Птицы

"Расскажите, птицы, времечко пришло,
Что планета наша - хрупкое стекло.
Чистые берёзы, реки и поля,
Сверху всё это нежнее хрусталя…"

Старый я уже стал, говорю сам себе, кивая головой об руль в полудреме. Нельзя так, надо бы остановиться и поспать. Такие пробеги не любой молодой организм выдержит – куда уж мне.

 Помню, как будучи еще студентом, носился ночами тыщи километров туда-сюда, из государства в государство, зарабатывая грошИ нелегким хлебом перевозчика. Так тогда здоровья было и то клонило ко сну.

 Виденья у меня были всегда одинаковые, когда засыпал за рулем. Будто передо мной, дорогу переходят пешком огромные двухметровые аисты. Почему аисты и почему пешком я тогда как-то и не задумывался, не до того в те моменты было. Очнувшись в ужасе рад был, что не в лобовой и не в кювете. Проносило как-то, словно ангел крылатый сзади сидел. Правда однажды и он вздремнул таки ненадолго, или отвлекся на моих аистов – встретился я тогда  зеркалами со встречкой…

 Ближний свет фар старого внедорожника привычно режет туман над дорогой. Еще темно, тихо и хотя рассвет уже близок, я нехотя сбрасываю скорость. Мне бы отдохнуть да глотнуть кофе из термоса, но я так и не научился ни куда, ни когда не опаздывать в этой жизни.

 Туман уже совсем отошел от земли и лежит плотным ковром над дорогой и лугом. И подумалось мне, что если не туман это вовсе, а души ушедших когда-то предков выходят иногда из земли, из глубин, из самых недр ада, поглядеть, не изменилось ли чего в этом мире, оставленном нам в чистом, непорочном виде. Может их грехи кто-нибудь уже отмолил наконец и они на легке поднимутся вверх, над землей, превратившись в облака, где ближе до звезд, где не так сыро и одиноко, где летают птицы…

 Но на земле все по прежнему, ничего не меняется. Разве что люди стали еще зверее. Рвут эту жизнь на лоскуты, каждый себе свой кусок, ничего не помня и не замечая вокруг. Когда ж хватит? А она не жадная – дает. Просто так, по любви. Надо нефть и газ, ископаемые всякие и другие ресурсы – нате. И что мы оставляем взамен? Пустые недра, горы отходов и озоновые дыры? Иногда еще неразорвавшиеся бомбы да радиацию? Мы бросаем родные места и едем отовсюду в города - эти мертвые каменные джунгли. Всю жизнь они пьют нашу кровь, дурманят нам мозг, превращая в тварей зависимых. Ломая натуру и характер. Манипулируя, убивая в нас все самое лучшее, то, от предков, от истоков бытия. Только память все равно хранит воспоминания.

 И пусть не долго, всего один раз в году, когда огромные потоки машин везут нас весной к могилам предков на далекие родины, города пустеют и им становится по настоящему страшно, что они больше ни кому не нужны. Что души наши оттаяли и мы вдруг ожили, как тот весенний подснежник, вроде бы уже совсем увядший в руке, но только поставь его в воду и он снова крепок и красив. А сами, как же мы далеки друг от друга стали, не то что от самой природы.

 Вот она и протестует теперь, как может. Который год подряд зима без снега. А значит, опять не будет воды и разливов. Где ж птицам отдыхать в перелетах их дальних, где гнезда вить? Ведь трудятся, летят они из далЁка, с одного конца мира в другой, совершая свой подвиг каждый год по два раза, да и долетая порой не все. Им вода нужна, вода это жизнь, а ее почитай и нет совсем, даже лужи редки. Только березы и могут ею напиться, да сок пустить потом из старых ран…
 
 Утро. Радостное, незлобливое щебетанье вокруг, греет души, будит огромный рыжий шар солнца и он, быстро выходя за горизонтом, растворяет туман, давит своими лучами его обратно в землю...
Да, видно рано, еще не пришло "ИХ" время.

Вокруг все оживает и радуется новому дню. Птицы давно уже все проснулись. Ранний вальдшнеп тянет над дорогой совсем низко. Вон рябчик слетел с елки. А дальше тетерева, перемахнули на зеленя, снявшись с макушек. Пара уток, греют лапы на еще еле теплом асфальте. Поднялись и летят вдоль машины, напуганные мной на забытой богом дороге. Что они, гнездо тут вить собирались что ли. Лучшего места не нашли? Летите глупые!

 А ведь птицы так похожи на людей и особо на их характеры и натуры. Вон стая ворон недовольно сорвалась с обочины, озираясь, кричат и матерятся. Вот робкие жаворонки пишут пируэты в опаске от стекла лобового. Уверенно и вальяжно сидит на столбе, обвисших проводов,  почерневшей,  давно заброшенной  в болоте линии электропередач,  старый кривоклювый коршУн. Тетерки надулись на еще лысых ветках берез. Беспечные голуби кружат над разрушенной фермой. Пижоны-журавли вышагивают по стерне, в поисках облетевшего зерна с прошлогодней страды. Клином идут, гогочут герои-гуси. И еще эти аисты кругом, снова :)

 Сколько же их белых, серых, цветных и все разные. Есть большие и поменьше, уверенные в себе и не очень. Есть дикие и домашние. Гадкие и простые. Есть слабые и беззащитные, а есть сильные и хищные. Стайные и одинокие. Жадные даже есть. Вредные. Ночные. Ну право как люди. Или это люди похожи на птиц? Про кого-то скажут порой: Орел! А про кого-то – дятел. Сова, или жаворонок, да мало ли. Не спроста ведь.

 Почему же люди так не любят их, почитай с самого детства, с рогаток? Неужто из зависти, от невозможности летать, они садят их в клетки, стреляют и ловят силками, пытаясь прервать их свободный полет. Не потому ль человечество всегда так тянуло в небо и дальше к звездам и далеким планетам, что летать не могло. Или потому, что птица наверное самое свободное существо на планете, а мы рождаемся только рабами в какой-то, каждый своей степени. Но как всегда, переждав межсезонье, мы как зомби, хватаем забытые снасти из пыльных шкафов и идем, едем, плывем на свои охоты.

 Кто сидит в рытой сырой яме посреди кукурузного поля, кто притаился в скрадке, кто-то на закате подпирает спиной осину, а кто-то крадется на подслух еще по темноте. Что ж это за страсть такая, инстинкт, или ненависть, переданные нам теми далекими грешными предками, чьи души ни как не могут обрести покой и улететь в высь, туда где птицы…

 Мы строим самолеты, запускаем ракеты и дирижабли, геликоптеры всякие, понимая что всё одно не то. Зависим мы от них, нет у нас самих крыльев. А потому и свободы нету. А у птиц есть. Сегодня тут, а завтра в Африке. И ни тебе билетов, ни солярки ни газа не надо. Паспортов и виз тоже. Денег еще. Нет, точно мстим, не для еды ведь…

 Да и сам такой. Не могу с этим бороться. Курить бросил, могу не пить даже, а без этого не могу, как наркоман стал, да еще собаки. Ради них может. 

 Но уже давно не беру я у природы много. Даже порой от выстрела отказываться стал. Потому как случись подранок – переживаю сильно.  Насмотрелся за жизнь на них.

 Знаю, как прячется раненая утка, залезая под дерен, висящий с обрыва реки, укрыться. Иль схватив травину, накрутит ее бывало на клюв, вертясь от боли, ныряя под ряску в канаве. Или божий вальдшнеп, не ожидавший, не спугнутый загодя, налетая в штык, битый падает в руки вертясь. Пищит как дитё, с одной присущей только ему, такой горькой, детской обидой в голосе. А после, лежит в ладони, моргая огромными черными глазищами, колотясь сердцем сильно, по пальцам.

 Гусь - тот чаще молчит, сидя в руках, только щиплет тихонько, крутя головой, будто сукА, недовольная твоей игрой, но все же боясь сильней укусить руку хозяина, терпит. Про всех можно сказать, много охочусь. Надо ли…

 Так почему, охота нам пуще неволи? Почему душа стонет? Весной с тепла,  бывало оттает, выбьешь одного из стаи, или утку какую наманишь - хватит. Ну, может еще на тяге когда, на шапку, или за ради собак и все.

 Нет, не все. Еще люблю я весной собирать чудные грибы. Такие не обычные, не похожие на все другие, особенно ароматные и вкусные, будто с другой планеты. Всегда приезжаю проверять свое заповедное место, где они растут. Вот тут есть, а отойдешь на 100 метров и хоть обыщись – нету. Да и лезут они из земли только несколько дней в году. И надо успеть, пока не засохли, или слизень не поел. Они и правда какие-то странные и ядовитые очень. Всё это и придает еще большего интереса сему действу.

 Вот и сейчас рулю к старому другу в угодья, после долгих ночных командировок, стараясь не опоздать. Это место он любит больше всего. Там были наши самые интересные охоты, там  гибли его собаки и терялись мои. Там добыл я своего вальдшнепа с кольцом и передатчиком на спине. И грибы эти мы тоже там нашли. Потому что каждый обход ногами.  И меня к нему привадил. И хоть я там сам чуть было богу душу не отдал (помял меня тогда кабан подранок сильно – чуть спасли), я тоже его полюбил. 

 Думаю, у каждого из нас есть такое место. Где хочется неспеша распалить костер, да повесив черный чайник на сук, греться у огня. Жарить сало и резать хлеб с луком, как когда-то в далеком детстве с друзьями, убежав из дома обманув беспокойных родных. Мечтать о чем-то своем дорогом и несбыточном, но таком важном...

 И хоть кто-то из нас тогда, с опаской хранил в кармане, завещанный эхом войны, отполированный до блеска детскими пальцами нарезной патрон, кто-то гордился фингалом под глазом, добытым в честной драке за симпатичную однокласницу, а кто-то широко раскрыв глаза, жадно глотал страницы "Бронзовой птицы", только теперь понимаешь, что тому кто придумал этот мир, все это было не важно. Важно какой след ты оставишь на этой земле и будет ли он вообще, или исчезнет сразу, как от пролетевшего в далеком небе самолета......

 Сентиментальный стал. Я ж говорю старость пришла наверно, а может мудрость наконец. Сейчас уже и мечты то нет и точно знаешь, что глупо что-либо просить у судьбы. Вот только очень жаль, что сына не приучил, не передал, не открыл душу. Кто же в старости отвезет туда, поглядеть на еще одну весну, на туман над разливом, где птицы…

https://www.youtube.com/watch?v=K-Nbky7IT_w

https://www.youtube.com/watch?t=520&v=Czy0pXRRZcs

2015 г.