Patience. Часть 5. The barrier is just an illusion

* * *


— Не скажу, что всё так уж и хорошо, но не скажу, что плохо, — начал врач. — У неё было слабое внутреннее кровотечение. Операция сделана успешно. Всё, что от вас требуется в данный момент, так это обезопасить дочери спокойствие и малоподвижный образ жизни, так как у неё лёгкое сотрясение мозга. Но, думаю, с этим проблем не возникнет, так как тазовая кость немного повреждена и сломано одно ребро, — стальным голосом произносил мужчина. — Сразу после того, как моя пациентка выйдет из-под наркоза, можете забирать её домой, — вид его был непринуждённый, словно ничего и не случилось серьёзного, словно на девочке были маленькие царапины, а не последствия жестокого избиения.
Заплаканная женщина взбунтовала:
— Да как это возможно?! По-вашему, это всё в порядке вещей? По-вашему, сломанное ребро и внутреннее кровотечение — это не плохо?! И кто слыхал, чтобы после операции сразу же вести пациента домой?! — она была зла, словно злая королева из какой-то сказки; само выражение её лица могло заставить дрожать каждого.
— Дамочка, попрошу вас угомониться. Это не частная клиника, а государственная, у нас все палаты заняты, нам некуда положить вашу дочь.
— А кем, соизвольте узнать, они заняты?!
— Пациентами, у которых значительно серьёзнее проблемы со здоровьем, нежели у вас, миссис Ривера.
— Почему вы такой безжалостный? Неужели вам ни чуточку не жаль этих людей? — тихо прошептала она.
— На этом разговор окончен. Вскоре вы увидите свою дочь. Надеюсь, у вас есть здесь машина, а то дать вам передвижное кресло или выделить машину мы не можем — это собственность больницы, — с такими словами мужчина удалился, оставив заплаканную Барбару посреди коридора. Она, проводя взглядом врача до его кабинета, уселась в неудобное кресло в холле, где и дожидалась момента, когда её дочку приведут и когда они уже наконец уедут домой.
С головы её никак не выходил вопрос: «Неужели подростки способны пойти на такое ужасное деяние?». Так же она переживала за свою бедную дочурку. Теперь у них совсем нет денег на операцию глаз, так как последние деньги Барбара отдала этому грязному подонку — врачу за какие-то лекарства, уколы и прочее. Она надеется лишь на чудо, ведь у них в запасе есть ещё три месяца. Да, ничтожно малое количество времени, но хотя бы это, чем ничто. Если за три месяца Теалориане не сделать нужную операцию на глаза, она навсегда потеряет зрение.

Миссис Ривера заметила, что её бедную маленькую девочку везут в коляске для инвалидов. На глазах выступили слезинки. Снова.
Подбежав к своему ребёнку, она крепко его обняла и горько заплакала. Она верит — они смогут всё преодолеть.



* * *


В салоне машины было тихо. Слышалось лишь равномерное дыхание. Вдруг тишину разрезал томный всхлип и глубокий вдох:

— Мам, прости меня, пожалуйста, — заплакала темноволосая.
— Детка, ты чего? — успокаивая, Барбара положила свою правую руку на щеку дочери. — Тебе не за что просить прощение.
— Прости, мамочка, что я стала твоей обузой, — плакала Теа и тяжело всхлипывала.
— Моя маленькая, ты никогда, слышишь?.. никогда не будешь для меня обузой! — уверенно произнесла сильная мать, сдерживающая свои слёзы, не показывающая свою боль. — Мы справимся, мы всё преодолеем! Ты слышишь? Веришь мне? Ты должна верить и надеяться! Ведь если ты не будешь бороться за своё счастье, за светлое будущее, я не смогу сделать ничего. Ты должна. Должна…

* * *

Прошла неделя. Неделя адской боли: как физической, так и душевной. Если у Барбары болела душа за страдающего ребёнка, то у её дочери была и физическая боль, и моральная.
Днём Теа, вставая с помощью мамы с кровати или с дивана, сжимала зубы со всей силы, руки в кулаки, дабы не заплакать, не взвыть от боли, а затем, войдя в ванную комнату и включив воду, начинала горько плакать от ломающей её боли, ведь каждое движение, каждый шаг причинял ей ужасную боль.
А ночью наступало время плакать из-за того, что она ничего не видит, что не может ни книгу прочитать, ни прогуляться самостоятельно, ни пойти туда, куда она всегда ходила прежде, дабы увидеть мельком Кэльвина, её милого Кэльвина Брукса...

Сейчас Теалориана лежала в своей комнате, уставившись стеклянными глазами в потолок. Если бы она могла видеть, то увидела бы там, на потолке, свой маленький список желаний, который написала неделю назад. Первым пунктом были такие слова: «1. Я хочу иметь возможность смотреть в его глаза вечно: тогда, когда я того захочу». Она лишь вспоминала эти слова и тихо плакала, сжимая ладонью со всей силы рот.

* * *


К Кэльвину уже неделю в гости не приходил нормальный сон. Парень не мог понять, куда пропала та незнакомка. Он точно помнит, что после того, как она очнулась, она вошла в палатку к Кэтрин, ведь он сам проследил за ней, дабы удостовериться, что она случаем не упала по пути. На следующий день её нигде не было, он точно это помнит, так как повсюду искал её, даже зашёл в каждый автобус с учениками, чтобы найти её; да и в школе девушка больше не появлялась.
Он спрашивал у Кэтрин, что с её подругой и куда та пропала, но та лишь пожимала плечами. Брукс понимал, что рыжая явно что-то скрывает, но вот что именно?

— Ало, Ди? Привет, брат. Надо встретиться и серьёзно поговорить. Только, пожалуйста, без своей новой пассии, так как речь пойдёт именно о ней и её пропавшей подруге, — сказал всю суть Кэльвин в трубку.
— В смысле? Ты о Кэтрин? Ты хочешь поговорить о той полоумной? Господи, Брукс, я тебя не узнаю, — Кэльвин услышал томный вздох и понял, что его друг закатил свои глаза.
— Слушай, я тебе уже говорил, что…
— Да-да-да, говорил, — с иронией произнёс тот: — «Она живой человек, нужно иметь хотя бы каплю уважения к чужим чувствам, Дилл, тем более, она девушка, а уж тем более она нравится мне, Кэльвину Бруксу, так что имей уважение к моей пассии», — перекривил друга шатен.
— Вудс, успокойся и не беси меня. Последнее я точно не говорил, так что не иронизируй всю ситуацию.
— Но это итак понятно. Почему-то других ты не защищаешь, а только эту Риверу. О ней уже вся школа гудит. Да что там школа? Весь город! Её, конечно, не любили многие, но теперь, благодаря тебе, её все ненавидят, и это не только школа, ты ведь знаешь это. А ты ещё удивляешься, почему бедняжка в школу не ходит. Она, небось, с дома нос не показывает.
— Дилл, не неси чепуху, я тебя умоляю. Причём тут все? Ответь мне на простой вопрос: какое другим дело до моей личной жизни?
— О-о, брат, — протянул, засмеявшись, Вудс, — я уж боюсь спросить о непростом вопросе, если «простой» в твоём понимании — это всеохватывающий, всепоглощающий, "повсюдузаглядывающий" вопрос.
— Да что ты несёшь, мать твою?!
— Брукс, не корчи из себя святого праведника. Сам прекрасно знаешь, что каждая в этом городе готова отдаться тебе. За тобой сохнут сотни девок, причём каждая вторая готова убить всех других, лишь чтобы быть к тебе ближе. Так что, по-твоему, они не готовы убить ту, кого убить проще всего? — усмехнулся шатен.— Ты плохо знаешь женскую логику. Им проще найти одно слабое звено, на котором можно выплескивать всю агрессию и антипатию, боль и отчаянье и просто убивать его до тех пор, пока тот то ли сам не сделает самоубийство, то ли кто-то один более агрессивный из всей толпы не уничтожит его.
— Что ты имеешь в виду? Как это «проще всего»? — Брукс едва произносил слова.
— Ну, чёрт тебя побери, Кэл, не будь глупым! Над ней в школе издевались постоянно лишь из-за того, что она посмела смотреть на тебя больше одной минуты, а после того, как ты её поцеловал при всех, думаешь, её все другие тоже расцеловать хотят?
— Во-первых, это полная чушь. А во-вторых, я её не целовал, а делал искусственное дыхание, если ты об этом.
— Это не имеет значения. Ты дотрагивался до неё, ты нёс её на руках. Последнее для них, то есть твоих фанатичек, вообще, как шоковая терапия, — рассмеялся Вудс.
— Так. Всё. Ничего не хочу слышать. Ты совсем с ума выжил. Жду тебя в клубе моего отца ровно через час, — светловолосый завершил вызов. Он был в не себя от злости, но, несмотря на это, также стоял поражён от услышанного. Он и не знал, что происходит за пределами его личной жизни, ведь никогда не интересовался тем, что происходит в школе. Все глупые сплетни оставались позади, он никогда не слушал их. Но, видимо, следовало бы их слушать и знать. Теперь-то он знает, что лучше знать лишнее и ненужное, чем потом мучатся в догадках и слышать от других ужасную правду.


* * *

Светловолосый сидел за одним из столиков. Он с нетерпением ожидал своего друга, ведь ему уже было невтерпёж рассказать свои мысли и догадки по поводу незнакомки. Точнее, она уже не была для него незнакомкой, он знал её фамилию и частично имя. Теа Ривера — это имя ему, увы, ни о чём не говорило.
— Привет, — поприветствовал он только что пришедшего друга хлопком по плечу.
— И тебе привет, — сделал кивок головой в ответ шатен. — Кажись, небось, за час ты пришёл в себя. Неужели? — подозрительно поднял правую бровь вверх Вудс и сощурил глаза.
— Ой, всё, только не начинай, умоляю, а то вечно ты недоволен чем-то, прям, как бабуля, — засмеялся Кэльвин.
— Аве бабуле, — поднял правую руку в воздух, садясь напротив кареглазого, Дилл, а затем вместе с Бруксом рассмеялся.
— Ты неисправим, чёртов дамский угодник, — ухмыляясь, произнёс светловолосый.
— Кто бы говорил, — закатил парень глаза наверх. — Слушай, Кэл, я вчера с такой девочкой познакомился. Хочешь, познакомлю с этой горячей цыпочкой?
— Ди, сейчас давай поговорим о важном.
— Так, стоп-стоп. А я разве для тебя неважен?
— Вудс, о тебе и той «горячей цыпочке» мы поговорим немного позже.
— А сейчас о чём мы будем разг…? А-а, всё. Понятно. Опять. Опять эта заноза в заднице, — тяжело вздохнул шатен и скривил лицо в кислой гримасе.
— Вудс, — Брукс изменился в лице. — Я попросил бы выражаться покультурней, — прокашлялся светловолосый.
— Ой, всё, — подняв руки вверх, парень дал понять, что сдаётся. — Что на этот раз? Ты встретился с ней?
— Нет, она всё так же не появляется в школе. Ты не поверишь, но я уже и у директора был, но, увы, это не улучшило ситуации.
— И не появится, — перекрестил на грудях руки Вудс.
— В смысле? — не понял его друг.
— В прямом. Неделю назад она была в школе. Как раз в тот день, когда я потащил тебя в свой загородный дом. Как я понимаю, директор не сказала, что к чему. Так вот, тогда твоя Ривера вместе с матерью пришла забрать документы со школы. Если верить слухам, она заелась с какими-то девчонками, и те страшно избили её. Причём так сильно, что она попала в больницу. Но это всё всего лишь нелепые слухи, в которые ты не веришь, — пожал плечами Дилл, а его друг, в свою очередь, задумался.

Стоит ли Кэльвину верить слухам? Он не знал, но решил, что верить не надо, пока информация не проверена, но узнать то, о чём говорят другие, не помешает.
— Ди, рассказывай-ка мне всё, что ты знаешь, — светловолосый сосредоточенно рассматривал Вудса.
— Ой, да что тут рассказывать, — тяжело вздохнул шатен. — Слишком много слухов. Ты лучше в школе поспрашивай что да как.
— Я хочу слышать то, что ты знаешь, ведь почему-то ты терпеть не можешь, когда разговор заходит о Тее.
— Это не из-за слухов. Всё дело в том, что она не нашего круга общения, она никогда не впишется в элитное общество, даже если ты поженишься на ней, не дай Бог. Она — эпицентр унижений, она тебе не ровня. И это меня бесит. Что тебя в ней заинтересовало? Ну вот что? — парень был зол.
— Элитное общество? Вудс, какого хрена?! — закричал Кэльвин, ударив кулаком по столу и насупившись. — По-моему, если память мне не изменяет, ты сам сказал, что унижали её именно из-за меня. Да и разве это причина для того, чтобы ненавидеть человека? Дилл, мне кажется, или ты чего-то недоговариваешь?
— Я.. Нет! — запротестовал парень. — Просто… Ну вот скажи мне, Кэл, ты — член элиты, а она относится к числу низкого круга, бедного, разве твоя зацикленность на ней нормальна? Ты испортишь себе всю репутацию с этой девкой. Тебе это не нужно. Она тебе не нужна! — сделал он ударение на слове «она».
— По-моему, это тебе не нужно. Ты боишься только за свою репутацию. Мне кажется, дружба у нас хреновая. Хотя, если подумать, её у нас вообще нет. Дилл, думаю, в дальнейшем я обойдусь без тебя, — кареглазый встал и просто пошагал прочь. Вудс остался сидеть за одиноким столиком, пребывая в лёгком недоумении.
— Как это понимать? — он подорвался с места. — Эй, Кэл, стой! Ты чего, брат? Я же хочу, как лучше.
— Знаешь, Вудс, твоя глупость состоит в том, что ты заботишься о славе и деньгах, а это не главное в жизни, — с такими словами Брукс уселся в свою машину и двинулся с места.

Кэльвин Брукс узнает, где живёт эта Теа Ривера, найдёт её, где бы она ни была. Внутри у него было странное чувство, словно с ней происходит что-то плохое, и это вовсе не потому, что Вудс сказал ему, что девушку избили, тем более правда это или нет ни он, ни сам Дилл не знали.
Возможно, это чувство вызвано тем, что совесть мучит его из-за того, что проблемы в жизни Риверы были именно из-за него. Он не знал, зачем он ищет незнакомку; не знал, что скажет при встрече, но он точно знал, что должен её найти.