Новый дом

Теплый воздух окутывал нас, пока мы медленно брели по еще теплому, но уже черному тротуару. Мы шли, оставив позади все, что когда-то любили. Но, знаете, почему-то не было грустно. Не было жалко вещей, что остались задыхаться в пыли квартиры.Не было жалко отдавать книги детям соседей. И не было жалко навсегда оставлять синий ключ под шестой плиткой справа в углу коридора. Это все как-то так приелось, что даже в какой-то степени надоело. Оно оставалось родным, но уже не было привычным и нужным.
Мы брели вперед, догадываясь, как будет выглядеть лес и дорога через поля, что у нас на пути. Догадывались, как нас встретят в новом небольшом городе незнакомые пока люди. Разве что по письмам. Мы шли и представляли, что же ждет нас впереди.

Позади послышался гул. оборачиваться не было смысла, мы знали, что значит этот гул. Мы привыкли слышать его каждый день. Вновь в городе включили глухую сирену. глухую, наверное, потому, что люди слышали ее слишком часто, и если бы она была более резкой, это бы раздражало. А так все вроде бы и спокойно: разносящийся эхом по всем уголкам районов звук, напоминающий протяжный крик совы, но на более высоких нотах. Сирена означала, что в город вновь проникли чужие.

Мы не убегали и даже не уходили. Мы брели туда, где нас встретит новая семья, которая будет снова нам искренне рада. Она будет снова искренне нас любить, искренне улыбаться каждое утро, приглашая на завтрак. И искренне отворачиваться сразу после слов приглашения, незаметно для нас, чтобы вспомнить своих предыдущих детей. Их они тоже искренне любили.

Мы брели вперед, имея всего обрывок серой бумаги с несколькими буквами, которые означали наш новый дом. Было тепло и ясно, хотя во всю светила луна. Она опускала свой мягкий свет на уже виднеющиеся стволы елей, на их крону. И изредка можно было услышать гул из леса, чем-то похожий на сирену, только на более низких нотах.