Аве, Верона, - ангел войны и любви

      
...Кто ж не мечтал хоть раз да побывать в «своей» Вероне?

Найти ту улочку, тот дворик и балкон,

С которого любимая Джульетта

Сдувала с пальчиков, как лепесточки роз...

Свой поцелуй тебе, влюблённому Ромео?...

Марие, давно не спалось в дому деревянном. Подходила, как тень, к окну и с тоской  глядела в темноту. Глаза слезились и боль воспоминаний теснила грудь.

- Нет! я не одинока, прошедшее всегда со мною. И ты, дорогой мой человек, - шептали её губы.

Ей было восемнадцать лет, когда она полюбила. И с того мгновения вся её сущность заключалась в нём, в мыслях о нём, в мечтах о нём. Она ни на что не претендовала, она просто любила его с того мгновения, как увидела полурастерзанное осколками тело и затухающие синие глаза. Она тащила его по чужой земле под зловещим дождём пуль и грохот орудийных раскатов. Он был без сознания. А у неё лились слёзы, и она чувствовала себя частью его, этого двадцатилетнего политрука, как узнала потом из его залитых кровью документов.

Мария долго смотрела в темноту окна.

А далеко за Доном, где живёт Мария, в Забайкалье жил Илья Архипович Бирюков. Это тот, который израненный на поле боя, глядел прощально в голубое небо в незабываемом мае 1945 на Одере.

Но Жизнь не покинула его... Он теперь, как и Мария, стоял у окна. И боль воспоминаний теснила его грудь. Память вернула в тот бой, в тот пламень. И в том окне, как на экране, как всегда в бессонные ночи, видит он своего  ангела спасителя. Она, ангел, припав к его груди, и слушая, бьётся ли ещё сердце, сказала: - Потерпи, миленький. - И это всё, что он помнил. Когда привели его в сознание в полевом лазарете, он спросил:

- Где я? У немцев?

Мысленно Илья Архипович воспроизвёл разговор с одной из седовласых женщин в белом с кровавыми пятнами халате.

- Нет, лейтенант, ты у своих. Вытащила тебя с поля боя наша санитарка.

- Я могу увидеть её? – прошептали его бескровные губы.

- Нет, политрук, не можешь. Она вновь волокёт чьё-то истерзанное тело. Такая у наших сестёр-милосердия служба.

И когда его уже на носилках впихнули в переполненный такими же как он ранеными машину, он спросил:

- А как я найду мою спасительницу?

Седая женщина, начальник полевого лазарета, сказала:

- Запомни, сынок, эту девочку, спасшую тебя, зовут Мария Алексеевна Верона. 


Победу он встретил на госпитальной койке. Долгие месяцы в госпитале. А когда он приехал в 46-м в родное Забайкалье, жизнь закрутилась так, что следы Марии затерялись на долгие годы...

...Когда ему по жизни было особенно тяжко, он представлял свою спасительницу, и его глаза - эти две бестелесные руки, которыми душа ощущает находящееся на расстоянии, тянулись к ней, его ангелу-спасителю, который, словно она, Мария, говорила ему: - Илюшенька, любимый!

А любимая или любимый - это тот человек, которого никогда ты не забудешь, будешь до конца своей жизни просыпаться и засыпать с мыслью, с именем его на устах. Всё остальное, блекнет перед этим чувством ЛЮБВИ!

...От этих «свиданий» с Марией у Ильи Архиповича ныло сердце. Её волнующий образ кружил ему голову... Он закуривал и мысленно разговаривал с нею. Ох, как же хотелось Илье схватить в охапку свою хрупкую женщину с бездонными глазищами, как он себе представлял Марию, и по-есененски унести в копны свежие, в сиреневую даль, в цветущее Забайкалье!

- Верона, Верона, Верона, - вошло в сердце как наваждение. - Это же в Италии!
Мысль о Вероне в Италии вошла в него, как имя Мария. Он перечитал много раз «Ромео и Джульета», ещё будучи молодым. А к шестидесяти годам он почувствовал, что пока не побудет в итальянской Вероне, не успокоится. Так его тянуло туда. И он с тургруппой вылетел в Италию.

Великолепный город встретил Илью Архиповича приветливо. Площадь у древнего веронского коллизея ошеломляла величием множества туристов. Отсюда уходили людские потоки в узкие улочки, а потом сливались у «Дворика Джульеты».  Втиснувшись во дворик, Илья Архипович, прижавшись к стенке увешанной бесчисленным множеством замков и замочков любви, не сводил глаз с балкона, с которого когда-то юная Джульетта любовалась своим Ромео. Вдруг он услышал:
 
- Илюшенька!

К нему протиснулась седовласая женщина и спросила:

- Вы Бирюков Илья?..

Они молча преодолевали то, чего жаждали столько лет и страшились спугнуть видение наяву.

- А Вы – Мария! – Я искал вас все эти годы. - А я ждала.

P.S.  Джульетта благословила Марию Верону с Ильёй. Теперь ничто их не разлучит.