У ног Амалии прекрасной

Панфилов Дмитрий Георгиевич,
Кандидат филологических наук,
Председатель общества пушкинистов
«Захарово».




У ног Амалии прекрасной.


В годы южной ссылки в один из приездов в Одессу А.С.Пушкин познакомился с Иваном Степановичем Ризнич. Едва ли поэт мог предполагать тогда, что это знакомство станет началом самой мучительной и запутанной любовной историей в его жизни.
Иван Ризнич, родом серб, родился в Триесте в 1792г. в семье торговца. Он закончил два университета – падуанский и берлинский, содержал в Вене солидную банкирскую контору, потом переехал в Одессу, где открыл крупную корпорацию для экспорта хлеба из южной житницы России. Ризнич знал три языка, страстно любил театр, особенно итальянскую оперу. В Одессе среди «отцов города» он пользовался большим уважением и был назначен Управой представителем города в делах Одесского театра, практически эта должность соответствовала должности директора театра.
В 1822 г.  И.С. Ризнич решил жениться и за невестой уехал в знакомую и любимую им Вену. Его выбор пал на Амалию Рипп – дочь видного венского банкира, австрийского еврея и флорентийки с примесью немецкой и австрийской крови. Амалия Рипп в наследство от родителей получила не благородную кровь, а гремучую смесь, готовую на взрывные не управляемые поступки, и в Одессе этот «взрыв» произошел.
Амалия была совсем юной девочкой, ей только исполнилось девятнадцать лет, ее даже было неудобно называть «дамой». Ивану Степановичу шел тогда тридцать первый год.
Весной 1823г. Амалия вместе с матерью приезжает в Одессу. Дом Амалии Ризнич на Херсонской улице становится широко открытым для «золотой молодежи» Одессы. Сюда зачастили В. Туманский, И.Собаньский, А.Раевский, А.С.Пушкин. Иван Ризнич писал, что Пушкин увивался около Амалии как котенок ( као – мачо по-сербски).
Амалия держалась эксцентрично, любила ходить в мужской шляпе  и в наряде амазонки, как бы дразня мужчин овальными линиями крепких бедер. Она грациозно и профессионально держалась в седле, увлекалась танцами, картами, шахматами, прекрасно пела и играла на фортепиано во все вкладывая силу и страсть, вот только русский язык освоить ей так и не удалось.
Цвет ее больших миндалевидных глаз напоминал морской прибой, они как бы дышали, то сгущаясь до синевы моря, то постепенно смягчались и  темнели, как южное ночное небо. Красоту Амалии подчеркивали белизна длинной шеи и черная коса до двух аршин длины. Лицо ее несколько портил большой нос с греческой горбинкой, что послужило поводом Пушкину написать шуточное стихотворение «Мадам Ризнич с длинным носом».
Ступни ее ног были слишком велики, что нарушало гармонию  ее фигуры, поэтому, чтобы скрыть недостаток, она вынуждена была носить длинные платья, которые тянулись по земле.
По живости и быстроте движений, по неуемности желаний, казалось, она обладала крепким здоровьем, в то время как жить ей осталось менее трех лет. Может быть поэтому она так торопилась жить?
В салоне первой леди Одессы Е.К.Воронцовой она не была принята из-за своей эксцентричности, легкости обращения и социального положения – «купчиха»!
В пику губернаторше у нее дома был свой салон, открытый для всех, где муж держался на заднем плане.
А.С.Пушкин познакомился с Амалией Ризнич в июле 1823 г. в театре. Он сразу же увлекся неотразимой Амалией, легко распознав в ее экстравагантной раскованности знакомые черты петербургских дам полусвета.
Роман развивался стремительно. В октябре 1823 г. Пушкин пишет элегию «Ночь» - первое пушкинское посвящение Амалии Ризнич. Некоторые пушкинисты, такие как П.Е.Щеголев, Т.Г.Цавловская связывают элегию с Е.К.Воронцовой. Но Воронцова приехала в Одессу 6 сентября 1823г., а черновые наброски «Ночи» были написаны еще до знакомства поэта с Е.К.Воронцовой. (1,  с.39)
Л.П.Гроссман считал, что элегия посвящена Марии Раевской, «утаенной любви поэта», но в момент написания «Ночи» Мария с 1816г. по 1825г. находилась в Киеве, где ее отец командовал одним из корпусов второй армии и молодые люди не встречались. (8, с.278)  Так что «Ночь» была написана персонально для Амалии. С написания «Ночи» начались пушкинские элегии.
Это был новый литературный жанр лирики, медитативное стихотворение (медитативное – размышление, раздумья) выражающее личное переживание, преимущественно печальное. В.Белинский назвал их «песнями грустного содержания». (10, с.564)
Первый сборник стихов Пушкин открывает разделом «Элегия», куда было включено 17 элегий, большинство которых посвящено Амалии. Еще 33 стихотворения в различных последующих редакциях и вариантах имели название «Элегия». (10, с.564)
Пушкин часто бывал в доме Амалии, причем не только на вечерах, когда было много народу, но и днем, когда она была одна, часто сопровождал ее на конных прогулках, поджидал в доме после обеда, пока она переодевалась, чтобы поехать в театр. Ризнич была в театре как дома, и не потому, что делами театра управлял муж. Блеск театра, итальянская музыка и арии так напоминали ей Флоренцию.
Все это вспоминает поэт в Михайловской ссылке, когда писал «Евгения Онегина»:
«А ложе, где красой блистая
Негоциантка молодая,
Самолюбива и томна
Толпой рабов окружена?
Она и внемлет и не внемлет,
И каватине, и мольбам,
И шутке с лестью пополам».
В июне-июле в Одессе выступала оперная труппа итальянских актеров с примадонной Аделиной Каталани. Давали «Сороку-воровку», «Севильского цирюльника», «Итальянцев в России», «Клотильду», «Золушку». Играл громадный оркестр по тем временам – 25 человек! Публика брала билеты буквально «с боем». Амалия присутствовала на всех представлениях, «красой блистая» в директорской ложе, а Пушкин, находящийся в зале, не сводил глаз с «негоциантки молодой». (7, с. 330)
Когда Иван Ризнич по делам службы задерживался в театре после спектакля, поэт возвращался домой с Амалией морем. Шум волн, шуршание прибоя, крупные мерцающие звезды, горячие дрожащие пальцы Амалии… У Пушкина проплывали видения далекой Италии, в которой он никогда не был; и здесь в лодке у ног Амалии рождались стихи:
«Ночь светла; в небесном поле
Ходит Веспер золотой,
Старый Дож плывет в гондоле
С Догарессой молодой». (2, с. 146)
В июле 1823г., работая над первой главой «Евгения Онегина», Пушкин рисует Амалию. Это был первый его рисунок возлюбленной из многочисленных последующих.
12 октября 1823г. День рождения у Ивана Ризнич. Он приглашает многочисленных гостей к себе на Херсонскую улицу. Единственным человеком, который пришел без его приглашения был Пушкин. Его пригласила Амалия. Только его одного! Это был вызов салону губернаторши, но и Иван Ризнич закусил губу.
В декабре 1823г. поэт начинает писать новую элегию. Стихи буквально проникнуты любовью, каждая строчка дышит страстью. Элегия еще не имела названия, пока это только черновик.
«Когда желанием и щастьем  утомленный,
Я на тебя гляжу коленопреклоненный,
И ты мне говоришь, меня (ты) обнимаешь,
… … … … … … … … … … … … … .. ..
В уста взойдешь и лечишь поцелуем,
Дыханьем жарких уст с любовию вливаешь, -
(Чего тогда) мы ждем, о чем тогда тоскуем?
И слезы на глазах, с любовию … … … …
Ты думаешь, щастлив ли я?
… … … … … … Я не завидую богам!»
                ( декабрь, 1823г.)
Два года Пушкин не возвращался к этому черновику, только в 1825г. заканчивает его  и переадресовывает Каролине Собаньской, давая название элегии «Желание славы».
«Когда, любовию и славой упоенный,
Безмолвно пред тобой коленопреклоненный,
Я на тебя глядел, и думал: ты моя, -
Ты знаешь, милая, желал ли славы я ….»
У Амалии были свои понятия о супружеской верности, и она охотно окружала себя поклонниками. Пушкин вскоре убедился, что те самые черты возлюбленной – легкомыслие и раскованность, простота общения и кажущаяся наивность, которые помогли ему добиться желаемого, теперь обернулись против него. Взбешенный он пускает по Одессе эпиграмму об Амалии:
«Толпа поклонников у ваших ног
Дозвольте мне быть между ними».
В первой половине октября 1823г. он набрасывает начерно свою знаменитую элегию «Простишь ли мне ревнивые мечты», которую заканчивает и ставит дату: «11 ноября, 1823г., Одесса, А.Ризнич».
…. «Скажи еще, соперник вечный мой
Наедине застав меня с тобой,
Зачем меня приветствует лукаво?
Что ж он тебе?»
Соперник поэта не вымышленное лицо, это молодой польский шляхтич Исидор Собаньский, родственник Каролины Собаньской.
По словам современника «Ризнич внимательно следил за поведением своей жены, заботливо оберегая ее от падения, к ней был приставлен верный его слуга, который знал каждый шаг жены своего господина и обо всем доносил ему». (8, с. 14) Но обуздать бешеный темперамент молодой жены Иван Степанович не мог. Игнорируя все приличия света, Амалия отдает сердце Исидору Собаньскому. У Пушкина в это время тоже душевная драма, он разрывается между тремя женщинами: Елизаветой Воронцовой, Амалией Ризнич и авантюристкой Каролиной Собаньской. И он решается на отчаянный шаг – пишет Амалии, что понимает ее увлечение Собаньским и даже прощает ее. Но его тоже любит другая женщина:
« Но я любим, тебя я понимаю,
Мой милый друг, не мучь меня молю…»
Он просит отпустить его, так как у самого не хватает сил порвать с ней, но и так жить не может. Молодая женщина, почти девчонка, с приемами светской львицы привязала его к себе.
В.И.Туманский писал в 1824г. об одесских дамах: «Все приманки ума, ловкости просвещения должны быть употреблены, дабы внушить мужчине и охоту к светским удовольствиям, и признательность к дамам. У нас ничего этого нет – замужние наши женщины, выключая прекрасную любезную госпожу Ризнич, дичатся людей» (13, с.112)
Амалия оказывала влияние не только на душу Пушкина, но и на его творчество, что являлось индивидуальной особенностью этой любви.
Но увлечение в Одессе и другими женщинами, которым он тоже писал стихи, внесли путаницу в творческое наследие поэта.
В 1823г. Пушкин пишет элегию «Ненастный день потух…», посвящая ее Амалии. После первых 17 строк автор ставит многоточие:
«Одна… ни чьим устам она не предает
Ни плач, ни влажных уст, ни персий белоснежных…
… … … … … …. … … … … … … … … … … …
… … … … … … … …. … … … … … … … … …
затем продолжает:
«Никто ее любви небесной не достоин,
Не правда ль: ты одна… ты плачешь… я спокоен…
… … … … … …. … … … … … … … … … … …
Но если ... … … … … … …. …. … … … …. … …
Автор неожиданно обрывает элегию, она  так  и осталась незаконченной . Исследователи считали, что вторая часть написана Собаньской.
В 1923г. в библиотеке Пушкинского Дома М.Л.Герман отыскал экземпляр первого прижизненного издания элегии, где неизвестной рукой после слов «но если» заполнена незаконченная строфа:
«Но если праведно она заклокотала,
Но если не вотще ревнивая тоска
И с вероломства покрывало
Сняла дрожащая рука,
Тогда прости любовь – с глаз сброшена повязка,
Слепец прозрел, отвергши стыд и лесть,
Взамен любви в душе лелеет месть,
И всточенный кинжал той повести развязка» (6, с.131)
Кому посвящены эти стихи? Конечно не Собаньской и не Амалии.
Пушкинская рукопись не найдена, поэтому сегодня элегия печатается с многоточиями и пропусками, как и в черновой тетради поэта в 1823г., а «Дополнение» является до сих пор предметом изучения и споров исследователей.
В первых числах октября 1823г. на черновиках стихов поэт рисует головку и фигуру Воронцовой, в начале ноября на полях множественные головки Амалии (7, с.340), в декабре в тетради, где пишется II глава «Евгения Онегина» рядом с XXIX  и XXX строфами он утром рисует Воронцову, вечером Ризнич. (7, с.350)
« В рукописях поэта 1821-1823г.г. – пишет Л.Краваль, - встречается множество портретов одной и той же красивой брюнетки, зрелого возраста, с печатью демонизма на лице, с резкими сильными чертами греческого очерка, с миндалевидными глазами, с огненным взглядом».
В конце ноября 1823г. наступает перемирие. Амалия смело идет на сближение, не боясь ни слежки, ни сплетен, ни гнева мужа. В альбом Амалии поэт пишет:
«Мой голос для тебя и ласковый и томный,
Тревожит позднее молчанье  ночи темной,
Близ ложа моего печальная свеча
Горит: мои стихи, сливаясь и журча,
Текут …»
Первое время поэт счастлив. Волшебные очи Амалии завораживают его.
Амалия среди гостей держалась вольно и непринужденно, давая молодым людям призрачную надежду; весело танцевала, пела, играла в фанты. Про дом Ивана Ризнича говорили: «У Ивана Степановича все не как-нибудь: фрукты из Мессины, жена из Флоренции».
В эти дни стихи буквально плывут из-под пера поэта. Ему удается буквально все – рифма, размер, музыкальность.
«Я умолял тебя недавно
Обманывать мою любовь,
Участьем, нежностью притворной
Играть душой моей покорной
В нее вливать покой и яд…»
11 ноября 1823г. Пушкин создает одну из лучших своих элегий «Простишь ли мне ревнивые мечты». Эта элегия – своеобразное испытание чувств красавицы. Пафос стихотворения определяют не досада, не чувство обиды, а противопоставление кокетству высокой нравственности и чувства собственного достоинства.
«Ты мне верна: зачем же любишь ты
Всегда пугать мое воображенье?
Окружена поклонников толпой,
Зачем для всех казаться хочешь милой,
И всех дарить надеждою пустой…»
Элегия была написана для Амалии, но поэт имел неосторожность вписать ее в альбом Собаньской, то ли движимый ревностью, то ли в качестве подарка (но не посвящения!). Томашевский писал, что бывают минуты, когда надо что-то подарить женщине, а под рукой ничего нет. Как бы то ни было, но с тех пор элегию стали называть «элегией Собаньской».
Семь лет прошло, после одесского увлечения Каролиной, и снова, но уже в Петербурге, они встретились. В ответ на записку Собаньской Пушкин снова повторяет элегию «Простишь ли мне…», но уже в прозе и на французском языке. Это был подробный перевод написанной ранее элегии. Если она была написана первоначально для Каролины, то зачем надо было повторять ее в прозе, да еще по-французски: «Я испытал на себе все высшее могущество. Вам обязан я тем, что познал все, что есть самого судорожного и мучительного в любовном опьянении». (14, с.424) Сегодня этот перевод хранится в Пушкинском Доме.
Стараясь как-то загладить неловкость, Пушкин в начале 1830г. пишет Каролине мадригал, и хотя ее одесская соперница давно мертва, он не удержался и напоминает ей об этом:
« Что в имени тебе  моем?
Оно умрет, как шум печальный
Волны, плеснувшись в берег дальный,
Как звук ночной в лесу глухом,
Оно на памятном листке
Оставит мертвый след, подобный
Узору надписи надгробной
На непонятном языке».
«Мертвый след», «надписи надгробной», «на непонятном языке», «берег дальний» - все это дань памяти Ризнич.
В январе 1824г. у Амалии родился сын, которого она назвала Александром, но муж упорно называл его Стефаном. В метрической книге записано: «1-го января родился младенец Александр от родителей Коммерции советника 1-ой гильдии и жены его Аксинии». Вместо чуждого русской православной церкви имени  «Амалия» малограмотный дьячок вписал другое имя, более знакомое и привычное.         
В апреле 1824г. Амалии удалось убедить Пушкина, что ребенок его, что не трудно было сделать, ему очень хотелось верить, что Амалия любит его. «Я верю, я любим; для сердца нужно верить». (1, с.44)
В первых числах октября 1824г. Пушкин пишет стихотворение «Младенец». Маленькому Александру уже полгода.
«Дитя, не смею над тобою
Произносить благословенья,
Ты взором, мирною душой
Небесный ангел утешенья…»
Поэт начал его как обращение к девочке, затем выбросил все указания на пол ребенка, зачеркнул название «Ребенку», заменив его на «Младенцу». Стихотворение так и осталось в черновике, до беловой редакции он его так и не довел.   
Пушкин дважды брался за эту тему в 1824г.:
«Прощай прелестное дитя!
Я не скажу тебе причины…»
… … … … … … … … …
и
«Играй прелестное дитя,
В саду беги за мотыльками…»
Но оба не закончил.
По поводу этих стихотворений до сих пор ведутся горячие споры: Амалии Ризнич и Александру или Елизавете Воронцовой и Софье посвятил их поэт. Стихи при жизни поэта не печатались. Первое было опубликовано только в 1884г., второе В.Брюсов напечатал с небольшими комментариями лишь в 1912г. (2, с.254)
Примирить спорщиков может хронология: Александр Ризнич родился 1 января 1824г., Софья Воронцова 3 апреля 1825г. Стихи были написаны в 1824г.  Как мог предвидеть Пушкин за год рождение Софьи?
В январе 1825г. заканчивая главу «Цыган», в чем-то автобиографическую, Пушкин раздумывает над тем, чтобы завершить ее благословением родившегося в свободной любви ребенка:
«Алеко (цыганское - Александр) с радостью в очах
Младенца держит на руках
И крику жизни жадно внемлет:
«Прими привет сердечный мой,
Дитя любви, дитя природы…»
Однако в окончательный текст поэмы ничего этого Пушкин не включил.
В апреле 1824г. поэт увлекся Е.К.Воронцовой, чувства его раздваиваются. Он равнодушно относится к кокетству Амалии, и даже желал, чтобы кто-то серьезно увлек ее. В одесской тетради он записывает новую элегию:
«Все кончено: меж нами связи нет,
В последний раз обняв твои колени
Произносил я горестные пени,
Все кончено – я слышу твой ответ …
… … … … … … … … … … … …
.. … …. … … … … … … … … …
Не для тебя сотворена любовь,
Ты молода, душа твоя прекрасна
И многими любима будешь ты».
Весь 1824г. Амалия была больна. Врачи ставили ей скрытую форму чахотки. Изнурительная лихорадка и кашель изводили ее. Роды обострили болезнь, а переживания, связанные с разрывом отношений с Пушкиным, которого она продолжала любить, ускорили ее болезнь.
В 1824г. Иван Ризнич писал Киселеву: «У меня большое несчастье со здоровьем моей жены. После ее родов ей становится все хуже и хуже. Изнурительная лихорадка, непрерывный кашель, харканье кровью внушило мне самое острое беспокойство». (14, с.416)
В начале мая 1824г. И.Ризнич отправляет Амалию на лечение в Италию. Она уезжает вместе с сыном Александром, матерью, служанкой и слугой Филиппом. Пушкин провожал ее до самого трапа парохода. За границей к Амалии присоединился Иржи Собаньский.  Об их связи слуга Филипп, приставленный Ризничем к жене, тут же донес своему господину. Возмущенный Иван Ризнич письмом известил Амалию об отказе денежного содержания ей и сыну. Собаньский вскоре бросает чахоточную любовницу. Отец Амалии банкир Рипп, человек строгих католических правил, отказал блудной дочери в материальной поддержке.
Амалия Ризнич умерла в 22 года в нищете, всеми брошенная и забытая. (13, с.111) Судьба сына Александра неизвестна.
Только через год отец Амалии приехал в Италию и перезахоронил прах дочери с сиротского погоста на самом дорогом генуэзском кладбище.
О смерти Амалии Пушкин узнал только в 1826г. в Михайловском. Образ мертвой возлюбленной долго не давал поэту покоя.
«Под небом голубым страны своей родной
Она томилась, увядала…
Увяла, наконец, и верно надо мной
Младая тень уже летала».
Память о Ризнич помогла поэту создать органически жизненный образ осени в болдинском стихотворении «Осень».
«… мне нравится она,
Как, вероятно, вам чахоточная дева
Порою нравится, на смерть осуждена,
Бедняжка клонится без ропота, без гнева…
… … … … … … … … … … … … … …
Играет на лице еще багровый цвет,
Она жива еще сегодня, завтра нет».
На этот раз в стихотворении не было душевного тепла, сочувствия, трагедии.
«Из равнодушных уст я слышал смерти весть,
И равнодушно ей внимал я». (1, с.49)
Пушкин старался думать об Амалии, отгонял от себя одесские воспоминания, но мысли о Ризнич снова и снова возвращали его в Одессу.
«Я вспомню речи неги страстной,
Слова тоскующей любви,
Которые в минувши дни
У ног Амалии прекрасной
Мне приходили на язык…»
В окончательной редакции Пушкин вычеркнул имя Амалии, заменив его словами «любовницы». (1, с.46)
В элегии «Когда порой воспоминанье…» поэт бежит от мертвой тени Амалии, он готов скрыться от людей, улететь  в забвение, туда,
« Где море теплою волной
На мрамор ветхий тихо плещет,
И лавр, и темный кипарис
На воле пышно разрослись
Где пел Торквато величавый». (1, с.51)
Следует отметить, что теплое море, ветхий мрамор, лавр и кипарис находятся там, «где пел Торквато» и это место находится не в Крыму и не в Одессе.
В творчестве Пушкина было еще «Заклинание», «Иностранке». Но напрасно поэт звал возлюбленную:
«Явись, возлюбленная тень,
Как ты была перед разлукой». (1, с.54)
Уже после женитьбы, в 1832г. Пушкин пишет последнее стихотворение об Амалии, самое искреннее и правдивое.
«Нет, я не дорожу мятежным наслажденьем,
Восторгом чувственным, безумством, исступленьем,
Стенаньем, криками вакханки молодой,
Когда виясь в моих объятиях змеей,
Порывом пылких ласк и язвою лобзаний
Она торопит миг последних содроганий!
… … … … … … … … … … … … …
О, как милее ты, смиренница моя!
О, как мучительно тобою счастлив я,
Когда склоняясь на долгие моленья,
Ты предаешься мне нежна без упоенья,
Стыдливо-холодна, восторгу моему
Едва ответствуешь, не внемлешь ничему
И оживляешься потом все боле, боле –
И делишь, наконец, мой пламень поневоле!»
                19 января 1832г.
Это стихотворение представляет высоко поэтичный «протокол» сексуального поведения в момент физической близости двух типов женщин: исступленно-страстной и изначально фригидной» (4, с.101)
В.В.Вересаев писал: «В сущности перед нами подробнейшее, чисто физиологическое описание… А между тем читаешь – и изумляешься: произошло волшебство, что грязное неприличие, голая физиология превратилась в такую чистую, глубоко целомудренную красоту. П.И.Бартенев рассказывал Н.О.Лернеру, что когда он прочитал это стихотворение С.Т.Аксакову, тот побледнел от восторга и воскликнул: «Боже, как он об этом рассказал!» (4, с.101)
Пушкин описал психофизиологические портреты двух типов женщин.  Исследователи единодушно признали во второй части стихотворения Наталию Николаевну. Но о ком поэт пишет в первой части? Споры и догадки продолжались более 170 лет. Психо-социально-исторический анализ личности, микроскопическое исследование пушкинских элегий, стихов и эпистолярного наследия показал, что только одна женщина может претендовать на роль «вакханки молодой».
Амалия Ризнич!
Бешеным, рано созревшим темпераментом, девятнадцатилетняя итальянка с «гремучей смесью» в крови и богатой женской эротической фантазией смогла прельстить избалованного женским вниманием поэта. Не следует забывать и тот факт, что больные туберкулезом («чахоткой») страдают патологически повышенной сексуальной активностью. Этот симптом описан во всех учебниках клинической фтизиатрии.
«Во тьме глаза блистают предо мною,
Мне улыбаются, и звуки слышу я:
«Мой друг, мой нежный друг…
Люблю … твоя…. твоя….
… … … … … … … … … …
… … … … … … … … … …
«В уста взойдешь и лечишь поцелуем,
Дыханьем жарких уст с любовию вливаешь…»
… … … … … … … … … … … … …
… … … … … … … … … … … … …
«…Наедине со мною
Ты так нежна! Лобзания твои
Так пламенны! Слова твоей любви
Так искренно полны твоей душою…»
… … … … … … … … … … … … …
Он пишет Амалии в Одессе, Михайловском, в Болдине, в Петербурге. До 1832г. он написал ей 15 элегий, кучу стихов, упоминал ее в «Каменном госте», в «Цыганах», в XV-XVI строфах VI главы «Евгения Онегина», в XIV строфе  III главы «Онегина» Многократно рисовал ее профиль и фигуру на полях черновиков. Только в октябре 1826г. он дважды рисует портреты Амалии на полях рабочей тетради. (1, с.50)
Ни об одной женщине поэт так не тосковал после разлуки, а тем более после смерти.
Достовернее адресата, чем Амалия Ризнич на первую часть стихотворения не найти ни в биографии поэта, ни в дон-жуанском списке, ни в творчестве.
Цепочка замкнулась: Амалия Ризнич – Наталия Николаевна Пушкина.
Где-то на генуэзском кладбище ветшает белоснежная гробница Амалии, а в заснеженной России ее память увековечена не на мраморной плите Кампо-Санто, а в волшебных элегиях и стихах русского поэта.
               


 



























Литература.

1.Аринштейн Л.М. «Пушкин, непричесанная биография», из-во «Муравей», г.Москва, 1998г., стр.196
2.Брюсов В. «Александр Сергеевич Пушкин», из-во «Москва», 1920г., стр.200
3.Вересаев В.В. «Пушкин и его окружение», в 2-х т., из-во «Сов. спорт», г.Москва, 1993г., 1 т., стр. 412
4.Громбах С.М. «Пушкин и медицина его времени», из-во «Медицина», г.Москва, 1989г., стр.271
5.Гроссман Л.П. «У истоков «Бахчисарайского фонтана», стр.227-295 // «Утаенная любовь поэта», из-во «Невский проспект», г.С-Петербург, 1997г., стр.492
6.Григорян К.Н. «Пушкинская элегия», из-во «Наука», г.Ленинград, 1990г., стр.255
7.«Летопись жизни и творчества А.С.Пушкина»,  в 4-х т., из-во «Слово», г.Москва, 1999г., т.1, стр.590, т.2, стр.586
8.Рябцев Е.А. «113 прелестниц поэта», из-во «Феникс», г.Ростов-на-Дону, 2000г., стр.509
9.Черейский Л.А. «Пушкин и его окружение», из-во «Наука», г.Ленинград, 1988г., стр.543
10.«А.С.Пушкин. Школьный энциклопедический словарь» под редакцией В.И.Коровина, из-во «Просвещение», г.Москва, 1999г., с.770
11.«Пушкин и другие очерки», из-во «Захарово», г.Москва, 2000г., стр.432
12.Цявловская Т.Г. «Храни меня мой талисман», стр.12-84// «Прометей» из-во «Молодая гвардия», г.Москва, 1974г., стр.422
13.Щеголев П. «Амалия Ризнич и поэзия А.С.Пушкина» стр.109-132 // «Помещик Пушкин и другие очерки». Из-во «Захарово», г.Москва, 2000г., стр.432
14.Яшин М. «Итак, я жил тогда в Одессе», стр. 407-469 // «Утаенная любовь Пушкина», из-во «Академический проект», г.С-Петербург, 1997г, стр.493