Девочка за миллиард

С каким-то тяжелым ветхим треском шторы столкнулись друг с другом и плотно захлопнулись, теперь совершенно не пропуская свет ни ночных светил, ни уродливых фонарей.

- В общем-то… дело было ночью, – чуть не задыхаясь, шепчет моя одуревшая соседка. – Наша сожительница уже спала… и… и фактически, мы были одни.
В её голосе чувствовался нерв. Натянутая струна, готовая вот-вот порваться. Она продолжала:
- Мы сидели почти вплотную. Я слышала её дыхание. Даже… пульс…
Сквозь ничтожную щелку в двери к нам прорывалась узкая змейка рыжеватого света из коридора.
- Знаешь…
Глаза привыкли к уютному мраку и уже различали контур её совершенного профиля с правильным греческим носом и, словно выточенными из мрамора, губами мифической музы.
- Знаешь, когда ты очень долго не можешь уснуть… или просто не спишь, в глазах становится… мутно? И голова кругом. Полупьяное состояние.
Локоны светлых волос, извивавшихся вокруг женственно изогнутых плеч, пробивались сквозь блаженный бархат тьмы.
- Она всю ночь была так откровенна со мной… Ты не поверишь!! но она пыталась покончить жизнь… самоубийством.
«Какая ты нежная…» - ухмыляясь, думала я.
- «Самовыпилиться». Она так говорила. А еще она немного курила траву… и поэтому у неё порой случалась… ну… ломка.
«И такая наивная». Её глаза были широко раскрыты, и она пялилась на меня так, словно видела во мне эту таинственную суицидницу.
- Мне так стало её жалко… - от волнения девочка начала перебирать кончики своих идеальных волос, очевидно, недавно побывавших в элитном салоне, - а потом она сказала, что её подружка недавно скончалась от передоза, и у меня прямо сердце разорвалось!!
«Ты красивая дура».
- Не думаю, что я влюбилась… У меня все же есть парень, и он меня любит… наверно… Вообще-то, говорят, он ходит налево. И я даже где-то слышала… но это, конечно, неслыханная глупость. Секс ведь что-то значит? Пусть даже… не только… со мной…
«Хм. Половая тряпка. Чем же ты лучше любой проститутки? Тебе даже не платят…»
- А та девочка… ну я не могла удержаться, понимаешь? Никто бы не смог, даже ты! Вот правда!
- А что со мной не так? – я нахмурилась. «Даже». До чего мерзкое слово. Эта «откровенная» беседа начинала меня раздражать. Пять утра. Не пора ли нам спать.
- Ну ты… ты немного… Да и неважно! Представляешь, она оказалась такой страстной!
И тут же вся злоба куда-то исчезла. Будто бы испарилась. Передо мной сидело неокрепшее детище узколобых предпринимателей, не изведавшее ни нищеты, ни голода, ни смерти. С детства за ней бегали иностранные няньки, а её лучшими друзьями были хрустящие банкноты. Она наивна, как малолетний ребенок, и, знаете, это страшно.
Её изнасиловала психически неуравновешенная лесбиянка, и теперь, в порыве неоправданной гордости, сверкая к полуночи обезумевшими глазами, она, эта девочка за миллиард, принцесса Сваровски, вскормленная королевскими креветками и черной икрой, эта сахарная вата рассказывала мне о своем изнасиловании так, будто ведала мне милую сказку о богатой дворяночке. Дворяночке без мозгов.
Бедная девочка.
- А утром она исчезла… и я… я больше не видела её. Молодой человек с ресепшн сказал, что она просто съехала на рассвете. Мне кажется… кажется, что она помогла мне что-то понять.
- И что же?
- Понятия не имею.