Мечте навстречу, гл. 4-1

               

    
 На другой день, после суда, осужденных посадили в два фургона и повезли, не сказав куда. Посадкой в машины командовал тот же красивый капитан, которого Валентина видела в кабинете  инспектора. Окна в машинах были закрашены белой краской, только для вентиляции было отверстие вверху и окно со стороны кабины, поэтому видеть и определить, куда их везут, было невозможно. Сначала дорога была ровной, асфальтовой, но затем сменилась на грунтовую.  Люди сидели понурые, неразговорчивые, качаясь из стороны в сторону и подскакивая на ухабах. Молодой бомж, по прозвищу Клещ, первый нарушил молчание:
       - А куда нас  везут, кто знает?
       - Черт его знает?  — отозвался один.
       - Нам не доложили, куда, – проговорил другой.
       - На кудыкины горы, — усмехнулся третий.
       - А, не все ли равно, куда, лишь бы кормили да была крыша над головой, – подала голос одна из женщин.
       - Даром кормить не будут. Будем вкалывать, как папы карлы,  – отозвался первый голос.
       - На лесоповал,  наверное, повезут, — предположил Клещ.
       - Точно! На лесоповале будем руки мозолить и животы надрывать.
       - Жили себе, жили, никого не трогали и – на тебе: упекли ни за что, ни про что, – заговорил  Сапожников, как бы очнувшись. - Все на свете отобрали, одна рубаха осталась да штаны. Была свобода, и той не стало. Вот жизнь наступила. Сам себе не хозяин, хоть вешайся! И что я им дался в руки? Надо было деру дать, как Катька. Молодец баба: сумела улизнуть у них прям из-под носа.
      - Все равно бы поймали,  – сказал  чей-то голос.
      - Вот жизнь: кому – мать, а кому – злая мачеха!.. Твою мать! – ругнулся Сапожников.
      
       Сколько времени их везли, тоже не могли точно определить: то ли три, то ли четыре часа. Из-за пыли, проникшей в салоны разговаривали мало. Каждый был поглощен своими мыслями. Наконец, машины резко остановились, и моторы заглохли. "Неужели приехали?" - кто-то пробурчал. Видно, так и есть.
      Дверцы в будках  открыли, и прозвучала команда выгружаться. Чертыхаясь, сплевывая  грязную от пыли слюну  и вспоминая  чужую мать, люди стали медленно выгружаться друг за другом. Выгрузившись и оглядевшись вокруг, они увидели сзади себя   высокие ворота с вывеской, на которой крупными красными и зелеными буквами красовалось слово: «Мечте навстречу», а ниже меньшими размером синими буквами  было написано "Профилакторий". В толпе прошло оживление, были слышны реплики:
       - Ого, профилакторий, твою мать, не хала-бала!
       -  Какой там профилакторий — пыль в глаза пускают! - 
Тюрьма  какая-нибудь – не иначе!
       - Эт правда: спали и мечтали здесь оказаться, как-же! Одна только вывеска, а в самом деле лагерь для заключенных.
       - Хорошего для нашего брата не приготовят!
       - Господи, куда же нас упекли? Спаси-помилуй! — перекрестилась высокая и худая женщина.
       - Раньше надо было Бога вспоминать, мадам! – угрюмо посмотрела на нее Валентина; у неё самой на сердце было тяжело и тоскливо от потери свободы и полной неизвестности, что ждет их впереди.
      Одни негромко переговаривались между собой, делясь впечатлениями, а другие растеряно молчали.

       Когда  выгруженные машины отъехали к месту  стоянки, к толпе прибывших подошел знакомый уже нам капитан. Валентина, посмотрев на него, пожалела, что он слишком хорош для неё.
       - Всем внимание! –  громко объявил представитель власти. — Позвольте представиться: я - капитан Круглов Павел Петрович – начальник  сего профилактория и по совместительству  ваш куратор. Здесь вы будете жить и работать. Для начала  пройдете  санацию – стрижку и мытье, затем  обед, потом расквартирование и   инструктаж. Передвигаться по территории  только строем, как в пионерском лагере. Думаю, все в детстве хоть раз да были в пионерском лагере?   Итак,  по два стройся! - зычно  скомандовал он, и толпа стала недружно строиться; затем  прозвучала команда: «Налево! Шагом марш!», - и неровный строй  медленно   двинулся за  сержантом  в баню. Позади шел капитан.

  Возле  бани уже стояли три стула, и трое  людей с ножницами и бритвами приготовились к "бою". Круглов,  стоя на крыльце, прокричал:
       - Стричься всем обязательно! Потом кудри будем отращивать.  После стрижки  сразу в баню, после бани одеться в новую одежду и ждать остальных. Кто первые - живее садись.  Чем скорее, тем лучше! Быстрее пойдем на обед.
      Услышав про обед, толпа, как по волшебству, быстрее зашевелилась. Всем хотелось первыми стричься. Установились три очереди.  Стригущие  наловчились быстро стричь и обривать головы наголо, а мужчинам еще и брили лицо. За шесть-семь минут они управлялись с каждым человеком.

      Сверкая бритыми головами и лицами, люди шли в просторную бревенчатую баню, где мылом и мочалкой смывали с себя  многомесячную грязь.  Чистые и повеселевшие, прикрывая интимные места полотенцами, они  получали у сержанта   новую одежду; одевались и выходили на свежий воздух ждать остальных. 
      Затем  опять построились по два и уже более быстро направились в столовую. Что и говорить: голод - не тетка, и у многих в животах кишки переговаривались друг с другом.
      В столовой  были уже накрыты столы - это постарались сержанты. Надо же было встретить голодных людей, как положено. На обед давали  щи, камбалу с перловкой,  подслащенный чай и серый хлеб. Люди с большой жадностью набросились на еду. Женщинам накрыли стол  отдельно от мужчин. Кто-то из мужчин заметил:
      - О, мальчики отдельно от девочек? Как вам это нравится?
      - Мне как-то до лампочки,  - кто-то ему ответил.
      - А мне – нет! – усаживаясь  за стол, проговорил Лещев, заметив, что среди женщин в возрасте имелись и молодые "тёлочки".
      Установилась тишина, только было слышно чавканье и позвякивание ложек.
      - А добавка  будет? – спросил кто-то, заканчивая второе.
      - Смотря кому. Тут девиз: кто не работает, тот не ест, — ответил  дежуривший сержант.
      - Значит, сегодня не будет? Жаль...

 продолжение: http://proza.ru/2022/11/09/913