из мэрии и начали толкать какую-то речь о важности искусства в нашей жизни или что-то вроде того.
– Во время занятий?
– Еще бы. Разговоры про важность искусства куда важнее самого искусства.
– У тебя слишком трезвый взгляд на жизнь.
– Наша жизнь заставила пристально рассмотреть себя.
– Мне вновь не по себе от твоих разговоров.
– Порой и мне не по себе, но ведь это то, что уже есть в моей голове.
– Мало иметь трезвый взгляд. Теперь тебе придется научиться радоваться жизни с такой позицией. Так, что там с мэрией?
– Они начали говорить о том, что награждают годовым содержанием инвентаря участников региональной выставки. Я бы и перестала слушать, если бы они не огласили всего три имени. Одно из них – мое, Эмери. Представляешь?! Годовой инвентарь! Краски, карандаши, бумага, да все сразу! Они уже заключили договор с поставщиками. Осталось надеяться, что они имеют хоть малейшее преставление о том, что значит годовое (!) обеспечение.
– Боже, Ив! Ты не представляешь, как я тобой горжусь! – Обнял Эмери сестру.
– Подожди, ты что, знал об этом? – Вырвавшись из хватки, пристально смотрела Ив в глаза брата.
– Что ты говоришь такое? Откуда мне было знать?
– Эмери!
– Учитель живописи однажды обмолвился, что с твоим именем уже выгравированы таблички к картинам.
– И ты молчал?
– А ты чего ожидала?
– Странно, не помню, чтобы ты хоть раз за последнее время выглядел счастливым. Ну, разве сегодня, как вошел домой…
– Ив!
– Имею право, ты ведь скрывал от меня такую новость! Ладно. Представь только, как мы сэкономим.
– Тебя только это осчастливило? А как же выставка?
– Мама всегда говорила – твори лишь для себя. Это ведь самое очевидное и первое правило непризнанных и бедных художников. Вот когда начну зарабатывать на этом – начну радоваться и выставкам. Сейчас же это – моветон.
– О Боже! Пойду умоюсь.
– И не забудь, завтра я куплю тебе новых вещей!
– Оклад за охрану мне выдадут только на будущей неделе.
– Ну вот, теперь ты сам все и решил.