Война всё спишет

Не знаю, к какому жанру отнести это произведение. Впечатлительным людям  не рекомендую читать, так как рассказ содержит сцены насилия.

Предисловие: данное произведение написано с целью показать, что будет, если уголовникам дать оружие и власть. В первоначальной редакции были на много более откровенные сцены насилия. Я их убрал, поэтому рассказ может выглядеть немного скомканным и урезанным.  Я пришел в ужас от того, куда завяла меня фантазия, когда я стал развивать тему, какие зверства могут вытворять люди над другими людьми, чтобы потешить своё самолюбие.

Я противник войны в любой форме. На войне не бывает ни правых не виноватых. Мой долг предостеречь особо горячих сограждан, которые видят в войне романтику. В ней нет ничего, кроме бессмысленной жестокости.



В Киеве сменилась власть. Я сидел за разбойное нападение в тюрьме  под Донецком.

Местные воротилы решили воспользоваться момент и пощекотать нервы центральным властям. К нам в камеру пришел человек, представился министром обороны вчера провозглашенной Донецкой Народной Республики. Он нам сказал, что если мы вступим в ряды армии, то нас амнистируют. От политики я, и все мои сокамерники, был далеки, но на волю нам хотелось и мы согласились.

Нас посадили в автобус и привезли в военкомат. Местный авторитет выдал оружие и отправил захватывать отделение милиции. Как мы тогда порезвились? Отомстили за все мучения. Целый час не умолкала стрельба. Мы ставили ментов на колени, срывали погоны, по - всякому над ними измывались. Если кто-то из ментов отказывался вставать на колени - стреляли в голову.  Одного опера мы изнасиловали в задницу.

Мы думали, что этим все кончиться. Но все повернулось иначе.
Киевские власти решили восстановить порядок в Донбассе, на борьбу против Донецкого правительства отправили лучшие части. Нам пришлось отступать. Мы ни как не были готовы к такому развороту событий. Но нам сказали, если не будем принимать участие в боевых столкновениях, нас расстреляют.

А кому хочется лезть под пули? Подконтрольная территория уменьшилась до нескольких населенных пунктов. Многие из тех, кого с нами поставили под ружье убежали в Россию.

Наверно на этом бы и закончилась война, но откуда-то на нашей стороне появились новые хорошо вооруженные бойцы и танки. Донецкая армия перешла к наступлению.
Мы заняли небольшую деревню. Не помню, Как она называлась. Да и не важно. Еще вчера здесь находились бойцы национальной гвардии Украины, а сегодня пришли мы.

Наутро объявили командование объявило перемирие. Нам сказали ждать приказа о наступление. Начались мучительные скучные дни ожидания.

Местные жители нас не возлюбили. Когда у нас заканчивалась еда, мы вламывались в первый попавшийся дом, выгребали все съестное, мужчин расстреливали сразу же, чтобы они ничего не могли рассказать. Женщин насиловали, и потом тоже расстреливали. Мы не оставляли свидетелей.
Через неделю нам такая жизнь наскучила. Мы решили обложить местных жителей данью. Потребовали нас кормить и каждый день предоставлять по 5 девушек для развлечения.

Вечером нам не принесли еды, и девушки не пришли.

Командир разозлился и приказал согнать всех жителей деревни в амбар. Мужчин мы расстреляли сразу же... Детей утопили в колодце. Женщин раздели до гола и приковали наручниками к трубе. Всю ночь их насиловали. Мы представляли себя героями фильмов о войне, которые смотрели в детстве. В наших действиях было многое взято от туда.

Пленниц  мы не кормили. Зачем? Их судьба все равно предрешена. Мы уводили девушек в подсобное помещение, там развлекались с ними. Нам было все равно. Одна умерла от потери крови, когда насиловали её в анал.
 
У другой девушки мы ножом порезали половые органы. Командир нас тогда спросил:
- Вот говорят клитор? Клитор? А кто–нибудь видел его?
Мы дружно ответили, что нет, и он приказал найти его и предоставить его ему для изучения.

Каждый из нас пытался его нащупать. Девушка стонала от боли, но ничего нам между ног не удалось обнаружить. Каждый из нас считал своим долгом засунуть во влагалище два пальца и ущипнуть за матку. Командир подошел к ней, приказал двум бойцам развести в разные стороны ноги девушки . приказ был выполнен и он полоснул между по половым органам ножом. Она умерла от потери крови.

Потом привели следующую пленницу. После того, как мы вдоволь  потешились ее телом, самый младший из бойцов засунул руку во влагалище и вырвал у девушки матку.
 
На следующий день мы выбрали новую жертву для развлечений.  Девушку мы пропустили по кругу, потом облили бензином, приказали бежать по деревне. Один из бойцов кинул в неё окурок, и она сгорела заживо.

На спине другой мы раскаленным на электроплите до красна ножом написали по-украински: За свободу!

Возможно, если бы они не орали, то умирали бы более легкой смертью. А так? Мы были пьяны, нам хотелось слышать громкие стоны, чувствовать власть над другими.

Девушку-подростка мы разрубили топором на куски. Как она орала, когда в нее впивался топор, не передать? Нас крики только раззадоривали. Нам хотелось видеть как можно больше  страданий.

Нам нравилось смотреть, как пленницы мучаются. Мы совершали разные зверства, хорошо помню, как черноволосую девушку приколотили за руки и ноги гвоздями к полу и распятую, по образу и подобию Иисуса Христа,   насиловали по кругу.
Женщину лет сорока мы заставили взять в рот пистолет и нажать на курок.
 
Все наши действия начинались со слов: «Именем Донецкой Народной Республики вы приговариваетесь к смерти через муки и наслаждение бойцов».

На четвертую ночь пленницы закончились. Мы пригласили телевидение, чтобы они отсняли репортаж о зверствах «нациков».  Удобно, когда все свои преступления ты можешь списать на противника. Тебе поверят, так как думают, что против нас воюют настоящие звери. В этом репортаже мы выглядели героями, пришедшими освобождать деревню, а тут обнаружили такое, что не передать словами.

Мы смотрели репортаж по телевизору и хохотали. Мечтали продолжить освобождать новые деревни.  Не успел закончиться по телевизору репортаж, как  начался артиллерийский  обстрел наших позиций со стороны расположения украинских войск. Один из снарядов попал в дом, где мы квартировались, и осколок от одного из снарядов угодил мне между ног. Я лежу с растопыренными ногами, чувствую, как они начинают неметь. Осколком отрубило мне член и он рядом валяется на полу. А мои боевые товарищи лежат рядом смотрят на меня и мой оторванный детородный орган и хохочут. Сквозь смех сказал мне тогда командир:

- Все братец, детей уже иметь не сможешь!!!