Промысел 1 14 5

Начало:
http://www.proza.ru/2014/04/28/602

Предыдущая страница:
http://www.proza.ru/2015/04/15/1755

Тонд вынул змею из очага. Есть не хотелось. Вопрос, кого убьёт Вейт следующий раз, стал комом в горле. Мойт заметил: муж сестры собирается уходить, и огонь сник, значит, можно вернуть слово.
«Случившееся называется смута, я слышал».
Промолвил сын.  Данн обмерла третий раз за вечер. Ощущение походило на полный паралич. Женщина знала выдержку мужа, но после такого вопроса не разнести круг мог лишь Создатель мира со своим безграничным терпением.
«Меня не беспокоит, как назвать!»
Вейт привстал, точно для прыжка. Мойт подошёл к отцу, близко глянул в глаза.
«Скажи, с тобой когда-нибудь было похожее?»
Любого в подобном случае Вейт, несмотря на недопустимость расправы в круге, забил бы под становой камень. Но спрашивал старший сын, и не праздно. Охотнику следует знать, что делают мужчины, если страсть хватает за сердце огненной пятернёй.
«Трижды, да»
Ответил Властелин Великой Реки.
«Как такое бывает, охотник»?
Мальчик, плоть от плоти, продолжение и радость отца, ждал пополнения сил, и Вейт ответил.
«Похоже, будто лежишь в засадке перед стадом тупорылых, на тебя идёт вожак, и хочется чихнуть. Понимаешь, - смерть наступит тотчас. Достаточно привлечь к себе внимание. Один против десятков клыков не уцелеешь, поэтому даже переносицу потереть нельзя. Можно только пережить».
«Совсем так?»
«Примерно. Хочется с такой же силой. Разница в том, что с женщиной услужливо подвёртывается мысль: смерти не будет, получишь удовольствие. Но ловит обман, вроде дурмана от грибов. Я видел, чем платят за подобное удовольствие. Совестно взглянуть в глаза ребёнку, жена становится чужой, надоевшей. Всё, что любил, строил и хранил, блёкнет. Хочется новых утех и только. Обновление, возвращение молодости манит. На самом деле признаёшься в несостоятельности сделанного прежде и в своей, конечно. Жалки старики, прожившие так. Лучшее, что эти себе могут позволить, - облизываться на ускользнувшюю похоть, как та женщина».
«Ты выдержал, Вейт?»
«Выдержал, да. Трудно первый раз. Всякое достаётся человеку. Речки и зверюшки не идут в сравнение с испытанием, я сказал. Но зато какова награда! Честное слово, после обуздания напасти начинаешь себя уважать. Я мог бы сочувствовать той женщине, - Вейт подбирал слова, - если бы не меня касалось. Сочувствие означает согласие. Перестанет вязаться, не попомню».
«Старшая мать нашего рода говорила: - произнесла Данн, - раздражающий владеет сердцем. Сегодня повелевает гнев. Завтра обман, связь за кругом, убийство. Такое следует знать охотнику».
«Следует, да».
Согласился муж. Ребёнок за пазухой начал карабкаться вон. Вейт выпустил.
«Сколько болезнь может продолжаться? Месяц, два? - Мойт глянул на братьев. - Хочешь, отец, кто-нибудь из нас будет бегать с тобой. Эта не посмеет довести дело до конца».
Вейту захотелось погладить сына по голове, но с охотниками так не обращаются. Если имеешь свой круг, подумал властелин воды, незачем искать опоры на стороне. Благодарность залила душу. Конечно, отец не поставит детей на собственную охрану, нелепо и смешно. Только отзыв, особенно такой, греет и растворяет раздражение без осадка.
Тонд сказал: жена ждёт. Змею пробовать некогда. Сын мастера догадался, кто домогается Вейта. Две старшие сестры постоянно хихикали, перешёптывались. Следовало поставить в известность родителей, устранить досаду. Круг был завязан. Тонд знал руку матери, подсунул палец, дёрнул и вошёл. Дети спали в мешках. Моти собирался влезть туда. Пайн сидела на становом камне, стряхивала паразитов в огонь. Готовая повиснуть у дымохода одежда лежала на коленях. Тонд подивился, какого размера состоящий из бесчисленных складок живот покоится поверх мятого полотна. Груди, иссохшие мешочки, обещали мало молока при следующей беременности. Раздавленные работой руки цветом отличались от бледной кожи недоступного лучам и ветру тела. Одетая Пайн была красива: хорошая осанка, походка уверенной хозяйки, проникающий в мелочи, внимательный взгляд. Нагота вызывала жалость, желание взять на себя хотя бы часть женской ноши.
«Случилось что-нибудь, охотник?»
Моти обернулся на хруст верёвки.
«Пока нет, отец, но я хочу сказать: сегодня видел, как сломалось дерево у глиняной стены».
Моти недоуменно пожал плечами. Пайн уронила волосы в очаг. Сын прыгнул, будто на промысле у Птичьей скалы, руками сбил пламя, летающим ножом срезал опалины.
«Гореть из-за того, что сломалось дерево! Зачем?»
Моти давно замечал за женой неладное, изнывал болью, играл простачка.
«Гореть не надо, - сказал Тонд и ощутил внутри холод, как при известии о смерти, - надо обходить опасное место, ни то убьёт, я знаю».
 Наследник мастера понял: отец догадывается, что видел сын, и просит быть осторожным.
«Там грибы?»
 «Орехи, да».
Тонд повернулся, вышел. Гадостное чувство расползалось жаром от хлебного напитка. Возникло желание вымыться, но, памятуя случай у нижнего водоёма, изобретатель колеса расхотел новых впечатлений и пошёл домой. Жена встретила на тропе, прижалась, зашептала в ухо.
«Милый, дальше не ходи. Беда, откуда не звали».
«Ещё беда?»
Тише, охотник! Глейст собрал имеющих слово, не позвал Мейса и отца потому, якобы, что промышляют. Родоначальника тоже нет, эти так сказали. Я была там. Слышала. Буйные велят Глейсту взять власть на стойбище».
«Что Глейст, женщина?»
«Согласен. Выбора не остаётся, если один против всех».
«Что делают? Ты видела!»
«Теперь обсуждают, кому какие круги занять, кого устранить, кому подчиняться».
«Сколько недоумков у большого костра?»
«Четыре десятка и шесть. Там не все власть меняют. Некоторые, вроде Волта и Монка новорождённого, просто глядят. Таких около десятка наберётся».
«Глейст хочет смуты, как ты думаешь?»
«Рыжий хитрец напугался, но, не очень, тянет жвачку»
«Мейс где?»
«За кругом. Наши женщины, тоже, там. Я ждала тебя, охотник».
«Где Кин?»
«Никто не знает. Кажется, жена увела родоначальника в лес. Возьми ножи, и пойдём».
Глейст назначил «Большой Круг». После бесед с доверенными предводитель левобережных понял, доверять некому. Дейк, на самом деле, увёл на дальние угодья лучших. В стойбище остались сплотившиеся вокруг Минта любители громких песен. Поняв, к чему идёт дело, Глейст сознательно не позвал Мейса и Вейта. Предупреждать Эйи нужды не было. Когда смутьяны собрались у большого костра, стало ясно, здесь только «свои». Рыжему Глейсту страшно не было. Охотник с Кручёной Протоки имел в дупле дерева на левой стороне реки заначку: мешок, горшок и оружие. Но бросать начатое дело не хотелось. Племя обещало быть действительно сильным. Проходимец возглавил смуту, сидел в кругу, наблюдал, и наблюдения были не в пользу представлений о власти.
Столь бессмысленного и обречённого на провал предприятия рыжий властолюбец прежде не видел. Не находил Глейст и способа остановить или не участвовать в нелепом деле. Посиделки сильно напоминали суд над укравшим нож охотником, с небольшой разницей: там была игра для рыжих. Хватающий звёзды поймал себя на мысли: привычка играть зашла слишком далеко. Умеющих противостать смуте охотников в стойбище нет, но есть вооружённые блестящей смертью женщины и дети. Что она такое, посланный для слежки Нист узнать не успел.
«Круг» постановил: Назначить Глейста вождём. Стойбище разбить на четыре ветви, во главе которых должны стать Минт, Понк, тойд и Сомп, все с запада. Круги переставлять не нужно. Расположение троп и так напоминает крест. Западным поселенцам предполагалось отдать ближайшее к источнику жильё, выселить на окраины охотников с востока, за неимением таковых, семьи. Дальше фантазии смутьянов не хватало.
Глейст предлагал всё новые и новые усовершенствования, А главное, настаивал на том, что выселять и переселять нужно при дневном свете. Минт считал: взять власть следует немедленно, пока ни подоспели противники. Что будет, когда подоспеют, Минт не пытался представить.
««Круг» принял решение! - Вопил Понк. - Если кто-то не согласен, пусть уходит! Я сказал».
Глейст чувствовал, за чертой собирается нечто. Как поступит Мейс, какая сила за Эйи, рыжему предводителю было неясно. Он выбрал тактику, делал, что мог, надеялся, - помощь придёт вовремя, погрома в стойбище не будет.
«Веди нас! Всё решили!»
Взвизгивал Тойд. Минт разбил охотников на четыре группы. Готовая к подвигу орава напряглась. Мейса не было, подмоги тоже.
«Стойте! - Глейст поднял руку, призвал внимание. - Если «Круг» выбрал меня вождём, я скажу».
Чуткая тишина встала на задние лапы. Хлебный напиток с новины дохнул единым порывом. Глейст отметил : у всех под руками ножи, некоторые запаслись дрекольем. Ниста нет. Волт ближе других к предводителю. Казалось, Порождение леса не совсем понимает, куда ведут.
«Я скажу, охотники! Выставлена ли внешняя охрана? Вы скажете: причём тут охрана? Да притом, что Чернобрюхие следят за стойбищем. Пока вы будете вынуждать переселиться женщин с востока, ваших утащат в реку, я сказал».
Глейст опоздал. Нельзя остановить в полёте камень, задержать рассвет, поймать вылетевшее слово. Собравшимся на площади большого костра не нужна власть, стойбище, порядок. Налившие бельма самцы хотят смуты, буйства, своеволия, расправы с теми, кто по мнению хмельных мозгов, мешает жить.
«Сначала передёргаем девок, потом треугольным укорот наведём!»
Взревел Понк, давая старт военной компании.
«Стойте!»
Последний раз попытался повлиять на ход событий Глейст.
«И рыжий с этими, охотники! Неужели вы до сих пор не поняли!»
Одноглазый Минт казался опаснее других, только разочаровавший подельников главарь не слишком струсил, решил побегать вдоль бровки, охладить неразумных. Толпа развернулась на авантюриста с Кручёной Протоки. Глейст не был пьян, отмахнулся от пяти брошенных в голову ножей. Минт взмахнул коротким копьём, которое не весть где прятал.
«Ты, рыжая Звезда, всегда был двурушником, ну и получи!»
Предводитель смуты метнулся в сторону, и Минт ударил. Охотник должен знать: смерть приходит без предупреждения. Пока выкрик звучит, нечто меняется не в её пользу. Единственный глаз померк. Минта не стало. Толпа взревела, замерла на вдохе, а прямо перед Глейстом встал, подгибая колени, заваливаясь на бок, Волт. Кулак великана раздробил плечевой сустав Минта, но левша всё-таки нанёс удар не в грудь, а чуть ниже. Копьё вошло Волту в подреберье справа.
«Стоять! Не двигаться!»
Непонятно откуда гаркнул Мейс. Понк метнулся, упал замертво, поражённый блеснувшим в свете костра лезвием. На сей раз Глейст и охотники видели, как прилетела и улетела смерть. Мейс шагнул в круг.
«Каждый, слышите, каждый, попытавшийся двинуться с места, будет убит, я сказал».
Не поверить было нельзя.
«Я велю вам лечь и положить оружие рядом, перед собой. Тот, кто не сделает так, будет убит».
Смутьяны повиновались. Мейс собрал костяные ножи, копья, другие способные стать оружием в умелых руках деревяшки, бросил в огонь.

Продолжение:
http://www.proza.ru/2015/04/24/160