Волк Серый, гл. 10

Глава 10

     Наблюдательный пункт для кошевого был устроен на взгорке, на левом склоне балки. Со сбитой из толстых жердей вышки, оплетенных для маскировки зелеными ветвями вербы, была хорошо видна степь и пологий спуск в Гремучую. Деревья скрывали значительное пространство балки, но большая поляна перед переправой и сама переправа были видны, как на ладони.

     На горизонте появились черные точки, которые приближались к балке, и Сирко вынул из футляра подзорную трубу – подарок принца Конде, командующего войсками Франции в Тридцатилетней войне. Тогда, в 1645 году запорожцы во главе с Богданом Хмельницким, отправились в Кале, и скоро прославились, взяв хитростью неприступную крепость Дюнкерк, обороняемую испанцами…

     Атаман вздохнул и приложил трубу к глазу.

     Пятнадцать всадников быстро приближались к гирлу Гремучей, и уже можно было разглядеть их одеяния. Это были татары, а не казачья разведка.

     У подножия вышки дежурило несколько джур, которых Сирко велел собрать для выполнения различных поручений. И сейчас пришло их время.

     - Быстро, ко всем куренным гонцов! – приказал он Трофиму. – Харабарчи пропустить в балку! Ничем себя не выказывать! Затаиться!

     Шестеро джур тут же сорвались с места и скрылись в густых зарослях

     Татары встали у спуска, сдерживая коней… Трое медленно пошли в балку, часто озираясь по сторонам, приготовив сабли… Выждав весьма короткое время, за ними отправилась еще одна тройка.

     Сирко увидел татар уже у переправы, - видимо, они прошли балку лесом, не показываясь на открытых пространствах. Татары были спокойны, а значит, казачьи секреты они не обнаружили. Один из татар сорвал коня с места, и галопом поскакал к тем, кто оставался у гирла.

     Вскоре в степь ушли трое всадников, а через час пыльная туча скрыла от глаз солнце – это двигались основные силы татар.

     Атаман не отрывал окуляра трубы от глаза, пристально наблюдая за движением  неприятельского войска. И снова боль горячей волной накатила на левый бок, заставив содрогнуться телом. Бешено забилось, застучало молотом сердце: над серой, в рыжих заплатах степью, над молочными озерами ковылей, млеющих под нежарким солнцем, летела тревога. Ее разносили птицы, о ней сообщала земля хорошо различимым теперь гулом. Рассыпанные среди маковых полян и полыни косули разом поднимали головы, замирая; их дозорные свечками вставали над травой, и вдруг целые стада срывались в бег – на закат и на полночь. Вослед косулям, развевая хвосты, ринулись дикие жеребцы, увлекая за собой своих кобылиц с жеребятами, палевые зайчишки затаились в колючем лоховнике, хищники теряли наглую стать хозяев степи и, не замечая добычи, забивались в заросли по берегам редких в степном краю речушек…

     В стороне восхода небо начинало куриться серыми облачками, но ветер не доносил запаха костровой гари, а это значило: надвигается самое страшное, что когда-либо порождала Степь, – военная кочевая орда. Сирко не однажды видел, как идет орда - конные крылья раскидывались на многие версты и потом, охватывая пространство, стремительно и далеко выбрасывались вперед, чтобы сомкнуться. Редкому зверю удавалось вырваться из этого смертельного кольца, человеку – никогда.

     Кошевой вдруг напрягся, затвердел телом: не конные цепи простирает орда по степи, а лишь небольшие дозоры. По следу быстрых головных чамбулов в плотных колоннах шли одна за другой конные тысячи, прикрытые с боков легкими заставами. Орда явно готовилась либо отразить чей-то удар, либо сама нанести его кому-то с ходу…

     - Неужели же Кара-Мухамед прознал про засаду? – промолвил Сирко, кусая длинный ус. – Но как? Откуда?

     - Ты почему так решил, батьку? – удивился Трофим. – Что ты увидел?

     Сирко протянул побратиму подзорную трубу.

     - Смотри сам!

     Трофим долго водил трубой по горизонту, но, не обладая опытом водительства войск, не разглядел подвоха, который открылся атаману.

     - Не вижу я ничего такого! – в сердцах пробурчал Груша, возвращая трубу кошевому.

     - Нет времени на объяснения! – жестко сказал Сирко. – Ясно одно: паша не будет задерживаться у переправы. Думаю, не дожидаясь полона, он даст войску отдохнуть самую малость, и тут же поведет его на Сечь. Более того, скорей всего, прямо с марша он отправит за пороги две-три тысячи янычар и сипаев, чтобы они перекрыли все степные дороги и подходы к Сечи. Здесь может быть два предположения: либо паша знает о засаде, либо он столь предусмотрителен, что закрывает предо мной все двери и лазейки!

    - И что ты будешь делать? – Трофим забеспокоился…

    - А вот что! Немедленно отправь джуру навстречу Петру Гуку. Пусть скажет, что я изменил задание для него. Не нужно переправлять ему свои сотни через реку! Пусть с первыми выстрелами гармат с чаек выходит на левый склон балки и с боем идет на соединение с сотнями Сушняка, охватывая низину подковой. Казаки будут на высотах, а бусурмены внизу, в балке – и это, пожалуй, единственное преимущество, которое будет играть нам на руку. Ох, несладко придется Гуку и Сушняку! Ох, несладко…

     Кара-Мухамед придержал коня, пропуская свое войско вперед. Он оглядел Степь… Да-а, бескрайни её просторы и… тесны. Три столетия назад этой самой степью гнали половецких ханов полководцы Чингизхана, прорвавшиеся сюда из глубин Азии через Кавказ. Предания и ученые мурзы говорят: тогда им достались несметные богатства и полоны, а скота было так много, что его никто не считал – воины ловили и резали на мясо быков, овец, коней сколько хотели. К северу от этих мест стояли великие города Киев, Переяславль, Чернигов, где боярские терема и купеческие клети ломились от добра, где купола церквей были покрыты серебром и золотом, оклады икон украшались цветными каменьями, каждый из которых стоил табуна объезженных коней. Нынешним ханам и темникам даже не снится та добыча, какую брали первые ордынские завоеватели. Теперь лишь нищие селения русской Литвы прозябают на развалинах бывших удельных столиц. Оскудела земля людьми, оскудела товарами и скотом, только диких зверей развелось великое множество. Люди побиты и распроданы в рабство за моря, добро их разграблено и разбазарено. Но где-то же оседают богатства, где-то жиреют народы на крови других. Сколько нажил султан, сидящий в неге и роскоши в Стамбуле, пока его верные слуги, такие как сам Кара-Мухамед, добывают ему славу и великие полоны!

     Чуть позади паши стоял, сторожа каждое его движение, начальник сотни личной гвардии – темнолицый и могучий воин Никматулла…

     - Скажи, Никматулла, что ждет нас там, в темном чреве балки? – спросил паша своего верного телохранителя. – Не там ли притаилась смерть моя? Не там ли злой пес Сирко устроил мне засаду?

     - Ты не раз поддерживал султана своим мечом в борьбе с врагами, не раз обнаруживал храбрость смелого воина и разум трезвого мужа. Тебе ли бояться хворого пса Сирка, дни которого уж давно сочтены?

     Кара-Мухамед бросил взгляд назад, увидев непроницаемый лик Никматуллы…
 
     - Что еще скажешь, Никматулла?

     - Скажу: я бы пошел на переправу и начал уже переправлять полон на нашу сторону. – телохранитель выдержал тяжелый взгляд хана.

     - А если там ловушка?

     - Аркан годится, чтобы поймать коня или молодого бычка! – пожал широкими плечами Никматулла. - Но еще никто арканом не поймал тигра.

     К ним галопом подлетел главный харабарчи войска Юсуп, вослед за которым мчались пятеро его разведчиков.

     - Тревожные вести, мой господин! – прохрипел Юсуп, склоняя голову в поклоне.

     - Говори! – приказал паша.

     - Наши дозорные в двух местах заприметили засидки казаков.

     - Видишь, Никматулла, - торжествующе промолвил Кара-Мухамед, - я
не ошибся! Сирко, оказывается, тоже не дремал, его войско шло нам навстречу!

     - У Сирка нет войска! – Никматулла по-прежнему был невозмутим. – Самое большее, что ему удалось собрать – это не более трех тысяч воинов. Разве это угроза для твоих туменов?

     Кара-Мухамед задумался. Он взглядом нашел юртджи, который стоял в двух саженях от паши, ожидая приказаний, и кивком головы подозвал его к себе.

     - Ты все слышал? – спросил паша.
 
     Юртджи кивнул головой.

     - Не теряя времени, поверни один тумен от Гремучей балки в глубину степи. До темноты не останавливаться! В балку, к переправе послать две передовые тысячи. Перевернуть там все вверх дном. Если есть там казаки – уничтожить! На ночлеге воинам спать в доспехах и при оружии, коней переседлывать всю ночь.

     - Слушаюсь! – склонился в поклоне юртджи. И сразу же ускакал выполнять приказ паши.

     - Что ж, великий и могучий атаман Иван Сирко! – Кара-Мухамед приподнялся в стременах, как будто отсюда можно было разглядеть в густом лесу, скрывавшем глубины Гремучей грозного казацкого атамана. – Посмотрим, кто из нас отважней и умней! Завтра же на рассвете мы это увидим!

Продолжение следует -