Конец

Грязь хлюпала под ногами, чавкала с каждым нашим шагом. В голове прочно засела мелодия похоронного марша. Твоя рука в моей дрожала мелким ознобом и, несмотря на жуткий холод, была горячей. Ты еле сдерживала рыдания, вытирая тыльной стороной ладони подступавшие слезы. Я не мог остановиться и успокоить тебя, иначе бы мы не успели, прости.

Мутное зеленое небо с розовыми прожилками сегодня было особенно хмурым. Яркие всполохи желтых молний паутиной опутывали облака цвета водорослей, заставляя их биться в конвульсиях, выбрасывая на землю то ничтожное, что осталось от дождей. Я покрепче сжал твои пальцы и ускорил шаг.

Дорога казалась бесконечной. Выжженные кислотными осадками травы по обочине не внушали оптимизма. Грязь то и дело сменялась большими лужами с плавающими в них мелкими трупами какого-то зверья. Тогда я брал тебя на руки и осторожно, чтобы не поскользнуться, брел по дну маленького моря. Ты утыкалась мне в шею носом, крепко жмурив глаза и щекоча мою кожу своими ресницами.
Наконец на горизонте сквозь туман стали проступать очертания Старого космодрома. Посреди развалин возвышался корабль.

Толпа существ, отчасти похожих на людей, бесновалась и орала лозунги, требуя места на корабле. Искаженные безысходной злобой лица были обращены на стройный поток людей, Избранных, которым позволили подняться по трапу и войти в залитые спасительным светом комнаты. В конце шеренги я заметил ее.
Пришлось очень крепко и, быть может, грубо схватить тебя, чтобы не потерять в толпе, извини. Я, изо всех сил продираясь сквозь немытые тела, источающие негатив, еле успел окликнуть ее, прежде чем она исчезла в дверном проеме корабля. Она испуганно обернулась, услышав свое имя, судорожно взглядом нашла нас. «Ты успел», — беззвучно прошептали ее губы, не сдерживая грустной улыбки.

— Амели, тебе пора, — собственный голос после нескольких часов молчания показался мне жестким и сухим. Ты, вздрогнув, оторвала взгляд от нее, окруженной ореолом искусственного света, и непонимающе посмотрела мне в глаза.
Я попытался ободряюще улыбнуться, но ничего не вышло.
Толпа позади нас бушевала все сильней, понимая, что скоро последний путь спасения будет перекрыт.

— Поторопись.

Последнее и самое прекрасное, что я видел в своей жизни, – две женские фигуры, уходящие по трапу навстречу новой судьбе.


04.11.11