Почему обезьяны не лысеют

   Урок биологии  только что закончился. Мария Павловна в некотором изнеможении, с видимой усталостью   присела к столу и стала безразлично наблюдать за шумными школьниками. Сегодня продолжали изучать тему происхождения человека, тему сложную и нелюбимую ею. Уж сколько лет она преподаёт, но каждый год, когда доходит до этого раздела, её педагогическому спокойствию и уверенности наступает конец. Дело в том, что Мария Павловна сама была не очень убеждена в правильности дарвиновской теории, но  собственные сомнения  всегда тщательно скрывала и учебный материал излагала в полном соответствии с программой и требованиями департамента образования. Эти внутренние разногласия и вопросы школьников со всех сторон истощали  её,  начинала болеть голова, и каждый раз она с нетерпением ждала спасительного звонка.

   Вот и сегодня - стоило ей только начать, как её закидали вопросами. Особенно выделялся Вадик Носов, который специально подготовил разные каверзы к сегодняшнему уроку. Вадик, конечно, мальчик способный и башковитый, с пытливой мыслью, но бессовестный и жестокий. Зачем её так мучить и постоянно ставить в тупик? А он при этом чувствует себя победителем и торжествует. Да и весь класс над ней смеется. Мария Павловна проводила взглядом выходящего из класса Вадика, и в голове у неё  вновь зазвучали коварные вопросы:

   - Вот вы говорите, Марьпална, что волосы - это рудимент, доставшийся человеку от обезьян. А почему у обезьян и самки и самцы полностью покрыты шерстью, а среди людей только у мужчин растут волосы на теле? Да и то не у всех. Почему? Кстати,  почему у людей волосы на голове постоянно растут в длину, а вот у обезьян нет. Или они в парикмахерскую ходят? Может быть, всё-таки, Марьпална,  у обезьян, как у всех животных,   шерсть для согрева, а у людей – это просто волосы, а ни-какой не рудимент?

   В голове у Марии Павловны зашумело. Что ответить этому настырному мальчишке?   
   А тут ещё эта выскочка Вика Панфилова добавила:
   - Марьпална, а бывают лысые человекообразные обезьяны? Я что-то никогда не видела и не слышала? Но ведь если человек и обезьяна – родственники, то у них должны быть и какие-то одинаковые родственные признаки. А если так, то обезьяньи самцы должны со временем лысеть, как мужчины. А они не лысеют. Почему? Я согласна с Вадиком, что шерсть и волосы – это совсем разное, и у человека волосы растут для чего-то другого. Для чего, Марьпална?

   - Для красоты, – с хихиканьем вставила Наташа, подруга Вики, и кокетливо поправила прядь пышных, мелкими спираль-ками завитых волос.
   
   Ну что, что им сказать на это? Мысли проносились в гудящей голове учительницы, сталкивались, получался мучительный хаос, из которого она не знала, как достойно выбраться. Вспомнилось содержание учебника, методички, но там все острые уг-лы очень тщательно скруглены авторами, и ответов на такие простые и прямые вопросы там не найти.  Мария Павловна  напряглась, вспоминая какие-то общие фразы, машинально провела рукой по гладко зачёсанным волосам и с внешней убедительностью, но с внутренним раздражением и отчаянием произнесла:

   - Носов, никогда не надо утверждать то, в чём у тебя нет глубоких знаний. И ты, Вика. Тебя это тоже касается. Запомните, то, что мы с вами сейчас проходим –это результат огромной научной деятельности великих учёных. Великих! – в этом месте она подняла руку с вытянутым вверх указательным пальцем, что символизировало восклицательный знак и её огромное уважение к учёным авторитетам. – Запомните, человек – это продукт эволюции. Вам трудно представить себе смысл этих слов, потому что речь идёт о процессе, который происходил на протяжении 15 миллионов лет. Вы поняли? – здесь она опять сделала восклицание рукой. - Твой вопрос о волосяном покрове, Вадик, некорректен. Нельзя сравнивать современную человекообразную обезьяну и современного человека. Это совершенно разные ветви в эволюционном процессе. Вы  поняли? Разные! – Мария Павловна беспомощно оглядела класс и, не зная, что к этому добавить, повторила: – Вы поняли?

   Вадик отреагировал мгновенно:
   - Не поняли, Марьпална. Ничего не поняли. Ну, скажите хотя бы, зачем человеку волосы на голове? И почему они рудимент, если ведут себя, совсем не так, как шерсть у животных?

   - Марьпална, а меня вот интересуют ногти, – громко вставил Миша Бурд. - Вы говорите, что это тоже рудимент, что раньше это были когти и  наши предки использовали их по прямому назначению. А вот моему дяде в больнице удалили ногти на ноге, так он ходить не мог без них. Хромал, ходил с палкой и, между прочим,  долго, пока не отросли новые. Оказывается, человек не может без ногтей-то. Вот! Как же так может быть, если это всего лишь ненужный  рудимент? Непонятно, Марьпална.

   - Ха-ха, ненужный. Ещё как нужный, – съязвила Наташа, вытягивая свои длинные тонкие пальчики с украшенными зелёным перламутровым лаком ногтями.
   - Нужный, нужный, – защебетали другие девочки, и все, как Наташа, начали любоваться своими разноцветными ноготочками.

   Вадик Носов как встал в самом начале со своим первым вопросом, так и не садился. Он отличался въедливостью и дотошностью  и всегда и во всём хотел разобраться до конца. В его голове всё должно было разместиться на строго определенных местах и чтобы не возникало никаких противоречий. А тут как раз сплошные неясности и противоречия. Вадик смотрел на учительницу в ожидании ответа, но Мария Павловна находилась в полном  смятении. В своё время, обучаясь в школе и в институте, она сама  терзалась вопросами, пытаясь связать в единое и понятное целое разнополярные и иногда совсем неубедительные  аргументы учёных. Но ничего у неё не получалось, а через какое-то время другие заботы и интересы вытеснили эту туманную тему из её сознания. В конце концов, она не учёный, а всего лишь школьный учитель биологии, и её задача доносить до уче-ников принятые на сегодняшний день положения науки. Наступит завтра, и восторжествует, например, инопланетная теория происхождения человека, тогда напишут новые учебники, методички,  и тогда надо будет рассказывать детям уже об этом. Ва-дик Носов прервал возникшую паузу:

   - Марьпална, можно я отвечу про ногти. Я про это читал.  Ногти – это очень нужная для человека деталь. Они играют роль опоры для пальцев ног и рук. Без них человек становится инвалидом, как Мишин дядя. А это значит, что человеку ногти даны изначально, и называть их рудиментом  - ненужным для человека наследством от предков -  неправильно. Но у меня ещё вопрос, Марьпална. Вот я видел по телеку передачу, в ней рассказывали о том, что у человека и свиньи очень много общего в строении внутренних органов, кожи, кровеносной и нервной системы. Так что? Может, тогда человек произошел от свиньи? Или свинья от человека?!
   Вадик победоносно поглядел на Марию Павловну, провёл смеющимся взглядом по лицам развеселившихся одноклассников и наконец-то сел.

   Если бы сейчас обвалился потолок, Мария Павловна не испугалась бы, не возопила от страха, а только обрадовалась бы концу своих мучений. Господи, скорей бы звонок. Скорее бы! И всевышний, хотя наверняка и не согласный с теорией Дарвина,  услышал её. Бойкая трель проникла в класс, Мария Павловна присела к столу и из последних сил громко произнесла:
   - Урок окончен.

   Школьники быстро покинули класс и высыпали во двор. На деревьях распускались первые листочки, солнце приятно ласкало выцветшие за зиму ребячьи  лица. Вадик стоял с Викой, они дружили с начальной школы, а вот теперь их неумолимо тянуло друг к другу, и внутреннее волнение при каждой встрече подсказывало им, что это уже не просто дружба.

   - Вик, что за ерунда? Что это за теория такая, в которой такие нестыковки. Ты видела, наша Маришка просто растерялась. Она сама не понимает, в чём здесь дело? Ты молодчина, хорошо её напрягла, да и Мишка молодец, такой классный вопрос забабахал.

   - А ты, Вадь, просто гений. И откуда ты всё знаешь? Про ногти так  ясно всё объяснил, просто класс. Я представила себе, как я на сцене встаю на мыски, и поняла, что без ногтей я просто не смогу этого сделать. Нет, Вадь, ты представляешь, не будь у человека ногтей – могло бы и не быть балета. Ха-ха! Интересно,  дарвинисты об этом хоть раз задумались? Слушай, а про свинью -  это правда?

   - Правда, Викуня, правда. Я собственными глазами и ушами всё видел и слышал. А всё-таки вот интересно: от кого произошёл человек? Что-то обезьянье прошлое мне не по душе. А главное, что при такой логике и аргументах можно утверждать и обратное, что обезьяна произошла от человека. А почему нет? Вон посмотри на нашего охранника – вылитый орангутанг.

   Вика рассмеялась:
   - Вадя, ну ты попал в самую точку. Может, тебе разработать новую теорию происхождения обезьяны от человека, одно доказательство у тебя  есть. Причём точное.

   Звонким смехом Вадик поддержал  Викину идею.
   - Вадь, а ты давно был в зоопарке? Пойдём? Погода хорошая. Посмотрим, как там наши двоюродные братья и сёстры поживают.
   -  Идея – супер. Кого-нибудь с собой возьмём или ну их на фиг?

   - На фиг! У нас с тобой чисто научная задача, другие нам будут мешать,  – Вика интригующе и многозначительно посмотрела на Вадика, и он понял, что где-нибудь в укромном уголке зоопарка им действительно лучше оказаться наедине…

   После ухода ребят Мария Павловна, совершенно опустошённая,  несколько минут посидела в классе, затем собрала журнал, книги и направилась в учительскую. От  урока и своей беспомощности остался неприятный осадок.  Она медленно вошла в учительскую, и рассеянный взгляд её остановился на Босяке – учителе физкультуры. Его фамилия давно заменила ему имя и отчество, и про себя его все только так и звали – Босяк.

   - Марьпална, что с вами? Какая-то вы варёная. Сегодня день такой праздничный, а вы никакая. Случилось что или как?
   - Да нет, всё в порядке, – Мария Павловна едва не назвала его Босяком, но вовремя спохватилась,  – а что за праздник-то?
   - Как это, что за праздник? Марьпална, ку-ку! Сегодня же зарплата. Это же самый главный праздник в нашей жизни.
   - А-а, да! Как же я запамятовала?! Действительно, праздник. Пойду, получу денежки.

   Она направилась к двери, в этот момент зазвонил телефон.
   - Марьпална, вас. Приятный мужской.
   Звонил Кирилл, её давний, с институтских лет приятель. Их отношения всю жизнь подчинялись закону маятника, то они сближались, и, казалось, нет никого ближе и роднее, то отдалялись и надолго. Кирилл - вдовец,  она же давным-давно развелась. Два одиноких человека, в очередной раз их качнуло друг к другу, и вот уже две недели, каждый вечер они проводили вместе. Вот и сейчас Кирилл сообщил, что будет к семи, принесёт торт и шампанское, а под конец с мальчишеским задором  прокричал в трубку:

   - Маша, милая моя, ну и гульнём мы с тобой сегодня.
   - А по какому поводу? – тайно радуясь  предложению, спросила она.
   - Повод есть. Жди.

   Улыбка украсила лицо Марии Павловны. Звонок Кирилла отвлек её от неприятностей сегодняшнего дня, позволил  хоть немного расслабиться   и, закончив все дела в опустевшей школе, она направилась к выходу. Солнечные лучи пробивались сквозь пыльные стёкла, и то здесь, то там на стенах появлялись зайчики. От такого живого  преобразования надоевшего, скучного интерьера  на душе становилось веселее. У двери за столом, откинув голову назад, спал охранник. Рот его был приоткрыт, и на выдохе оттуда вырывался рокочущий храп. Мария Павловна с недоумением и неприязнью посмотрела на это развалившееся жирное тело, одетое в чёрную форму с металлической бляхой. Бросились в глаза его заросшие волосами кисти рук, лежащие на газете с кроссвордом, где  лишь местами были заполнены огромные клетки. В голове у неё пронеслось:

   «Надо же, такой молодой бугай, на нём пахать можно, а он здесь в охране бездельничает, кроссворды отгадывает. Судя по тому, как ему этот кроссворд поддаётся,  у него извилин не больше, может, и меньше, чем у обезьяны. А, кстати, он и похож на своего предка. Чёрт, опять я вернулась к этой теме».
   
   Рассердившись на  себя, Мария Павловна резко открыла дверь и вышла на улицу. Дом её находился в трёх остановках от школы, и лезть в автобус при такой хорошей погоде было  преступлением. Медленно двигаясь по солнечной стороне улицы, она  думала о сегодняшнем вечере: «Что задумал Кирилл? При чём тут шампанское? Что за повод? Вообще, его отношение  ко мне заметно изменилось. Всё чаще и всё больше видна  его забота и внимание. Да и во мне самой тоже есть изменения – жду его звонка, жду его прихода, улыбки, ласки. Надо мне тоже что-то к вечеру приготовить. Он любит селёдочку и вкусное мороженое. Куплю, всё-таки зарплату получила. Надо что-то ещё, чем-то его тоже удивить, порадовать».

   Мария Павловна проходила мимо магазинов, одни витрины сменялись другими и она, щурясь от солнца,  рассеянно смотрела на них, где-то останавливалась и рассматривала выставленные за стеклом товары, рекламу. Поравнявшись с огромным окном парикмахерского салона, Мария Павловна  остановилась и стала изучающе смотреть сквозь стекло. В одном кресле сидела женщина, и вокруг неё хлопотал тоненький, стильный  паренёк в коротком, кокетливом халатике.  У окна, прямо напротив неё, сидела девица, и над её длинными пальцами колдовала маникюрша.
   Мария Павловна стояла неподвижно, немигающими глазами она смотрела на это царство чистоты и красоты. В голове её обрывками проносились: сегодняшний урок, Вадик, Вика, Миша, охранник, Дарвин, обезьяны, свиньи, рудименты, атавизмы, Кирилл. Всё в каком-то хаотическом беспорядке затеснилось в ней. Вдруг она встряхнула головой, избавляясь  от этих наваждений.

   Замученная жизнью и школой, учитель биологии Мария Павловна с просветлённым лицом, которое бывает у людей, узнавших ответ на больной, тревожащий их  вопрос, провела рукой по своим рудиментарным волосам, глянула на свои руди-ментарные ногти и решительно вошла в парикмахерскую.