Cold Your Touch. Часть 3. От лица Вивиан Мур

Я чувствовала себя поломанной, сломанной и… чужой этому миру. Я уже не помню, как я выбралась с этой машины, и как мне удалось убежать незамеченной, я не помню ничего до этого момента, а этот момент, что происходит именно сейчас, не слишком приятный. Наоборот, он ужасный, ничтожный, ущербный…
С глаз моих капают соленые капельки водицы, что сразу же высыхают на щеках из-за сильного прохладного ветра, но некоторым слезинкам все-таки удается ускользнуть вниз по шее, которую, в свою очередь, душат воспоминания и боль.
Мои пальцы сжимают до боли руки чуть выше локтей. Я пытаюсь утолить не только моральную боль, но и физическую, которую я чувствую внизу живота. Причиняя себе одну боль, я пытаюсь унять ту вторую, что напоминает о том, что случилось то ли несколько минут, то ли несколько часов назад.
Время потеряло свой счет. Я словно в тумане. Мне сложно осознать, что я… что меня…
Ах, черт! Как же это больно! Как больно думать об этом!!!

Я закусила губу и пошагала быстрее босыми ногами по пешеходному мосту, который освещался, наверно, тысячами фонарей. Длинный путь предстоял мне до дома. Сейчас в моей голове нет мыслей о том, что сказать маме, о том, как она отреагирует. Сейчас у меня вообще нет никаких особых мыслей. Я пытаюсь думать о мелочах, чтобы не думать о том, что было, чтобы не вспоминать те глаза, желающие моего страдания и моей боли.
Вот. Опять. Опять моя кожа покрылась «гусиной кожей». Опять холод прошелся вдоль моей спины. И этот холод не от ветра. Он вызван этими страшными воспоминаниями. Волоски на руках стали дыбом.
Помню, такой же холодок вызывал у меня приятные ощущения, а сейчас…. А сейчас вызывает отвращение!Этот холодок проходил вдоль спины, когда я вспоминала Коди: когда он впервые со мной поздоровался, когда подморгнул мне, когда позвал на свидание, когда взял за руку…. А сейчас… сейчас то, что приносило мне счастье, делает меня несчастной и.. больной.
Разве я могла знать, что все так закончится?! Разве могла предугадать, что меня… изнасилуют?!

Новый поток соленой воды хлынул из моих глаз. Кажется, это будет повторяться вечность. Хотя.. проживу ли я эту «вечность»? Нет.
А что если я не смогу никогда забыть эту боль, это унижение? Что если до самой смерти буду страдать? Что если только умерев, я смогу забыть о боли? А что если кто-то узнает о случившемся? Все будут меня презирать, унижать…. Так может выходом будет убежать, спрятаться от этого унижения? Может, если я умру, на этом все закончится?


Я остановилась. Я была посреди этого длинного, но узкого моста над дорогой. Подошла к его краю. Посмотрев вниз, я увидела тысячи мигающих машин.
Может, стоит именно сейчас покончить с этим? Покончить раз и навсегда, пока этот ужас еще не начался?
Но… а что, если, умерев, я не забуду этого ужаса, что, если верить ученым, моя душа будет жить? Значит, я буду помнить то, что произошло, и буду видеть, как мама убивается за мной? Буду следить за тем, как выясняют причину моего самоубийства?
А что если узнают правду? Тогда они все будут думать, что я боялась жить, что была слишком слаба, чтобы перенести изнасилование. Ведь таких случаев бывало много, но девочки продолжали жить, заводили семью, и частенько мужами становились их же насильники.
Что если и моя судьба сложится так? Нет. Я бы не смогла. Да и это невозможно, парень не знал и не знает кто я, он просто подумал, что я шлюха.
Снова холодок прошелся по всему телу, не забыв заглянуть в каждый закоулок души.
Только что этот самый холодок обнажил мою душу, изнасиловал её так же, как тот парень мое тело.

Так, Вивиан, успокойся! Думай о маме. Тебе пора домой. Мама ждет. Ты ведь её одна надежда! Кто позаботится о ней в старости, если не ты?
Ну же! Виви, давай! Иди домой. Ты должна осилить это, должна! Ты должна жить! Не ради себя, ради матери.


Тяжело вздохнув, я пошагала домой. Смотря себе под ноги и не думая ни о чем, я добрела до дома.
*
Стою перед дверью. Не знаю, что мне делать. Если мама не спит, она испугается моего вида и начнет расспрос. Потом, узнав все, она это просто так не оставит, и вскоре все будут знать о случившемся, и мама подаст в суд на Коди.
Нет!
Нельзя, чтобы меня видела мама. Я должна залезть через окно. Я должна пробраться в дом незамеченной. Я не могу допустить, чтобы весь мир знал о том, что произошло, и чтобы Коди посадили. Он же не виноват! Виновата только я. Только я…. Сама оделась как шлюха! И видимо вела себя как шлюха, видимо дала повод для Джека, чтобы он принял меня за потаскуху, и, видимо, дала повод тому парню, вроде, Джимми, или как его там!
виновата, только я! Сама заварила кашу, сама и расхлебаю. Всё сама….

Но хватит ли мне сил выдержать все это? Что если я сломаюсь, что если я просто не смогу жить по-прежнему?

С такими мыслями я залезла через небольшое окошко в наш подвал.
В остальные дни жизни я боюсь темноты и закрытого помещения, но не сегодня. Слишком много потрясений для меня за несколько часов были итак гранью страха и признаками новых фобий, которые ужаснее и мрачнее страха темноты.

Я поднялась наверх по лестнице. Тихонько открыла двери. Ступила шажочек вперед — вошла в холл, где на диванчике лежала мама с книгой в руках. Она спала. Я поспешила наверх.
Закинув туфли под кровать, я вошла в ванную комнату. Сбросив с себя грязную одежду, я вошла в душевую кабинку. Только я успела включить воду, как раздался стук в дверь. С глаз моих по-прежнему идут слезы, которые я смываю ладонями. Я не отвечаю на стук, я молча пытаюсь стереть из себя грязь, смыть позор, стереть воспоминания….
— Детка, почему ты меня не разбудила, когда пришла? Всё хорошо? — послышался мамин голос.
— Мам, всё в порядке, — сдержанно ответила я и закусила губу, зажмурившись.
— А почему ты так скоро пришла? Еще ведь целый час оставался. И парень твой, Коди, он проводил тебя до дома?
— Мам, я же сказала: всё хорошо! Оставь меня в покое! — грубо сказала я и зарыдала.
Заскрипела дверь. Мама вошла в комнату и прислонилась к закрытой двери кабинки.
— Детка, расскажи мне, что случилось? — встревоженно спросила мама.
Я молча качала головой со стороны в сторону и всхлипывала.
— Коди бросил тебя? Или ты увидела его с другой? Или он пытался тебя изнасиловать?!
— Мам, не говори глупостей! Просто… мы немного повздорили, ничего особенного. Просто прошу тебя, оставь меня одну….— Я намылила себе голову и закрыла глаза. Не хочу ни о чем думать.
Снова скрипнула дверь.
Я осталась одна.

— Я клянусь, никто не узнает о том, что произошло. Я не буду носить клеймо изнасилованной. Я не буду позором для мамы. Я не собираюсь провести жизнь в болях и мучениях, я просто забуду обо всем. Никто не будет знать — никто не будет напоминать, никто не сделает больно, — прошептала я, сильно сцепив свои зубы.
Да, мне больно. Да, я хочу умереть. Да, я не хочу жить. И да, я — жертва. Я словно жертва разъяренного льва, у которой не было шанса на спасение, ни малейшего.
Но я согласилась на это сама, зайдя на его территорию — сев в его машину.


Я должна это забыть. Эту боль. Этот позор.

НО Я НЕ МОГУ!
Я ненавижу этого парня, на букву «Дж» (по-английски «J»)! Я ненавижу его! НЕНАВИЖУ!
Он.. он… я… я убью его! Нет, не убью, я ведь не знаю, кто он. Но.. я … Черт, я бессильна….

Убейте меня! Заберите мою жизнь! Заберите мою душу! Заберите мои чувства! Я не хочу чувствовать эту боль! Убейте, убейте меня! Пожалуйста….
Я села на землю. Горячая струя воды барабанит мне по лицу, создавая глухую песню.
Мне хочется закричать во все горло, чтобы изгнать все чувства, всю боль.
          
                **********************************

                Запись в новом дневнике:
«День первый»

Дорогой дневник, сегодня, будучи в своей комнате, я решила купить тебя для того, чтобы делиться с тобой своими проблемами. Хоть это и глупо, но ты единственная вещь, которой я могу открыть душу.
Хотя… если быть честной, то я думала поделиться здесь своей болью из-за одной проблемы, которая произошла вчерашним вечером, субботним вечером…. Вчера случилось то, чего я больше всего боялась, точнее, опасалась — меня изнасиловали.

Ночью я не могла уснуть. Времени у меня было достаточно, поэтому мысли атаковали меня. И, конечно же, были они о случившемся. Почему-то, я не могла вспомнить лицо парня, я помнила лишь его глаза. Но как только эта картинка его глаз вставала у меня перед глазами, по спине проходил неприятный холодок, кожа покрывалась пупырышками, а волоски вставали дыбом. Вопросы летали вихрем у меня в голове. Хотя нет! Смерчем! Они поглощали все остальные мысли, все остальные вопросы, которые, на тот момент, не имели для меня значения.
Но, дневник, почему я? Почему другие девушки, что каждый вечер ходят по клубам, не стали его жертвой? Почему я? А почему Коди исчез? Почему он оставил меня с этим Джеком? Почему?! Если бы он не ушел, если бы он сказал, что я его девушка, то всего этого не было бы! Но ведь я не его девушка…. Значит, он не виноват. Но нет, он виноват! Черт, ведь он мог хоть что-то сказать, чтобы Джек отцепился от меня! Он, все-таки, мог и не подходить к Джеку! Мы могли пойти в другой клуб, или…. Нет. Виновата только я. Я могла пойти с Аликом, и этого ничего не случилось бы. Всё завершилось бы иначе: я пришла бы в 10:00 домой, и со мной все было бы в порядке. Но нет, моя гордыня все испортила. Я уже отнесла себя в число популярных, я уже слишком понадеялась на Коди, что он изменит мое место в обществе, поэтому и оттолкнула Алика, хоть до этого только он с моей подругой Лорен были со мной. Я сама во всем виновата….

Но что если всё закончилось бы не так? Что было бы? Была бы я девушкой Коди Грина? Влюбился бы он в меня, или нет?

А самый важный вопрос: что будет теперь?

….

Я снова вспомнила те глаза, цвета горького шоколада. Холодок прошелся вдоль моего хребта, оставляя за собой неприятные ощущения как снаружи, так и внутри.
Я помню, как я сопротивлялась, как кричала, как мне было больно, когда он… когда он проделывал это со мной. Но всё как в тумане… всё словно поглощено ужасным серым туманом.

Боже, читая эти слова, становится еще больнее! Как я смогу дальше жить?
                *********************

Я сижу на подоконнике открытого окна, прижав к себе ноги, которые я уже, собственно как и другие конечности, и не чувствую. Всё дело в том, что одета я в короткие шортики и майку, которая на три размера больше моего.
Погода совсем испортилась. Это как будто вселенная грустит вместе со мной. Но я-то понимаю, что это не так. Причем до меня так же доходит, что я все-таки надеюсь на то, что погода резко ухудшилась, чтобы спасать меня, чтобы не давить на меня своей «радостью» и красочностью.
Черт, я такая наивная. Неужели я была такой всю жизнь? Наверно, тот факт, что на шестнадцатилетние я написала список желаний, в котором написала просто нереальные, неспособные осуществиться вещи, указывает, что это именно так, ведь я надеялась, что где-то свыше кто-то, возможно, осуществит мои мечты, что заметит именно меня. Конечно, в мыслях это звучит не так уж и устрашающе, но если сказать вслух, станет стыдно. А может быть, и нет…. Мне же теперь, вроде как, все ровно.

Снова подул холодный ветер с малюсенькими капельками воды. Я прикрыла глаза, наслаждаясь этой свежестью и этим холодом. Пускай я замерзну и умру, пускай. Пускай….
Да, я ощущаю этот прилив холода, который пробирает меня до костей. Сейчас мои конечности отмерзнут, а потом я умру от переохлаждения. Сейчас главное уснуть вот так. И уже будет неважно, умру я от переохлаждения, или от того, что свалюсь с окна вниз. Главное уснуть….
Боже, прости меня за то, что я такая слабая. Что мне тяжело перенести изнасилование. Прости, Господи, если сможешь, рабу свою за все грехи. Аминь.
Я поцеловала нательный крестик и прикрыла глаза.
...

Я лежала с прикрытыми веками, не шевелясь. Прошло минут десять. Терпеть этот холод уже просто нет сил. Мне так и хочется соскочить с подоконника и закутаться в теплой кроватке под теплое одеяльце, заткнувшись носом в приятно-пахнущую подушку. Но хоть в этом я должна выстоять! Хоть в этом я должна доказать свою силу воли! Я перетерплю!

* * *
Прошло еще минут так восемь-двенадцать. Перед глазами было мутно. Мои губы дрожали, зубы постукивали с невероятной скоростью. Тело окоченело. Кажется, пришла моя смерть. Неужели я сейчас умру?

Приглушенные звуки доносятся до меня, но у меня никакой реакции нет. Как будто это только сон. Как будто это не по-настоящему. Слышу какой-то скрип. Какой-то крик. Распознаю голос мамы. Ощущаю тепло, какие-то прикосновения.
Я немного поднимаю свои ресницы и вижу расплывчатый силуэт мамы. Она что-то кричит, она плачет, обнимая меня, прижимая к себе. Но сил моих хватило только на это.
Я погрузилась во тьму.

*****

Белые стены. Пищащий звук, режущий уши. Какие-то трубочки. Какая-то тусклая картина, висящая на стене. Но всё это для меня сейчас не имеет значение. Мои мысли окутаны теплом и ... неужели счастьем?
Нет. Невозможно. В моей жизни теперь нет счастья. Хотя… я еще жива? Ну, судя по всему, и обращая внимание на трубочки, торчащие из меня, я жива.
ЧЕРТ!
***
Я разозлилась, но повернув голову чуток влево, я замечаю маму, сидящую на стуле и держащую меня за руку. Злость мгновенно исчезла. Черт, я ведь обещала, что не оставлю её, что буду с ней рядом. Неужели я хотела умереть? Неужели я такая эгоистка? Да, так и есть. Теперь я понимаю, что я зря не умерла. Теперь из-за меня у мамы будет много проблем. Я плохая дочь. Я заслуживаю смерти….
Одинокая слеза, обжигающая кожу, скатилась вниз.
Я прикрыла глаза.
Вдруг я почувствовала, как мама сжала мою руку сильнее. Я распахнула глаза и увидела её истерзанное вопросами, на которые она так и не нашла ответы, лицо, которое так же отображало её тревожность, её страх, её мучения и угрызения.
Неужели в этом виновата я?
Черт, я не могу видеть её такой.
Вдруг мама заулыбалась. Глаза её наполнились слезами, которые тут же рухнули вниз. Мама шептала:
— Спасибо, что жива, спасибо… — затем она поцеловала кисть моей руки. Подняв свои глаза на меня, мы встретились взглядами. Эти глаза были вымотанные, выплаканные и усталые.
Всё же не могу на неё такую смотреть, понимая, что именно я довела её до такого состояния. Я чувствую угрызения совести.
Я молча отвернулась.
— Малышка, почему ты это сделала? Скажи, ведь это было случайностью, так ведь? Ты не могла сделать это намеренно, ведь не могла же…. Виви, детка, скажи….— в голосе мамы чувствовалась надежда. Но я не могу её обманывать.
— Мам, — я посмотрела на неё, — так нужно было. — Я тут же отвернулась, вытянув свою руку из ее ладони. Послышались всхлипы.
— Я не могу в это поверить…— тихо прошептала она.
— Я же говорил! Это не первый случай, — послышался незнакомый хриплый мужской голос. Кто это? И как это я не заметила его сразу? Или я не слышала, когда он вошел? Впрочем, неважно.
— Вивиан, мы могли бы сегодня поговорить? — обратился этот незнакомец ко мне.
Я молчала.
Ну же, мама, выправь его отсюда. Я же не буду с ним разговаривать.
— Мистер Вуд, давайте не сегодня. Ей надо все обдумать. Она из-за переохлаждения не думает, что говорит.
— Миссис Мур, прошу вас не лезть! — строго ответил мужчина. — Она моя пациентка. А я, как опытный психолог, должен следовать своему методу. У меня были такие же случаи неоднократно.
— Виви, мне уйти или остаться? — спросила мама, коснувшись моего плеча.
— Я же сказал, что буду сл…— начал, было, психолог, но Тилея, мама, перебила его:
— Решит моя дочь!
— Мам, можешь нас оставить.
Я кинула взгляд на психолога, который еле-еле скрывал довольную улыбку, смотря свысока на маму. Я не позволю ему так обращаться с мамой. Кто он такой? Думает залезть ко мне в голову? Ни хрена! Никто не узнает о случившемся!

— Начнем? Я буду задавать вопросы, а т…
— Мистер Вуд, — начала я, чуть приподнявшись на локтях, когда Тилея вышла с палаты, — вы мне никто, поэтому отвечать на ваши вопросы, во-первых, я не обязана, во-вторых, не собираюсь даже. Так что можете и не стараться.
— Ну что же, — он поправил свой галстук, — у меня есть право попробовать. Возможно, я смогу вас, юная леди, переубедить.
— Очень сомневаюсь…— тихонько ответив, я повернула голову в сторону, устремив взгляд в окно.
Этот психолог придвинул стульчик свой поближе к моей кровати и ко мне самой, взял в руки блокнот и ручку.
Или они были у него в руках? Впрочем, неважно.
Главное сейчас то, что любовь мамы спасла меня от смерти. Я буду лезть из кожи, лишь бы жить, лишь бы существовать ради мамочки….

— Вивиан, так что же случилось?
— .....
Я посмотрела на него. Похлопала ресницами, отвернулась.
— Давай не будем играть в детей. Твоя мама платит мне огромные, просто бешеные деньги. Ты понимаешь, что сама же бьешь по кошельку родителей? Ты же большая девочка, просто расскажи, что случилось, почему ты хотела умереть? Неужели родители тебя били? Или парень? Возможно в школе издеваются над тобой? Не взаимная любовь? Или, может, кто-то изнасиловал?

Я бросила гневный взгляд на этого «психолога».
Ну всё, я так не могу!

— Да какого черта вы пришли?! Вы не знаете, что случилось, поэтому наугад пытаетесь отыскать какую-ту причину! Вы понимаете, что я вам не скажу ничего, но сами прикидываетесь, будто вам небезразлична я и моя семья лишь потому, что зарабатываете деньги и потому, что мама подслушивает за дверью, и вы знаете, что если я пойду вам навстречу, если выйду из так называемого «суицидного» настроения, вам дадут то ли прибавку, то ли премию! Можете забираться! Это дело у вас прогорело! Никогда я не открою душу чужому человеку! Ни один живой человек не узнает причину такого моего поведения! Так что забирайтесь, вам заплатят только за этот сеанс, больше можете не приходить. До свидания.
Я плюхнулась снова на подушку, так как до этого была приподнята на локтях, хоть сама не заметила когда приподнялась. Гнев всегда порождает злобу, из-за которой мы не замечаем такие обычные нам мелочи.

Этот мужчина психанул: резко встал, отбросил стул и подбежал к двери. Когда он распахнул её, моя мама, стоящая минуту назад за дверью, пошатнулась и вся покраснела, а психолог пнул её в плечо и кинул напоследок:
— Мне вас жаль, миссис, у девочки психика нарушена!
— Сказал врач с неуравновешенной психикой, — сказав это, я отвела взгляд от двери и прикрыла глаза.
— Вивиан, ты сделала неправильно. — Я почувствовала, что мама села возле меня. Я не пошевелилась, даже не открыла глаза.
Хорошо, что то, что она подслушивала, это правильно!
— Знаешь, какой бы не была причина твоего поведения и твоих действий, что бы с тобой не случилось, ты должна знать, что я все равно не перестану тебя любить, что всегда поддержу тебя. Ты должна знать, что можешь на меня рассчитывать…— мама погладила мои волосы и, тяжело вздохнув, покинула комнату. Я открыла веки.

Боль в сердце, которая возникла из-за слов матери, пронзила все тело. Пульс участился. Глаза начали слегка болеть. Картинка перед глазами начала размываться. Слезы пустились вниз по щекам. Такое чувство, будто я задыхаюсь. Ощущение, словно мои легкие засохли, сжались в малюсенький-малюсенький комочек и подкатились к горлу, но застряли там, не давая мне вдохнуть.

«Только бы не закрыть глаза, только бы не закрыть глаза, только бы не…»
Перед глазами снова появилась та картинка. С той темной ночи. С той ужасной мрачной ночи, которая поглощает меня с каждым днем все больше и больше!
— Я не хочу жить…— тихонько прохныкав себе под нос, я зарылась лицом в подушку и зарыдала.

. . .

Время плыло незаметно. Наступил вечер. В окно забарабанил с новой силой дождь. Кажется, днем дождя не было. Или был?
Я встала с кровати, обула тапочки, что были под койкой, и подошла к окну. Я смотрела на капли, что падали вниз. Прекрасное зрелище! Дождь прекрасен… Он накатывает на меня волну покоя и умиротворенности.
Вдруг постучались. Тут же заскрипела эта чертова дверь.
— Виви, я уговорила главного врача отпустить тебя домой. Он согласился только при условии, что ты будешь посещать психиатра.
Услышав мамин голос, я продолжила смотреть в окно, не обращая на него никакого внимания. Я только слушала.
— Идем домой. Прошу…— прошептала, словно молитву, Тилея. — Вот одежда, я оставлю её здесь на кровати. Жду тебя внизу.
Снова послышался скрип двери. Хлопок.
Я снова наедине.

Продолжая смотреть на дождь, я думала:
— Хочу превратиться в капельку дождя. Хочу вот так вот упасть на землю, как эти капельки, а потом испариться, взлететь вновь в небеса, и снова падать проливным дождем на землю, или быть может снежинкой, пушистым снегом холодной зимой. Хочу, чтоб так по кругу.
Тяжелый вздох вырвался с моей груди.
Я склонила голову ближе к окну, выдохнула пар на стекло, а потом пальцем осторожно вывела: «Хочу быть, как ты».
Да, я хочу быть, как ты, дождь: хочу раствориться в глубоком море, океане, или даже в маленьком болоте на дороге. Неважно где, лишь бы скрыться, исчезнуть, раствориться….

Я развернулась и пошагала к кровати, где мама оставила мою одежду. Там лежали темные джинсы в обтяжку с высокой талией; широкая майка, что на два размера больше, видимо, папина; черные ботинки на шнуровке, мои любимые; вязаный свитер с капюшоном на пуговичках. Одевшись, завязав свои волосы наверх в пучок, я вышла с этой комнаты, напоследок посмотрев на свою надпись.

. . .

Хлопок дверцы машины. Усевшись в кресло и закрепив ремень безопасности, я уставилась на лобовое окно, по которому барабанил дождь. Машина стояла на месте. Мама смотрела на меня.
Вот черт!
— Ты не хочешь объясниться? — пальцы мамы нервно застучали по рулю. Я не отвечала.
— Где же я ошиблась? В чем?! Ты же была хорошая девочка, умная. Что же случилось? Ты хотела убить себя из-за того, что вы поссорились с Коди? Или проблема во мне? Что я сделала? Что с тобой происходит?
Я посмотрела на маму. На глазах её были слезы, что еле-еле сдерживались.
— Ты представить себе не можешь, как я переживала! — и тут она заплакала.
Сердце сжалось.
— Мам, — я положила свою руку поверх маминой, — дело не в тебе. Дело во мне. Я просто повзрослела. А этот случай был случайным, — я слегка улыбнулась.
— Правда? — с надеждой в глазах спросила Тилея.
— Правда, мам, — я сжала её руку в своей ладони.
— Я люблю тебя, — мама чмокнула меня в лоб.
— И я тебя….

. . .

— Наконец-то я в своей комнате, — сказала я вслух.
Я с легкостью вдохнула воздух с запахом манго и корицы. Вдруг мой взгляд упал в сторону окна, точнее на пол возле окна. Там лежал мой дневник. Страх прошелся вдоль спины холодком, пробирающим все внутренние органы.

«Боже, надеюсь, мама не читала его!» — первая мысль, что посетила мою голову. Я рванула к блокноту и спрятала его под матрас кровати.
Как я смогла собраться умирать, забыв спрятать то, что меня погубило? Ну ладно, хватит. Не думаю, что мама его читала, так как она сама не знала, что случилось, из-за чего её дочь изменилась.
Так что, думаю, я могла бы посидеть в интернете немного. Важных дел же у меня нет.

Я села за свой рабочий стол. Включила ноутбук и зашла в социальную сеть.
Мама сказала, что об этом инциденте никто не знает, и мне остается верить, что так оно и есть. Не нужны мне посторонние взгляды в школе.

Школа — место, где нет спокойствия, тишины; место, в котором есть ненужные глаза и уши; место, наводящее страх и ужас. Ну, по крайней мере, я так считала всегда.
Мама только что уехала на машине, оставив меня перед школой. Я шагаю по тропинке. Справа от меня толпа людей, которую здесь называют «зубрилами». Немного дальше от этой толпы так званые «ЧМОшники». Название у них такое, потому что они… люди, мешающие обществу. Так уж решили те, кто находятся слева от меня, — «популярные». Именно они приняли такое решение, ведь от «чмошников», как им кажется, нет никакой пользы, а вот от «зубрил» хоть списывать можно. Впрочем, это меня не так уж и интересует. Если бы им всем не нравилось их состояние, то они смогли бы что-то изменить, они сделали бы что-то для лучшего. В крайнем случае они добились бы кола «второсортных», где нахожусь, собственно, и я. Но так случилось, что «второсортные» не сгруппированы, каждый из них сам по себе или же по двое.
Вдруг на меня налетела девушка. Это же моя Лорен! Почему я о ней не вспоминала? Почему она обо мне забыла?! Это интересует меня куда больше. Хотя нет, не интересует.
— О, Мур, ты в школе? — бровь подруги взлетела вверх, когда она отступила от меня, а её брезгливый взгляд пополз по моему телу. Кажется, многое изменилось за эти пару дней.
— И тебе привет, Лорен, — я поправила свою сумку и взглянула ей в лицо. Она как-то странно смотрит на меня.
Мне стало неприятно, неуютно. Какой-то холод прошелся по спине. Я обняла себя руками.
— Хм-м.. Странно, — она прищурила свои кошачьи глазки и склонила голову чуток в сторону. — Я думала, ты в пс… в больнице. У тебя все нормально? — она коснулась своей холодной рукой к моему плечу и слегка улыбнулась. Это фальшивая улыбка. Я знаю Лорен очень хорошо. Что-то не так.
— А почему я должна быть в больнице? — меня бесит и угнетает эта обстановка.
— Ну как же? А после того, что с тобой произошло? — она нагло улыбнулась.
Мое дыхание участилось. В глазах поплыло. Сердце сжалось. Мир словно перестал существовать. Все как в замедленной сьемке. Мне
Черт, теперь всё стало понятно. Теперь Лорен Матьюз числится среди «популярных». А на счет больницы… Она, наверно, просто подумала, что со мной что-то случилось, раз я не смогла с ней никак связаться. Да и это неважно, вряд ли она думала обо мне, она ведь дружит с этой блондинкой, бывшей Джека Картера.

Сейчас урок английской литературы. Всегда так совпадало, что здесь находилась я, Лорен и Коди.
Ох, Коди… Упомянув мысленно его имя, я снова почувствовала тревогу в сердце. Неужели я все-таки люблю его? Нет, это не любовь. Тем более, если бы я ему нравилась, он не оставил бы меня с Джеком.
Мороз прошелся вдоль по спине, когда заскрипела дверь, и в класс вошел никто иной, как «мистер Кидалово».
— Здравствуйте, простите за опоздание, — я увидела небрежного парня, который выглядел, словно с похмелья. Эти мешки под глазами, опухшее лицо, грязная кожаная куртка, и эта постава, шатающаяся со стороны в сторону. Все начали перешептываться. Наверно, у него что-то случилось.
— Мистер Грин, кхм, это конечно не мое дело, но у вас ничего не стряслось? А то ваш внешний вид немного смущает, — учитель поправил свои очки. Я отвела взгляд в тетрадку.
— Простите, но стряслось. И не переживайте, это вас или вашего урока не касается.
— Тогда, если вы не будете нам мешать, можете садиться на свое место.
Послышались шаги. Я склонила голову ниже и волосами прикрыла лицо, когда парень подошел достаточно близко. Вдруг он остановился, стоя ко мне лицом. Сердце забилось с бешеной скоростью. Он молчал.
— Мистер Грин! — учитель повысил тон.
— Ты…— он прикрыл ладонью рот. Я подняла на него свои глаза. Он указывал на меня второй рукой. Все смотрели на нас, а я смотрела в глаза Коди и видела там… слезы.
— Черт, а я ведь чуть до суицида не дошел, думал, тебя похитили, убили. Я ночи не спал, совесть мучила…— он провел ладонью по лицу, когда слезы скатились по щекам. — Ты понимаешь, что я пережил за эти пару дней?! — он смотрел мне в глаза.
Мое сердце бешено колотилось. Все молча уставились на нас. Я не знаю, что ему ответить. Не знаю, что делать. Как вдруг Лорен встала со своего места и подошла к Коди, обняв его за плечи.
То, что случилось дальше, заставило меня упасть в глубокую депрессию.
 
                *   *   *

Я помню, как Лорен подошла к Коди и обняла его за плечи:
— Коди, не переживай, всё будет хорошо. Вот, она жива, а значит ты не виновен. Ты не должен винить себя в том, что эта потаскуха шлялась с каким-то мужланом! — она смотрела тогда на меня гневным взглядом. Я тряслась всем телом.
— Ч-что ты говоришь? Лорен, мы ведь дружили, ты знаешь, что я не такая…— в тот момент я заплакала.
— Вот именно, я БЫЛА твоей подругой, и я знаю, какая ты! Я знаю, что ты охомутала бедного Коди Грина якобы своей невинностью. Но теперь ты раскрыта! — тут все начали смеяться. Я не выдержала и выбежала с класса…


Воспоминание оборвалось. Хватит с меня, я не хочу вспоминать эти детали... не хочу…

* * *

Запись в дневнике:

«День второй»

Я хочу стать дождем.

«День третий»

Невыносимая встреча.

«День четвертый»

Мне кажется, или я действительно схожу с ума?

«День пятый»

Моя жизнь поделилась на «до» и «после»

<</i> «День шестой»

Не могу ходить в школу. Все на меня смотрят, смеются. Больше для меня школы не существует.
.
«День девятый»

Сегодня воскресенье. Прошло больше недели от того дня, который в корне изменил меня и мою жизнь. Я все еще думаю, что я сумасшедшая. Принимая во внимание то, что я делаю с мамой, я подтверждаю мои мысли. Уже просто себя не контролирую.
Дорогой дневник, прости, что предыдущие записи были слишком короткими, но в них есть скрытый смысл. Жаль, но я не была в состоянии описать, что было за те дни, за которые нет никакой записи, даже самой краткой. Просто они были для меня слишком тяжелыми… Мне и сейчас очень трудно.
Мне кажется, что это никогда не закончится. Мне кажется, что самостоятельно я не выберусь из этой пропасти. Кто же мне поможет? Психолог? Не-ет, это уж точно. Но тогда от кого ждать того «спасительного круга»? Лишь время покажет.
Но я-то знаю, что никто мне не поможет. НИКТО. И я в этом убеждалась уже не раз.
Самое главное сейчас то, что у меня вроде как депрессия. При чем глубокая. И я в шоке от того, что я только что написала, ведь на такое размышление я до сих пор не была способна. С того дня в школе у меня всё пошло по-другому, даже ход мыслей стал иным.
Тебе интересно, что случилось тогда в понедельник, в школе? Да? Ну тогда слушай, или читай.. не знаю, как правильно. Главное ведь суть, правда? Так вот, в памяти у меня все отрывками, стресс подействовал словно лекарство, которое способствует провалам в памяти.
В школе я встретила Коди. Он начал пить, даже наркотики принимал. Он думал, что меня убили, и все это за такой краткий срок! Конечно, это заставило меня подумать, что я ему важна, что он переживал за меня, но потом после школы он заставил меня усомниться в моих убеждениях, надеждах. Он сказал, что ненавидит меня, что из-за меня он убил человека. Точнее — Джека. На тот момент никто об этом не знал, в данный час я не знаю, как обстоят дела. Но тогда, когда я услышала те слова, у меня началась истерика...
       *       *      *     *       *      *       *     *     *      *


                FLASHBACK (от лица автора)

Понедельник. Третий день от происшествия в клубе.



Девушка выбежала с класса, так как тысячи обидных грязных слов полились на нее, словно холодный осенний дождь, просачивающийся сквозь одежду прямо в душу, и что заставляет ее страдать от холода, замерзать и покрываться тонким слоем льда.
Она не думала сейчас о том, что ни учитель, ни Коди не заступились за неё, она думала за подругу, которая бросила её и унизила при всех. Она, конечно, знала, что подруга не очень-то её и любила, да и не были они настолько близки, но чтобы та так унизила её, для Виви было просто невозможным. Это было ранение прямо в сердце.
Слезы падали вниз на холодный пол, а девушка всё бежала. Наконец она вышла со здания школы и спряталась за её углом, где был большой куст, позволяющий ей спрятаться. Она села на холодную землю и просто заплакала, освобождая свою боль, давая ей выйти наружу. Как вдруг со школы кто-то вышел: Виви поняла это по скрипу двери и тихим кратким шагам.
— Где ты? — прозвучал голос Коди. Он был спокоен. Вивиан успокоилась. Она подумала, что парень все-таки заступился за неё, и ступила шаг перед, шмигнув носом:
— Я здесь… — тихо прошептала она и подвела на него свои большие глаза. Но тут же, не успев опомниться, она оказалась прижатой к стене, и почувствовала удушье: парень сжимал ее горло, душил её.
— Гребаная сука! Ты хоть понимаешь, что ты сделала? Гм? Ты, грязная потаскуха, будешь гнить в земле! Я тебя ненавижу! Из-за тебя всего за эти два или три дня я успел нажраться, как свинья, принять наркотики и уб…. Неважно, в общем... Я знаю, что ты сделала! Ты меня использовала…. Специально пришла со мной в клуб, чтобы охомутать Джека. Он мне, кстати, все рассказал. Рассказал, как вы двое перепихнулись, как он жарил тебя в темном переулке, а еще рассказал, что на вашем деле вас застал твой бойфрэнд, который избил его. А после вы с ним уехали. Твой телефон не отвечал. Тогда я приехал к тебе домой, дверь открыла твоя мама, она сказала мне, что тебя нет, что ты не вернулась с клуба, что я виновен во всем… А я дурак поверил, повелся, как мальчишка… Я решил, что Джек все выдумал, что тебя похитил какой-то мудак. Я винил себя во всем! Тогда я решил узнать от Джека правду, но не только… Напившись ночью и прихватив папин пистолет, я приехал к нему. Ворвавшись к нему в дом, я, приставив дуло пистолета к его голове, начал угрожать ему. Тогда он рассказал, что все было не так,все было куда хуже. И знаешь, я поверил, ведь не будет врать человек, когда ему угрожает смерть. Но то, что он мне сказал, вывело меня из себя. Я убил его. Потом, обступив его мертвое тело, нашел его заначку с кокаином. — Пока парень разговаривал, то попустил свою хватку, и девушка могла спокойно дышать и плакать.
— Нет, ты не мог… Я не верю… Я влюблена не в такого Коди Грина. Не верю! — в глазах её мутнело.
— Не такой, значит, да? А где та милая девочка, та невинная овечка, что пришла со мной в клуб? Где она? Где?! А её и не было, вот и вся разгадка, — он ухмылялся.
— Но почему ты уверен, что я не та? — с глаз сорвались очередные жгучие слезинки.
— Потому что сам видел… Да, я видел, как ты садилась вся такая довольная в огромный джип с тем парнем.— Он сделал шаг назад, вытерев рукавом свой лоб.
— Коди, ты не так всё понял, всё было совсем не так!! Прошу, поверь мне!
— Не так? Тогда расскажи. Расскажи, как было? — он подошел к ней и протянул руку к её лицу. —Скажи мне правду, оправдайся, и тогда я прощу тебя. Ну же, скажи мне, — Коди погладил её щеку. Виви прикрыла глаза от наслаждения. Его касание вызвало дрожь в теле. Слезы перестали литься с глаз. Но вдруг она схватила его ладонь и отвела от своего лица.
— Прости, я не могу сказать, — она повернула голову в сторону, отводя свой взгляд.
— Я так и знал… Джек был прав, — он отвернулся от неё, потупив свой взгляд. — И Лорен тоже была права: ты самозванка, у тебя черствое сердце. Ты только что и умеешь, так это играть какую-то роль. Браво, Вивиан, браво! — он захлопал. — Тебе удалось обмануть меня, «Оскар» твой, — он сделал поклон и быстро исчез внутри здания.
А бедная девушка, облитая грязью и ложью, осталась там плакать и рыдать.

                * * *

                РЕАЛЬНОСТЬ

Гнусный пепел солнечных облаков сыпался на меня из-за сильного ветра. Не смотря на то, что на унылом облачном небе сквозь дырки облаков сияли яркие солнечные лучики, погода была не из лучших: ветер был холодным, сильным, быстрым, разносил и сыпал пыль и грязь каждому с прохожих в лицо; хоть дождя и не было, было мокро и сыро.
Я иду одетая в куртку, укутанная шарфом. На голове у меня черная шапка. Да, стиль у меня отличный, благодаря, конечно же, маме.
Я решила прогуляться. Невыносимо сидеть дома в четырех стенах, которые давят на тебя с огромной силой, и понимать, что ты сходишь с ума. Сидеть перед камином на полу и, покачиваясь, думать, что смерть человека на твоей совести, что ты испортила жизнь парню, в которого была влюблена, что и тебе самой испортили жизнь.
Мама назначила мне встречи с психиатром. Она говорит, что не понимает, что со мной происходит, что я уже не та Вивиан. И я её прекрасно понимаю… Я не та, и ею уже не буду.
Я шагаю, иду вперед, хотя определенного пункта назначения, прибытия нет. Ноги сами ведут меня куда-то. Вдруг я заметила, что улица опустела, нет ни души, а жилые дома закончились. Я остановилась.
Дрожь прошла по всему телу от кончиков пальцев ног до головы, ударив прямо в центр мозга, испустив ток по телу. Руки задрожали, ладони вспотели, а кончики пальцев словно окоченели.
Это то самое место. Я рассматривала эту поляну и словно видела всю ту картину, что была тем вечером. Я вспомнила, как, когда падала в обморок, приехала еще одна машина, там был один парень. Я посмотрела на дорогу, на которой все еще остались следы от шин машин. След был слабый, но все же видимый.
Слезы набежали на глаза. Снова нехватка воздуха, ужасное сердцебиение. Вдруг я услышала, как приближается машина. Почему-то я испугалась и спряталась за одной из построек этого района***.
Машина остановилась прямо там, где я только что стояла. Это был джип. С него вышли два парня. Тот, что был за рулем, мне был невиден, а тот, который был с другой стороны, стоял плечами ко мне. Он заговорил:
— Форбс, мне кажется, что у тебя галлюцинации. Не понимаю, с чего ты взял, что она именно сегодня, именно в это время будет здесь? — этот мягкий бархатный голос был мне знаком.
— Слушай, я уверен, что она здесь. Я это чувствую, — мне показался парень… это был ОН. Снова сердце застучало. Разум кричал, что надо уматываться от сюда, но мой интерес был сильнее: о ком идет речь, неужели обо мне?
— Чувствуешь? — первый парень повернулся лицом, так как смотрел за маньяком, который расхаживал и рассматривал окружность. Он был прекрасен…
— Да. С тех пор, как я узнал, что это была моя чертова ошибка, что я обидел эту девочку, между нами возникла какая-то связь, клянусь тебе. Каждую ночь я вижу её во снах, я вижу, как она страдает. А сегодня ночью она не плакала, не убивалась, она сказала, что придет на это место.
— Сказала? Джастин, мне кажется, ты сошел с ума, — парень махнул рукой и направился к машине. Пока я следила за этим парнем, я потеряла из поля зрения Джастина.
Сзади я почувствовала чье-то присутствие. Ноги подкосились, сквозь тело прошла чертова дрожь. Я нерешительно начала поворачиваться назад.
— Айзек, я же тебе говорил, а ты мне не верил, — улыбаясь, парень сообщил другу. — Вот, смотри, где эта птичка, — когда я собиралась бежать, он схватил меня за руку. Меня ударило током. Я отдернула руку и посмотрела вниз, потирая кожу, пылающую от такого разряда. Это не был ток, словно от электричества. Это было похоже, как… как…нет, не могу объяснить. Его теплая ладонь коснулась ко мне, но я почувствовала токовый холодный удар, меня всю пронзил холод, я словно окоченела. Руки моментально стали холодными, словно лед, а конечности ног я вообще перестала чувствовать, как при самом ужасном морозе. Да и еще это чертово сердце трепещет ужасно. А все почему? Потому, что я боюсь этого человека. Я боюсь и ненавижу его. Наверно, это чувство при соприкасании вызвано тем, что он мне противен.
Я кинула взгляд на второго красавчика. Наверно, он такой же, как этот Джастин. Все они, что хороши на внешность, гнилы внутри.
Он остановился и тут же посмотрел на своего друга, но перевел взгляд на меня. Мое сердце бешено застучало. Чувство похожее на то же, что я чувствовала к Коди. Я эту нутром чувствую. Неужели он мне нравится? Нет, я не имею ввиду внешностью, ведь красив и этот Джастин, а он, мне почему-то кажется, хороший. Но с чего бы это чувство?
Так, стоп, этот его голос ведь мне знаком, неужели именно он спас меня от этого ужасного лицемера, который испоганил мне жизнь?
— И что ты сейчас будешь с ней делать? Убьешь? — он подошел к нам.
Мои глаза начали бегать со стороны в сторону, пульс участился.
— Что? Убить? Нет-нет, не надо. Просто отпустите меня. Я пойду к себе домой и обо всем забуду, — «Ага как же, забудешь тут», — я никому ничего не говорила, и не скажу когда-либо в будущем, — я стояла и уже где-то внутри мысленно готовилась к смерти.
Вдруг они засмеялись. Ничего не понимаю.
— Никто убивать тебя не собирается, —объяснил красавчик Айзек.
— Тогда откуда он, — я сделала кивок головы в сторону блондина, — знал, что я буду здесь? Зачем вы здесь?
—Ну-у, — тут же начал Джастин, — меня мучает совесть из-за того, что я сделал.. с тобой, — я покраснела, мне стало стыдно. Я опустила голову вниз.
— Мне не нужны твои извинения, мне ничего не нужно…— я, не поднимая своих глаз на них, обошла их и пошагала прочь.
— Но ведь я сделал ошибку! —крикнул он вслед.
— Ошибку? Ошибку?! — закричав, я повернулась к нему передом. — Изнасилование несовершеннолетней без ее согласия ты называешь ошибкой?! Да я чуть не умерла из-за тебя, при чем трижды! Я чуть ли суицид не сделала, но и сейчас подумываю над этим. Ты испортил мне жизнь, из-за тебя умер человек! И это ты называешь ошибкой? Знаешь, а ведь я помню твои слова. Я помню, ты говорил, что хочешь отомстить за Мэри. В следующий раз выясняй были ли мы вообще знакомы или хоть как-то связаны! В другой раз не совершай подобных«ошибок». И, пожалуйста, если ты не хочешь меня убить, никогда, слышишь? Никогда больше не появляйся в моей жизни, — я тут же повернулась к ним обоим спиной, так как сдержать слезы больше не смогла, и быстрым шагом начала уходить из этого проклятого места.


Рецензии