Добрый самаритянин из города А

    Подговорил меня недавно один мой давний знакомый приехать к нему на пару дней, по городу пройтись, посмотреть на других и себя показать. Заодно и долг обещал вернуть. Воспоминания об этом событии мне не особо приятны, поэтому я назову этот город просто “А”. А чей сказ, того и правила.

    О друге тоже вдаваться в подробности сильно не стану, ибо тот ушел в зону недоступности, и всяческие попытки восстановить с ним связь были напрасны. Он должен был мне не много, но и не мало — две тысячи гривен, которые еще полгода назад занял, не сказав, правда, на что. У меня было на счету несколько тысяч на тот момент, я собирался оплатить ими обучение на военной кафедре, к тому же мы прожили с ним почти пять лет в одной комнате в общежитии, между нами всегда было доверие. Я и подумать не мог, что он способен сделать такую подлость в отношении меня, но как же я оказался не прав, поверив в его слова.

    А потом он исчез, сменив все номера и аккаунты в социальных сетях. И только через полгода вот объявился, позвонив. Так заманчиво все рассказывал, что я снова поверил в его добрые помыслы. Отметка моего финансового благополучия опустилась к самому нулю, и предложение разбогатеть сразу на пару тысяч было крайне обольстительным. И вот когда я, заняв у соседа денег на проезд, попытался с ним связаться, он, как вы наверное уже догадались, пропал во второй и последний раз.

    Мне понадобилось несколько минут, чтобы успокоить себя. В каком-то журнале я прочитал однажды статью о техниках умерить свой пыл и справиться с нарастающим приступом гнева внутри, и кое-что из тех советов стараюсь иногда применять для себя. Помогает, действительно.

    Я восстановил дыхание, вышел из автобуса и сел на лавочку, взявшись за голову обеими руками. Надо было придумать, где взять денег на обратный билет, и убираться отсюда. “Друг” моих студенческих лет скорее всего больше никогда не объявится. Стоило также позаботиться о том, чтобы этого как раз не случилось, и найти способ вернуть свое, но потом уже, дома, а пока что надо туда хотя бы добраться.

    Три именные карточки из разных банков по причине отсутствия позитивного баланса на них лежали сейчас в ящике моего письменного стола дома, следовательно, перевести мне никто не сможет, некуда. Но деньги можно было снять в терминале по номеру карты одного моего давнего друга, который в беде не оставит. “Точно, надо набрать Леху” - мелькнуло у меня в голове, и я потянулся за своим “самсунгом”. Достав его из левого кармана черных джинс, я нажал кнопку питания сбоку. Телефон “задумался” в этот раз как-то дольше обычного, но включился, и тут же издал серию до боли знакомых коротких звуковых сигналов низкого заряда батареи.

    “А, чтоб тебя! Четыре процента, сейчас сдохнет... Ладно, стоит попробовать, может хватит еще на один звонок”, - и я начал искать номер Лехи среди своих контактов. Как же их у меня было много, надо когда-нибудь почистить, все равно большую половину людей я никогда больше не увижу или же они сами мне не позвонят. И, может, на сокращении времени поиска я бы много не выиграл, но, как говорится, “с миру по нитке — голому рубаха”. В мелочах все дело, бывает так, что иногда именно они мешают случиться тому, что могло бы стать нашим самым удивительным воспоминанием.

    Леха был другом моего детства и всех школьных лет, и не раз вытаскивал меня из таких вот ситуаций, как та, в которую я попал сейчас. Он, в отличие от меня, более благоразумно обращался с деньгами и уже успел накопить себе на спорт-байк, а я до сих пор собираю на новую видеокарту.

    - Да, привет! Как ты? Куда ты вчера делся, тут после твоего ухода к жене подруга пришла, симпатичная. Мог бы познакомиться, а там, глядишь, и женился бы, а то что ты до сих пор сам по себе ходишь, как волк в тайге одинокий? И по разговору девушка ничего так, смышленая, у меня по крайней мере сложилось впечатление, что я разговариваю с существом разумным, а не с теми ее хихикающими мышами с конскими мордами.

    Так он называл подружек своей жены Наташи, которых просто на дух не переносил за их привычки обсуждать всех и все вокруг, часами болтая с его супругой. Но ей он не говорил по этому поводу ничего. В конце концов, это дело каждого, сколько, с кем и о чем говорить по телефону, маленький кусочек ее личной жизни, который был присущ им обоим. Только, в отличие от жены, у Лехи он был иного рода: он вел ежедневник. Что-то вроде дневника, где записывал по утрам поток своих мыслей или яркие воспоминания из прошлого, о которых еще никому в жизни не рассказывал. Эту привычку он перенял у меня когда-то давно, и с тех пор исписал уже около десятка тетрадей. Наташа испытывала дикое желание туда заглянуть, но никогда этого не делала. Никто из них не мог себе позволить нарушить такого себе рода частное пространство друг друга.

    Леха начал спрашивать меня о чем-то еще, но время поджимало, и мне пришлось его перебить:

    - Слушай, дружище, выручай. Такая ситуация: в чужом городе, без денег, никого со знакомых нету. Займи пару сотен на дорогу, домой приеду, найду где-то, отдам.

    - Тебя опять на приключения понесло? И когда же ты остепенишься уже, а? Ну, это, конечно, дело твое, мешаться не буду, но … - снизив голос, оборвал он на полуслове. Хоть и ругался он на меня негромко, но делал это как-то по особенному, и мне приятно было в эту минуту услышать искренние слова своего действительно настоящего друга. - А на билет, конечно, вышлю, продиктуй номер карты или смс-кой пришли.

    - В том-то и проблема, я их не брал с собой.

    - Ох, ну сколько раз тебе повторять: едешь куда-то далеко — обязательно возьми с собой хотя бы одну карточку и паспорт, который, я надеюсь, сейчас при тебе.

    Иногда в его отношении мне чувствовалась братская забота. Таких людей мало в моей жизни, и дружбой нашей я очень дорожил. Но пришлось снова его расстроить:

    - Он тоже дома, в ящике, рядом с кредитками лежит. Мне тут сегодня пообещали должок давний вернуть, я на радостях сорвался с места и поехал без ничего, как-то из головы вылетело их захватить.

    - Ну ты и кадр... Ладно, Можем снять по номеру, как раньше делали.

    - Да, но здесь тоже есть одна проблема.

    - Кто бы сомневался, у тебя редко бывает по-другому. Шучу, не принимай всерьез. Так в чем проблема-то?

    - У меня труба садится, и, кажется, скоро окончательно … - в этот момент телефон в руке загудел и, словно рыба, выброшенная на берег и глотнувшая свой последний глоток воздуха, издал прощальную мелодию и выключился.

    Я сидел на лавочке и смотрел на его черный, треснувший в двух местах экран, а в голове в один миг пронеслась куча гневных выражений в адрес уже “почившего” девайса, а также в сторону всех людей, принимавших участие в его создании. Но, следуя той же самой практике, о которой я рассказывал раньше, мне снова удалось себя успокоить. В конце концов в этом тоже виноват изначально я, надо было зарядить батарею, прежде чем выходить. Ну, что уже сделаешь, случилось то, что случилось, из этого теперь и надо исходить и искать решение в сложившейся ситуации.

    Выход я видел только один: попросить кого-то из прохожих дать воспользоваться его телефоном минут пять, максимум десять. А вдруг какой “добрый самаритянин” и найдется? Просить у чужих людей  о чем-либо мне не хотелось, но в данную минуту стоит, пожалуй, закрыть глаза на свои принципы и начать искать помощь.

    Я поднялся со скамейки и окинул быстрым взглядом находящихся на автостанции людей. Девочка, стоящая в десяти шагах от меня, доедала мороженое и наблюдала за кошкой, тщетно пытавшейся отобрать хоть часть обеда местного бездомного четвероногого сторожа, то и дело лающего на нее. Далее стояли двое мужчин, лет так сорока на вид, один круглый и крупный, а второй, наоборот, полная его противоположность: маленький, щупленький, с быстро бегающими глазами и бурною жестикуляцией. За ними стояла молодая парочка, курящая и целующаяся одновременно.

    “Да что же тут, не у кого и спросить, что-ли?”, - спросил я сам себя. - “У девочки спрашивать нету смысла, думаю, у нее даже и телефона своего нету, этим двум мужикам явно не до меня, вон как яростно доказывают что-то друг-другу, а к тем “пароходам” даже не хочется и подходить”. И пока я сетовал на отсутствие того, кто мог бы помочь, мой взгляд скользил по читающей расписание толпе, пока не остановился на одном загоревшем коротко стриженом пареньке, в широких, с большими передними карманами шортах и потрепанных вьетнамках.  Последние лучи заходящего уже солнца, отразившись от его коричневых очков, сверкнули мне в глаза. Я окинул его с ног до головы, он в это время сделал то же самое.

    “Этот вполне подойдет”, - подумал я и направился к нему. Тот в свою очередь сделал шаг навстречу мне, будто знал уже, зачем я иду.

   - Извините, пожалуйста, вы не могли бы мне помочь? - обратился я к нему с исключительной вежливостью и был приятно удивлен, когда незнакомец ответил мне тем же. В последние дни это случается крайне редко.

    - Конечно, если это в моих силах. Что случилось? - он заглянул мне прямо в глаза, и скорчил что-то на подобие улыбки. Здесь я отчетливо помню, как услышал голос Лехи у себя в голове: “Старайся поменьше доверять чужим людям, зачастую их слова отражают совсем не то, что у них в голове”. Мы частенько с ним на этот счет спорили, я был приверженцем другой теории. В большинстве случаев я верил людям, считая их добрыми по своей природе.

    Голос этот, Лехин он был или мой, быстро куда-то исчез, а парень напротив пытался улыбаться еще шире и естественней, и у него это начинало получаться, что, в свою очередь, немного подорвало мое доверие к нему, уж больно наиграна была эта его улыбка. Как бы там ни было, но выбирать мне сейчас особо не приходилось. Я вкратце рассказал ему свою проблему. К моему еще большему удивлению он моментально согласился и протянул державшую в руке “нокию”, будто заранее зная и подготовившись к этому. Модель эта была хорошая, когда-то у меня была точно такая же. Я сказал об этом своему новому знакомому, на что он ответил все той же натянутой улыбкой, и отошел в сторону. И снова голос внутри меня произнес что-то, напоминавшее слова предостережения.

    С предвкушением своего скорого возвращения домой я начал набирать номер Лехи. Благо, мы созванивались с ним так часто, что он прочно закрепился в моей памяти. Пошел гудок, я поднес телефон к уху и стал ждать, как вдруг меня кто-то сзади похлопал по плечу. Я обернулся и увидел перед собой стояли два стража закона в синей форме, старший сержант и лейтенант.

    - Молодой человек, это ваш телефон?  -спросил сержант, указывая на трубу в руке.

    - Нет, не мой. Вон тот добрый человек дал мне позвонить, - и я показал пальцем в ту сторону, куда ушел хозяин “нокии”, но, развернувшись, и посмотрев туда, я так и застыл на месте : там никого не было. Судорожно замотав головой по сторонам, я стал искать его лицо среди сновавшей вокруг толпы зевак, но тот будто испарился. Исчез... Как ему так быстро удалось это сделать? А главное, зачем? Праздника бесплатной раздачи телефонов вроде сегодня не было никакого, да и, судя по потрепанным тапкам, складом мобильных телефонов он не обладал.

    - Э... секунду назад здесь стоял один парень, чуть моложе меня, и это он дал мне позвонить, а куда сам делся — ума не приложу.

    - Вы с этого города? - на этот раз уже лейтенант проявил интерес к моей персоне.

    - Нет, я ехал к одному знакомому, но дозвониться к нему не могу, батарея села.

    - Ясно. Будьте добры ваши документы.

    Лучше бы они сейчас оказались при мне, но это было не так, и каждый их новый вопрос словно очередная петля морского узла ложился на мои плечи, с каждым разом все туже обвиваясь вокруг шеи.

    - Я их дома забыл.

    Какое-то мгновение они смотрели на меня с подозрением, потом переглянулись, и тут лейтенант произнес то, что никак не входило в мои планы сегодня.

    - Вам придется пройти с нами. Недавно поступило заявление о краже телефона точно такой же модели, что у вас в руках, и мы хотели бы сверить серийные номера.

    - Но это не мой телефон, мне его только что дали! - начал было я протестовать, но потом передумал. По им было видно, что идти со мной в отделение они настроены однозначно, да и вины за мной никакой не было, поэтому пришлось сдаться.

    - Скоро все выясним, - сказали они и, окружив меня с двух сторон, повели в участок.

                * * *

    Я сидел возле большого письменного стола, заваленного толстыми бумажными папками, файлами, разного рода заявлениями и формами, и, уставившись в окно, наблюдал, как вечер все больше перерастает в ночь, становясь с каждой проведенной здесь минутой все тише и темнее. Напротив меня сидел сержант. Одной рукой он листал какую-то тетрадь, но разобрать написанное в ней мне не удавалось: мешал монитор, стоящий на столе между нами. Во второй руке он держал трубку стационарного телефона, ожидая ответа на ранее сделанный запрос. Его напарник стоял ко мне спиной у того же самого, единственного в этом помещении, окна и, словно завороженный, вглядывался в уже опустевшую от всякого движения улицу. Готов поклясться, что он был в этот момент уже не здесь и не с нами, а дома, с маленьким сынишкой на коленях и женой-красавицей, смотрящей на своих мужчин полными любви и благодарности судьбе глазами. Но голос того, что сидел за столом, резко выдернул его из раздумий.

    - Не он? Это точно? - буркнул он в трубку, посмотрев на меня пристальным, изучающим взглядом. - Понял. Спасибо.

    Теперь он обратился ко мне:

    - Информация не подтвердилась, там другой серийный номер.

    “Неужели? А я вам что на вокзале еще говорил? Не мой это телефон!” - подумал я про себя с раздражением, но вслух не сказал ничего.

    - Значит, я могу идти?

    - Не совсем.

    - Как это? - удивился я, подымаясь со стула. Это нелепое задержание начинало меня уже всерьез злить. - Я ведь уже рассказал, как было дело, личность мою подтвердили,что вам еще от меня нужно?

    - Прежде всего успокойтесь и сядьте, прошу. С появлением этого телефона у нас появилась и новая задача: найти его хозяина. Поэтому я был бы вам крайне признателен, если бы вы постарались сейчас вспомнить и описать того человека, который вам его дал, - и он указал глазами на лежащую рядом на столе “нокию”. - И, если можно, поподробней.

    Самообладание вернулось ко мне после его объяснения, и я согласился. Присев на стул, я уже хотел было приступить к описанию того “доброго самаритянина”, который так мне удружил, как вдруг голос тощего высокого дежурного, неожиданно появившегося у двери, прервал меня.

    - Андрей Маркович, - он обратился к неподвижно стоявшему все это время у окна лейтенанту, - тут к вам пришли.

    Кто? - спросил тот, не оборачиваясь.

    - Да, говорит, сам все расскажу, только пустите, говорит, шел за вами от самого вокзала.

    - Пусть зайдет.

    Дежурный посторонился, и в комнату пошел загорелый молодой парень в широких шортах и коричневых очках. Я тут же вскочил со стула и, тыча в вошедшего пальцем, закричал:

    - Вот он! Вот тот человек, который мне телефон этот дал Это он!

                * * *

    То, что случилось дальше, я попытаюсь пересказать вкратце. После того, как я, успокоившись, замолчал и сел на место, этот человек рассказал свою историю. Незадолго до того, как увидел меня, он нашел на вокзале под ножкой одной из лавочек снаружи телефон, но пойти в милицию и заявить о находке он не решился, боясь, что подозрения падут на него. И, не найдя лучшего решения, чем переложить эту заботу на плечи другого, он вручил этот телефон мне, тотчас же скрывшись при появлении двух сотрудников в форме. К счастью, те его заметить не успели, и он наблюдал за происходящим, прячась чуть издали за кофейным автоматом.

    - Я стоял и думал, что делать дальше. С одной стороны можно было бы выйти, сесть в любой попутный транспорт и уехать, навсегда забыв обо всем этом. Но с другой... Незнакомый мне человек оказался в такой глупой и неприятной ситуации, и все это по моей вине... - рассказывал он, то и дело поглядывая на меня виновато. - Извините... Растерялся...

    Я закрыл блокнот, положил ручку и выключил свет. Наконец-то я был дома, в своей квартире, в теплой постели с двумя пышными подушками и мягким одеялом. Завтра я проснусь, и будет новый день, новые воспоминания, переживания и эмоции. И, конечно же, новые записи в моем дневнике, среди которых и история о “добром самаритянине” из города “А”.