Санек

Двое сидят развалившись, на лавочке возле давно закрытого клуба. Лениво лузгают
семечки, изредка сплевывая шелуху и лениво смотрят по сторонам. На дворе
середина июня, жара, конец восьмидесятых...
- Слыхал, Санек... - произносит один, сплюнув черной слюной себе под ноги, - у нас
жид в районе объявился...
- Че за жид? - лениво отвечает Санек и смотрит на приятеля.
- Ну... пархатый! Старик возле магазина... Айда ему тычка дадим!
- Можно... - Санек отряхивает шелуху с выцветших джинсов и надевает на голову кепку.
Возле магазина сидит старый еврей. Подозрительно оглядывая проходящих мимо, время
от времени достает из мятого полиэтиленового мешка хлебный мякиш и кладет в рот,
стряхивая с седой бороды крошки.
- Эй, пархатый! - двое подходят к нему, - ты чего в наш район приперся, а?
Еврей смотрит на них испуганно, прячет за пазуху пакет с хлебом и молчит. Санек
легко пинает его ногой,
- Ну че молчишь, жидяра? Бабки есть?
- Откуда, внучки... - голос у старика сиплый и уставший, - нет денег!
- А если найду? - Витек наклоняется к еврею и шарит в карманах грязного плаща, -
врешь небось! У вас, жидов, денежки всегда есть...
- Что же ты делаешь... я же вам в деды гожусь! - старик пытается сопротивляться.
- Слыхал, Санек! Он нас во внуки уже записал! Ах ты... - он бьёт старика по лицу
наотмашь. Старик падает, кашляя и размазывая кровь.
-  За что... - стонет он и замолкает, потому что Санек добавляет ему ногой в
живот. Они стоят и с интересом смотрят, как старый еврей копошится в своем
плаще, капая на землю кровью.
- Ну что? - Санек плюет в сторону, - вспомнил где бабки?
- Да... помоги... я... - старик задыхаясь протягивает ему руку, пытаясь встать.
- Давно бы так... жидяра! - Санек презрительно хмыкает и хватает руку старика
за запястье... 
  Внезапный дождь и пронзительный холод. Сумрак свинцовых туч. Лай собак, крики и
теснота множества людей. Санек озирается удивленно,
- Витька? - спрашивает он у кого-то, стоящего рядом, - че случилось?
- Я не Витька, я - Йоси... - шепчет в ответ этот кто-то,
Санек снова озирается и видит солдат в серых шинелях с автоматами наперевес и
рвущихся, лающих собак на коротких поводках. Ему становится страшно.
- Скажи где  мы, Йоси? - умоляюще шепчет он, - куда нас ведут?
- Биркенау... - угрюмо отвечает тот, сплевывая, - или что-то вроде... Известно куда
ведут... 
- Как я... - растерянно шепчет Санек, - как мы...
- Нас привезли на рассвете поездом... ты разве не помнишь? Как тебя зовут кстати?
- Сане... Саша... Александр...
- Ну будем знакомы... хоть и не надолго... - Йоси протягивает руку.
Санек пожимает протянутую руку, и тут же получает сильный удар в плечо. Солдат
наведя на него автомат, кричит по-немецки,
- Schweigen! Judenschwein!! Sprich nicht! - и смеется, оскалившись белозубым ртом.
Санек пытается сказать, что он совсем не еврей, а совсем наоборот, но получает второй
удар и падает, плача от боли. Слезы капают из его глаз на желтую шестиконечную звезду,
неряшливо пришитую к плащу.
Строй людей медленно продвигается вперед, к строениям из красного кирпича,  над
которыми высятся, извергая вверх сизый дым, трубы крематория. Офицер, вооружившись
рупором, говорит,
- Сейчас вас ведут в душевые. Мыться. Все, без исключения, должны снять с себя одежду, обувь
и проходить группами, соблюдая порядок!
Он еще что-то кричит, но Санек не слушает, понимая, что там, в этих зданиях его ждет
все что угодно, только не душ. Он что-то слышал об этом, краем уха на уроке истории.
- Ну, прощай, Александр! - Йоси снова протягивает ему руку, - встретимся в лучшем
мире!  Санек неловко пожимает протянутую руку...
- Санек, ты че? Заснул что ли? - приятель трясет его за плечо
- Причудилось что-то… - отвечает Санек, оглядываясь.
На ними голубое небо. Жарко, потому что середина июня. Санек понимает, что по-прежнему
держит старого еврея за запястье. Он отдергивает руку, смотря, как старик охает, утирая
с лица кровь.
- Пошли отсюда, - говорит он, - быстро!
- Че, Санек? - недоумевает приятель, - бабки то забрать надо!
- Оставь его, Ванька! - сурово говорит Санек, стараясь не смотреть на старика, - Пошли!
Старый жид, чего с него взять...
Прошло двадцать пять лет с тех пор. Александр Викторович, глава партии «Родная земля»,
известный и уважаемый политик, порядочный семьянин и отец троих детей, удобно
развалившись в кресле, дает интервью. Он много и убедительно рассказывает о мировом
заговоре  сионистов, с удовольствием приводя цитаты из «Википедии» и «протоколов».
Он говорит веско и значимо,
- Поймите! Холокост – это вымысел! – и отпивает из стакана густой томатный сок, -
придуманный евреями, чтобы вызвать к себе жалость!
Александр Викторович не любит вспоминать, что изредка его мучает ночной кошмар –
он медленно движется с толпой людей в направлении жуткого здания из красного кирпича.
Над толпой стоит офицер в черной форме СС, и щелкает длинным кнутом, подгоняя
отстающих. Александра Викторовича кто-то держит за руку, и обернувшись, он видит
того самого старика, с окровавленным лицом, который шепчет,
- Прощай, Александр! Встретимся в лучшем мире…
На этом месте Александр Викторович просыпается, надевает на ноги мягкие тапочки и
идет на кухню, где наливает себя стакан виски и медленно его пьет, вглядываясь в темноту
за окном…