Граф Митя Кристов

     - А ты всегда был уверен, что дети -
просто сказочные чудовища, - заметил
Единорог. - Как ты сказал? Она живая?
     - Она говорящая, - торжественно
отвечал Зай Атс.

                Льюис Кэролл.
                Сквозь зеркало
                или что там увидела
                Алиса, или Алиса
                в стране чудес.



     Шикарный черный автомобиль "Мазератти" неожиданно заглох, по инерции подрулив к бордюру. Сидящий на заднем сиденье господин средних лет недовольно проворчал водителю:
     - Что там у тебя?
     - Сейчас, Дмитрий Федорович. Минуточку, - ответил тот.
     Водитель вышел из машины, открыл крышку капота и начал копаться в моторе. А Дмитрий Федорович вышел из машины и закурил.
     Улица была пуста, только у стены облупленного дома сидел какой-то бродяга, явно ждущий, когда курящий бросит окурок, чтобы подобрать его.
     - Сачкуешь? - от нечего делать спросил его Дмитрий Федорович. - Молодой еще, шел бы работать.
     - На тебя что ли? - нехотя отозвался тот и сплюнул в сторону.
     Дмитрию Федоровичу показалось что-то знакомое в его голосе, и он стал внимательно присматриваться к бродяге. А потом удивленно спросил:
     - Андрей? Ты?
     - Узнал, толстосум?
     - Ты как здесь оказался? Что ты тут делаешь?
     - Наслаждаюсь свободой, - нехотя ответил Андрей.
     - Дмитрий Федорович, - раздался голос водителя. - Все нормально, можем ехать.
     - Вставай, поехали со мной, - тоном, не терпящим возражений, сказал тот  бродяге.
     - Пожалел?
     - Дураков жалеют, а ты, как я вижу, вляпался в какую-то неприятность. Вставай, пошли в машину.
     Андрей нехотя поднялся и направился к автомобилю.
     - Володя, - обратился господин к водителю. - Отвези нас к какой-нибудь приличной забегаловке.
     - Слушаю, Дмитрий Федорович, - с готовностью отозвался тот. - Тут недалеко есть ресторанчик, вполне приличный.
     - Добро.
     У входа в ресторан швейцар поклонился прилично одетому господину и с подозрением оглядел Андрея. Того это покоробило, но он промолчал.
     Уже за столом Дмитрий Федорович предложил:
     - Давай поешь, а то ты, судя по виду, давно нормально не ел. И рассказывай.
     Отпив из бокала глоток вина, Андрей начал говорить:
     - Да все банально. После института я завел свое дело - так, мелкая торговлишка, пара ларьков. И хотел было открыть магазин побольше...
     - И тебя, конечно, нагрели, - прервал его Дмитрий Федорович.
     Андрей удрученно кивнул головой.
     - С твоей невероятной честностью и слепой верой в правосудие в бизнесе делать нечего, - жестко отрезал его товарищ. - Но, судя по всему, и это не все.
     - Потом в автокатастрофе погибла жена и тёща попросила меня съехать с квартиры, - продолжил Андрей. - После похорон я собрал вещички и...
     - Где же ты обитаешь? Работаешь?
     - Ночую, где придется. А воровать не умею и не хочу. Подрабатываю на разгрузке, на подхвате...
     Дмитрий Федорович достал мобильный телефон и начал кому-то звонить.
     - Люба, сейчас к тебе привезут гостя, я прошу тебя: прими его как следует, переодень - ну, ты сама сообразишь, что надо сделать...
     Потом, помолчав, выслушивая жену, и улыбнулся:
     - Это сюрприз, сама увидишь.
     - Это, - начал было Андрей, но собеседник не дал ему договорить:
     - Да, та самая Любочка, за которой мы вместе ухаживали в институте. А ты что думал, если богатый, то меняет женщин, как перчатки? Да вот только ее я не променяю ни на кого на свете.
     Садясь в машину, он приказал:
     - Володя, отвезешь меня в офис, а сам вместе с гостем поступаешь в распоряжение хозяйки.
     - Все понял, - ответил тот.
     Вскоре автомобиль подъехал к вилле хозяина. Заслышав шум подъезжающей машины, хозяйка вышла, настороженно вгляделась в лицо приехавшего гостя, а потом с криком "Андрюха!", кинулась обнимать его.
     - Тебя из какой помойки вытащили? - отшатнулась она, оглядывая друга студенческих лет. - Марш немедленно в ванну. А ты, Володя, подожди, сейчас поедем в магазин - надо приодеть этого потерянного бродягу.
     - Да ладно, Люба, как-то неудобно, - начал было Андрей, но та толчками в спину проводила его в ванную комнату.
     - Пока одень Димкин спортивный костюм. Да лохмы свои причеши.
     Через несколько часов Володя привез их домой, а сам отправился за Дмитрием Федоровичем.
     Во время похода по магазинам Андрей повторил рассказ о себе Любе.
     - Эх, Андрюшка, - воскликнула та. - Как был ты наивный и правдоискатель, таким ты и остался. Не те сейчас времена, чтобы где-то искать правду. Ушла она навсегда. Да и законы-то современные наши депутаты пишут под себя, а не для народа.
     - Стало быть, я - отживший анахорет и рудимент человечества, - усмехнулся тот. - А таким нет места в современном обществе.
     - Не юродствуй! Просто честность нынче ценится выше золота, - ответила Люба. - Слишком редким стало это явление.
     - В царстве всеобщей наживы?
     - Да, между прочим.
     Андрей промолчал, а Люба спросила:
     - Покормить тебя, сирота?
     - Да меня Митя накормил в ресторане.
     - Тогда жди его приезда. Я думаю, он сегодня вернется пораньше. Пойдем-ка я познакомлю тебя с дочерью.
     - Взрослая?
     - Шесть лет. Сейчас занимается с преподавателем.
     - А преподаватель кто?
     - Анна Ивановна, кандидат педагогических наук.
     - А почему сразу профессора не наняли? - усмехнулся он.
     - Современного профессора? С купленным дипломом? - также усмехнулась Люба. -Нет, Анна Ивановна - человек прежней формации, "гарантия качества".
     Дверь в детскую комнату была открыта и Люба с Андреем тихо вошли и устроились на диване за спинами дочки Иры и преподавательницы. Анна Ивановна рассказывала своими словами "Одиссею" Гомера:
     "Друзья! Мы сейчас будем проплывать мимо острова сирен. Своим пением они не раз завлекали матросов, которые проплывали мимо и слушали их, и предавали их лютой смерти. Весь остров был усеян костями растерзанных ими людей. Я закрою вам уши мягким воском, чтобы вы не услышали их пения и не погибли, - сказал Одиссей. - А меня привяжите к мачте. Если я, очарованный их пением,буду просить вас отвязать меня, то вы привяжите меня еще прочнее.
     Только он это сказал, как затих попутный ветер. Моряки опустили парус, сели на весла и начали быстро грести мимо острова, с которого неслось очаровательное пение.
     - О, плыви к нам, великий Одиссей, - пели сирены. - К нам направляй свой корабль, чтобы насладиться нашим пением. Не проплывает мимо ни один моряк, не послушав нас.
     Очарованный пением, Одиссей стал умолять товарищей освободить его. Но, помня наказ, они не послушались своего властелина. Только когда остров скрылся за горизонтом, они вынули воск из своих ушей и развязали Одиссея".
     Маленькая  Ира грустно вздохнула и спросила:
     - А эти сирены правда существовали?
     В это время Люба слегка кашлянула. Услышав это, дочь бросилась к матери.
     - Здравствуйте, - поклонился Андрей преподавательнице и поздоровался с девочкой.
     - Это дядя Андрей, наш друг, - представила его Люба.
     - А тебе Анна Ивановна рассказывала о приключениях аргонавтов? - спросил Андрей у Иры.
     - Да, - ответила она. - Как Ясон плавал за золотым руном в Грузию.
     - Так вот, давным-давно писатель Аполлон Родосский написал книгу "Аргонавтика". В ней он тоже рассказывал о сиренах. Хочешь послушать?
     - Да, - заинтересовалась Ира.
     - Он написал: "Даже в тихую, безоблачную годину аргонавтов ждали опасности один страшнее другой. Однажды аргонавты увидели небольшой зелёный остров. От него далеко тянулись медовые запахи цветов и слышалось пение, такое приятное, что они бросили вёсла и стали слушать.
     А это пели сирены - полуженщины, полурыбы, полуптицы. Уже не один корабль здесь разбился, наткнувшись на подводные скалы, которые со всех сторон окружали остров. Погибли бы и аргонавты - рулевой Анкей уже поворачивал к острову, прямо на эти скалы.
     Видя это, Орфей, обладающий чудесным голосом, ударил по струнам своей кифары и запел во весь голос. Сирены были страшно удивлены - они не слышали ничего подобного ранее и не смогли соревноваться с этим певцом. Тогда и опомнились гребцы. Они схватились за вёсла, а рулевой Анкей что есть силы налёг на руль. Послушный корабль спокойно обошел остров. Так спаслись и аргонавты во главе с Ясоном".
     - Интересно? - спросил девочку Андрей.
     - Да, - ответила она.
     - Анна Ивановна, а вы не рано рассказываете ей Гомера? - спросила Люба.
     - Любовь Анатольевна, - ответила та. - Девочка скоро пойдет в школу и ей будет не до античной литературы. А мировую классику надо знать хотя бы в общедоступном пересказе, тем более, что в Ирочкином возрасте дети впитывают знания, словно губки.
     - Ну, хорошо, - ответила хозяйка и, выходя из детской, спросила Андрея: - А ты-то откуда все это знаешь?
     - У меня последнее время было достаточно времени для самообразования, - усмехнулся он.
     В это время снизу послышался возглас Дмитрия Федоровича:
     - Эй, где вы там прячетесь?
     - Андрей рассказывал Ирочке про аргонавтов, - ответила жена, спускаясь на первый этаж. - Ты представляешь, он цитировал ей Аполлона Родосского.
     - А я не удивляюсь, - Дмитрий Федорович поцеловал жену. - Он и в студентах был книгочеем. Мы с ребятами ходили на футбол или хоккей, а он в это время торчал за книгами. Кормить будете?
     - Да, я сейчас распоряжусь, - ответила Люба и пошла на кухню.
     - Как тебе моя берлога? - поинтересовался хозяин у гостя.
     - Шикарно живешь, - ответил Андрей.
     - И заметь - все заработано честным трудом!
     - То есть комар носа не подточит?
     - Не задирайся, - отмахнулся Дмитрий. - По крайней мере, я никого не ограбил, не убил, так что сплю спокойно.
     - У тебя замечательная дочь, - перевел разговор на другую тему Андрей. - И что особенно меня поразило - она интересуется классикой! В таком-то возрасте!
     - Это Любино воспитание. Она же учит еще и музыке и языкам.
     - Не слишком тяжело для ребенка - она же еще маленькая.
     - Нет, нагрузки строго дозируются и чередуются с отдыхом и занятиями спортом, в игровой форме, естественно.
     В это время из столовой раздался голос Любы:
     - Мальчики, обедать!
     - Ну, пошли, а то я так проголодался, что, кажется, готов съесть теленка, - засмеялся Дмитрий Федорович.
     Едва закончился обед и все расселись в креслах, как зазвонил мобильный телефон Дмитрия Федоровича.
     - Вот так всегда, не дадут покоя, - проворчала Люба.
     - Любаша, покажи Андрею дом и пусть он выберет себе комнату, - сказал муж.
     - Ребята, вы что задумали? - всполошился было Андрей, но хозяйка уже подталкивала его в спину.
     - Пойдем, не будем мешать олигарху, - с улыбкой сказала она.
     - В самом деле, что вы задумали? - обратился Андрей к Любе.
     - Все, хватит тебе ночевать по подъездам и подвалам, - категорически объявила она. - Не надоело бомжевать?
     - Я не привык быть дармоедом, - упрямо стоял на своем гость.
     - А мы тебе и не дадим, - она улыбнулась, искренне радуясь, что встретила давнишнего общего с мужем друга. - Димка пристроит тебя к делу, а пока поживешь у нас.
     Проходя по комнатам, Андрей не уставал дивиться их интерьеру.
     - Твоя работа? - спросил он, обводя руками вокруг.
     - Моя, - с гордостью ответила она. - Нравится?
     - У тебя всегда был отменный вкус, - искренне сказал он. - Даже в выборе мужа.
     На втором этаже они попали в светлый зал приличных размеров, стены которого были увешаны картинами, а возле окна стоял мольберт.
     - Это, как я понимаю, Митьяковка-Третьяковка? - засмеялся он.
     - Скорее Любаковка, - с гордостью ответила она.
     - Ты хочешь сказать, что вот эти картины ты написала, а не Анри Матисс и Пабло Пикассо? - засмеялся он, показывая на две картины.
     - Да, это их работы, - серьёзно ответила Люба.
     - Подожди, - засомневался Андрей, - но Матисс висит в Пушкинском музее, а Пикассо - в Эрмитаже!
     Люба весело рассмеялась:
     - Ты и вправду подумал, что это оригиналы?
     - Ну, я не искусствовед, конечно...
     - Это копии, которые сделала я, - с гордостью сказала Люба. - Но лохам, которые к нам приходят, мы говорим, что это подлинники.
     - Авантюристы, - захохотал Андрей. - И куда я попал?
     - А что, сильно разнятся с оригиналами? - она настороженно взглянула на него.
     - Ты бы еще "Черный квадрат" Казимира Малевича нарисовала - за него Потанин миллион долларов выложил.
     - Это слишком примитивно, - в том же тоне ответила хозяйка. - А потом "Черный квадрат" - это не полотно, а элемент декорации - солнце в виде черного квадрата.
     - Ну да, к какому-то спектаклю начала XX века, - вспомнил он. - Это уж потом его втюхали за живописное полотно.
     Подойдя к другой стене с полотнами, он уверенно сказал:
     - А это, без сомнения, твое творчество. Интересно, как ты их назвала?
     - А как бы ты назвал? - заинтересованно посмотрела на него Люба.
     Андрей на минуту задумался, а потом ответил:

     - Ту, что слева, я бы назвал "Венец эволюции", а справа - "Детский сон". Как тебе?
     - Ты почти угадал: левую я назвала "Генетический эксперимент", а правую - "Мир ребенка", - улыбнулась она.
     - Это означает, что твои картины вызывают определенные ассоциации, а это уже что-то значит.
     - Спасибо, - поблагодарила Люба.
     В это время к ним подошел Дмитрий Федорович.
     - Как тебе Любин вернисаж? - спросил он Андрея.
     - Оригинально и виден свой стиль, - дипломатично ответил Андрей.
     - Это означает: чем бы дитя не тешилось, лишь бы не плакало? - усмехнулась хозяйка.
     - Это означает, что ты, безусловно, не Рафаэль, Перов, Ван Гог или Кандинский - у тебя свой, отличный от других стиль, - серьезно ответил гость.
     - Весь дом осмотрели? - спросил хозяин.
     - Не были еще на третьем этаже, - ответила жена.
     - Ну, так пошли, - пригласил Дмитрий Федорович.
     Здесь, на последнем этаже Андрей и выбрал себе довольно просторную и светлую комнату.
     - Почему в этом скворечнике? - удивился приятель.
     - Во-первых, в окна перспектива видна, во-вторых, не стану вам надоедать своим присутствием, - ответил Андрей.
     - Ну, как хочешь, - согласился хозяин. - Пойдемте пить кофе.
     Сидя в удобных креслах, Дмитрий Федорович не сдержался, чтобы не похвастаться:
     - Как тебе наше гнездышко?
     - Это же графский дворец, - ответил приятель и тут же усмехнулся: - А ты, выходит, Митя Кристов - почти граф Монте-Кристо!
     Шутка понравилась, все посмеялись, после чего Андрей сказал:       
     - Я вот что подумал: каждый художник, пишущий в нетрадиционной манере, дает название своему стилю. Вспомните: абстракционизм, кубизм, привитимизм, супрематизм и прочие -измы. Люба создала собственный стиль в живописи, ей нужно дать свое название.
     - А чего, это дело, - воодушевился Дмитрий Федорович. - И я организую персональную выставку.
     - Ты насмехаешься или серьёзно, - спросила его жена.
     - А что? И мы щи не лаптем хлебаем, - серьёзно ответил муж. - Кто знает, может быть, твои картины станут выставлять на аукционе "Сотбис"? И станешь ты знаменита, как Поль Гоген или Гауди.
     - Перестань издеваться, - попросила жена.
     - Я говорю совершенно серьёзно, - уже загорелся муж. - Очень серьёзно.
     Но Андрей воспринял это, как шутку, и вступил в игру:
     - Без выбранного названия стиля дело не пойдёт.
     - Вот-вот, - обрадовался поддержке приятеля хозяин. - Итак, какие предложения?
     - Ребята, вы это серьёзно?  - недоуменно спросила Люба.
     - Вполне, - ответил муж. - Если все правильно раскрутить, то можно срубить неплохие бабки.
     - В тебе заговорил бизнесмен, - усмехнулась жена.
     - Ты напрасно смеешься, - все также горячо продолжил Дмитрий Федорович. - Сейчас такое время, что деньги делаются буквально из воздуха, а тут...
     Андрей слушал этот разговор, не до конца понимая, шутит или серьёзно говорит старый друг.
     - Андрюха, ты у нас головастый и самый начитанный. Как предлагаешь назвать?
     - Черт его знает, - растерянно проговорил тот. - Тут надо придумать что-то связанное с "измом" и в то же время звучное, врезывающееся в память.
     - Вот я и говорю, что в таких вопросах твоя голова варит лучше наших, - горячился Дмитрий.
     - Неплохо бы связать имя автора и окончание "ционизм" - в раздумье проговорил Андрей.
     - Верно, - согласился хозяин. - Люба, Любовь - это звучит во все времена.
     - Ну, ребята, пошутили и хватит, - попросила Люба, но муж только отмахнулся от нее.
     - Не мешай! "Любабстракцоинизм"? Нет,как-то  коряво и неблагозвучно.
     - "Люстракционизм", "Любоцинизм", - начал перечислять Андрей. - Нет, философским терминами попахивает.
     - Фу, Андрюша, не надо быть пошлым, - заметила хозяйка.
     - Извини, я просто в голове прокручиваю варианты, - смутился тот.
     - Аблякстракционизм, - вырвалось у Дмитрия Федоровича - Аблякстакционизм! Вот, это то, что надо! И сразу привлечет к себе внимание.
     Андрей посмотрел на него, не понимая, тот шутит или говорит серьёзно? А тот уже веселился от души и даже потирал руки.
     - Так такое с первого раза и не выговоришь, - растерянно сказал он.
     - Вот и хорошо! Совсем не хуже супрематизма!
     - Какой-то матерщиной попахивает, - сморщилась Люба.
     - Это в тебе говорит извращенное воспитание, - отмахнулся муж. - Все, решено! Завтра же подключу к этой идее Корнеева - этот черта лысого за святого раскрутит. И первым делом организуем выставку.
     - Завелся, - хмыкнула жена. - И ведь не отстанет, так и сделает, упрямец этакий.
     - Ты не фырчи, а готовь свои картины. Тянуть резину не будем.
     Люба встала и вышла, чтобы принести новую порцию кофе.
     - Ты чего, серьёзно думаешь все это провернуть? - спросил Андрей.
     - Эх, Андрюха! Как был ты раритетом, таким и остался. Вложенные в этот проект деньги принесут еще большие деньги. Отсталый ты человек позапрошлого века! Пора бы уж трезво взглянуть на происходящее вокруг. Сними розовые очки...
     - И одень темные, - мрачно пошутил Андрей.
     - Ты неисправим.
     - Горбатого только могила исправит.
     Вечером следующего дня Дмитрий Федорович привёз с собой того самого Корнеева, которого он упоминал раньше. С первого взгляда Андрей понял, что этот человек - пройдоха, каких свет не видел. Он сразу же прошел в мастерскую Любы и начал измерять размеры картин. А потом вернулся в кабинет хозяина, где находился и Андрей, и сказал:
     - Ну, Дмитрий Федорович, размеры шедевров я измерил, закажем шикарные рамы для них - они придадут картинам необходимый шарм. А потом я подберу престижный выставочный зал для показа, подключу знакомых телевизионщиков и газетчиков, вбросим сообщение о выставке в Интернет. А уж подбирать соответствующий контингент на открытие аукциона я попрошу вас.
     - Добро, действуй, - кивнул головой Дмитрий Федорович, отпуская подчиненного.
     - Ну, Димка, ты даёшь! - восхитился Андрей.
     - Куй железо, пока горячо, - ответил тот. - Впрочем, сейчас речь пойдет о тебе.
     Андрей напрягся.
     - Расслабься, на авантюры я тебя не ориентирую, да ты и не пойдешь на них, - сказал друг. - Я нашел тебе дело, которое не противоречит твоим жизненным принципам.
     В это время в кабинет вошла Люба.
     - Я могу присутствовать при деловом разговоре? - спросила она.
     - Можешь, - коротко ответил муж. - Так вот, мне известно, что мои поставщики жульничают, используя меня втемную при заключении договоров - ведут так называемую двойную бухгалтерию. Ты можешь заняться этой проблемой и провести финансовое расследование? Ты уже поработал в бизнесе и должен соображать в вопросах поставок.
     Подумав, Андрей согласился.
     - Ну, вот и ладненько, - заключил Дмитрий. - А жить будешь у нас - не хочу, чтобы ты лишний раз светился. Ключи от машины, ноутбук, мобильник и все необходимое для работы получишь завтра у моего заместителя Витьки Сычева.
     - Витька твой заместитель? - удивился Андрей, узнав имя еще одного их общего сокурсника.
     - Ну да, - пожал плечами Дмитрий. - Толковый парень, между прочим, оказался.
     - Не боишься, что живя у вас, я совращу Любу? - спросил Андрей. - Когда-то я западал на нее...
     - Не боюсь, поскольку слишком хорошо знаю тебя - ты сдохнешь, но на подлость не пойдешь, да и в Любе я уверен, как в самом себе.
     - А если? - игриво спросила жена.
     - Вы мне сделаете больно, очень больно, - серьёзно ответил муж.
     - Я пошутила, - смутилась женщина.
     - Пожалуйста, не шути больше так, - встал Дмитрий. - Извините ребята, мне нужно поработать. Кстати, о характере твоей работы, да и о тебе, будут знать только я, ты и Витька. Ну, и Люба, само собой.
     Со следующего дня Андрей полностью включился в работу, корпя над документами, которые передал ему Витька. А однажды, проезжая по городу на машине, он обратил внимание, что улицы города заполнились рекламными щитами с фотографией Любы, приглашающих горожан на ее персональную выставку.
     - Ну и Митька, ну и авантюрист! - усмехнулся он про себя.
     А вечером, включив канал местного телевидения, он увидел, как на экране распалялся какой-то искусствовед, рассказывающий о появлении новой звезды на художественном небосклоне, о рождении нового направлении в живописи, сопоставимого с талантами таких прославленных мастеров прошлого, как Фернан Леже, Андре Дюран, Пьер Боннар...
     В первый день работы выставки в бывшем роскошном особняке какого-го царского сановника на ее открытие были приглашены исключительно VIP-персоны, среди которых находились преимущественно толстосумы и руководители города во главе с мэром. Дамы, сопровождающие их, были разодеты, словно на бал, в ушах, на груди и даже на головах которых ослепительно сверкали драгоценные украшен. Одетые во фраки официанты разносили бокалы шампанского.
     В качестве гостя был приглашен и Андрей.
     Он оглядел зал: потолок и стены были украшены лепниной, по углам располагались статуи, напоминавшие древнеримские. Картины Любы, оправленные в массивные золоченые рамы, практически терялись в этой роскоши.
     Возле одной из картин витийствовал какой-то длинноволосый субъект, позднее Андрей узнал, что это был то ли главный архитектор города, то ли председатель местного сообщества-артели живописцев:
     - ... обращает внимание необыкновенная экспрессия мастера, невероятное  искусство цветовоспрятия и световых полутонов, чего мы раньше не наблюдали даже в  живописных полотнах знаменитой школы итальянской живописи - Аннибале Караччи, Орацио Джентилески, Джованни Баттиста Караччоло, Карло Сарачени, Бернардо Строцци...
     Присутствующие, держа бокалы с шампанским, делали важное лицо и кивали при упоминании каждого художника, словно соглашаясь с оратором, хотя, судя по всему, слышали эти имена впервые в жизни.
     Митька стоял в этой толпе рядом с Любой и Витькой. Поймав со стороны взгляд Андрея, Митька слегка улыбнулся краешком губ, словно спрашивая: "Ну, и как тебе нравится это сборище надутых и чванливых гусаков?"
     Кивнув ему в ответ, Андрей постучал пальцем по наручным часам, показывая тем самым, что у него времени в обрез.
     Дмитрий Федорович согласно кивнул головой, и Андрей вышел из выставочного зала, стараясь, чтобы этого не заметила Люба.
     Уже садясь в машину, он не сдержался, плюнул и проворчал: "Страна идиотов!"