Блок пост

               
                Блок пост.
-Микола! А тебя где заловили? Всех старых служак я хорошо помню, а вот тебя.. э-э-э, кажется, вижу впервые. Ты,  наверное, из новобранцев, которых неделю назад прислали нам в подкрепление. Обещали маститых, а прислали пацанов. Да и откуда им взять маститых, поздние давно уже сгнили, а новые погрязли в коррупции. Ты сам согласился попасть сюда или по приказу, так сказать по принуждению? Не таись, скажи откровенно, за какой- такой надобностью, или посулили нечто несбыточное? Тут, знаешь, бывает, постреливают, и не ради баловства, не ожидаешь, где самого пристукнет. Ладно если царапнет слегка, тогда точно спишут, а если по другому так свезут под Днепропетровщину, в общую яму в продовольственном пакете а родным отпишут что пропал без вести или находится в плену.
-Это почему так отпишут?- спросил молодой боец.
Второй скосил на него карие глаза, хмыкнул, и присев рядом с ним ответил:
-Эх ты, воробей не стреляный! В глубинке, наверное, о таком факте не поговаривают, понятное дело. А для того, дорогой мой, чтобы твоим предкам не платить по полной программе. Как говорят: нет трупа и нет проблем. Офицер никогда не обмолвится о  потерях своих подопечных солдат. С него спросят кто повыше и такая цепочка до самого верха. Вот наш командующий и говорит что у нас почти нет потерь. Это тем кто понятия не имеет что здесь твориться, лапшу на уши всегда развесить можно, если кому-то очень нужно. Ну там ранило с десяток, всего делов, а на самом деле - нас ложат пачками.Ты еще увидишь какие мы вояки. На словах герои а коснись серьезного, героизьм в заднем месте, он так и вытягивает руки к небу а там как уж повезет, зависит от того как ловчее соврешь и как тебе поверят.
Он говорил, словно сам ничего не боялся, но все равно при очередном дальнем звуке разрывов, голова интуективно уходила в плечи, поглядывал на железобетонные плиты перекрытия из щелей которых нет-нет просыпалась земля. И как бы успокаивая себя и напарника, продолжал:
-Не боись! Не впервое. Это где-то километров два отсюда, пугают террористов, а может пацанва балуется от нечего делать, знаю, бывает и такое. Напьются и жгут снаряды, лишь бы шум был, а там, куда снаряд полетел кому какое дело, главное что не в свою сторону.
-А ты сам как оказался здесь, тоже не по своей воле? – спросил Николай с некоторой раздраженностью и слегка охрипшим голосом.
-Я?- второй скривил лицо.- Вопрос интересный, как сказал юморист. Было дело: пошумели с пацанами, местную власть немного потрепали, кое-кому понравилось, свобода, демократия, Европа, житуха что надо. И нас под эту марку в комуфляж, агитация – что надо, и сюда, наводить порядок. Думали, проскочим вдоль и поперек и вернемся с честью. А оказалось совсем не так, не такой расклад получается. Эту кухню я почувствовал сразу, когда увидел, что здесь на самом деле творится.
-Ты что, был на Майдане?- спросил молодой с улыбкой.
-Да плевал я на него! Еще чего не хватало! Теперь я сам по себе, научили. Зря конечно шум подняли, столько пацанов зазря уже положили, и если этот шум будет продолжаться, сколько еще положат. Тут пообещали деньжат подкинуть, авансом приманули, лозунгами опутали, пулемет в руки и вперед. Если с умом тут поживиться можно, только не быть лохом. Сам увидишь, как все тащат, что попадет под руки к себе, и сам научишься.
-А тебя как зовут? Ты, сам откуда?- спросил Николай.
-Павлом отец прозвал, а сам я из-под Львова. Матушка у меня полька, а отец молдаванин, а сам я - кто знает.
-Ты сказал, отсюда все тащат. Что ты имеешь в виду?
Губы Павла растянулись в саркастической улыбке.
-Ну, ты даешь! Словно с луны свалился, не понимаешь. Эх молодежь! Обьясняю несведущим; у каждой войны есть свои преимущества. Она, так сказать, воспитывает характер, да и за счет трофеев можно себе обеспечить неплохое пребывание на этом бренном свете.
-Это если сам живым останешься,- добавил Николай.
-Разумеется! Надо стараться. Тому кто почил - ничего не нужно, лежи себе - удобряй ограниченное пространство. Тут, понимаешь, особая своя выработанная стратегия нужна, в нужный момент эффективно славировать. В любой ситуации не паниковать. Паника-первый враг, я больше верю в удачу. Ты сам удачливый?
-Да так, не задавался таким вопросом, - ответил Николай.- Порой не всегда получалось что задумывал.
-Бывают временные издержки, у меня тоже так бывало, -продолжал Павел, - главное в самое пекло стараться не лезть. Нужно ли оно тебе? Ушки всегда держать топориком. Учись, прислушивайся к словам пока я здесь, от других таких слов не услышишь, да и сам не трепись, где не надо.
-А откуда тебе знать, что у меня на уме? - спросил Николай, перекладывая автомат с руки на руку.
-Да мне и не особенно нужно знать, если и стукачь по наводке, или по природе, так кто тебе поверит. Мало ли солдаты вздорят друг с другом. На фронте каждый солдат старается подыскать себе друга, делится с ним во всем чтобы, не дай бог, которому в данной ситуации особенно не верю, что случится, не оставил там раненого, не бросил в трудный момент. А так, на всякий случай у меня есть охранная бумага, своего рода бронь от разных нападков и случайностей.
-И что это за бумага?
-Очень ценная бумажка, именная. Другой ею не воспользуется, кроме естественно родственников, если только попадет к ним в руки. За подбитую технику платят неплохо, вот вернусь, предъявлю куда надо и мне отстегнут положенное по закону.
-И что ты подбил? Вот это да! Страшно, наверное, было?
-Страшно, подбил, - передразнил Павел,- ничего я не подбивал, тут только увидишь издали танк или пушку так поджилки трясутся, и ищешь куда понадежней спрятаться. Когда городок бомбили, я, считай, первым попал на развалины, и мне подфартило, нашел кое-какие хорошие вещицы. На одну майор глаз положил, предложил за нее бумагу, и всего делов, а потом нас оттуда пуганули, от майора одна шапка осталась. В том городке столько всякой всячины осталось, крупные -начальство машинами возило, а нам простым по мелочевке. ну там браслетики, часики, мобильники, сережки и тому подобное. Если не брать так все равно пропадут, а зачем добру пропадать, когда может и пригодится. Ты тоже, если что, то бери помельче и подороже, не брезгуй, - он полез в карман брюк, что-то плоское, прямоугольное упало на землю.- Фу ты, черт! -чертыхнулся  вояка, нагибаясь за уроненным.
-Что это у тебя, хайфон что ли? - спросил Николай.
-Да так, в одном разбитом доме нашел,- улыбнулся Павел,- бабка не успела видно позвонить, так с ним и осталась лежать.
-Фу! Ты у мертвой  забрал?! - воскликнул Николай.
-А что тут такого! Он ей уже был ни к чему, - спокойно ответил Павел.
Николай провел рукой по вспотевшему лицу.
-Я бы не сумел, - промолвил он, передернув плечами.
-Ну и зря. Я один раз наскочил на женскую руку, а на пальце перстень, там золота грамм на десять, так разве бросать его? Красивый, а палец распух…
-И тебе не было противно?
-Знаешь что, пацан! Здесь если  всему противиться и брезговать, то нужно быть последним идиотом. Запомни, здесь идет война, справедливая или нет: не наше дело и от нее, раз ты здесь, должен взять то, что сумеешь. Ты зачем здесь, бороться во имя призрачной идеи? Как ни так! Только дураки в современном мире воюют за идею. Воюют за бабки. Это сейчас стало делом бизнеса. Эх ты, недотепа! Сейчас за все дела, кому они нужны, нужна соответственно такса и мне плевать на разную там демократию. Мне предложили заплатить и я здесь, а нет, так давно где болтался в поисках работы на площадях старушки Европы, а в принципе мы ей не нужны, у них самих без нас полно проблем. А покричать она всегда умела, и всегда за это ей доставалось. Она что-то навроди нашего анекдота о паленой водке, знают мужики, что могут погибнуть, а все равно не верят, так и она, не вняв всей истории, лезет,  а после как блудная собака залечивает раны. Это повторяется в каждом столетии. Я за свободу распоряжаться тем, что имею, и не моя вина, что через мои действия  кто-то пострадает, а кому-то от этого достанется больше.
Вдалеке послышались одинокие взрывы, Павел приник к щели между блоков.
-Там кто-то на мину напоролся, или свои неумехи пострадали,  часто так бывает,- объяснял он. - Мой бывший корешь, с ним не раз на посту стояли, по утренней нужде свернул в сторону так там и остался, на свою растяжку напоролся. Такой храбрый был, на том месте его части, которые нашли, зарыли, палку воткнули, обозначили - на этом месте лежит то, что когда-то было человеком.  Вот тебе и война, ни креста, ни могилы, когда какой пахарь вскроет в мирное время.
Он отодвинулся от щели, встал, поправил на плече автомат.
-Ноги затекли, выйти, поразмять их немного. Здесь пост хороший, я сам напросился на него, тут всегда спокойно, машины появляются редко. Тут только наблюдай, чтобы с той стороны не появилась оказия с длинным дулом, докладывай  во время, и всего делов.
-А ты сам убивал? – спросил Николай.
Павел помялся.
-Не знаю, - ответил он. - Стрелять стрелял в ту сторону, наряду с другими, а куда пули летели, кто знает. Может, кто и пострадал. А так, чтобы кто-то падал, не видел, да и не надо, считаю - зрелище не из приятных. А ты сам стрелял?
-Не было повода, - ответил Николай.
-А если представится, - усмехнулся Павел.
Николай втянул голову в плечи, скривил губы.
-Понятно! - продолжал Павел.- Если издали, еще можно поупражняться, а если близко то лучше не связываться, посоветовал он.
-И что в таком случае делать?
-Сам соображать должен, если жизнь дорога и чтобы мамочку увидеть, автомат на предохранитель и спокойно ждать развязки, но не в коем случае не вдаваться в бега. Не выдержишь, ринешься, считай - все пропало. Лучше давай держаться вместе, и не слушай остальных, особенно офицеров, они в критический момент сбегут, не предупредив никого. Сколько уже случаев было. По первому котлу знаю. Били нас в хвост и в гриву, командиры по кустам и только их видели. Кто посмелее и осторожней тоже втихую и я с ними, успели выскочить из ада.
-Так почему ты здесь? Многих, говорили, заменили на других.
-На таких, как ты,- усмехнулся Николай. – У меня свой расчет, хотя маманя просит вернуться, батька плох, хозяйством управляется с трудом. Лето продержаться, а по осени домой, хватит смотреть на всю неразбериху. Ну как, на счет дружбы?
-Я согласен,- ответил Николай, протягивая Петру руку.
-В знак нашей дружбы я тебе, - Петр отложил в сторону автомат, порылся в кармане брюк, извлек массивное кольцо, протянул Николаю,- даю от всей души. Своей девчонке подаришь, оно женское, думаю она будет ему рада, с камушком только не знаю с каким. Я в них не разбираюсь.
-А его где ты взял? Тоже видно с руки снял? – с некоторой брезгливостью спросил Николай.
-Не буду тебя пугать, просто случайно нашел на дороге. Да ты не мнись, бери -  пока даю. И выбрось из головы разные предрассудки. Это начальная стадия вида войны, привыкнешь, и будешь делать то, что делают другие.
Николай принял кольцо, стал рассматривать его и ему показалось, что камушек в нем сверкнул красной точкой, каплей застывшей крови, в животе у него забурчало, и он торопливо сунул кольцо в нагрудный карман камуфляжной куртки.
-Извини! У меня ничего для тебя нет,- сказал он.
-И не надо, -  ответил Петр, - достаточно твоего согласия, а там вместе с тобой не пропадем. Я тут один домик заприметил, видно там крутой проживал, вот мы в него по заходу солнышка наведываемся, стреляют обычно по раннему утру, я уже который раз замечаю.
-А командир не заругает?
-Так они в эти часы горилку лакают, я их распорядок как свои пальцы знаю.
-Страшновато, а вдруг там тоже кто с оружием прячется?
-Никого там нет, ты охранять будешь, а я прогуляюсь по объекту, а после поделимся. Я в дружбе надежный, сам убедишься.
-Как ты думаешь, эта война долго протянется? – спросил Николай.
-Да что тебе утешительное сказать! С одной стороны желательно быстрее бы вся заворушка закончилась, а там, как олигархи договорятся. Думаю до конца еще очень и очень далеко и надо, мой кореш, скорее отсюда линять, чтобы хуже не было. Вот только куда? Вопрос вопросов. Бежать в Европу, смысла нет, в Россию неплохо, но там, если докапаются,  чем занимался, по головке не погладят. Если сейчас меня спросят, так и отвечу: никого не убивал, на мне чужой крови нет, стариков не обижал, девок не насиловал. А по своей воле или по чужой - никто спрашивать не будет. Зря я попал сюда, а был момент все изменить к лучшему, так нас, дураков, учить надо. Эх, Коля, Коля! Будет момент, уйдем отсюда. Держись меня, не пропадем. Пошуметь надо,- Петр подхватил автомат, снял с предохранителя, - изредка нужно постреливать, показывать, что здесь не дремают. 
Он вышел из укрытия, и послышалась гулкая автоматная очередь. Через некоторое время появилась его голова, кивнула Николаю:
-Выходи, постреляем немного, а то наш командир будет недоволен.
-Да я как-то не очень люблю, - не соглашался Николай.
В это время раздался звук похожий на пролетающий низко самолет, а после ухнуло так, что плита перекрытия сдвинусь, посыпалась земля. Николая отшвырнуло в угол блиндажа, на миг увидел, как вторая плита переломилась пополам, все заволокло пылью и гарью, по каске ударило чем-то тяжелым, и он потерял сознание.
Очнулся от разговора людей, открыл глаза и увидел, как двое наклонившись, что-то рассматривали у разломленной плиты. Появился третий только на верху блок поста, присел на корточки, заглядывал вовнутрь. Спросил двоих:
-Что вы там обнаружили?
-Да тут один, голову раздавило, только где остальные? Скорее всего, успели улизнуть, вояки, мать вашу! Проверь кто таков, чтобы сообщить родственникам.
-Послушай, Султан, тут у него в кармане бумага. Вот кто подбил 263го.
-Давай сюда, посмотрим.
-Тут еще у него в кармане, две цепочки, медальон. Видать не его. Точно мародерничал, тварь! Так что делать с его документами, может выбросить куда подальше? Пусть считается без вести пропавшим.
-Не надо ожесточаться, други мои! Не его вина, что оказался здесь. Родные должны знать, что стало с их сыном, может он семейный.
Николай сидел незамеченным, он все слышал до единого слова, хотя в голове шумело. Он осторожно  с усилием дотянулся до кармана, вот это кольцо, гладко катается между пальцев, вот они разжались, и оно исчезло, он шевельнулся, с каски скатились камушки.
-Там кто-то есть живой, - послышалось сверха, - проверьте, мужики, там, в правом углу.
Николай увидел, как на него направили луч фонарика, от ослепительного пучка света он на миг увидел силуэт человека  и зажмурил глаза.
-Эй! Ты живой?- обратился к нему тот.
-Живой, - ответил Николай.
-Сам выбраться можешь, или помочь?- жизненно важно спросили его.
-Смогу, - ответил он, - только ноги освобожу.
-Ты ранен? – спросили его.
-Кажется нет, только по голове чем-то стукнуло.
-Благодари бога, что живым остался. На этом твоя война закончилась. Оружие есть?
-Есть, но только землей присыпало.
-Давай выбирайся наружу, мы все сами проверим.
Кое-как, превозмогая шум в голове, Николай выбрался наружу, то, что он увидел; были два танка, один с отвороченной башней дымился черным дымом, а второй пыхтел работающим дизелем. В стороне стаяли два Бэтээра, и две развернутых пушки, возле которых копошились люди в военной форме. Его сразу проверили на наличие боеприпасов, изъяли документы. Кто-то подошел к нему с оружием и спросил:
-Это твой автомат?
Николай утвердительно кивнул головой.
Спросивший его быстро разобрал оружие.
-Султан! – позвал проверяющий, - этот парень не стрелял, на поршне еще смазка видна.
-Больше ничего у него не нашли? – послышался вопрос.
-Нет.
-Тогда сажай во второй и отправляй в город, там разберемся.
-Повезло тебе, парень, - усмехнулся сопровождающий, - а вот твой напарник, дерьмо.
Николай расстегнул куртку и вместе с бронежилетом кинул на землю, по щекам текли слеза за  слезою. Он всем своим существом понял, что остался живым, а вот напарник, у него даже не было желания повернуться и глянуть на лопнувшую плиту перекрытия пополам, под которой лежал труп человека, с которым только пять минут назад вел беседу. Он шел, глотая накатившую слюну с чувством, что война для него закончилась, он никогда больше не возьмет в руки оружия, он всегда будет обходить стороной тиры,  и всегда будет вздрагивать, даже когда лопнет рядом красивый  свадебный розовый шар. Но он живой и хочется кричать и обнимать этих людей в форме, подарившим ему вторую жизнь.
   
                Крым. 2014г.