Нет-нет, шуба подождет...

Ты ей скажешь:
- Пойдем слушать Шри Чанмоя.
Она поправит юбку, вытянет помаду - несколько ловких движений, встряхнет волосами, сделает стойку и крикнет:
- Ха!...
И ты поймешь, что она готова на полном серьезе влить себя в подъезд, слегка выщербленный серым светом луны. Ты возьмешь ее на руки, или она тебя, если у нее нет критических дней. Вы будете кружить между этажами, пиная ногами пролеты, забыв о соседях, о лае собак за железными неприступными дверями, сметая в танце мусорные баки на перепуганном дворе...
В баре напротив она скажет у стойки:
- Мужчина, остановите электричку. Я уже готова мириться с бытовой техникой в доме.
Бармен посмотрит строго в сторону угасающего цвета ее глаз и ответит:
- Девушка, вы вчера уже погуляли. Мы терпим неустойку. Пора платить по векселям.
И тогда ты, гордо так, вытянешь большой красивый кошелек с пачкой ассигнаций, раскидаешь зелень по столу и крикнешь в обалдевшее пространство:
- Гуляем на все!...
Утром в чужой постели, с непонятной твоему ясному уму шалавой,ты спросишь свою совесть:
- Ну... и зачем я пахал целый год на буровой?
Совесть скукожится, сморщится, начнет тыкать пальцем в обнаженную спину твоей бывшей одноклассницы, трижды попавшей по недоразумению замуж, подрабатывавшей из последних сил в сфере дешевых услуг, и ты начнешь горько рыдать, вздрагивая могучими плечами, бесконечно повторяя:
- Боже, а ведь я так хотел, наконец,  купить жене шубу...