Текумсе перевод с польского

Лонгин Ян Окань
ТЕКУМСЕ
Глава 1.  ВСТРЕЧА.
   Ричард Кос любил путешествовать в одиночку. Как траппер, промышляя пушного зверя, он прошёл – Виржинию и Пенсильванию, Огайо, Кентукки и Индиану. Переправлялся, через полноводную Миссури и встречался с размалёванными боевой раскраской воинами дакотов, находил приют и жил в вигвамах чиппевейев на берегах Верхнего Озера. Его неуёмное желание познавать всё новое, и зов девственной природы, вели его всё дальше и дальше. Ричард выучил, то напевные, то гортанные языки ирокезов и алгонкинов, с лёгкостью общался с индейцами племени крик, вполне неплохо говорил на французском и английском языках. За несколько лет жизни на просторах Северной Америки, у него было время хорошо изучить, и здешние земли, и народы их населяющие.
   В Америку он прибыл в 1797 году, вслед за вождём восстания поляков против власти русского царя – Тадеушем Костюшко, отпущенным на свободу императором Павлом, под честное слово никогда больше не поднимать оружия против России. Вместе с многими бывшим повстанцами, Ричард, а тогда ещё Ришард Кос, был вынужден покинуть свою любимую родину Польшу, и отправиться в далёкое путешествие за океан – в Северную Америку. Кос прибыл в Соединённые Штаты Северной Америки, в борьбе за создание которых, несколько лет назад сражался Костюшко, ставший бригадным генералом армии восставших колоний Британской империи. Великий континент Нового Света, холодно и негостеприимно принял молодого поляка. Ришарду, а здесь в Америке его быстро переименовали на английский манер в Ричарда, а зачастую просто Дика, приходилось тяжёлым трудом добывать свой кусок чёрствого хлеба. Пришлось ему поработать и грузчиком в торговом порту Нью-Йорка, разносчиком и продавцом мелкого товара, охотником и траппером, пришлось послужить, какое-то время и в американской армии. Наконец, после увольнения из армии Кос поселился в Форт Винценс столице штата Индиана, буквально под боком у губернатора Уильяма Генри Гаррисона, Однако застать Ричарда Коса дома, можно было редко и с трудом.  Привычный к всевозможным опасностям, он частенько и с охотой брался за выполнение различных заданий губернатора.
   Вот и сейчас, он, сидя в лёгком каноэ уверенными и сильными взмахами весла, посылал своё утлое судёнышко вверх по реке Вабаш. Он уже давно оставил позади форт Куатеннон, в котором останавливался для короткого отдыха. День клонился к вечеру, солнце уже опустилось за верхушки деревьев и длинные темно-зеленые тени заплясали по речной воде. Быстрыми шагами приближалась ночь. Ричард высматривал на берегу место, подходящее для ночной стоянки, но на оба берега были высокими и обрывистыми, а густой лес подходил вплоть до самой воды. Кроны вековых дубов, клёнов, каштанов и гикори сливались в плотную стену и зелёной крышей нависали над речным потоком. Наконец лес будто отступил от реки, и в вечернем полумраке  на узком покрытом галькой,  пляже, Кос увидел неясные фигуры троих оживлённо беседующих мужчин. Кто они, белые или индейцы, Ричарда это не сильно тревожило. Причин опасаться ни одних, ни других у него не было, но и расслабляться в этих глухих местах не стоило. Теперь, когда место для ночлега было найдено, спешить уже не нужно было, и Ричард не так сильно налегал на весло. Прежде, чем он пристал к берегу, на пляжике уже весело заплясало пламя небольшого костра. И в его свете Ричард, смог, разглядеть бородатые лица белых мужчин. Наконец и они заметили появление Коса, и, взяв руки ружья, пытались получше разглядеть нежданного пришельца. Ричард, сделал ещё пару гребков веслом, а затем, чтобы продемонстрировать свои мирные намерения поднял его над головой и два раза помахал веслом из стороны в сторону. В этот момент каноэ ткнулось носом в берег, галька захрустела под наползающей на берег лодкой, а Ричард, положил весло на дно каноэ, и вместо него, взял со дна лодки, и перекинул через плечо расшитую в индейском стиле трапперскую сумку, а затем, сжав в руке ружьё, выпрыгнул на берег. Ухватив левой рукой каноэ за высокий загнутый нос, он вытащил его на берег, а сам направился к костру.
— Не помешаю? Надеюсь, джентльмены позволят мне присоединиться к почтенной компании?
— Садись к костру — охотно откликнулся один из стоящих у огня опуская ствол своего ружья — Из далека, путь держишь незнакомец?
— С рассвета веслом машу — уклончиво ответил Ричард,  снимая с плеча сумку и кладя её на землю у костра, а за тем и сам уселся рядом с ней, по турецки сложив ноги перед собой, и положив ружьё себе на колени.
   Все трое незнакомцев так же расселись вокруг огня. Без сомнения они были трапперами, об этом говорили их одежда и экипировка, а главное большой тюк свежее добытых шкурок пушного зверья.
— Как вижу, охотничья удача вам джентльмены сопутствовала. — Сказал Ричард, указывая на тюк со шкурами. — Не плохой заработок, да и на сдачу весело погулять по трактирам пару месяцев можно.
— Это точно — ответил, судя по виду, старший из охотников. — Охота была удачной, леса по берегам Вабаш Ривер полны дичью, и пушного зверья в достатке. Мы, только и делали, что успевали наперегонки ставить капканы и вынимать попавшихся в них зверьков.
— Однако эти места - охотничьи угодья виандотов, и майями, забредают сюда и шауни, и ленапы. Можно запросто, сдирая шкурки с бобров и ондатр, и своего скальпа лишиться.
— А ружья, нам, на что? — Хмыкнул, молчавший до этого момента третий охотник. Краснокожие дикари, только думают, что эти земли им принадлежат, а на самом деле, это уже собственность Соединённых Штатов. Разве я не прав?
— Не совсем. — Ответил ему Ричард. — Действительно, земли от Огайо до озера Мичиган, вот уже пару недель как присоединены к территории Соединённых Штатов, и конечно никто у индейцев разрешения не спрашивал. Однако же эти леса по обе стороны реки Вабаш, всё равно остаются их родиной.
 — Ну, и кого это волнует?! — Вновь откликнулся третий траппер.
— Может, ты, и прав приятель, — согласился с ним Ричард. — Кроме индейцев, это никого не волнует. А богатые дичью леса, это очень хорошо. Я ведь, как и вы, ребята тоже охотник за пушниной. Познакомимся. Зовут меня Ричард Кос, и направляюсь я в форт Майями.
— Ну, а я Томас Коннел, — сняв бобровую шапку и пригладив изрядно посеребрённые сединой волосы, представился Косу старший из охотников. Затем он, подбросил в костерок несколько веток сухого валежника. На мгновенье пламя немного спало, но тут же языки огня заплясали по веткам, и взметнувшись вверх, ярко осветили мерцающим светом лица сидящих у костра.
— Джерри, поджарь-ка нам мяска на ужин, — мужчина обратился к самому младшему из всей компании, не более чем двадцатилетнему парню, который приглашал Ричарда к костру. — Это, Джерри, мой сын. — Представил он Ричарду парня. — А это, — он повернулся к третьему охотнику, всё ещё настороженно сжимавшего своё ружьё, — это испытанный во многих охотничьих походах, наш верный компаньон Джонахан Гюнтер.
— Рад знакомству с такими джентльменами, как вы господа, — ответил старшему Коннелу, Ричард. — В такой компании гораздо безопаснее провести ночь в этих глухих лесах, а с рассветом, я вновь отправлюсь в путь.
— Что заставляет вас так спешить? — Обратился к Косу Гюнтер. — Оставайтесь с нами, поохотимся вместе на оленя, медведей в этих лесах, тоже предостаточно, а на ручьях в округе полным-полно бобровых плотин и хаток. Они стоят на берегах запруд, как маленькие индейские деревушки.
— Вы говорите, что охотитесь на пушного зверя, а где же ваша добыча? Как я погляжу, лодка ваша пуста. — С лёгким подозрением, — подметил Джерри.
— Это точно, — поддержал сына старший Коннел.
   Ричард, голодным взглядом посмотрел на начинавший поджариваться и с шипением исходящий соком над огнём олений бок. Запах готовящегося мяса, щекотал ноздри, и вызывал голодные спазмы в животе. Сглотнув слюну наполнившую рот, Ричард, поднял глаза на Томаса Коннела.
— У меня срочное дело в форте Майами, по этому, мне и приходится поспешать. А добытые шкурки, я уже обменял в форте Куатенон на порох и пули. 
— Ну да, мы тоже собираемся навестить этот форт, а вернее факторию, разместившуюся за его палисадом. Но пока не торопимся, у нас ещё есть время и припасы. — Кивнул головой Томас Коннел.
   Кос, потянулся, распрямляя уставшие спину и плечи, и поправил лежащее на коленях ружьё. Затем он с улыбкой обратился к мрачноватому Гюнтеру.
— На обратном пути из Майами, я снова загляну в Куатенон, и возможно, если вы ещё будете там, мы снова встретимся. Вот тогда я с превеликим удовольствием присоединюсь к вашей компании, я знаю места, где охота ещё лучше, чем на берегах Вабаш Ривер.
— И где же эти места?
— В краю Зелёной Трясины.  Там полно медведей, и гризли, и чёрных барибалов. Стоит только разворошить берлогу и мишка буквально сам лезет на выстрел. За пару дней можно добыть несколько прекрасных шкур. Там буквально рай для охотников и трапперов!
— Ну, так, где же эта ваша райская трясина?
— Где? За Огайо. Это и впрямь чудесные места. Стада оленей и тучи водоплавающих птиц, бобровые посёлки и огромные лоси, и, конечно же, лесные и степные великаны – бизоны. А какие там леса! Серебристые тополя, и сикоморы, и возвышающиеся среди них величественные тюльпановые деревья, как горящими свечами, украшенные большими красно-оранжевыми цветами, рощи лавровых деревьев, и луга, покрытые жёлтыми коврами цветов шафрана. Говорю вам, джентльмены, нет более прекрасных и богатых земель.
— Да, мистер, как вас, Кос? Вы просто заинтриговали нас, чёрт побери! — воскликнул, теребя бороду, Томас Коннел. — Я готов специально дождаться тебя в форте Куатенон.
— Ну, так подождите.
— А когда ты туда вернешься?
— Через месяц. Раньше никак не получится.
   Джерри снял с огня уже поджарившийся олений бок. Вынул из висящих на поясе кожаных ножен охотничий нож, и, положив мясо на расстеленные на земле широкие листья лопуха, разрезал его на четыре больших куска. И вся компания, дружно принялась, обжигаясь насыщаться, сочным истекающим соком и жиром оленьим мясом. Утолив первый голод, они продолжили за едой разговор о лесном зверье и всяких охотничьих приключениях.
   Наконец пришла пора укладываться спать, и Томас на правах старшего установил, кто в какую очередь будет нести ночную стражу. Первому выпало охранять сон спутников Джерри, а последним должен был дежурить Ричард. Младший Коннел, подбросил хвороста в огонь, и уселся чуть в стороне от костра, скрестивши ноги, и положив рядом с собой длинное кентуккийское ружьё. Ричард же отошёл на границу освещенного костром места и устроил себе место для сна под широкими лапами папоротника. С рукой, лежащей на цевье верного штуцера, он уснул спокойным сном человека, привыкшего к опасностям.
   Было уже далеко за полночь, небо начало сереть, а звёзды утратили свою яркость. На страже в эти предутренние часы стоял Джонахан Гюнтер. Чтобы не уснуть, он обходил не спеша маленький пляжик, на  котором охотники устроили свой ночной привал. Подойдя к густым зарослям папоротника, за которыми в ночной тьме угадывались мощные стволы вековых деревьев, Гюнтер, остановился на минуту, и прислушался к звукам, издаваемым ночном лесом, а потом продолжил свой обход. И в этот момент он заметил в зарослях припавшую к земле человеческую фигуру. Испустив громкий крик, предупреждая своих спутников об опасности, Джонахан бросился на прячущегося в зарослях человека. Разбуженный криком тревоги Ричард Кос, как распрямившаяся пружина, мгновенно вскочил, и одним прыжком оказался около Гюнтера. Старый траппер и его сын, тоже, через мгновение присоединились к ним. Тем временем, прятавшийся в лесу индеец, повёл себя не совсем обычным образом. Легко сбросив с себя атаковавшего его Гюнтера, он ловко уклонился от столкновения с остальными охотниками, и выскочил в круг света отбрасываемого костром.
   — Ночь не любит громких звуков, — спокойно промолвил он на вполне приличном английском языке с напевным акцентом племени шауни. — А белые братья своими криками всполошили весь лес.
   Белые трапперы, были ошарашены столь непривычным, и в то же время, абсолютно спокойным поведением индейца. Краснокожий, стоял посередине пляжа, сложив на груди руки, а из оружия у него был только большой нож в расшитых цветным бисером ножнах висевших на его поясе.
   — Что тебе понадобилось в кустах возле нашей стоянки, краснокожий? — Резко обратился к необычному пришельцу старый Томас.
   — Что, что, — зло вскрикнул Гюнтер, направляя на индейца своё ружьё. — Шпионил он за нами, вот, что!
   — Белые братья находятся на земле моих отцов, пусть они спокойно сядут на нашу Великую Мать Землю и ведут себя, как подобает воинам. Высокий Орёл замёрз в папоротниковых зарослях, нынешняя ночь холодна и я хочу  всего лишь погреться у вашего костра. — Невозмутимо ответил индеец, и всё так же держа руки скрещенными на груди, опустился на землю, усаживаясь спиной к реке и огню костра.
   — Ну, что же, присядем и мы. — Примирительно произнёс Ричард, и медленно опускаясь на землю, не меняя спокойной интонации, обратился к трапперам. — Не делайте глупостей ребята. Он здесь не один.
   Охотники послушались Коса, и тоже присели у костра. И только Джонахан Гюнтер,  не выходя на свет, с готовым к выстрелу ружьём остался стоять в тени деревьев.
   Томас Коннел, не скрывая недоверия и неприязни к краснокожему, жёстко обратился к индейцу:
   — Ты следил за нами из укрытия. Так поступают только враги!
   — Так поступает, каждый благоразумный воин,  — спокойно и с достоинством ответил индеец.
   — Ты мог открыто прийти, как друг. Только враги подкрадываются тайком к чужому лагерю! — Не унимался Джерри Коннел.
   Индеец даже не взглянул в сторону кипятящегося парня, и только лёгкая усмешка, как тень скользнула по его лицу и губам.
   — Мой белый брат, ещё не так много взрослых - мужских вёсен насчитал в своей жизни,  — не меняя невозмутимого выражения лица, промолвил индеец. — Что, ты, молодой охотник, знаешь о тропах войны и мира?  Не тебе, юноша, учить Высокого Орла, как ему поступать.
   Джери сорвался с места, и его рука схватилась за рукоять ножа.
   — Ты, оскорбляешь меня, краснокожий! — Выкрикнул он, готовый в любой миг броситься в драку.
   — Спокойней, парень, — осадил младшего Коннела Ричард. — Высокий Орёл прав. Ведь и ты, Джерри, не пошёл бы к лагерю индейцев, не выяснив их намерений и настроения?
   — Сядь, Джерри, и успокойся, — приказал сыну старший Коннел. — Ты и впрямь ведёшь себя, как мальчишка.
   Джерри послушавшись отца, убрал руку с рукояти ножа и уселся на место. Лицо его покраснело от злости, он нервно прикусывал нижнюю губу и желваки бродили по его покрытым юношеской щетиной щекам.
   — Высокий Орёл, сидит перед вами в свете костра, а вот тот бледнолицый, стоит в темноте с готовым к стрельбе ружьём. Могу ли я доверять белым братьям? — Спокойно произнёс индеец, указав на стоящего в тени Гюнтера.
   — Наш гость из храброго племени шауни может не беспокоиться. — Обратился к индейцу Ричард. — Наш товарищ вернётся к огню, как только мы будем уверены, что Высокий Орёл пришёл к нам с мирными намерениями.
   Индеец, с достоинством кивнул головой, и вынул из висевшей у него через плечо сумки продолговатый свёрток. Когда он осторожно и с почтением развернул его, то взорам белых охотников предстал калюмет – священная трубка. За тем из замшевого красиво расшитого кисета, индеец достал табак и начал набивать искусно вырезанную из красного камня головку трубки.
— Пусть священный дым калюмета развеет сомнения белых братьев — торжественно произнёс краснокожий. — Воин шауни идёт по мирной тропе и не ищет военных подвигов.
   Раскуренная трубка перешла по очереди от индейца к Ричарду, Томасу и Джерри. Каждый из них затягивался её дымом и затем выдыхал его на четыре стороны света к земле и в небо. Когда пройдя по кругу, калюмет вернулся к индейцу, вернулся к костру и Джонахан Гюнтер. Он занял своё место у огня, а ружьё положил себе на колени. Затем он молча протянул руку за трубкой и получив её от индейца, завершил священный ритуал заключения мира. 
   Высокий Орёл встал и поднял руку над головой. И после этого сигнала из тьмы леса вышел ещё один индеец, и спокойно подойдя к костру, молча, встал возле Высокого Орла.
   — Это мой брат Острый Кремень, — представил его белым охотникам Высокий Орёл, передавая трубку мира в руки вновь прибывшего индейского воина.
   — Ну и сколько ещё воинов шауни скрывает в лесной чаще Высокий Орёл?
Зло спросил индейца Томас Коннел.
   — Дым священной трубки Маниту9 связал нас миром и дружбой. Теперь мы братья. Острый Кремень пришёл с двумя ружьями своим и моим, — спокойно ответил индеец. — Если бы в лесу ещё оставались воины, он оставил бы оружие у них.
   Высокий Орёл взял длинный мушкет из рук брата и положив его себе на колени продолжил:
   — Белые братья охотятся в охотничьих угодьях шауни. Дичи, здесь у нас достаточно, однако на берегах реки Вабаш, всё больше зверья гибнет от пуль, и попадает в капканы бледнолицых охотников. В низовьях реки бледнолицые ставят свои поселения, вигвамы белых растут как грибы. Страна шауни становится всё меньше. Это плохой знак.
   — Ты, это к чему это клонишь, краснокожий? — Резко оборвал индейца Гюнтер.
   — Белый человек не соблюдает границ, и говорит, что вся земля принадлежит ему. Краснокожие племена после поражения в битве возле Упавших Деревьев10 живут в бедности и недостатке. Маниту белых людей велик и могуч. Люди народа шауни хотят жить в мире с белыми братьями. Два дня назад Высокий Орёл и Острый Кремень вернулись к нашему вигваму, от куда мы за несколько дней до этого отправились на охоту, и мы увидели, что наше жилище пусто. Пока воины шауни выслеживали карибу11, кто-то украл из нашего вигвама четыре раза по десять шкурок. Теперь мы ищем тех, кто украл нашу охотничью добычу. Может белые братья знают этих воров или встречали их?
   Вопрос Высокого Орла звучал, как слегка прикрытое оскорбление. Ричард, взглянув на своих белых спутников, заметил тревогу в глазах старшего Коннела, лицо Гюнтера залила краска гнева, а Джерри Коннел вновь схватился за рукоять своего ножа.
   — Красные братья спрашивают нас о странных вещах, — ответил за всех Ричард. — Разве воры не оставили следов?
   — Ну да, это могли быть виандоты или какие-нибудь другие ваши краснокожие побратимы, — резко добавил Джонахан Гюнтер.
   — Нет! — Впервые подал голос Острый Кремень. — Краснокожие не крали нашу добычу. Возле нашего жилища мы нашли следы тяжёлых башмаков троих бледнолицых.
   На какое-то время наступила напряжённая тишина. Индейцы и белые внимательно всматривались друг в друга.
   — Уж не, нас ли, вы подозреваете в этой краже? — Нарушил, наконец затянувшуюся тишину Томас Коннел, стараясь говорить как можно спокойнее. — Воров, как вы сами говорите было трое, а нас, как вы можете видеть четверо. Нас не было в вашем селении, и сюда мы приплыли на каноэ из форта Куатенон.
   — Белый брат лжёт! — Впервые повысил голос Высокий Орёл. — Там на берегу реки лежит каноэ, в котором приплыл только один человек. Об этом говорят следы, оставленные у воды.
   — Заткнись, сволочь краснокожая! — Выкрикнул Гюнтер. — Ты смеешь обвинять нас в краже?! Это оскорбление!
   — Глаза индейца буквально впились в лицо Гюнтера, но ответил он спокойно, чётко выговаривая слова:
   — У Высокого Орла только один язык и одно лицо. Высокий Орёл не сволочь краснокожая. Следы воров привели меня и Острого Кремня от нашего вигвама сюда. Там лежат, — индеец, протянув руку, указал на тюк со шкурами лежащий неподалёку.  — Давайте посчитаем, их там четыре раза по десять.
   Джерри, вытащил из ножен свой большой нож, а Гюнтер встал и направил готовое к выстрелу ружьё на индейцев.
   — Никто тут ничего считать не будет! — сквозь зубы процедил он. — Убирайтесь от сюда! Ну, быстро!!!
   Индейцы, сидели, не шелохнувшись, и только их тёмные глаза чутко следили за движениями белых трапперов.
   — Белые братья могут не считать шкурки, — заговорил, через несколько мгновений наряжённой тишины Острый Кремень. — Можете оставить их себе. Пусть белый брат опустит ружьё, не нужно войны.
   — Вот теперь, ты дело говоришь краснокожий. Что-то вы как-то быстро стухли воины, — глумливо ухмыльнулся Джерри Коннел.
   Джонахан Гюнтер, тоже опустил ружьё и присел на корточки напротив индейцев однако, ствол положенного на колени ружья всё равно был направлен на краснокожих воинов.
   — Белый брат выкурил с нами трубку мира, а ведёт себя словно он враг нам. — Укоряюще произнёс Острый Кремень.
   — Это вы ищете ссоры — Произнёс Коннел. — Сначала подкрадываетесь к нашей стоянке, а потом ещё и обвиняете нас в краже.
  — Но эти шкурки наши, — Всё так же невозмутимо произнёс Высокий Орёл. — Они взяты из нашего жилища над Еэл Ривер. Они останутся вашими, если взамен, вы дадите нам порох, пули и огненную воду.
   — Пули получить, вы, можете прямо сейчас! — Разъярённым кугуаром рыкнул Гюнтер, вновь вскакивая и направляя ружьё на Высокого Орла.
   Индейцы медленно поднялись.
   — Бледнолицые ищут войны, шауни мира. Белые братья несут ложь и обман, а шауни правду и справедливость. Высокий Орёл и Острый Кремень уходят, нам больше не о чем говорить с вами.
   Индейцы повернулись и медленным шагом направились к лесу. Трапперы провожали их напряжёнными взглядами. Ричард предусмотрительно встал рядом с Джоханом Гюнтером. И в этот момент ствол ружья Гюнтера медленно поднялся и оказался нацеленным прямо в широкую спину Высокого Орла. Рассветные лучи уже пробивались сквозь густую листву, река лес и узкая полоска пляжа осветились розовато-золотистым светом раннего утра. Индейцы уже подошли к зарослям папоротника, когда Джонахан Гюнтер старательно прицелившись, нажал на спусковой крючок. Но взметнувшаяся рука Ричарда опередила нажимающий на спуск палец Гюнтера. Кос подбил ствол ружья вверх, одновременно с выстрелом. Грохот ружейного выстрела, громом раскатился над пляжем и речной гладью. С деревьев с криками вспорхнули разбуженные птицы, Высокий Орёл пошатнулся и резко повернулся, ухватившись рукой, чтобы не упасть за плечо Острого Кремня.
   В тот же миг Ричард Кос резко отскочил на несколько шагов от трапперов, и, направив на них своё ружьё, выкрикнул:
   — Не двигаться, или я стреляю! Бросьте оружие!
   На миг наступила тишина. Трапперы стояли обескураженные поступком Коса. А индейцы неожиданно осознали, что в лице этого белого, они обрели неожиданного союзника.
   — С ума спятил! Ты, что творишь?! — возмущённо закричал старший Коннел.
   — Бросьте ружья! Быстро! Я не шучу! — повторил Ричард.
   Неохотно все три траппера бросили свои ружья на гальку пляжа. Лица недавних знакомцев Коса буквально пылали ненавистью.
   — А теперь отойдите вправо к тому кусту орешника. — Ричард, стволом ружья указал на кусты орешника  у границы леса.
   И это его приказание было выполнено троицей трапперов. Отойдя к зарослям орешника они стояли с поднятыми руками пожирая Ричарда ненавидящими взглядами, и с опаской косясь в сторону индейцев.
   Обратился Ричард и к индейцам:
   — Пусть Острый Кремень соберёт ружья и сложит их в каноэ, и тюк со шкурами тоже, и по быстрее.
   — Ясам это сделаю. — Сказал Высокий Орёл. — Левая рука у меня цела, дело это не хитрое, да и рана пустяковая.
   Индеец, быстро пробежал по пляжу, собирая оружие и тюк со шкурками, из правого рукава его кожаной рубахи струилась кровь, капая на речную гальку.
   — Столкните лодку в воду! — Крикнул Ричард индейцам, а сам, продолжая держать на мушке троицу трапперов, медленно отступал к реке. — Эй, Гюнтер, ваши ружья найдёте на другом берегу реки. Руки сможете опустить только, когда моё каноэ скроется за поворотом реки. Испытывать судьбу не советую, стреляю я хорошо.
   Когда Ричард поравнялся с каноэ, индейцы уже были в лодке. Кос запрыгнул в каноэ, а Острый Кремень наоборот выбрался на берег, и, оттолкнув лодку от берега, вернулся на борт этого лёгкого судёнышка. Оказавшись в каноэ, Острый Кремень взял весло в руки и сильными уверенными гребками, направил его к противоположному берегу, где он выбросил ружья трапперов, в кусты, спускавшиеся к самой воде.
   — А теперь греби вверх по течению Кремень, а я пока ещё подержу эту компанию на прицеле.
   Не смотря на то, что Острый Кремень прилагал все силы, заметно потяжелевшее каноэ, медленно рассекая волны, с трудом шло против течения. Из раны на правом плече Высокого Орла продолжала течь кровь, и индеец заметно слабел, он опустился на дно каноэ, и теперь лежал, глядя на Ричарда. Что он думал об этом необычном белом человеке, который так неожиданно встал на сторону индейских воинов?
   Ричард же, не опуская ружья, расположился на корме каноэ, и всё ещё следил за постепенно удаляющимися фигурками трапперов. Он ещё успел увидеть, как старший Коннел, первым опустил руки, а за тем поворот реки скрыл недавних знакомцев от глаз Коса. Вабаш Ривер широким изгибом поворачивала на восток, скрывая за поросшим густым лесом высоким берегом, стоянку похитителей мехов. Ричард, опустил наконец, свой штуцер, и повернулся к раненому Высокому Орлу.
   — Ну, что же, пришло время заняться твоей раной, Высокий Орёл. — Сказал Ричард, вынимая из своей походной сумки разрезанную на длинные полосы чистую холстину. За тем обнажая рану в плече, разрезал ножом рукав искусно украшенной замшевой рубахи. Пуля, пройдя сквозь мышцы плеча, довольно серьёзно повредила и кость. На счастье, она прошла на вылет. Рана была весьма болезненна и теперь, когда прошёл первый шок, Высокий Орёл не мог пошевелить рукой. Промыв рану бренди из походной фляжки, Ричард обложил её сухими травами, которые всегда имел в своём походном наборе для лечения всевозможных ран и недугов, которые подстерегали путешественника по дремучим лесам и необъятным степям Америки. Обработав рану, Он плотно перевязал её холщёвыми бинтами.
   — Теперь, ты быстро пойдёшь на поправку краснокожий брат! — Сказал Ричард и похлопал ладонью по согнутому колену Высокого Орла.
   — Белый брат спас мне жизнь, — усталым голосом произнёс Высокий Орёл.
   — Да, я видел как он ударил по стволу ружья того бледнолицего вора. Я как раз не утерпел и решил оглянуться. — Продолжая грести не оглядываясь сказал Острый Кремень.
   — Пустяки, не стоит благодарности, Высокий Орёл. — Улыбнулся Кос. — Лучше поторопимся. Я думаю, эти охотники за чужой добычей будут нас преследовать. А у меня нет времени на эту, пусть и маленькую войну. — Сказал, и взяв второе весло начал грести, помогая Острому Кремню.
   — Куда путь держит наш белый брат? — Спросил Ричарда молчавший до этого момента Острый Кремень.
   — Дорога передо мной лежит долгая. Я тороплюсь в Детройт.
   — Направляешься в земли потаватоми и оттавов?
  — Да в места поблизости с их охотничьими территориями.
  — Каким именем зовут нашего брата мужчины его народа?
  — Белые люди в этой стране зовут меня Ричард Кос. А чиппевеи живущие у озера Верхнее назвали меня Красным сердцем.
   — Хорошее имя они тебе дали и точно подметили, что у тебя белая кожа, но под белой кожей бьётся сердце красного человека.
   Близился полдень, солнце припекало. В прибрежных зарослях камыша жужжали тысячи всевозможных насекомых, над рекой мельтешили синие, зелёные и жёлтые стрекозы, а большие причудливо изукрашенные Великим Духом бабочки без страха садились на высокий загнутый нос каноэ. Вёсла в руках Ричарда и Острого Кремня ритмично взлетали и опускались, и каноэ рассекая речные волны, уверенно шло вверх по течению. Часы незаметно текли как речная вода, каноэ миновало место, где в Вабаш впадали волны Соломон Ривер, когда солнце перевалило за полдень, Ричард и Острый Кремень, направили лодку к песчаному пляжу.
   Оказавшись на берегу, Ричард достал из каноэ свою походную сумку.
   — У меня из припасов, только пемикан и сухари. Придётся довольствоваться малым. — Произнёс он, раскрывая суму и доставая провиант.
   Огня разжигать не стали, время было дорого. Высокий Орёл чувствовал себя лучше, рана перестала кровоточить, и индеец дружелюбно смотрел на своего белого спасителя.
   — Завтра на рассвете наши пути разойдутся. Красное Сердце поплывёт дальше, а мы с братом возвратимся в своё селение, — с грустью произнёс Высокий Орёл.
   — С Красным Сердцем останется наша дружба. — Добавил Острый Кремень.
   — Ну, что же, тропы, по которым ходят люди, сходятся и расходятся. Может мы еще, и встретимся у одного костра. — Ответил новым друзьям Ричард.
   — У костров шауни, тебя белый брат, всегда примут, как брата, — сказал Высокий Орёл. — Красное Сердце всегда найдёт приют в вигвамах нашего народа, тепло огня и пищу, чтобы утолить голод.
   — Благодарю за добрые слова. Возможно, я, когда нибуть навещу ваши селения над рекой Майами.
   Перекусив и немного передохнув, они вновь отправились в путь, и гребли вверх по течению вплоть до заката, пока не достигли места, где с Вабаш Ривер сливались медленные воды её правого притока, называемые местными индейцами Тихим Потоком. И в самом деле, воды этой реки текли медленными потоками, и казались даже более густыми, чем принимающие их в своё лоно воды Вабаш Ривер. В этих неспешных волнах каноэ пошло заметно быстрее.
   — Не будем останавливаться на ночёвку, будем плыть и ночью. — Сказал Острый Кремень. — Я знаю Тихий Поток, эта вода, безопасно понесёт каноэ, а грести, спать и есть можно и по очереди.
   — Отлично — обрадовался Кос. — Я должен как можно быстрее добраться до форта Детройт.
   Стемнело, и дальше каноэ скользило по спокойным водам Тихого Потока в непроглядной темноте. Небо затянуло тучами, и даже слабый свет звёзд и луны не пробивался сквозь их сплошную завесу. Острый Кремень сидел впереди каноэ, и вёл его с большим вниманием и осторожностью, чутко прислушиваясь к звукам текущей воды, определяя по ним положение лодки в реке, и само течение реки. После полуночи его сменил Высокий Орёл, рана которого начала заживать и уже позволяла грести веслом, а уже под утро, заступил на вахту гребца и Ричард.
   Время шло, и небо начало сереть. Солнце на востоке стало, словно копьями пробивать своими лучами плотную облачную массу. Течение реки ускорилось, а русло сузилось, скользя между каменистых берегов, всё так же заросших лесом. Острый Кремень проснулся и взяв весло в руки присоединился к Ричарду в гребле, помогая справляться с вновь усилившимся сопротивлением встречного течения. Так гребя двумя вёслами, они плыли ещё несколько часов. Наконец Острый Кремень, направил каноэ к берегу.
   — Здесь мы отдохнём, и подкрепимся горячей пищей, — сказал Острый Кремень, и, взяв лук, и колчан со стрелами скрылся в лесной чаще, а Ричард, вытащив каноэ на берег, стал собирать хворост для костра. Высокий Орёл помогал ему, как мог здоровой рукой, раненая правая рука, натруженная ночной греблей, у него вновь разболелась. Через несколько минут, на поляне уже горел костёр, а спустя не более получаса, вернулся Острый Кремень и принёс двух куропаток и утку, которые незамедлительно были ощипаны и зажарены над весело потрескивавшим огнём костра. Быстро управившись с пищей, и немного расслабившись в тепле угасающего костерка, они засыпали кострище землёй, и начали собираться в путь.
   — Пусть белый брат спрячет своё каноэ в зарослях. От этого места, мы пойдём пешком, и выйдем к воде другой реки. Над Святой рекой мы припрятали свою лодку. На ней Красное Сердце сможет доплыть до форта Детройт. — Сказал Ричарду Высокий Орёл.
   С помощью индейцев Ричард надёжно спрятал в густых зарослях своё каноэ, и двинулся за новыми друзьями вглубь леса. Пробираясь сквозь заросли Ричард и оба шауни держали ружья наготове, лесная чаща могла хранить в своих зарослях любые неожиданности. Через пару часов они вышли на широкую поляну, плавно опускающуюся к речной излучине Сент-Ривер. Скрытое вновь сгустившимися тучами солнце, уже высоко поднялось над лесом, насыщенный влагой воздух, затрудняя дыхание, душным и липким покрывалом накрыл путников. 
    — Здесь в кустах у воды, мы спрятали своё каноэ, — сказал Высокий Орёл. — Теперь оно принадлежит тебе белый брат, и на нём Красное Сердце сможет быстро доплыть до Детройта.
   Ричард и оба шауни обменялись крепкими мужскими рукопожатиями, долго и внимательно глядя, с дружеской приязнью в глаза друг - друга.
    — Ты спас нам жизни — ещё раз посмотрев в глаза Ричарда сказал Высокий Орёл.
    — Ты помог вернуть нам нашу охотничью добычу, не позволив ворам её украсть, — добавил Острый Кремень.
    — Просто я помог восстановить справедливость, — немного смущаясь, ответил Ричард.
   — Таких как ты, мало среди белых людей, — сказал Высокий Орёл, снимая со своей шеи красивое ожерелье из раковин и крупных цветных бусин. — Пусть Красное Сердце возьмёт этот вампум14, который откроет ему вход в любое селение нашего племени, и склонит к нему дружбу и приязнь народа шауни даже в те дни, когда томагавк войны будет вырыт и поднят над землями пограничья. Хуг, я сказал!15
   — Благодарю тебя, Высокий Орёл. — Ричард взял из рук индейца искусно изготовленную из раковин денталия и белых и зелёных бусин ленту где-то тридцати пяти – сорока сантиметров длинны, украшенную по краям кистями кожаной бахромы. Ричард надел эту красивую ленту из бус себе на шею, и спрятал под воротом замшевой рубахи.
   На этом шауни и Ричард расстались. Кос ещё какое-то время провожал взглядом удаляющиеся фигуры своих новых и так неожиданно обретённых друзей, пока они не скрылись в лесной чащобе. Затем он вытащил из кустов подаренную ему воинами шауни лодку, уложил в каноэ свои скромные дорожные пожитки, и столкнул его в воду. Новое судёнышко оказалось на редкость ходким, и легко заскользило по речной глади. И Ричард, уже к вечеру доплыл до форта Майами, возвышавшемуся у слияния рек Сент Джозеф и Майами Ривер.

продолжение следует...