Приключения Паутинки. Глава 22

Подобраться незаметно к рыдающему чудовищу было не так и сложно. Я нарочно громко и печально вздохнула. Паутинный монстр вздрогнул (вздрогнула), поднял голову.



- К-кто здесь? – дрожащим голосом произнёс он (она).



- Я – нимфа - дриада, живущая в этом дереве, -  произнесла я самым нежным и ласковым голосом, на какой была способна, - твой плач, бедное существо разрывает мне сердце, прошу, поведай, что случилось, возможно, я и смогу помочь?



- Никто мне не поможет, - простонало чудовище, - я – проклята.



- Ну, никого не проклинают просто так, - возразила я, - если расскажешь, кто и за что наказал тебя, возможно, сумею дать дельный совет. Моё дерево – очень старое и живу я уже ни один век, много чего знаю.



- Утром отправилась я к морю, дабы собрать моллюсков во время отлива, накормить свою семью, - начала свой печальный рассказ тварь, - сняла одежду, как обычно, не забыв тщательно завернуть в ткань сапожки, нырнула, да только на дне обнаружила отнюдь не раковины, а какую-то странную штучку, брошку или медальончик. Как же я обрадовалась, ведь такой чудесной вещи даже у дочки деревенского Тиуна нет! Вынырнула я на берег и не могла на украшение налюбоваться, а потом, потом мне пришла мысль примерить её и вот, мир вокруг начал быстро меняться, как-то уменьшился. Я испугалась, не зная, что происходит, случайно посмотрела в воду, узрела чудовище, отпрянула в испуге, случайно глянула на руки свои и….



- И поняла, что ты и есть это самое чудовище, - закончила я, - тебе, при этом было больно, слышала ли ты какие-то голоса, грянул ли гром в безоблачном небе?



- Н-нет, - пролепетала Паутинка, - ничего такого не было.



- Тогда это не похоже на проклятье, - произнесла я нарочно весёлым голосом, - смысл проклятья в чём? Покарать нечестивца или преступника. Никто не накладывает заклятий, не предупредив заранее или не заставив жертву жестоко страдать. Скорее уж похоже на то, что ты случайно воспользовалась какой-то волшебной вещью. Если это так, вернуть тебе человеческий облик будет довольно просто.



- И вы мне поможете? – воскликнуло чудовище.



- Конечно, помогу, - я выбралась из листвы так, что  собеседница сумела меня разглядеть, - иначе ты так и будешь своими стонами и плачем мешать мне, спать. Правда, как понимаешь, бесплатно никто никому никогда не помогает, даже добрые нимфы.


- Вы, в ведь не душу мою потребуете, – насторожилась Паутинка, - или моего будущего ребёнка?



- Ты за кого меня принимаешь? – возмутилась я, - твоя душа мне совершенно ни к чему, а дети и подавно, надо будет, я себе сама нарожаю, сколько понадобится. А вот твой волшебный артефакт мне пригодится.


- Да с удовольствием, -  с горячностью воскликнула чудовище, - мне не нужна эта ужасная вещь!


- Вот и ладушки, вот и договорились, - я кивнула, - так, для начала, закрой глаза. Закрыла? Теперь представь себе, что находишься в некоем месте, где тебе очень хорошо. Дома там, на печке, или с любимым на сеновале.



- Рано мне ещё на сеновал, - Паутинка смутилась, - я ведь ещё и детскую поневу не сменила.



- Ну, главное, суть, - поспешно поправилась я, - понимаешь, пока ты волнуешься и горюешь, твой артефакт будет думать, что ты в опасности и ни за что не позволит стать человеком. Уверь его, что всё в порядке и тогда всё должно получиться.



- Как я могу успокоиться, коли нахожусь далеко от дома, сейчас темно и страшно, - монстр всхлипнула, - я превратилась в нечто ужасное.



- Ох, что с тобой поделаешь, иди сюда, - я обняла Паутинку, хотя обхватить её руками было не просто, - мама ведь пела тебе колыбельную?



- Ага, - чудовище вздохнула, - и сейчас поёт.



- Вот, давай, спой её сейчас, - попросила я.


- Ага, - паутинный монстр судорожно вздохнула и попыталась петь, я подхватила слова песни, которая, к счастью, оказалась не сложной. Все колыбельные в мире одинаковые, главное не слова, а интонация.


*Я снова оказалась иностранкой
 
Среди травы, деревьев и ветров.
 
Иду чужая, словно марсианка,
 
На их чуть слышный, позабытый зов.



Я старалась петь не громко, чтобы не привлечь внимания преследователей, благо это и не требовалось. Постепенно Паутинка в моих руках успокоилась, перестала всхлипывать и дрожать и вот, огромное тело начало уменьшаться – уменьшаться – уменьшаться, пока не превратилось в маленькую девочку, лет десяти, из одежды только рубашонка.



- Ну, вот, так намного лучше, - я чмокнула ребёнка в щёку и осторожно сняла с шейки артефакт.



- Я, я что, стала прежней? – охнула малышка, посмотрела на свои ручки, а потом на меня.


- Ага, - я кивнула, - я же говорила, что ты не проклята.



- Ой, спасибо – спасибо – спасибо, - кроха обхватила меня ручками за шею, прижалась головкой.



- Только запомни, никому – никому не рассказывай о своём приключении, - я погладила мягкие волосики на головке, - ты очень сильно напугала взрослых, и они могут сделать тебе бо-бо.



- Но я ведь, ни в чём не виновата, - девочка шмыгнула носиком, - всего лишь надела красивую вещицу.



- А никого не волнует, виновата ты или нет, - я вздохнула, - люди, а особенно взрослые, бывают ужасно жестоки и несправедливы. Тихо, я слышу голоса!



- Наверное, нас догнали! – кроха задрожала в моих руках.



- Ничего, сейчас мы их немножко обхитрим, - я подмигнула малышке, - ты же хочешь, чтобы всё было как прежде?



- Д-да, - ребёнок судорожно кивнул, - больше всего на свете мечтаю об этом.



- Тогда сейчас сделаем так, я воспользуюсь артефактом, превращусь в чудовище, а потом притворюсь, что похитила тебя и собираюсь скушать. Разумеется, тебе ничего не грозит. Главное визжи погромче, плач и кричи «помогите – помогите»! Все решат, что я тебя похитила, чтобы скушать и ничего плохого не сделают.



- А ты, тебя ведь не обидят? – спросила девочка.


- Не так-то и просто меня обидеть, - ухмыльнулась я, - итак, ты готова?



Кроха кивнула, и я тут же превратилась в Паутинку, о, что за чудесное, непередаваемое, восхитительное чувство! Девочке и притворяться не пришлось, разглядев, что явилось перед ней, бедняжка испугалась и истошно завизжала. Ответом ей послужили громкие злобные вопли, и вот из кустов и из-за деревьев повалили поселяне, все с горящими факелами в руках, нас почти мгновенно окружили. Предводительствовал ими, конечно же, старина Правитель.



- Спускайся, проклятое чудовище, или мы подожжем дерево! – рявкнул Шильтон.



- Проклятье, вечно ты покушаешься на деревья, - хохотнула я, - чем только они тебе насолили?



- Девекка? – охнул великан.



- А кого ты ожидал увидеть?  - я спрыгнула с дерева и приземлилась прямо перед поражёнными и испуганными преследователями.



- А что за ребёнок у тебя в руках? – гигант похлопал глазами.



- Ульяна? – охнул один из поселян, отпрянув испуганно.



- А, это? – я ухмыльнулась, - ну, приятель, ты же меня накормить не удосужился, пришлось схватить то, что под руку попалось, только захотела поужинать нормально, а тут вы и нагрянули. Плохо же заботитесь о своих слугах, господин Правитель, приходится опускаться до каннибализма.



- Отпусти дочку! – всё тот же поселянин кинулся ко мне, размахивая факелом.



- Да забирай, - я подтолкнула девочку к отцу, - всё одно с таким грузом далеко не убежать.



Мужчина поспешно обнял малышку одной рукой, не забывая направлять на меня факел.



- Сдавайся Девекка, тебе не убежать, - Правитель скрипнул зубами, - нас тут слишком много.



- Да не сказала бы, что вас тут прямо так уж много, - я пожала плечами, - только не охота невинных людей калечить.



На самом деле, я действительно не была уверена, что смогу убежать или отбиться, да маленькая Ульяна в драке могла пострадать, поэтому, я со вздохом приняла свой обычный облик. Иногда, лучше сделать шаг назад, чтобы потом дождаться подходящего момента и спастись.



- Артефакт, - Шильтон шагнул ко мне и протянул руку.



- Надеюсь, ты теперь запомнил, что волшебные вещи выбрасывать опасно, могут пострадать невинные, - я усмехнулась.



- Запомнил – запомнил, - гигант кивнул, - теперь уже не выпущу из рук, пока не выясню, как эту проклятую вещь уничтожить. Увы, понял я и ещё кое-что. Ты, Девекка, абсолютно неисправима. Из тех грешниц, что не спасти ни с помощью молитв, ни постов. Ты сбежишь при первой же возможности и украдёшь свой проклятый артефакт, превратишься в Паутинку и снова начнёшь творить дела нечестивые. Поэтому, прости, обязан я исполнить долг свой до конца и уничтожить монстра, что оскверняет этот мир своим существованием.



- Что, убьёшь меня, после всего, что было, – я сощурилась недобро, - беззащитную, связанную женщину? Дай хоть меч в руки, чтобы смогла я пасть в бою честном. Или боишься, витязь?


- Я не сражаюсь с женщинами, - Правитель пожал плечами, - кроме того, пытаться убить такую тварь, как ты, обычным способом – совершенно бесполезное занятие. Существа, вроде тебя, слишком живучи. Лишь честный очищающий огонь прекратит твоё мерзкое существование.



- Ты совсем с ума сошёл, – ужаснулась я, - меня на костёр? Разве забыл, сколько раз я тебе жизнь спасала? Да без меня ты бы и дня не прожил.



- Без тебя, я и сейчас правил в своих землях, - возразил здоровяк, - и жизнь моя не подвергалась ежечасно опасностям, не пришлось бы странствовать в обществе мерзких монстров и умолять всяких треклятых волшебников о помощи. Да и всё, что ты делала, было не более, чем исполнением долга верного слуги. За честную службу я награждаю, за преступления – караю. А ты виновна в худшем из преступлений – ворожбе и чародействе. Если бы ограбила или предала меня, возможно и смилостивился, но, используя волшебный артефакт, ты оскорбляешь Б-га, а такое невозможно простить. Связать эту женщину.


Я завопила, рванулась к врагу своему, желая только одного – впиться зубами в его глотку, да только на меня навалились, схватили, закрутили руки за спину.


Ульяна открыла, было, рот, чтобы попытаться заступиться за меня, но я нахмурилась и покачала головой. Пускай, жизнь моя подходит к концу, но я не могу утянуть за собой несчастного ребёнка. Пусть хоть она живёт.


И вот поволокли меня обратно в поселение. Спасибо хоть, что не побили. Заперли в надёжном чулане и отправились готовиться к завтрашнему сожжению монстра, оставив меня одну стенать и плакать от страха и горя.





*Я снова оказалась иностранкой
Среди травы, деревьев и ветров.
Иду чужая, словно марсианка,
На их чуть слышный, позабытый зов.


Бреду без целей и тропинок, -
Еще мне ясны не совсем
И полукружия улыбок
Могучих статных королев -


Прозрачных горделивых сосен,
И золотые письмена
Листвы осенней, и колосьев
Налитых солнцем семена...


Я после долгого изгнанья
Впервые делаю визит
В страну цветов, где их молчанье
О чем-то важном говорит.


Травинка тихо гнется на ветру -
В ответ ей головой киваю
И ей, как чрезвычайному послу
Верительные грамоты вручаю.


Елена Серебряная.