глава 6, глава 7

глава 6

***
 Яр.

 День начался с укладки вещей, нужно было решить, что взять с собой, а что оставить на берегу. Тихо было и уютно, как дома, кошка наша свернулась клубком и мурчит тихонько, волны в борта плещут, покачивают струг. И было мне так спокойно, будто все плохое позади осталось, пеплом осыпалось. И хозяин мне хороший достался, другой бы сразу снасильничал, а он приучал меня, берег. Я себе представить даже не мог, что делал бы, если он меня сразу взял. Наверное, жил бы, как мертвяк – без души, без разума.

 Село, жители его, Любава… все дымкой подернулось, будто не со мной, а что впереди случится, про то лишь хозяин ведает. Я откладывал в сторону травки, оружие, одежду. Оставил только зимние вещи, на сохранение в доме кормщика - потом за ними пришлем. Хозяин мой занимался тем же, только доставал из своего мешка странные вещи, невиданные у нас. Я старался не смотреть лишний раз, а вдруг не понравится ему это, но было интересно, что такое он принес из другого мира.

 - Скажи-ка, Яр – неожиданно проговорил хозяин, - а какой нынче год?

 - Год? – я удивился, а потом понял, что мы как-то не говорили об этом. – Ныне Лето 7208 от Сотворения Мира в Звёздном Храме.

 - Что?!

 Видно было, что он удивился. Наверное, в его мире по-другому считали. И тогда я стал объяснять, что это летоисчисление в княжестве ведется от подписания мирного договора в год Звёздного Храма по Круголету Числобога. Тогда после победы Державы Великой Расы над империей Великого Дракона на гербе Расо-Тверского княжества стали изображать воина, убивающего змея.

 - Любопытно, в моем мире был такой святой Георгий Победоносец, вот его тоже рисовали на иконах пронзающим змея. Странные параллели, однако.

 - А мы скоро в путь пойдем?

 - Не терпится? Скоро. Я у кормщика был, договор ему показал. Он не успеет выздороветь, так что с нами идет его третий сын.

 Ну да, это можно, особенно в таких вот случаях. А потом хозяин меня опять удивил, он вообще поступал не всегда по местным законам и обычаям, скорее по своей совести. Вот и сейчас откладывает свои странные вещи и говорит:

 - Я ему денег немного оставил. Ему вдова купца не заплатила совсем, да еще и чуть не обвинила, что он сам виноват. А семья большая и небогатая. Не осуждаешь?

 - Разве я могу? Я же всего лишь раб твой, - отвечаю, а сам вижу, как притих наш мальчишка.

 - Ты не раб, - хозяин потянулся к сумке и достал оттуда небольшой лист пергамента, протянул мне, - вот, сегодня выписал.

 В руки взял грамоту, а они трясутся так, что строчки прыгают, читаю, что отныне я свободный.

 - Ты мой друг, - тихо говорит хозяин, - а если захочешь, то будешь моим мужем. Я узнавал, это можно.

 И так стало горячо где-то внутри - одним словом из вечного раба да в законные мужья мог перевести только мой хозяин. Я мысленно проговорил его имя, потом на него смотрю, а тот видно волнуется, ждет. Только головой закивал, а сам прижимаюсь крепко к нему.

 - Вот и славно, завтра и свадьба будет.

 - Нет,- я даже засмеялся, - это мы не сможем, свадьба на три дня самое малое. А мы в капище пойдем и попросим Ладу благословить нас.

 - Ну, или так. Как скажешь, так и будет.

 ***

 Алексей.

 Обнимаю Ярика, а сам нашего приблудыша рассматриваю. Вот зачем он нам нужен? На берегу его не оставить, живо бесхозное имущество к рукам приберут. Свободу, как Яру – тоже не дать, не выживет мальчишка один. А если на струге оставить, то кем - не для развлечения же гребцов, как было. И что делать с ним?

 Наверное, я последнее вслух сказал, потому что мальчишка даже затрясся и бухнулся мне в ноги, кричит что-то, не пойму что.

 - Перестань! – это уже Ярик, поднял его, встряхнул. – Никто тебя гребцам не отдаст. Хозяин у тебя хороший, придумает что-нибудь.

 Ага, как же придумаю. Сроду никем не владел, а тут один за другим, навязались на мою голову. И ведь не выкинешь. Как там? Мы в ответе за тех… ну и далее по списку: приручили, купили, подобрали. И тут до меня доходит, что парень этот, пройдя через строй, вполне закономерно ожидает и от меня того же самого. Для себя, мол не оставит, а для гребцов в самый раз. Брррр, аж мороз по коже, вот чего я не люблю, так это насилия, яйца бы оторвать таким желающим.

 - Яр, а что, для гребцов всегда раба покупают?

 - Нет, Алексий. Обычно для этого нанимают из Веселого дома девку или парня, - и так деловито он мне ответил, что страшно стало.

 - И почему этого купили?

 - А дешево стоил, наверное. Тут каждый хозяин свою выгоду сам соблюдает.

 - Тогда скажи, друг мой милый, нам что выгоднее?

 - А нам нанять кого-нибудь лучше. Или, если не хочешь, когда с гребцами будешь контракт обговаривать, сразу скажи, что все развлечения только, когда путь закроем.

 Я представил шесть здоровых мужиков с недотрахом, моего мальчика рядом с ними, мышонка этого, и решил, что пусть лучше уж нанятая шлюха, чем проблемы.
 В капище брать Яра мужем мы пошли с утра пораньше: забракуемся и по делам. А по пути купил я пару свадебных браслетов, все как положено: серебряные, чеканные и одинаковые.

 Боги проживали в небольшой дубовой роще, за высоким частоколом. По сравнению с теми, что остались в деревне Яра, тут было намного богаче. Идолы более искусно вырезаны, и чаши для подношений украшенные, да и жрецы упитаннее. Один из них быстро согласился провести свадебный обряд, надел на шею нам обоим ленты и провел посолонь вокруг статуи красивой женщины. А потом велел браслеты друг на друга надеть. Яр как их увидел, затрясся даже, обнял меня, целует и благодарит за что-то. Я только и разобрал, что брак оказывается у нас получился равный. Если начистоту, я не понял в чем разница, но Ярик радуется и мне хорошо.

 А когда вернулись к стругу, увидели там кормщика. И с ним шестеро мужиков. Я даже засмотрелся на них. Против этих амбалов, не то, что Яр, я сам мелким оказался.
 Кормщик, его я уже выяснил, звали Третьяк, мне поклонился и говорит:

 - Здрав буди, власник Алексий. Говорил ты, что гребцов ищешь надежных? Вот я своих родичей привел.

 Ну да, фамильное сходство есть, конечно. Только не пойму с чего вдруг такая забота обо мне. Так ему и сказал, а тот:

 - Ты, власник Алексий, о семье мой позаботился и об отце раненом. Мы тоже хотим помочь.

 - Я не завтра в дорогу выхожу. Как понадобитесь, позову.

 А Яр вдруг выходит вперед и негромко так гребцам:

 - Если хотите с нами пойти, нужно сговор подписать.

 Те только головами кивают, я быстро понял, что тут делать мне нечего и на Ярика все оставил. А мальчик мой даже не морщится, спорит с артельщиком – гребцы, оказывается, артелями нанимаются – и не уступает ведь ему. Не знаю, до чего они там договорились, только Яр доволен был, а вот артельщик не очень. И тут нелегкая на палубу приблудыша вынесла. И гребцы сразу насупились. Я решил прояснить ситуацию, пока по рукам не ударили.

 - В чем дело, уважаемые?

 - Это для нас приготовлено? – тычет пальцем в Ждана один из гребцов.

 - Вас что-то не устраивает?

 Ну, если они сейчас согласятся, плюну на все и откажусь от сделки. Терпеть ненавижу, когда силой берут, почему-то сразу хочется все, что можно оторвать. Но меня приятно удивили.

 - Не надобен нам такой. Если хотите, кого взять, лучше уж из Веселого Дома. Они там хоть за свое дело деньги получают. А раба иметь удовольствия мало.

 - А вам его никто и не отдаст, - говорю им, и вижу, как Ждан немного успокаивается. Нет, похоже, визита к местным жрицам и жрецам любви мне не избежать.

 Оказалось, что я не так уж сильно ошибся: все Веселые Дома принадлежали богине Ладе. И служили там не страх, а за удовольствие. Как потом я узнал, многие, когда свою карьеру любовную заканчивали, начинали вести нормальную жизнь.

 Понравилась мне веселая хохотушка с тугой пшеничной косой и спелой фигурой. Ох и хватка у нее оказалась - буквально волчья. Мало того, что она получила оговоренное вознаграждение, не маленькое, между прочим, так она у меня еще и премию выцарапала. Все, без Яра я больше никуда. Пока у меня только один раз удалось цену сбить – когда струг покупал. А раз у мужа моего торговаться получается лучше – вот пусть он этим делом и занимается. А я охрану буду обеспечивать.

 ***

 Яр.

 После того, как Алексий взял меня равным мужем, я еще больше стал за его дело радеть. Сбил жалование гребцам, договорился о запасах, быстро прошелся по рядам, прислушиваясь, что нынче в ходу и чем лучше начать торговать. На меня-то особого внимания не обращали, только немного сведений я добыл: при чужаке мало кто откровенничать будет. Удача улыбнулась мне, когда я присел отдохнуть в холодке, а за тонкой стеной негромко разговаривали двое. Говорили они, что купец Щука привез соль, хотел дальше везти, да из дома пришли дурные вести и сейчас ищет покупателя. Первый все уговаривал в долю войти, а второй отнекивался, мол, партия совсем уж маленькая.

 Я быстренько все проверил, действительно так и есть, и покупателя Щука ищет, да пока найти не может: немного у него соли той. Остальное купец продал уже, и кое-что даже с прибытком.

 Так и вышло, что вышли мы груженые солью, моими мехами да травами на другой день уже. И я даже успел дары щедрые Велесу принести – на удачу.

***

 Алексей.

 Что-то слишком гладко у нас все выходит, будто нашептал кто. А по собственному опыту точно знаю – неправильно это. Если все удачно, значит, впереди большая ж… пакость. И уже как повезет - я тут немного поспрашивал людей: самое главное в торговом деле не попасться разбойникам. Они как раз на такие небольшие струги нападают. И я не пожалел денег - купил для гребцов тесаки и щиты. Лучше уж раз потратиться, чем потом рыб на дне кормить. Как оказалось, не обманула меня чуйка.

 На третий день мы вошли правую протоку. В этом мире, как я понял, Итиль немного другая была, больше мЕлей, меньше глубина. Вот оттуда и выскочили два узких быстроходных струга и понеслись прямо к нам. Любопытные, кстати лодочки, будто специально сделанные только для того, чтобы догнать, напасть и скрыться с добычей. Бежать от них мы не могли, скорость меньше, да и гребцов всего шестеро против их. Разбойников-то человек двадцать на веслах сидело, ну и форма стругов у них другая, они рассекали воду, не то, что мы.

 - Стоп,ребята! – кричу своим. – Щитами прикрылись! Молодцы мужики, и оружие возьмите, будем отбиваться.

 Яра в каюту отправил. Ну не помню я, как она тут правильно называется, а для меня пусть будет каютой. Там его с девушкой, кошкой и Жданом закрыл. Ярик кричит, бьется о двери. А я стиснул зубы и молчу: неподготовленным нечего в бою делать, только мешаться будут.

 Нас как раз в это время первый разбойничий корабль догнал, и сразу, как горох, на струг посыпались. Они нас сначала обстреливать пытались, но видят, что на щиты я денег не пожалел, так что теперь только прямой контакт. И мы вступили в него на полном ходу. Я был настолько зол, что убивал любого, до кого мог дотянуться, и даже забыл, что не хотел к прежней жизни не возвращаться. Какое там оставить позади прошлое, когда за спиной мой любимый?

 И все равно разбойников было больше. Уже и второй корабль почти рядом, а эти все лезут. И тут случилось странное: под другим стругом вдруг стала раскрываться водяная воронка, вода забурлила, закрутила судно, как щепку. Мы все даже замерли, когда это все увидели. А его все сильнее крутит, и смотрю я, а разбойники там даже пошевелиться не могут, будто сковало их что-то и наши ведь противники замерли. А потом булькнуло все, и пропал корабль, будто и не было. Тут и мои ребята очнулись: кого убили, кто сам в воду попрыгал. Только враги не далеко уплыли - словно за ноги их кто-то тянул в воду. Совсем немного времени прошло, и все, никого не осталось.

 Тут Яр выскочил и ко мне кинулся, ощупал всего, трясется, всхлипывает. И я его обнял, а сам гадаю, что было вообще. Никогда раньше такого не слышал.

 А за спиной вдруг кто-то засмеется, я повернулся, а там мои прошлогодние подружки, улыбаются во все свои остренькие зубки и лапками мне машут.

 - Ты счастливый, Алексий, - говорит Ярик, - тебя водяницы мужем взяли. Теперь на воде только удача с тобой будет и никакой беды не случится.

 И в самом деле, из моих ребят никто даже царапины не получил, а разбойники погибли все до одного.


глава 7

***

 Алексей.

 Только все успокоились и разошлись по местам, ко мне подошел Третьяк.

 - Ты, господин хороший, не хочешь ли тайный схрон лиходеев поискать?

 - А смысл есть?

 - А как же, - оглаживает бороду кормщик, - там другие разбойники могут остаться, дальше свое злое дело делать. Да и припрятано добра, скорее всего, немало.

 - Хм, как думаешь, справимся?

 - А то! Они же своих ждут, с победой. А тут мы, да с оружием придем.

 Идея понравилась, мало того, что можно уничтожить «гнездо разврата», так появляется реальная возможность получить дополнительную прибыль. А Третьяк, меж тем продолжал:

 - Если сдадим живыми супостатов, то еще и награду получим от воеводы.

 Это окончательно примирило меня с незапланированной поездкой, и я скомандовал поворот. И тут же понял, что куда плыть-то не знаю. А кормщик, так его за ногу, мне зудит, мол, у водяниц спроси, они-то уж точно знают. Мысль была дельная, я поулыбался перепончатым подружкам, и вскоре струг уже пробирался между узких проток к тайному убежищу разбойников.

 Нас, в самом деле, не ждали: дымился костер, булькало варево в котелке, по берегу лениво слонялись несколько мужиков разной степени бородатости. Самое смешное было видеть, как они уставились на нас, открыв рты, и только когда мои молодцы с воинственными криками поскакали со струга, побежали вооружаться: видимо всех дельных атаман взял с собой. Схватка была короткой и предсказуемой. Разбойникам внятно объяснили, что махать железом не есть хорошо, отобрали у них все и усадили связанными в рядочек. Я уже было собрался выяснить подробности о разбойничьем имуществе, когда из низкой избушки вдруг выскочила простоволосая девка. Окинув взглядом происходящее, она вдруг спросила непонятно у кого:

 - А Домаш где же?

 - Это про кого она спрашивает? – спрашиваю у ближайшего бородача.

 - Про атамана нашего, - охотно отвечает тот, - полюбовница она его.

 - Понятно, - поворачиваюсь к девке и спокойно ей отвечаю, - а Домаша твоего водяницы себе забрали, рыб кормить.

 Девка вдруг как завоет, низко так и на одной ноте: «Уыыыыыыы», хватает дубину и на меня кинулась, я даже попятился от неожиданности, а сам не знаю, что мне делать. И тут ей навстречу Ярик мой метнулся. Не знаю, что уж он там себе напридумывал, только бросился и кричит:

 - Не смей мужа моего трогать!

 И такие слова добавил, что даже я покраснел бы, если б время было. А эта… ну та самая, как ее мальчик мой назвал, от него, как от мухи дубиной отмахнулась, не глядя. И ведь попала, кажется, прямо в висок. Яр только вскрикнул и рухнул на траву. Что тут со мной случилось, не знаю, только схватил я тесак и к девке той. А она бежит, воет, глаза выпучила, слюна, как у бешеной капает. Мне потом ее коровьи глаза долго снились, а вот как я ей голову снес - ни разу.

 Она еще пару шагов безголовая сделала и завалилась, только брызги кровавые полетели. А мне все равно было, я к Ярику кинулся, проверяю живой или нет. Смотрю, а у него немного ресницы дрожат, и стонет он тихонечко. Эта… ну да, та самая, спасибо всем богам вместе взятым, только чуть его зацепила, кожу хорошо содрала. Прижимаю к себе Яра, а сам думаю, если попадется хоть один разбойник еще на пути, убивать буду без раздумий, мне мой мальчик дороже их всех, вместе взятых.

 Смотрю, очнулся уже Ярик и виновато на меня смотрит. Я попросил гребцов унести его на струг, пока я тут буду разбираться с остатками банды. Он, было заупрямился, только ненадолго, ровно до того момента, как увидел безголовый труп. А головенка ее в костре к тому времени обугливалась. Мальчик мой позеленел и безропотно отправился в безопасное место. Я немного успокоился и подошел к разбойникам, пришло время и для вопросов.

 - Ну, любезные, будем говорить по-хорошему, или все-таки помучаетесь, мне на радость?

 Они даже с лица спали, но все же хорохорятся, один даже сплюнуть попытался – дескать, не боимся мы серого волка. Ну, я тогда церемониться не стал, к одному наклонился и припомнил армейскую науку допроса в тылу врага. Результат получил очень быстро. И тут выяснилось интересное дело, оказалось, что этот самый покойный Домаш не только разбоем промышлял, но еще и похищением. И на этот раз он решил поймать золотую рыбку. Вернее уже поймал, осталось только ее золотой сделать. В порубе, выкопанном за избушкой ждал выкупа Горазд, младший сын воеводы Всеслава Брячиславича.

 Мы сразу туда, крышку поднимаем, и там на нас смотрит подросток, лет двенадцати, синий весь от холода и трясется. Гребцы переглянулись и его наверх вытянули. А мальчишка к нам кинулся и просит его не трогать, а сам лапки синие к штанам тянет. Мужики даже отшатнулись и на меня так косятся. Я его поднимаю, по голове глажу и говорю:

 - Не плачь, мы за тобой пришли. Сейчас разбойников и добро их погрузим и увезем тебя домой к отцу.

 А он еще сильнее плачет, и говорит, что не примет воевода опозоренного сына.

 - Ну не примет и ладно, со мной поедешь. Будешь мне младшим братом.

 Отмыли мы мальчишку, Яр ему одежду дал, постелил вместе со Жданом. И меня спрашивает:

 - Ты его и в самом деле с собой возьмешь?

 - А ты не хочешь?

 - Не в этом дело, отец про воеводу Всеслава Брячиславича сказывал, что злой он, жестокий. И сына младшего не любит, считает нагулянным.

 - Это еще почему?

 - Не похож на отца, сказывают.

 Я пожал плечами, ну да, основы генетики тут точно не изучают, так что объяснить дремучему боярину, что сын может уродиться в двоюродного дедушку невозможно.

 - Ладно, поглядим.

 Схрон разбойный нашли быстро, перенесли на струг, разбойников туда же, и отплыли восвояси. Я взял грех на душу – прихватил в мешке тело девки. Как на глубину вышли, так за борт его и выбросили. Еще не хватало разбойничьей шлюхе огненное погребение устраивать, не заслужила. Я бы ее вообще там оставил, за Яра, только кормщик меня отговорил, мол, неупокоеное тело потом людям будет вредить и пакостить. Я только плечами пожал, после водяниц можно и в привидений поверить, велел упаковать девку в мешок и камень побольше в ноги положить. А напоследок, запалили мы разбойничье гнездо: путь все дымом уйдет.

 Небольшой городок, где был воеводой отец Горазда, встретил неласково: закрытыми воротами и лучниками наготове на стенах. А на просьбу забрать ненужных мне разбойников вышел сам Всеслав Брячиславич, осанистый мужчина. И действительно тоненький синеглазый Горазд походил на тучного воеводу с узкими глазками и носом картошкой, как иноходец на тяжеловеса. Оба люди, да очень разные.

 Воевода выслушал меня, забрал разбойников, щелкнул пальцами и их тут же живописно развесили вдоль городской стены. Потом поглядел на меня, на Горазда и уронил тяжело, что нет у него сыновей, кроме тех, что в отчем доме сейчас. А кто этот приблудыш, он знать не знает. Мальчишка только голову повесил и на воду косится. Я его к Яру подтолкнул, а сам воеводе отвечаю:

 - Ну, извини уж меня, Всеслав Брячиславич. Не знал я, что у тебя только пятеро детей. Видно ошибся, не твой это сын, а мой младший брат, Горазд Николаевич Вяземский. Счастливо оставаться!

 И кивнул своим гребцам. Не успел воевода даже глазом моргнуть, как мы уже на середине реки были. Я только ладошкой им так помахал, потому что очень хорошо видел, как пытались к моему стругу воины посуху подобраться. Хоть и сволочь был воевода, но точно не дураком, ясно же, что не с пустыми руками мы из разбойничьего логова вернулись.

 Убирались мы оттуда очень даже резво, и на ночь спрятались в боковом протоке, подальше от ретивого воеводы. А то, видишь ли, как порядок на вверенной территории навести, так он старый и больной, а как нас немножко пограбить, так всегда готов.
 Вечером, после сытного ужина, мы с Яром и Жданом слушали нехитрую историю моего названного брата. А она оказалась банальной до ужаса. Мать Горазда умерла родами, и воевода, ожидавший дочку шестому сыну не обрадовался. А когда мальчик подрос, выяснилось, что не похож он ни на мать, ни на отца. Спросить у покойницы Всеслав Брячиславич не мог, а потому решил раз и навсегда, что мальчишка нагулянный. Слуги быстро поняли, что младший сын нежеланный, и шпыняли его как хотели. На беду Горазда, характер у него был странный, любил он сидеть у окна, смотреть на облака, мечтать о чем-то. А потом еще надумал брать в руки уголек и рисовать на беленых стенах. Ох, как и попало ему, когда Всеслав Брячиславич узнал про это. Так, что жизнь у мальчишки в родном доме тоже была не сахар. Воевода, когда понял, что Горазд рисовать не перестанет, надумал отправить его в монастырь, учиться иконописи. Не очень хотелось мальчику становиться послушником, да кто ж его спрашивал? Погрузили на струг и отправили.

 И опять ему не повезло, попался на этот раз в руки разбойников. Что там с ним творили мы спрашивать не стали, и так все ясно. Я лишь спросил, сколько времени он провел в плену. А когда узнал, что целый год, очень долго ругался.

 - Короче так, Горазд. Ни в какой монастырь ты, конечно, не пойдешь, нечего тебе там делать. И отца своего непутевого забудь. Я ему сказал и тебе повторю, будешь моим младшим братом, если захочешь. Сначала вместе все будем по рекам ходить, а к зиме, думаю, купим себе дом, где-нибудь в городе и найду я тебе учителя, пусть тебя рисовать учит, если ты и правда, такой талантливый. Так как?

 - Правда? Можно, да? – Горазд на меня смотрит, а у самого слезы в глазах стоят.

 - Правда, вон и Яр со мной согласится.

 А Ярик мальчишку обнимает и шепчет ему в макушку, что всегда младшего братика хотел, а теперь вот сбылось, как думал. Только Ждан у нас молчит и отворачивается в сторону: его-то, рабом рожденного, братом никто не назовет. Я его по макушке потрепал и успокоил:

 - А ты, Ждан в этой компании за старшего будешь, мой Ярик, даром, что старше тебя, совсем мальчишка. Вон как на ту девку кинулся. А ты его удержать хотел, я же видел. Вот и будешь за этими двумя присматривать, по-дружески. А вольную я тебе, как в город придем, выпишу. Договорились?

 - Спасибо, - кивнул паренек.

 Смотрю на него, а он уже так внимательно на Ярика с Гораздом смотрит, следит, чтобы не случилось с ними что-нибудь.

 Ладно, тут я успокоился немного, Ждан парень серьезный - даром, что рабом родился, на него можно положиться. А мысли, что дальше делать, все бродят. Ясно, что таких Домашей со-товарищи на реках и дорогах видимо-невидимо. И если сам я бы еще рискнул, походить, поторговать, то с таким довеском, как эти трое мальчишек, еще подумать надо. Лучшим вариантом было бы поселиться где-нибудь ближе к столице. Там можно и Горазда пристроить учиться, и Ждану с Яром подыскать наставников. Со своим мужем я уже разобрался: его надо лекарскому делу учить: и способности, и желание есть. А вот со вторым еще подумать надо было, будет время – поспрашиваю, что хочет.
 В этой протоке мы простояли несколько дней. На следующий день собрались было, а ко мне опять эти водяницы пришли и щебечут, что не нужно пока на большую воду выходить, ищут нас там. Ну ясно же, что не хлебом-солью встретят, а чем поострее. Посоветовался с кормщиком и гребцами, и решили мы пока тут отдохнуть, а заодно и пересчитать разбойничье имущество.

 Мужики расслабились, для девки шатер небольшой поставили и туда, как на смену ходили. Ждан с Гораздом сначала косились на них и поближе ко мне держались. А потом поняли, что этим мужикам они точно не нужны, а до других отсюда далеко, и немного успокоились.

 А я с кормщиком и старшим артельщиком добычу разбирал, откладывал, что кому причитается (кстати, не маленькая такая кучка получилась). Я ее на части поделил: половину мне, как владельцу всего предприятия. А остатки на всех поровну, каждому досталось и гребцам, и кормщику, и Ждану, и даже девке немного выделили, за то, что под ногами не путалась и на струге смирно сидела.

 И только когда подружки мои доложили, что все в порядке, мы и отправились дальше.