Слово о полку Игореве и средняя школа

     «Древнерусская литература — это память русского народа. Семь веков царствует древнерусская литература. Царствует, именно царствует, потому что она — главная в культуре Древней Руси. Ей подчинена музыка, ей подчинена живопись… Потому что древнерусская живопись — вся на литературные сюжеты; она не рисовала с натуры, не писала портреты, а самое главное было — литературные сюжеты, которые проникали в живопись, в иконы, фрески. Познавать старое, своё, родное — это так же как хранить память детства. <…> Масса произведений — неизвестна. Только Слово о полку Игореве знают». Так говорил академик Д. С. Лихачёв.

     «Слово о полку Игореве» уже давно прочно закрепилось в школьной программе по литературе. Другие произведения литературы допетровской Руси почти не изучаются. Казалось бы, из такого долгого исторического периода (с XI по XVII в.) можно было и ещё какое-то произведение найти... Почему сложилась такая ситуация, такой дисбаланс?

     Можно сделать следующее предположение. Как мне кажется, акцентирование внимания на «Слове о полку Игореве» было выгодно советскому учёному сообществу и советскому руководству по двум причинам. Во-первых, в этом произведении присутствуют по меньшей мере четыре упоминания о языческих богах, а это подтверждает представление о двоеверии в Древней Руси. Задним числом можно сделать такое замечание: «в этот период в народе жили и языческие, и христианские верования, и вот — подтверждение». Сугубо христианские тексты, которые тоже в этот период создавались, не могут дать возможности для таких кивков в сторону язычества. Во-вторых, «Слово о полку Игореве» называется «великим шедевром», и в то же время для школьника очевидно, что оно написано малопонятным, путаным языком. У читателя может сложиться впечатление, что если это — шедевр, то остальная древнерусская литература — ещё более невразумительна и ещё менее интересна. Как если бы за все века допетровской Руси не было написано ничего стоящего, ничего такого, что сгодилось бы для школьной программы. Это, в некотором смысле, дискредитирует Древнюю Русь. Ведь на самом деле были и другие произведения, которые могли бы сгодиться для школьного чтения. Прежде всего — «Задонщина», «Моление Даниила Заточника». В дореволюционных гимназиях кое-что изучалось (В. В. Розанов сообщает, что изучалась «Повесть о горе-злосчастии»). Такое произведение, как «Повесть о Ерше Ершовиче», вполне могло бы подойти даже с марксистской точки зрения (потому что в нём содержится социальная критика, осуждение коррупции, показаны разные социальные слои и столкновение их интересов). Вирши Симеона Полоцкого и Епифания Славинецкого вообще очень хорошо подошли бы; притом, они короткие, и школьнику будет нетрудно прочитать их.

     Есть другие произведения, но они менее художественны — повести о реальных событиях. Из-за того, что в них описаны действительные события, получается, что для уроков литературы они не подходят. На каких же уроках они должны изучаться? На уроках истории? Или — только в вузе? Выходит так, что тексты, которые находится посередине между литературой и историей, в средней школе изучать необязательно. Для литературы он «слишком историчны», а для истории — «слишком художественны».

     Но именно такова большая часть литературы допетровской Руси.

     Между прочим, такое жёсткое разделение на «художественную литературу» и «историю, преподаваемую с государственнической точки зрения», вероятно, будет оказывать не очень хорошее влияние на воспитание школьников. Это разделение создаёт перед глазами ученика контрастную картину: с одной стороны — искусство (яркая фантазия), с другой стороны — реальная жизнь (серая и скучноватая). С одной стороны — искусство, которое оторвано от реальности, с другой стороны — реальность, которая неинтересна. А такое положение вещей затрудняет социализацию. В перспективе у кого-то это может обернуться серьёзными проблемами (вплоть до преступности). Объективное исследование по этому вопросу, видимо, провести невозможно (из-за сложности критериев). При таком тонком и сложном взаимовлиянии факторов в каждом отдельном случае было бы невозможно составить общую и усреднённую статистику.

     Что конкретно толкает какого-то человека на то, чтобы начать употреблять наркотики, на то, чтобы криминализоваться? Почему обычный, простой, добропорядочный образ жизни кажется ему неинтересным?






.