Вторая функция

                (из цикла "Мой друг Валентин Пономарёв, гений")

                - Вот, - сказал Валентин, с гордостью демонстрируя мне своё очередное изобретение, - догадываешься, что это такое?
                - Ну ты, Валька, даёшь! – всерьёз обиделся я. – По-твоему, если я искусствовед, то я в жизни никогда самогонного аппарата не видел?
                - Чего – чего? – растерялся он. – Почему – самогонного аппарата?
                Я перестал обижаться и начал злиться.
                - Профессора из себя изображаешь? – язвительно спросил я. – Экзамен решил устроить? Ну, хорошо, получай. Вот это, - я показал на довольно вместительную, литров на пять, кастрюлю, - ёмкость для браги; вот это - нагревательный элемент для её кипячения; вот по этой трубке из ёмкости выходят пары спирта, в этом кондиционере они
охлаждаются, и вот отсюда поступает готовый продукт, - я опытным глазом окинул всю конструкцию и со знанием дела добавил: - Градусов семьдесят.      
                Валентин почесал затылок, осмысливая всё, сказанное мной.
                - Верно, - признал он, - эту штуку можно использовать и как самогонный аппарат. Но вообще-то я сделал прибор для экспериментов с параллельными реальностями. Знаешь, - тут он оживился, - когда всё закончу, я его разбирать не буду, только электронику отключу и стану использовать вторую функцию. В самом деле, это ж какая экономия! А то на одни пьянки по поводу твоего очередного приезда сколько денег уходит! А вообще ты молодец: умеешь увидеть в приборе многофункциональность. Мы с тобой могли бы составить неплохую команду. Я-то изобрёл простой аппарат для перемещения в параллельные реальности, а ты копнул глубже – и пожалуйста! Вон, оказывается , что ещё с ним можно делать!
                - Чего ты тут плетёшь про параллельные реальности? – не понял я.
                - Слушай, идея такая: помимо очевидной реальности, которая всеми воспринимается как единственная, есть ещё реальности неосуществлённые, которые возникают каждый раз, когда кто-либо из людей решает очередную дилемму в пользу какого-то одного варианта. Не понял? Сейчас поясню. Скажи, у тебя в жизни были события, которые поменяли её запланированный ход?
                - Естественно,- согласился я, - ну вот, хотя бы ... да ты знаешь, мы же с тобой вместе учились ... до восьмого класса я, как и ты, увлекался физикой и математикой. И вот однажды, в середине восьмого, в январе, в сорокоградусный мороз, на перемене я открыл окно в классе – не из желания напакостить, а просто так, не подумав ...
                - Помню, - кивнул Валентин, - за перемену всё выстыло, холодища была – ужас! Вера Сергеевна стала допытываться, кто это сделал, и ты признался.
                - Вот-вот, она разозлилась, выгнала меня с урока и целый месяц на свои уроки не пускала. Я слонялся в вестибюле, а там у нас висели репродукции разных картин: ну там, Васнецов, Айвазовский, Левитан, Шишкин ... Я каждый день на них смотрел, и они всё больше мне нравились. Ну, и я всерьёз увлёкся живописью, а к точным наукам совсем охладел. А до этого, помнишь, на олимпиадах призовые места занимал ...
                - Достаточно, - поднял руку Валька, - сейчас на этом примере я тебе всё и поясню. Буду говорить не научным языком, а популярным, чтобы даже ты понял. Так вот, грубо говоря, реальность – это сгусток энергии, который складывается из суммы энергий каждого из живущих на Земле людей. Имеются в виду энергии, затрачиваемые людьми на совершение каких-либо конкретных действий. Это – прочная, что называется, основательная реальность. Но, помимо неё, есть и неосуществленные реальности, которые поддерживаются энергией не поступков, а мыслей. Допустим, ты обдумывал какой-то вариант, а осуществлять его не стал.Но, тем не менее, энергию на это затратил и, значит, создал ещё параллельную реальность. Конечно, она не такая устойчивая, как основная, но всё-таки существует. Короче говоря, есть и такая реальность, где ты не открыл окно, тебя не выгнали из класса, ты не увлёкся живописью, мы поступили с тобой в один институт, ну, и так далее.   
          - Ну,ты загнул! – расхохотался я. – На Земле пять миллиардов человек, ежедневно каждый из них сталкивается не с одной дилеммой, а с несколькими. Это ж сколько реальностей, по-твоему, существует? Ну, понял, понял ... Ты скажешь, что Вселенная бесконечна и безгранична, и все реальности в ней запросто умещаются. А вот такой случай: сегодня, перед тем, как поехать к тебе, я хотел выпить кружку пива, но потом передумал. Так что, есть такая реальность, где я её выпил?
                - Есть, - сказал Валентин, - Точнее, была. На её создание ты затратил ничтожное количество энергии – так, вскользь подумал, - и сейчас она, конечно, распалась. Но существуют более устойчивые альтернативные реальности, и в одной из них я решил побывать. А тебе предлагаю отправиться со мной.
                - Знаешь, - осторожно сказал я, - ты мне сначала объясни механизм перемещения, а там уж я подумаю ...
                - Идёт, - согласился он. – Значит, так: все эти реальности – и основные, и альтернативные – тесно переплетены между собой во времени. Чтобы отделить их друг от друга и нужен этот аппарат, который я назвал РНВ: Реализатор Неосуществлённых Вариантов. В эту ... – он усмехнулся, - ... кастрюлю при помощи компрессора я закачиваю под большим давлением определённый отрезок времени, затем нагреваю. Основная реальность устойчива и влиянию температуры не поддаётся; альтернативная же превращается в пар, проходит по трубке, охлаждается в кондиционере и выходит наружу в своём обычном состоянии. Потом постепенно заполняет комнату, обволакивает присутствующих в комнате  людей и таким образом становится для них основной.
                - И как далеко она распространяется? – спросил я. – Мы твоих соседей за собой не утащим?
                - Исключено, - твёрдо заявил мой друг, - видишь, как я тщательно замазал все окна и двери. Герметичность абсолютная: за пределы этой комнаты альтернативная реальность не проникнет.
                - Вон оно что, - сказал я, - а я-то сначала подумал, что ты самогонку гнать собрался, ну, и законопатился, чтобы соседи не разнюхали. Только что-то я никакого смысла в этом перемещении не вижу: раз мы не можем выйти за пределы комнаты,так ка-кая нам разница, в какой реальности мы находимся?
                - Да нет же, - терпеливо объяснял Валентин, - как только мы перенесёмся в другую реальность, можно открывать двери, идти, куда хочешь: она ведь там повсюду такая же точно.               
                - Хорошо, последний вопрос, ... но самый главный: как мы вернёмся обратно?
                - А это вообще просто, - махнул он рукой, - по моим расчётам, поле даже самой стабильной из неустойчивых реальностей может существовать два, максимум два с половиной часа. Затем оно распадается, и мы автоматически возвращаемся назад. Ну, так как, ты со мной?
                - Нет, Валька, это ты со мной. Я как раз припомнил одну классную альтернативную реальность. Месяца три назад я был в командировке во Владимире, жил в гостинице, а там в соседней комнате были такие девчонки! Они меня пригласили в гости, причём, недвусмысленно намекали, для чего; я пошёл в магазин – ну там, вина, конфет, - и встретил Петьку Егорова. Тот затащил меня к себе в гости, я у него и заночевал, а когда утром пришёл в гостиницу, они уже уезжали и на этот раз без намёков сказали, что я придурок. Я с ними полностью согласен. Так что, давай мотанём туда, ни в какой магазин не пойдём, а сразу ...   
                - Не получится, - покачал головой Валентин, - слишком слабая реальность. Не хватит мощности нагревателя. Чтобы выпарить такую реальность, нужно киловатта четыре, а у меня здесь всего киловатт.
                - Ничего себе – слабая! – не согласился я. – Знаешь, как я потом об этом случае жалел! Энергии затратил – любая атомная электростанция позавидует!
                - Говорю тебе – не получится. Кроме того, когда выпариваешь такую слабую реальность, вместе с ней выпаривается ещё три-четыре равноценных. Значит, нужен ещё сепаратор, чтобы отделить их друг от друга. Нет, на первый раз нужна очень мощная альтернативная реальность, такая, чтобы была создана не одним человеком, а миллионами. И такая реальность есть!
                - Что ты имеешь в виду?               
          Валентин перестал расхаживать по комнате, уселся в кресло, закурил, пустил дым к потолку и спросил:
                - Что ты помнишь про 1980 год?               
                - Про восьмидесятый? – переспросил я. – Ну, Высоцкий умер, Леннона убили ... ещё Олимпиада в Москве была ...
                - Вот! А помнишь, как в народе по поводу этой Олимпиады шутили? Забыл? Говорили так: назначенный на восьмидесятый год коммунизм в последний момент был заменён Олимпийскими играми. Цитирую слова Хрущёва, сказанные им на 22 съезде КПСС, - он поднял с полу тоненькую брошюрку, полистал и стал читать вслух:  « Пройдут годы, минуют столетия, но никогда благодарное человечество не забудет октябрь 1961 года, съезд нашей партии, на котором в обстановке величайшего единодушия принята Программа КПСС – Программа строительства коммунизма». И ещё: « ... К 1980 году в нашей стране будет в основном построено коммунистическое общество ... Нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме»! Вот то, что нам надо. Вот это уж реальность, так реальность! Представляешь, сколько миллионов людей искренне верили в эту идею на протяжении многих лет! А некоторые и сейчас ещё верят. Значит, сумма энергии здесь просто колоссальна. В общем, если я при таком раскладе не смогу этот самый коммунизм выпарить – грош мне цена!
                Честно говоря, валькина идея меня не вдохновила. По этому поводу у меня бы-
ли определённые опасения, которые я не преминул ему высказать:
                - Слушай, а если там что-то вроде военного коммунизма – был же такой в двадцатые годы. Ну там, талоны всякие, карточки, а у нас ничего этого нет.      
                - Нет, ты всё-таки редкая балда! – раскипятился Валька. – Ты пойми, на самом деле коммунизм никто не строил, он существовал лишь в мечтах, а в мечтах может быть построено только идеальное общество. Ну, откуда в идеальном обществе карточки? Короче, предлагаю так: сейчас по-быстренькому выпиваем за твой приезд – и вперёд, к сверкающим вершинам коммунизма! Беги в магазин.
                Но я по-прежнему не решался: появляться в коммунизме в пьяном виде не хотелось тем более. Я отрицательно помотал головой, но Валентин понял это по-своему:
                -  Вот это правильно! Можешь мыслить, когда захочешь. Действительно, чего зря деньги тратить? Прибываем на место и там берём всё задаром!
                Ну, как устоять перед таким напором? Кивком головы я выразил своё согласие, и обрадованный Валька бросился к аппарату РНВ и стал быстро что-то набирать на  клавиатуре, напевая « Марш коммунистических бригад»:
                - Сегодня мы не на параде,
                Мы к коммунизму на пути! ...
                Затем он снова уселся в кресло и сказал:
                - Придётся подождать, всё-таки нагреватель маломощный, надо было посильнее поставить.
                - Валька, - выразил я своё очередное опасение, - а что, если сразу по прибытии нас там КГБ  ... того ... и в подвал, а?
                - Ерунда, - отмахнулся он, - ну, в худшем случае посидим пару часиков в подвале. Расстрелять нас за это время не расстреляют – не тридцатые годы – ну, если вот только допросят с пристрастием ...
                - Вот спасибо! – возмутился я. – Я что – для этого к тебе в гости приехал?
                - Да не переживай ты! Я же сказал: это в худшем случае. Может быть, всё ещё и обойдётся.
                - Твоё «может быть» вселяет определённый оптимизм, - со вздохом заметил я. – Ладно, чего уж теперь. Может, хоть записочку на всякий случай оставим: «Если не вернёмся, просим считать нас коммунистами»?
                - Хорошая мысль! – сказал Валька и тут же принялся писать.
                Пока мы с ним так болтали, в комнате определённо что-то менялось. Визуально, правда, ничего заметить было нельзя, и вроде бы состав воздуха оставался тем же, а вот внутри (или в душе?) нарастала какая-то незнакомая волна. Полный нехороших предчувствий, но с равнодушием обречённого, я ожидал, чем всё это закончится. Наконец, Валентин взглянул на приборы и, одобрительно хмыкнув, встал с кресла и торжественно
провозгласил:
                - Добро пожаловать в коммунизм!
                Сгорая от любопытства и нетерпения, мы вышли из квартиры, спустились по лестнице и оказались на улице Москвы. В том, что мы в другой реальности, никаких сомнений не было: нигде ни одной «не нашей» рекламы, на многих домах красные флаги, по мостовой мчались сплошь отечественные автомобили.
                - Получилось! – радостно выдохнул Валька. – Старик, скажи, ну разве я не гений?
                - Ох, Валька, - опасливо проговорил я, - не нравится мне что-то: посмотри, народу-то на улице почти совсем нет.
                - Да брось ты! Люди на работе, с энтузиазмом продолжают достраивать светлое коммунистическое общество, - тут он ткнул меня кулаком в бок и показал рукой куда-то вперёд: - А вон и магазин! Давай зайдём, и сразу всё станет ясно.               
                Мы прибавили шагу – ведь на самом деле интересно! По виду это был типичный магазин восьмидесятых годов из нашей реальности: с обсыпавшейся местами штукатуркой на фасаде, полуобвалившимися ступеньками небольшого крыльца, старой вывеской. Внутри всё тоже было очень похоже на привычный магазин самообслуживания: стоящие длинными рядами лотки с продуктами и ... И на этом сходство заканчивалось, и начинались радикальные различия. Во-первых, в магазине было неправдоподобно мало народу: всего две старушки, которые придирчиво отбирали продукты, лежащие на полках и складывали их в хозяйственные сумки. Во-вторых, нигде не было видно касс и продавцов, только в глубине стояла женщина в форменной одежде, которая, по-видимому, наблюдала за порядком в зале. В-третьих ...
                - Смотри, - возбуждённо прошептал Валентин, - нигде ни одного ценника не видно. Точно, коммунизм! Ладно,торопиться не будем, давай сначала за бабулей понаблюдаем.
                Долго наблюдать не пришлось. Бабуля, набрав продуктов, пошла прямо к выходу из магазина и скрылась за дверью.
                - Ух, ты! – сказал Валька. – Здорово! Пойдём, посмотрим, чем при коммунизме народ кормят и поят.
                - Слушай, Валька, не нравится мне всё это, - прошептал я. – Женщина, которая вон там стояла, смотрела на нас как-то подозрительно, а потом в подсобку ушла. Я и думаю: а вдруг звонить кому-то пошла? Давай пойдём-ка отсюда!
                - Да перестань ты! – Валентин с интересом рассматривал прилавки. – Выбор, конечно, не весьма, но, в принципе, всё есть.
                - Знаешь,что мне покоя не даёт? Врезалось мне в память одно слово из хрущёвской цитаты. Там так сказано : «...К 1980 году в нашей стране будет в основном  построено коммунистическое общество ...». Понимаешь: в основном. То есть, не совсем. Сердцем чую: есть здесь какой-то подвох!
                - Ага, и водочка вполне приличная! – Валька явно меня не слушал. - Знаешь, а зачем нам всё это? Что мы, возьмём водки, закуски и пойдём пить в какой-то подъезд? Давай-ка лучше в какой-нибудь кафешке посидим. Раз здесь бесплатно, значит, и там тоже.
                - Давай! – обрадовался я. (Лишь бы быстрее уйти отсюда).
                Мы направились к выходу, но в этот момент входная дверь открылась, и в магазин вошла уже знакомая нам женщина в форменной одежде в сопровождении милиционера-сержанта.
                - Вот эти! – сказала она.
                - Попрошу документики, граждане! – сказал милиционер.
                Чтобы выиграть время, мы для виду пошарились в карманах.
                - Вы знаете, - заискивающе сказал Валентин, - а мы их,оказывается, дома забыли.
                - Так, - зловеще произнёс сержант, - а почему не на работе?
                - А у нас ... это ... выходной! – нашёлся я.
                - Какой ещё выходной? – удивился он и, помолчав, решительно показал рукой на выход. – Попрошу, граждане, следовать за мной!
                В милиции он сразу повёл нас в кабинет, на двери которого красовалась удручающая надпись: «Отдел по борьбе с тунеядством». За столом сидел капитан и что-то писал.
                - Так что вот, товарищ капитан, - сказал сержант, - ещё двоих тунеядцев выловил. И откуда только такие берутся?
                - Петров, - недовольно произнёс капитан, - ну что ты их каждый раз ко мне таскаешь? Ты что, первый день в милиции, сам не знаешь, что с ними делать? Где у тебя список? Давай читай.
                Петров вытащил из кармана весьма потёртый листок и стал вслух читать что-то
до боли знакомое:               
                - Песчаный карьер – 3 человека.
                - Строительство жилого дома – 2 человека ...
                Капитан остановил его взмахом руки:
                - Ну, вот на стройку их и отправь, раз им как раз двоих нужно, - и снова принялся писать, всем своим видом показывая, что вопрос решён окончательно и бесповоротно.
                ______________________________________________

                Я с трудом перевернул тяжёлую тачку, высыпал песок в огромное корыто, и бетонщики тут же стали перемешивать его с цементом, крикнув мне, чтобы я шустрее поворачивался. Я погнал тачку обратно под погрузку. Как только я поставил её на нужное место, Валентин тяжёлой совковой лопатой принялся с энтузиазмом швырять в неё песок. Я вытер обильный пот: несколько минут можно было передохнуть.
                - Да перестань ты расстраиваться! – мельком глянув на меня, сказал Валька, продолжая швырять песок. – Подумаешь, велика беда: ну, поработаем немного на коммунизм. А скоро эта реальность распадётся, снова вернёмся в свою.
                - Да поскорей бы уж, - вздохнул я, - а то ведь третий месяц пошёл, а она всё не распадается.
                -Старик, - недовольно сказал он, -  я тебе сколько раз объяснял: ну, ошибся я немного в расчётах. Слишком уж крепкая реальность попалась! И то сказать: её двести миллионов человек создавали двадцать лет! Такая реальность так просто не рассыплется.               
                - Я вот, Валька, чего никак понять не могу, - сказал я. – Я же отлично помню, у коммунизма был лозунг: «От каждого по способности, каждому по потребности». Ну, насчёт потребностей согласен: здесь никакого надувательства нет, бери, чего хочешь и сколько хочешь. А вот насчёт способности ... Они что, считают,что я способен эту проклятую тачку по восемь часов в день толкать? Да у меня через пять минут работы перед глазами круги плыть начинают! Вот пять минут я и должен работать.
                - Не прибедняйся, - сказал он, - первый месяц, действительно, было трудно, а сейчас втянулись – и вроде бы ничего. Знаешь, я сегодня «Экран соревнования» смотрел: мы с тобой в передовиках! Бригадир сказал, что если темпов не снизим, на следующей неделе нам присвоят звание «Ударник коммунистического труда»!
                Тут он осёкся, посмотрел на меня и поспешно успокоил:
                - Правда, к этому времени нас здесь уже не будет, - и, увидев,что я молчу, стал продолжать: - Я вот что решил: как только вернёмся в нашу реальность, я первым делом свой аппарат с полной нагрузкой работать заставлю. И не по первой, а по второй функции! Уж он у меня попашет! Столько же, сколько мы здесь по его милости вкалываем! И никаких ему выходных! – добавил он, очевидно, вспомнив сержанта.
                Я взял вторую лопату.
                - Хватит болтать! – сказал я. – Работать надо, а то не видать нам звания ударников, как своих ушей!