Patience. Часть 6. Dream is real

***

Прошло ещё примерно десять дней, а это значит, что шанс на выздоровление Теалорианы падает, что осталось всего два месяца на то, чтобы сделать операцию. Но разве в мире чудеса бывают? Нет. А если и бывают, то, как считает брюнетка Ривера, постриженная под каре, это произойдёт точно не с ней.

Время тянулось дольше, чем обычно. Причём почему-то именно в этот день.
Она проснулась очень рано. Но что делать незрячей девушке, не способной самостоятельно передвигаться? Вот именно, лежать, никого не отвлекая, и думать о чём-то своём, о КОМ-ТО, кто занял всё пространство в сердечке.

«Я всё ещё помню. Я помню очертания твоего лица и твоего тела, ты всё ещё живёшь в моих воспоминаниях, ты всё ещё живёшь во мне, и как бы там ни было, я тебя никогда не забуду. Да, твой образ теряет какие-то детали, ты понемногу начинаешь исчезать, растворяться в темноте, но ведь это не проблема, правда? Ты был мне нужен, ты всё ещё нужен мне и всегда будешь нужен. ВСЕГДА. Сказать бы тебе то, что я чувствую и что чувствовала, когда ты прикоснулся ко мне, когда смотрел в мои глаза, когда я смотрела в твои! Но это невозможно... и даже не по той причине, что чувства не выразить словами, а просто потому, что я никогда с тобой не заговорю, никогда уже не смогу увидеть тебя. Увидеть.. не смогу... никогда.. Господи, как это больно! Чёрт возьми, как я буду жить, если не смогу никогда тебя увидеть? Да, ты будешь жить в моей памяти, но я не увижу, как ты становишься более зрелым мужчиной, не увижу твоих изменений, твоих глаз, твоих очертаний, твоего счастливого выражения лица... Это больно. Очень. Но я надеюсь, я всё ещё надеюсь, что смогу увидеть. Надеюсь и мечтаю об этом...
Кэльвин, я не чаю в тебе души, но, увы, это навсегда останется только в моей голове, в моём сердце. Никогда ты не услышишь моего голоса, никогда не узнаешь правду. Но ведь она тебе и не нужна, правда? Да, конечно же, правда. Кэльвин Брукс, если у меня будет возможность, я обещаю тебе сказать, что желаю тебе только счастья, что хочу, чтобы ты был счастлив, а ещё пожелаю тебе хорошенько обдумывать решения, чтобы ты не наделал глупостей, а ещё... а ещё... Ещё скажу, что ты мне нужен... Нет! Не скажу! Это навсегда останется со мной. Навсегда. До самой смерти» — с такими мыслями Теа плакала и тихонько всхлипывала, накрывшись одеялом, нырнув с головой под него.
Перед глазами её стояла кромешная тьма, но на фоне её виднелся тусклый облик Брукса. Улыбчивый, светловолосый, прекрасный, счастливый, хороший, до невозможности идеальный...

Брюнетка провела пальчиками по своим запутанным волосам, остриженным слишком коротко. Не одну ночь она проплакала за своими волосами. Да-да, именно за волосами. Она обожала свои длинные тёмные пряди, но лишь потому, что они нравились Кэльвину. Ривера прекрасно знала, что кареглазому нравились девушки с длинными волосами. И она считала,что именно поэтому в тот день в лесу он заговорил с ней. А теперь он никогда не то, что не выронит ни слова со своего рта в её сторону, больше никогда не прикоснётся к ней, он даже не посмотрит на неё, уродину. Никогда...

Маленькое сердечко, что бешено колотило, в один миг скрутилось, сжалось, на миг остановилось. На одно мгновение, всего лишь на малейшую долю секунды, но этого хватило, чтобы бедная Теа почувствовала ужасную боль под названием "осознание". Осознание реальности к ней пришло. Именно в этот момент она поняла, действительно поняла, что её история не будет иметь "хэппи энда", что она его никогда не увидит, что жизнь её будет наполнена вот такими вот днями с невероятными болями, с горькими слезами, с уродливой внешностью.
А всё почему? Потому, что у них нет денег на операцию. Потому, что у неё нет шанса на спасение. Потому, что в жизни её не произойдёт чуда. Потому, что Бруксу она не нужна. Потому, что он для неё Бог, а сама она его рабыня, поклоняющаяся ему, обоготворяющая его, принадлежащая только ему. Почему именно Бог? Потому, что она в него верит; потому, что он может дарить ей жизнь, силы для выживания, но он так же может и отнять у неё последнюю частичку жизни, которая дотлевает там, внутри; может отнять её воспоминание. Но ведь он не настоящий Бог, он просто человек, являющийся её целой Вселенной. Существует Бог, тот самый, что создал нас и этот мир, и Он всесильный, Он может всё, и только Он может отнять ту самую частичку Теалорианы — может отнять её память. Хотя, зачем Ему это? Он не может отнять у неё жизнь просто потому, что она на неё заслуживает. Заслуживает на жизнь и на счастье так, как никто другой.

* * *


Было уже три часа дня. Ривера сидела на балконе своей комнаты. Она вдыхала свежий воздух, слушала, как ездят машины, разговаривают и смеются люди, проходящие по улице мимо их дома. Она им завидовала, чувствуя при этом боль. Завидовала их счастью, но проклинала их глупость. Ведь они могут видеть, но не считают, что это уже делает их счастливыми, что это дарит им массу положительных эмоций.

Люди — глупые существа, не умеющие ценить мелочи и видеть во всем некрасивом и незаметном что-то великое и прекрасное. Люди — слепые существа, что имеют возможность видеть. Или лучше будет сказать, что мы, люди, — это видящие существа, не имеющие возможности видеть?

Почему она ощущала боль? Всё просто — она была такой же, как они. Была когда-то, но больше нет.

Чтобы отогнать от себя плохие мысли и отвлечься от того ноющего, скребущего и надоедливого зуда — боли, Теалориана поднялась с места и на ощупь начала направляться на поиски матери. Ей захотелось прогуляться по парку. Впервые за это время. А всё почему? Потому, что она нуждается услышать голос Кэльвина.
Сегодня воскресенье, а это значит, что через полтора часа Брукс будет в парке на пробежке. Это единственная возможность услышать его, получить новые жизненные силы.
Спускаясь медленно по лестнице, Ривера прислушалась. После того, как в дверь кто-то позвонил, она услышала какие-то голоса, доносящиеся до неё. То ли потому, что голос показался ей знакомым, то ли потому, что она боялась, что этот голос и вправду ей знаком, Теа начала дрожать.
Будучи уже в основания лестницы, она сделала пару шагов вперёд и, прислушиваясь, схватилась руками за двери, ведущие в коридор. Оттолкнув двери и прикоснувшись руками до холодной стены, она замерла. Этот голос точно принадлежал ему:
— ... Пожалуйста, миссис Ривера, всего три минутки,— сказал парень.
— Я уже сказала, что не позволю, молодой человек. У моей дочери нет друзей, зачем вы мне врёте? Вообще, кто вы такой?— со злостью и страхом проговаривала женщина. Заметив, что светловолосый замер, смотря куда-то назад, миссис Ривера повернула голову назад.
— Т-теа?— заикаясь, спросил опешивший парень.
— Кэльвин?— тихонько прошептала Теалориана, проглатывая накопившуюся во рту слюну.