Русская рулетка Глава xxxvii

Диктатура пролетариата
Пока ты думаешь, как прожить жизнь, она проходит. Когда Валера Шмидт вернулся в Москву, то оказался перед новой проблемой. Великий комбинатор внезапно уехал на юг, и ему негде было жить. Вдобавок закончились деньги.
- Курсантскую одежду надоело носить, - долго мучился он. - А как купить новую?
Даже по талонам готовые вещи в магазинах бывали редко и, как правило, не того размера. Их всё равно брали и несли к знакомым портнихам, которые подрабатывали втихую дома. О расцветке не заикались и хватали что повезёт.
- Придётся перешить старые вещи… - вздохнул рачительный немец.
Он отнёс старый костюм, в котором приехал из Кирова на перелицовку. Полная портниха распорола его на составные детали, перевернула протёршуюся сторону ткани лицом к подкладке и сшивала всё заново.
- Теперь можно и на работу устроиться! - обрадовался Валера и пошёл на ближайший завод.
Уже вечером вся бригада собралась в курилке, принимая новичка. Заставив стол нехитрой закуской и приличным количеством спиртного. Бригадир Осипов, громадный мужик, быстренько разлил по стаканам и произнёс любимый тост:
- Битиё определяет сознание!
Пить отказался только мастер, то ли боялся прихода высшего
руководства, то ли здоровье, находящееся в тщедушном теле, не позволяло. Народ вздрогнул, и весело захрустел луком и огурцами.
- Хорошо пошла! - бугор вновь разлил по «маленькой», и опять отказался только мастер.
Не успел народ усугубить повторно, как мастер дико хрюкнул, закатил глаза под лоб, и рухнул на пол, хрипя и как-то по рыбьему разевая рот. 
- Мужики, у него с сердцем что-то! - выдохнул, вместе с остатками
огурца, Шмидт.
Первым отреагировал Осипов. С размаху всего двухсоткилограммового тела, он бросился на пострадавшего. Два шлепка по щекам «сердечника» притушили в том остатки сознания. Бригадир, поняв, что сделал что-то не так, перешёл к прямому массажу сердца.
- Братан показывал… - бормотал он при этом.
Посредством мощного тела и двух ладоней, наложенных на область сердца потерпевшего, он сделал несколько интенсивных качков, от которых тело больного хрюкало и потрескивало.
- Может лучше в больницу?! - предложил испуганный Валера.
Народ после отправки больного в стационар продолжил лихое застолье, а по окончанию рабочего дня решил навестить любимого мастера.
- Ну как ты, Володя?.. Болит сердечко? - загудел бугор, как только они увидели в больничной палата бледного мастера.
- Какое нахрен сердце! - зло ответил он. - Слюна мне в дыхалку попала! Вы мне лучше скажите, кто мне челюсть выбил и два ребра сломал?!
Осипов сделал страшные глаза и для сохранения тайны согласился предоставить Шмидту койку в комнате. После больницы они отправились в заводскую коммунальную квартиру на шесть хозяев.
- Живи и помни! - сказал бригадир и обречённо махнул рукой.
На следующий день он принёс с работы ведро двадцатисантиметровых шиферных гвоздей. Валера спросил, зачем ему гвозди. Бригадир ответил уклончиво:
- Стыбзил.
- Я не очень согласен, что русские много воруют! - размышлял вслух постоялец. - Думаю, американцы воруют больше, они даже как-то украли государство. Своровать можно миллион, драгоценности и векселя, голоса избирателей, на крайний случай можно своровать невесту. Ведро гвоздей своровать никак нельзя, это совершенно противоречит маломальской логике.
Действительно ведро гвоздей можно только стыбзить, причём, если спросить человека, зачем тебе ведро гвоздей, он только плечами пожмёт:
- Хрен его знает, в хозяйстве пригодится…
Позже Осипов кидался гвоздями в крыс, но не попадал. Возможно, не хотел калечить. Потом гвозди выкинули, но Шмидта это уже не волновало. Он быстро завоевал авторитет на работе.
- Ты же немец? - спросил его мастер.
- Да.
- Будешь переводить, что они там лопочут!
На завод приехали немецкие специалисты устанавливать какое-то оборудование. Утром немецкий инженер всех собрал и начал объяснять процесс предстоящей работы, Валера переводил. Поскольку перевести простым русским мужикам всё многообразие заморских технических терминов было тяжеловато, то объяснять приходилось на понятном языке русского фольклора.
- Возьми эту херню, отхерячь полметра и привари к той хрени! - чем дольше он объяснял, тем круглее становились глаза немецкого спеца.
Закончив объяснения и раздачу заданий, они сели пить его кофе и курить его сигареты. Иностранец попросил привести ему примеры русского мата. Шмидт выдал всё, что знал. В конце дня пошли проверять работу. К его величайшему удивлению, всё было сделано настолько качественно и точно, что он выписал всем работягам премию. Потом долго удивлялся и просил объяснить как такое возможно.
- Я работал во многих странах, - говорил деловой инженер. - Рабочие долго слушали инструкции, изучали чертежи и схемы, в процессе не раз подходили уточнить детали, и всё равно потом обнаруживался ряд недоработок и брака. В вашем пояснении задачи я не услышал ни одного технического термина, все слова состояли из мата, за всю работу ни один не подошёл ничего уточнить, и всё было сделано идеально. Наверное, у ваших людей необычный образ мышления.
- Это так!.. Это так! - согласился Валера. - Чёрным или белым, но это так!
Он не стал объяснять, что у местных рабочих был один, но большой недостаток. С завода выносили всё, что людям хотелось, особенно спирт. Но вынести спирт с завода в какой-либо ёмкости не представлялось возможным. Отбирала охрана.
- Разве советских людей что-то остановит на пути к намеченной цели?! - учил новичка бригадир. 
Механизм хищения был прост до изумления. За пять минут до конца смены рабочий люд замахивал кружку чистого спирта без закуси и бегом, как можно быстрее, через проходную показывать грозной охране пустые ручки:
- Нет у нас ничего!
Поскольку алкогольная нирвана настигала счастливчика сразу за дверями проходной или чуть дальше в зависимости от крепости организма, где его подбирала менее счастливая жена. В этот день Осипов, уже выпив свою дозу, быстро передвигался в сторону заветной двери в нирвану, как его останавливает мастер цеха:
- Иваныч, ты....
- Некогда, рабочее время закончилось!
Мастер настаивал:
- Ты подожди...
Бригадир уже на бегу:
- Некогда, некогда!
В общем, не добежал он, метра два не добежал до проходной. Пришлось Шмидту тащить его в коммуналку. Вскоре спиртной кран перекрыли, так как предстояло готовиться к ежегодной демонстрации трудящихся. На 1-е мая завод выставлял колонну сотрудников, которые бодрым маршем, с флагами и цветными шариками проходили по Красной площади. Впереди колонны традиционно катили эпических размеров транспарант на тележке.
- Мы должны утереть нос соседям! - решило руководство отличиться, и отгрохать какую-то совершенно умопомрачительную конструкцию.
Конструкция должна была воплощать Инженера и Инженершу.
- В духе бессмертных мухинских Рабочего и Колхозницы, слившихся в экстазе победы умственного труда над разумом. - Валера понял это с пятого раза.
Воплощение замысла руководства, однако, встретило непредвиденные
сложности. Парадная херня на колёсиках получилась слишком тяжёлой, и на
репетиции демонстрации бригада грузчиков катила тележку по брусчатке Красной площади с большим трудом и громким пыхтением. НКВД, узрев проблему, через партком и первый отдел, спустил директиву:
- Или переделываете тележку, или колонна снимается с демонстрации.
Секретарь парткома забегал как ужаленный: светила перспектива
опозориться на всю Москву. Тут в партком зашёл мастер Валеркиного цеха и предложил переделать каркас, использовав титановые трубы, имевшиеся на складе в почти неограниченном количестве:
- Они же лёгкие и прочные!
Руководство обрадовалось нежданному выходу и сдуру одарило спасителя дачным участком. Первомайский монстр был собран в срок, с песнями прокачен по Красной площади, и удачно «потерян» после демонстрации где-то по дороге на родной завод.
- Видно украл кто-то… - хитро оправдывался Осипов.
Кучка титановых труб была случайно обнаружена возле дачных участков, и оприходована по назначению. Зато водопроводные трубы в посёлке проложили вечные. 
- Уж не знаю, как провели ущерб по складу и бухгалтерии, - закончил Шмидт свой рассказ Остапу Бендеру, когда тот вернулся из Сочи, - но ведь что характерно: про трубы знали все, но промолчали.
- Наверно потому, что все заводские гниды, сволочи и стукачи входили в число дачников... - логично предположил Бендер.
Валера кивнул головой и достал новую нераспечатанную колоду карт.
- Смотри!.. Повторю твой фокус! - сказал он учителю. - Я научился определять масть карт на ощупь!
Затем тщательно её перетасовал, завязал глаза и начал медленно ощупывать картинку вытаскиваемой им карты. Карты он не различал, но зато почти безошибочно угадывал цвет масти.
- Лихо! - челюсть великого комбинатора отпала почти до пола.
Этого просто не могло быть, а Шмидт всё продолжал и продолжал. На всей колоде он ошибся всего раза два или три.
- Видал, уже получается! - окончив процесс, заверил он. - Ещё пару
месяцев тренировки и буду как ты не только масть, но и картинку
прощупывать.
Остап не в силах захлопнуть челюсть, как её захлопнешь, если в комнате было двое, а для его фокуса обязательно должен быть третий человек в виде «подсадной утки», который кашлял, когда в руках оказывалась нужная карта. Но нашёл силы промолчать, подумав:
- Зачем расстраивать парня?!
Вместо этого он спросил:
- Помнишь когда мы ехали сюда из Кирова, то спорили, что такое Бог?
- Помню.
- Так вот теперь я уверен, что Бог это весы. Равновесие между рождением и смертью, добром и злом, горем и радостью. Между мужским и женским началом. Бог есть энергия!
Валера не спорил, его больше волновало, как быстро научиться стопроцентно и постоянно распознавать карты на ощупь.
 
продолжение http://www.proza.ru/2015/04/19/32