Рейдер

   Возвращаюсь как-то раз домой. На почту ходил, заплатить коммуналку.
   По дороге зашёл в храм святой Татианы великомученицы.
   Никогда не заходил, сегодня в первый раз. В храме никого. Постоял, расслабился, прочёл про себя "Отче наш", повернулся уходить и наткнулся на женщину. Она очень тихо подошла и стояла у меня за спиной. Я на секунду замер в замешательстве, а женщина сказала – Если вы хотите исповедаться, то батюшка сейчас подойдёт.
   - Нет, спасибо, - ответил я и пошел на выход.
   Брёл домой и думал о сущности исповеди.
   Пришёл к выводу, что грехи нельзя замолить или избавиться от них исповедью. В грехах надо раскаяться. Раскаяться внутри себя, в душе. Искренне, болезненно и горько. Осознать, что совершённое тобой противоречит не только законам Божиим, но и твоим внутренним убеждениям.
   Исповедаться, означает искать помощи у священнослужителя в отпущении грехов. Не по-мужски это как-то. Для женщины – да, допустимо. Для мужчины – нет.
   За все совершённые грехи надо отвечать лично. И главное быть готовым нести ответственность перед Высшим судом.
   А каяться, просить прощения у Господа нашего, плакать и зарекаться – это детский сад. Говорят – исповедь приносит облегчение. Так не облегчения от тяжести грехов искать надо малодушно, а искать осознания греха и раскаяния.
   По моему мнению.

   Есть и у меня грехи, чего скрывать.
   Припомнил я по дороге одну историю.
   Было это осенью того года, когда Ельцин произнёс своё бессмертное "Я устал, я ухожу".

   В контору привезли цемент, две фуры.
   Грузчики в кузове мешки на поддоны складывают, Серёга крутиться на погрузчике, я с водилой документы просматриваю…
   Тут в калитку заходит толпа мужиков. Я сразу понял – не заказчики и вообще не потенциальные партнёры. С первого взгляда видно – какая-то "силовая" кодла припёрлась.
   Ну ладно. Надо выяснить причину появления дорогих гостей. И определить – насколько дорого они нам обойдутся.

   Оказалось – это новые владельцы моей конторы. В сопровождении судебных исполнителей, милиции и ещё каких-то хмырей. Вот радость-то.
   Тыкают мне в нос бумажкой – решение республиканского суда одной из республик РФ. "За злостное уклонение от возвращения денежных средств в сумме ста сорока двух миллионов рублей…", что-то в этом роде.
   Причём с этим ООО, которое предъявляет претензии, мы вообще никогда никакого дела не имели.
   Ясненько. Сбегал в кабинет, позвонил быстренько "крыше" и говорю коротенько: "Рейдерский наезд". И пошёл показывать новым хозяевам недвижимость и прочие основные средства.

   Только вышли мы с гостями из столярного цеха, вот они, золотые мои, тут как тут.
   Четыре мужичка, с автоматами, в масках, в камуфляже. Профессионально держат сектора.
   - Суки! Всем на землю, мордой вниз, руки за голову!
   Улеглись все служители закона на грязный снег. А куда денешься? На автоматы же не попрёшь.
   Тут и Андрей подошёл.
   - Кто такие?
   - Мы из службы приставов, вот судебное постановление.
   Андрей достаёт сотовый (в то время в Омске – роскошь) и куда-то звонит. Переговорил. Потом передаёт трубку приставу, тому, который документами трясёт.
   Какой-то начальник судебных исполнителей был хороший знакомый Андрея. Изъятие имущества временно отложили, приставов отозвали. Всё просто.
   Милиция, сообразив с кем имеет дело, как-то незаметно испарилась.
   И у нас на руках, в осадке, остались два представителя "благоприобретателя", нового хозяина, прости Господи.
   Когда их пригласили пройти в подвал, они мгновенно поняли – что к чему, тёртые ребята, и сразу же сдали инициатора. Без лишней волокиты.
   И действительно – чего время терять. Да и здоровье им терять тоже ни к чему. Что с них взять – они наёмные работники.
   Узнали всё. Фамилия, имя, отчество, адрес места проживания. Далеко, правда, полторы тысячи километров. Но Андрей организовал доставку этого махинатора. К следующему утру его уже завезли на территорию. Этакий, знаете ли, толстячок. Пухленький такой,  сынок маленького чиновника. Ага. Мажорчик.
   Вялый, полусонный, видать что-то ему вкололи.

   У меня в подвале раньше была щитовая. Потом я её перенёс на первый этаж, а комнатка, полтора на полтора, пустовала. Я туда предварительно насыпал опилок с десяток ведер и этого гадёныша в то помещение засунули. Подвал у меня хороший, крепкий, под многоэтажку делал.

   Андрей мне сказал – Юрий Николаевич, пусть он два дня там посидит. Не кормить, не поить, не разговаривать. Не выпускать ни в коем случае. Я послезавтра приеду, буду разбираться.

   На следующий день этот мудила в подвале начал долбиться в железную дверь. Я спустился (он же работать мешает) открыл замок, он вылетел с воплем "Ну всё, суки, вы допрыгались!" и тут же получил боковым в голову. Нокаут.
   Забросил я его обратно в киздым и пошел в кабинет.
   Нет, вот оно мне надо!? На кой хрен мне эта радость!? Работы невпроворот, а тут этот красавец. Остап Бендер задрипаный.

   Остаток времени тот просидел тихо.
   Андрей приехал вечером, после рабочего дня. Спустились вместе к нашему "кавказскому пленнику".
   Только я дверь открыл, он начал – Вы козлы, не знаете, с кем имеете дело! Вы все тут покойники! Поняли, суки! Я вас всех урою! – ну и т.п.
   Дал я ему в рыло, так, что он улетел в своё гнёздышко, и запер за ним дверь.
   Андрей постоял на улице, подумал.
   - Надо как-то смягчить его гонор. Он ведь должен документы подписать. Надо воспитывать. Надо бить…
   - Я его бить не буду. У меня работы много. И вообще, Андрей Иванович, ты на меня мокруху не вешай.
   - Какая мокруха!? Ремнём надо пообхаживать и всё. А кто кроме тебя это будет делать? Я что ли светиться начну? Мне его к себе - нельзя. Привыкай…
   - Да не хочу я к этому привыкать! – Возмутился я.
   Он даже психанул -  А что ты предлагаешь? Я посмотрел договор, там, в судебном деле. Он, конечно, фальшивый, печать – плохая подделка, подпись - вообще не твоя. Но пока идут разбирательства, нам что - остановить предприятие? Распустить рабочих в неоплачиваемый отпуск? Потерять заказчиков? Не выполнить текущие договоры и налететь на штрафы? А этот, – он кивнул на дверь подвала, - как бы и не при делах. Он добросовестный приобретатель, по договору уступки права требования. Что ты предлагаешь?
   Я охренел. Никогда не видел его таким взвинченным. Да и ситуация запутанная и гадкая. Нагло отжимают трудом нажитое.
   Но с другой стороны действительно…
   Кто фактически руководит предприятием? Я.
   Предприятие надо спасать? Надо.
   Вот оно - наказание моё. Слово "Надо". Всегда я на него попадался.
   Андрей, как знающий человек, меня опять проинструктировал.
   - Бить три раза в день – утром, в обед и вечером. По полчаса. Ничего не спрашивать, не разговаривать, не кормить, не поить.
   Посмотрел на мою удручённую харю, развёл горестно руками – Ну, нет у меня сейчас людей, Юрий Николаевич! Понимаешь? Не-ту!

   Ладно.
   Мои мужики, рабочие, затащили в подвал старый верстак, и я с утра начал.
   Выволок объект воспитания из каморки папы Карло, вырубил его, привязал к верстаку мордой вниз. И, когда он очухался, начал. У меня в запасе осталось метра полтора антенного шнура, вот этим шнуром, сложенным вдвое, я его и голубил. Пасть, конечно, ему предварительно скотчем заклеил.
   За два дня вымотался как собака. Ничего не ел. После такой экзекуции кусок в горло не лезет. За двое суток четыре килограмма сбросил. Мать бы его перетак.

   Снова приехал Андрей.
   Сняли нашего домашнего любимца с верстака, посадили на стул.
   И что интересно. Он уже никакой. Двое суток без жратвы и воды. От него воняет, он же в каморке - где сидел, там и гадил. Шкура на роже висит как у бульдога, весь свой радостный румянец растерял.
   И он продолжает хорохориться и гнуть пальцы!
   Откуда человек черпает энергию? На чём держится? На своей необузданной спеси?
   Ведь на самом деле он – никто. За ним нет никого серьёзного, кроме небольшой шайки мелких юристов и родного папочки, который в горадминистрации на побегушках. Пустое место. Главарь дворовой шпаны.
   Но эта банда уже провернула несколько подобных операций.
 
   Андрей ему объясняет – Слушай меня внимательно, Игорёк. Я оформил все документы, и теперь ты владелец этого предприятия. Мне по судам таскаться некогда, у меня дел невпроворот. Мы решим по-другому. Быстро и эффективно.

   Я немного прихренел. Он!? Владелец!?
   А этот сопляк, надменно так – Ну!
   Тут я психанул, закатил ему в ухо, так, что он копытами кверху улетел. Взял его за шкирку, грохнул обратно на стул – Ты, сын проститутки, тут не "нукай"! Ты, сучёныш, хотел шестьдесят человек работы лишить, а их детей по миру пустить! И сидит тут "нукает", презерватив жирный!
   Придержал левой, а с правой ещё пару раз по харе. Сорвался. Я же не железный.
   И то сказать – я в это предприятие четыре года жизни вложил, собирал его по кирпичику, специалистов подтягивал, коллектив слажен как швейцарские часы, территорию расширил и благоустроил, три новых цеха открыл, техники приобрёл четырнадцать единиц, столовую для рабочих сделал, зарплата у всех будь здоров.
   А этот гадёныш…

   Когда зверёк пришёл в себя, Андрей Иванович продолжал – Завтра мы с тобой пойдём к нотариусу, и ты продашь нам эту контору…
   Спросил у меня – Юрий Николаевич, сколько у тебя там "черновухи"?
   - Шесть с половиной.
   Он опять этому Игорьку – Значит, продашь за пять лимонов. Получишь наличными, дашь нотариальную расписку о получении денег. Потом распишешься в заявлении на изменение владельца предприятия для налоговой. Понял? Когда закончим с формальностями, деньги вернёшь.
   Этот вонючий (буквально) урод возмутился – Погодите! Мне же с пяти лимонов придётся налог платить! – Он что-то поприкидывал в уме – Шестьсот кусков!
   - Ну, это уже твоё дело. Ты знал - куда шёл.
   - А я не буду ничего подписывать! – Радостно сообщает он нам.
   - У тебя есть два варианта, - объясняет Андрей, - Первый, ты всё подписываешь, и мы расстаёмся миром. Второй, тебя бьют, пока ты не превратишься в животное, потом ты всё подписываешь, и мы расстаёмся миром. Что тебе больше подходит?
   Тот опять радостно – А я ничего не подпишу!
   Вот откуда такое тупое упрямство?
   Андрей пожал плечами – Ну как хочешь.
   И мне – Я пришлю человека, специалиста, он с ним поработает. Дорого правда обойдётся.
   Закинул я отважного героя обратно в "изолятор", запер за ним дверь и поехал домой.

   На следующий день подъехал молодой человек, интеллигентный, очень прилично одетый, с чемоданчиком и небольшой мягкой сумкой. Машину на территорию загнал. Представился.
   - Я, - мол, - от Андрея Ивановича. Где находится клиент?
   Я его проводил в подвал. Он огляделся, спросил – Электричество есть?
   Я показал ему розетку.
   - Я могу использовать этот стол?
   - Да, конечно. Вывести клиента?
   - Да, если можно.
   Я открыл дверь, отступил, этот великий комбинатор вылетел из "щитовой" как сумасшедший и прямо набросился на моего гостя. Тот сделал вялое движение двумя руками, коловоротом, и Игорёк оказался загнутым в каральку, рука навыверт.
   Молодой человек, спокойно так, мне говорит – Вы мне не поможете его зафиксировать?
   - Да с удовольствием!
   Пока я держал великого комбинатора, специалист открыл чемоданчик, достал такие широкие ленты и, уложив Игорька на верстак, аккуратно зафиксировал его за все четыре конечности.
   - Вы не могли бы принести мне два стула… Или табуретки. Неважно что.
   Мне стало интересно. Я сбегал, принёс пару стульев, а "специалист" мне – Спасибо. Мне, собственно, больше от вас ничего не нужно. Двери поплотнее прикройте.
   Очень интеллигентно указал на выход…

   Утром следующего дня приехала моя "крыша".   Андрей приехал.
   Спустились мы в подвал. Пациент так и лежит "зафиксированный".
   Я засомневался – Слушай, Иваныч, твой специалист его не убил?
   Он мне спокойно так – Он - специалист.
   Потолкал Игоря. Тот глаза открыл. Андрей его спрашивает – Ты готов?
   - Пошли вы на х….
   - Мда… Ещё не готов. Крепкий мальчик попался.
   И мы пошли к выходу.
   - Постойте, - говорит нам вслед Игорь, - я всё подпишу.
   Андрей даже не остановился.
   А через часок снова приехал "специалист"… Работал он над Игорем ещё два дня, пунктуально по восемь часов. Обедал в нашей столовке.
   Весь женский коллектив на него "запал". Привязались ко мне – Кто такой, кто такой?
   - Электрик, - отвечаю, - проводку чинит.

   Через два дня рейдер доморощенный заговорил совершенно по-другому. И взгляд у него изменился. Бегающий такой стал, как у нашкодившей собаки. Никакой надменности.
   Вылечили.

   Его забрали двое ребятишек и увезли.
   Через день, мне позвонили и указали место и время. Я приехал в нотариальную контору, и в течение двадцати минут стал собственником моего предприятия. Игорёк, помытый и одетый в чистое, покорно поставил подписи и без скандала вернул деньги.

   Вот так вот бывает.
   Вроде и неприятности, но два полезных дела подтолкнули.
   Убрали без разборок единственного учредителя, не очень умного родственника. А что, мол, поделаешь - ситуация так сложилась.
   И поставили учредителям меня, с соответствующей весьма значительной  прибавкой к жалованию.
   Потом,  правда, Андрей попросил меня перейти на другое предприятие, поднимать его с нуля. Я у него четыре конторы поднял из грязи таким вот образом.
   Не мог я тогда Андрею Ивановичу отказать. Должен я ему был. И материально и морально. Да и интересно мне было это дело.

   А "Игорьку" выделили немного денег на поездку домой.
   Но на железнодорожном вокзале его повязали с килограммовым мешком героина. Следствие. Суд. Статья 228, пункт 2. Восемь лет лишения свободы.
   Чтобы он не выдумывал там себе мстю, или ещё чего. Нам некогда, нам работать надо. Страну из разрухи поднимать.

   Вот говорят – крыши расплодились, крышуют, негодяи, паразиты общества.
   А я вам скажу вот что.
   Если бы не возникла система крышевания, экономика России в то время рухнула бы за пару месяцев. Поскольку по чьей-то инициативе, хозяйство страны планомерно и последовательно уничтожалось. Уничтожалось чиновническим корпусом. Налоговыми органами, разными комиссиями, комитетами, милицейским произволом, сотрудничеством госслужащих с преступными группировками, и прочее и прочее.
   Благодаря немногочисленным силовикам (не только им, конечно), разумным людям, в те разгульные ельцинские годы, удалось удержать экономику страны от полного крушения.

   Возвращаясь к проблеме греха, я думаю вот о чём. То, что я тогда сделал… Ну, или то, в чём я участвовал - грех или нет?
   Не знаю. Сложный вопрос. То, что заповеди я нарушил, это понятно.
   Но если бы пришлось повторить, то сделал бы снова то-же самое.
   Так что…