Веик и веикляне для ЛенКим

        Продолжу начатый в «Интересно, как сейчас выглядит Веик?» рассказ. Напоминаю, что личные названия придуманы мной. Все совпадения являются либо случайными, либо плодом ваших фантазий.

        Заметно ли в столице, что в стране идет война? Практически – нет. Она идёт в основном в соцсетях и на форумах, то есть, на диванах и в креслах, с пивом и чипсами. Военной техники в городе не видно, войсковиков в пятнистой форме – аналогично. Попадаются, конечно, личности с нашивками из двуколора… Но лучше бы им ходить в гражданской одежде. Или группами, как это заведено у всех данберовцев – поклонников Пестана Данберы, а также обманутых или оплаченных. Работают кафе и рестораны, театры и развлекательные центры, «крутые тачки» не стесняются ехать на «красный» и парковаться на газонах. Лозунг «жити по-новому» их не коснулся: зажратое быдло так и осталось зажратым быдлом.
        По мере приближения к центру Веика, публика становится более разношерстной и в смысле одежд, и в смысле национальной принадлежности. Дурно пахнущие заросшие остатки «вакцинации гнидности» соседствуют с худенькими юношами, но не пересекаются, естественно. Вот двое небритых парней арабской внешности, громко разговаривая, переходят перекрёсток не просто на красный свет светофора, а вообще по диагонали, видимо, чувствуя своё превосходство над местными. Когда эта парочка поравнялась с другими пешеходами, оказалось,  что они сильно «заправлены» алкоголем.
        Дайман едва заметно структурирован, разделен на зоны. Вдоль Почтамта, на лавочках, сидят (а возможно, и живут) бомжеватые по виду и экспрессивные по характеру люди, свидетели (или участники?) «вакцинации», за сигарету или стопку «горилки» готовые рассказать, «як все було». Прохожие пытаются пройти мимо них не останавливаясь. Здесь же, у входа в Почтамт, стоит пианино. Не то ли, что тоже «участвовало», играя популярные мелодии перед силовиками, защитниками закона, зимой 2013-2014 годов? Сегодняшнее пианино покрашено в красно-чёрный цвет – цвет «не-левого сектора», самого активного участника «вакцинации гнидности». На пианино большими буквами написано про «сала хореям», про «сметан творогам», нарисован стилизованный сокол-самоубийца – основная примета пост-вакционного времени.       
        На другой стороне Даймана, у «столпа Занележности», часть площади находится на возвышении, ступеньки на четыре. На ней выложен из лампадок огромный символ «пикирующего сокола», а ступеньки на несколько метров в длину завалены букетами цветов. Близко подходить не решились (кладбища не видели, что ли?), а издалека цветы выглядели не яркими и зелеными, а серо-коричневыми, безжизненными. Видимо, их уложили в годовщину «вакцинации», полтора месяца назад, и больше не трогали. В общем, все умерли. Вот прошла пьяная «бойцыца» с нашивкой батальона «Шахтарск» или «Кривбас». Да какая между ними разница!? Антисоциальный элемент, собранный в отряды и наделенный возможностью силой оружия «встановлювати новий порядок» по заказу и на деньги «богатого дяди».
        На улице Тутинститская (сейчас названа именем Хореев Полусотни, кажется), уходящей вверх к Ноябрьскому дворцу, на которой произошло массовое «стирание» проститующих, небольшой мемориал с каменной плитой и прочими атрибутами кладбища. Зеваки разглядывают, «партиоты» кладут цветы и молятся.
        Улица Хрещутик, разделяющая Дайман, в выходные – пешеходная зона. Молодежь на роликах, прогуливающиеся семьи, мороженое и семечки. Несколько импровизированных концертных площадок с немногочисленными зрителями. Вот старик з вусами играет на бандуре и поёт что-то заунывно-трагическое. Вот рок-группа поёт Шевчука, Макаревича, Чижа. Вот молодая пара в вышиванках распевает куплеты, приглашая подпевать или пританцовывать. Публика реагирует вяло. Настроение у большинства невесёлое. Да и с чего радоваться? «Жити по-новому» оказалось сложнее, чем при «панде».
        А вот и правоохоронцы – патруль в черной форме, человек пять-шесть. Показалось, что головной убор у них «данберовка», недавно принятая в «новую» форму одежды. Кажется, такие были у полицаев лет 70 назад. Всё новое – это хорошо забытое старое. И это касается не только внешних признаков, но и сути сегодняшних процессов в стране.
        Да, и во всех знаковых местах фотографируются: папа радостно фотографирует своего мальчика, играющего на кроваво-красном пианино; на фоне мемориала снимается женщина в хусточке, видимо, приезжая; молодая семья с ребенком – у ступеней с мертвыми цветами. Что за стремление запечатлеть себя на фоне смерти, трагедии, скорби? Об этом – в следующие разы.