Не могу убить человека

Я вспомнила о нём, через много лет, когда открыла страничку в Интернете, «Бессмертный полк», страничку ведёт правнук. На фотографии он точно такой же, каким я его помню. Сухощавый, бодрый, подтянутый, седой, лет семидесяти на вид. Приятное, доброжелательное лицо. Иван Михайлович Лапшин – старшина.  Поискала ещё во всезнающей сети, всюду – мой друг Иван Лапшин и другие Лапшины, о нём нашлась только одна небольшая статья Олега Суханова за 2012 год и всё. Всего одна страница в Книге Жизни!
В статье он представлен бестрепетным героем, храбро вступающим в рукопашную с фашистами, без тени сомнения,  иначе не выжить на войне.
Был год 1981 , накануне 9 мая к нам студентам - железнодорожникам  пришел ветеран рассказать о Великой Отечественной войне. Было тепло, но ещё безлиственно.
Аудитория была в старом здании Иркутского Института Инженеров Транспорта,  на улице Курчатова, в типовой пятиэтажке. Длинная такая комната, переделанная из нескольких квартир, с плохой акустикой.
На нижних этажах пятиэтажки– учились, а наверху – общежитие, очень удобно, если проспал лекцию, бежать недалеко, хоть неумытый, помятый, а успеешь. Теперь, там только общежитие. Ветеран жил где-то недалеко, на улице Лермонтова и обходил ближайшие учебные заведения в рамках обязательной в те годы общественной работы. Но конечно не в рамках обязаловки, а по зову сердца бывший мичман участвовал в Совете ветеранов Великой Отечественной войны Свердловского района.
И вот собрались студенты, внимательно, вежливо слушают, а в конце аудитории слышно плохо. Ветеран, бывший слесарь, не был красноречив, человек не слова, а действия. До конца аудитории долетали обрывки фраз – а вот фашисты, а вот мы фрицам. Студенты, как и вся комсомольская молодёжь того времени,  увлекались в основном песнями Владимира Высоцкого, а некоторые Джона Леннона, мемуары о войне не читали.
Наконец ветеран закончил говорить, возникла тишина. Кто – то из студентов, сидевших в задних рядах, задал вопрос: « Вы знали Александра Матросова? Какой он был?»
Иван Михайлович ответил: « Да, мы дружили, на фронте познакомились, он такой же, как все был. Он погибать не думал, неожиданно, внезапно всё произошло»
И тогда тот же настойчивый студент задал другой вопрос, который видимо давно его волновал:
«А за что вы получили  орден Славы? Скажите, а убивать людей было страшно? Вот так, глядя, прямо в лицо, зная, что у врага есть семья?» Иван Михайлович задумался, вздохнул и сказал:
« Нет, ребята, я не могу убить человека. Если бы я знал, что у этого немца есть дети и есть старенькая мать, если бы смотрел ему в глаза, я не смог бы стрелять. Тогда я лежал на холме со своим пулемётом, а они ползли вверх по склону ко мне. Склон зеленоватый и они в зелёных мундирах. Я не видел их лиц, а только очередями скашивал гитлеровцев. Меня тошнило, пуля пробила каску, и кровь заливала мне глаза, ослепляя. А они гады всё ползут и ползут  и казались они мне не людьми, а погаными пятнисто-зелёными лягушками. И я говорил себе мысленно, это не люди, а тошнотворные, гадкие лягушки, ползут на тебя. И я  всё стрелял и они в меня стреляли. И всё время себя уговаривал, это нелюди, или ты их, или они тебя. А видел я их тогда только издали, как в тумане. Это потом привык ко всему. Нет, я не могу убить»
В том бою фашисты атаковали одиннадцать раз, и застрелил он сто тридцать два человека.