Обниму я за плечи закат

У каждого из нас наступает в жизни момент, когда будто бы вдруг, непроизвольно приходят в голову, кажется, нелепые, ненужные, несвоевременные мысли: а что там, за порогом сияющей молодости и спокойной благодатной зрелости? Как живётся тем, кто уже переступил этот незримый, но такой необратимый порог?..
Причём в разные периоды жизни мысли эти облекаются и в формы различные: в молодости чаще в виде довольно-таки ёрнического вопроса «Есть ли жизнь на пенсии?!», в зрелости – в форме осознанного ожидания заслуженного отдыха и слегка грустной констатации: «С ярмарки едем…», и только очень пожилые люди в полной мере могут ощутить, прочувствовать и поделиться с нами размышлениями о поздней, закатной поре земного пребывания.
 Васильевич написал своё письмо в редакцию наверняка не в лучшую минуту, видимо,  особенно тосковал, скучал в этот момент. Письмо адресовано корреспонденту,  работавшему в редакции и неоднократно писавшему о пенсионерах, ветеранах труда, в послании автор называет себя попросту, по-дружески –  «Алик с консервного».  Но мы все тоже ощутили некоторую гордость, поскольку приятно сознавать, что именно о нашей газете вспомнил ветеран труда, к нам обратился за поддержкой. Письмо коротенькое, сдержанное, истинно мужское, лишь однажды проступила в нём затаённая обида на невнимание к ветерану со стороны Комитета инвалидов, но всё равно между строчками мы прочли сетования одинокого человека и, естественно, поспешили на встречу с ним.
Открывая дверь подъезда в доме на тихой улице, едва не столкнулся с человеком в инвалидной коляске. Пока соображал, не тот ли самый, дескать, это инвалид, – Васильевич уже просчитал и вычислил меня: «Вы, наверное, ко мне?», –  что значит – стариковская наблюдательность!  Год рождения Васильича – 1933. Коляску катит привычно быстро, доброжелательно, жизнерадостно  улыбается. Васильич старается каждый день  выезжать подышать свежим воздухом, ему помогает добрая женщина, тоже пенсионерка, местная жительница. Ветеран с теплом отзывается о своей помощнице, заботящейся о нём уже с полгода: и накормит, и обстирает, и поможет въехать в ванную, где для него сделан специальный столик: «Въезжаю прямо в ванную, на столик, и моюсь сам, очень удобно!»
Слегка завидую оптимизму инвалида. Обеих ног нет выше колен – а ему, видите ли, удобно! А сколько нас, вполне здоровых и непрестанно ноющих… Ног Васильич лишился в результате болезни – сахарный диабет привёл к отмиранию сосудов ног и гангрене, так называемой «диабетической стопе», долго терпел, но боли в ногах усиливались, в областном центре провели обследование,  и вскоре ноги ампутировали одну за другой. «Эх, какая у нас в советское время медицина была! – ностальгически восклицает ветеран, – Не то что сейчас – каждый год требуют проходить комиссию – как будто ноги вырасти могут! Требуют справку из пенсионного фонда, что не пользуюсь льготами, а чтобы попасть к эндокринологу, надо вызывать врача-терапевта…»
Васильич с удовольствием вспоминает о своей работе на заводе, когда был и фрезеровщиком, и токарем и, если надо, шлифовальщиком – станочником широкого профиля. Практически всю сознательную жизнь проработал на местном молочно-консервном комбинате. «На заводе меня помнят, навещают. Друзей старых, правда, почти не осталось, заходит иногда Сашко, разговариваем. Люди идут здесь на смену или на обед, наши, заводские – тоже, случается, поговорим». Забор заводской соседствует с домом ветерана, каждый день он выезжает сюда, прислушивается к знакомым до боли звукам заводским, трудовым, таким близким и таким недоступным звукам…
Васильевич состоит в первичной организации ветеранов МКК, его навещают, поздравляют с праздниками. Но всё равно, конечно, общения ветерану не достаточно - этим, видимо, и вызвано невесёлое письмо в редакцию.
 – Серёга-фрезеровщик, приятель мой, иногда навещает, но сейчас сам в больнице – ему под семьдесят, - продолжает припоминать Альберт Васильевич. -  Езжу, бывает, до стадиона, а вот в магазин не в каждый могу въехать – либо пандуса нет, либо он загорожен припаркованными машинами. Нет пандуса и в больнице, но там хоть выходят, заносят на руках. А вот дорогу, здесь рядом, по «зебре» долго не могу переехать, машины одна за другой мчатся. Далеко на моей коляске не уедешь, ненадёжна, не складывается уже, а на новую, тем более самоходную, мне не накопить. Сын помогает, что Вы, конечно, помогает, вся его пенсия на меня уходит! Но попробуй, проживи в Москве – да моя пенсия больше, чем у него.  Вот у вас в газете есть акция «Цветик-семицветик», там нуждающимся детишкам находят спонсоров, помогают им деньгами, – вот бы такое для инвалидов организовать…
Васильич подробно и  с гордостью рассказывает о своих товарищах, о родном цехе.  Ещё бы – 50 лет рабочего стажа! Был секретарём комсомольской ячейки, затем секретарём партийной организации цеха, занимался в самодеятельности. Завод его не забывает.
 – А вот из Комитета инвалидов шестой год никто не появился, даже с юбилеем – 80 лет –  не поздравили… – Но долго обижаться бодрый старик не умеет, тут же начинает рассказывать о своей  семье. Сын, полковник в отставке, живёт в Москве, бывший начальник пожарной службы. Внучки, правнук.  Старшая внучка была два года назад, младшая тоже обещает приехать. До всем известных событий на Украине к деду приезжали дальние родственницы, ухаживали за ним, но теперь, конечно, не могут – слишком дорого.
Сам-то Васильич родом из Владикавказа, приехал в городок в далёком 1958 году, познакомился с хорошей симпатичной девушкой, женился, устроился на завод, да так и остался в городе. Супруга работала начальником маслоцеха, жили очень хорошо, но –  умерла в 1995 году от болезни, вдовствовал 7 лет. Со второй женой прожили 8 лет, она также умерла –  от инсульта, в тот год, когда врачи ногу отрезали.
 – А я вот живу,.. – невесело усмехается, вздыхает собеседник, – и чего, спрашивается?
 – Как вообще время проводите? – пытаюсь отвлечь от грустных мыслей. 
 – Как время, говоришь, провожу? Чего его провожать, скоро уж оно меня проводит… Телевизор, книги, газеты. Читать люблю. Хотя телевизор смотреть – ну зла не хватает! Что творится на соседней Украине! А у нас – как народ живёт, кто о простых людях думает?! То ли было в советское время – разве тогда могла быть такой огромной разница в зарплатах, в доходах?! Почтальонша получает 7 тысяч всего! И кто за такую зарплату работать будет?! Разве в советское время такое бы допустили!?
 – А нашу газету выписываете? – снова пытаюсь отвлечь.
 – Конечно! С 1958 года, как только приехал в город, так и выписываю, читаю от корки до корки – новости, репортажи – всё! Особенно люблю о спорте. Я же сам занимался спортом, альпинизмом, 10 вершин покорил!
Глядя на бодрого мужчину, уверенно сидящего в коляске, веришь – такой покорил вершин немало.
 – Что пожелаете читателям нашей газеты?
 – Здоровья, конечно. И всяческих благ! Газете вашей, кажись, нынче 85 исполняется? Надо же – старше меня даженьки! Ну так и держитесь. А за внимание – отдельное спасибо.
По дороге задумал  было несколько вопросов, но озвучивать не стал – неуместными показались, излишне «глубокомысленными», не лучше пресловутого о «жизни на пенсии». Есть, есть на пенсии жизнь, а какой она будет – да такой, наверное, какую заработаешь сам, и какими людьми окружён будешь. Одним словом, доживём – увидим, а покуда должны мы помнить о тех, кто пришёл в мир раньше нашего, и, значит, поработал для страны и города поболее, заслужил как минимум внимание и заботу нашу…
В конце нашей встречи Васильич вручил заранее заготовленный объёмистый конверт, попросив передать его в городской музей – дорогие сердцу ветерана труда документы, фотографии заводских будней: «Не то помру – пропадут…» Нет, не пропадут свидетельства эпохи.
Прощаясь, ветеран отечески приобнял меня. Наверное, что-то надо было сказать, да я не нашёлся. Может, и к лучшему – что тут скажешь… Возвращаясь к нашей машине, я оглянулся невольно. Не мог не оглянуться – чувствовал спиной усталый, мудрый взгляд пожилого, всё понимающего человека.
 В районной общественной организации инвалидов, куда мы заглянули, вновь убеждаемся: есть жизнь на пенсии, причём очень бурная! В кабинете энергичной бодрой женщины, руководителя организации, эта жизнь, а вернее, «Жизнь» – хоровой коллектив под руководством концертмейстера и гармониста готовился к мероприятиям, посвящённым Дню Отечества. Коллектив хора насчитывает 27 человек, почти все сегодня присутствовали на разучивании новых песен. Пожилые, но оч-чень бравые мужчины дружно грянули припев «Солдат молоденький в пилотке новенькой…» как раз в момент щелчка фотокамеры. Остановись, мгновенье!
Руководитель вкратце ответила на вопросы – долго-то разговоры разговаривать недосуг. Районная организация инвалидов насчитывает 600 членов. Работают спортивные кружки, различные мероприятия проводятся регулярно, например, в клубе-объединении «Встречи от всей души». Объединены в организации инвалиды разного рода: это и колясочники (8 человек на учёте), и инвалиды по сахарному диабету, и перенёсшие операции на сердце. Мы всем помогаем.
Воспользовавшись короткой паузой, спрашиваю о нашм ветеране.
 – Васильич? Да это мой кум, конечно, знаю его! Состоит на учёте в первичной организации ветеранов МКК. Насколько я знаю, там работа с ветеранами на должном уровне.
Весьма удивлённый, рассказываю о сетованиях ветерана труда на одиночество и недостаток внимания  со стороны общественных организаций.
 – Да пусть же становится к нам на учёт! У нас не заскучает, уже восемь колясочников у нас, построили пандус для въезда. Мы же его ещё в прошлом году звали. Позвоню ещё, обязательно!
Покидали мы шумную резиденцию жизнерадостных инвалидов успокоенные и полные надежд: энергичная председательница и её бравые запевалы не оставят своего собрата без внимания и помощи. Коллективизму и взаимопомощи мы можем поучиться у старшего поколения.