Приключения Паутинки. Глава 20

К моей величайшей радости, оружие действительно обнаружилось на складе, в целости и сохранности, вот чего я бы не хотела потерять. Рядышком имелось и другое хранилище, продуктовое и оказалось, что запасы на нём весьма велики. Мы великолепно отобедали, не забыв и очаровательного маленького проводника. Следующим пунктом в списке стоял порт. И он так же нас не разочаровал, ибо обнаружили мы целую флотилию, судёнышек на любой вкус, от крошечного ялика на две персоны, до многопалубного гиганта с шестью мачтами.



Увы, из-за отсутствия команды, выбор у нас был небольшой. Предпочли маленький одномачтовый кораблик. Увы, я понятия не имела, как он называется в этом мире, да и сатиру и Яд такой тип кораблей был не знаком. Ну, главное, на воде держится, не тонет и то хорошо.



И уж конечно, я не могла покинуть спутников своих, не убедившись, что с ними всё в порядке. Зайчик вызвался быть посредником между новым хозяином и своими сородичами. Переговоры прошли на редкость благотворно, тем паче, что и Апулей и его трое «подданных» мало чем отличались от коренных обитателей острова. Монстры, которые не представляли, как им жить без хозяина, да ещё и подавленные сообщением, что они сами и прикончили своего господина, не слишком сильно сопротивлялись. Особенно, когда сатир продемонстрировал им свой фокус со светящимися рогами, в мгновение ока, одолев, одного за другим, четырёх сильнейших тварей, даже не поднимаясь с живого гамака.



Теперь оставалось самое трудное – прощание со столь дорогими для меня существами. От Дривочки я просто не могла оторваться, всё рыдала, рыдала и рыдала, так же как и подруженька моя. Моё бедное сердце просто разрывалось от боли. Нас оторвали друг от друга чуть ли не силком. Шильтон затащил меня на корабль, поспешно вытянул камень, при-вязанный к верёвке, заменявший нам якорь и сел за вёсла. Понятное дело, он-то спешил как можно быстрее покинуть остров и его жутких обитателей, мне оставалось только махать рукой и вытирать глаза пока, пока Дрива и остальные не превратились в крошечные точки вдали, а потом исчезла и земля за горизонтом, будто её никогда не было.



К счастью, на одном из кораблей мы смогли найти подробные карты, и даже примитивный компас. И уж конечно, я, как коренная островитянка, неплохо умела пользоваться и тем, и другим, а так же ставить парус и грести на вёслах. И уж конечно, для неутомимой Паутинки самая тяжёлая работа была нипочём, хотя Правитель страшно ругался, когда я превращалась в мою вторую половинку. Впрочем, кто его слушал? Хочет отдыхать время от времени, пусть терпит. Моё человеческое тело слишком хрупко, чтобы изнурять его трудами тяжкими.



Не знаю, что там лорд Апулей нашёл «романтичного» в морских путешествиях. Нет, виды, конечно, великолепные, особенно учитывая, что я их обожаю с детства, но в остальном, каждодневный труд, скрашиваемый только рыбалкой и сном, адская скука ночных вахт. Несколько раз попадали мы в шторм, один даже довольно сильный, потеряли парус, так что пришлось мне вскарабкаться на мачту, приклеить конечности к дереву, сделать тело своё тонким, прямоугольной формы и заменять его. Хорошо всё же иметь растягивающуюся плоть! Необычное ощущение, когда ветер натягивает твоё тело, толкая корабль вперёд.



Но особенно ужасен был мой спутник. Какая там к демонам любовь? Вместо того, чтобы рассказывать, какая я красивая, восхищаться моими достоинствами, умом, доблестью, находчивостью и прочими чудесными качествами, треклятый Шильтон, вообразивший себя жрецом – проповедником, день деньской читал мне лекции и проповеди о том, как магия вредит душе и какое ужасное преступление – использование волшебных предметов!



Не знаю, сколь долго мы плыли, несколько седмиц, месяцев или лет, но уже довольно скоро мной полностью овладели два желания – удавить Правителя или утопиться самой. Здоровяк был просто королём зануд и чемпионом надоед. Я, проснувшись с утра, никак не могла дождаться, пока гигант вновь уснёт, но поганец ухитрялся и во сне звать меня и бормотать свои поученья. Сначала я пробовала спорить, возражать, скандалила, чуть ли не с кулаками бросалась на Правителя, а потом всё так надоело, что я просто перестала слушать, что там говорит мой мучитель. Его речи превратились в вечный фон где-то за пределами сознания, подобно жужжанию надоевшей мухи или писку комара. И всё же я потихоньку начинала сходить с ума, ну, а Шильтон, он нормальным с рождения не был. И вот, когда в один прекрасный день впереди показалась земля, я часа два вопила: - «Ура-а-а-а»!!! Не знаю, как удержалась, чтобы не выпрыгнуть за борт  и не плыть до неё, родимой, прямо так. Неужели, моё «тюремное» заключение закончилось? Нет, душой клянусь, только нос лодки ткнётся в песчаный берег, выпрыгну и убегу, и пусть Правитель сам добирается до Лэло-дофи и Толады, как сможет, достал!!!



А берег всё приближался и приближался, могучая армия старых деревьев, встречала нас, подобно стражам, возвышалась, почти вплотную подходя к берегу, мне казалось, что даже  сюда долетает аромат свежей зелени. Я зажмурилась, и перед глазами предстали такая восхитительная изумрудная травка, чудесные яркие цветочки, очаровательные бабочки, порхающие тут и там, звенящий весёлый ручеёк, убегающий вдаль, а как вкусна его чистая, сладкая водичка, так непохожая на ту, почти протухшую, что оставалась на дне бочки в трюме нашего кораблика. И сколько же всякой живности бегает, летает, прыгает, давненько я не ела свежего мясца, последние пару седмиц питались исключительно рыбой, чувствую, до конца жизни её есть не смогу, так надоела!



- Может, уже превратишься, наконец, в человека? – желчно поинтересовался Правитель, - увидит кто с берега, что на этом корабле чудовище мерзкое, быстренько соберёт местных, устроит нам «тёплую» встречу, и последние, недолгие минуты нашей жизни, наполнены будут исключительно болью и страданиями.



- Ну, я постараюсь объяснить им, что не такое ты и чудовище, просто давно не брился и не стригся, помыть, переодеть и вполне сойдёшь за разумное создание, главное, рот не открывай, - хихикнула я.



Впрочем, вот не думала, что скажу когда-нибудь такое, но здоровяк был прав. Кто бы ни обитал на этой благословенной земле, вряд ли обрадуется, узрев Паутинку. Я способна напугать любого храбреца. Тем более, с тех пор, как покинули мы остров, я ни разу не преображалась в свою человеческую половинку, почти забыла, про неё. Честно говоря, с тех пор, как пришлось столкнуться с чернокожим колдуном, просто боялась превращаться в слишком уж уязвимую, смертную девушку, тем более, посреди такого опасного океана.



Шильтон сел на вёсла, а я поспешила на нос, не могла оторвать глаз от всё приближающегося зелёного счастья, в ушах так и стоял шелест листвы, щебетание птиц, стрёкот цикад, рычание зверюшек. И уж конечно, меньше всего ожидала я нападения, тем более, сзади, вся была в своих мечтах, вот сейчас, ещё чуточку, прыжок и прощай Правитель и все мои треклятые проблемы! Оттого я не услышала тяжёлых шагов, не узрела зловещей тени, нависшей надо мной, а потом на голову мою обрушилось нечто тяжёлое, боль, какая боль и…. пала тьма.
               


****



Я очнулась, или проснулась, или родилась вновь, кто знает? Чувства возвращались медленно, мысли путались, сначала, я почувствовала какое-то мерное покачивание, почти такое же, как в колыбельке или…. в море? Неужели, неужели я всё ещё плыву в треклятой лодке. Я с трудом разлепила глаза, но тут же снова зажмурилась, яркий свет, как, какой яркий свет. Подождала, пока глаза немного привыкнут и уже осторожно разлепила ресницы. Ф-ф-фух, над головой шевелятся ветви деревьев, знать, всё же мы не плывём, если только по реке, но это уже не так, не так отвратительно. Я попыталась приподняться, но тут же со стоном рухнула ибо боль пронзила мою бедную голову. Ой-й-й-й!!! Что же это, такое впечатление, что я седмицу пила, не останавливаясь, затылок просто разламывается. Я хотела пощупать его, но…. оказалось, что не могу пошевелиться, неужели, я связана?



- Очнулась? – послышался такой знакомый, непривычно ласковый голос Правителя.



- Д-да, - я сглотнула, - а что, что случилось, кто напал на нас?



- Никто, - Шильтон фыркнул, - это я тебя ударил, а потом связал.



- Ты что, совсем обезумил что ли? – рыкнула я, - развяжи меня немедленно, сама освобожусь, голову откручу.



- Если больной не желает признать того, что он болен, приходится лечить насильно, - назидательно произнёс здоровяк, - мне показалось, что всё моё блестящее красноречие пропало даром, и ты не слушала, о чём я тебе говорил, продолжала упорствовать в своём грехе. Ты ведь не избавилась бы от проклятого артефакта по доброй воле?



- Да ни за что на свете! – воскликнула я и тут же пожалела, голова ответила новой порцией боли, - мой, мой талисман, ты, что с ним сделал, проклятый идиот?



- В море выкинул, - великан ухмыльнулся, - а оружие твоё сжёг вместе с кораблём, теперь ты чиста. Осталось лишь найти подходящий храм или монастырь, в котором станешь отмаливать свои прегрешения.



- Ты-и-и-и-и, - я забилась, пытаясь освободиться, никаких приличных слов в голову не приходило, - ты, самый тупой, мерзкий и жестокий безумец, которых мне приходилось встречать!



- Лучше помолчи женщина, если ты не примешь своей судьбы, у меня останется, лишь один выход – убить тебя, - голос Правителя стал холодным, как лёд, - пускай все остальные, кого мы повстречали, избежали заслуженной кары, но ты, ты никуда не денешься. Я уже прогнал одну дорогую мне женщину, вместо того, чтобы позаботиться о её душе, но с тобой такой ошибки не допущу! Да, вынужден признаться, как не сопротивлялся я недостойным чувствам, но всё же не смог тебя не полюбить. Больше жизни полюбить, я бы сказал. Моё сердце кровью обливалось, с тех пор как узнал я, что ты – белая мерзость, не мог я ни спать, ни есть, но теперь, теперь я всё исправлю, не смотря на твоё сопротивление. Зло, оно может быть так привлекательно, бесконечно трудно отказаться от нечестивого могущества, я понимаю, но вместе, мы всё преодолеем.



- Да пошёл ты, - слёзы брызнули из моих глаз, - нет, только у такого чокнутого ублюдка любовь могла принять столь уродливую форму! Как я ждала от Правителя этих признаний, при других обстоятельствах, сердце моё затрепетало от радости, но сейчас, всё, что могла я – скрипеть зубами и грязно ругаться. Только бы от верёвок избавиться, уж я этому «благодетелю» покажу, пожалеет, что на свет родился! И почему я такая невезучая? Угораздило же влюбиться в такого, твердолобого фанатика.



- Мне повезло встретить местных рыбаков, оказавшихся нормальными людьми, не чудовищами, и нанять подводу, - продолжал гигант, не реагируя на мои яростные вопли, - когда будем проезжать через их поселение, купим тебе нормальное, пристойное платье, ботиночки. Женщина должна носить одежду, что положена её полу и положению. Надеюсь, остатка наших денег хватит на вступительный взнос в монастырь.



- Моих денег, - прошипела я, - вы-то, Правитель, если помните, отправились в путь в одной ночной рубашке!



- Я – твой господин, - наставительно заявил здоровяк, - а значит, и всё имущество слуги принадлежит мне.



- Я не твоя служанка, - я скрипнула зубами.



- Хорошо, если такой вариант тебя не устраивает, скажем, по-другому, - Шильтон вздохнул, - ты – преступница, чья вина была доказана, поэтому деньги я конфисковал, чтобы не смогла ты их использовать для злых дел.



- Вы не в своих владениях, даже не в родном мире и не имеете права меня ни обвинять, ни лишать денег, - не сдавалась я, - мы не знаем, считается ли здесь использование артефактов преступлением.



- Отлично, в таком случае тебя можно считать женщиной, чей разум болен, - Правитель кашлянул, - я взял на себя обязанности опекуна и потому распоряжаюсь имуществом.



- Ха, это ещё посмотреть надо, кто из нас двоих сумасшедший, - проворчала я.



Увы, сколько не ругайся и не плачь, толку не будет. Я должна успокоиться, собраться с мыслями и ждать. Шильтон не сможет сторожить меня всё время, стоит только ослабить путы, как только избавлюсь от них и сбегу от безумца, сразу назад, к морю. Может, мне удастся выловить мою драгоценность? А если и нет, главное обрести свободу. В худшем случае, если уж окажусь в монастыре или храме, притворюсь тихой, кающейся грешницей, подожду, пока ослабнет бдительность стражей, и сразу, сбегу. В худшем случае, я смогу прожить и без паутинного артефакта, умею выживать. Жаль только лорда, и Дривочку с Цукером. Проклятый Шильтон и не подумает им помочь, даже если отправится ко двору Лэло-дофи. Если вообще не пожелает остаться в этом мире сторожить меня, такой на всё способен!



Я втянула ноздрями воздух. О, лес, как же я его люблю! Как мечтала оказаться под сенью деревьев и вот, мои желания исполнились, но…. воистину, я всё отдала, чтобы отмотать время немного назад и предотвратить несчастье. Правитель, он ведь ни на минуту не успокаивался, как я не заподозрила в нём коварства? Думала, что после всего, что мы пережили вместе, он не нападёт на меня? Не посмеет поднять руку на любимую женщину? А он посмел, не колеблясь.


- О, а вот и поселение показалось, - раздался довольный голос здоровяка, - надеюсь, у них найдётся что-нибудь, кроме треклятой рыбы.



- Да, - я мечтательно вздохнула, рот сразу наполнился слюной.



- А ты там губки не раскатывай, - заявил великан, - твоё искупление грехов начинается уже сейчас, а любой грешник обязан поститься. Немного воды и сухого хлеба и всё.



- Хлеб! – я облизнулась, - как же давно я его не пробовала и вода, чистая вода.



- Трапезничать будешь лишь вечером, - не унимался Шильтон, - а пока лучше тебе предаться молитве, что укрепляет тело и дух.



- Если так сильно любишь, мог бы поститься и молиться вместе со мной, - прошипела я.



- Мне нужны силы, чтобы охранять тебя, - отмахнулся Правитель, - зная твоё змеиное коварство, я не могу доверить это никому другому. А помолимся ночью, ибо кающимся и их стражам не положено спать.



- Слушай, может, ты меня просто убьёшь? -  устало поинтересовалась я, - честное слово, лучше вечный мрак небытия, чем такие мучения.



- Умела грешить, сумей и грех отмолить, - великан фыркнул, - или ты думала, что всё так просто? В рай без страданий не попадёшь.



- Да, по-моему, за одно общение с тобой все грехи на три жизни вперёд простить должны, - я пожала плечами, - знала бы, что ты мне такое устроишь, предпочла служить чернокожему колдуну, он своих рабов хотя бы кормил досыта и не читал нравоучений. По крайней мере, Дрива была рядом со мной.