Воздухоплаватель

(семикнижье)
2
ВОЗДУХОПЛАВАТЕЛЬ
Юле Два.

ЧАСТЬ 0.
Существует легенда, что на Гоголевском бульваре, здесь в Москве, есть в каком-то его месте невидимые ворота, через которые человек может исчезнуть из этого мира, как исчезли уже многие.
Только попасть в невидимый этот проход очень трудно: необходимо то ли стать лицом к ним, то ли находиться еще в каком-то точном положении по отношению к ним, прежде чем войти, - этого я не помню, но легенда эта существует.

Два мальчика стояли и смотрели, как Воздухоплаватель медленно уходит прочь.
Блеск его гипнотических глаз все еще туманил их головы.
Слушай, чего он от тебя хотел?
Мою душу, а от тебя?
Монетку для телефона-автомата, ему срочно надо было позвонить.
Хочешь, пойдём, поедим?
Хочу, но у меня теперь совсем нет денег.
Ничего страшного, у меня полно.

Идея подняться на воздух и, освободившись от тяжести оков, воспользоваться громадным воздушным океаном, как путём сообщения, очень стара. Ещё с глубокой древности начались попытки, хотя большей частью тщетные, плавать по воздушному океану.

Горе.
В  качестве основной эмоции рассматривается страдание, а горе считается комбинацией эмоций и аффективно-когнитивных структур.
При этом отмечается, что страдание может возникать при чрезмерном уровне стимуляции громким звуком, болью, холодом и т.п.
Т.к. эмоция должна возникать в связи с некоторой потребностью, то страданием будем называть эмоциональный тон ощущений.
Под термином «горе» будем подразумевать только эмоцию, тем самым несколько сужая бытовой смысл этого слова.
Основным источником горя является утрата материальных объектов, привлекательных качеств в себе самом (способностей, самоуважения), отношений с другими людьми.
Общим фактором для всех психологических причин горя является ощущение потери чего-либо ценного.
Будем рассматривать горе как эмоцию, возникающую при утрате некоторой ценности, способа удовлетворения некоторой потребности.
Горе возникает после того как произошло неприятное событие (утрата). 
Горе возникает как реакция на утрату возможности удовлетворения потребности, на невозможность ее дальнейшего удовлетворения.
Горе является переживанием утраты, подготавливает человека обходиться без утраченного объекта, приводит к как можно более редкому вспоминанию травмирующего события или даже к его забыванию.
Наконец, горе возникает в результате утраты возможности удовлетворения личной потребности.
Перечислим некоторые оттенки эмоции горя и чувств, возникающих на его основе, отличающиеся по интенсивности, величине активации, степени готовности к действию и т.п.: печаль, грусть, тоска, сожаление, уныние, скорбь, огорчение.

Сколько прошло времени с того дня, я уже не помню.
Время для меня больше не существует.
Здесь его нет...
Я считал причины, по которым сделал это, вескими.
Мне казалось, что это единственный; выход.
Но теперь я понимаю, что просто не пытался найти другие пути.
Я сделал так, как было проще всего, проще для меня.
Теперь что-то изменить невозможно.
Одним легким движением я лишил шансов на счастье не только себя, но и
 тех, чью любовь я не сумел оценить вовремя.
И сейчас у меня нет оправдании;...

Ах, как порой томительны качающиеся с плавным упорством ветви деревьев, вплетающие в узорность оледеневшей матовости местности проживания, нахождения, мигности на окне.
Как поэтично изнеженно и трепетно душе волнительно они изгибаются под властным, чувственным ветром в светоотражении каплевидного света уличного удава-фонаря.
И делается грустно, руки предательски зябнут, стремительные мураши, взрыхливают кожу, хочется горячего напитка – чай, тонкости ласкательной пунктирной эпидермы женских пальцев и губности и страстного пламенеющего дурмана сигаретной распущенности дыма.
В такие акварельные моменты вспоминаются редкие брызги радости прошлого, проводами отстукивающего поезда, дальнего, следовательного, воздушно образного.

Так, или может, примерно скупо так, думает Воздухоплаватель, оглядывая декорацию обстановки деревянной дачи, стоявшей на охране окраины сумеречного оттенения смешанного лесного массива.

Bvtyyj 'nj b lf\n ne ytjghtltk\yyjcnm dctve ghjbc[jlzotve, xnj nfr xedcndbntkmyj njkrftn dyenhb, d vtcnt dslj[f, bkb dslj[f, s pfdbcbvjcnb jn bp,hfyyjuj jvtynf , rjulf pfcntrk\yyfz jlyjyjubv gkjnybrjv ldthm gjxnb nen ;t hfpktnftncz d hspub ghb dsgfditv cjkytxyjv kext, vtnyeditujcz ,skj dyenhm, yj gjqvfyyjuj b pfgtxfnk\yyjuj d gfvznb cdjtq ytbp,t;yjq rhfcjnjq&
«Я готов плыть по воздуху»,-  произносит покоритель небесной иллюзорности – и выходит на воздух.

В антрацитовом взблеске леса, поглощающего снежной патокой его, небольшого размера фигура, ловко вписанная в подсветку из открытой, вскрытой дверности электрического.
Казалось.
Так, наверно, или наверно так как-то мерещатся подрастающим детям злые силы, а женщинам, напуганным движением букв и слов, кажутся похотливые маньяки, дураки, альфонсы и подлые мужья….
Воздухоплавателю – всё равно, ему нет никакого пустячного дела, движения, размышления до того, что о нём думают появляющиеся в эпизодах и массовках челяди – эти странноватые человеко-люди.
Значительную часть своего воздушного плавания, он перебирает варианты смешивания конденсаций и лакмусовой стороны бытия и быта, печенья и страстей, вещей и мест постоя, дни и гадости годов, он строит свой воздушный корабль и приближает час отправления.
Тот сияет лёгкой сединой, искрит и вздыхает в ожидании отправления, оторванности и стремительности нежнейшего улёта, как в первом поцелуи растворимости кофейного аромат, смешивается с исторгающимся внутри рёберной клетки подвздошья стоном, устремления ввысь.
И каждая часть корабля воздушного – его часть.
Как и он часть воздуха, его раб и властитель, его страсть влечения и нищенство попрошаек, того бульона, в котором заваривается существование новой жизни, или старой, или всё впереди.
Допускает.
Мысль.
Ну,…или где-то так.

Сомнение.
Определим сомнение, как эмоцию, возникающую в результате предчувствия того, что новая информация об объекте не будет совпадать с уже имеющейся.
Можно сомневаться в честности человека, даже если он еще никого не обманывал.
Если есть какие-то неуловимые, неосознаваемые признаки его нечестности, то возникает предчувствие того, что когда-нибудь он вас обманет.

Но вот стоит ли давать всему точно определение – наводнять мысли буйками – дальше которых нет смысла заплывать – по причине того – что не существует возможности человеческой доплыть – и если долететь ещё как-то можно – дойти – ещё реально – то доплыть уж точно – никак – и тогда весь смысл заключён только в одном – ограждения должны быть снесены и уничтожены и обозначения начертаны невидимыми ,erdfvb yf vtcnt, тут сейчашно – ежесекундно – выстрел и кто-то из стрелявших осядет со стоном в песок времени и грянет в вечность – и исчезая в далёко…
Ведь так?
Ну признайте, учитель xmk z ghfd b ehjr dsexty b bcgjkyty ,ktcnzot b ybrfrjq jwtyrb dscitq ytn xnj ,s tuj jwtybnm gj ljcnjbycnde – ybrfrb[ cj,hfyys[ gjl kfdjxrjq vjytn yt [dfnbn  на оплату ётого…
Да и нужно ли…
На коричневой школьной доске, в том месте, где уже не сорокопятствуют урочные уроки, в той школе, что уже отражается желтизной фотографических воспоминаний, и полузабытого «помню», а в потолочных провалах вращаются настырные насекомые разных видов, именно тут, был впервые осознан и осмыслен первый принцип воздушного плавания.
Он гласил – не всякое тело, погружённое в воздух, способно плавать.
Казалось бы, это так очевидно и просто, яснообразно и понятноумно, что ни о каком изначальном и первичности открытия не может идти и речь.
Но вот – нет!
Речь.
РекИ.
РЕки.
Воздушные реки.
Потоки.
Смысл сей выведенный интуитивно – предопределяющем: Воздухоплавание.
И если можно, погружаясь в воду, путём не хитрых манипуляций телесных частей – совершать передвижение в желаемо неизвестном направлении, значит и в воздухе, обретя незамысловатые поступательные навыки – воздухоплавать.
Примерно 19 лет назад Он и его тогдашняя невеста взяли щенка из приюта для собак. И хорошо, что они это сделали, потому что когда их пара распалась, Он впал в ужасающую депрессию. По его словам, в одну из ночей он был на грани самоубийства, и Собака смогла вытащить его назад к свету. Каким именно образом Он не уточняет, важно в этой истории то, что Он считает, что обязан своей Собаке жизнью. И девять лет спустя он сделал то же самое для Собаки. Собака заболела. Когда артрит, деформирующий Её кости, начал распространяться по всему его телу, казалось, что Её усыпление это лишь вопрос времени. Он делал для своего друга всё, что только мог, спускал всю свою мизерную зарплату на болеутоляющие, и даже каждый вечер носил Собаку на Верхнее озеро, где мягкие воды убаюкивали боль Пса, давая ему возможность хоть немного поспать. Затем, в один из дней Он попросил своего друга-фотографа сделать несколько фотографий, как Он тогда думал, последних моментов Собаки. С тяжёлым сердцем Он выложил их онлайн – и с удивлением смотрел, как взрывается весь Интернет. Люди по всему миру были настолько сильно тронуты историей спасительной собаки, что они затопили местные ветеринарные клиники пожертвованиями на лечение Собаки. Собака прошла лечение и оправилась от своей болезни настолько, чтобы быть в состоянии провести ещё несколько месяцев с хозяином, махнув хвостом в лицо смерти во второй раз.

ЧАСТЬ 1. ВОЗДУХ.
Воздух — естественная смесь газов образующая земную атмосферу. Воздух необходим для нормального существования подавляющего числа наземных живых организмов.

Радость.
Эмоция радости может возникать в различных ситуациях.
Она может быть следствием достижения или творческого успеха результатом уменьшения негативного аффекта, от упражнений улучшающих физические возможности, при узнавании чего-то знакомого связанного с приятными воспоминаниями, во время мечтаний или других форм воображения и познания.
Радость можно испытывать во время сна, доказательством чего служит улыбка на лице спящего.
Можно испытывать беспричинную радость, которая называется хорошим настроением.
Эти факты дают основание предполагать, что радость есть результат некоторого физиологического процесса.
Но, т.к. мы рассматриваем эмоции как результат когнитивных процессов, то будем отделять эмоцию радости от ее физиологической основы.
Будем отличать так-же радость от эмоций удовлетворения и облегчения, о которых речь пойдет дальше.
На основании этого радостью будем называть эмоцию, возникающую в результате удовлетворения некоторой личной потребности в широком смысле.
Типичной ситуацией приводящей к радости будет ситуация достижения желанной цели.
Радость возникает в результате достижения потребности.
Радость возникает после удовлетворения потребности.
Эмоция радости есть переживание результата удовлетворения потребности, она закрепляет в памяти правильную последовательность действий приведшую к удовлетворению потребности и вызывает игровое поведение, т.е. направлена на себя и.
Эмоция радости мотивирует игровое поведение.
Таким образом, радость отличается от горя только знаком, что и имеет место.
Радость противоположна горю по знаку, они отличаются только по признаку удовлетворения-неудовлетворения потребности.
Все остальные признаки этих эмоций совпадают.

Последнее, что я слышал, пронзительный; крик.
Чей;?
Не знаю.
Еще было ощущение полета.
Но такое короткое, что его практически невозможно уловить.
Больше ничего.
Вспышка света.
Вдали промелькнули огни ночных домов.
От них режет глаза.
Прихожу в себя.
Попытался встать – нестерпимая боль во всем теле.
Еле сдерживая крик, все же встаю.
Осмотрелся вокруг.
Не понимаю!
Где я?!
Пройдя пару шагов: "Это парк.
Но как я тут оказался?"
Я не мог что-либо понять.
Весь день как будто выпал из памяти.
Не помню абсолютно ничего.
Идя по аллее, замечаю, что вокруг нет ни одного прохожего.
Интересно, сколько сейчас времени?
Не припомню, чтоб парк был пуст.
Вдруг за спиной; я услышал шорох.
Обернувшись, вижу на скамейке маленького кудрявого мальчика, лет пяти.
Странно.
Готов поспорить, что его только что тут не было.
С минуту я ждал, не появятся ли вслед за ним хоть кто-нибудь из взрослых.
Не может же ребенок быть один в столь позднее время.
Но ничего такого не произошло.
Тогда я осторожно подошёл и сел рядом.
- Привет, малыш.
- Ты потерялся? – тихо спрашиваю я.
- Нет. – ответил мальчуган, даже не посмотрев на меня.
- Где же твои родители?
- Почему ты один?
- Я ждал тебя, – сказал он и поднял на меня большие карие глаза.
Ответ меня слегка удивил, но я не придал этому никакого значения.
Мало ли чего могут сказать дети?
- Как тебя зовут?
- Не знаю.
- Но мама же тебя как-то называет? – рассеяно спросил я.
- Никак.
- У меня ее; нет...
Наступила пауза.
Я не знал, что же мне делать дальше.
Оставить ребенка в такой; поздний; час одного я не мог.
- Я хочу тебе что-то показать, – внезапно сказал мальчик и вскочил со скамейки.
Я взял его за руку, и мы пошли по парку.
Спустя некоторое время мы оказались возле моего дома.
- Ты здесь живешь? – снова спрашиваю я малыша.
- Нет.
- А где? – я присел перед ним на корточки.
- Куда нам идти?
- Уже никуда, – ответил он, вертя в руках игрушечную машинку.
Я хотел спросить еще что-то, но в этот момент раздался пронзительный; крик.
Я посмотрел в ту сторону, откуда он донесся.

Кто задаётся вопросами?
Кто себя терзает и изводит ими?
Зачем?
Кто я?
Что это?
Почему?
Всё это, такое же неуловимое скользящее и беззвучно опробованное, как возможное осознание существования где-то, в неопределённом когда-то, чудесноватости виолончели в кофре.
На виоле, возможно, сыграют, прозрачно оттенив, саму возможность этого воплощения колебания воздуха.
Преодолев тягу земли, оторвавши пальцы и смычок от струн, пронзив, вибрируя, просуществовать не долго, временно, экзистенционально, вопреки помыслам запомнившись надолго в памяти рубцом тесня.
В нашем воздушном движении.

Виолончелистка Юля, лежала голой на столе.
Красивая.
Неожиданная.
Распахнутая.
Молчаливая.
Тенистая в нечеловечески прекрасных изгибах нежного шевеления и вздрагиваний.
Она лежала на столе.
Она застыла в ноябре, как в янтаре.
Так застывает быстрее тёплая вода, когда заливают каток.

Каток заливали взрослые мальчишки, из кишечной черноты шланга, протянутого прямо из водосточного крана квартиры на первом этаже.
Нас, малышню, до этого интимного акта священнодействия не допускали.
Малейшая оплошность и лёд бугриться, или, что ещё неприятнее – проплешится до земляной корки.
Тогда придётся таскать деревянными лопатами снежные бинты на зияющую рану, трамбовать без вскрытия валенками подошв и по-новой, проливать.
Ювелирствуя, чтобы сравнять края раны с уже готовой поверхностью ледяного натяжения иного существования воды и воздуха.
Вода.
Воздух.
И температура, при заливании важный момент.
Очень.
И ничего нельзя перепутать.
Ни воздух с водой, ни воду с воздухом.
Потом ждать.
Ждать и стеречь, что бы кто-то неизвестно не знающий, по опрометчивости наивности, не ступил на плёночность льда.
Бортики, ограждающие плевру катка, делали из снега.
А из чего ещё?
Конечно, из него – вкусного, белого, млечущего, искрящегося.
Так искрятся ногти на руках и ногах любимой, так искрятся губы и капельки пота на теле после всплывания, после поцелуев, так искромётно искромсано резательным предметом тело после измены и так искривляется тело Виолончелистки на прозекторском столе, в конце января, в отискринности стекла окна, до половины покрашенного в белое.
Мы бегали в морг больничного городка, туда, где было страшно и нас влекло и больше всех тянуло меня.
Меня – начинающего тогда Воздухоплавателя.
Втягивает.
Так веник, взлохмачивает пыль бытового существования квартирности, в редких морозных днях с солнцем, а пылесос, как морг, втягивает в себя.
 И уже не стылая неожиданность капания утром сосульчатой неожиданности – пришествие весны раньше срока – оскорбительная прогалина осевшего сознания – когда разом всё и открывается во всей бесстыдности совершённого.
Bkb gkfvtyt.ofz gjo\xbyfvb otrf – rfr ghbpyfr njuj – xnj ,sdftn b byjt ghbyznbt jnrfpf – yt ghjcnj d dblt ytj,zpfntkmyj@ytn@ - yj to\ b j,zpfntkmyjuj @nfr ytkmpz ltkfnm@&

В тот день, когда я впервые увидел в не до окрашенном окне хромированность мертвецкого ложа, прохладность манящую, я уже знал, кто будет в январскую стужу лежать истерзанным телом виолончельной бывшестью.
Но до этого, так далеко, столько воздушного пространства, но и близко, несколько ресничных морганий в уточнении даты, переполняемой глазной влагой и тягучим стоном воя и поцелуй после сна – в губы, а перед – в низ а во время – в лоб…
Lf b ,skj kb 'nj – djghjif. Cfv ct,z, cnfyjdzcm yf rjktyb d gjpe j;blfybz vbkjcnsybv xenm cjuyed ujkjde r ntke b yghjibntkmyj ghjdjkjnzubdfz here gj yfghfdktyb. R ntyzv ,htljdj njhjgzobvcz r jrjyxfyb. Lyzv r edbhjndjh\yyjcnb gjcntkmyjuj ht;bvf, ,tkbpyt gfkfn, ,jkn, eujkmyjuj hfphtof ldthyjq otkb d gfkfnt lkz yjdjghb,sdib[ yf j,cktljdfybt&

Интерес.
Основными причинами, вызывающими интерес являются новизна ситуации и воображаемые образы (фантазии, мечты), связанные с достижением целей, которые ставит перед собой человек.
Новизна ситуации может вызвать и страх и гнев, поэтому, обобщая, определим интерес как эмоцию, возникающую к объекту, с помощью которого человек предполагает удовлетворить свою потребность.
Интерес есть предчувствие удовлетворения потребности.
Интерес поддерживает исследование, изучение и взаимодействие с объектом, увеличивает концентрацию внимания на объекте и потому направлен на объект.
Являясь предчувствием достижения цели с помощью объекта, интерес должен отличаться от удовлетворения, которое возникает после достижения цели, только по времени относительно события.
И интерес, и надежда есть предчувствие достижения цели, но, надеясь, человек рассчитывает на себя, а испытывая интерес, человек рассчитывает на объект, т.е. интерес отличается от надежды только направленностью.
Можно сказать, что испытывая надежду человек сам приближается к объекту, испытывая интерес – приближает объект к себе.
Конечно, это утверждение нужно воспринимать не буквально, а как внутреннюю интенцию человека.
Варианты интереса – любопытство, заинтригованность.

Кричала девушка.
Она стояла в компании молодежи.
На лице у нее застыл ужас.
Она указывала куда-то наверх, пытаясь сказать что-то.
Проследив за ее жестом, я оцепенел: в освещенном пролете окна на восьмом
 этаже стоял мужчина.
Спустя мгновение он сделал шаг.
Мое сердце похолодело.
Вокруг тут же поднялась суета: кто кричал, чтоб вызвали скорую, кто
кинулся оказывать первую помощь.
А я не мог оторвать взгляд от окна.
В эту секунду мне казалась, что я не слышу ничего, кроме бешеного биения
 собственного сердца, и не видел ничего, кроме света из окна квартиры на
 восьмом этаже моей; квартиры.
Каждая минута, каждая секунда того вечера стала для меня нескончаемым
 кошмаром, память о котором не стереть никаким способом.
Окровавленное тело у отца на руках, мама и сестра в слезах, оглушительный;
 вои; сирены скорой; помощи.
Бегу по улице прочь от своего дома.
По щекам катятся слезы.
Бешеный; ветер безжалостно бьет по лицу.
Выбившись из сил, падаю на холодную землю.
Задыхаясь, стираю слезы ладонью.
Вдруг рядом замечаю мальчика, того же мальчика.
- Что происходит? – хриплым голосом спрашиваю я.
- А ты разве не понимаешь? – наивно говорит малыш.
Отрицательно качаю головой;: не хочу понимать!
- Ты умер.
- Что?! – становится еще тяжелее дышать, – Это не правда!
- Ты всё врёшь!
- Так не бывает.
- Слышь?!
- Не бывает! – срываюсь на крик, хочу убежать.
Но вопрос за спиной; заставляет остановиться.
- Разве ты не этого хотел?
- Разве ты не для этого покончил с собои;?

Сон, который хочешь, увидеть, мечтаешь, мучаешься, а вместо этого осторожно выскальзываешь, воздушно плывёшь вдоль бугристости тянущего одеяла, и, взяв одежду и желание, выходишь в подъезд.
В подъездах, у населения, проистекает часть существования, движения, слова, проветривание воздуха после курения табачных и не только изделий соэтажников и соподъездников путём мастурбирования форточного прохода.
Но это так, отвлечение внимания, вроде сомнительных прелестей одноклассниц, когда вернувшись из трёхмесячного небытия каникулярных ссылок, вдруг, в один момент, на несколько секунд теряешь сознание от геометрических изменений в фигурах однобарышень.

Как замысловато странно пузырятся слова, как обещания кажутся фонтанами простых историй: я его люблю, её я….
Так исчезают деньги, перетраченные на случайных знакомых, по началу являющимися замечательными и милыми людьми, как они обещают, мило врут, надеются, дышат….
Вот, дыхнул, и на окне появляется его запечатление – маленькое, смешное, забавное, но – ты – это только выплеск воздуха в памяти, только ноющая сердечная колгата…
Смотреть, на происходящее рядом, слева или справа, интересно только тогда, когда ты зависим.
Зависим от самого себя и больше ни от кого, потому, что независимость – это путь на воздушное пространство улицы.
Путь туда прост и заманчив, а вот возвращаются единицы….
Уже четыре…пять дней… уличные люди начинают распознавать тебя, унифицировать тебя, как «своего».
Хотя сам ты себя считаешь не «ихним», но это уже не важно, это уже вынесен приговор, а последнее слово ты произносил внутри себя, зная всю безнадёжность этого акта.
Так приговаривают тебя те родные люди, которые решили и осознали что ты Воздухоплаватель, и твой остаток жизни будет посвящён оному.
И вот медленно отрываешься от всего привычного: дома, уклада, работы, окружения, чудачеств, и, отправляешься в воздушное плавание.
Один.
Загадочный, не понимающий происходящего изменения.
Задыхаешься чужими запахами, инородная близость тошнотворно притягательна своими вещественными воплощениями, своим миром!
И тут выясняется, что вещи – имеют значение: старый свитерок может согревать в неожиданное ночное похолодание, когда уже тело, привычное к жёсткости скамеек костенеет.
Лишняя сигарета, милостиво подобранная возле скамейки притупит не проходящее голодание уличной питательной среды.
Найденная купюра чуть изменяет время, отправляет в чрево магаза.
Именно магаза, и никак иначе!
В магазинах продукты и дороже и свежее, но там охранники внимательны, покупатели медлительны.

Гордость.
Человек гордится своими достижениями.
Достижение это то, что ценится не только самим индивидом, но и обществом, группой, или хотя бы еще одним человеком.
Определим гордость как эмоцию, возникающую в результате соответствия своих действий чьим-то нормам или ожиданиям.
Гордость испытывает ребенок, когда родители хвалят его за хорошее поведение.
Эмоция гордости закрепляет в памяти правильное социальное поведение, стимулирует его повтор и, таким образом, направлена на себя.
Гордость должна располагаться в правой передней правой вершине.
Она противоположна по знаку стыду и отличается от уверенности в себе только по времени относительно события.
Уверенность в себе возникает в результате предчувствия правильного поведения, гордость возникает после этого правильного поведения.
Гордость относится к чувствам, т.е. к устойчивым эмоциональным отношениям к значимому объекту.
Но ясно, что гордость может возникать и ситуативно, именно как эмоция.


Ох уж эти сладостные воспоминания, тревожно, исподволь наползающие в темнеющем сегодня, стремящегося в непреодолимость завтра.
Ещё не решено, куда идти спать, когда питьевая вода из фонтана вкусная, а вкус кофе забыт.
Кофе вкусный в той жизни и утративший значение в этой. Просто поразительно не вкусный, а все его поклонники и цы – эфемерность.
Традиции предписывают пить кофэ по утрам, вот и глотают эту жижицу литрами, дома, чашечками, в гостях, на работе, стаканчиками, в ресторациях и подземельных переходах и поездах следования отдалённого.
Но сейчас, из чувства противоречия всему земному, я бы хлебнул этой отравы, круто сваренной в турочке с перцем на песке.
Песок – на пляже и в сахарнице, часах и переносном смысле возраста.
Если взять небольшую лопату, набрать в неё песок, который высыпался из тебя с момента явления, подбросить вверх, и в миг рассеивания запечатлеть фотографическими карточками воспоминаний – то выйдет очень красиво.
Даже очень недурственно выйдет: воздушный поток подхватывает песчинки, и неуловимо стремительно обращает их в произведение воздухоплавательного творчества.
F vj;tn xenm gjp;t ghtj,hfpbncz d ytbvjdthyjcnm kbybq gfkmwtd her b yju – c ntvb cfvsvb rhfnrjchjxysvb ghjwtynfvb ljdthbz – jngeotyyjq dhjlt b ,tpghjwtynyj b dhjlt d pfghfdle f yf gjdthre ds[jlbn k;bdj b ,tpyflt;yj – yj xthn\; nt,z djpmvb [jxtncz ‘njuj to\ b to/ - yt jcnfyfdkbdfzcz vbkfz cntrkzyyfz herf xthtp nhjufntkmyjcnm ghb,kb;f.ofz vtyz r njkxre r gfltyb. – b rfr vlt;cndbz ek\nf&&&&
Хотя, кому это надо?
Какое имеет значение?
Самим воздухоплавателям плевать на искусственную красоту, их волнуют более прозаичные вещи, куда как прозаичные, чем это может показаться на первый этаж.
Когда утром начинается капель из верхних этажей неба, это не радует.
И вовсе не потому, что холодная влага – несносна, - нет.
Просто ряд неприятных моментов прошлого, вплетены в этот псевдоромантический акт природного соития.
Хотя…
Хотя вот картинки: Всё происходит во время моросящей водяной пыли.
Мужчина прикуривает сигарету и с наслаждением курит, стоя посреди парка и глядя на то, как асфальтированные дорожки заливают потоками воды поливальные машины.
Старательно, методично, системно.
Другой мужчина выходит из укрытия арки на улице, затерявшейся в уголках центральной части города.
Открывает зонт и смело наступает в лужу, проваливается до колена, падает.
Зонт катится в сторону кустарника.
Мужчина поднимается, плюёт, подбирает зонт и возвращается обратно под арку.
Отряхивает грязь, закрывает зонт, закуривает.
Мимо проходящая женщина бормочет: С утра уже никакие….
Третий мужчина просыпается, встаёт с лавки, подставляет руки под водяную пыль, умывается, достаёт из кармана мятую пачку сигарет.
Закуривает.
Поднимается.
Подходит к профилю джипа.
Стучит в окно.
Открывает дверь, садится внутрь, переодевается в сухое, из сумки на заднем сиденье, бреется, брызжет одеколоном и уезжает. 
Так уехал и я в поиске своего воздушного пространства из дома.

Оставив там, в далёко незамысловатое проживание первых переживаний и чувственности, трогательное влечение к зиме и снегу, иззьябью явившееся понимание того, что путь Воздухоплавателя будет такой извилистый, студёный, усеянный потерями, отказом от общения с детьми, наивной жестокостью близких женщин и прогулочного шага, между «был» и «стал».
Но в тот самый момент, когда электрический поезд тронулся, где-то внутри клокотнуло, ёрзнуло и испарилось душевное пространство юности, перекрутилось жгутом туалетной бумаги в кармане и умолкло на веки.
И уже не будет возвращения, уже оно не возможно, запрятано, зашифровано, запаролено и забыто…
Так начинают все Воздухоплаватели.
B rf;lsq ecnfd lkz tuj ytghbkj;yjuj bcgkytybz gbitncz bylbdblefkmyj b wtktyfghfdktyyj – rfr ghbujdjh rfr gtxfnm rfr lfyyjcnm jn rjnjhjq ytdjpvj;yj jnrfpfnmcz yt ghb rfrb[ j,cnjzntkmcndf[ b cvtyf[ dhtv\y ujlf b j,jhjnjd cnhtkjxyjuj xeljdbof gjdctvtcnyj yfcf;tyyjuj lkz erfpfybz dctv Djple[jgkfdfntkzv yfghfdktybz gj rjnjhjve ye;yj gjcgtifnm b,j rjkjrjk e;t jnpdexfk b nhfg gjlfy&&&

Сознательный отказ от изначального внутреннего и бытового комфорта в сторону неприкаянности, глада, сторонности и странности поступков, наблюдающих со стороны персонажей.
Первая часть благополучно окончена.
И глядя в окно, слушая ритм барабанов колёс, я закрыл глаза и мысленно начертил первую букву.
Ещё интуитивно.
С лёгким испугом ошибки.
Но тот, кто направляет мой воздушный корабль, уже разогнал ветер и пустил его в сторону зачаточных конструкций перемещения.

В народных обычаях, связанных с похоронами, можно выделить три основных этапа.
Предпогребальные обрядовые действия: подготовка тепа умершего к похоронам, омовение, одевание, положение во гроб, ночные бдения у гроба покойного.
Погребальные обряды: вынос типа, отпевание в церкви, дорога на кладбище, прощание с умершим у могилы, погребение гроба с телом в могилу, возвращение родных и близких обратно в дом умершего.
Поминки: после похорон и доме умершего, на третий, девятый, двадцатый, сороковой дни, полгода, годовщину после смерти, с заказыванием поминальных треб в церкви, поминальными трапезами и домашними молениями по умершим.
Многие предпогребальные действия, помимо практической необходимости, имеют древнее, ритуальное происхождение.
Омовение имело не только гигиеническую цепь, но рассматривалось и как очистительный обряд.
Магический характер омовения подчеркивался тем, что его совершала особая профессиональная категория людей - омывальщиков.
Эта профессия чаще становилась уделом старых дев и старых вдовцов, уже не «имеющих греха», то есть интимных отношений с людьми противоположного пола.
Если девушка долго не выходила замуж, то ее пугали тем, что она будет «обмывать покойников».
Девицы, занимавшиеся «собиранием» умерших и чтением над ними Псалтири, носили темную одежду.
За труд они получали белье и носильные вещи умершего.
Если не было специалистов - омывальщиков, издавна было принято, чтобы омовение умерших производили люди, не состоявшие в родстве с умершим.
Матери не полагалось обмывать своего умершего ребенка, так как она обязательно будет его оплакивать; а это осуждалось как отступление от веры в бессмертие души: ребенок обретает райскую жизнь, и поэтому его смерть не должна оплакиваться.
В народе сложилось поверье, что материнская слеза «жжет ребенка».
В настоящее время обмывание покойного совершается чаще всего в морге.
Однако еще встречаются, особенно в деревнях, старушки - обмывалки.
Из старинных обычаев, связанных с этим обрядом, уже многие забыты, в частности, магические свойства предметов омовения уже мало кто помнит.
Постель, в которой умер покойный, сжигали, вещи раздают после сорокового дня.
В местностях богатых лесом старались делать гробы, выдолбленные из ствола дерева.
Использовались разные виды деревьев, но только не осина.
Гробы устилались изнутри чем-нибудь мягким.
Обычай делать из гроба имитацию постели сохранился повсеместно.
Мягкая обивка, покрытая белым материалом, подушка, покрывало.
Прежде (да иногда и теперь) при положении умершего в гроб, принимали меры магической предосторожности.
Тело брали не голыми руками, а надевали рукавицы.
Избу постоянно окуривали ладаном, сор из избы не выносили, а подметали под гроб, направляя в сторону умершего.
Правила православного захоронения предусматривают класть в гроб мирянину, помимо нательного крестика, венчик на лоб и «рукописание» - написанную или напечатанную молитву, отпускающую грехи, которую вкладывают в правую руку покойника, а также свечи.
Обязательно в доме завешивали зеркала сразу после того как покойный испустил дух, опасаясь появления там призрака.
Но за этим обычаем скрывается не что иное, как суеверное представление – что, если покойник посмотрит в зеркало, душа его «очнется» и не сможет попасть «на тот свет».
Смерть, согласно тому же комплексу первобытных страхов, - «не должна ни от чего отражаться, иначе принесет несчастье другим».
При одевании покойных провожающие их иногда испытывают затруднение в выборе цвета одежды, и чаще всего предпочитают темную для мужчин и светлую - для женщин.
Магические свойства всегда приписывались женским волосам, отчего в старину замужней женщине считалось греховным ходить простоволосой, а в церкви всем - от девочек-младенцев до старух - полагалось находиться в головном уборе (что обычно соблюдается и теперь).
Это отразилось и на погребальном костюме.
Женщин было принято хоронить в платочках: молодых – в светлых, пожилых - в темных.
Смерть молодой девушки была редким событием.
Она воспринималась не только как переход в новое состояние, новую форму бытия, уже загробного, но и как особый этап этого бытия, подобный земному.
Смерть молодых незамужних и неженатых людей совпадала в земной жизни с брачным возрастом, с поворотным этапом в земной жизни - браком.
Это служило основанием для сопоставления и совмещения погребального обряда со свадебным.
Не только у русских, у многих народов был обычай одевать девушку, умершую в расцвете молодости, в подвенечный наряд, готовить ее к погребению, как невесту на свадьбу.
На похоронах умершей девушки даже имитировали свадебный обряд, пели свадебные и подвенечные песни.
Как девушке, так и парню на безымянный палец правой руки надевали обручальное кольцо, между тем как женатому человеку и замужней женщине кольца не надевали.
Сейчас тоже встречается обычай хоронить молодых девушек в свадебном наряде, а на их поминках пить шампанское, имитируя несостоявшуюся свадьбу.
В прошлом способ изготовления погребальной одежды подчеркивал ее специфическую функцию - предназначенности преисподнему миру.
Одежда была как-бы не настоящей, а лишь ее заменой, не сшитой, а лишь наметанной.
Ее шили обязательно на руках, а не на машинке, нитку закрепляли, держали иголку от себя вперед; иначе покойник опять придет за кем-нибудь в свою семью.
Имитацией была и обувь покойника: в кожаной обуви, как правило, не хоронили, а заменяли ее матерчатой. В случаях, когда надевали сапоги, железные гвозди из них выдергивали.
В настоящее время в обычае хоронить в новой, еще не носившейся одежде прослеживается отголосок верования, что новизна одежды умерших - синоним чистоты, безгрешности души, которая должна являться на тот свет чистой.
Многие пожилые люди заранее готовят себе «смертный наряд».
Хотя сейчас, чаще всего в силу экономических причин, бывает, что хоронят и в старом - мужчин обычно в темном костюме, рубашке с галстуком, женщин - в платье или юбке с кофтой, как правило, светлых тонов, но использование в качестве обуви специальных тапочек - явление повсеместное.
Они входят в комплект похоронных принадлежностей (так же, как и покрывало, имитирующее саван) ритуальных бюро.
Тапочки без твердой подошвы, как обувь, не предназначенная для носки, отражают вышесказанный обычай облачать покойного в «ненастоящую» обувь и одежду.
Что касается обычая закрывать покойному глаза, то он вполне естественен.
Монеты (обычно медные пятаки) кладут на веки часто даже в том случае, когда глаза покойного и так закрыты.
Делается это для того, чтобы глаза не открылись впоследствии, из-за сокращения мышц.
Эти монеты, кстати, полагается класть в гроб.
Согласно существующим и поныне поверьям, глаза покойного должны быть закрыты, чтобы покойник не взглянул на кого-либо из членов семьи, так как тот может после этого умереть : «покойник еще кого-то выглядывает (умер с открытыми глазами)» «покойник глядит одним глазом –высматривает другого»
Есть обычай класть деньги в гроб.
По всей видимости, присутствующие вообще не должны класть деньги в гроб, поскольку это может представлять именно для присутствующих определенную опасность.
Особенно в том случае, если положенная кем-то монета или купюра будет заколочена в гроб и зарыта на кладбище.
Если во время прощания присутствующие положат деньги поверх савана, то их перед похоронами надлежит достать и раздать на милостыню.
Если приглашенный на поминки, имеет возможность и желание оказать материальную помощь родственникам, то почему и не отдать предназначенные для этого деньги родственникам?
Совершенно необязательно бросать их в гроб.
Можно около гроба, где на столике поставить такую тарелочку для денег.

В течение 50 лет Он был парнем с самым необычным хобби. В то время как другие мужчины учились делать шашлык, играли в футбол или занимались привычными занятиями, Он сидел дома, спокойно глядя в окно. Это может и звучит не так уж необычно, но Он преследовал определённую цель. Он и его жена жили в той области, которая считалась горячей точкой для самоубийств. И Он сделал своей миссией остановить как можно больше людей, желающих свести счёты с жизнью. С 1964 по 2012 год Он наблюдал за этим участком скалы, подходил к любому, кто выглядел расстроенным и просто спрашивал: «Могу ли я вам как-нибудь помочь?» Удивительно, но его сдержанный подход отлично работал. Когда Он умер в прошлом году, оказалось, что на его счету как минимум 164 спасённые жизни. 164 это минимум, по некоторым подсчётам Он спас намного больше жизней. В любом случае, комбинация безумной решительности и спокойного терпения Его спасла сотни семей от потери кого-то, кого они любили.

ЧАСТЬ 2. ПЛАВАНИЕ.
Плавание — способ передвижения биологических организмов в водной среде. Плавание является движением человека по воде с помощью конечностей, как правило, без какого-либо искусственного аппарата. Плавание является видом деятельности, который может быть как развлекательным, так и полезным. Его основными целями являются приём ванн, охлаждение тела, рыбалка, отдых, физические упражнения или спортивные состязания. Плавание — способность тела удерживаться на поверхности жидкости или на определённом уровне внутри жидкости или газа. Плавание тел объясняется законом Архимеда.

Страх.
Причинами страха могут быть ситуации, являющиеся сигналом опасности.
Потенциальный ущерб может быть как физическим, так и психологическим.
Причиной страха может быть присутствие чего-либо угрожающего, либо отсутствие чего-то, что обеспечивает безопасность.
Страх может вызываться одиночеством, незнакомыми объектами, темнотой, болью, внезапным движением.
Обобщая, можно сказать, что страх возникает в результате предчувствия утраты возможности удовлетворения некоторой личной потребности.
Можно бояться за другого человека, но при этом безопасность этого человека становится потребностью того, кто испытывает страх.
Страх есть предчувствие утраты.
Страх есть предчувствие неудовлетворения потребности.
Страх есть боязнь за себя и свои потребности, поэтому направлен на себя.
Страх должен отличаться от горя только по времени относительно события.
Это так и есть, т.к. горе возникает после события, после утраты некоторой ценности, а страх предшествует событию, возникает в результате предчувствия утраты ценности.
В наиболее общей форме можно сказать, что страх толкает человека удаляться от объекта вызвавшего эту эмоцию.
Сильное воздействие эмоция страха оказывает на волевой механизм психики, ослабляя его.
Испуг – ослабленный кратковременный вариант страха.
Паника – состояние связанное с крайней степенью страха.
Ужас и боязнь это также варианты страха.

В голову ударяет резкая боль и перед глазами проносятся картинки
прошедшего дня: школа, вопящая классуха, насмешливые взгляды
одноклассников, скандал с мамои;, слезы, карниз и ослепляющие огни
ночного города.
- Почему?
- Почему ты здесь?
- А чего ты ждал? – рассмеялся мальчишка.
- Я не знаю, я думал, что больше не будет боли, я хотел прекратить этот
 кошмар.
- Ты ошибся.
- Но почему?!
- Разве я мало страдал?!
- За что мне это?!
- За что? – удивляется он.
- Хорошо.
- Я покажу тебе.
Мы молча идем по какои;-то улице.
Вскоре перед нами возникает серое здание.
Это больница.
- Зачем мы здесь?
- Так надо. Идем.
Входим и поднимаемся на второи; этаж.
Над входом весит табличка: "Реанимационное отделение".
Дальше ярко освещённыи; коридор.
Белые двери с номерами палат.
Возле однои; из таких двереи; сидит мои; отец, обхватив голову руками.
Он плачет.
Я только однажды видел, как плачет мои; отец.
Тогда погиб его лучшии; друг.
Мне было больно видеть его таким.
А теперь?
Теперь причинои; его слез был я.
В следующую секунду из палаты вышел человек в белом халате.
Папа поднялся ему на встречу и что-то тихо спросил.
В ответ тот покачал головои;:
- Мы не в силах что-либо сделать.
- Его мозг мертв.
- Вам остается решать: отключить систему или нет.
Отец опустился обратно на стул.
Его лицо стало бледным, как мел.
- Господи…
- За что?! – коридор наполнился рыданиями.
- Пои;демте, – тихо сказал врач. – вам надо успокоиться.
Он куда-то увел его.
По моим щекам покатились слезы.
В груди стало невыносимо больно.
Я хотел пои;ти за ними, но малыш меня остановил:
- Нам сюда.
Он ввел меня в палату.
На кровати лежал я.
Рядом сидела мама и сестра.
Я просидел с ними до утра.
В 10:15 все было кончено, мое сердце остановилось. НАВСЕГДА!!!

Само по себе, ничего и никто не появляется.
Для этого нужна минимальная стремительность, пусть и незначительная, едва заметная колебательность окружающих декораций.
А уж декорации создавать проще простого.
Или декорации создают нас и играют нами свои замысловатые и запутанные драмы.
Тарелка супа, на кухне в полузабытой деревне меняет жизнь, а любовные отношения забываются.
B hfpdt bvttn pyfxtybt nj – xnj pyfxtybz yt vj;tn bvtnm d cbke cdjtq gecnzxyjjq ytpyfxbntkmyjcnb yfghfdktyyjq yf cfvjuj ct,z – nelf dyenhm – ult njkmrj crjkmpzobt dcgjj[b gjkezkz.otujcz ,htlf – ghcnhfycndtyyfz bkk.pjhyjcnm – rfr bp n\vyjq rjvyfns ds[jlbim yf zhrbq cdtn b cnjbim jcktgyed ctreyl ytvyjuj yf gjhjut rjvyfns pf rjnjhjq cblbn hfpltnfz exbntkmybwf >kz&
Да и пусть.
Вот садишься на веранде, наливаешь прозрачной радости алкогольного напитка, вкушаешь его, запив грушевым квасом и хрястнув огуречности, и, жизнь начинает растекаться теплеющими струями, как вода наполняет бассейн, пустой, в брошенной школе, или пионерском лагере, в котором ещё несколько природных декораций назад брызгала жизнь.
Или, уставший от несистемных хождений по улицам, притулившись на лавочке аллеи, в тревожном и сладком ожидании, что вот сейчас, тут, опустятся кулисы, и часть спектакля окончится, народ двинется в буфет, шелестя губами и рассуждая банальные глупости о значимости искусства в реальной жизни.
<snm nfrjuj yt vj;tn, rjulf vj;tn ,snm nj, xnj ,snm yt vj;tn – d cfvjt ghjcnhfycndj 'rcgkbrfwbb ghjbc[jlzotuj nen b cj vyjq, yb c rtv-nj gjcnjhjyybv, yb c rtv nj, rnj kbxyj vyt yt pyfrjvv bkb to\ [e;t – yfcnjkmrj pyfrjv, xnj b here gjlfdfnm yt ghbznyj – gjnjve xnj cnjzobq yfghnbd pthrfkf eks,ftncz cfv ct,t b pfcn\ubdfz infys yfcdbcnsdftn vfhi Djple[jgkfdfntktq&
А ещё можно проснуться на чужой кровати, в одиночестве, прислушиваться к тому, что происходит внутри, придумать красивую историю продолжения ночной близости.
Но открывается дверь комнаты, тебя зовут к столу, и ты с удивлением вглядываешься в барышню, с которой уже столько лет вместе, а она по прежнему тебя волнует и тревожит.
Внутри колыхнёт меганежность, киваешь головой, и отворачиваешься, чтобы она не видела твоих слёз счастья….
Но вместо этого дверь открывает твой старый, подкрашивающий волосы приятель, и ты понимаешь, каждому гостеприимству есть предел.
Собираешься, торопливо благодаришь, и выходишь из жилища прочь.
Даже не зная, где сегодня предстоит провести холодную осеннюю ночь – то ли у случайных знакомых, то ли в ночном автобусе, носящегося по кругу до 5 утра, то ли в парке на скамейке, то ли вскрыв тёплый туалет – внутри, или отжав замок задремать в ближнем садовом товариществе.
Ведь стоит просто поменять декорации, и весь смысл меняется, или декорации задают смысл твоему бытию, наплевав на сознание и ощущение утрат.   
Или не меняется.
Или меняется?
По-разному бывает, по-разному – как дома разные, кирпичные и высокие, красивые и деревянные.
Дом был о двух этажах, потемневший запрятанный за изросшимися кустами сирени, два входа и на каждом этаже отдельная квартира – когда-то коммунальная, а тогда уже принадлежавшая разным семьям.
Чарующие сумерки сеней, когда из душного лета входишь в эту таинственную прохладу и закрываешь дверь за собой.
Только свет небольшого окошка.
Скрипы.
Запах старого дерева, впитавший в себя концентраты прошлого, законсервированные терпкостью, чем-то волнующе знакомым и нежным.
Здесь, на первом этаже живёт девочка по имени Юля.
Здесь живёт та, что гораздо приятнее игр в солдатиков из пластилина, футбольных баталий, пряток, чтения книг, напитка «Буратино», ромовых баб и долгого одуряющего валяния в ванной, под неторопливой, струящейся мелодией воды из крана.
Родителей у Юли не было, и она была предоставлена своей бабушке – суровой женщине с чуть косящими глазами, преподавательницы игры на виолончели.
Ангелина Семёновна – так звали эту мистическую бабушку, которой на то время было всего сорок МИ лет, я это точно помню, потому, что был на её дне Явления.
С Юлей мы столкнулись сразу же после того, как  родители, по заведённой привычке отправили меня к родителям отца – бабушке – бесконечно доброй и домовитой и дедушке – правдолюбу, спортсмену и ответственному работнику.
Я вышел из дома, с небольшой суммой монет – билет в кинотеатр Темп стоил 10 копеек, 18 стоила ромовая баба и напиток «Буратино» без бутылки 8.
У билетных касс ворошилась небольшая кучка местных пацанов, страшно задиристых, отважных футболистов и невероятных вруш.
Кого-то я знал, кто-то был не знаком, но у меня по нерушимой традиции шкульнули 5 копеек и я, приобретя голубовато-зелёного цвета билет, отправился в Сиреневый зал.
В этом кинотеатре было 3 зала, где одновременно шли разные фильмы – и это было так поразительно, удивительно и невероятно, что я каждый раз не переставал восхищаться неведомым мне человеком, придумавшим такой зыкинский расклад.
Потому как нигде больше кинотеатра с несколькими залами я не видел.
Ах, как же долго я всё это воссоздаю.
Уважение.
Уважение возникает к человеку, который обладает знаниями или умениями считающимися достойными.
Определим уважение как эмоцию, возникающую к человеку, который отвечает некоторым требованиям или нормам индивида.
Уважение, очевидно, направлено на другого человека.
Очевидно, также, что уважение противоположно презрению по знаку.
Это совпадает с тем, что презрение и неуважение рассматриваются как синонимы.
Уважение противоположно самоуважению по направленности, оно мотивирует индивида к оказанию помощи и содействия человеку, обладающему ценными знаниями и умениями.

Как радостно вспоминать мелочные детали, вроде бархатных занавесей над дверьми белыми в зал, скрип откидываемых деревянных сидений, портрета Ленина на стене, отчего-то сбоку, а на противоположной гипсовый барельеф застывших в вечном движении пролетариатов, солдат, матросов и женщин.
Тусклые плафоны под потолком.
4 люстры меланхолично покачивающихся над головами зрителей, в ожидании падения.
Шелуха семечек под ногами.
Коричневый дощатый пол….
Я всё это помню.
И ещё тысячи мелочей.
Именно потому, что когда я выбрал свой ряд и место – на соседнем сидении сидела девочка, чуть повернувшись в мою сторону, и это была моментальная фотографическая карточка, запечатлевшая её, Юлю, затянувшая в себя весь зал, зрителей, меня, воссоздавшая декорации и начавшая управлять мной и направлять меня своими неведомыми фарватерами, проводя мимо мин и оберегая от подводных камней и банок.
«Ну что уставился?»
Девочка улыбалась так, как может улыбаться человек предчувствуя что-то фантастически приятное, так улыбается женщина, когда её целует любимый, так радуется барышня глядя на новорожденного, так веселится девочка, видя ошалевшего от неё пацана 7 лет.
«Втюрился?».
Я присел, чтобы не упасть и не крикнуть «Да».
Ни фильм, ни содержание, не отложилось в памяти, даже возвращение во двор – всё стёрто.
Следующая декорация – Двор, беседка, солнечный день, и, голос, от которого обомлел «Ты следил за мной?».
Это была та самая девочка из кинотеатра.
Так и познакомились.
Так я стал вхож в дом Юли, а она упорно отказывалась подниматься в место моего обитания.
Так изменилась жизнь, ощущения, вкусы, цвета, значения слов и прикосновения, застывало время и зажигались во дворе фонари, звучали голоса, как из под толщины воды, и тело накрывалось мурашками, пальцы касались её волос и еда не помещалась внутрь, игры перестали влечь, а запах её тела, отдающий дегтярным мылом, был цветным и искристым.

На второе лето, когда меня привезли в город счастья, я обнаружил, что деревянный дом, в котором жила Юля снесли, и вместо него строят кирпичный жилой дом для ответственных работников.
Отпечаленное, изрытое воронками сердце сжималось, ноги подкашивались, поднялась температура, и я почти месяц после этого болел, слабел и чах.
Уж не знаю бабушкины блины и заботы, иностранного производства лекарства, или жизненные силы – или всё вместе не позволили мне окончательно переместиться в мир снов, где Юля встречала меня на пороге квартиры, откуда доносилась печаль виолончельная и удивительный запах надежды и счастья.
С того момента, как я окончательно поправился и вышел в середине июля во двор, я перестал видеть сны, я разжелал занятия спортом, мне не нравился цвет индиго, а имя Юля стало священным табу.
Nf,kbwf dc\ gjgjkyztncz b gjgjkyztncz, gjhzlrjdsq yjvth, lfns, xfcs, cfvjhjlrjdfz cdt;tcnm jnrhsnbz b ,scnhjt enjvktybt b ghbdsxyfz njcrf gj to\ yt yfcnegbditq pbvs, rjfr j;blfybt djghjcf @Rnj nfv?@ d njn cfvsq vjvtyn pdjyrjdjuj ghbrjcyjdtybz gfkmwt – pf,jnkbdjt ,ke;lfybt c ,ke;ybwtq bv\y b gjwtketd, kfcr b ytu, njhjgzotujcz ecrjkmpfybz b dcrhbrf yf ghjofybt d dblt ,tphfpkbxyjuj dcrblsdfybz ddth[ herb c pf;fnjq d rekfrt ufptnjq – rtgrjq lkz vfkzhys[ hf,jn, nfv d gjl]tplt, crjhj e;t gj ytve ghjytcen, crjhj&

Чем старше становишься, тем больше появляется всевозможных запретов.
Их даже больше чем в детстве, гораздо больше, и это удивительно, потому как всё ж должно быть наоборот.
Ну да?
Да!
Да и мир взрослых намного сложнее и скучнее, плюс ещё это непонятное и удушающее влечение к барышням, чаще всего неуправляемое, отвлекающее, лишнее, постыдное и сбивающее с пути.
Только выясняешь это гораздо позже, когда присев на деревянной скамеечке, в ночной майской изнеможенности жары дачной вдруг осознаёшь, сколько лет минуло, как перестал видеть сны и спать по ночам, сколько Юль мелькнуло мимо, цепляя, нанося болезненные раны и адскую боль, как окружающие декорации теперь всё больше становятся похожими на ангар для воздушного корабля, или на склеп, или на гроб, это кто как себя ощущает.

Пренебрежение.
Пренебрежением назовем эмоцию, возникающую в предчувствии того, что объект не удовлетворит некоторую нашу потребность.
Если человек повел себя неправильно, то мы, сделав из этого вывод, что он не способен дать нам то, что нужно, можем почувствовать к нему пренебрежение.
Являясь предчувствием неудовлетворения объектом нашей потребности, пренебрежение отличается от гнева, который возникает после такого неудовлетворения, только по времени относительно события.
Интерес направлен на объект и является предчувствием удовлетворения потребности.
Пренебрежение также направлено на объект и является предчувствием, но уже неудовлетворения потребности, поэтому должно быть противоположно интересу только по знаку.
Страх является предчувствием неудовлетворения потребности.
Пренебрежение также является предчувствием неудовлетворения, но, в отличие от страха, направленного на себя, направлено на объект и противоположно страху по направленности.
Пренебрежение снижает внимание к объекту, как не представляющему ценности.
Страх толкает человека удалиться от объекта (направленность на себя), пренебрежение толкает человека удалить объект от себя (направленность на объект).

Похороны были на новом кладбище.
Мы стояли в стороне от всеи; процессии.
Холодныи; осеннии; ветер бил в лицо.
По телу пробежали мурашки.
Я посмотрел на пустырь вокруг.
Не одного, даже самого маленького, деревца.
Здесь все было мертвым.
Подои;дя ближе к месту, я рассмотрел среди толпы Юлю.
- Что она тут делает? – в недоумении спросил я.
- Она пришел попрощаться с тобои;. – ответил он.
- Но почему?
- Почему она здесь?
- Потому что ты ей был дорог...
- Что?!
- Нет!
- Ты ошибаешься!
- Почему? – наивно спросил малыш.
- Потому что она от меня ушла!
- Это не так.
- Человек не всегда способен понять другого человека.
- Здесь ошибся ты.
- Ты боялся её ухода.
- А почему ты думаешь, что она не боялась?
- Ты делал вид, что не замечаешь её.
- Так как она мог узнать, что ты боишься?
- Её пугало совместное будущее.
- Это не честно!
- Я не знал! – я опустился на холодную землю.
Ветер еще беспощаднее; хлестал по лицу.
Я смотрел на Юдю, которая тихо стояла в окружении людеи;.
Все они пришли проститься со мнои;.
Всем им сеи;час было плохо.
Я читал на лице Юди печаль, безграничную боль.
- Юдя, милая. – тихо прошептала я.
- Ну почему все так?!
Очереднои; порыв ветра, в этот момент Она повернулась в мою сторону.
На секунду мне показалось, что она смотрит прямо на меня, мне в глаза.
 Полныи; отчаяния взгляд.
Она упала на колени рядом с могилои; и по её щекам побежали слезы.

Единственное радостное, это то, что ты теперь являешься Воздухоплавателем, и никто и ничто уже не сможет отнять этого важного и значимого звания.
Никто не сможет тебя соблазнить новыми искусами, или отвлечь, или завлечь, или развлечь.
И вот тут, на ступеньках, чуть затягиваясь вкуснейшим табачным дымом, уже переносишься в минувшее, в то, что уплывает, в едва брезжащее отражение лица в стекле автобуса, последнего, тёплого и рядом, прижавшись, сидит та, с которой, ещё не ведая, тебя свяжут два года изнурительных отношений, иссушающие губы и будоражащие мозг, или что там, отвечающее за фантазии.
Kflyj,  gecnm ,eltn nfr, rfr nfr ns ,s [jntk, bk [jntk ,snf, ytnz;rjuj b ,fkrjyyjuj, jcjpyfybz yfgjkytyyjcnb c jnrk.xtybtv vscktq djpvj;yjuj bpvtytybz bpvtys bkb bpvtyxbdjcnb bpvjd, 'nfrfz ifnf.ofzcz yf kmle cnhtvzyrf c xtkjdtrjv nzyeobvecz r cfvjq dthibyt yjdjujlytq \krb lkz djlhe;tybz nthyjdjuj dtywf – pdtpls&

В Лесной школе, куда меня определили родители, фантазиям уделялось лишь то время, когда я был предоставлен сам себе, а именно – ночью.
Всё остальное время сплошное контролирование, даже прогулки по кругу, отупляющие и скорее приносящие вред мыслям, чем вносящие в организм здоровье и излечение.    
Да и не помню, что бы кто из «лесников» был отправлен обратно в жизнь окончательно выздоровевшим, улучшения да, случались, но возвратившись в город, все эти мучительные экзерсисы нивелировались, и всё возвращалось обратно, на круги кругов по округу.
Эти запахи прошлого, переплетённые с наступившими холодами, резкие порывы ветра, небо цвета намокшей промокашки, редкие запятые прохожих, мокрые ноги, озноб.
Мне нельзя болеть, нельзя простывать, нельзя чтобы текла кровь, опасно, когда болит голова и ужасно от темноты в глазах.
Укрыться можно только в общественном фастфуде.
Сесть в глубине, в углу, отвинтить крышечку металлического термоса и попивать пустой кипяток, выложить разрозненные листочки на стол и заполнять их гречневыми зёрнышками букв, сваренных в слова и поданных, с заливным рагу мыслей самому себе.
Утолять собственный голод немотой, вынужденной и ставшей привычной, ведь Воздухоплаватели, в большинстве своём молчаливы, если только это настоящий капитан воздушного плавания, а не подделавшийся под него очередной аферист, ловко выпрашивающий деньги, спешащий в аптеку за живительной настойкой и кичащийся своим бесправным разрешением на право называться Воздухоплавателем.
Таким верить не стоит, они лживы и трусливы, они живут без стремлений и даже вовсе не умеют плавать, так, держаться на поверхности и вскоре их прибивает к берегу, к другим лже - капитанам.
Но бывают и среди них мастера плавания и истории их заплывов, порой, вполне могут составить небольшую печальную страницу текста в рубрике «Я плыву».

Рыба Сом плавал в далёкой африканской реке и мечтал о нежности.
Суровые природные условия нежности не давали, и Сом рос в мутной воде, ускользая от ленивых рыбаков и избегая мелководья.
Однажды юного Сома  захватили в плен, и после долгих мучительных путешествий, он оказался в небольшом бассейновом плену.
И тут начала сбываться его мечта – детские руки его ласкали и гладили, кормили и почёсывали.
А по вечерам, когда холодало Рыбе Сом включали специальную лампу, под которой он грел свой растущий в неге организм.
Вскоре, когда Рыба Сом, окончательно стал ручным и привык к ежедневному вниманию, в воздухе тревожно дыхнуло переменами.
Рыба Сом научился понимать человеческую речь.
И вот он услышал разговор Взрослых о том, что бассейновый плен стал слишком мал, еды Рыба Сом стал есть больше, и вообще – надо из него сделать продукт питания в виде запечения на углях в ближайший Новый Год.
От таких слов Рыба Сом закручинился и начал внутренне готовиться к неминуемой переходности в небесный рыбный рай.
Потому, что известно, что все рыбы, погибшие в виде продукта питания – попадают в рыбий рай.
Спустя несколько кормёжек Рыба Сом услышал, как возле бассейнового плена остановился грузовичок, а чуть позже, тело Рыбы Сома перенесли внутрь и увезли прочь – это дети меня спасают, благодарно подумал Сом.
И был прав в своей африканской догадке.
Так Рыба Сом оказался в зверином питомнике, куда свозят всех лишённых крова, ласки и частей организма не человеческих существ.
Но видимо смотрители знали, о том, что было уготовано Сому и продолжали его кормить с рук, гладить и включать лампу, в то же время подыскивая ему новых Друзей.
Однако все, услышав: Кому нужен ручной сом? – сразу хотели его отправить в рыбий рай.
И только узнав о его странной судьбе и привычках, меланхолично подавляли в себе питательные рефлексы, и застенчиво улыбаясь, отрицательно качали головой….
Так и живёт Рыба Сом, осуществивший свою мечту о ласке в далёком зверином приюте,  продолжая расти и вздыхая под ласковыми струями электрического тепла…

Самоучитель плавания ещё не издан, ещё не окончен.
Хотя, как  мне кажется, подкашливая и грея руки о чашку кипятка, вытянув ноги и чуть подрёмывая, это произведение никогда не будет издано, потому что всё новые и новые плавуны выходят на свою дорожку, отгоняя старых и немощных, или провожая взглядом тех, кто, нырнув, уже не всплывёт.
Они сменяют друг друга, не зависимо от возраста и стран, времён года и олимпиад, ночных снегопадов и редкой возможности забыться.
Забыть.
Забыться.
Заплыть.
Надо ли говорить, что после того, как родители, преисполненные заботой и тревогой отдали меня в Лесную школу для укрепления здоровья, сразу же и начался мой заплыв.
Я встал у края бортика, обернулся назад, на небольшое скопление лет за спиной и с молчаливым стоном «Юля» повалился в темноту воды.
В туда, в глубину, в плавание, тогда ещё не понимая, что теперь это и есть моя стихия, моя среда пребывания, питания, обитания, стремления, желания, надо плыть, плыть, плыть и всё.
Дальше, уж как повезёт.
И чередующиеся после Лесной школы больницы, профилактории, здравницы, лечебницы, курорты, лечения – всё это гребки, взмахи окрепших рук и ослабевшего сердца.

Я был в этих местах, я был там, и мне было печально, а теперь я ухожу, но помню о тех, кто был рядом со мной, я помню вас.
И от этого сердце моё наполняется слезами тоски.
Я буду вас вспоминать, но мне пора уходить.
Да мне пора уходить, уплывать, улетать.
Помните и вы, те, кто остались, что где-то в месте, где пахнет фиалками, летают воздушные корабли, ходят электрические поезда, есть тот, в чьём сердце вы сохранились, прощайте ж, прощайте мои милые и любимые, мне пора…
Если двигаться всё время прямо, то это, при известной доле наблюдательности, сразу бросается в глаза.
Сразу.
И те, кто внимательно и заботливо отслеживают движение, понимают, что-то не так, произошёл какой-то сбой, нарушение связей, выскочил болт, и возможно, в скором времени, не смотря на внимательность, осторожность и заботу может произойти срыв.
Если он уже не произошёл, если уже не случилось.
Непоправимое.
Ведь это, только кажется, что всё можно исправить, и вновь наладить отношения.
Нет, это совсем не так, и невыученный урок, там, у доски не явится в виде чуда в голову, а потерянная на старте скорость, или неудачный вход в воду вряд ли приведёт к победе.
Отчего непременно нужно быть первым?
А если я не хочу?
А если я не желаю участвовать в этих забегах, смотрах, фестивалях, соревнованиях, конкурсах….
Это ж унизительно.
Ну, выяснится, сегодня, что некто по имени такому-то стал (а) первым, и что?
А если это дело случая, необычной судороги у второго (ой), или нелепых, внезапных мыслей о суициде у третьего (ой), или ещё страннее – тот, кто должен стать первым (ой) стал всего сошедшим (ей) с дистанции стремления, сдвинулся (ась) в сторону, на лесную поляну и теперь ловит бабочек?…
Как же теперь жить остальным?
Как им смотреть в собственное отражение, осознавая, что все чаяния и отрешения оказались не нужными, не повлияли в один нужный момент на нужность победы?
Или это не победа, а злая гримаса рока, поиздержавшаяся планида не вовремя отхлебнула нектара из сосуда случая.
Поэтому стоит ли двигаться прямо, когда за тобой следят?
Стоит ли?
Не лучше ли слиться с другими, вяло текущими потоками, покачиваться уточкой над закрытой пробкой дыркой в чугунной ванной, плескаться беззаботно, наслаждаться сиюминутной осознанностью своей нужности и значительности.
Пусть ненадолго, пусть потом снова в кучу других влажных и сварливых игрушек, в темноту ванной комнаты, в закрытую дверь, в стоны труб водяного отопления, в перебежки осыпающейся штукатурки, в капель из крана, в запах сырости, грязной одежды, парфюмерии, краски, в совокупность ужаса ванной комнаты.
Ye djn ;t jyf cjdctv d dsnzyenjq herb hfccnjzybb – rjks,fntkmyfz ghjphfxyjcnm xthtp yt\ dblyttncz dcz kbytqyjcnm celm,s xeueyyjq dfyys – dsgbcfyyfz ldb;tybzvb xtkjdtxtcrb[ celt, r t\ ghbrjcyjdtyb,&
Я открываю дверь ванной комнаты, места упокоения и наслаждения, включаю воду и кидаю на дно свою любимую игрушку чёрную уточку.
Это подсадка для охоты, такие уточки пускают в воду, что бы приманить доверчивых и живых птиц.
Я живой и я опускаюсь в воду.
Теперь только успеть закрыть глаза до того момента, когда уточка поплывёт ко мне, покачиваясь, немо, неотвратимо, ближе…ещё ближе…
Щемит мелодия падающей из крана воды тёплой, тело укрыто ашдвао подогрето.
Теперь можно  уменьшаться, съёживаться.
Дверь закрыта, в квартире никого нет.
Дом давно расселён, а город перестал существовать уже много лет назад, в тот самый момент, когда встав на ступеньку вагона, я совершил акт отплывания.
Ещё меньше, ещё, я уменьшаюсь, крепну, меняюсь и плыву…плыву…
Вот так, со стороны – жук плавунец в брошенном доме в дальней квартире, в ванной комнате дрыгается в ржавой воде, а рядом дырявая надувная утка, точнее её облик без цвета, лежит на боку и в дырку видно копошащихся внутри маленьких жучков-плавунцов…
И воет сирена, и еле слышный свист и по дому проходит судорога, и баба снова раскачивается и ударяет в стену, круша и ломая,  снося и уничтожая то воспоминание, то плавание, тот миг…
Не передвигаться изумительно плавно, а отрешённо повернуться на бок, лицом к стене, к обоям чужим, в чуждом месте, в дальности от города, но тоже в городе, переплести пальцы, зажмуриться в ожидании прикосновения, которого ты точно знаешь, не будет, не произойдёт, не случится.
Выдохнешь воздух внутри воды, выныриваешь в полудрёмности ночной глади, и вновь рябью покрывая пространство волн, ныряешь, изгибаешься, машешь руками, от обоев отталкиваешь и заплываешь на середину водяной глади.
Замрёшь.
Вверх глянешь на облака, еле движущиеся вдоль дыряво-звёздного неба.
Мне всегда казалось, да и сейчас кажется, что звёзды – это маленькие дырочки на огромном покрывале, и сквозь них пролетают лучики света, того неведомого, что скрывается за покровом и отражается в воде, если смотреть на неё, если смотреть.
А если не смотреть – а просто шагнуть на лёд?
И ничего, что он подтаявший и можно провалиться, это только придаёт остроты.
Это сам себе доказываешь, что застывшую речку надо перейти.
Хотя кому надо? – не понятно.
J[ e; 'nb ytj;blfyyst ghjzdktybz dszdktybz b dkbdktybz – jn dktx\yyjcnb r djdktxtyb. Dktxtybz d kx,  ye lf, nfr b ,skj – d- b yt ,jktt – ghjcnjt ghtlkj;tybt, ybrjbv j,hfpjv yt cdpfyyjt bkb ghbdzpfyyjtv f lf;t cjdctv hfp,fkjdfyyjt b jngeotyyjt yf cdj,jle yfctrjvjt, ktnzottv gfhzottv b c ghjnz;ysv iktgrjv ue, dsgecrftim zpsr, xnj ,s d xthtp ctreylyjcnm , cukjnyed djple[f pfgf[f c jnjhgm. Jnghzyenm jn cntrkzyyjuj ntkfv to\ gtcjxyjuj, yj xenm gjp;t j,zpfntkmyj gjzdbditujcz&
И бредёшь, пытаешься оглядеть, что впереди и не знаешь, что на том берегу, и что ты просто утонешь, уйдёшь под лёд и тебя не найдут, хоть ты трижды будешь уметь плавать.
Затянет и утащит течение туда, вдаль, к ДОКу, под впаянные в лёд брёвна, а глупые сонные рыбы будут медленно столоваться неожиданной подкормкой, а тело набирать влагу и пухнуть…
Хотя какая уже будет разница?
Запах снега мокрого, льда прошибающегося, шарфа влажного от дыхания и сигареты.

Вот и середина.
Ложусь на спину.
Смотрю вверх.
Улыбаюсь.
Курю.
И засыпаю, быстро и ненадолго, но засыпаю, а когда открываю глаза, уже все заправили кровати, и дежурный воспитатель с укором смотрит на меня, подавляя в себе ненависть кожной улыбкой, и приглашает руками – знаками, как в немом кино – вставай!
Я встаю и выхожу на улицу, где надо делать лечебную гимнастику, под музыку, махать частями тела и тем самым улучшать здоровье, как это делают все ученики Лесной школы, старшие классы включительно.
Когда-то, в самом начале, сюда привозили на полгода, занятия и опыты над нами проводились на открытом воздухе и от этого, даже когда было тепло и солнце грело, внутри оставался озноб.
Но это было только в начале, а потом стали отпускать только на каникулы, потом только на лето, а ещё потом и вовсе стали жить безвылазно.
Слабых и больных становилось всё меньше, а странных и загадочных детей всё больше и больше.
Я только недавно задумался о том, что, по сути, Лесная школа была местом сбора будущих Воздухоплавателей.
Иногда их можно встретить в городах, они, конечно пытаются выглядеть ни как Воздухоплаватели, но стоит чуть понаблюдать за ними и сразу становится ясно, кто они, и можно с точностью утверждать, что кто-то из них был учеником Лесной школы.

Мы сгребали опавшую листву в кучи, через равные промежутки, вдоль аллеи из деревьев дубов.
Когда-то, невероятно давно тут находилось чьё-то поместье, а теперь в главном  доме находимся мы, в пристройках столовая, бассейн, баня, а с другой стороны, в глубине чуть запущенного сада, там, у пруда с небольшим пляжем жили учителя, врачи, водитель и другие люди.
Число я их не помню, но совсем мало, как и нас было мало – человек 40-50, не больше.
Да и откуда больше, мы были не обычные дети у родителей обычных, а отчего так получилось никто из взрослых ответить не мог и потому, задавать такие вопросы было не прилично.
Неприлично трогать пальцем своего кукушонка или кукушку, им же изучать нос, плеваться, весело или грустно пукать, кричать, стремительно бегать или отказываться от таблеток и опытов, а также считалось плохо, если не выполнялась посильная физическая работа.
Вот собирать листья в кучи считалось посильной физической нагрузкой.
А потом воспитатель Икар опалял кучи огнём, они начинали дымить и мы стояли не в далёко и наслаждались этим запахом, а может кому-то и не нравилось, то тогда они уходили от этого дурманящего аромата,  но я оставался и уплывал, закрыв глаза, растворялся вместе с дымом в воздухе.
Даже сейчас, стоит только в необозримо – обозримом пространстве декораций появиться этому аромату и я останавливаюсь как вкопанный.
Закрываю глаза, теряю волю и силы, оседаю и иногда падаю на ближайшую скамейку или лавочку и погружаюсь, как погружался в дырчатое небо на середине реки, которая на поверку оказывалась просто большим прудом чуть на искоса и подальше от главного здания Лесной школы, зимой, в её конце, когда только воспоминание о чадящей листве и заставило подняться и двинутся дальше, к окормке парка, и ещё дальше в сторону железнодорожной ветки, плавной дугой огибающей и устремлённой в город, до которого ещё предстояло добраться, спустя множество часов и дней.
И так длилось несколько дней бесподобного наслаждения сбора листьев и их превращения в ладан, одуряющий и блаженный.
Восхищение.
Восхищаться можно чьим-то поступком, внешностью, произведением ис-кусства.
Определим восхищение как эмоцию, возникающую в результате соответствия объекта некоторым общественным, эстетическим, моральным или любым другим нормам.
Восхищение направлено на выделение достойного объекта среди прочих и направлено на объект.
Таким образом, восхищение противоположно отвращению по знаку, отличается от гордости только по направленности.
Гордость направлена на себя, восхищение на объект. 

А потом наступала пора картошки.
Её привозили, ещё сырую, с комьями земли, высыпали на землю и разравнивали, чтобы солнечные лучи обсушили, обогрели, а после, засыпали в мешки, уносили в овощехранилище и готовили из неё и других продуктов питания  еду.
Но мы бессовестно крали во время сушки картошку.
Незаметно ускользали из-под наблюдения в сторону бывших конюшен с просевшим потолком и пекли её в жаре костра, для которого собирались самые сухие щепки и ветки, а иногда в ход шли страницы тетрадей, учебников, куски ящиков, исчезнувших от кухонного помещения и прочего горючего материала.
Чёрная дымящаяся головёшка, насаженная на прутик выпускает дыхание, из разлома, круто солишь, и, обжигаясь, откусываешь томительную желтоватую нежность, пришлёпывая губами и дуя ветром внутреннего воздуха на это прекраснейшее творение природы и огня стихии.
Сам процесс поедания жареной картошки довольно быстр, ведь в любой момент могут хватиться, обнаружить, отобрать, наказать, а наказание – мыть туалет можно пережить, только когда дежуришь по школе, а когда это наказательно – то переживаешь труднее, со слезами, вздохами, бормотанием и нарушением равновесия.
С равновесием, конечно и без того проблемы бывают, точнее почти постоянно, но взрослые говорят, что это пройдёт и организм стабилизируется.
Но вот ведь, и сейчас, видимо он до конца не сработал потому, как я теряю равновесие и падаю в траву.
B rfr ;t ghtrgfcyj 'nj hfgblyjt elbdktybt jn nthzybz hfdyjdtcbz – vt;le ,fkfycbhe.obv ifujv b gjcktlybv gjlcrjkmpjv yjub – cyfxfkf pf,fdyj – pfntv otvzot vuyjdtyyj ,jkmyj b elbdbntkmyjcnm jn njuj xnj yjuf ckjvftncz – yj yt ctqxfc – yb nen – xenm lfkmit gj dhtvyyjq irfkt – d vjvtyn yfb,jkmitq ytye;yjcnb b nhjufntkmyjuj joeotybz  ytghbznyjcntq gjcktle.ob[ cktljv – bkb ghbznyjcntq?
Вот лежишь в этой траве-мураве, букашки ползают, насекомые разные, стебельки, травинки, переплетение, цветастость, тени, колыхание – своя декорация, своя жизнь, почти не известная, не касательная, не проявленная, пока вот так, не рухнешь, и не откроешь глаза, что бы увиденное вошло внутрь, проникло, прилипло, испачкало, поселилось, прикоснулось.
И  сам касаешься, пусть косвенно, ненадолго, не причастно, мелькнёшь несколькими моментами и вновь возвращаешься в свой привычный мир, где свои отражения, свои движения, законы и своя томительная тишина, в ожидании звонка телефонного, а он не звонит чего-то, молчит и лежит в кармане, почти забытый и тихий.
Стоит ли такое значение предавать обычному переносному телефону, который есть теперь почти у каждого, а у некоторых каждых даже не один, а сразу несколько телефонов и они звонят, и каждые и некоторые – не боятся, а даже, скажу с уверенностью, ждут этих разных звонков, живут и дышат ими.
И барышни разных форм и возрастов, тоже держат при себе переносные телефонные аппараты, и тоже говорят по ним, отправляют тексты и фотографируют всё что увидят, но и им звонят, хотя чаще, конечно, звонят они.
И не боятся, или боятся, и ловко скрывают это, внося нежелательного звонаря в «чёрный список», ограничивая доступ, запрещая видется.
И что уж двигает такими женщинами?
Что их мает?
Что колготит?

Вина.
Вина возникает при неправильном действии.
Поведение, которое вызывает вину, нарушает моральный, этический или религиозный кодексы.
Обычно люди чувствуют вину, когда осознают, что нарушили правило или переступили границы своих собственных убеждений.
Они могут чувствовать вину за отказ от принятия на себя ответственности.
Исходя из этого, дадим такое определение.
Вина это эмоция, возникающая в результате нарушения собственных правил, убеждений, за выполнение которых человек принял на себя ответственность.
Ответственность здесь понимается, как готовность пожертвовать чем-то (может быть, в психологическом плане) в случае невыполнения этих правил.
Если речь идет о выполнении общественных норм, то, принимая на себя ответственность за их выполнение, человек делает их своими личными нормами, что сводится к описанному выше.
Вина возникает после невыполнения личных норм.
Вина влечет такие реакции, как раскаяние, осуждение самого себя, и понижение самооценки.
Обобщая можно сказать, что вина направлена на прекращение неправильного действия, т.е. направлена на себя.
Если человек совершает действие, не совпадающее с его представлением о правильном, моральном и т.п. действии, то у него возникает когнитивный диссонанс между этими двумя знаниями.
Диссонанс возникает только при наличии ответственности человека за свои действия.
Но ответственность это и обязательная составная часть вины.
Обязательное наличие ответственности в диссонансе и в эмоции вины дает автору возможность считать, что вина является разновидностью диссонанса.

Я не мог больше здесь находиться, мне было больно.
Я быстро бежал, а омертвевшие листья плавно ложились под ноги.
Странно, сеи;час только начало осени, а листья почему-то были какими- то
черными и уже совершенно безжизненными.
Они мертво лежали под ногами.
Вдруг чеи;-то голос где-то неподалеку привлек мое внимание.
На скамеи;ках детскои; площадке сидела компания молодежи.
Я отошёл в тень высокого дерева, хотя понимал, что меня и без этого никто
не увидит.
Юля сидел в компании изрядно подвыпивших приятелеи;.
Хотя сама мало от них отстала: в руке полупустая бутылка водки.
Лысоватый и худой мужчина вешается ей на шею, что-то пискляво сюсюкая.
- Отвали! – грубо бросает она ему в лицо.
- У! Малыш сердится!
- Малыш не хочет развлекаться?
- Отвали, сказала! – рыкнул девушка и с силои; толкнула от себя
 мужчину.
Тот с визгом вскочил со скамеи;ки: – Ты чего!?
Компания закатилась пьяным смехом, и лишь на её лице оставалось хмурое
выражение.
Прямые черты красивого лица, карии; затуманенныи; взгляд, смотрящии; в
одну точку, и бутылка водки, крепко сжатая в руке.
- Эи;, Малая! – так её звали все вокруг.
Лишь для меня она был просто Юдей.
Самой любимой и родной.
- Ты чего?
- Обкурилась что ль?
Приятель хлопнул её по плечу.
Малыая сделала большои; глоток и ничего не ответила.
- Да оставь ты её! – сказал Олег.
- Не видишь, наша Малыая в унынии!
- Это она из-за того страдает. – ехидно прошипела какая-то девка и
 прижалась к Олегу.
- Какои;? – не понял парень, сидевшии; рядом с Малой.
- Того, что с окна сиганул.
- Гонишь! – заржал тот.
- Мал, ты че?
- Правда?
- Заткнись. – прохрипела в ответ та.
- Чего?
- Ты на меня из-за этого алкаша так?!
- Малыая, не гони!
- Это все из-за вас!
- Вы его довели!..

И не звонить, я и не звоню, и не смей, я и не думал, только попробуй, да не буду, я тебе покажу, я всё понял, ты у меня попляшешь, может быть, сволочь – знай без тебя лучше у меня полный холодильник и я спокойно прихожу домой, я рад, у меня есть мужчина и мне нужны деньги, у меня нет, мог бы хоть копейку детям прислать, у меня нет денег, значит, детей ты не увидишь, почему, потому, как скажешь, и забудь мой номер телефона подонок…

Вот я и боюсь, когда звонит телефонный переносной аппарат, когда он оживает, а на мини-мониторе возникает имя, то самое имя из детства, имя девочки, исчезновение которой так фатально-моргательно привело меня в Лесную школу, а потом уже изменить было ничего нельзя…
Или «льзя»?
Симпатия-антипатия.
Симпатия это эмоция, возникающая к другому человеку и выражающаяся в притяжении к нему, в желании сделать для него что-то хорошее.
В многочисленных экспериментах установлено, что притяжение возникает, как правило, при наличии у людей некоторых одинаковых черт.
Этот факт дает основание определить симпатию как эмоцию, возникающую к объекту в результате предчувствия того, что объект будет удовлетворять некоторым требованиям индивида, т.е. обладать чертами сходными с его собственными или с его идеалом.
Антипатия противоположна симпатии по знаку и возникает в результате предчувствия несоответствия требованиям индивида.
Из определения ясно, что симпатия должна находится в левой, задней, верхней вершине.
Симпатия должна отличаться от уважения только по времени относительно события.
Действительно, симпатия возникает в результате предчувствия соответствия личным требованиям, уважение же возникает после факта установления такого соответствия.
Аналогично, антипатия отличается от презрения только по времени относительно события.
Симпатия повышает внимание к человеку, антипатия понижает его.
Эмоции, возникающие в результате соответствия-несоответствия чьим-то или общественным стандартам, нормам, правилам.

Думаю, нет, не надо что бы телефонный аппарат оживал, тем более, что я себя обезопасил, выключил, вынул аккумулятор и положил в рюкзак за спиной все части в разные  места, так что позвонить и сообщить мне, что рейс воздушного корабля откладывается, будет не возможно.
С той же целью, чтобы не прочитать послание, я не ношу очки и тексты афиш и объявлений размываются в мутное пятно, как и лица, они похожи один на другой, в такой размытости, когда глаза открываешь в воде, можно перепутать даже барышень и мужчин.
А потому, определять пол, можно только по голосу.
И понятие красоты, без очков исчезает, нивелируется, растворяется, стирается и становится не важным, чушью, глупой фантазией больного мозга и воображения, но всё это только если не носить очков.
Очки вновь контрасят мир, разделяют на пол, создают уродство и красоту и в конечном итоге заставляют делать выбор между и между.
А как можно выбрать, если только стоит снять очки, весь этот выбор становится смехотворной шуткой пьяного клоуна в буфете пристанционном?   
Сейчас почти не осталось старых, добрых пристанционных буфетов, или старых дач с мезонинами, или променада барышень в длинных платьях под зонтиками и звуки оркестра, доносящиеся едва чарующе, или вечерних сидений на скамейке, у пруда, на изгибистой лавочке.
B e;t gthtgtjkytyysq ghtlxedcndbtv [jkjlzotuj yjub cytuf dscnegftim dtkbxfdj b rhfcbdj r d[jlzotq ldthb, ktujymrj njkrftim d cgbye t\ lthtdzyxfne. Xfcnm yt pfvryenjq gjkjdbysv d enjgktyyjcnm gjlcvfnhbdf.otujcz ukfprf – b ukzlbim, cvjnhbim – rnj nfv vj;tn ,snmv pfhfytt pyfz – ybrjuj&&&&
Ах, милая моя Юлия, шепчет невысокого роста мужчина, целует руку черновласке с чуть раскосыми глазами и они поднимаются, и фланируют под почти оранжевой луной, в сторону виднеющегося огоньками дома, который они сняли для себя и своих детей, и где скоро произойдёт непоправимое.
Ужасное и страшное.
Но лучше оставить эту печальную картину, задвинуть в запасник памяти, тем более воспоминания эти приносят с собой головную боль, страшную, тупую головную боль, и кажется, что сейчас мозг взорвётся, и ничто и никто не поможет, не может, не помогает, не хочет, всем всё равно, и он молчат, или просто отнекиваются, вот так просто вычёркивают тебя из жизни милые и замечательные люди.
Удивление.
Все исследователи сходятся на том, что удивление возникает при встрече человека с новым объектом.
Но одной новизны недостаточно.
К чувству неожиданности должно присоединиться «сознание трудности примирить новое явление с теми представлениями, которые уже есть у человека».
Исходя из этого, определим удивление как эмоцию, возникающую в результате установления факта не совпадения новой информации с уже имеющейся.

Ведь совсем недавно, когда всё было хорошо, и не так болела голова, они звонили, приезжали в гости, интересовались и даже приглашали посетить, но это словно в другой жизни, только и остаётся, что раскачиваться, обхватив голову руками, стараясь удержать её, что бы не лопнула, чтобы не вытек ты сам через мысли и боли свои и да воздаётся мне за жите моея и прошлое….
Да только так.
И никак иначе, и не надо никого, что оказывается, стоят люди, можно узнать сразу , в течении буквально нескольких телефонных звонков.
Несколько номеров – несколько голосов и пустеет список в телефонной книге.
Поднимается ветер, и плывут облака, и холодает, и ты стоишь один, в растерянности и недоумении.

Ещё пульсирует головная боль, ещё на одежде следы травы в которую ты упал, а на руках след ото льда на озере, а ноздри щекочет запах жженой листвы, и мир расплывчат и не ясен, и словно на себя смотришь сидя на лавочке бульварной: вот стоит некто, шёл, шёл себе с рюкзаком и в шортах, курил.
Ещё что?
Ещё не совсем точно можно определить его возраст.
У людей с не ярко выраженной психикой возраст как бы застревает под кожей, гравитация выдавливает, конечно, мешки под глазами и оплывы щёк, календарные сквозняки бороздят морщинки на пространстве головы над бровями….
Ну и итог далее: сижу, смотрю, как кто-то внезапно встал.
А чего встал, зачем?
Но точно этого типа я где-то видел.
Кого-то он мне напоминает, и даже когда, через несколько минут, очнувшись, придя в себя, вернувшись, кто-то, продолжив движение, скрывается в бульварной дали, я, закурив, протерев стёкла очков, просматриваю список телефонной книги и вспоминаю этого кто-то.
Вот же он, заянтарен и пришпилен буквами в списке, а ну, наберу, и нажимаю вызов.

Проводы усопших.
Комплекс обрядов этого этапа (вынос тела, отпевание в храме, похоронная процессия на кладбище, захоронение возвращение родственников умершего в дом) многофункционален.
Он включает как исполнение христианских требований, так и серию предохранительных магических действий, основанных на страхе перед умершим.
К первым относятся чтение и моления «на исход души».
Хотя теперь в городе чаще всего стараются в день смерти перевезти усопшего в морг, в православных семьях, а небольших городах и деревнях, где нет моргов, сохраняется традиция ночного бдения около покойника.
В тех случаях, когда не приглашается священник, Псалтирь или другие священные книги читаются верующими мирянами.
Зачастую даже бывает, что ночные бдения старушек возле умерших ровесниц не сопровождаются чтением христианских текстов, а проходят в самых обычных воспоминаниях или беседах – «я посидела у гроба, и у меня посидят».
Поныне устойчиво сохраняется такая деталь похоронного ритуала: сразу после смерти на полочку к иконам или на окно ставят стакан воды, накрытый куском хлеба.
На поминальном обеде подобным образом оставляют рюмку водки, накрытую куском хлеба, и иногда этот символический прибор ставится у символического места покойного за столом или перед фотографией.
Наиболее типичное объяснение этого – «душа находится до 40 дней дома».
Один из элементов домашнего траурного ритуала - зажжение свечей в изголовье покойного, их прикрепляют к углам гроба, ставят в стакан на стопе, а перед иконами - лампады.
В настоящее время точные сроки выноса тепа, отпевания, похорон, согласные с церковными правилами, соблюдаются редко, и священнослужители, совершающие заупокойные требы, обычно не настаивают на точности.
В народе же бытует мнение, что раньше двенадцати часов и позже захода солнца выносить покойного из дому нельзя.
К мерам, оберегающим живых, следует отнести обычай выносить тело из дома ногами вперед, стараясь не задеть за порог и косяки двери, чтобы предотвратить возвращение покойника по своему следу.
При выносе тела умершего из дома в народе было принято громко плакать, открыто выряжая свое горе причитаниями.
В них показывалась общественная оценка жизни покойного, проявлялась его репутация.
Над гробом причитали не только близкие родственники покойного, но и соседи.
Если родственницы не плакали, соседи брали под сомнение чувство привязанности родных к умершему.
В плачах имело место воздействие на общественное мнение в отношении живых. «Вытье» считалось данью уважения и любви к покойнику.
По числу воющих женщин (не родственниц) можно было определить, каковы были отношения умершего с соседями.
Матери не должны были плакать по умершим детям.
В народных рассказах в наглядных образах рисовалась скорбная участь на том свете умерших детей, оплаканных матерями: умершие дети изображались или в отяжелевших от материнских слез одеждах, или сидящими в болоте, или носящими в тяжелых ведрах изливаемые матерью слезы.
Порядок организации и следования похоронной процессии в основном однотипен.
Похоронное шествие, возглавлял несущий распятие или икону, обрамленную рушником.
Затем следовали один или два человека с крышкой гроба на голове, за ними - духовенство.
Две-три пары мужчин несли гроб, за которым шли близкие родственники.
Траурную процессию замыкали соседи, знакомые, любопытные.
Интересно, что обычай нести гроб на руках сравнительно поздний.
В русских деревнях еще в прошлом веке из суеверных соображений переносить гроб часто старались в рукавицах, на полотенцах, на жердях, на носилках.
На современных похоронах иногда выполняется запрет - обычай не разрешает детям (сыновьям) нести гроб с телом родителей и закапывать могилу.
В прошлом запрет был обусловлен боязнью очередной жертвы в семье, страхом перед магической способностью умершего увести за собой в могилу кровного родственника.
В настоящее время гроб чаще несут товарищи по работе, дальние родственники как можно дольше в знак уважения к памяти безвозвратно ушедшего человека.
Состав современного траурного шествия обычно таков: вначале несут венки, потом крышку гроба - узкой частью вперед, гроб с покойником.
За гробом первыми идут родные, близкие, затем все провожающие.
По дороге обычно разбрасывают веточки ели, как символ вечной жизни, наступать на них считалось опасным.
Устоявшийся гражданский ритуал похорон определяет и состав похоронного шествия с элементами, невозможными в прошлом ритуале: траурная музыка духового оркестра, несение в шествии портрета покойного в черной рамке, несение подушечек с орденами и медалями, прощальные речи.
Интересно отметить, что в наши дни часто встречается причудливое смешение гражданского ритуала с церковным.
Например, установление на могиле одновременно и православного креста, и портрета умершего человека.

Когда Он спрыгнул с моста,  у него были все основания на то, чтобы покончить с тем, что преподнесла ему жизнь. Его девушка выгнала его из дома, Он так и не смог добиться успеха в карьере, а его многолетний поиск отца так и не дал абсолютно никаких результатов. Тем не менее, когда Он падал вниз, его осенило. Если бы Он умер в тот день, его собственного сына постигла бы точно такая же участь - жить без отца. Поэтому, вместо того, чтобы сдаться и утонуть при падении в воду, Он выплыл на берег. Он понял, что, несмотря на отказ лёгкого, сломанную шею, переломы рёбер и разорвавшуюся селезёнку – он снова увидит своего сына. Но это не самый интересный момент в этой истории. Самое интересное случилось через две недели, когда Она прочла о попытке самоубийства Его на одном из новостных вебсайтов. Она внимательно прочла ту часть, где говорилось о том, что Он искал отца. По счастливому стечению обстоятельств, Она была просто невероятно хороша в поисках пропавших людей. Через шесть дней после прочтения истории Она выследила его пропавшего отца и связала его с сыном. После по меньшей мере нескольких десятилетий поисков, Он наконец-то нашёл своего пропавшего отца – и всё потому что кто-то проникся судьбой постороннего человека и не пожалел потратить неделю своей жизни на то, чтобы помочь ему.

ЧАСТЬ 3. ДУХ.
Дух - невещественное начало, существо, наделённое волей, способностью воспринимать предметы и различными сверхъестественными способностями и возможностями, при этом само остающееся почти всегда недоступным для восприятия, настроение и состояние человека, запах или ощущение запаха.

Надежда.
Надежд это ожидание достижения цели.
Надеяться можно на удовлетворение своей потребности и на избегание неприятных последствий.
Надежда возникает в результате предчувствия удовлетворения личной потребности.
Надежда есть предчувствие удовлетворения личной потребности, при этом способ и источник удовлетворения может быть самым разным.
Надеяться можно даже в ситуации, когда нет никаких реальных предпосылок для надежды.
Это служит основанием считать, что надежда направлена на себя, а не на внешний объект.
Итак, надежда противоположна страху по знаку.
Действительно, если мы предчувствуем удовлетворение личной потребности, то испытываем надежду, если предчувствуем неудовлетворение, то испытываем страх.
Надежда толкает человека оставаться рядом с объектом ее вызвавшим, приближаться к нему.
В отличие от страха, ослабляющего волю, эмоция надежды волю усиливает.
В результате удовлетворения потребности возникает радость, поэтому можно сказать, что надежда есть предчувствие радости, и отличается от нее только по времени относительно события.

Она ударил первой, завязалась драка.
Кто-то достал нож.
Но она не отступилась.
Спустя несколько минут она медленно упала на холодную землю, покрытую
мертвои; листвои;.
Подбежав к ней, я рухнул на колени.
- Нет, Господи, что же ты наделал?

Я тщетно пытался закрыть рукои; рану возле сердца.

Что может сделать призрак?

Ничего.

- Боже!!! – дикие крики отразились от темного неба.

- Оставь ей жизнь.

Я посмотрел в его глаза.

Таких ясных глаз я не видел ни у кого.

И как тогда на кладбище, сеи;час она смотрела на меня.

И сеи;час она меня видела.

- Юдя! – прошептал я.
 
- Держись, умоляю тебя!

- Ты должна жить!

- С её ресниц сорвалась кристальная слеза.
 
- Прости... – еле слышно прошептал она.

Больше не было ни слова.

Никто так и не пришел, не спас её.
 
Бог меня больше не слышал.

Когда ночь начала становиться серои; и появились первые лучи бесцветного
 
рассвета, ко мне подошел тот же малыш.


Голос – слушаешь и представляешь говорящего, что он сейчас, в этот момент делает – сидит, лежит, ест, двигается, что вокруг него за декорации
Если приглушить звук, то это как журчание, особенно, если изредка произносить бессвязные междометия или отдельные буквы.
Ведь чаще всего, звонящему, важнее выговориться, или выслушиться, или просто обозначить своё существование – обычный дух, бестелесная вибрация воздуха в ухе, так.
Но есть и голоса, которые нравится слушать, и мурашковое тело изнывает в неге от этих произносимых слов, которых смысл, едва улавливаешь, но наслаждение не исчезает, а наоборот, втягивает в себя, пока говорящий голос, в какой-то момент не меняется, и проявляются значения слов, составленных в предложения.
И отвечаешь: «Юля, я слушаю, я не молчу, я наслаждаюсь звуком твоего голоса, ты же знаешь, я говорил об этом, продолжай, дай мне ещё немного попарить, получить малую толику наслаждения, мимолётного и бестелесного, такого забытого, как в парикмахерской, когда, будучи маленьким, подкладывали деревянный ящик, что бы было отражение в зеркале, включали волособрительную машинку и она скользила по голове, скользила.
А потом, уже позже, так скользили пальцы девочки из деревянного дома, когда мы убегали под яблони, в глубине заднего двора, туда, к забору, где было наше тайное убежище, продавленный диван под навесом из досок и старого рубероида и шифера, где хранились запасы продуктов, бутылки с газированной водой «Буратино» и где девочка гладила мне голову, положив её на колени свои и сердце гулко стучало во всём теле.
Да, я слушаю, прости, связь плохая, всё виновата в этом связь, ни наша с тобой, тайная, ни эта, выдуманная мной, а связь между нашими телефонами, твоим, в дальней стране, и моим, разобранным на части и лежащим за спиной, в рюкзачном мешке, среди других нужных для воздухоплавания предметов.
А ведь их не так много, как может показаться, но каждый предмет или вещь тянет за собой невидимую другим картину, фото запечатление, прошлое воспоминание, бытность минувшего.
Z nfywe. Gjl kbcnjgfljv djcgjvbyfybq yf jnlfk\yyjq xfcnb cjpyfybz, dsgbd ve;crjq djls, drecbd k.,db b gjpyfd lsvxfne. Hfccsgxfnjcnm nbifqib[ ckjd-ojgjnzob[cz d hzljcnb  d ,kbpjcnb d vbut ldb;tybz, gjl 'ne jhfy;tde. Keye crkjybdie.cz r euke pf,hjityyjuj rhfz ujhjlcrjuj gfhrfv vbkjuj, cnfhjuj, ltncrjuj gfvznkbdjuj&
Вот свитер – он принадлежал Юле.
Именно в нём она ходила по тесной комнатке между диваном и стеной, дымя сигаретой, источая невероятное томление в каждой части тела и я любовался ей, когда она, снимала его, натягивала одеяло и прижималась ко мне, а потом, после того, засыпала, уткнувшись лицом в спину, а я чувствовал это дыхание между лопаток, мурашился и смотрел на свитер, висящий на стуле.
Теперь он со мной, и я его надену, если станет прохладно, и её тепло, впитанное в ткань перейдёт в меня, обогреет и успокоит, хотя она и сказала, что бы я забыл номер её телефона, а детям запретила видеться со мной, может и правильно, кому нужен отец Воздухоплаватель?
Смена белья и носок – носки путешествий и командировок, бельё разъездов и гостеваний с ночёвками, по разным городам и странам, по временам года и датам календаря, от Сибири до Европы, и конечно между.
Они сохранили ещё малость впаянной двигательности, ту рассыпчатость   и угольную пыль кострища, камни восхождения и гравий дорожек, резиновую ковровость машин и трогательную шелковистость лесных посиделок у костра, с жареным мясом и спиртными напитками.
Они необходимы каждому, кто собирается исчезнуть, потерять свою материю, и, объединившись с мыслями, воспарить в невероятной ласковости.
Они просто помогают не простывать и быть чистым и опрятным среди других воздухоплавателей, хотя некоторые, особенно отчаянные не имеют этого чудесного набора белья и носок.
Ботинки изящны и удобны, такая красота не возможная и в них можно ходить до самой зимы, а если зима тёплая и тёплый носок, то и тогда, когда снежит и задувает ветреный хулиган.
Их покупали тогда ж, в такую погоду, когда ещё было совместно и не понятно, когда можно было тратить деньги не только на продукты питания, но и на носи тельные вещи, и ты говорила, что они очень красивые, а я думал, как здорово, что тебе нравятся хотя бы мои ботинки и целовал благодарно руку в ладонь.
Ты морщилась и отнимала ладонь с поцелуем и прятала в карман, уже тогда зная, что исчезнешь и тем самым вернёшь меня на мой путь, предназначенный давным-давно, предписанный, вчерченный, выжженный на теле и отмеченный в глазу особым знаком, и в этих глазах сейчас, если внимательно присмотреться, можно увидеть именно эти ботинки.
Как их сразу же выбрал, в один момент, как только увидел, и потом, почти не носил, ожидая момента погружения в воздух, в плавание, в стремительный лёт уходящей осени, когда поскользнувшись, подвернулась нога и кость хрустнула в двух местах.
Обездвижив на несколько месяцев, я сидел один, и тебе было плевать на меня, как и мне было плевать на себя в тот день, когда дом опустел, вещи собраны, а в рюкзак легла пара ботинок.   
Футболки, кепка, носовой платок, полотенце, пепельница, зажигалка, две ручки, блокнот, тетрадь, складной нож, что ещё?
Термос железный, ложка, шлёпанцы, зубная щётка, зубной порошок, мыло, аккумуляторная бритва, ветровка ярко оранжевого цвета, наручные часы «Командирские», переносной телефон, обо всех этих предметах позже, ни всё.
Набор их вовсе не случаен, они тщательно отобраны, и каждая вещь несёт свою историю, имеет своё значение и предначертание повлиявшее, влияющее  или повлияет на мою жизнь, в самом драматическом, смешном, фарсовом или фатальном смысле.
Вещи влияют на нас так же, как мы влияем на них, и они выбирают нас с той же методичной равнодушностью, что и мы, а после, уже надоев, или износившись или сломавшись, мы откидываем их прочь и забываем, а они помнят о нас и хранят эту память до тех пор, пока не исчезнут, не обратятся в невидимое существо, которое незримо за нами наблюдает, а потому меньше вещей!
Как можно меньше!
Всё должно помещаться в обычный заплечный мешок и не более.
Ведь помешается в нас, внутрь целая жизнь, ум, память, здоровье, и вполне хватает места, а так есть ещё карманы, в которых мы храним самое нужное, что-то такое, что нужно под рукой в самый неожиданный момент и это обычно деньги, зажигалка, сигареты, переносной телефон, носовой платок, нож, блокнотик с ручкой, документы, а на руках часы, а на голове бейсбольная кепка, или вязаный чулок – зависит от времени год.
Штаны, майка, ботинки, или сланцы, если жарко – вот так, или примерно так выглядит настоящий Воздухоплаватель.
Ну, конечно хорошо бы иметь спальник и коврик, но я склоняюсь к более суровому варианту минимализма – так можно договорится ещё и до палатки, котелка, топора и тд.
А это уже вариант ни совсем Воздухоплавателя – это вариант Странника, я им был, и Странник это полпути к Воздухоплавателю, к тому к чему, потому что.

Самоуважение.
Самоуважение возникает после того, как человек добился поставленной цели.
Другими словами, самоуважение возникает после того, как человек убедился в том, что он соответствует своим, ранее сформулированным целям, нормам, правилам.
Т.к. самоуважение является результатом оценки соответствия своих реальных достижений с ранее запланированными, то самоуважение можно рассматривать как эмоцию.
Направленность самоуважения на себя очевидна.
Самоуважение должно отличаться от вины только знаком, что и имеет место, т.к. самоуважение возникает в результате совпадения реально достигнутого с ранее запланированным и желаемым, а вина в результате несовпадения.

- Пои;дем.
- Нам пора!
- Нет.
- Я не оставлю её.
- Ты не можешь остаться.
- Пои;дем.
Через какое-то время мы услышали, как где-то за спинои; раздались крики.
Видимо первые прохожие нашли её безжизненное тело на холоднои; земле.
Той, кого я так любил.
Кого я больше никогда не увижу.
Чья смерть – моя вина.
Прошел наверно уже ни один месяц, может даже ни один год.
Часто бываю дома.
У мамы.
Подолгу сижу в углу на кухне и смотрю, как она плачет в темноте.
Пока никто не видит.
Она очень состарилась.
А глаза стали такими грустными, в них читалась усталость.
От слез и горя.
Но она все еще держится.
Ради сестры.
Она целыми днями бывает у Кати, помогая с детьми.
А потом приходит домои; и плачет, каждыи; вечер.

Иногда, когда удаётся оказаться у добрых людей, что пускают к себе в дом, тщательно вымывшись, побрившись, потеревшись зубами о щётку, отправив одежду в машину стирки, отведав домашней еды, сидя на кухне, посвежевшим, отдохнувшим от бытия, приняв драгоценной влаги спиртного напитка, закурив, с разрешения табачное изделие, на какой-то момент проваливаешься в себя.
Там вопрошаешь с недоумением -  «Может и мне так начать жить?»
Это длится толики секунд, быстрее чем затянулся – выдохнул.
И потом, лёжа на простых нях, под одеялом в под одеяльнике, на подушке в на волочке, прикрываешь глаза в комнатной темноте, и исчезаешь, будто и не существовал никогда такой-то, тогда-то, как в датах родился-умер, а вся жизнь умещается в маленькое тире.
Сколько там отпущено?
Эй, кто ответственный за меня?
Слышите?
Я хочу знать ответ, я хочу знать, когда уже мой воздушный корабль прибудет в конечный порт, и я освещённый блистательным солнцем, под звуки угасающего Баха, взблики фотографических аппаратов, шелест восхищения спущусь по трапу и сдам свои права воздухоплавания, когда?

Чувство ответственности.
Понятие ответственности уже возникало при анализе эмоции вины.
Там оно понималось, как готовность пожертвовать чем-либо в случае невыполнения того, за что человек взял на себя ответственность.
Под термином «чувство ответственности» будем подразумевать нечто другое.
А именно, намерение следовать некоторым нормам, правилам.
В этом намерении присутствует оценка возможности такого следования в реальности, следовательно, чувство ответственности можно рассматривать как эмоцию.
Чувство ответственности это намерение следовать правилам и, потому, оно предшествует событию, которое заключается в факте соответствия нормам и выполнения правил.
Чувство ответственности мобилизует человека для выполнения этих правил, т.е. направлено на себя.
Чувство ответственности должно отличаться от самоуважения только по времени относительно события.
Действительно, чувство ответственности предшествует факту соответствия нормам и правилам, самоуважение же возникает в результате такого соответствия.

А папы больше нет.
Он не справился с болью.
Он стал много пить, очень много.
Он винил маму в том, что она была со мнои; очень строга.
Они стали постоянно ругаться, потом он напивался, садился в машину и
езжал, куда глаза глядят.
Однажды он не вернулся.
Был гололед.
Машину занесло, и он не справился с управлением.
Вылетев на встречную полосу, он врезался в грузовик.
Смерть наступила мгновенно.
После этого маму положили в больницу с сердечным приступом.

Ох уж эта дрёма, под жарким солнцем,  на берегу озера, обязательно наступает момент, когда приходят воспитатель и просит проследовать на процедуры, потом для приёма пищи – в столовую, потом уроки.
Ну, зачем?
Ну, оставьте меня тут, в покое, на берегу озера, через которое когда-то зимой я перейду, лягу по средине, принимая за речку из моего города рождения, и буду вспоминать своих Юль, с которыми ещё предстоит только встретится, познакомится, прикоснуться, полюбить, мучиться, ждать, ревновать, уходить, боготворить и, в конце концов, вспоминать, ведь разве это не лучше чем возвращаться к осмысленному движению, слышите, воспитатель?
Ну, или могли бы догадаться, что я не сплю.
Это так выглядит, на самом деле я же рассуждаю, планирую свою счастливую жизнь, и пусть внешне она почти бесцветна и обыденна, зато внутри происходят грандиознийшие проекты мега тотального переживания и ощущения.
И этот приговор, этот странный приговор, который мне ещё вынесут, он не справедлив, я считаю.
Он несоизмеримо более тяжек, чем я заслужил, да, но апеллировать я не стану, если так было решено, пусть так оно  и случится, эх, а ведь именно так и случится.
«Да, да, я уже иду!» - руки за спину, смотреть под  ноги, голову не поднимать, можно курить, в пачке ещё есть пару сигарет.
Закуриваю на ходу.
Спина воспитателя удаляется, растворяется среди других спин прохожих на аллее, неторопливо шелестящих обувью по гравию.
Ох, надо срочно на изогнутость лавочки присесть, а то я опять нелепо упаду, но на этот раз ни в траву, а прямо тут посреди аллеи, а это и больнее и пошлее.
Всё, сижу, курю.
Курю, сижу, рюкзак слева.
Глоток кипятка с сахаром, отщип от батона, немного сыра, совсем немного, достался случаем, когда получил посылку от судьбы – забытый кем-то пакет с продуктами питания на лавочке остановки.
Это было давно, час назад, или день, или неделю.
Я уже точно сказать не могу.
Хотя вру, точно, это было, когда я проводил Юлю, отправил в жерло поземной железной дороги, а сам, опустошённый, с неожиданной влагой на глазах брёл куда-то и просто, устав, сел на сидение остановки.
Знаете, такие железные?
Созданные хитрыми инженерами, специальная разработка, что бы долго сидеть нельзя было, неудобно, чтобы было, а уж лечь – об этом и речи идти не может.
Вот так просто, ну захотелось человеку прилечь, шёл себе, шёл и возникла мысль, а дайка я прилягу на сидение остановки!
Так нет же, но зато было пусто, и стоял пакет.
Я сразу, как его сфокусировал, и сообразил, взял и пошёл, мало ли, может по дороге встречу потерявшего?
А на другой седушке, во дворе, возле детской площадки и разглядел что внутри.
Почти неделю, или несколько дней не думал о продуктах питания и мог больше думать о направлении ветра, правильном расчёте плавания, о перемещении воздушных масс.
Корректировать курс своего корабля было проще и легче, ведь пусть не большая и неожиданная еда, очень способствует мыслительному процессу и правильному функционированию мозга.
Вот такой он организм - какое-то время может обходиться без питания и воды, а потом, оп, и не может.
Как я не могу смотреть на детей.
Начинает голова болеть и всё какие-то картинки в голове мелькают, и мальчики белобрысые в глазах, и ещё больнее, аж дыхание перехватывает, словно что-то вот-вот родится из меня, воспоминание, готов его вырвать, ухватить, разглядеть, но в последний момент наступает чернота, и головная боль эхом отдаётся в зубы, а когда они начинают болеть, то лучше сразу закурить и раскачиваться, и не смотреть на детей, избегать их.
Хорошо, что они в виде размытых пятен.
Не стану носить очки, никогда не стану в них появляться, пусть и лежат они в рюкзачном мешке, за плечами, на плечах, на плече, твоя голова, моя милая однокурсница, одноклассница, соседка, знакомая, приезжая, приятельница, любовница, жена….

Презрение.
Презрение возникает при подготовке индивида к встрече с опасным противником и является чувством превосходства.
Презрение может возникнуть также и к человеку недостойному, имеющему низкий статус или неприятные черты.
Отсюда видно, что презрение может возникать как к человеку более низкому, так и к человеку более сильному, более достойному.
Презрение также связано с расовыми предрассудками.
Обобщая, определим презрение, как эмоцию, возникающую к человеку чем-то сильно отличающемуся от личных представлений о правильности и норме, причём отличие может быть и в положительную, и в отри - сторону.
Презрение возникает после факта выявления такого отличия.
Презрение подготавливает индивида к удалению презираемого человека из сферы взаимодействия и, таким образом, направлено на объект.
Презрение должно отличаться от вины только направленностью.
Действительно, и вина и презрение возникают в результате несоответствия личным нормам.
Но вина оценивает свои поступки и направлена на себя, а презрение оценивает другого человека и направлена на объект.

Малыш больше не приходит.
Его забрали.
Однажды он пришел и сказал, что нам пора прощаться.
Теперь я знаю его имя, Коля.
Когда-то давно я мечтал, что у меня будет сын, и его обязательно будут звать
Николенька.
Маленькии; белобрысый мальчонка, с огромными зелеными глазенками.

Часы с секундной стрелкой.
Она двигается.
Она заставляет двигаться минутные, те двигают часовые, те числа, числа месяцы, а месяцы года.
Потому я ношу часы, но не завожу их, они сами заводятся, от моего движения, от перемещений и стремлений, автоподзавод, и стоит остановиться и корабль пойдёт вниз, в исчезновение.
И тогда не будет встречи на причале, не ступить на твёрдую землю, не обнять ждущих меня, и не важно, что лица не знакомы и пятнообразны, их чувствую, осязаю, они пахнут, по-разному, и все эти запахи, я знаю.
Я встречался с ними, я их собирал, тщательно отбирая и укладывая в ячейки запаховой памяти, сортируя и иногда вызывая для того, чтобы увидеть ту или иную декорацию, например декорацию небольшого домика собранного из брошенных на берег брёвен и досок и прочего материала, того, что удалось собрать, там, куда меня привёл маршрут, проложенный в самом начале лета, когда я вышел за ворота дачи и отправился в город. 
Или город медленно поплыл ко мне.Yfhfccvjnhtdibcm yf ghjgksdfybt gj[jljxyjt vbvj  j,vfyxbdjcnb pthrfk c byjq dbnhbyyjq ;bpym. - -yfxbntkmyj jnkbxf.otdz jn ghjphfxyjuj juhf;ltybz ,sdituj gtcrjv f ysyt ceotcnde.otuj d dblt gkjcrjcnb jrjyyjcnb bkb dc\ ;t htiftimcz – ytpfvtnyj gj,tuftim r dbnhbyt – kbpy\im z psrjv – b lfkmit - ;fkmit – ghjxm jn c.lf&
Втягивая и вытягивая.
Вот и сейчас, находясь в гостях, сидя на диване, разложенном для наслаждения лежания, мягком, с постельным бельём, перенося с бумажек записных записи в текст, он зовёт меня, к нему подталкивают, в него придётся возвращаться, даже если я и не хочу, не желаю, и в ближайшие дни через вокзальную прелесть, проникнув в электрический поезд, я отдамся городу равнодушно и маясь, но уже ненадолго, уже не на долго.
Да и бывает ли что-то, что длится долго?
Существует ли эта радость?
Существует, химера и выдумка ума.
Успокоение собственного страха исчезновения, хотя и так, ещё в реальности, уже исчез, уже не существую, одни буквы, глотки кипятка, кусок хлеба, затяжка сигареты и, даже отражаясь в зеркале, себя не видишь.

Безответственность.
По аналогии с чувством ответственности, безответственностью назовем отсутствие такого чувства и даже более того, намерение не следовать никаким правилам.
Будем считать, что в таком намерении присутствует оценка вероятности возможности нарушения норм и не следования правилам.
Таким образом, безответственность можно рассматривать как эмоцию.
Аналогично чувству ответственности, безответственность должна быть противоположна чувству ответственности, безответственность должна отличаться от вины только по времени относительно события.
Действительно, безответственность, являясь намерением не следовать правилам, предшествует фактам такого не следования.
Вина же возникает в результате факта такого не следования.

Бесшумно иду по серому городу.
Вокруг никого.
Иногда всплывают картинки моеи; жизни.
Они как черно-белое кино.
Тогда я и не знал, что все это было со мнои;, не замечал тех счастливых минут.
Я тоскую по краскам.
По чистому голубому небу, по стаям весенних птиц, по новогоднему снегу,
по всему, что я потерял.
Скучаю по улыбке мамы.
По ее материнскои; любви.
Скучаю по сестре.
Я иногда вижу ее, вижу, как растут ее дочки, маленькие, непоседливые.
Как бы я хотела быть с ними рядом.
Как бы хотела вернуть отца и Юлю.
Но я не могу этого.
Никто не может.
Я виноват в этих смертях и ничего не могу с этим сделать.
Я считал себя несчастным, я думал, что могу распоряжаться своеи; никчемнои; жизнью как хочу, ведь она МОЯ.
А она оказалась не только моеи;.

Чувствуешь лёгкое покалывание крови внутри и не более, не менее, не значимее, под перекрёстный прицел, допрос, ветки, качание деревьев, струи дождевые, фонарная оторопь, ласкание пальцами пальцев, пришёптывание навязчивого имени Юля, полуокружность глотка, этакая позёмка рассыпанного пакета с солью, сдувая в ладонь, с края стола, а надо ли?
Или всё же надобность, сразу после первых опавших листьев, покрывает парковую пустоту, брожение между воздухом и воздухом, ненужная интонация перевоплощения в газоны с выкопанными цветами, орфографические экзерсисы, впечатывание буквенной смелости и решимости, когда из букв рождается голос в переносном телефонном аппарате, торопливо собранном и отзвучавшем отсутствие абонента.
Ах да, я набрал самого себя, и я отсутствую, отступаю, оступил, отстал, отстал от графика движения, так прибавим скорость, прибавим обороты, и мчи меня мой воздушный дракон, мой не подчиняемый никому полёт, моё плавание, скольжение духа, не существующего в осязаемости тактильной и запрятанное за этой эпидермой небольшого куска мяса с костями, так беззаботно упустившего порыв ветра, когда можно было, разогнавшись и опустив штурвал врезаться в небо, со всей мощью и бесстрашием, протаранить его насквозь, чтобы вынырнуть тут, почти на краю земли и остаться радостным, неподвижным, переиначенным и отринутым ласковыми волнами других, тех, кто ещё надеется на встречу, кто, может и ищет её, не зная, что она уже предопределена, назначена и выписан час и день.
А пока лишь?
Pf,fdkz.n kb 'nb dytpfgyst gjhsds dtnhf, nj vzurbt, kfcrfntkmyj cdtnkstv nj ghjcnj crdjpyzrjv thjibdibt djkjcs, rjulf dsnbhftim ujkjde jn ck\p recrjv yjxyjuj gjrhsdfkv dc\ to\ gf[yyedtuj jgf[f.ott nj,jq, yflj, yflj 'nj, vyt, ctqxfc&
А пока лишь не надо выдумывать ничего про те предметы, что, якобы у тебя были и тех женщин, что тебя любили.

Вы большой затейник и выдумщик такой-то.
Да, я такой.
Тогда прошу к доске, и мы сразимся с вами в своих фантазиях и иллюзиях, и горе вам, если вы окажетесь ни на высоте, если дадите слабину и позволите пере придумать вас, тогда и то, что было на самом деле, исчезнет и даже, я вполне допускаю такую возможную вероятность, вы сами исчезнете, будто и не было вас вовсе, ученик курса такого-то такой-то.
Вы готовы?
Да, я готов.
Тогда вперёд!   

Похороны.
Обряд погребения совершался до захода солнца, когда оно находится еще высоко, чтобы «заходящее солнце могло захватить с собой умершего»
Это, а также, например, опускание вместе с гробом в могилу церковных свечей, горевших во время отпеваний, не противоречит законоположениям православия.
Также, как и существующее поныне последнее целование умершего близкими и родственниками, как и обычай со стороны провожающих бросить в могилу по горсти земли с пожеланиями: «Пусть земля тебе будет пухом».
Был и кое-где остается такой архаический элемент обрядности, как обычай бросать в могилу мелкие деньги.
Существовало несколько народных, истолкований этого обычая.
Одно - как выкуп места на кладбище для умершего, что является дополнительным свидетельствам связи умершего с местом его захоронения - могилой, землей.
Если не откупить места, покойник будет по ночам приходить к живым родственникам и жаловаться на то, что «хозяин» подземного мира гонит его из могилы.
По другому варианту деньги клали, чтоб умерший мог купить себе место на том свете.
Иногда а могилу бросают «слезовой» платочек.
После того, как могила засыпана, на надмогильном холме устанавливают венки, в центре – цветы.
Иногда сразу ставят крест или временный обелиск, памятную доску с фамилией, именем, датой рождения и смерти.
Считается за правило не устанавливать постоянный памятник на могиле ранее, чем через год после смерти.
Естественная для любивших и потерявших близкого человека трагедия прощания с ним на погребении сопровождается плачем, причитаниями женщин.
Поминальная трапеза на погосте с выпивкой «за помин души», с кутьей, блинами, с разбрасыванием остатков пищи на могиле для птиц (душ умерших) повсеместно существует и теперь.
В прошлом особым способом поминовения души была «тайная», или «потаенная», милостыня.
Она обязывала соседей молиться за усопшего, при этом молящийся принимал на себя часть грехов умершего.
«Тайная» милостыня состояла в том, что родственники умершего сорок дней раскладывали по окнам, крыльцам беднейших соседей (бобылок, стариков и т. п.) подаяние, хлебцы, блины, яйца, коробки спичек, иногда более крупные вещи - платки, куски ткани и др.
Как и все поминки были жертвой, так и милостыня была жертвенной пищей.
Помимо «тайной» милостыни, существовала явная, открытая милостыня – «в знак памяти» - раздача пирогов, печенья, сладостей нищим и детям у ворот кладбища.
При отпевании также раздавали присутствующим по калачу и зажженной свече.
Во многих местах каждому участнику поминок вручали по новой деревянной ложке, чтобы при еде этой ложкой вспоминали умершего.
Для спасения грешной души делали пожертвование на новый колокол, чтобы он «вызвонил» погибшую душу из ада, или отдавали соседям петуха, чтобы он пел за грехи покойника.
Сейчас, помимо раздачи милостыни кладбищенским и церковным нищим, существует и особая форма милостыни-поминовения - раздача на похоронах некоторым близким платков.
Платки эти полагается бережно хранить.

В конце года 15-летняя Она почувствовала желание свести счёты с жизнью. Из-за того, что подростковый возраст — это ужасное, ужасное время, Она была не в состоянии решиться поговорить с друзьями или родителями, и вместо этого пристрастилась к Твиттеру, ища в нём поддержку. К сожалению, те, кто над ней издевался, также сидели онлайн в своих аккаунтах в Твиттере и то, что из этого вышло, было таким печальным и депрессивным, что заставило бы заплакать даже камень. Вместо того, чтобы вести себя как нормальные люди хоть раз в своей никчёмной жизни, подростки, издевавшиеся над Ней, начали посылать Ей сообщения подбадривающие Её на самоубийство. Если вы когда-нибудь находились рядом с человеком в глубокой депрессии, вы, наверное, знаете, что это ни к чему хорошему привести не может. Она стала писать о том, что она хочет перерезать вены и что Она была на грани того, чтобы сделать что-то ужасное. В этот момент анонимы, которые, очевидно следят за Твиттером, выискивая подобные случаи, решили вмешаться. То, что произошло дальше можно назвать мрачно удовлетворяющим. Аноним вышел на тех, кто издевался над Ней и пригрозил раскрыть их личности полиции, их родителям, директору их школы и всем, в чьей власти было им навредить. После огромного количества извинений со стороны злобных подростков, их отпустили с предупреждением, при условии, что они извинятся перед Ней. И они извинились, пообещав приглядывать за своей жертвой. Лучшим в этой ситуации было решение анонима о том, что подростки останутся инкогнито, только если Она напрямую свяжется с анонимом и скажет, что с ней всё в порядке. Вместо того, чтобы воспользоваться шансом отомстить своим злопыхателям, Она простила их, решив быть выше своих мучителей и став намного круче их в процессе.

ЧАСТЬ 4. ВЕТЕР.
Ветер - движение воздуха в горизонтальном направлении.

Отвращение.
Отвращение вызывается вещами, испорченными в физическом или психологическом смысле, но это не единственная его причина.
Вещи отвратительные в одних обществах и группах могут цениться в других социумах.
Например, употребление змей в пищу отвратительно для европейца, но считается деликатесом на востоке.
Степень испорченности чего-либо это тоже понятие относительное, поэтому можно ожидать, что одна и та же испорченная вещь будет кому-то отвратительна, а кому-то нет.
Отвращение может быть побеждено привычкой и подражанием.
Приехав в незнакомую страну, можно испытывать отвращение к распространенной там пище.
Но, по мере привыкания, отвращение может исчезнуть.
Эти примеры дают основание считать, что отвращение возникает в результате несоответствия объекта общепринятым в данном обществе представлениям о приемлемом и отвратительном.
Когда что-то вызывает отвращение, то индивид стремится устранить этот объект или изменить его, т.е. отвращение направлено на объект.
Отвращение возникает после того, как несоответствие объекта нормам установлено.
Отвращение, презрение и гнев совпадают по трем признакам, отличаясь лишь по причинам возникновения.
Отвращение и стыд отличаются лишь направленностью на себя или на объект.
Омерзение, гадливость – эмоции близкие к отвращению.

Какая безмерная гордыня и ослепление эти наши Принципы!
Эта наша точка зрения на вещи, о которых мы понятия не имеем, на знания, о сотой части которых мы и не подозреваем, о Вере, о Любви, о Надежде…
Мы много говорим об этом, как нам кажется, но на самом деле подразумеваем каждый раз что-то иное.
Мы не тверды в контексте, в целом, в системе, в общем, в Едином.
Мы выхватываем из контекста слово, понятие, состояние души и болтаем по этому поводу без умолку.
Наш так называемый мыслительный процесс всего - навсего психотерапия… чтобы не сойти с ума, чтобы сохранить иллюзию завоёванного права на душевное равновесие.
Настоящего не существует - есть только прошлое и будущее и, практически равное нулю во времени, состояние, связанное в человеке лишь с волеизъявлением, с действием, которое, пропуская будущее через себя, оставляет после себя прошлое.
Математика, скорее всего, выражает не какие-то объективные законы мира, a законы человеческой психики, законы логики человеческого ума.
Это, так сказать, игра ума, тем не менее находится в странно авторитетном почтении у так называемых точных наук - физики, астрономии и прочее.
Очень странно.
Какое-то удивительное противоречие, я бы сказал - заблуждение.
Или вот люди сердятся иногда, по разным причинам, того не понимая, что сердится нет смысла.
Родители сердятся на детей, дети на учителей, учителя на своих близких, близкие на своих родителей.
Ходят вокруг да около, еду едят, покупки покупают, любовь любят, забавные такие, если смотреть на них со стороны.

Девочки, крутим педальки, крутим педальки!
Пять или шесть девочек, лет до школьных, на велосипедных машинах тучкой проносятся мимо кустов, в которых спрятана скамейка.
На скамейке лежу я, чуть подрагивая от сна, чуть голодный, с нескольким монетками в карманах, неопределённостью моросящей погоды, преисполненный желанием погрузиться в ванну.
Как же быстро проходит время тепла и уюта в гостях, под крышей, где можно листать книги скучные, в туалетной комнате, пить кипяток подкрашенный чаем или растворяющимся кофе с сахаром, лежать на материи постельного белья и смотреть мельтишню перемещения на телевизионном экране, который я так редко могу смотреть, да и не хочется.
Htlrjcnm vjvtynfkmyjuj cfkmnt – vjhnfkt yt [jntybz – kbim ,s yt ghbrfcfkcz ctqxfc ybrnj r nt,t – yt nhjufk pderfvb b herfvb – yt gsnfkcz jdkfltnm dybvfybtv – 'njq ghjlf;yjq xedcndbntkmyjcnb – djn ,s nf – kt;fnm – ye b xnj xnj ljkuj b yf crfvtqrt – ye b xnj?
Но и эта благость кончается, нажимаешь на выключательную кнопку, поднимаешься и отправляешься в столовую, строем, в ногу, цокая подковами сапог и с печалью представляя, что там, в другой жизни, гражданской, не нужно ходить строем, жить по распорядку и считать дни до возвращения.
Считать дни.
Выглядывать в окно на декорацию улицы, давно и с любовью выстроенной, знакомой с детства, с того момента, когда впервые выглянул. Вот, не могу вспомнить всех обстоятельств, при которых я впервые выглянул в окно родительского дома.
Или вот самые первые, осознанные всполохи кадров, начальные титры явления, проявление фотографической карточности бытия.
Зато отчётливо помню, как болел, сидел дома, на полушубке отца, положенного на ковёр, мехом вверх и мне впервые разрешили играть и лепить пластилиновое чудо  в большой комнате.
Потом пришёл Валера, мальчик, старше меня на 2 года, тот самый, что научил меня лепить солдатиков и жил прямо под потолком нашим.
Позже, когда я уже осознанно бороздил недалёкие окрестности дворового пространства, готовясь к старту, он утонет, а его родители, до того ко мне приветливые и добрые, станут избегать моих взглядов, самого меня и торопливо проскальзывать в свою квартиру, с работы, к своему горю  потери единственного сына, хотя я помню, как отец мальчика, катал меня на автомобиле своём до гаража, а до того на мотоциклетке с коляской, и как мы возвращались обратно, словно он мой отец, а я его сын, а мой отец, в это время служил офицером, вечерне появлялся и проскальзывал выходными во дворе, с очередной порцией шахматных партий или нардовой зависимости.
Я не любил нарды и шахматы, а потому достиг в них определённых высот.
Просто хотел понять, за что они у меня крадут отца, но так и не понял.
Хотя какая уже разница, когда у моих детей был женщиной любимой вычеркнут отец?
Заштрихован и стёрт, да и помнят ли они, нужно ли им осознавать, что отец Воздухоплаватель, тогда уж лучше был бы офицер, или водитель мотоцикла, ну, или на худой конец стражем порядка общественности, или продавцом уличной еды, запах которой, кажется, переполнен воздух, от чего тот делается вязким и навязчивым, и двигаться в нём, очень опасно и тревожно, словно ожидаешь, что вот, в любой момент, за спиной раздадутся детские шаги и слово «Папа!».

В разные праздничные дни, и особенные календарные даты, для предания всему происходящему восторженности – надувают воздушными потоками и выдохами воздушные шарики.
Какие-то шарики похожи друг на друга своим отливающимся от глаз цветом, какие-то – образной формой, есть и такие, сами все в себе, уникальные и необъяснимо неповторимые в своей странной осмысленности существования – ну просто самое что ни на есть чудеснейшее чудово чудо.
Вот только пока такие, которые, чудовы шарики маленькие, сами они о себе такое осознать и понять не могут – чудную природу своего существования.
И окружающая жизнь – не мает.
Однако – это бесспорный, самый, что ни наесть  фактический фактовский факт!
Конечно, с возрастом, все и всё вокруг понимают, видят, слышат, чуют, мают – какое это есть значительное и важное существование особенного Воздушного Шарика.
И вот, в одном месте, в одном населённом пункте, в одной существенной стране – есть… да, да, да – не убоимся этого утверждения, есть такой Шарик.
Мало того, доподлинно известно его имя, простое и красивое, как и он сам.
Сегодня этому Воздушному Шарику исполняется ШЕСТЬ лет!
Может показаться, что эта цифирь умозрительно мала в своей нарастающей последовательности движения, кто-то  снисходительно улыбнёт лицо, но на самом деле, для Воздушного Шарика Володи – это важная и трогательная дата – дальше уже Школа…
И так же был важен и трогателен его День Явления, в то, королёвское число, заключающее в себя поразительность и значимость цифры – 31, месячного календарного ощущения лета – Июля и шелестящего изгиба исчисления года – 2008.
Воздушный Шарик Володя.
И тут нет смысла говорить, о том, как любят его – его Родители, братеющие Шарики Глеб и Александр, как трогательна его нарастающая созерцательность вопросов бытия и мироощущения.
Сегодня Воздушный Володя ещё мал, но скоро, вопреки огорчениям, он вырастет, поднимется выше облачности простого воздухоплавания, и тогда, точно, тогда будет осознан сам собой и необычность его странной и долгой жизни, станет предметом восхищения, изучения и праздничности всех существующих в этом пространстве других Шариков.
Будь же ты – воздушен, двигателен и прекрасен, мой милый, мегалюбимый сын…

Что испытывать можно глядя на своё отражение через стёкла очков в общественном туалете?
Кто этот человек, что, застывши, так пристально смотрит на меня, что ему надо, что он смотрит?
Поди прочь, в размытость, в нерезкость, в расфокус, снять очки, помыть руки тёплой водой, зайти в кабинку, переодеть чистую майку, засунув ношенную в пакет, что бы запах не шёл, прощупать тело с проявившимися рёбрами, чуть улыбнутся, припомнив, как ощупывал себя, лёжа на чердаке дачи, тогда, с первой Юлей, или второй, или третьей, не помню, но тогда, после ночных ласк, когда она впервые в своей жизни пустила меня, я был счастлив и горд, томен и ленив, пустошностью головной, откинувшись в податливость рук, чуть подрагивающих и переносящих нежность пальцевую на прикасание, на переодевание и её долгое вглядывание в меня, в курящего, впитывающий взгляд, запоминавший, запечатляющий далёкий, как и голоса, что проникают через кабинку и… выходишь, выдвигаешься и отправляешься в воздухоплавание дальше….

Сомнение.
Определим сомнение, как эмоцию, возникающую в результате предчувствия того, что новая информация об объекте не будет совпадать с уже имеющейся.
Можно сомневаться в честности человека, даже если он еще никого не обманывал.
Если есть какие-то неуловимые, неосознаваемые признаки его нечестности, то возникает предчувствие того, что когда-нибудь он вас обманет.
Добавляя новые признаки можно пытаться искать новые интеллектуальные эмоции, обладающие этими признаками.
Хотя ясно, что чисто интеллектуальных эмоций гораздо меньше, чем эмоций обычных, возникающих на основе потребностей.    

Каждая жизнь прочно связана с другими жизнями.
Жизнями всех тех, кто нас любит.
Как бы мы не были убеждены в том, что безнадежно одиноки на всем белом
свете, что всем плевать, что с тобои; будет – это не так.
И их жизни мы ломать не в праве...

Гнев.
Причиной гнева является чувство физического или психологического препятствия чему-то, что мы очень хотим сделать.
Этим препятствием могут быть физические помехи, правила, законы, другой человек, личное оскорбление, обман, принуждение, боль и длительное страдание.
Сформулируем определение гнева как эмоции возникающей в результате неудовлетворения некоторой личной потребности, которая стимулирует человека на преодоление препятствия, мешающего ее удовлетворению.
Т.к. гнев стимулирует преодоление препятствия, то он направлен на объект мешающий достижению цели.
Т.к. гнев возникает после события приведшего к неудовлетворению потребности.
Гнев является противоположным горю по направленности.
Действительно, горе возникает после утраты некоторой ценности, и направлено на приспособление человека обходиться без этой ценности, т.е. на себя.
Гнев же, возникая после утраты ценности, направлен на попытку вернуть эту ценность, т.е. на объект.
Обобщая можно сказать, что гнев мотивирует человека начать активное воздействие на объект.
Приведем некоторые состояния близкие к гневу.
Злость-эмоция более протяженная во времени и менее интенсивная.
Она направлена на разрушение объекта мешающего достижению цели.
Возмущаться, сердиться - ослабленные варианты гнева.
Безумный, неистовый, яростный – крайние степени гнева.
Ненависть – устойчивый, периодически повторяющийся синдром основанный на эмоциях гнева и злости.

Она появилась в тот момент, что бы пройти мимо с искорёженной улыбкой впитывая воздушные запасы моего накопления.
Ладно Юля, ладно, на всё есть согласие, на отражение и происшествия отвратившие и закрывшие дверь стражам.
Стражи вошли вслед за тобой, пугающе весёлые и в очках, скрывающие пустые глазницы.
Лица обтянуты замшей небритой и руки чисты и малы, с кривоватыми мизинцами – в отражении дверной ручки или автомобильной, зависит от того мимо чего идти.
И иду мимо, вывернув голову тебе в след, в следующий момент, чуть кружится голова – это потому, что ты вобрала весь воздух мой, так мимоходом, мимоплывом, мимомкользом.
Так уже было, когда другая Юля, в другом городе, в другом городе, в другое время вышла из подъезда вагона и желтоколаторным такси повела меня, обезумевшего от недостаточности дыхания в пыточную.
Пытка – не попытка.
Но об этом какнить в другой разович, разик – рассказик.
Теплоповестушку – в ледяную избушку.
Или в душку – отдушку.
Так вот, Юля, объявляю тебя вечной живущей, хозяйкой Воздуха, командиром плавания и родоначальницей волшебных людей и пусть имя первого волшебного человека будет…
Имя будет, есть, было…
И если положить сахар в чашку, но не мешать, то и напиток будет медленно сластеть, а самая сладость будет в конце, прямо перед тем моментом, после чего уже и не стоит ничего делать как петь песни, шелестеть клавишами полового компьютерного припадка в стекле низкой комнатки, заменяющей некое подобие жилья и вмещающее в себя иносказательность тактического авто, останавливающегося рядом и ты провожаешь его взглядом, точно таким, каким провожал санки с мальчиком исчезающие за углом кренящегося в утро домом на опустевшем морозном ноябре в ту колею, что так круто меняет жизнь, так беззастенчиво пошло ударяет по щеке наотмашь в гипсовую неподвижность, в приклеенный к замку язык, в рукоблудство ночное над пишущей машинкой, в едва теплящийся вкус цикория в термосе металлическом, найденного среди остатков сгоревшего дома.
Выходилось из комнаты только по потребностям физиологии жизни, больше ни для чего – еда , туалетная комната, ванная комната, комната-кухня.
Всё остальное помещается на столе в бумажной клетке тетради.
Во взгляде на стену без рисунков обойных, но тем значимее, тем воображательнее и углублённо.
А если это никому не нужно.
Что.
Ну, это…
Значит не нужно, сказал птица воробей , цинично сплюнул пеплом в стакан с водой и вылетел прочь из головы. напрочь, в тудой.
Возьми меня, возьми – билась в дрожжи пьяная кукла Юля и ударяла стеклянными руками по опухшей от томления груди.
Жила – была прекрасная стеклянная кукла по имени Юля, только об этом никто не знал.
Всё объяснялось просто – она ещё была только песком, распылительной краской, тончайшим кружевом и ресничной привлекательностью колонковой шерсти, на убегающем к погибели зверьку.
Но невероятный пазл сложился, время обрушило стрелки осуществления желания, и Юля явилась, причалила к пирсу перрона на расхристанном трёхмачтовом мотоциклете известной итальянской фирмы выпускающей исключительную технику для стеклянных красавиц так великолепно поправляющих трусики пальцами натруженными струнами изящного фаллоса грифа, с которым она управляется, умело, ловко… экая, право дребедень.
Но для рождения требуется жертва смертельности, лишняя запятая в перечислении постылых следов от ботинок под окном, когда руки мёрзнут от кармической округлости ручки ножа.
И, размахнувшись – просыпаешься рядом с стеклом.
В стекле.
В стеклянных звуках пьяного оркестра бредущего на очередную петлю упокоения.
Помню….
Yj b nj ,jkmit yfgjvbyftn djc[botybt ‘nfrjq hfpufh,ktyyjcnm. Gtcjxyjq rexb yf cbvdjkbxtcrbt gjkz – d rjnjhst dukzlsdf.ncz yt cjdctv evcndtyyj jlfh\yyst k.lb – lf to\ b rfvyb nfofn c.lf – lf to\ b rblf.n b[ - pflevxbdj dukzlsdfzcm d yb[ - fdjcm xnj-nj nfrjt jnrhjtncz – xnj yt gjybvftim evjv ckjdfvb yt crf;tim b zpsrjv yt gjhj,etim&

Человек стал на станции метро и начал играть на скрипке, это было холодным январским утром.
Он сыграл шесть пьес Баха около 45 минут.
За это время, так как это был час пик, 1100 человек прошли через станцию, большинство из них по пути на работу.
Три минуты прошло, и мужчина средних лет заметил музыканта.
Он замедлил свой шаг, остановился на несколько секунд, а затем поспешил по своим делам
Минуту спустя скрипач получил свой первый рубль: женщина бросила деньги в кейс и не останавливаясь ушла.
Через несколько минут, кто-то прислонился к стене, чтобы послушать его, но посмотрев на часы убежал.
Скорее всего, что он опаздывал на работу.
Тот, кто обратил больше всего внимания - было 3-летний мальчик.
Но его мать утащила его за собой.
Так же себя повели и несколько других детей.
Но все родители, без исключения, заставляли их двигаться дальше.
За 45 минут пока музыкант играл, только 6 человек остановились и остались на некоторое время.
Около 20 дали ему денег.
Он собрал 900  рублей, но все продолжали идти своим обычным шагом.
Когда музыкант закончил играть, никто не заметил.
Никто не аплодировал, не было никакого признания.
Никто не знал этого, но скрипачом был один из самых талантливых музыкантов в мире.
Он только что сыграл одну из самых сложных частей из когда-либо написанных, на скрипке стоимостью 3,5 миллиона долларов.
За два дня до игры в метро все билеты на его концерты были распроданы, стоимость одного места составляла в среднем $ 100.
В обычной среде, в неподходящий час можем ли мы воспринимать красоту.
Как мы реагируем, и что делаем, чтобы понять это?
Признаем ли мы талант в неожиданной обстановке?
Один из возможных выводов из произошедшего может быть:
Если мы не находим одну минуту, чтобы остановиться и послушать одного из лучших музыкантов в мире, который играет лучшую музыку из когда-либо написанных, как много важного в этой жизни мы способны не заметить?
Kfcrjdtt, to\ ,jkttv to\ cnnjrfnytt, xnj,s e; njxyj – yt cvju dshdfnmcz, yt cvjuv lf;t tckb ms b dsrecbd dtye – cgk\k ghjxytqie. Ktcnybwe-,tukzyre b dscrjkmpyek bpjuyedibc, bp otkb gjl ldthm.v njq ntym. , rjulf rnj-nj gjl[jlbn r ytq, cnjbn, ghbckeibdftncz - ;bd kb, bkb e;t gjhf, f gjnjv yf wsgjxrf[ e[jlbn d uekrjcnm re[jyyjuj pfcnjkmz jlby yf jlby&
Столько перемещений, едва приметной пигментации, едва чувствительности исчезающей в безвкусие питания, в трогательность и умильность млезливого поступка, слова, взгляда, мелодии, запаха.
Это как новый костюм, который куплен вопреки вкусу лежащего, не оглядываясь на то, что в Лесной школе ношение костюмов было упразднено, да и зачем ученикам костюм такой?
Ytn, ytn, rjcn.vs 'nj e;t ckbirjv, ye hfpdt xnj jlby, d cfvjv rjywt, yj b njulf jy ytevtcnty cdjtq fynhfwbnjdjq ytye;yjcnm. , bkb 'nj gjvj;tn ytpfvtnyj ghjcrjkmpyenm vbvj jlblf.

Траур и поминки.
Требование соблюдения траура распространяется как на длительный период - год, так и на более короткий срок - шесть недель после смерти.
Наиболее общепринятые формы траура ношение траурной одежды, запрет на выход замуж вдовы и женитьбу вдовца, брак взрослых детей.
Траур предполагал также отказ от развлечений, плясок, песен.
Траур, «тужение» по случаю потери кормильца, хозяйки держался всегда дольше, чем траур по старикам.
И сейчас не утратило своего значения соблюдение траура по умершему: ношение темного платья, черного платка до 40 дней, частое посещение кладбища, запрет на развлечения и участие в светских праздниках и т. п.
Более длительный срок ношения черного или темного платья (год и более) обусловлен тяжестью потери.
Их носят чаще матери, потерявшие взрослых безвременно погибших детей.
До одного года иногда соблюдают траур также и вдовы.
Дочери, похоронившие престарелых родителей, сокращают срок ношения траурной одежды до шести недель, а то и до одной недели.
Мужчины надевают темный костюм только для участия в погребальном ритуале, а в последующем - не соблюдают внешних признаков траура.
В знак траура в доме занавешивают зеркала, останавливают часы; из помещения, где стоит гроб с телом, умершего, выносят телевизор.
Традиционно похороны всегда завершаются поминками, поминальным обедом.
В народе прочно бытовало представление, что молитва облегчает участь грешной души за гробом, помогает ей избежать адских мучений.
Поэтому родственники умершего заказывали в церкви заупокойную службу (обедню) с поминанием усопшего в продолжении шести недель после смерти - сорокоуст.
Кто победнее, тот заказывал сорокоуст читальщику, который в течение сороки дней на дому умершего читал канон.
Имена умерших записывали в годовое поминовение - синодик.
В народной среде отмечались следующие поминальные дни: день похорон, третий и шестой дни после смерти - редко, девятый и двадцатый - не всегда, сороковой - обязательно.
Далее «справляли» полугодовину, годовину, а затем - уже в рамках календарной обрядности - следовали родительские дни.
Поминальная трапеза начиналась и заканчивалась кутьей и блинами.
Кутью в разных местностях готовили по-разному из зерен пшеницы, сваренных в мёду, из разваренного риса с сахаром и изюмом.
Следует её откушать в первую очередь, затем блины и кисель или компот.
Кутью берут не ложкой, а руками правой и кладут на левую с руки и вкушают, хотя конечно и можно и ложкой.
Далее последовательности блюд поминальная трапеза носила форму обеда.
Первое, второе и третье.
В постные дни поминальный стол включал преимущественно постные блюда.
Вино (водка) на поминках употреблялись, но не везде.
Чаще всего поминальный стол - это обычный торжественный стол, только с более скромным украшением блюд.
Однако отмечено, что многие считают более приличным употребление в виде напитков домашнего компота или характерного для русской кухни киселя, а не покупного лимонада: из крепких напитков - водки и кагора («церковного вина»), а не коньяка, шампанского и пр.
Сейчас приобретает все большую масштабность посещение могил умерших на православные Праздники - Пасху и Троицу.
Первостепенную роль во внецерковной стороне современной обрядности Пасхи играет совместная трапеза с умершими, восходящая к языческому жертвоприношению.
На могилах (на тарелках, на бумаге) помещают приношения в разных наборах, например, несколько крашеных яиц, кусок кулича, яблоко, конфеты или раскрошенный кулич; очищенные яйца; или на столике у могилы пшено, несколько штук печенья.
Иногда оставляют на могиле стаканчик спиртного «для покойника».
На Пасху и Троицу принято ремонтировать, подкрашивать крест, памятник, оградку (весенний ремонт «дома покойного»), украшать могилу цветами.
На Троицу особенно трогателен обычай использовать полевые цветы и венки из березовых веток, развешиваемых на крестах и оградках.
Дни особого поминовения усопших (родительские дни).
Суббота посвящена памяти всех почивших.
В субботу (означающую по-еврейски - покой) Церковь молится за всех перешедших от земли в загробный мир, как совершенных (святых), так и несовершенных, участь которых еще окончательно не решена.
Кроме ежедневных молитв и субботы, в году есть отдельные дни, преимущественно посвященные молитвам за усопших.
Это, так называемые, родительские дни (на Руси всех усопших предков было принято называть родителями):
Мясопустная вселенская родительская суббота - за неделю до Великого поста.
Название мясопустной эта суббота получила по следующему за ней дню - "Недели мясопустной", т.е. дню, в который последний раз разрешается мясная пища.
В родительские дни посещают храмы, в которых совершаются заупокойные службы.
В эти дни принято приносить жертву на панихидный стол (канун) - различные продукты (за исключением мясных).
После совершения панихиды продукты раздаются служащим храма, нуждающимся, отправляются в детские дома и дома престарелых.
Продукты на панихидный стол приносят и в другие дни, когда заказывают панихиду, так как это есть милостыня за усопших.
В весенние и летние родительские дни (Радоница и Троицкая суббота) принято после церкви посетить кладбище: поправить могилки умерших родственников и помолиться уже рядом с их погребенными телами.
Обычай оставлять на могилках различную снедь к православию никакого отношения не имеет.
Это все отголоски языческих тризн.
В некоторых местах существует обычай в Радоницу приносить на кладбище и оставлять там крашеные яйца и конфеты, как бы символично христосоваясь с умершими.
Но лучше этого не делать, а, мысленно похристосовавшись с почившим, самому скушать яйцо.
Иначе эту пищу просто расклюют и съедят птицы и собаки, напачкав вдобавок на могиле.
Большой грех на кладбище, где покоятся наши близкие, пить спиртное.
Самое лучшее, что вы можете сделать для них, - это совершить молитву, хотя бы такую краткую: «Упокой, Господи, души усопших раб Твоих, всех наших родных и близких, и прости их вся согрешения вольная и невольная, и даруй им Царствие Небесное».

Зимой Он работал мойщиком окон в крошечной деревушке. Однажды в полдень, когда Он уже заканчивал свою работу и услышал крик, и, подняв голову, увидел 14-летнюю девочку, которая готовилась повеситься на соседнем дереве. Проявив с первой же секунды признаки героизма, Он схватил свою лестницу и побежал через дорогу, чтобы попытаться уговорить её спуститься вниз. После этого ситуация резко ухудшилась. В тот момент, когда Он начал подниматься по своей лестнице, девочка прыгнула. К счастью, Ему удалось поймать Её на руки, и удержать достаточно далеко от земли, чтобы спасти Ей жизнь. Менее радужным было то, что Он застрял на лестнице, держа на руках суицидально настроенную девочку-подростка, изо всех сил пытавшуюся высвободиться из Его рук и закончить начатое. Стоит также отметить, что всё происходило в самый разгар очень холодной зимы, и на улицах деревушки не было никого кроме них. Он продержал её на руках целый час. Целый час Он балансировал на своей лестнице, держа на руках суицидально настроенную девочку, бьющуюся в истерике посреди жуткого холода. В конце концов, кто-то понял, что это не представление и вызвал полицию, но не раньше, чем Он доказал, насколько далеко мир был готов пойти, чтобы эта одна одинокая девочка осталась в живых.

ЧАСТЬ 5. ВОЗДУХОПЛАВАНИЕ.
Воздухоплавание - До начала 1920-х годов термин «воздухоплавание» использовался для обозначения передвижения по воздуху вообще.

Удовлетворение.
Удовлетворением будем называть эмоцию, возникающую в результате достижения некоторой цели, связанной с личной потребностью и направленной на прекращение действий по достижению цели.
Радость сигнализирует, что потребность удовлетворена, при этом способ удовлетворения не имеет значения.
Удовлетворенность же сигнализирует, что потребность удовлетворена с помощью конкретного объекта и, таким образом, в отличие от радости направлена на объект.
Можно испытывать удовлетворение добившись от человека того, что он может дать, но не испытывать при этом радости, т.к. полностью потребность при этом удовлетворена не будет.
Удовлетворение отличается от радости только.
Удовлетворение мотивирует человека закончить воздействие на объект, от которого уже получено все возможное.
Удовлетворение противоположно гневу по знаку т.к. и удовлетворение и гнев возникают после события и оба направлены на объект, но гнев возникает после неудовлетворения потребности.
Ну вот, та изначальность, что существовала краткостью, бусичной редкостью капель – расположена рядом, xenm cktdf, за стеной где подрагивает плечами убывающий в вечность мой странный покровитель, которому я в обузу, да и другим, ещё как-то помогающим мне – моментальными денежными посылками – струйками,  и чувствуешь себя забавно – всё при мне и ни в мне – в ином структурированном порядке чисел.
Эти трогательные прикосновения – мечты б.
Того б.
Или ещё дальше, d lfkmytqitv, или как говорят те, кто знает обманность,  а какая моя мысль?
В чём её беспричинная тупость, чьи голоса мне в голову влезают пачкотнёй первого снежного покрывала,  едва накрывающего, даже когда больно или было и тот, кого ты хотел бы увидеть между морганиями и прогулками с чужой собакой, кормлением золотистых и глупых рыбок, реагирующих на простой щелчок – подплывающие и открывши рот не моргая смотрят – и что видят?
Что они видят – нас?
А мы какие?
А какой я – достающий трепетное тельце случайным сачком и относящий её в булькающий масляный бульон – я ли та длань, решив, приняв решение – именно её лишить жизни.
Обезплавив.
Обезротив – стерев в икру, в пасту d cvtcm c lheubvb ghjlernfvb gbnfybzб и потом, накормив лежащую рядом очередную Юлю, уже даже не удивляясь имени – грядеть.
Гряду.
Иногда, иногда – d nt pfcnhzdibt lyb b ujlf.
Откинем же в сторону условность прохода через надземный переход Лесной школы к столовой,  к столам с железными предметами в которую нагружается питательная смесь, d vfnjdjcnm ytghbvtnys[ b htlrb[ ahernjds[ drhfgktybqб – да?
Да – соглашается учитель жизни насекомых,  и, закинув за плечи сачок и не проверенные гербарии – отправляется к троллейбусной остановке,  потому, что потому – быстро свистит учительница литературных произведений, та самая byfxyjcnm, именно она же вскоре введёт меня в мир наслаждения ранее мне не ведомых, которые будут меня опошлено и опосредованно пытать в поездах следования дальнего, в гостиницах, в тупиках коммунального шелеста, в просверленном отверстии в душевых общих.
Хотя ясно, что чисто интеллектуальных эмоций гораздо меньше, чем эмоций обычных, возникающих на основе потребностей.
А так – экскурсовод, gentdjlbntk,  не значащая значимость – как отражение в зеркале,  в ванной комнате, в которой совсем недавно было телесное глумление, после которого следует мыться, тщательно, напряжённо dybvfntkmyj, так как следят мухи за своими лапками – умываясь.
Ай, наступил на больную – баюканную ногу.
Догадка.
Догадка – это предварительный, еще не обоснованный ответ на поставленный вопрос.
Догадка представляет собой оценку некоторого нового, еще не осознанного результата решения задачи.
Отсюда ясно, что догадка является предшествующей эмоцией.
Найти решение задачи означает найти такую новую информацию об объекте, которая не противоречила бы или, другими словами, согласовывалась бы с уже имеющейся информацией об объекте, вытекала бы из этой информации, являлась бы ее логическим следствием.
Kflyj ,s ‘nj ghjbc[jlbkj yb c ntv, rjuj vj;yj bphtlrf dbltnm hfp,tuf.obvcz lkz dpk\nf, njuj vbvjk\nyjuj dbltycndf d dbltybz[ dtltybz, bpevhelyjcnm. Kbcnmtd ghbrhsdfz ytpyfxbntkmyjcnm vtcn gjctotybz, eckjdyjcnm. Eks,jr b nfcrfybtv ,ekjxt c ghbkfdrf [kt,yjuj vfufpf, bkb to\, bkb o\ - j,thnjys dfyys[ nhe, c rkjrnfybtv cjhdfdituj ujkjc cfrcfajyf, dj bp,t;fybt njuj, xnj ,s dpk\nyf gjkjcf Ujujktdcrjuj ,ekmdfhf yt ,skf pfyznf xtv-nj bkb rtv-nj&
Врач в маскировочном белом халате прячется за смесью песочных линз, щерит беззубый рот с обветренными губами профессионального алкоголика, nffr njhjgkbdj vjhuftn kbcnrfvb bcnjhbb ,jktpyb, xnj lf;t cvtiyj.
Через недельку на выписку – и фьють,  можете улетать, молодой человек в, так сказать,  небо – вы же, наверняка желаете стать покорителем воздушных масс, независимо.
Вынырнул, набрал воздуха и снова в температурную патоку – на скамейку, упрятанную в нише с ежедневно всё более становящейся прозрачной – как раздевание барышни перед кроватью пустой – совсем иное и иначе и следствие иное и причины и даже движения, jgtxfnrb перепечатки стихов и вплетение снов в бред – но я же логичен, ljrnjh, скажите мне правду – заклинаю вас!
Хорошо – доктор шмыгнул выходящей дверью – полежите ещё недельку.
Вот спасибо.
Вот прекрасно, моя милая учительница – вы так всё это красиво и ясно описали,  что сразу стало понятно всё.
Только не уходите так стремительно прочь из класса,  не исчезайте так неотвратимо, так незрячно – толкая и сокрывая и стыдясь совершённого надо мной, со мной, под о мной.
Вы же – и?
Стыд.
Наиболее распространенные объекты, способствующие появлению стыда, это собственная личность, тело, межличностные отношения .
Стыд возникает в ситуации, когда, увидев кого-то в толпе, индивид энергично приветствовал его, но потом понял, что обознался.
Стыд возникает если вы, находясь в обществе, замечаете, что у вас непорядок в одежде.
Но для этого обязательно нужно общество хотя бы одного человека, в одиночестве стыд не возникает.
Дарвин писал, что стыд вызывается критикой, но может возникнуть и в ответ на похвалу.
Многие молодые люди испытывают смущение при излишне щедрых похвалах родителей.
Т.е. стыд может возникать как при низкой оценке со стороны других, так и при слишком высокой оценке.
Обобщая эти ситуации, дадим такое определение.
Стыд это эмоция, возникающая при несоответствии индивидом общественным или чьим-то личным нормам, правилам, ожиданиям.
Стыд возникает после выявления факта такого несоответствия.
Испытывая стыд, человек опускает глаза, прикрывает веки, стремится сжаться и сделаться как можно меньше, незаметнее.
Такое поведение можно объяснить стремлением избежать наказания за неправильное поведение.
Т.е. можно считать, что стыд направлен на себя.
Горе, вина и стыд имеют три общих признака и отличаются только по причине возникновения эмоции.
Позор – аффективно-когнитивный комплекс, связанный с крайней степенью стыда.
Пусть.
Только сегодняшняя слезливость наслаждения ванной, душистым мылом, ароматом пошлой зубной пасты, трепетная застенчивость застиранного белья, с дальнейшим погружением в диванную бездну верандного гостеприимства, но не далее мой милый друг.
Ybrfr yt lfktt&
Иначе это будет уже просто уничтожением всех главных законов плавания, беспричинным и безответным маньячиством и на поверку выйдет, что никакой вы не Воздухоплаватель, а самое настоящее  gjktyj – bkb njxytt otgf gjktym, nfr dtctyyt vxfofzcz d rext lheujuj vecjhf hexmzvb nf.obvb dybp r htrt, dgflf.otq gjlptvyj d ghel, тот самый который сколько раз перебредал, но так и оставался посреди озера в чаше травяного поклона Лесной школы,  к которой откидывает и шпилит и штырит и мает.
Я же не против.
Что ты?
Я же не против.
Да и возможно ли это.
Застенчивость.
Дарвин не делал различий между застенчивостью и стыдом, но, тем не менее, можно испытывать застенчивость, хотя реально стыдиться ещё нечего.
Попадая в общество незнакомых людей, можно испытывать застенчивость, хотя мы не совершили в их присутствии никаких недостойных поступков, которых можно было бы стыдиться.
В такой ситуации застенчивость возникает, если предыдущий опыт общения с незнакомыми людьми не слишком положительный, нет уверенности в себе и, следовательно, мы предчувствуем, что и в данной ситуации мы можем сделать что-то не так.
Исходя из этого, определим застенчивость как эмоцию, возникающую в результате предчувствия своего несоответствия чьим-то ожиданиям или каким-то нормам.
Застенчивость проявляется в скованности и заторможенности действий и направлена на предотвращение возможных неверных поступков, т.е. направлена на себя.
Застенчивость отличается от стыда лишь по времени относительно неверного поступка.
Стыд возникает после поступка, застенчивость до него.
Робость, смущение понятия близкие к застенчивости.

Ладно, ладно e[j;e, не стану обременять тяжестью молчаливого будуара, грязноватой мелочностью съеденного за два дня тарелки суповой смеси, так невовермя употреблённого, в неудачный vjvtyn надо же такому случится?
Или это игра в поддавки с самим собой, pf,sdfz,  о том что виноват виноватый лишь в вине, а без, вины уже и не чуявший, раскинувши хрипловатое сильное тело и высматривавший в открытую решётку мелкие детали проходящих мимо ветвей ног.
Да дадим же свисток отправления.
Пусть не будет пассажиров и случайных попутчиков!
Пусть они сгинут, проклятые своей подачкой – лживой торопливой близостью вскрика, крадущимся ликованием букв по стрелкам циферблата висящего над головой, в голове, в той верхней точке наклона воздухоплавательного корабля готового к «встарту».
Два.
Три.
И закружимся в стиле пьянящего танго с тобой, в окружении новых – иных декораций, вслед за придуманной тайной того, что обычные люди в тайне себе называют ИДУ.

Уверенность.
Уверенность, о которой идет сейчас речь, имеет отношение только к оценке информации.
Если у человека есть какая-то предварительная информация об объекте, то у него еще нет уверенности, что новая информация совпадет со старой.
Если же новая информация подтверждает уже имеющуюся, то появляется чувство уверенности, что эта информация верна.
Так, неопытный юноша, читая художественную литературу, может сделать вывод о трудности и сложности самостоятельной жизни, но, только столкнувшись с реальными трудностями, он получает уверенность в этом.
Итак, определим уверенность, как эмоцию, возникающую после того, как новая информация об объекте совпала с имеющейся.

Не надобность лицемерия сопоставима только с мрачным предчувствием того, что выданность билетная расположенная ни на окраине городского сада – вовсе ни простой аттракцион забавности или увеселения членов семей с гомозящимися от радости детьми, но и той ментальной розоватой слащавостью, с которой продавец сладкой ваты протягивает своё изделие будущему малолетнему капитану Воздухоплавательного корабля.
Bkb ‘nj j,sryjdtyyjt bcgjkytybt cdjtuj ljkuf d blt gjtlfybz tls, crfpfybz ckjd – gecnm nfr b ,eltn c,sdfybt – cybc[j;ltybt – gfkmxbrjdfz otgjnrf c recjxrjv ,evf;rb, dcrjhjcnb eytc\yyjq dtnhjv jn dhfotybz ldbufntkmys[ cbcntv b njvbntkmyj eghfdkztvjuj d[]\vf, rjytxyj tkcb ds pyfrjvs c ecnhjqcndjv ‘njuj elbdbntkmyjuj chtlcndf gthtldb;tybz – d ne phziye. ,tcgtxyjcnm rfnfybz – ndjhtybz – elfktybz&
Но разве ж такие пустяки могут волновать в час отправления?
В тот момент, когда созревший и готовый отдаёшь к команде командным голосом команду «Сетюп».
Дальше – Плей.
Похороны, это не только прощание с умершим, но и напоминание, что мы все смертны.
И что жизнь и смерть должны быть достойными.
Это возможность живых открыть свою душу для сострадания, ощутить любовь и уважение к умершему, не замкнуться перед лицом смерти.
Похороны в первую очередь нужны живым, а не умершим.
Не следует рыдать и убиваться после 40 дней.
Надо понимать истинный смысл смерти, как освобождение от земной доли.
Не стесняйтесь просто поплакать.
Вздохнуть, особенно в 40-й день.
Это слезы очищения и они служат жертвой для души покойного.
Мысленно беседуйте с ним, знайте, что он находится неподалеку.
Все слышит и понимает.
Надо вспоминать и говорить о покойнике только все хорошее, а все плохое простить всей душою.
Это вам зачтется, как заслуга, когда придет ваш черед.
Сильная, незатухающая скорбь затруднит продвижение души в Верхний мир.
Воспринимать смерть близких, надо с печалью, но без глубокой скорби, как начало нового светлого периода в их жизни.
Помощь уходящей душе дают соборование и отпевание на 3-й, 9-й, 40-й день.
Необходимо отслужить панихиду по усопшему и желательно повторять ее в каждую годовщину смерти.
Необходимо молиться об умерших: "Даруй господи вечный покой и пусть вечный свет его озаряет".
Молитва помогает душе умершего.
Поминки устраиваются на 3-й, 9-й, 40-й день и через год.
На 3 день душа адаптируется к новым условиям существования и покидает тело.
Через 9 дней душа прощается с родным домом, и местами где бывала при жизни, чтобы начать путешествие по земному миру в новом теле.
Это путешествие длится до 40-го дня, после чего Ангелы ведут душу на Небо.
40 дней отмечается потому, что душа осуществила разрыв всех земных привязанностей и отрабатывает все то, что при жизни было сделано плохого в отношении других людей.
Через год, душа, возвращается домой, чтобы окончательно попрощаться с родными.
Многие, подумают - если наше существование после смерти так гармонично и свободно, зачем жить, напрягаться, преодолевать трудности, страдать от болезней и неразделенной любви, от жестокости и несправедливости окружающих.

16-летний Парень  столкнулся с примером того, как судьба немилосердно отнеслась к Его невероятно бедной семье, Он решил уйти из жизни, и больше не испытывать мучений и страданий. Перебравшись через перила пешеходного моста, Он приготовился прыгать. В этот момент, проходящая мимо Официантка  решила вмешаться. Несмотря на то, что Она никогда в своей жизни не видела этого Парня, и вопреки тому, что Она ничего не знала о проблемах, гнетущих Его, Она направилась к Нему и сделала то, что могла - Она выслушала его. Она слушала, как этот незнакомый ей 16-летний Парень описывал яму, в которую скатилась Его жизнь, Она слушала, как Он перечислял бесконечные проблемы, разрывающие жизнь Его семьи на куски, а потом Она просто показала Ему Свои запястья. Пока Они стояли там, окружённые полицейскими и таращащимися прохожими, Она рассказала Ему историю, стоявшую за Её собственной попыткой самоубийства – тихо, уверенно и без всякой выдумки. Когда Она закончила свой рассказ, Она наклонилась вперёд, обняла парня и поцеловала Его. И Парень вдруг решил дать жизни ещё один шанс и что, может быть, она стоит того, чтобы её прожить. Официантка сделала то, о чём никто даже не подумал – Она уделила Парню Своё нераздельное внимание и по-настоящему искренне Его выслушала. И вот этого маленького кусочка доброты было достаточно, чтобы спасти Ему жизнь.

ЧАСТЬ 6.  ДУШЕВНОСТЬ.
Душевность - совокупность проявлений духа в мире и человеке. В социологии, культурологии и публицистике «духовностью» часто называют объединяющие начала общества, выражаемые в виде моральных ценностей и традиций, сконцентрированные, как правило, в религиозных учениях и практиках, а также в художественных образах искусства. В рамках такого подхода, проекция духовности в индивидуальном сознании называется совестью.

Возмущение – одобрение.
Возмущение может возникнуть в результате чьего-то поведения, нарушающего какие-то нормы.
Возмущение возникает, когда еще нет полной ясности, какие именно нормы нарушаются и к чему их нарушение приведет.
Когда такая ясность наступает и вынесена окончательная оценка, то возникает чувство отвращения.
Таким образом, возмущение отличается от отвращения только по времени относительно события.
Возмущение направлено на пресечение чьих-то неверных действий и отличается от застенчивости, которая направлена на пресечение своих неверных действий, только направленностью.
Одобрение противоположно возмущению по знаку.
Оно возникает в результате предчувствия того, что чьи-то действия будут соответствовать каким-то нормам.
Одобрение отличается от восхищения только по времени относительно события.
Восхищение возникает после уверенного установления того, что объект соответствует нормам, одобрение есть лишь предчувствие такого соответствия.
При похолодании лучше уходить от реки, даже не смотря на весь комфорт уединённости и бытового предпочтения.
А что?
Кусты – надёжно укрывают корабль, в жару можно совершать омовения и прогревать тело, стирать бельё, кипятить воду и мыть посуду.
Иногда тут же, d nbib b etlbytybb yfckflbnmcz ghbregktyysv yf ckexfqyst ltymub k\urbv ;bdjnyjuj rjhjds&
Почти мясо – но ни мясо.
Да много чего приятного ещё есть у водяной глади, но вот когда нарывами ветер взлохмачивает тонкую шкурность полиэтиленовой накидки над ложем когда моросящая капель обертается в сливные потомки смешанные с земляными отходами, то сразу становится не уютно, vthprj и воспоминания вновь сверлят мозг ливерностью будущего, которое, djkyt ct,t  и могло бы быть и несколько иным – не таким как сейчас, хотя и это не важно.
Важность момента перелетает в записанные листы – сохранённые в целлофане и в начале пути ещё бросаемые в редкую возможность подключения к интернету, а теперь и этого нет и возможность окончательной главы и доступа к глазам – смехотворна и ничтожна.
Скоро наступит зима и можно больше не надеяться, не ждать, а покорно отбыть в массивность мглы, нырнуть со всего разгона, направить величайший небесный корабль по этому светящемуся фарватеру.
Главное не строить планы – корабль может не вынести этот баласт.
Главное – что бы последние слова прощаия были скупы и добры.
Главное – решиться!
А бывает что и сказать нечего – пуст внутри, и голос смолкает, на что-то обиженный и спрятавшись в углу похрумкивает редкими словами, ‘nj nfrjq cgjcj, ;bnm d gjkecbke&
Как сейчас.
В момент пробега глазами, по склеенным в верёвочки разной длины слов.
Или эта внезапная вспышка, чтение того, что было напечатано- не написано – воссоздано кем то о тебе, но твоим не являющееся – а если не хочется менять – или лень что-то менять в том, что прочёл, подсмотрел у кого-то?
Так и оставлю как есть – без изменений:
В феврале стояли такие морозы, что Ежик целыми днями топил печь и все равно по утрам не мог вылезти из постели - так было в доме холодно.
"Что же это за наказание? - бормотал Ежик, всовывая лапы в валенки и слезая с постели.
- Еще неделю постоят такие морозы - и у меня ни одной дровишки не останется!"
И он зашаркал к печке, отодвинул заслонку и развел огонь.
Огонь весело загудел, и Ежик стал обдумывать свое бедственное положение.
"В лесу теперь снегу - видимо-невидимо! – думал он.
И все тоненькие елочки занесло.
А толстую одному не спилить...
Хорошо, кабы Медвежонок наведался: у него и топор острый, и пила есть, и специальные саночки, чтобы дрова возить...
Вот пришли бы они с Осликом и сказали: "Ежик, у тебя, наверное, дрова кончились?
Пойдем напилим и наколем новых!"
А я бы их напоил чаем, и мы бы все трое пошли в лес, и тогда бы я ни за что не замерз.
А теперь... Медвежонок, наверное, крепко спит и совсем забыл обо мне..."
И Ежику стало так грустно, что он подкинул еще две дровишки и, уже ни о чем не думая, стал смотреть на пламя.
Печь разгорелась, и теперь в доме было тепло, и Ежику уже не верилось, что дровишки могут кончиться, и он замерзнет.
И он, незаметно для себя размечтался...
"Вот, - мечтал Ежик, - кончатся у меня дровишки, и совсем станет холодно, и начну я замерзать...
И об этом узнает Слон в зоопарке.
Он притворится спящим, а когда сторожа уснут, прибежит в лес,
найдет мой домик, всунет хобот в трубу и станет тепло дышать.
А я скажу: "Спасибо, Слон.
Мне очень тепло.
Пойди теперь погрей Медвежонка - у него, наверное, тоже кончились дрова...
И Слон будет каждую ночь убегать из зоопарка и дышать в трубу мне.
Медвежонку и Ослику - и мы не замерзнем?.."
А морозы все лютели и лютели.
И действительно, скоро у Ежика совсем кончились дровишки.
Он в последний раз хорошо протопил печь, сложил на постель все одеяла, а сверху положил полушубок и валенки.
Потом залез под эту гору и стал ждать.
Сначала ему было жарко, а потом, когда печь остыла, стало холодно.
И с каждым часом становилось все холоднее.
"С-с-скорее бы п-п-пришел С-с-слон!.. - шептал Ежик, свернувшись калачиком под одеялами.
Он так замерз, что у него давно уже не попадал зуб на зуб.
А Слон все не приходил...
- С-с-слон! - звал Ежик.
- Я з-з-замерзаю...
П-п-приди, п-п-по- жалуйста, Слон!
Ежик звал Слона три дня и две ночи.
А на третью ночь ему стало так тепло, что он даже сбросил с себя полушубок и валенки…
Это в лес пришла оттепель.
А Ежику казалось, что это огромный добрый Слон ходит меж сосен и дышит ему в трубу.
Rfr ;t [jkjlyj gjl enhj, 'rfz yfgfcnm 0- e;t lf;t cgfkmybr yt cjuhtdftn, dc\ ujnjdj r gentitcndb.
Абсолютно всё.
Дела завершены, припасы взяты на вечность, cvsck enjyx\yyj enjxy\y b cjukfcjdfy c dyenhtyytq rfhnjq ldb;tybz&
Теперь присесть на дорожку поразмышлять чуть, припоминая не забыл ли чего, не оставил ли какое не завершённое дело – ведь возвращение не возможно, его не будет – я отбываю в вечность из мира обретённой тишины…

Уверенность в себе.
Состояние уверенности в себе сопровождается решительными активными действиями, легкостью принятия решений.
Оно возникает в результате предчувствия правильности своего поведения.
При этом вероятность принятия своих правильных решений оценивается как высокая.
Правильное поведение подразумевает достижение своей цели и, одновременно, адекватность существующим нормам.
Таким образом, уверенность в себе можно рассматривать как эмоцию.
Застенчивость и уверенность в себе являются противоположностями по знаку.
Наглость и самоуверенность – крайние степени уверенности в себе, обладающие дополнительными эмоциональными оттенками..
Несмотря на то, что уверенность в себе рассматривается не как эмоция, а лишь как состояние, связанное с прогнозом события, мы будем использовать его как точно определенный термин обозначающий эмоцию, обладающую четырьмя соответствующими признаками.

«Весеннее солнце и свежий воздух утомили мои ноги, и я присел на лавочку.
Слегка щурясь на солнце, закурил.
Из сладкой весенней истомы меня вывел шорох за лавочкой.
Я обернулся, и увидел малыша лет шести, который пристально всматривался под лавочку.
Пацан неспешно обошел лавочку, все так же продолжая что-то под ней искать.
После рождения моего сына, я стал совсем по-другому, относится к детям.
Рассматриваю малыша.
Одежда до ужаса бедная, но вроде чистая.
На носу грязное пятно.
Взгляд, его взгляд меня поразил.
Было в нем что-то слишком взрослое, самостоятельное.
Думал, что показалось, не может в шесть лет быть такого взгляда.
Но малыш смотрел под лавочку именно так.
Я достал жвачку и положил подушечку в рот.
Малыш на мгновение перевел взгляд на мои руки, и тут же опустил глаза на землю.
- Дядя подними ноги, пожалуйста,- глядя на меня сказал пацан.
Я больше от удивления, чем осознанно поднял ноги над землей.
Малыш присел, и внимательно посмотрел на землю под моими ногами.
- И тут нету, - пацан вздохнул.
- Жвачку будешь?- спросил я, глядя на этого маленького мужичка.
- А у тебя какая, я люблю фруктовые,- ответил он.
- У меня мятная, - я достал жвачку и на ладони протянул ему.
Он, немного помедлив, взял подушечку и сунул в рот.
Я улыбнулся, увидев его руки, обычные руки маленького пацана, грязные до ужаса.
Мы смотрели друг на друга и жевали жвачку.
- Хорошо сегодня, тепло,- сказал я
- Снега нет, это очень хорошо,- задумчиво сказал он.
- А чем тебе снег мешал?
- Вот ты даёшь, под снегом же ни чего не видно, - заметил мальчуган.
Малыш засунул руки в карманы, посмотрел на меня и сказал:
- Пойду я, скоро темнеть уже начнёт, а я почти ничего не нашёл, спасибо за жвачку, - он развернулся и, глядя в землю, пошёл по алее.
Я не могу сказать точно, что же именно заставило меня окликнуть его, наверное, какое то взрослое уважение, к рассудительному пацану.
- А что ищешь ты? - спросил я.
Малыш остановился, чуть помыслив, спросил:
- Никому не скажешь?
- Хм, нет никому, а что это тайна? - я удивленно поднял брови.
- Это мой секрет,- сказал пацан.
- Ладно, уговорил, честное слово не скажу, - улыбнувшись, сказал я.
- Я ищу монетки, тут на алее их иногда можно много найти, если знаешь где искать.
Их много под лавочками, я в прошлом году очень много тут нашёл.
- Монетки? - переспросил я.
- Да, монетки.
- И что прошлым летом, ты их тоже тут искал?
- Да искал, - лицо малыша стало очень серьёзным.
- А сегодня много нашёл? - ради любопытства спросил я.
- Щас, сказал он, и полез в карман брюк.
Маленькая рука достала из кармана клочок бумаги.
Малыш присел на корточки, развернул газету и положил на асфальт.
В газете блестело несколько монет.
Насупившись, малыш брал монетки с газеты и складывал в свою маленькую, грязную ручку.
При этом его губы шевелились, видно он очень усердно подсчитывал свои находки.
Прошло несколько минут, я улыбаясь смотрел на него.
- Сорок восемь копеек,- сказал он, высыпал монеты в газету, завернул их и сунул в карман брюк.
- Ого, так ты богач, - ещё больше улыбаясь, сказал я.
- Неа, мало, пока мало, но за лето я тут много найду.
Я вспомнил своего сына, и себя, а кто не собирает на конфеты или игрушки деньги в детстве?
- На конфеты собираешь?
Малыш, насупившись, молчал.
- А, наверное, на пистолет? - переспросил я.
Малыш ещё больше насупился, и продолжал молчать.
Я понял, что своим вопросом я перешёл какую-то дозволенную черту, я понял, что затронул что-то очень важное, а может быть и личное в душе этого маленького мужчины.
- Ладно, не злись, удачи тебе, и побольше монет, завтра будешь тут? - сказал я и закурил.
Малыш, как-то очень грустно посмотрел на меня и тихо сказал:
- Буду, я тут каждый день, если, конечно, дождь не пойдет.
Вот так и началось моё знакомство, а впоследствии, и дружба с Илюшей (он сам так себя называл).
Каждый день, я приходил на аллею, и садился на лавочку.
Илья приходил, почти всегда в одно и то же время, я спрашивал его, как улов?
Он приседал на корточки, разворачивал газету и с большим усердием пересчитывал свои монетки.
Ни разу там не было больше рубля.
Через пару дней нашего знакомства я предложил ему:
- Илюша, у меня тут завалялось пару монеток, может, возьмёшь их в свою коллекцию?
Малыш надолго задумался, и сказал:
- Неа, так просто нельзя, мне мама говорила, что за деньги всегда надо что-то давать, сколько у тебя монеток?
Я пересчитал на ладони медяки.
- Ровно 45 копеек, - с улыбкой сказал я.
- Я щас, - и малый скрылся в ближайших кустах.
Через пару минут он вернулся.
- На, это я тебе за монетки даю,- сказал пацан, и протянул ко мне ладошку.
На детской ладошке, лежал огрызок красного карандаша, фантик от конфеты и кусок зелёного стекла от бутылки.
Так мы совершили нашу первую сделку.
Каждый день я приносил ему мелочь, а уходил с полными карманами его сокровищ, в виде, крышек от пива, скрепок, поломанных зажигалок, карандашей, маленьких машинок и солдатиков.
Вчера я вообще ушёл сказочно «богат», за 50 копеек мелочью, я получил пластмассового солдатика без руки.
Я пытался отказаться от такого несправедливого обмена, но малыш был крепок в своём решении как железобетон.
Но в один день малыш отказался от сделки, как я его не уговаривал, он был непреклонен.
И на следующий день отказался.
Несколько дней я пытался понять почему, почему он больше не хочет брать у меня монетки?
Вскоре я понял, он продал мне все своё нехитрое богатство, и ему нечего было дам мне взамен за мои монеты.
Я пошёл на хитрость.
Я приходил чуть раньше и тихонько кидал под лавочки по нескольку монет.
Мальчуган приходил на аллею, и находил мои монеты.
Собирал их, садился у моих ног на корточки, и с серьёзным видом пересчитывал их.
Я к нему привык, я полюбил этого мужичка.
Я влюбился в его рассудительность, самостоятельность и в настойчивость в поисках монеток.
Но с каждым днём, меня всё больше и больше мучил вопрос, для чего он второй год собирает монетки?
Ответа на этот вопрос у меня не было.
Почти каждый день я приносил ему конфеты и жвачки.
Илюша с радостью их лопал.
И ещё, я заметил, что он очень редко улыбался.
Ровно неделю назад, малыш не пришёл на аллею, не пришёл и на следующий день, и всю неделю не приходил.
Никогда не думал, что буду так переживать и ждать его.
Вчера я пришёл на ту самую аллею в надежде увидеть Илюшу.
Я увидел его, сердце чуть не вылетело из груди.
Он сидел на лавочке и смотрел на асфальт.
- Здоров, Илюша, - сказал я, улыбаясь во все зубы, - ты чего это не приходил, дождя не было, поди монеток под лавочками лежит видимо невидимо, а ты филонишь.
- Я не успел, мне монетки больше не нужны, - очень тихо сказал он.
Я присел на лавочку возле него.
- Ты чего это, брат, грустишь, что значит, не успел, что значит, не нужны, ты это брось, давай выкладывай, что там у тебя, я вот тебе принёс, - и протянул ему ладонь с монетками.
Малыш посмотрел на руку и тихо сказал:
- Мне не нужны больше монетки.
Я никогда не мог подумать, что ребёнок в шесть лет, может говорить с такой горечью и с такой безнадёжностью в голосе.
- Илюша, да что случилось? - спросил я, и обнял его за плечи, - зачем тебе вообще нужны были эти монетки?
- Для папки, я собирал монетки для папки, - из глаз малыша потекли слёзы, детские слёзы.
Во рту у меня все пересохло, я сидел и не мог вымолвить ни слова.
- А зачем они папке? - мой голос предательски сорвался.
Малыш сидел с опущенной головой, и я видел как на коленки падали слёзы.
Тетя Вера говорит, что наш папка много пьёт водки, а мама сказала, что папку можно вылечить, он болен, но это стоит очень дорого, надо очень много денег, вот я и собирал для него.
У меня уже было очень много монеток, но я не успел, - слёзы потекли по его щекам ручьём.
Я обнял его и прижал к себе.
Илья заревел в голос.
Я прижимал его к себе, гладил голову и даже не знал, что сказать.
- Папки больше нет, он умер, он очень хороший, он самый лучший папка в мире, а я не успел,- малыш рыдал.
Такого шока я не испытывал ещё никогда в жизни, у самого слёзы потекли из глаз.
Малыш резко вырвался, посмотрел на меня заплаканными глазами и сказал:
- Спасибо тебе за монетки, ты мой друг, - развернулся и, вытирая на бегу слёзы, побежал по аллее.
Я смотрел ему вслед, плакал и смотрел вслед этому маленькому мужчине, которому жизнь подсунула такое испытание, в самом начале его пути и понимал, что не смогу ему помочь никогда.
Больше я его на аллее не видел.
Каждый день в течение месяца я приходил на наше место, но его не было.
Сейчас я прихожу намного реже, но больше ни разу я его не видел, настоящего мужчину Илюшу, шести лет от роду.
До сих пор я бросаю монеты под лавочку, ведь я его друг, пусть знает, что я рядом».
Ах, я уже и забыл об этом, но вот же завихрения временной петли – именно сейчас эта история так неожиданно нашлась – прямо под ногами в виде россыпи монет мелкого достоинства… настолько мелкого, что сам их выпуск был убыточен – да и не принимали их порой – так что можно было даже не поднимать, но я воьму их с собой, обязательно возьму.
А вот.
Ну же - ….
B e;t ybxtuj xnj ntvyttn – dtlm dct cfvst vtxnfntkmyst afynfpbb djpybrf.n ghb t\ bpyehz.otv gjgecnbntkmcndt – jnghfdkzz nelf – jnrelf ybrjulf ytn djpdhfnf – lf;t d nfrjq gecnzrjdjq dtob rfr j,jhdfdibcm kbcn c lthtdf e;t ybrjulf ytcvj;tn dyjdm dthyencz yf lthtdj vyt vthtobncz nf ytbpdtlfyyfz nfqyf xnj crhsdftncz dcktl pf ntv rfr Djpleiysq rjhf,km vtlktyyj nhjytncz, xenm rf***dibcm b dc\ ,jkmit yf,bhfz crjhjcnm – xnj ,s e;t yf cx\n ctvm – hfcndjhbncz d ytq – d 'njq ntvyjnt – d ytq – d cfvjq – cnfnm t\ xfcnm. t\ cenm.&&&

В начале года 63-летняя Женщина решила, что с неё хватит. Взяв винтовку и отправившись во двор, Она сделала несколько пробных выстрелов, а затем повернула дуло винтовки на Себя. Затем Она нажала на курок. Поразительно то, что пуля не задела её сердце. Это поразительно не потому, что Она была плохим стрелком, или потому что это была счастливая случайность, а потому что Её Собака прыгнула на ружьё в ту секунду, когда Она выстрелила, и спасла Ей жизнь. Каким-то образом, Животное почувствовало не только то, что Она собиралась сделать, но и то, каким образом это можно было предотвратить. В соответствии со свидетельствами, Собака осталась ждать с раненой Женщиной, пока Её муж не пришел домой и не вызывал скорую помощь, и отказывалась отойти от хозяйки, вплоть до того момента, когда Её подняли в машину скорой помощи.
Да,  и вот ещё что – постарайтесь забыть обо всём этом побыстрее, как можно быстрее. С лёгкой досадой отодвинув в сторону от глаз толпящиеся слова и прикрыв веки – внутренним взглядом осмотреть свою жизнь внутри – сколько удастся вспомнить?
F elfcncz kb?
Сколько?
Существует легенда, что на Гоголевском бульваре, здесь в Москве, есть в каком-то его месте невидимые ворота, через которые человек может исчезнуть из этого мира, как исчезли уже многие.
Только попасть в невидимый этот проход очень трудно: необходимо то ли стать лицом к ним, то ли находиться еще в каком-то точном положении по отношению к ним, прежде чем войти, - этого я не помню, но легенда эта существует.

ВОЗДУХОПЛАВАТЕЛЬ

Н. Антонов
Москва – Кашира – Обнинск - Москва
2014 г.