глава 12, глава 13

глава 12

***
 Алексей

 На носу струга, возле кормщика, сидел Ярик и смотрел, как рассекает судно серые воды Итиля. Здесь, далеко на юге уже ощутимо потеплело, но он кутался в плащ, спасаясь от прохладного ветра. Вчера мы миновали заставу хмурых порубежников, пожелавших нам доброго пути, и вышли на просторы уже полноводного Итиля. Остались позади вымершие от Черной смерти деревни, пепелища и курганы с захоронениями погибших. Жуткий путь, когда мы избегали русла Итиля, предпочитая передвигаться по сети оросительных каналов, пронизывающих степь. Не помню, как было в моем мире, а в этом мы уже не первый день шли вдоль степного простора. Порубежники, проверив чекан* с именем князя, посоветовали опасаться в пути хазар. Те, прослышав о беде Расо-Тверского княжества, стали нападать на купеческие струги. Жадные до чужого добра, они никогда не упускали возможности поживиться без особых затрат.

 - Хазары, они ничего сами не умеют, - рассказывал мне как-то вечером, Ярик, - ни сеять, ни строить. Только воровать и разбойничать.

 - Как же они живут? Я слышал, что Хазарский каганат не бедствует.

 - У них рабы все делают, - пояснил Ярик. – Они везде мастеров захватывают или покупают и заставляют работать. Кого там только нет!

 - Понятно, хорошо устроились, однако.

 Я еще дома, прокладывая маршрут, был буквально выбит из колеи, когда узнал, что здесь нет отдельно Черного и Каспийского морей, а есть одно – Сарматское. Так что мы без труда попадем по Итилю в Византийскую империю. Именно там находился самый большой торг, где без труда можно было купить все, что нам сейчас так необходимо: опилки кипарисового дерева, алоэ, лепестки роз и гвоздику… ну и далее по списку. Странно, я вот даже не знал, что чуму в средние века вполне успешно лечили, ведь если тут есть Нострадам, то у нас-то был свой ученый лекарь и предсказатель Нострадамус. Так почему тогда предпочитали вымирать, вместо того, чтобы съесть пару волшебных шариков и выздороветь? Или все дело в том, что в него и его лекарство не верили? Уж больно странным было сочетание ингредиентов. Хотя, исходя из своего прежнего опыта, я всерьез подозревал, что решающими компонентами в смеси были гвоздика и аир с алоэ. Но тут я не травник, всецело полагаюсь на Ярика. Нас учили распознавать симптомы чумы и не только – командировки-то были по всему миру, и я даже знаю, как ее вылечить. Но – с точки зрения моего мира. Правда, собираясь сюда антибактериальные средства я с собой прихватил, так что в случае чего на своих мне хватит.

 Вдоль берега параллельно нашему курсу уже давно двигался конский разъезд. Ветер время от времени доносил улюлюканье, и даже, как казалось крепкий запах лошадиного пота. Всадники призывно махали саблями, приглашая остановиться и побеседовать с ними, но мы с похвальной стойкостью игнорировали их. Это еще больше раззадорило вольных сынов степей и вскоре они уже чуть в воду не лезли, выкрикивая что-то гортанными голосами.

 Я взял бинокль, рассматривая незваных попутчиков. При ближайшем рассмотрении доверие они внушали еще меньше. Круглые плоские скуластые лица, черные вислые усы, узкие глаза – типичные гастарбайтеры московских дворов, только метлы не хватает. Однако ее с успехом заменяет бунчук** - такой же грязный и спутанный. Я не оценил это настойчивое приглашение, и мило скалясь во все зубы, показал знаками, что всадники могут идти куда подальше, а мы сворачивать со своего пути не намерены.

 - Они не отстанут, - процедил сквозь зубы Ярик, - а если и уйдут, то приведут за собой отряд.

 - Мы успеем уйти в море?

 - Нет, Алексий Николаич, до него еще день пути, - ответил за Яра кормщик.

 - Что предлагаете?

 - Прикончить бы их, - заметил один из гребцов, могучий Вторуша, - да не достанем.

 - Почему?

 - Луки-то вы, Алексий Николаич, взяли, а лучников у нас хороших и нет. Сами понимаете, такими руками мастером не стать, - Вторуша продемонстрировал мне лопаты вместо ладоней.

 Я задумался, с одной стороны убивать назойливых сопровождающих не хотелось, а с другой, как бы подмогу не привели, выглядим-то мы легкой добычей: струг - небольшой, команды - мало, охраны – кот наплакал, я один фактически. Меня еще одно беспокоило, а двое ли всего хазар на берегу, не припрятался ли кто-нибудь еще, следя за нами. Об этом я и спросил, может, кто уже сталкивался с таким. И меня радостно заверили, что да, конечно есть еще один, а то и двое, ожидающих вдалеке, и если эта парочка внезапно скончается, то те, скорее всего, просто сбегут. Типа проверка, струсим мы или готовы драться до победного. Тут я всегда готов, ответил своим ребятам и достал припрятанный еще из того мира арбалет. Здесь они тоже использовались, но были, во-первых, деревянными, а во-вторых, грубее сделанными. И убойная сила у них была на порядок ниже моего. Так что я приготовился и хладнокровно отстрелил сопровождающих. Прислушался к себе, нет, молчит моя совесть. Ну и пусть молчит дальше.

 Гребцы радостно взревели, провожая плюхи дохлых тушек, кони, освобожденные от тяжести унеслись в степь, на поверхности воды закрутились водовороты, затягивая тела глубоко на самое дно. На горизонте мелькнули еще несколько всадников, постепенно исчезая вдали.

 - Поехали докладывать, - проворчал кормщик. – Там впереди протоки неудобные, надо скорое пройти, да подале убраться. А ну навались!

 Гребцы удвоили усилия, понимая, что чем дальше мы будем, тем спокойнее пройдем. Хорошо еще ветер был попутный и парус еще добавлял скорости, да и плыли мы по течению, что немаловажно.


***
 Яр

 Я видел, с какой неохотой Алексий взялся за арбалет. Он рассказывал, что в своем мире был воином, сражался с врагами, но убивать без нужды не хотел. Вот и тут тянул до последнего. Я уверен, что если не необходимость, те двое ушли бы отсюда невредимыми. Но два выстрела оборвали их жизни, и теперь одним богам ведомо, минуют ли нас остальные хазары, или нам придется принимать неравный бой. Но у нас был опытный кормщик, знающий наперечет все протоки Итиля, и у нас был Алексий.

 Я не раз видел его воинское искусство, пусть и не такое как у нас принято. Даже мастер мечного боя признал, что муж мой за зиму научился владеть оружием, как мало кто и за три года сможет. Мне вот не дано, хорошо хоть ножи покорились – всегда в цель попадал. Но это оружие разовое – кинул и забирать нужно. Обещал Алексий научить меня кидать в цель звезды метательные, да мастера не нашел, чтобы сделать такие, как надобно.

 - Не замерз еще?

 Муж подошел тихо, я за журчанием воды за бортом и не заметил.

 - Нет, солнышко греет, хорошо.

 - Какое греет? Вечер уже.

 Меня заботливо укутали в теплый плащ, а сверху еще и обняли крепко, делясь теплом.

 - Алексий Николаич, нам бы остров выбрать, для ночевки, - прогудел кормщик. – Да воды пресной набрать. Дале-то соленое море уже будет.

 - Хорошо, тем более, что действительно пора отдохнуть.

 Кормщик кивнул и налег на кормило***, поворачивая струг прямо в стену камышей.


***
 Алексий.

 Странно, но чем ближе к Сарматскому морю, тем больше дробится Итиль, распадаясь на рукава разной степени ширины и проходимости. Эта, покрытая сеткой протоков, местность была почти не проходима по суше: насыщенная влагой земля чавкала под ногами, образуя грязевые болота и ловушки. Всюду росли камыши, скрывая нас, и в то же время, работая на руку возможным нападающим.

 Кормщик повел струг куда-то вглубь, я не спорил – ему виднее, тем более, что он здесь не в первый раз, знает все ходы-выходы. Струг буквально протискивался в узком русле, иногда даже цепляя бортами за берега. Гребцы убрали весла, и теперь судно шло исключительно за счет паруса. По моим прикидкам, виляли мы так около часа, пока кормщик не крикнул, наваливаясь на кормило изо всех сил:

 - Шабаш, ребята.

 Вторуша уже приготовился для прыжка, и как только струг уткнулся фальшивым килем в берег, мощным движением буквально вылетел туда. Следом за ним тянулась цепь с якорем – тут старались привязывать судно, как я говорил «чтобы не убежало». Второй, фальшивый киль со скрипом заполз на песок, и остальные гребцы попрыгали на берег, подтягивая струг выше. Я уже знал, что дополнительный киль для того и сделан, чтобы в случае вОлока не сломать настоящий. А так поменяли, и красота!

 Островок, куда мы причалили, был небольшой и со всех сторон окруженный камышами и чахлыми березами. Посредине виднелось старое кострище, рядом стояли несколько шалашей и вязанки дров. Среди травы тихо журчал ручеек. Обрадованные свежатиной комары, навалились на нас не хуже хазар. Я уже спустился со струга, оставив парней разбираться с парусом, и решил немного осмотреть остров.

 - Алексий Николаич, - остановили меня, - вы бы остереглись один-то ходить, тут хаусы водятся.

 - Кто?

 - Коты дикие, - пояснил кормщик, - не ходили бы вы, от беды подальше.

 Я подумал и решил не искушать судьбу. И действительно, что я островов не видел? Мужики к этому времени разожгли небольшой бездымный костер и уже готовили ужин. А Ярик что-то записывал в небольшую тетрадь. Он еще дома решил вести что-то вроде дневника, описывая все, что увидит по пути. Я присел рядом, обнимая его, и заглянул через плечо. Мальчишка мой с досадой шевельнул им, и зашипел:

 - Не подглядывай!

 - А все равно не разберу, я еще по-вашему, плохо читаю.

 Солнце уже почти скрылось, отчетливо тянуло сыростью и холодом, комары нагло лезли везде, куда могли и я больше отмахивался от них, чем обнимался с мужем. Негромко переговаривались артельщики, обсуждая сегодняшний день. Было так спокойно, будто я находился не в другом мире, а где-нибудь на рыбалке со старыми сослуживцами.

 - Завтра в море выйдем, легче будет.

 - Сначала нужно Итиль миновать… - произнес Вторуша.

 - Хазары не задержат нас, - ответил ему кормщик.

 Мне стало интересно и я вклинился в разговор.

 - Итиль? А разве мы не по ней шли?

 - У хазар и столица Итиль, - пояснил мне Ярик.

 - А почему нас не задержат? Я же там пару их на корм рыбам пустил.

 - У них праздник завтра. Смена кагана.

 - Как это смена? А старый куда делся, умер?

 - Еще нет. Но сегодня ночью, - рассказывал кормщик, - в его покои придут воины и удавят кагана. А завтра на празднике объявят нового. Они меняют правителя каждые десять лет. Считается, что божественной силы, которая нисходит на кагана, хватает только на этот срок.

 - А кто будет следующим?

 - Этого никто не знает. Жрецы сегодня ночью будут гадать, взывать к богам, а утром пройдут по городу и выберут нового кагана. Он обязательно должен был родиться пятнадцать лет назад в день полной луны первого месяца лета.

 - То есть ему сейчас и шестнадцати нет, - я даже головой покачал, жалея безвестного мальчишку обреченного прожить ближайшие десять лет в золотой клетке, чтобы в конце концов умереть от шелковой удавки.

 Хазары нравились мне все меньше. Поскорей бы миновать этот их чертов Итиль и выйти в море. Видимо так думали и остальные, потому что вскоре стали ложиться спать.


 ________________

 *чекан – (здесь) изделие с чеканным изображением князя, дающем право беспрепятственно передвигаться по территории Расо-Тверского княжества, въезжать и выезжать беспошлинно.
 ** Значение слова Бунчук по Ожегову:
 Бунчук - Короткое украшенное древко с привязанным конским хвостом, кистями, как символ власти.
 *** Значение слова Кормило по Ефремовой:
 Кормило - устар. Руль, кормовое весло для управления ходом судна. И да, я знаю, что у стругов было обычно по два кормила.

глава 13

***
 Алексей

 В славную столицу Хазарского каганата мы вошли ближе к полудню. Могли бы и раньше, да чиновники нас задержали, то к одному привязались, то к другому. Я понимал, что они откровенно выпрашивают взятку, но из вредности не давал – не заслужили. Вот и мурыжили нас у причала добрых два часа, пока, наконец, до них дошло, что ни полушки от нас не увидят. Итиль оказался шумным, пестрым и грязным городом. В центре, возле дворца кагана дома были богатыми: белоснежные, они лишь верхними окнами выглядывали из-за высоких заборов. За узорчатыми деревянными решетками время от времени мелькали чьи-то силуэты, но ворота были закрыты наглухо. По улицам среди мусора носились голопузые дети, собаки и крысы. Крыс вообще было множество, мерзкие серые с голыми хвостами они сновали везде, ничуть не боясь проходивших мимо людей.

 Я неторопливо шел по узкой улочке, туда, откуда слышался гам восточного базара. Вот, казалось бы, какое отношение имеют хазары к востоку? А одежда – яркие платья и халаты, шаровары и туфли с узкими носами, звенящие подвесками странные высокие и плоские шапочки у женщин и что-то вроде чалмы у мужчин очень его напоминали, в моем понимании, конечно.

 Ярик мой, так вообще растерялся, прижимается и глазами по сторонам туда-сюда. А язык у аборигенов малопонятный, я так не разберу, о чем говорят. Впереди послышали крики, явно призывающие к чему-то. Мальчишка мой оглянулся и состроил такую умильную мордочку, что я без разговоров отправился с ним туда. Толпа собралась вокруг большой пестрой тумбы, куда уже поставили закутанную с ног до головы во множество слоев фигурку. Рядом на коврике уже сидел пожилой музыкант с бубном в руках, рядом стоял парень с дудочкой, он как раз закончил что-то говорить – видимо объяснял, что сейчас будет. Я на всякий случай, подтянул к себе Яра да придержал кошелек на поясе: мало ли, кто в толпе шарится и чем промышляет.

 Зазвенел бубен, заиграла дудочка. Кстати противно, как комар или оса. Оса, как я понял. Фигурка на тумбе стала кружиться, будто отгоняя злобное насекомое, отмахиваться руками, постепенно разматывая шелк слой за слоем. Оса летала все быстрее, девушка вертелась, изгибалась, чуть не доставая головой тумбы, казалось, что она вот-вот и упадет. Но в последний момент новый рывок и красавица снова на ногах, прогоняет злую осу.

 Ярик покраснел, даже уши заалели, а сам глаз не отводит, смотрит, как открываются сначала руки, потом плечи, бедра, пока девушка не остается совсем обнаженной. Вскрикнула тоненько, прикрылась ладошками, и тут зазвенел бубен – укусила танцовщицу оса. По телу прошла тягучая судорога, и девушка плавно опустилась прямо в ворох пестрых шелков. Сказать, что я удивился, значит, ничего не сказать. Вот так нежданно, непонятно где, посреди белого дня показывают настоящий стриптиз.
 Девушка поднялась, подхватила шелка и убежала в небольшую палатку. От толпы отделился толстый мужчина с масляными глазами, в богатой одежде, с унизанными перстнями пальцами, и направился следом за ней. Я поспешил увести Яра, чтобы он не стал задавать лишних вопросов.

 - А это что? – Ярик ткнул пальцем в длинные перевитые коричневые полоски, развешенные на крюках.

 - Сушеный дын, - охотно пояснил продавец, круглолицый и довольный жизнью, – сладкий, как ты.

 - Дядя, - тихо проговорил я, - своего мужа буду я сам пробовать, сладкий он или нет.
 Не знаю, что он понял, но пялиться на Яра перестал.

 - А это вкусно? – тихонько спрашивает мое чудо.

 Пришлось купить ему полоску. Я смотрел, как Яр грызет сушеную дыню, и старался не думать, в каких условиях это готовили.

 - Нравится?

 - Да! А давай возьмем еще?

 А мне что, жалко, что ли? Я накупил ему всяких вкусностей и дыню, и фиников, и халвы с шербетом. Пусть лакомится.

 Мы прошли вглубь базара, разглядывая пестрые ряды с тканями, украшениями, кувшинами и глиняными горшками. Впереди показалась лавка с оружием, и я повернул туда. За прилавком обнаружился могучий мужчина с огненно-рыжей бородой и такими ручищами, что сходу поверишь, что он подковы запросто гнет.

 И вот там уже застрял я. Какое там было оружие! Загляденье, не в смысле украшенных ножен или накладок на луки и арбалеты, а по качеству. Я там для Ярика метательных звездочек целую сумку купил. И мальчик мой не отставал, все посмотрел, пощупал. Хорошо иметь мужа, а не жену – какой женщине понравится вместо цацек ножи и сабли рассматривать? Позади неожиданно кто-то закричал, я оглянулся – непонятно когда и успели, но как раз напротив, была установлена палатка, в отличие от других черная, только звезды желтые нашиты. Возле нее стоял мальчишка и что-то выкрикивал, как я потом понял на разных языках.

 - Знаменитая предсказательница Аграт! Скажет всю правду! Предвидит будущее! Спешите услышать! Всего две монеты!

 - Алексий! Пойдем, а? Узнаем, что будет, ну пойдем!

 Не хотелось мне идти, если честно. И не в том, что я не верил таким вот оракулам, как говорится – не мне, из другого мира пришедшего, их хаять. А вот как предчувствие какое-то, будто голос нашептывал – не ходи!

 Только Ярик мой, уже в палатку залез и на коврик уселся. Пришлось следом за ним, не оставлять же одного. Старуха мне тоже не понравилась – сморщенная карга с одним зубом и седыми космами. Красавица писаная – Баба-Яга отдыхает. А перед ней шар круглый, может и хрустальный – не знаю, и как будто светится изнутри. А руки она на шар положила и пальцами гладит. Я как посмотрел на эти паучьи лапы – жутко стало. Старуха гладила-гладила, потом глянула на меня и скрипит:

 - Береги Посланника Богов. Многие хотят его убить, только он остановит Смерть. Только он.

 - Бабуся, - говорю, - о чем ты?

 А самому жутко стало, до дрожи.

 - Ты призван из другого мира защитить Посланника. Береги его.

 Мать моя женщина, откуда эта карга знает, что я не отсюда? Смотрю на Яра, а он как замерз, глаза стеклянные, пустые. Я чуть бабку за грудки не схватил, а она мне говорит:

 - Муж твой не слышит нас, не надо ему. А ты запомни, за Посланником охотятся, убить хотят, Смерть пустить по всему миру.

 - Так, бабуся, ну-ка поподробнее, что за Смерть, кто такой Посланник?

 - Смерть – холод и лед, Посланник жар и Солнце.

 - Хватит загадок! Жар и солнце? Это Яр? Он назван в честь Ярилы, так?

 - Ты умный, - скривила тонкие губы старуха.

 - Значит, защитить Яра, чтобы он там кого-то остановил, - пробормотал я, раздумывая, справлюсь или нет.

 А бабка дальше скрипит, что найти я должен помощников, Воду, Ветер и Землю. Почему-то я сразу про Илю вспомнил и водяниц. Нужно будет у них спросить, вдруг что-то знают. А вообще сочетание странное - четыре стихии: Огонь, Вода, Ветер, Земля. Нужно будет у людей знающих поспрашивать, у волхвов тоже.

 - Иди, тебе пора уже… - скрипит старуха.

 Я своего мальчика забрал и бегом из черноты шатра. А на улице солнце, шум, гам, крики народ расступается перед наряженными людьми, окруженными воинами. Я на доспехи полюбовался, такие интересные, похожие на кольчуги расов. И тут Яр будто очнулся, тянет меня в ту строну. Я оглянулся и аж споткнулся на месте – шатра не было. Вот совсем – просто пустое место и все.

***

 Яр

 Я смотрел во все глаза на людей, которые шли от дворца кагана. Идущий впереди, что-то выкрикивал и ударял в бубен, ему помогали остальные. Я подумал, что это за новым правителем пошли и оглянулся на Алексия. А у него такое лицо было странное, смотрит назад на пустое место и даже не моргает. Я его за руку тихонько потянул и спрашиваю:

 - Алексий, ты что?

 - Ничего, все хорошо, все просто замечательно… Пойдем отсюда, я что-то устал.

 Вид у мужа и впрямь усталый был, будто весь день мечом махал. И мы пошли обратно на струг. Тем более, что все уже закрывалось – народ к процессии присоединялся. И чем дальше, тем больше людей было, я даже в руку Алексия вцепился, чтобы не потеряться. А он вдруг в сторону свернул, в переулок, идет там и бормочет:

 - И откуда столько набежало? Мы теперь на струг не проберемся. Или пройдем, но огородами, переулками… ботвой, ботвой…

 И вдруг шарахнулся в сторону, меня откинул, а сам меч выхватил и говорит:

 - Выходи… кому говорю?

 - Не убивай, господин…

 Из-под забора выползает на карачках старуха и тянет к нам руки.

 - Помоги им, господин, ты же из расов, помоги…

 - Кому?

 А за старухой следом уже лезут парень и девчонка. Перепуганные, грязные, зареванные.

 - Кто такие?

 - Его новым каганом выбрали, заберут сейчас.

 Муж мой так нахмурился и тянет:

 - Тааааак. А ну живо за мной!

 И бегом по переулку к морю. Старуха за нами ковыляет, мальчишку этого за собой тянет. А девчонка сама бежит, торопится. Ревет только и все, но молча, без криков. Мы на струг заскочили, и Алексий сразу скомандовал отплытие – наши-то в город не выходили. И только когда в море вышли, повернулся к троице и велел:

 - Рассказывайте.

***

 Алексий.

 После пропавшего куда-то шатра я был как пыльным мешком пристукнутый – ничего не понимал. Знал только, что убираться нам из этого славного города надо и побыстрей. А тут как раз из дворца толпа повалила, кричат, вопят – кагана нового забирать идут. Все бы ничего, да к ним по пути все больше народу присоединялось, я даже подумал, что потеряю в толпе Ярика, ну и свернул в переулок. А там нам нежданный подарочек на пути попался. Не знаю, правда, или нет мальчишка новый каган, а забрал его с собой не думая.

 Бабка оказалась из Расо-Тверского княжества, еще в молодости ее забрали. Тогда еще набеги степняков на пограничные деревни иногда случались. Это сейчас они сидят тихо, не высовываются, после того, как князь им хорошую трепку устроил. А потом союз с ними заключил и своего второго сына на степнячке женил. Так с тех пор уже пятнадцать лет прошло, а бабку, ее оказывается, Беляной звали, тому лет тридцать, как украли. Я быстро прикинул, что ей около пятидесяти и даже не поверил – выглядела она на девяносто. Ее много раз продавали, пока не оказалась Беляна в богатом хазарском доме. Взяли ее нянькой – как раз третья жена хозяина рожать готовилась. И все бы ничего, дело, как говорится, житейское. Да не одну ее тогда из родной деревни забрали, а с ребенком, девочке было на ту пору год, и имела она пару отличительных черт. Из-за них Беляну даже муж выгнал, сказал, что она от Лесовика дите нагуляла. У девочки были по два сросшихся пальчика на ногах и разноцветные глаза, один синий, а второй зеленый.

 И тут у беременной жены хозяина Беляна как раз видит вот эти признаки. Говорить, что юная девушка ее дочь, рабыня побоялась, но стала ходить за ней не за страх, а за любовь. Родился тогда мальчик, вот этот. Стала бабка внука растить и расскому языку учить. А второй была девочка, Ишет. Дочка после недолго прожила, умерла шесть лет назад. А отец их, хозяин Беляны помимо этой еще пять жен имел, ну и детей много бегало. Так что эти двое и не нужны были.

 Я слушал бабку и поглядывал на детей. То, что они не знали о родстве, было ясно, уж больно удивленный вид у них обоих. Почему она решила спасти внуков - тоже понятно, особенно вспомнить, как заканчивает каждый каган. А вот почему я их за собой потащил? Вот где вопрос.

 Мальчик мой уже хлопочет, готовит им каморку, вещи какие-то ищет. Мужики наши на меня смотрят – моего решения ждут. А я что? Не за борт же их выбрасывать, спросил их, согласны ли они в мой Род войти, да велел кормщику место для ночлега искать. Струг далеко в море не уходил, вдоль берега шел, ну не совсем рядом – так, в прямой видимости. Тут, похоже, многие только каботажным плаванием занимались. А мне так спокойнее, доплыть самому и дотянуть Яра я точно смогу.

 Вот так и появились на струге пассажиры. Что же это за напасть, все убогие к стругу липнут – медом, что ли намазано?


 _________
 Для тех, кто не увидел предупреждения в шапке: сцена "танца с осой" нагло сперта у В. Соловьева.
 А так же нагло сперты обрядовые песни, заклинания и припевки.