Тещенька моя

               
Недавно моя жена Тата разговаривала по скайпу со своей старшей  сестрой и та ей напомнила, что 14 марта 2014 года исполняется   100 лет их маме – Евдокии Никифоровне. Мы с Татой в пятницу, когда пришла дочка с мужем и детьми, за обедом подняли бокал  в ее память, а я подумал, что надо обязательно написать о моей теще, чтобы память жила об этой замечательной женщине, чудесном человеке! Что и делаю, мой дорогой читатель. Получается, что Дуся родилась еще до революции, представляете! Городок, где она родилась, в советское время не претерпел перенаименования и так и остался под названием Наволоки. Располагается он недалеко от Иванова и местного областного центра Кинешма – старинного русского города на берегу Волги. Из Википедии. «Точного перевода топонима «Кинешма» не существует, он относится к числу загадочных названий населенных пунктов. Специалисты по финно-угорским языкам   (а именно предки финно-угорской группы племен – меря и чудь – уже жили здесь около четырёх тысяч лет назад) переводят «Кинешма» как «Пенная (река)», «Глубокая вода», «Спокойная гавань», «Каменное зерно, спрятанное в болотах».  Есть еще одно красивое толкование названия города, которое образовалось, по преданию, от  заданного вопроса Емельяну Пугачеву его любовницей, когда они проплывали по Волге эти места: «Кинешь меня?». Тот ответил ей грубо и она в сердцах сказала: «На, волоки!» - так образовалось название «Кинешма» и рядом с ним городка Наволоки – родины моей жены. Городок протянулся вдоль Волги примерно на километр. В центре городка, прямо на берегу реки, лет 140 назад был построен завод, выпускавший хлопчатобумажную ткань: постельную, марлю, плотную-бязь, вафельную для полотенец  и прочее. Завод разрастался и к 1975 году был уже крупным ткацким комбинатом, с современным оборудованием, своим причалом, по которому поступал хлопок-сырье и отправлялась готовая продукция. Практически все жители городка работали на  фабрике, она была их кормильцем,  решала все проблемы горожан по быту, по строительству жилья,  садики для малышей и всего прочего, что надо горожанам. Мои тесть – Борис Федорович и теща – Евдокия Никифоровна тоже работали на фабрике, тесть – ремонтником ткацкого оборудования, а теща – бухгалтером.  Когда я познакомился с ними в 1971 году на свадьбе, им было всего 58 лет! Моим родителям было на 10 лет меньше, и мне тогда  родители жены казались очень пожилыми людьми. Сегодня я с этим категорически не согласен!  Тесть мой был украинцем, упрямым и любителем поспорить, а я, дурашка, по молодости пытался с ним спорить, но все было напрасно: ни мои знания, ни умение все починить, ни аргументы – на него не действовали, ну, да и Б-г с ним. Жили мои тесть и теща в огромном двухэтажном деревянном доме, с двумя подъездами на 12 квартир, в своей отдельной квартире. Дом был построен фабрикой для своих работников, 500 метров до работы, 200 метров до Волги, за домом располагались огороды рабочих, сотки по три на каждого, в общем, место чудесное!  Да, так я о теще. А теща – Дуся - для близких, была тем человеком, которые являются собирателем в семье, объединяющей всех домочадцев. На ней был быт, стирка, дети, потом внуки, огород и делянка с картошкой, готовка еды. С последним, с едой, была проблема, вечная проблема советской власти: еды не было! Еду добывал тесть и это была отдельная головная боль. Народ работал на фабрике, но питался не из магазина, а в основном тем, что выращивал на своих огородах, так как  огороды были у всех, а еще давали землю под картошку, благо земли вдоволь. Почему так, на шикарной, плодородной  земле, при благоприятном климате, в достатке вода, нет жуткой жары и холода, а есть нечего? Зерновые должны расти на такой земле по 30-40 центнеров с гектара, но выше 13 – у советской власти не получалось. Про парники местные узнали лишь в 70-е годы, а до этого огурцы и помидоры выращивали запросто, сажая их в открытом грунте. Думается мне, что такой городок, где народ работал на фабрике или заводе, жил с огорода, где только одно градообразующее предприятие,  каких в России немеряно, является показательным срезом всей страны, по всем параметрам, по настроению и по менталитету его жителей. Я буду рассказывать о теще, начиная со времени знакомства с ней, с простой русской семьей. Пока я учился вечерами  в институте, с 1970 по 1976 годы, а днем работал на заводе, мы почти каждое лето на месяц выезжали к родителям жены, на ее, так сказать, историческую родину.  Сынишка  родился в 1976 году и это был подарок, так как это был первый мальчик в их большой семье. У тестя с тещей было три дочери, у тех было по дочке и только моя жена Тата ухитрилась принести мальчика. Как его любили, лелеяли и холили, баловали и целовали – не рассказать! Но теща еще и смотрела, чтобы малыш где не напачкал или не стукнулся, все в доме в период нашего приезда, было предусмотрено для проживания любимого внученька. Ребенок рос, мы летом на Волге, когда пацану было уже года два, мы вывозили его на 2-3 месяца на чистый воздух, половину мая и август – у нас на даче под Ленинградом. Получить летом отпуск у нас на заводе – была большая проблема, но я нашел выход: донорство два раза в год, безвозмездно. Спустя много лет я узнал, что сдавать кровь за право получить летний отпуск – это очень неправильно, да еще работа с СВЧ на заводе…  В общем, через 14 лет после ухода с завода, у меня обнаружили заболевание «полицитамия». Это такая штука, когда гемоглобин ведет себя наоборот, т.е. при белокровии – его не хватает, а тут его избыток, аж до 210 (максимум 160 по российским меркам), что оказывается тоже очень плохо и опасно. Но, как сказала мой лечащий врач в институте Гематологии: «Из всех заболеваний крови – ваше самое безобидное», за что ей отдельное спасибо. Лекарство от этой болезни было придумано, принимать мне его пожизненно. Как сегодня, помню приезд тещи в 1976 году осенью, помочь дочке с новорожденным сынишкой,  к нам на съемную квартиру в Перцевом доме, что напротив Кузнечного переулка.  Это примерно 300 метров от Московского вокзала, куда прибывает поезд из Иванова, я встречаю тещу. Ей тогда было меньше, чем мне сейчас, но мне казалось, что это очень пожилая, хоть и статная женщина. Был ноябрь,  уже холодно, Евдокия Никифоровна была в зимнем пальто  с каракулевым воротником, в пуховом платке, с собой у нее была сумка и … два ведра. Я схватил ведра, тяжелые, идем домой, спрашиваю: «Что в ведрах то?». Теща отвечает: «Соленые грибы и соленые помидоры». Я удивился, что мол, такого в этих продуктах, что их везти надо так далеко? «Танечка любит!» – ответила любящая мать. Описать словами вкус этих простых засолов – невозможно, это как описывать вкус манго тому, кто их никогда не пробовал, но для вас я попробую. Помидоры были со своего огорода, зрелые, средние  по величине, щедро переложенные укропом и чесноком, конечно, тоже своими, на вкус чуть кисловатые, ароматные и мясистые, что годилось и на еду с картошкой, и на закуску к любой выпивке. Грибы были - черные и белые грузди, небольшие, ингредиенты засолки – те же,  на вкус хрустящие, скользящие, пахнувшие лесом, грибами, и еще чем-то неуловим. Понял, почему эту роскошь Танечка любит! Внуков в Ленинграде у Дусеньки было двое: наш сынишка и дочка у старшей дочери, но уже взрослая девочка, на 11 лет старше. Теща помогала обеим дочкам, приезжал тесть, когда уже уволился с фабрики. Теща была замечательной хозяйкой: дом – всегда чистый, все убрано, постирано, все на своих местах. Обязательно надо рассказать, как Дуся делала выпечку, пироги!  Она месила  тесто только руками, делала это неспешно и очень ловко, ингредиенты были самые простые: мука, молоко, яичко, масло, дрожжи. Пироги она пекла с зеленым луком, капустой, грибами, картошкой, в комбинации с этими продуктами, а еще плюшки и пирожки с этой же начинкой. Пирог с мясом – это только у нас, так как в их краях мясо не водилось. Я хорошо разбираюсь в тесте, как и что можно сделать, но так, как делала пироги и другую выпечку моя теща – я не умел никогда, да и не видел, чтобы так получалось! Она сначала ставила опару, через 4-5 часов добавляла муку и вымешивала тесто, долго, тщательно, ставила его снова подниматься, потом снова вымешивала, отрезала кусочек, делала пирожок, потом отрезала следующий кусочек теста  и так далее, а тесто … не убывало, а все росло! Я просил Тату записать порядок действий, ингредиенты, но она махала рукой, говоря, что у меня, мол, так не получиться. Все внуки, да и взрослые, обожали Дусины пирожки и плюшки, а свежие – вообще можно было есть без счета.                Мы с Татой потихоньку обживались в коммуналке на Васильевском острове, на 4-й линии, в 18 метровой комнате, потом у нас стало две комнаты и принимать родственников стало полегче. Теща внимательно смотрела за нами, что и как мы делаем, приобретаем, ведь кругом дефицит, все надо доставать, очереди, по записи или по блату, так жили все. По приезде на Волгу, к тестю и теще, я по мере сил помогал им по хозяйству в огороде, копать картошку, поправить забор, что-то в квартире, конечно, телевизор и другое по дому. И когда их телевизор из вечно прыгающей и мутной картинки вдруг начинал показывать хорошо, все радовались. Хотя перед моей починкой тесть говорил, что, мол, ему великий специалист, местный мастер,  сказал, что плохая антенна, лучше не будет. Переубедить тестя было невозможно, только реальным результатом.  Я никогда не спрашивал у жены мнение её родителей по поводу женитьбы на еврее, но как-то зашел разговор и Тата мне сказала, что в их крохотном городке, тысяч на 20-25 жителей, было три еврея и все очень уважаемые люди: докторша - гинеколог в поликлинике, преподаватель  немецкого языка  и  главный инженер фабрики. Мне, чужому человеку, было приятно узнать, что не было среди них пьяниц, бродяг и торгашей, хотя, как выяснилось, торгашом тоже надо уметь быть, это вообще особое умение.  Может и не сразу, но предубеждения против еврея в семье не было, хотя, зная упрямого тестя, до конца не знаю. Зимой теща с тестем приезжали помочь нам с детьми, особенно после 1981 года, когда появилась доченька, летом мы отвозили детей на месяц-два на Волгу. Денег в семье не хватало катастрофически и я крутился, как мог, чтобы хоть чуть  заработать. В 1986 году купил патент на ремонт телерадиоаппаратуры и пошел в народ. Мне было все равно, что чинить, лишь бы это втыкалось в розетку, но телевизоры был мой конек и брался я за любые: цветные и черно-белые, большие и маленькие и даже импортные. Кто не знает – сообщаю, что телевизор, проработавший года три-четыре, накапливает внутри пыль, которая электризуется и покрывает все внутри и частенько является причиной отказа из за своей проводимости. Так что когда я вскрывал телевизор, то сначала приходилось его пылесосить, чистить, а потом уже дальше работать с ним. Ездил я по клиентам на общественном транспорте, только в субботу и воскресенье, так как на буднях работал на заводе, но за эти два дня удавалось заработать как за пол месяца на основной работе. Что это тяжелый труд и клиенты разные, нервы, хлопоты,  угодить и сдержаться – это все понимают. Прихожу как-то вечером в выходные с работы по патенту домой, усталый, Тата и теща встречают.  Дусенька стоит в прихожей и спрашивает  Тату, глядя на меня: «Как бы Сашенька не спился?!». Тане такое даже в голову прийти не могло, ведь в дружеских застольях она меня со спиртным всегда выручала, когда спрашивали уважаешь ли ты хозяина дома, т.е. Тата пила за меня, зная, что не люблю я это дело, хотя посидеть за столом для меня всегда в удовольствие.  «Ведь когда телевизор починишь – хозяин подносит рюмку?» - спрашивает тещенька. «Конечно, очень даже часто» - говорю, но я ведь не пью, так как это опасно при моей работе с высоком напряжением, а потом я просто не пью. Не знаю, убедил ли я тещу, но беспокойство ее с годами рассеялось, я не пил, ну почти.  Это опасная тема в России, нас было три зятя, мужья трех дочерей,  и я был самый младший, как и моя жена – младшая дочка в семье, которая родилась в послевоенное время, а две другие еще до войны. Все зятья были очень разные: старший зять, Анатолий Михайлович, был кандидат наук, математик, большая умница, полностью под управлением жены, их старшей дочери. Средний зять – Руфин  Сергеевич – был главным механиком на ткацкой фабрике в сибирском городке, большой любитель выпить, порыбачить и на жену, среднюю дочь, внимания не обращал, жил своей странной жизнью. Ну и про младшего зятя – вы уже поняли, так он еще и был не как все, а евреем, т.е. непонятно, но с годами беспокойство прошло и все расставилось на свои места. В начале 80-х мы как-то с Татой решили сделать ремонт в квартире у тестя с тещей, все покрасить, переклеить обои, ну понимаете. И мы вдвоем, дней за пять все сделали! Чтобы нанять кого-то – нам и в голову не пришло, ведь это так дорого, мы и сами можем! Конечно, теща заценила этот наш порыв, она ходила и смотрела на чистенькие обои, потолок, покрашенные окна и двери и радовалась своей скупой, очень трогательной улыбкой, её глубокие серо-голубые глаза зажигались и вокруг них собирались лучики, удовлетворение результатом было видно. По завершению работ мы вымыли всю квартиру так, как старенькая Дуся уже не могла. Будучи у нас, в Ленинграде, как-то теща сказала, что вот хорошо бы постелить линолеум на кухне, в туалете и ванной в её квартире, на Волге, но это была несбыточная мечта, так как купить линолеум в их краях было невозможно. В следующее лето мы с Татой созвонились, она замерила площадь под линолеум, я прикинул раскрой и купил на свой вкус кусок линолеума.  Я в те годы был очень крепкий малый, но даже мне было тяжело с этим рулоном, который весил около 25 кГ. В такси рулон не влезет, значит у меня дорога до метро, до вокзала, поезд, пересадка на другой, местный, автобус до их городка. Но ведь еще и огромная сумка с едой для всей семьи на месяц. В общем, привез, отдохнул и через пару дней мы с Татой раскроили  весь рулон и я застелил кухню и ванну с туалетом.  Без швов не обошлось и, предусмотрев это, я с помощью мощного паяльника и тонкого фторопласта спаял края, правда, паял дня два. Удовольствию и радости тещи не было предела, но она была сдержана и, как всегда,  озабочена хозяйством, конечно, пол стал симпатичный, теще было очень приятно.  Это сегодня мы понимаем, что это все ерунда, но в середине 80-х такой линолеум, из Ленинграда – это было лучше, чем у всех соседей, чем теща жутко гордилась. Я старался всегда помочь, да и не только родственникам, а всем, с кем был близок, хотя по жизни не всегда получался ответный результат, но Теща была благодарный  и все помнящий человек. Как-то, когда теще сделали очередные зубные протезы, она не могла их носить: они жали и терли и почему-то протезист не смог,  или не захотел, подогнать, сделать их удобными. Тата предложила мне попробовать, и я с помощью копирки, надфиля и шкурки за пару часов, потихоньку, пробуя каждый раз, сделал  теще протезы, чтобы не терли, она очень радовалась.  Уже в 90-х, когда мы жили в своей, отдельной квартире, теща приезжала к нам, она рассказывала, что когда в своей квартире моет пол на кухне – Сашеньку с благодарностью вспоминает.   Девяностые уже в разгаре, уже ушел тесть, и однажды  теща признается, что Сашенька – у нее лучший зять! Уж не помню, в каком контексте было сказано это младшей дочери, моей жене Тате, но чтобы так вот прямо – надо было что-то особенное сделать, хотя я думаю, что все было по совокупности собрано ею в своей умной голове. Оборачиваясь назад, я понимаю, что не всегда соответствовал тому высокому рейтингу, которым был награжден, бывали и у меня резкие и неумные выпады. Однажды, уж не помню по какому поводу, когда тесть сделал мне очередное предложение-рекомендацию, что и как надо делать, я не сдержался и спросил: «Не пора ли вам вещички собирать и ехать домой?». Конечно, Тата переживала и за меня, и за родителей, и разрывалась, пытаясь  мирно решать проблемы, но вот такое у меня было, о чем сожалею, ведь можно было или просто смолчать, или отшутиться…  Когда в цветном телевизоре я, в очередной приезд на Волгу, починил (восстановил) кинескоп, а тестю сказали, чтобы готовился к его замене, а это 200 рублей – тут уж и он зауважал зятька, но по – своему, достойно и даже с гордостью. Все это сегодня прошедший этап, а в то время – время недостроенного коммунизма – все казалось большим и сложным. Когда вспоминаю к случаю прежнюю жизнь, понимаю свою тещу лучше, удивляюсь её многотерпению и выдержке, доброте и скромности. А еще радуюсь, что моя жена похожа на свою мать умом и характером: тоже сдержанная и деловая, а уж с головой дружит – мне до неё далеко! Тещеньку - Дусеньку вспоминаю с нежностью и любовью, понимаю теперь, что судьба подарила мне редчайшее счастье: дружить с тещей, быть ею уважаемым и любимым. Будет благословенна твоя память, Евдокия Никифоровна, тещенька моя!
Бат-Ям  2014 год.