Part III 2 глава 2

Я бросаю на кровать большую дорожную сумку. Документы, немного одежды только на первое время, пока не освоюсь на новом месте, вещи первой необходимости - я бросаю в нее все подряд, все, что приходит на ум. У меня просто нет времени, чтобы разбираться, старательно складывать вещи по стопкам.
Обычно перед поездкой мы с мамой за неделю составляли списки всего, что нам необходимо в путешествии, хотя мама всегда знала это сама, без всяких списков. Это она научила меня собираться в дорогу, и благодаря ей даже сейчас, в такой дикой спешке, мне все же удалось ничего не упустить.
До рейса остались считанные часы, и у меня нет ни одной лишней минуты. Адам должно быть уже ждет меня в аэропорту, и меньше всего я хотела бы опоздать. 
- Куда-то собралась?
Этот голос принадлежит Николасу, я узнаю его, и совершенно спокойно продолжаю застегивать молнию на сумке. События последних месяцев научили меня безразличию, научили не вздрагивать от неожиданных голосов за спиной. Я бы не дрогнула, даже если бы за моим окном пронеслась горящая комета.
- Я уезжаю, Ник.
- Уезжаешь? С чего бы? Разве у тебя еще не остались здесь дела?
- Все кончено, меня больше не интересуют эти игры. Я уезжаю, а этот кретин пусть делает все что хочет. У меня больше ничего нет, ничего, за что я могла бы бороться, не осталось никого.
- А как же я?
Меня умиляют нотки надежды, возникшие в его уверенном тоне. Я резко оборачиваюсь и сталкиваюсь с ним лицом к лицу. Смотрю с нескрываемой насмешкой и иронией в его самовлюбленные ледяные глаза и улыбаюсь. Подумать только, я уезжаю, а ему никак не остановить меня. Какое же это прекрасное и сладкое чувство. Я вижу беспомощность на его лице.
- А ты можешь помочь мне собрать вещи!
Продолжая провоцировать его, я наношу сильный удар, который по-видимому делает ему действительно больно, потому что выражение лица Ника в ту же минуту изменяется.
- С чего ты взяла, что я вот так тебя отпущу?
- Отпустишь!  - смеюсь я - Ты любишь меня, а значит отпустишь. Ты ведь знаешь, прекрасно знаешь, что так для меня будет лучше.
В глазах Ника начинают играть гнев и негодование, а уверенность тает с каждым моим словом. Злоба нарастает, ее все больше, она уже готова перелиться за край.
И она переливается. Ник не выдерживает, срывается с места и принимается метаться по комнате из угла в угол, что-то бормоча себе под нос, а затем его бешеный и разъяренный взгляд падает на гитару, оставленную на кресле.
- Так вот в чем дело! – он наконец замирает,  издавая полный горечи и иронии смех. - Ты влюбилась, да? В музыканта? Ох, конечно! Всем девушкам нравятся музыканты! Как же я сразу не понял? Знаешь, я тоже могу кое-что сыграть..
Ник хватает гитару и начинает играть вступление знакомой мне до боли песни. И уже от первых нот я чувствую, как подкашиваются мои ноги и меня начинает мутить.


«Белые губы, бледное лицо.
Выдыхает снежные хлопья,
Сожженные легкие, кислый вкус,
Стало темно, кончился день…»

Насколько сильные чувства может вызвать музыка? Просто музыка, просто гитарные аккорды, сочетание звуков, слова..
Он снова побеждает. Николас снова стоит надо мной, возвращая себе всю свою власть и не оставляя мне ни капли.

«Но в последнее время ее лицо кажется медленно тонущим..»

Я вспоминаю, как Лалли пела ее мне. Пела всего за несколько часов до того, как сделав свой последний вздох, разбилась вдребезги.
Я слышу ее голос, такой прекрасный и поломанный, прокуренный донельзя и в то же время какой-то совсем детский, невинный..

«..крошащимся, как пирожные»

.. она стояла передо мной на мосту, так близко ко мне, что протянув руку, я могла бы схватит ее ладонь и удержать..

«А на улице слишком холодно для полета ангелов..»

..но я не удержала.

С громким криком отчаяния я вырываю гитару из рук Николаса и бросаю в сторону. Не знаю с какой силой я это сделала, но от удара инструмент буквально разлетается в щепки, издавая пронзительный звон.
Ник громко смеется, заламывая свои руки, и отходя от меня к окну. В его смех болезный и слабый. Боль медленно наполняет комнату своей тяжестью, как ванну наполняет кипяток, переливаясь за края.
Я знаю о ненависти больше кого-либо на этой планете.

Краем глаза ловлю металлический блеск справа от себя, и, повернув голову, я замечаю, что двух метрах от меня лежит кухонный нож. Я принесла его, чтобы вскрыть пленку, в которую была обернута моя дорожная сумка, а затем машинально бросила нож на пол, поскольку времени у меня совсем не было.
Стараясь делать все как можно более незаметно, я кончиками пальцев подтягиваю нож к себе.
Ник все так же стоит ко мне спиной, спрятав руки в карманы. Мне прекрасно известно, что значит эта его поза. Я вижу его насквозь, так же, как он видит насквозь всех людей вокруг. Я знаю, что он чувствует сейчас, он уверен в своей очередной победе надо мной, не сомневается в том, что ему удалось выбить почву из-под моих ног. Он ощущает себя победителем, раненым, но победителем.
Посмотрим, что он почувствует сейчас..
 - Разве тебе не понравилась моя песня, Эмили? – спрашивает он меня, и в эту же минуту улыбка исчезает с его лица, когда он ощущает холодное лезвие на свое шее.
-Заткнись! - сорванным от слез голосом произношу я.
- Даже так? И что же ты сделаешь? Неужели убьешь меня?
Улыбка после недолгой паузы снова возвращается на его лицо. Он смеется надо мной, даже тогда, когда лезвие оказывается так близко к коже, что задевает ее, а затем тонкая струйка крови стекает вниз по шее.
- Я обещала ей, что сделаю это! Мне сейчас это ничего не стоит. Я ведь убила столько людей, могу один раз убить и животное, - голос срывается на совсем, переходя в рваный шепот. - Она была прекрасной! Лалли заслуживала жизни, а ты убил ее!
- Я? Убил ее? Неужели ты настолько глупая, Эмили? Я ее спас! Я был человеком, который не давал ей умереть больше десяти лет. Я был рядом. Она ходила по краю, и только я не давал ей сорваться. Она бы давно сгнила в первой же канаве если бы не я.
- Как ты смеешь говорить так! – вторая струйка крови догоняет первую и пропадает под воротом рубашки Ника - Ты не дал ей сгнить тогда, ты поступил хуже - использовал ее как рабочий материал, не принимал даже за человека. Она принадлежала тебе, потому что ты не давал ей ни единого шанса освободиться. Ты просто.. отвратителен.
- Отвратителен, - задумчиво и спокойно произносит Николас, на миг убирая самодовольную улыбку со своего лица. - Но почему тебе страшно?
- Ошибаешься, мне совсем не страшно, Ник.
- Нет, ты боишься... В первую очередь признать, что являешься таким же монстром как и я, - эти слова ударяют меня ядерной волной и мгновенно сбивают с ног. Как будто ими он задевает всю суть боли, которая переполняла меня столько времени. - Знаешь почему ты хочешь сбежать с этим своим Трубадуром? С ним ты кажешься сама себе невинной и чистой, он видит тебя такой. А я, я для тебя что-то вроде зеркала, ты смотришь на меня и видишь себя. Такой, какой ты являешься на самом деле. И это отражение по-настоящему отвратительно тебе, - нож отдаляется от шеи Николаса и моя рука слабо опускает вниз, роняя его на пол. – Ты можешь сбежать сейчас. Да, ты права, я не стану тебя задерживать. Но сможешь ли ты найти в себе столько лицемерия, чтобы забыть обо всем, что произошло? О всей пролитой тобой крови? Сможешь ли  ты стать  настолько отвратительным монстром, чтобы суметь все начать с чистого листа?
В полном бессилии и растерянности я стою напротив него, не находя больше никаких слов.
- Тогда я вызову тебе такси, - произносит Ник после долгой паузы, - то, которое вызывала ты, только что уехало, так и не дождавшись тебя.

Ничего не имеет значения.

- Я люблю тебя, - говорит Ник.
- Я знаю, - тихо отвечаю я.
Он столько раз говорил мне об этом. Сейчас это прозвучало по-особенному, думаю, дело в контексте. Он часто является определяющим фактором. Он отпускает меня, но я снова не смогу уйти. Я знаю, что не смогу.
Сумка выпадает из моих дрожащих рук, и я просто замираю в дверях. Смотрю на него так, как будто в этих минутах, сейчас - вся моя жизнь, и больше ничего не имеет значения. Он больше не смеется, в его взгляде нет отвратительной мне насмешки. Он точно такой же, каким был тогда, в день нашей первой встречи. Когда меня вдруг потянуло к опасному и неизвестному мне человеку, и я не могла понять почему мне не было страшно. Я поняла это только сейчас, и это открытие убило меня.
Он такой же как и я, мы - одно и тоже. Похожи, словно две разные части одного целого. Совершенного.
Сейчас я вижу перед собой человека, которого еще пару минут назад была готова убить, а сейчас я хочу подарить ему всю свою жизнь.
Поправьте меня, если это – не есть самое точное определение любви.

Он целует меня.
В один миг все, что мы пережили вместе, возникает в моей голове и волной сбивает с ног. И я понимаю, что никогда и никого не хочу видеть на его месте.   Нет, это наша история, это наша жизнь. И со всей кровью, которой она наполнена, я нуждаюсь только в ней. Только в нем.