Мы были настроены на одну волну и делали одно дело

Опубликовано в газете "Вестник..." в 2006 году

     В июле исполняется 34 года с момента подписания странами СЭВ соглашения о строительстве УИ ЛПК. К этой теме «Вестник...» обращается ежегодно, каждый раз открывая для себя и своих читателей неизвестные страницы истории тех лет.

 Сегодняшний материал посвящается молодежному отряду имени Эрнста Тельмана, в марте 1977 года приехавшему на стройку из Германии. О том, как «это было», рассказывает Вячеслав Курьянов - ныне заместитель директора механического завода, а в то время- прораб СМУ-2 УС УИ ЛПК,где работал отряд.
   
         Вячеславу было 25 лет, когда у него появились новые друзья. Это были немцы. Все они - пятьдесят специалистов - трудились в комплексной бригаде: монтажники, плотники-бетонщики, каменщики, сварщики. Отряду было поручено строительство хозбытовых очистных сооружений (ХБОС) в цехе ОС (Очистные сооружения).

       - Работа началась с курьеза. Сказалась разница в менталитете. Я встретил отряд, когда он приехал на площадку. Провел инструктаж, все объяснил чин по чину, и ребята пошли на стройку. Смотрю - одни работают, а другие ларь какой-то сколачивают. Спрашиваю: «Зачем?». «Инструмент складывать». «Мужики, так нельзя, - объясняю, - инструмент на время обеда надо закрывать в бытовке».

Вижу - не понимают меня. Раза три повторил, что хочу от них, - бесполезно. Ларь смастерили, инструмент в него положили, сели в автобус и поехали на обед... А когда вернулись, поняли, чего я от них добивался. Ларь стоит открытый, половины инструмента нет. А его они привезли из Германии: топорики - металл рубить можно, шикарные ножовки, мастерки... Они ходят вокруг ларя, руками разводят, по-немецки на меня ворчат. «Я ведь вам говорил», - отвечаю. Потом обвыклись, поняв, что в России уносят то, что плохо лежит, а у каждой вещи должно быть свое место. Больше таких конфузов у нас не случалось.

- Легко ли строили взаимоотношения? Ведь наверняка и они, и русские помнили о том, что была Великая Отечественная война...

       - Русский человек... он ведь зла не помнит. Когда отряд приехал, у нас работал сторож без ноги — участник войны. Буквально через три дня он спокойно и свободно общался с немцами, и комсомольцы из бригады Николая Иванченко, строившей промышленные очистные сооружения, тоже относились к отряду дружески.

- А немцы?
       Примерно месяц им было трудно. Отношения держались напряженные, формальные, духовной близости еще не было. Мы, решив помочь им преодолеть барьер в общении, пригласили руководящий состав в честь Первого мая на пикник. Уехали на берег Ангары в район  Нижнего острова и... душевно, по-русски пообщались.

- Немцы... они же шнапс пьют...
        От русской водки, сала и варенных яиц еще никто не отказывался. Сначала они с опаской рюмки считали, потом со счета сбились.
- И...
     - Русские крепче оказались. А потом, после Первого мая, видим, смотреть на нас стали по-другому. И хорошие отношения быстро выстроились.

- В работе они отличались от русских бригад?
     - В производительности объемов кирпичной кладки и бетонирования русским нет равных. А  в части культуры производства они давали нам фору. Опалубку снимают, все гвоздики из щитов вынут. Щиты сложат штабелем, заходишь на площадку - порядок... ногу негде сломать. А рядом, где русские бетонщики работают, - пройти невозможно. Опалубка валяется, гвозди торчат. Замечание сделаешь, они: «Да, ладно, сейчас опять монтировать будем...»

      Некоторые конструкции на хозбытовых очистных строили тонкостенные, толщиной сто миллиметров. Бетон в них укладывать нужно непрерывно, чтобы не было швов. Ребята из отряда их очень аккуратно сделали. И не понимали, почему бетон привозили не строго по графику, а с опозданием. Русские спокойно относились к тому, что машина задерживается на час-два, а немцы уже через полчаса начинали нервничать. Очень сильно переживали, что сделают брак. Были уверены, что по тому, как они работают, могут судить о немецком народе, и не хотели сформировать неверное впечатление.

  - Удивляла вас, русских, ответственность и требовательность немцев?
         - Очень. Однажды случай был, сильно меня поразивший. Отряд на строительстве столовой выполнял кирпичную кладку. Смотрю - стойки лесов на расстоянии два с половиной, три метра друг от друга, а должно быть полтора. «Ребята, так нельзя. Нагрузка кирпича на леса большая, могут упасть», - только сказал, как вижу - леса валятся вместе с кирпичом и людьми. Я - к ним, а заместитель командира отряда Йохан Крюгер меня за руку взял и в прорабскую увел.

Я нервничаю - если что с иностранцем случится, мне же отвечать. Минут через сорок Йохан повел меня на стройку. Заходим, леса стоят, расстояние между стойками
полтора метра. Перебинтованные каменщики кирпич на леса загружают.

- Так жестко все было поставлено?
        - Да. Очень четкое разграничение полномочий. Специалиста обеспечили всем необходимым - материалом, инструментом, спецодеждой, выдали технологическую карту, инструкции. И дальше - его ответственность. Есть должностные обязанности, работник их знает. И если нарушает правила, за ошибку отвечает сам. Никаких послаблений.

- Чему научились друг у друга?
       -Было чему поучиться. Немцы более пунктуальны и педантичны, но медлительны. Русские - быстрые, резкие, более производительные, но менее утонченные в исполнении работ. Они пытались научиться нашей производительности и отчасти научились. Наши пытались научиться немецкой аккуратности, но... только чуть научились.
         Восхитил грамотный подбор руководства этого отряда. Гюнтер Мозлер просто идеально подходил для роли командира - железный мужик... и справедливый, требовательный. Заместитель командира отряда по производству Йохан Крюгер... - эпитетов не хватит, чтобы о нем сказать все. Умный, интеллигентный, доброжелательный, коммуникабельный, технически грамотный... Мы с ним - внуки участников войны, как-то смотрим фильм «Освобождение. Курская дуга». И он говорит: «С одной стороны мне жалко, что у меня дед погиб на Курской дуге. А с другой, я понимаю, что нас-то сюда никто не звал». Вот так взвешенно ко всему подходил.

- Видимо, в этот отряд собрали лучших из лучших представителей немецкого народа.
        -Да. Очень хорошие люди... И оставили о себе добрую память. Особенно запал в душу Эрих Ойле - мастер. Грамотный мужик, энергичный. Мы часто общались, хотя он знал три слова по-русски, а я - три по-немецки. Когда в молчании работали в прорабке над чертежами - все было объяснимо. Чертеж и в Африке чертеж, как всем понятный эсперанто. Но мы с ним помимо работы много времени проводили вместе и всегда понимали друг друга без слов.

- А как это получалось?
     - Не знаю. Парадокс какой-то. Говорят, мимика бывает доходчивее слов. А может, это случается, когда люди настроены на одну волну и делают одно дело.

 Сейчас я понимаю, что им нелегко было в Сибири, и они иска¬ли душевного общения и поддержки. Поэтому руководители Гюнтер Мозлер, Йохан Крюгер, комиссар отряда Вольфган Пильц, мастера Эрих Ойле и Уве Боитель часто приходили к нам с женой Евгенией в гости в однокомнатную квартиру в доме №23 по Героев Труда, где, сегодня находится адвокатская контора. Иногда приводили с собой других ребят. Иногда оставались на выходные. Мы были молодые, бытом не обремененные. Все, что в холодильнике, ставили на стол.

- Они не удивлялись скудности угощения, ведь в Усть-Илимске в магазинах тогда только консервы стояли?
         - Не это было главное... Нам было интересно вместе, и на быт никто не обращал внимания. Мы общались не от скуки и не по обязанности. Слушали музыку, говорили о поэзии, о стройке жизненных перспективах. Было интересно знать, какие у них в стране особенности, цели, задачи и ценности. Совпадали ли они с нашими...

       Зимой выходили во двор... снег там был чистый - красота. И мы валялись в
снегу, как дети. Сейчас я уже не смог бы так. Они удивлялись тому, какое у нас в Усть-Илимске в конце апреля - начале мая небо бирюзовое. Говорили, у них на родине таких красок не бывает. И еще восхищались размахом строительства в Сибири.

       Сегодня я понимаю, что наше общение, это, говоря словами того времени, интернационализм в действии. Нас в школе учили понятиям «мир», «дружба», но это была теория. Здесь же, на ЛПК, мы получили практический урок выстраивания взаимоотношений людей из разных стран. Отряд им. Эрнста Тельмана внес немецкого колорита в жизнь Усть-Илимска. Немцы интересно отдыхали, устраивая свои национальные праздники, приглашая на них русских друзей. Знакомили нас с культурой Германии. Мы дали им лучшее, на что способен русский человек, - душевное общение. И все мы стали богаче.

- Как прощались?
          - За один момент мне было очень стыдно за русских. Зима в Усть-Илимске холодная, и ребятам выдали спецодежду, овчинные полушубки. Особой ценности они не представляли - стоили рублей 70. Немцам они были очень дороги, как память о жизни в Сибири, и они хотели взять полушубки с собой. А на советской стройке при увольнении спецодежду полагалось сдавать на склад или заплатить за нее из зарплаты. Немцы этого не понимали. И никто из вышестоящих не вмешался и не сказал: «Забирайте, не обеднеем мы». Этот эпизод омрачил настроение...

Торжественные проводы были в кафе «Дружба». Главный инженер «Братскгэсстроя» Феликс Львович Каган благодарил отряд за выполненную им задачу - подведение объекта ХБОС под  монтаж оборудования. Последний эпизод прощания запомнился особенно. Около четырех часов утра отряд отправлялся в Братский аэропорт. Провожающих было много. Все плакали. Мне было грустно от ощущения потери. Понимал, что вряд ли мы еще увидимся. А люди эти стали близкими и родными. Особенно Эрих и Йохан.

- Хотите встретиться?
    - Было бы очень интересно и приятно. Хочу узнать, как сложилась их судьба. Тем более, что они пережили сложный период объединения Восточной и Западной Германии. Эриху, должно быть, уже 65-66 лет - совсем взрослый.

- А если бы встретились, о чем спросили?

 - «…Не знаю... не знаю. Это возникает спонтанно — заготовки сделать трудно. Наверное, общались бы, как и раньше. Молча поняли бы друг друга, без слов рассказав, как прожили эти двадцать шесть лет.

Беседу вела Лариса Лементуева. - Вестник ЛПК.- 2006.-16 июня ( № 45-46).