Репортаж. Трудная дорога первого

О первом в нынешнюю навигацию рейсе на линии Архангельск-Мезень, о трудностях, с которыми встретилась команда «Александра Мирошникова», рассказывает первый помощник капитана теплохода Ю. Комболин.

Льды, тяжёлые и плотные, встали перед нашим теплоходом неожиданно. То ли ветер их сбил, то ли течение здесь поработало, только отдельные льдины спаялись друг с другом, изломав края свои и нагромоздив их причудливыми торосами. «Александр Мирошников» стальной занозой торчал в этом льду, и своими силами выцарапаться оттуда явно не мог. Винт в беспомощности своей яростно молотил воду, и на эту круговерть за кормой с любопытством взирали крупные чайки, рассевшиеся на ближайших льдинах.
Нет, никак не ожидали мы, что после трудной зимы на Балтике выпадут на нашу долю ещё какие-то «зимние» испытания. Ведь в самый лютый холод «А. Мирошникову» пришлось пробиваться в Калининград, потом дважды – в Ленинград. Тогда с помощью ледокола от Кронштадта до чистой воды – расстояние в 220 миль – шли почти четверо суток вместо одних. Потом в одиночку одолели пролив Зунд между Данией и Швецией, который впервые, чуть не за сто лет, был плотно забит крупным льдом. И в довершение ко всему в начале мая самостоятельно пробились в Архангельск через сплошные льды, встретившие теплоход у Кольского полуострова в районе Святого Носа.
А шестнадцатого мая нас направили открывать навигацию в приполярной Мезени. Конечно, трудно, но для экипажа это была большая честь. Понимание важности задачи, поставленной перед нашим коллективом, отодвинуло на задний план всё, кроме желания успешно справиться с заданием. Поэтому-то мы вошли самостоятельно в лёд, встретившийся в районе Инцев. Крупнобитый, он подламывался под тяжестью гружёного теплохода, корпус которого сотрясала дрожь от на пределе работавшей машины. При встрече с особо норовистыми льдинами судно резко вздрагивало, и тогда летели со столов книги и зажигалки, стаканы и пепельницы…
Судно застряло, но, вынужденное ждать разрежения льда или смены течения, всё же медленно продвигалось вдоль Зимнего берега. Делающий по чистой воде 12-15 миль в час, теплоход теперь едва-едва одолевал их за вахту, то-есть за четыре часа. Но это всё-таки было движение в нужном направлении и движение самостоятельное.
По радио мы держали постоянную связь с ледоколом «Пётр Пахтусов» и спасательным судном «Тритон», которые должны были обеспечивать проводку нашего теплохода, но пока занимались другими делами.
Наконец, восемнадцатого мая мы подошли к западной части пролива Моржовская Салма. Это была уже удача. Кроме того, нам на помощь спешил «Тритон». Пусть и одной мощности у нас с ним машины, но при сжатиях спасатель просто незаменим: околет, даст возможность двигаться.
Однако вселивший надежду на скорый приход в Мезень день 18 мая стал и самым тяжёлым днём нашего перехода. Вот некоторые записи, сделанные тогда в вахтенном журнале: «00 час. 00 мин. Лежим в дрейфе в ожидании «Тритона» и разрежения льда. 08. 05. Начали движение. 10. 45. Хода нет. Ожидаем «Тритон». 12. 00. Ожидаем в дрейфе подхода ледокола «П. Пахтусов» и спасателя «Тритон». 16. 10 Вступили под проводку ледокола «П. Пахтусов», за нами следует «Тритон». 17. 40. Застряли.  17. 50. Околол «Тритон». 18. 00 Застряли в перемычке. Попытки ледокола «П. Пахтусов» ни к чему не привели.  Наблюдается сильное сжатие. 19. 50. Получили распоряжение ледокола лечь в дрейф в ожидании улучшения ледовой обстановки. 21. 55. Дали ход вперёд. Получили движение. 22. 00. Хода не имеем». И так далее.
Сутки толкались почти на одном месте. Было даже так: целую вахту шли вроде вперёд, а когда определили местоположение судна, оказались на две мили сзади – течение отнесло нас вместе со льдом.
Тяжёлый лёд, запрессовавший Моржовскую Салму, уступал нам не мили, и даже, порой, не метры, а сантиметры. Но это были сантиметры пути, который вёл нас к цели – в Мезень.
Мы знали, что первое судно навигации здесь, в Приполярье, ждут с нетерпением. Ждут и муку, и песок сахарный, и комбикорма, и конструкции телевизионной антенны. У государства появилась возможность, а у мезенцев возникла необходимость включить телевизионную антенну в число первоочередных грузов  - и это показалось нам весьма знаменательным. Стоило из-за этого торчать во льдах, мёрзнуть и в бешеной тряске пробиваться сквозь белые поля к Мезени.
Девятнадцатого мая ночью ледокол «Пётр Пахтусов» лёг на обратный курс, пожелав нам счастливого плавания, а ещё через пятнадцать минут эти же слова услышали мы и от «Тритона», который довёл нас до чистой воды. Мы, в свою очередь, поблагодарили суда за трудную и успешную проводку.
Воочию убедились мы, что Мезень с нетерпением ждёт наше – первое в открывшуюся навигацию судно – когда у приёмного буя на борт «Александра Мирошникова» поднялись: капитан порта В. А. Купцов, старший лоцман Б. Ф. Бахтин, лоцманы В. М. Емельянов и В. З. Аристов – целая бригада встречающих.
В 7 часов 35 минут тишину над Каменкой, над только просыпающейся ещё рекой вспорол долгий гудок «Александра Мирошникова». Свободно и мощно, будто и не было позади никаких трудностей, гудел теплоход, извещая всех о своём прибытии.

Газета «Север», Мезень, 24 мая 1979 года